Текст книги "Короли и королевы. Трагедии любви"

Автор книги: Жюльетта Бенцони

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

Юноши покинули королевское поместье и принялись раздумывать над тем, как им уйти из осажденного Турнея незамеченными.

Едва они покинули ее покои, Фредигунда облегченно вздохнула и засмеялась. Вряд ли ей придется выполнить свое обещание, она сомневалась, что убийцы Сигиберта будут отпущены его вассалами с миром. А когда Сигиберт будет мертв, что сможет предпринять эта надменная Брунгильда, которая была ей ненавистна? Говорят, что она прекрасна, что она настоящая принцесса, которая счастлива в любви и удачлива в войне, но она назвала Фредигунду служанкой! Быть может, она еще попадет в руки Фредигунды и тогда эта дочь вестготского короля узнает, что из себя представляет дочь простолюдина.

Продолжая изобретать самые изощренные пытки для Брунгильды, Фредигунда заснула.

* * *

С великим трудом убийцы пробрались сквозь вражеское оцепление и, украв лодку, переплыли через Шельду. Затем им удалось украсть двух лошадей, и на следующий день они достигли Витри, где праздновалось провозглашение Сигиберта королем Нейстрии. Его посадили на щит, и на плечах своих вассалов он был трижды пронесен через город. Затем последовал торжественный пир.

Во всеобщем веселии бдительность людей притупилась. Новоприбывшие объяснили, что они знатные люди из близлежащих от города Турней поместий и желают поступить на службу к королю Сигиберту. Поэтому без всяких трудностей они вскоре предстали перед королем. Их даже не обезоружили, ибо меч был повседневной принадлежностью одежды благородных франков. Они вошли к королю и опустились на колени.

– Мы пришли сюда, повелитель, дабы подчиниться тебе и сражаться под твоими знаменами, если ты…

– Подойдите сюда, – промолвил Сигиберт, – и скажите мне свои имена.

Они подошли ближе, один слева, другой справа. Когда почти поравнялись с ним, выхватили мечи из ножен и вонзили с обеих сторон в короля. Истекая кровью, с ужасным воплем тот рухнул на пол. Убийцы пытались ускользнуть, но крик короля привлек внимание свиты. Одного из них зарубил Харегизель, слуга короля, другой погиб от множества франкских мечей. Но Сигиберт был мертв. Мечта Фредигунды сбылась.

В Париже Брунгильда узнала о смерти ее возлюбленного супруга и о последовавшей затем суматохе. Смерть короля посеяла панику среди людей, и большинство стремилось лишь к одному: как можно скорее возвратиться на родину, к Рейну и Мозелю. Осада с города Турней была снята. Нейстрийцы были свободны и, собравшись с силами, присоединились к войску королевской четы. Гильперих и Фредигунда победоносно завладели Нейстрией, и их войска двинулись по направлению к Парижу.

Граф Лупус стоял перед Брунгильдой и ожидал ее приказаний. Она давно восхищала его своей красотой и гордым нравом. Но никогда не поражала настолько, как в этот день. Она была бледна после бессонной ночи, но тщательно, как всегда, одета и причесана, как будто ее не подстерегала смертельная опасность.

– Ты пойдешь, Лупус, – сказала она ему. – Я знаю одного человека, который сможет провести двух, от силы трех человек мимо войск Гильпериха, окруживших Париж. Ты пойдешь, а я останусь здесь.

– Но это безумие, – возразил граф. – Фредигунда уже объявила, что замучает тебя до смерти, если ты окажешься в ее руках. Беги с этим человеком.

Брунгильда покачала головой и приподняла завесу, прикрывавшую вход в спальные покои. Оттуда появилась молодая девушка с ребенком на руках, а рядом с нею был мальчик, которому на вид было лет пять.

– Лупус, это мой сын Хильдеберт, твой король. Он должен целым и невредимым добраться до Метца, где ты провозгласишь его королем. Это твой долг. Ты должен также взять с собой мою дочь Ингунду. Теперь иди и будь осторожен.

Граф Лупус упал на колени.

– Не оставайся здесь, пойдем со мной. Я спасу тебя, Брунгильда, или умру. Я не могу отдать тебя в лапы этой женщины.

– Твоя жизнь ценнее, чем моя, ибо на тебя ляжет ответственность за короля. Тебе легко удастся пробраться, а мне нет. Кто-нибудь узнает меня, Фредигунда повсюду объявила, что тот, кто поможет мне бежать, умрет в ужасных мучениях. Человеку, о котором я тебе говорила, не грозит эта опасность. Он ожидает тебя в лодке в конце сада, на берегу Сены. Вам придется переодеться в платье рыбаков. Присматривай за моими детьми, только этого я требую от тебя. Когда мой сын будет в безопасности, быть может, Гильперих не осмелится поднять на меня руку.

– Он – может быть, но она осмелится. Она жаждет твоей крови. Ибо она натерпелась страхов в осажденном городе. Пойдем, померяемся силой с судьбой… мне не страшны ее угрозы, я не боюсь смерти!

И он вновь бросился перед ней на колени. Брунгильда с изумлением смотрела на человека, который всегда казался ей спокойным, холодным и безучастным, увлеченным лишь военными действиями. Глаза ее наполнялись слезами, пока она смотрела на него… он любил ее… в этом нет никаких сомнений. Он любил ее все это время, а она и не догадывалась об этом. Она подошла к нему ближе, положила руку ему на голову и, перебирая его спутанные волосы, промолвила:

– Если я выживу, Лупус, мы найдем друг друга и я отблагодарю тебя за преданность. Теперь иди, пора!

Он попытался было опять возразить ей. Мысль о том, что он должен оставить эту женщину, которую любил уже несколько лет, была ему невыносима. Но ее смелый взгляд устыдил его.

– Если ты не подчинишься, Лупус, я буду убита на этом самом месте, на твоих глазах. Отвези моего сына в безопасное место.

Он поднялся, взял ребенка на руки и протянул юному королю руку.

– Хорошо, я повинуюсь тебе. Но если ты умрешь, Брунгильда, я тоже умру, как только твой сын окажется в столице. Жизнь без тебя больше не жизнь!

Королева улыбнулась и протянула ему руку.

– Я не запрещаю тебе этого. Было бы большим счастьем встретить тебя как друга на том свете.

Оставшись одна, она долго прислушивалась к постепенно затихающим шагам. Во дворце царила мертвая тишина. Прислуга бежала и смешалась с населением Парижа. Отныне Брунгильда осталась беззащитной перед своей участью.

Перед дворцом прозвучали трубы, отовсюду раздавались крики и бряцание оружия. Решительными шагами она вышла на террасу, откуда был виден большой мост. Через двойной ряд глазеющей толпы проезжала вереница войск: Гильперих вступил в Париж. Во главе войска она заметила человека с желтыми волосами и варварскими украшениями на груди. Он ехал, окруженный всадниками, и на голове у него была корона. Рядом с ним ехала женщина в пурпурной мантии. Волосы ее были столь красны, что почти сливались с нарядом. Брунгильда знала, что это и есть Фредигунда. Вскоре она появится здесь и судьба Брунгильды будет решена.

Побежденная королева шла к трону через огромный зал с коринфскими колоннами, который казался из-за пустоты еще больше. Она села на трон гордая и безучастная, украшенная королевскими драгоценностями, увенчанная короной, и принялась ожидать Фредигунду и смерть. Прежде, чем дочь простолюдина обагрит свои руки в крови, она увидит, как умеет держаться дочь короля.

Участь королевы

Услышав, как шум шагов отдается в пустых залах, Брунгильда закрыла глаза. Она оцепенела, пальцы впились в подлокотники трона. Когда она вновь открыла глаза, трое вооруженных мужчин входили в тронный зал. В первом из них она узнала Гильпериха, не только по его властной осанке, но и по золотому обручу на голове и по сходству с Сигибертом.

Двое других были еще совсем молодыми людьми. У того, кто был высок ростом, были чудесные голубые глаза и длинные светлые волосы, что придавало ему царственный вид. Без сомнения, это был сын Гильпериха.

Король остановился у трона, где неподвижно восседала Брунгильда, и окинул ее взором, в котором смешались изумление, восхищение и гнев. – Я полагаю, ты и есть Брунгильда, – сказал он резким голосом. – Ты думаешь, что это подобающее положение для пленницы, которая принимает победителей?

– Да, я и есть Брунгильда, а ты Гильперих – убийца своего брата, моего возлюбленного супруга Сигиберта. Я твоя пленница, но я все еще королева, ибо до меня не дошла весть о том, что ты завоевал все мое королевство.

– У твоего королевства уже нет короля. Ты попалась мне в руки вместе со своими детьми, и вскоре вас уже не будет в живых. Тогда завоевание твоего королевства станет детской игрой, не говоря уж о том, что по франкским законам оно само подчинится мне.

На губах королевы появилось подобие улыбки.

– Ты плохо осведомлен, Гильперих. То, что я нахожусь здесь – верно, но насчет моих детей ты заблуждаешься. Пока ты захватывал город, у них было достаточно времени для того, чтобы вернуться на родину, ибо я отослала их туда еще перед смертью их отца. А поскольку Хильдеберт правит в Метце, я все еще полноправная королева.

Холодные глаза Гильпериха метали молнии. Ему было ясно, что его обвели вокруг пальца. Что с того, что он захватил в плен эту женщину, когда ее дети, Сигибертово отродье, посягают на его власть. Внезапно его охватила злость на Фредигунду, которая в своей ненависти не смогла предвидеть всего.

Втайне ликуя, но с внешним равнодушием наблюдала Брунгильда, как на лице ее врага все сильнее и сильнее обозначалось разочарование. Она решила до последнего защищать свою жизнь, но еще не знала каким образом, пока не заметила, что высокий светловолосый юноша взирает на нее с восхищением. Она обратилась к нему:

– А ты кто такой, юноша, раз ты можешь сопровождать великого Гильпериха? В твоих жилах течет королевская кровь?

Гильперих, который почувствовал себя уязвленным, когда Брунгильда насмешливо произнесла «великого», ответил за него:

– Это Меровек, мой старший сын.

– Что ж, тебя можно похвалить. Но могу ли я узнать, как ты собираешься поступить со мной? Ты уже отдал приказ о моей казни? Если нет, то мы могли бы прийти к общему соглашению… быть может, договорились бы о выкупе?

Гильперих ничего не любил на свете так, как деньги. Кроме того, улыбка, озарявшая лицо королевы, обезоруживала его и он едва мог противостоять ей.

– Ты можешь заплатить выкуп… подобающий выкуп? Разумеется, речи не может быть, чтобы отпустить тебя на свободу, но ты могла бы сохранить себе жизнь.

– Три бочки золота в качестве выкупа удовлетворят тебя? Но тогда тебе придется держать свое слово. Если после выкупа я буду казнена, войска моего сына во главе с графом Лупусом нападут на твою страну.

– Пусть так, я согласен. Давай мне три бочки с золотом, и я сохраню тебе жизнь.

– Ты найдешь их в соседней комнате, – промолвила Брунгильда с насмешливой улыбкой на устах.

Гильперих закусил губу. Уже дважды эта женщина уколола его. В глубине души он был рад спасти столь прекрасную женщину, которая тогда оставалась бы в его власти. Брунгильда заметила его блуждающий взгляд и румянец, который проступил у него на щеках. Она догадывалась, какое впечатление произвела. Брунгильда поднялась с трона и подошла к королю, двигаясь как можно грациознее.

– Если ты хочешь, король, я могу сделать тебе предложение, которое превосходит все твои ожидания… предложение, которое сделает тебя правителем двух государств.

– Предложение?

– Ты женился на простолюдинке, бывшей служанке… почему бы тебе не прогнать ее? Почему бы тебе не взять в жены меня? На нашем брачном ложе ты и обретешь двойную корону, а кроме того, все те сокровища, которые я привезла с собой из Толедо и которые хранятся в сундуках и ларях дворца в Метце.

Она подступила совсем близко к нему и обдала его ароматом неведомых ему благовоний. Перед глазами Гильпериха возник новый мир, он видел себя правителем двух объединенных королевств, обладателем сокровищ вестготов и супругом прекрасной Брунгильды…

Юный Меровек и его друг Гаэлен, которые неподвижно стояли в двух шагах, затаили дыхание и ожидали решения короля. Оба ненавидели Фредигунду, но Меровеку сделалось тоскливо при мысли о том, что Брунгильда достанется его отцу. Он уже мечтал о том, что обольстительная пленница разделит с ним его судьбу. Он уже был готов за одну лишь улыбку сложить к ее ногам весь мир…

После кратких размышлений Гильперих вновь обратил свой взор на Брунгильду, и молодая женщина поняла, что одержала победу. В это мгновение с другого конца зала донесся злобный голос:

– Почему эта женщина все еще облачена в королевское одеяние? Почему она все еще здесь? Почему вы не позаботились о том, чтобы ей обрезали волосы, заковали ее в цепи и повели на казнь? Палачи ждут ее.

Фредигунда была красна от гнева. Она сменила дорожную одежду и теперь была облачена во все зеленое и золотое и увешана драгоценностями. Большими быстрыми шагами она подошла к Брунгильде, задыхаясь от гнева, и хотела схватить ее скрюченными пальцами – Вперед, – проревела она, – я приказываю повиноваться! Отведите эту женщину на казнь!

Меровеку кровь бросилась в голову, и он уже вытащил короткий меч, чтобы убить Фредигунду, если бы она осмелилась прикоснуться к королеве. Но Брунгильда не повела и бровью. Спокойно, с презрительной улыбкой на устах она в упор смотрела на своего врага:

– Ты можешь быть только Фредигундой, – промолвила она высокомерно. – Ты можешь одеть на себя сколько угодно золота и драгоценных камней, но все говорит о том, что ты – простолюдинка.

– Как ты смеешь?! – взбесилась Фредигунда. – Или ты забыла, чья ты пленница?

– Я пленница короля Гильпериха, брата моего возлюбленного супруга. Но не твоя! Как ты осмелилась предстать перед моими глазами, ты, продажная девка, чьи руки еще обагрены кровью моей сестры! Ты, бесстыжая рабыня, которая заняла ее место!

С перекошенным от ярости лицом Фредигунда подошла еще ближе.

– Я никогда не была рабыней! Я происхожу из рода свободных франков! И я скажу тебе еще кое-что, вестготка: правда, я приказала умертвить твою сестру! Но одного ты не знаешь я, именно я, приказала убить твоего мужа. Я подослала тех двоих, которые убили его… А теперь твоя очередь, твоя и твоего отродья, и я буду смеяться, глядя на это!

И она задохнулась от злобного смеха. Гильперих грубо схватил ее за руку и встряхнул.

– О казни не может быть и речи, Фредигунда, прекрати безумствовать! Королева заплатила выкуп за свою жизнь. А ее дети в Метце.

– Ты, несчастный, дал им ускользнуть?

– Их не было здесь уже по прибытии. А теперь немедленно иди в свои покои. Я должен подумать и посоветоваться, как поступить с этой женщиной. Но запомни, она всего лишь заложница, а не пленница.

Фредигунде казалось, что она умрет под насмешливым взглядом Брунгильды! Но она слишком хорошо знала Гильпериха, чтобы возражать ему в те минуты, когда его лицо было столь ужасно, а голос так угрожающе холоден.

– Итак, иди, – сказал он настолько нетерпеливо, что она немедленно повиновалась. Высоко вскинула голову и выплыла из зала, как царица в греческих трагедиях. Гильперих обратился к Брунгильде: – Я тоже удаляюсь, Брунгильда. Ты спокойно можешь оставаться здесь, никто не причинит тебе зла. Я пришлю к тебе служанок, а сам пока подумаю о том, что ты мне предложила.

Он ушел, и Меровек и Гаэлен последовали за ним. Брунгильда вышла на террасу. Уже наступила ночь. Снаружи мерцали факелы, и их пламя отражалось в черной воде Сены, которая протекала у подножия древних стен. Глядя на все это, Брунгильда улыбнулась. Лупус и дети, должно быть, уже далеко. Со вздохом она вернулась назад, освободилась от тяжелых королевских украшений и вытянулась на своем ложе. Ее будущее несколько прояснилось… И только гнев Фредигунды был для нее сладкой местью.

С беспокойством сопровождал Меровек своего отца в баню. Пока молчаливая рабыня втирала в кожу королю всевозможные травы и эссенции, он поделился с отцом своими сомнениями.

– Жизнь королевы Брунгильды в этом дворце не в безопасности, отец, Фредигунда обезумела от ярости. Она способна убить королеву уже сегодняшней ночью.

– Она не осмелится сделать этого, – ответил Гильперих. – Она знает, на что я способен, если она прогневит меня.

– Но Брунгильда будет уже мертва!

– Никто не подчинится Фредигунде.

– Но подчинились же ей те двое, которые умертвили Сигиберта? Сегодня на страже стоят люди из Теруана, а они, как ты знаешь, очень преданы твоей жене. Если ты хочешь спасти королеву, она должна этой же ночью покинуть дворец.

– И куда же ее послать? В Метц? Ты говоришь глупости, мой мальчик… и лишь докучаешь мне.

И Гильперих вновь вверился заботливым рукам рабыни. Меровек был недоволен и попытался выразиться яснее:

– Почему бы тебе не отослать ее на другой конец королевства, например в Руан? Благочестивый епископ Пратекстат, который управляет городом, оказал бы ей гостеприимство, а ты бы мог, не торопясь, подумать о ее будущем. Фредигунда была бы бессильна причинить ей зло, она была бы в безопасности, а ты бы оказался свободен в своих решениях. Тебе нужен всего лишь один корабль, который отвез бы королеву с острова в Руан. Завтра утром она была бы далеко отсюда и ей бы уже ничего не грозило.

Лицо Гильпериха прояснялось, пока его сын говорил. Замысел был не так уж плох, а ему было необходимо выиграть время. Гильперих был слишком утомлен, чтобы вести открытую борьбу против Фредигунды, но со временем он бы одолел ее. Мысль о новой женитьбе была очень заманчива, но Фредигунда была не из тех женщин, от которых легко избавиться.

Размышляя, Гильперих прикрыл глаза, но теперь вновь обратился к Меровеку.

– Ты совершенно прав, мой мальчик. Позаботься о корабле и приготовь все для того, чтобы королева надежно охранялась. Придворный капеллан напишет письмо епископу Пратекстату.

Меровек с радостью бросился исполнять это приказание. Епископ Пратекстат был его крестным отцом и лучшим другом. Это был добродетельный старик, который оказал бы хороший прием Брунгильде, да и Меровеку тоже, если бы он пожелал навестить пленницу. А он поклялся, что вскоре это произойдет.

Час спустя барка с двадцатью гребцами стояла у городской пристани Парижа, чтобы вывезти Брунгильду под покровом ночи.

– Куда меня везут? – спросила королева Меровека, который сопровождал ее к сходням.

– Эти люди отвезут вас в Руан, где вас примет епископ Пратекстат, – ответствовал Меровек и бросил на нее столь пламенный взгляд, что она не смогла сдержать улыбки. – К сожалению, я не смогу поехать с вами, но я навещу вас там и буду в вашем распоряжении. Здесь вы в опасности.

Она протянула ему руку с благодарностью, которая привела юношу в восторг:

– Я никогда не забуду того, что ты сделал для меня, Меровек. Приезжай скорее, время будет идти медленно без тебя.

Она взошла на корабль, который тотчас же бесшумно отчалил. Меровек стоял на берегу и смотрел ему вслед, пока судно не исчезло из виду. Неведомое чувство охватило его. Вместе с безудержной радостью он ощутил бесконечную пустоту, как будто Брунгильда взяла с собой в путь его сердце, спрятав его под плащом.

* * *

С того дня Меровек не находил себе места в Париже. Он стремился лишь к одному: навестить Брунгильду в Руане. Прощальная улыбка королевы воспламенила его сердце, и он жил лишь ожиданием их встречи. Но отец послал его на войну в Питу, где пал его брат Хловис и был убит его брат Теодоберт.

Во время войны он был печален, потом, однако, воспрял духом, грабил, разбойничал, добывал бесчисленные сокровища, чтобы сложить их к ногам своего кумира. Это длилось несколько недель, пока ему не наскучило. Он прервал боевые действия и удалился из лагеря, сопровождаемый лишь своим другом Гаэленом.

– Я отправляюсь в Ла Манш, – сказал он своим подданным, – там я хочу навестить в монастыре мою мать Аудоверу и сестру. – Они немедленно отправились на север, в Руан, и прибыли туда очень скоро, загнав четырех лошадей.

Сидя в королевском поместье в Руане, Брунгильда с улыбкой выслушивала его страстные признания.

– Если ты захочешь, я тебя сделаю самой могущественной королевой в мире. Я низложу к твоим ногам Фредигунду, изгоню своего отца и завладею огромным королевством для твоего сына. Только бы ты меня полюбила и стала моей!

– Ты забываешь, что у меня есть сын – король, который нуждается во мне. Я должна быть с ним. Как я могу тебя полюбить, когда ты сын того человека, который заточил меня здесь. Не забывай, что я сделала твоему отцу предложение, которое он отклонил. Я действительно настоящая пленница.

– Ты не знаешь, какое влияние оказывает на моего отца эта женщина. Он в ее руках не что иное, как игрушка. Он не осмелился прекословить ей. Но я освобожу тебя от нее! Выходи за меня замуж, Брунгