355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Жюльетта Бенцони » Искатели приключений: откровения истории » Текст книги (страница 13)
Искатели приключений: откровения истории
  • Текст добавлен: 4 октября 2016, 23:16

Текст книги "Искатели приключений: откровения истории"


Автор книги: Жюльетта Бенцони



сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

Вздохнув, Гиз направился к дверям, захватив с собой по дороге ящичек с засахаренными сливами. Он не подозревал, что на обратном пути гвардейцы задержали Перикара, не позволив ему вернуться к своему господину. Остановившись у выхода из залы Совета, Гиз обернулся и небрежно помахал рукой.

– Прощайте, господа! – бросил он с насмешливой ухмылкой.

А затем вошел в покои короля. А всего через несколько секунд охваченные ужасом советники услышали, как оттуда доносятся крики, стоны, шум борьбы. Кардинал бросился к дверям, но дорогу ему преградили два гвардейца…

– Пустите! – закричал он. – Там убивают моего брата!

Но тут свои шпаги выхватили маршал д'Омон и Рен.

– Не двигайтесь, месье, если вам дорога жизнь!

Парализованный ужасом кардинал остался на месте, весь обратившись в слух. А всего через четверть часа новость о гибели герцога Гиза была сообщена членам Совета. В комнате короля у подножья его постели в луже крови лежал труп герцога, на котором все еще кровоточили десятки ран. Рядом стоял король с перекошенным от торжества ликом.

– Теперь я король Франции, – прошептал он. – Наконец-то!

Один из убийц принялся обыскивать карманы герцога и нашел там листок бумаги, который он протянул королю. То было незаконченное письмо, предназначавшееся королю Испании:

– Чтобы организовать во Франции гражданскую войну, следует каждый месяц направлять мне 700 000 золотых экю…

Генрих III усмехнулся. Еще одно доказательство намечавшейся измены. Итак, совесть короля может быть спокойной.

А всего через час обезумевшая от горя Шарлотта узнала о гибели своего возлюбленного. Она бросилась к Екатерине Медичи, которую застала в постели, парализованную ужасом. Престарелая королева поняла, что ее правление закончилось, а задуманная ею комбинация, согласно которой преемником ее сына на троне стал бы Гиз, рухнула. Теперь его преемником будет ненавистный Беарноу. Гибель Гиза открыла Генриху IV дорогу к королевскому престолу.

А на следующий день по приказу короля был убит и кардинал де Гиз.

Смерть Генриха де Гиза положила конец той блестящей придворной жизни Шарлотты, которую она так любила. А всего через несколько дней, 5-го января, скончалась королева Екатерина Медичи.

Потеряв разом возлюбленного и свою повелительницу, Шарлотта де Нуармутьер удалилась от двора и посвятила себя тихой и неприметной жизни вдали от света. В этой жизни уже не было места любви.

СТЕНЬКА РАЗИН
(Взбунтовавшийся казак)

Весной 1668 года в многолюдном персидском городе Решт сложилась прямо-таки взрывоопасная обстановка. Страсти накалялись, и в простонародье уже закипала ярость: ее провоцировало затянувшееся присутствие в городе пиратов-казаков, столь неосторожно приглашенных сюда губернатором. Эти казаки оказались настоящими дикарями, людьми, которым неведома жалость, ненавистна всякая цивилизация, которые вели себя здесь, как в завоеванной стране, сея разрушение и смерть.

Обо всех этих печальных событиях этой ночью с горечью размышлял Будар-хан, губернатор Решта. Сидя на террасе своего дворца, лицом к морю, он прислушивался к нестройному хору разноречивых звуков, доносившихся из щелеобразных улиц города, расстилавшегося у его ног. Он чувствовал, что в городе происходит брожение, предшествующее страшному взрыву. Вдруг до него донесся отчаянный крик, в ответ на который раздались проклятья и взрывы безжалостного смеха. От неожиданности губернатор аж подпрыгнул на своем кресле. Что же делать? Если вызванные им из Исфахана войска вовремя не прибудут, ему уже не удастся сдержать этих опасных гостей.

В этот момент по террасе зашелестели еле слышные почтительные шаги и над Будур-ханом склонился человек в причудливом тюрбане. Увидев его, губернатор вскрикнул от радости.

– Али!.. Наконец-то ты здесь. Какие новости ты привез из Исфахана? Что говорит его величество?

Маленький юркий человек по имени Али снова низко поклонился и вкрадчиво заговорил:

– Наш возлюбленный шах, да хранит его Аллах, велел передать тебе, что недоволен присутствием в городе взбунтовавшихся казаков с Дона. Он советует тебе проявить осторожность. Только что прибыл посланник от царя Алексея Михайловича. Он предостерегает нашего господина насчет казаков и призывает его особенно опасаться действий их вождя – атамана Стеньки Разина, который не желает признавать никакой власти.

– Я и так все это знаю! – нетерпеливо оборвал его губернатор. – Но пришлет ли он нам войска?

– Он призывает тебя проявить выдержку. Скоро они будут здесь. К тебе на помощь прибудет сам адмирал Менеди-хан во главе флотилии из семидесяти кораблей.

– Менеди-хан? Мой будущий тесть?

– Вот именно! Для видимости эта флотилия прибудет с миссией сопровождения твоей невесты, прекрасной Шезаде, как это и положено при бракосочетании таких важных людей. На самом же деле на кораблях прибудут солдаты, их будет очень много, больше, чем достаточно, чтобы раздавить казаков.

– И… когда Менеди будет в городе?

– Думаю, по прошествии одной луны… Ты видишь, ждать осталось недолго.

– Да, это довольно скоро, – задумчиво заметил губернатор, любуясь отражением лунного света на гладких плитах террасы. – Только боюсь, этот срок покажется невыносимо долгим для жителей Решта. Люди Стеньки Разина грабят, насилуют, разоряют. В городе растет возмущение, а у меня не хватит людей ни для того, чтобы сокрушить казаков, ни для того, чтобы сдержать горожан.

– Но ведь это трусливые торговцы, менялы, ремесленники…

– Нет. Это люди, доведенные до отчаянья. Их ненависть к Стеньке Разину растет с каждым часом.

В это самое время человек, о котором шла речь на террасе губернаторского дворца, предавался безудержному веселью в одном из портовых притонов, расположенных неподалеку от базара, где он разбил свою штаб-квартиру. В свои сорок три года Степан Тимофеевич Разин, по кличке Стенька Разин, был необыкновенно энергичным человеком. Несмотря на мелкие оспины, избороздившие его лицо, оно хранило на себе отпечаток незаурядности и странной привлекательности, будучи одновременно жестоким и разудало отважным. Блондин с серыми глазами и густыми, пышными усами, обрамлявшими его щеки и подбородок, он действительно выглядел свирепо. Несмотря на выпитые им бесчисленные кубки вина, он, как и всегда, не терял контроля над собой и зорко следил за всем, что происходило вокруг. Казаки с Дона и Волги, над которыми он стал безраздельным владыкой, смертельно боялись его, говоря, что от одного его взгляда можно окаменеть.

Однако в их глазах он ничуть не ронял себя, предаваясь неистовому разгулу и откровенному скотству. С расстегнутым ремнем, распахнутым кафтаном, положив сапоги прямо на стол, он одной рукой обнимал юную девушку, а в другой держал очередной кубок дагестанского вина. Его приспешники, образовав широкий круг, тем временем азартно хлопали в ритм танцу невольницы-туркменки, которая неистово извивалась в этом кругу своим обнаженным телом, прикрытым лишь полупрозрачной фатой, свисавшей с ее черных, как смоль, волос. Шум стоял оглушительный, а опьяневшие казаки, кажется, забыли обо всем.

Среди всей этой невообразимой вакханалии только один человек оставался трезвым и даже мрачным, непрерывно прислушивающимся к звукам, раздававшимся в городских улочках. То был брат Стеньки, Фролка, который в последнее время испытывал растущее беспокойство. Ему казалось, что вот-вот на них обрушится какая-то опасность. Вдруг, не в силах больше сдерживаться, он сорвался с места и подбежал к брату, бесцеремонно отпихнув от него девицу.

– Умоляю тебя, Стенька, выслушай меня. Нам нужно уплывать подальше отсюда. Я знаю, что в городе вот-вот начнется возмущение против нас. Если эти люди сорвутся с цепи…

– У тебя заячье сердце, – покраснел от гнева Стенька. – Эти людишки – стадо баранов, которые всегда готовы подставить горло под нож. К тому же, я ведь предложил свои услуги шаху Аббасу. Так зачем же нам сниматься с места?

– Но зачем же нам оставаться? Ведь есть другие города, в которых можно хорошо пограбить. А здесь мы выжали из горожан почти все, обескровили их…

На лице атамана появилась кровожадная усмешка.

– Скоро все изменится, и тут будет полно разных богатств. Ты разве не слышал, что эта скотина Будар-хан ожидает свою невесту? Говорят, красавица, и с богатейшим приданым. Если хочешь знать, я жду именно ее. А после мы отчалим… но только после…

– Ты совсем свихнулся, Стенька! Эту девушку наверняка будет сопровождать мощный эскорт. Будар-хан получит подкрепление и станет сильнее нас…

Ударом кулака Стенька сшиб своего брата с ног.

– Надоел же ты мне! – усмехнулся он. – Я уже сказал тебе, что меня бесполезно запугивать. Мы остаемся здесь. Я хочу иметь эту девушку и ее сокровища.

С глубоким вздохом Фролка вернулся на свое место, а Стенька подозвал к себе новую девушку и велел налить еще один кубок вина. В душе его не было страха, хотя он знал, что эта безумная кровавая жизнь добром не кончится. Уже год как он и все его казаки живут на вулкане.

А ведь только год назад Стенька после окончания русско-польской войны с ватагой казаков вернулся на Дон. В сердце его клокотала ненависть и жажда мщения. Ведь по приказу князя Долгорукого его старшего брата повесили за простую недисциплинированность. Из-за этого Стенька возненавидел весь государственный порядок, существовавший в России. К тому же по пути из Москвы на Дон Стенька повсюду видел ужасающую нищету, холопов, истязаемых боярами и изнемогающих от непосильных трудов, длинные колонны каторжников, которых гнали заживо гнить на рудниках. И наконец, оказавшись на Дону, он столкнулся там с массой пришлого люда, бежавших сюда от тирании бояр, бесправия и голода. Из этой массы он и сформировал свое пестрое, бесстрашное войско, которое с каждым днем росло в числе и нанесло не одно поражение царским воеводам. Так, однажды он атаковал шедший по Волге караван, где наряду с купцами плыли каторжники, солдаты, монахи. После ожесточенной битвы в его руках оказалась богатая добыча, а войско его пополнилась тремястами новыми бойцами…

Итак, с этим разраставшимся, как снежный ком, войском, одержимым единодушной ненавистью, он взял Царицын и Астрахань, сея ужас и даруя свободу повсюду, где появлялась его быстроходная флотилия и красный флаг. Всего через несколько месяцев он стал живой легендой, о нем говорили по всем домам и избам гигантского бассейна Волги. Как только его ни называли: непобедимым, справедливым, другом униженных, грозой бояр… Но он жаждал новой добычи, новых побед. Вот почему он организовал экспедицию в Решт, куда явился, предварительно разорив Дагестан. Нет, что ни говори, а Фролка прав. Нельзя долго оставаться в Персии. Иначе рано или поздно на него всей своей мощью обрушится могущественный шах Аббас.

Фролка и сам не подозревал, что его мрачные пророчества начнут сбываться так скоро. Когда ночной мрак сгустился до предела, город вдруг начал оживать. Из домов выходили вооруженные люди, и постепенно их число на улицах все возрастало. Вот упал один казак, пронзенный кинжалом, затем второй, третий. Казаки метались по лабиринтам улиц, пытаясь спастись. Многие были пьяны. Их ловили, мучительно, с наслаждением убивали. То был не бой, а бойня.

В притон, где гуляла компания Стеньки, ворвалась толпа вооруженных горожан. Стенька с друзьями оказали им отчаянное сопротивление. Отбиваясь ударами кривых турецких сабель, они проложили себе дорогу к выходу.

– Все по кораблям! – хрипло скомандовал Стенька, медленно отступая под натиском взбесившихся горожан.

Когда занялась утренняя заря, от которой порозовела вершина Эльбруса, флотилия казаков в числе четырехсот человек, спасшихся после резни в Реште, вышла в открытое море. Разноцветные паруса вздувались от ветра, гребцы напрягали измученные боем мускулы.

– Куда мы плывем? – спросил Фролка своего брата. Тот стоял, прислонившись к мачте, а в его сузившихся от гнева глазах играли зловещие огоньки. – Может быть, мы повернем на Астрахань?

– Нет! – яростно отреагировал Стенька. – Я уже сказал, что мне нужна эта девушка! Мы направимся в Фербат. Это маленький город, и он не выдержит нашего натиска. Там мы дождемся каравана Менеди-хана и атакуем его. Ведь этот караван наверняка пройдет рядом с Фербатом.

Тем же вечером казаки атаковали Фербат, перебив в нем всех мужчин, способных носить оружие. Люди Стеньки мстили за своих товарищей, погибших в Реште.

– Вот они!..

Крик, донесшийся с дозорного мостика, вывел Стеньку из задумчивости. Он выскочил на палубу. Действительно, сквозь легкий туман, стелившийся над водой, вырисовывались массивные силуэты персидских галер. Улыбка озарила мрачное лицо атамана.

– Наконец-то! На этот раз успех будет на нашей стороне!

Один из помощников, одноглазый пират, по кличке Сергей Кривой, с сомнением покачал головой:

– Их флот уж больно велик. Гляди: вся морская гладь покрыта их кораблями.

– Что ж тем больше богатств мы получим! К тому же у них нет наших аркебуз и бомбард, и они не так проворны. Дай команду, что мы атакуем. Маневр, как обычно!..

Легкие челноки казаков проворно полетели навстречу грузным персидским кораблям. Вот они плотным кольцом окружают несколько передовых персидских суден, а остальные обстреливают из бомбард.

Эффект неожиданно сработал. Через два часа все было кончено. Ведь персидские галеры не могли маневрировать. Атакованные со всех сторон, люди Менеди-хана отчаянно оборонялись, гибли, но не могли противостоять казакам. Одна за другой галеры шли ко дну. Только три галеры уцелели и были захвачены казаками: среди них и галера, на которой плыл адмирал со своей дочерью…

Каюта Шезаде напоминала пещеру Али-Бабы в миниатюре. Распахнутые сундуки, в которых были навалены разноцветные шелка и драгоценности, громоздились вокруг необъятных размеров дивана, на котором, с головы до ног закутавшись в розовую паранджу, возлежала до смерти испуганная девушка, свернувшаяся калачиком. В каюте больше никого не было. Слуг выволокли на палубу, и теперь казаки с оглушительным смехом расправлялись с ними.

Встав на пороге, Стенька оглядел каюту, а затем властно сказал:

– Пойди сюда!

Увидев перед собой звероватого, залитого еще не высохшей кровью мужчину, девушка задрожала мелкой дрожью. Вместо того чтобы подчиниться, она по-детски беспомощно попыталась зарыться под ткани, раскиданные на диване. Медленно Стенька приблизился к дивану, вытащил девушку из-под разноцветных материй и вдруг резким жестом сорвал с нее розовую фату, которая упала к его ногам. Девушка беспомощно вскрикнула. Стенька добродушно засмеялся:

– Не бойся. Покажи мне свое лицо. Тебе нечего опасаться… если ты действительно так красива, как об этом говорят.

Но девушка упала на пол и, закрыв голову руками, лежала неподвижно. Тогда Стенька нагнулся и заставил ее поднять голову. Прямо в его ладони упали густые косы иссиня черных волос и, и перед восхищенным взглядом атамана предстало прекрасное, нежное, испуганное, почти детское лицо девушки. Она беспомощно зажмурила глаза, но веки ее дрожали, выдавая желание взглянуть на своего нового владыку. От неподдельного ужаса губы ее вздрагивали, щеки побледнели. Ее испуг смягчил суровое сердце казака. Вновь нагнувшись, он нежно прижался в поцелуе к ее губам, отчего тело девушки напряглось так, словно по нему пробежал ток. Две слезы скатились по ее щекам.

– Ну не плачь! – увещевал ее Стенька. – Я не причиню тебе зла. Ты действительно красивей всех, кого я видел. Никто не тронет тебя… кроме меня… если ты захочешь.

Девушка явно не ожидала, что с нею будут разговаривать столь мягко. Внезапно она распахнула свои прекрасные голубые глаза, полные слез, и с мольбой взглянула на Стеньку.

– Мой отец… – простонала она.

– Не беспокойся. Его не убьют. Его посадят на лодку, на которой он сможет доплыть до берега. Я не безумец и не стану убивать министра шаха. Но ты…

– Я…

– Мы отправляемся на родину. Я захвачу тебя с собой, ибо сразу же почувствовал, что не смогу разлучиться с тобою. Прости меня, но я…

Неожиданно на прекрасном лице девушки засияла радостная улыбка.

– Я не люблю Будар-хана, к которому меня везли. В некотором смысле ты, пират, стал моим избавителем, но я страшусь за отца…

– Не бойся. Я клянусь.

Грациозным жестом Шезаде освободилась от объятий казака и поднялась с пола, явив восхищенному взору Стеньки свою безупречную фигуру, прикрытую лишь полупрозрачной туникой и столь же эфемерными шароварами. Теперь уже она окидывала оценивающим взглядом своего повелителя, покорно стоявшего перед ней.

Да, он не был красив. Слишком уж обезобразила его лицо оспа. Но ему было присуще нечто большее, чем красота. Все в его внешности дышало волей, мужеством, энергией. Протянув к нему руку, она дотронулась до его щеки пальцем в том месте, где она была измазана кровью.

– Пойдем. Я вымою тебе лицо, чтобы лучше тебя разглядеть…

Пока она лила ему воду на лицо и руки, в каюту с грохотом ввалился одноглазый Кривой. Заляпанный кровью, все еще не остывший после боя, он уже успел основательно накачаться трофейным вином.

– Чего ты тут застрял, Стенька? – прохрипел он. – Пора выбираться отсюда. Сейчас мы начнем топить корабль, но сперва тащи девушку на палубу. Мы разыграем ее по жребию. Как-никак добыча…

Эти слова возмутили атамана. Он окинул одноглазого испепеляющим взглядом.

– Ты пьян, Кривой, иначе ты помнил бы, что еще никому не удавалось приказывать Стеньке Разину. Девушка моя, я оставляю ее себе. Вам я отдаю всю остальную добычу. А теперь ступай…

Но вместо того чтобы подчиниться, Кривой подошел поближе. Он с нескрываемым любопытством разглядывал девушку.

– Понятно, почему ты оставляешь ее себе. Она чертовски хороша. Но это несправедливо в отношении всех нас. Конечно, ты можешь позабавиться с ней первым, но затем отдай ее нам…

Удар тяжелого кулака Стеньки обрушился на голову его помощника. Другой рукой он судорожно схватился за рукоятку сабли.

– Первого, кто пожелает до нее дотронуться, – прорычал Разин, – я изрублю на куски. Ты меня понял. Я уже велел тебе выйти. Не заставляй меня повторять… Я вернусь на «Сокол» когда мне будет угодно…

Поскуливая, как побитая собака, Кривой отступил к двери… Он слишком хорошо знал своего атамана, отлично понимая, что означает убийственный блеск его глаз.

– Хорошо, – согласился он. – Как скажешь, так и будет…

Дверь закрылась, и Стенька, отбросив саблю, притянул к себе свою прекрасную пленницу.

Вот уже восемь дней, как атаманов челн «Сокол» плыл по Каспию в направлении Астрахани. Флотилия, груженная богатой добычей, передвигалась медленно. Битва с Менеди-ханом вновь уменьшила численность стенькиного войска, и теперь он подумывал о том, что где-нибудь в устье Волги им следует сделать основательную передышку, наслаждаясь богатой добычей и вольной жизнью. Ну а любовью атаман решил заняться, не откладывая. Он фактически не выходил из каюты, предоставив вести флотилию своему брату и Кривому. Наедине с Шезаде он предавался безумным радостям.

На палубе он появлялся лишь раз в день, справляясь о том, как идут дела на его маленьком флоте. Затем, захватив выпивки и еды, он вновь возвращался в каюту, целиком поглощенный своей любовью к Шезаде. Вся вселенная была заключена для него в этой маленькой комнатке, отгороженной от остального мира неказистой дверью.

Однако поведение Разина вызывало растущее недовольство среди казаков.

– Нет у нас больше атамана, – с неудовольствием говорили казаки на «Соколе». – Эта женщина отобрала его у нас. Она подчинила его себе всего, целиком…

Исподтишка Кривой поощрял эти разговоры. Он так и не простил Стеньке своего недавнего унижения и нежелания поделиться с ним красивой девчонкой.

– Всего бы этого не случилось, – нашептывал он, – если бы Стенька следовал обычаю: пленники – та же добыча. Почему он отказался от него, лишив нас положенных удовольствий.

– Но ведь он отдал вам свою часть добычи, – вступился за брата Фролка. – Тем самым он выкупил пленницу для себя. Вам не на что обижаться…

– А мы бы и ухом не повели, если бы эта раскрасавица не закабалила Стеньку. Ведь он потерял интерес ко всему, ко всем нашим делам. Его волнуют только утехи с персиянкой. Скоро он будет готов бросить всех нас…

– А я даже одним глазком ее не видел, – вздохнул молодой Ванька. – Что, правда, она так красива?

– Даже у самого царя никогда не было такой красавицы, – с завистью проговорил Кривой. – Небось, Стенька думает, что она для нас чересчур хороша…

Казаки недобро ухмыльнулись с горечью уставились на красную дверь в каюту атамана.

Флотилия медленно, но верно шла вперед. Вот уже показались болотистые берега дельты Волги. Над флотилией пролетело несколько диких уток. Казаки приближались к цели своего путешествия.

На исходе ночи, в тот час, когда темнота становится особенно непроглядной, а над водой стелется густой туман, к борту «Сокола» неслышно подгребла маленькая лодочка. Сидевший в ней юноша захотел немедленно увидеть самого атамана.

– Я боялся, что пропущу вас, – говорил он, переводя дыхание после долгой гребли. – Мне нужно повидать Стеньку Разина…

– Как ты узнал о нашем возвращении? – спросил Кривой.

Юноша пожал плечами.

– У нас в Астрахани новости распространяются быстро. Вас заметили с кораблей, когда вы огибали мыс Апшерон. Но где же атаман? Мне нужно его повидать. Я должен сообщить ему важные вести…

Мощный кулак Фролки с таким грохотом застучал в красную дверь, что вскоре оттуда появился заспанный Стенька.

– Чего надо?

– Тут из Астрахани паренек привез какие-то важные вести, – бросил Кривой. – Пора, атаман, заниматься делами, а не бабой.

– Говори, – бросил Степан, не удостаивая Кривого ответа.

Вести были тревожными. Изгнанные казаками из Астрахани и Царицына воеводы отправились жаловаться в Москву. В Астрахань был назначен новый воевода, князь Прозоровский, занявший город с отрядом в 12 000 стрельцов. С другой стороны, в устье Волги Разина поджидал флот князя Львова, в числе тридцати шести галер.

Когда юноша кончил говорить, он увидел, что окружавшие его казаки бледны, в глазах у них страх, на лицах – капли пота. Как может кучка людей, оставшихся под командой Разина, противостоять поднявшейся на них силе? И вот теперь каждому из них виделся ожидающий его топор палача.

– Что думаешь делать? – спросил наконец Кривой, нарушая воцарившееся молчание. Атаман пожал плечами, бросив на своего помощника полупрезрительный взгляд.

– А что нам всем остается? Только подороже продать свою шкуру. Ведь не сможем же мы одолеть галеры Львова, на которых, должно быть, немало воинов.

– Четыре тысячи стрельцов, – подсказал гонец. Стенька Разин горько засмеялся.

– Четыре тысячи! Проклятье! Да они в капусту нас изрубят!.. Что ж, нам остается драться до последнего и обеспечить себе героический конец.

Он уже повернулся, чтобы возвратиться в свою каюту, но тут в разговор вступил Кривой.

– У нас может быть лучший выход. Твоя персидская княжна может спасти жизнь всем нам. Ведь она дочь Менеди-хана, которого ты отпустил на волю. А по матери она дочь самого шаха. Так что ее ценность велика. Почему бы тебе не отдать ее Львову в обмен на сохранение наших жизней. Она поможет нам откупиться…

– Я уже сказал тебе, что она моя, – оборвал его Стенька ледяным голосом.

Но тут в разговор вступил другой казак:

– Ты еще не наигрался с нею? Пора бы тебе подумать о нас. Пусть этот хлопец отправится от нас к Львову и скажет ему, что мы можем отдать драгоценную заложницу в обмен на обещание сохранить нам жизнь… Отдай нам девушку.

– Правильно… – подхватили нестройные казачьи голоса. – Отдай нам ее!

Молча атаман сверлил взглядом лица окружавших его казаков. Он верил, что они преданы ему по гроб жизни, но теперь в их глазах читалась ненависть. И полное единодушие в стремлении отобрать у него ту, которая стала смыслом его существования. И еще он понял по их глазам, что отобрать Шезаде они хотят не только для выдачи ее Львову, но и… для себя! Горделиво вздернув подбородок, он отрезал:

– Нет!

С перекошенным яростью лицом на него пошел Кривой.

– Берегись! Ты один против всех нас, а мы заодно в этом деле. Может, тогда мы вместе с княжной выдадим князю и тебя. За это он наверняка простит нас…

Речь Кривого остановил атаманов кулак, сокрушивший его лицо. Дергающиеся губы Кривого были разбиты в кровь, несколько зубов выбито. Воцарилась гнетущая тишина. Стенька пытливо заглядывал в глаза каждого из казаков, и почти никто не выдержал его гневного, обжигающего взгляда: только Фролка и еще двое казаков не отвели глаз.

– Псы вы смердящие! – бросил он, поворачиваясь к ним спиной.

Красная дверь каюты захлопнулась за атаманом. Стенька уперся спиной в стену и молча смотрел на Шезаде. Она спала, свернувшись калачиком среди в беспорядке разбросанных по дивану подушек. Слабое пламя свечи освещало ее лицо, на котором играла безмятежная улыбка, делавшая его еще более прекрасным. В его сердце вновь вспыхнула любовь, к которой примешивалось негодование и отвращение от мысли о том, что она может оказаться в руках Кривого и ему подобных… Однако казаки не долго собирались с духом. Кривой хорошенько их обработал, и вскоре они дружно бросились выламывать дверь. Дверь была выбита, и они сгрудились на пороге каюты… исподлобья глядя на Стеньку, который, не отрываясь, глядел на них. Он знал, что сможет зарубить нескольких нападавших, но далеко не всех. Ведь они тоже умели драться.

– Решайся, Стенька, а не то мы примемся за дело сами, – разорвал тишину голос одного из казаков.

Он не ответил им, но, наклонившись, поднял на руки спящую девушку. Она сладко застонала, приоткрыла глаза и улыбнулась, увидев своего повелителя. Руками она обняла Стеньку за шею, а голову положила ему на плечо. Он же не захотел ее будить поцелуем, но твердым, хотя и чуть пошатывающимся шагом, понес свою возлюбленную на палубу.

Казаки расступились перед ним. В свете начинающегося утра их лица казались серыми, еще больше перекошенными страхом.

– Гляди! – крикнул Кривой. – Вот русский флот!

Действительно, в густом тумане начали вырисовываться силуэты кораблей, лес мачт, двуглавые орлы на их вершинах. Кривой хотел схватить спящую девушку, но яростный взгляд Стеньки пригвоздил его к месту.

– Назад… Все прочь от меня!

Атаман держал теперь девушку единственной рукой, другой же он размахивал пистолетом. Казаки попятились… Тогда он подошел к самому борту, за которым плескалась свинцовая, ледяная вода. Судорожным жестом он прижался губами к глазам спящей возлюбленной. Потом размахнулся и швырнул ее за борт!

Раздался легкий вскрик, всплеск, и все стало тихо. Ошеломленные казаки потеряли дар речи…

Даже не взглянув на море за бортом, Стенька отбросил пистолет и сложил руки на груди.

– А теперь оставьте меня все, я отправлюсь к Львову один.

Казаки молча разошлись по своим боевым постам.

Однако князь Львов не стал арестовывать Стеньку Разина. Учитывая блестящую военную победу, которую Стенька с минимальными силами одержал над флотом Менеди-хана, царь Алексей даровал ему свое прощение и разрешил вернуться в русскую армию.

Теперь Стенька Разин мог бы и успокоиться. Но, пожертвовав своей единственной любовью, он сохранил в сердце еще и любовь к свободе. А ведь прибывшие из Москвы войска вновь закабалили крестьян по Дону и Волге. И вот только что прощенный Разин снова выходит из повиновения, собирает своих соратников и возобновляет борьбу…

И опять началась череда взлетов и падений, побед и беспорядочного бегства. Со своей флотилией он появлялся то тут, то там на Волге и Дону, и повсюду вслед за его появлением вспыхивало пламя восстаний. Сам Стенька окончательно сорвался с цепи. Он убивал ради удовольствия, которое получал от убийства, истреблял пленных, и даже утопил самого посланца царя.

Но все имеет свой конец. К тому же силы были неравны, а репутация легендарного героя, приобретенная Стенькой, порождала немало завистников среди казаков. Именно казачье войско в апреле 1671 года взяло штурмом форт Кагальник, в котором окопался Разин. Переданный затем в руки царских стрельцов, он был закован в цепи и вместе с братом Фролкой отправлен в Москву в специальной клетке.

Пройдя через чудовищные пытки, он так и не заговорил, так никого и не предал.

Его приговорили к казни четвертованием; узнав о своей участи, он обнаружил полнейшее равнодушие.

Казнь происходила на Красной площади 6-го июня 1671 года.

При виде разорванного в клочья брата, Фролка, которому предстояло умереть таким же образом, потерял сознание. Когда его привели в чувство, он кричал, умолял, отбивался.

Все думали, что Стенька мертв. Ведь на площади лежал окровавленный обрубок с оторванными руками и ногами. Но вдруг голова его пришла в движение, приподнялась, запекшиеся кровью губы дрогнули.

– Заткнись, собака!.. – бросил он брату. И тут же испустил дух.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю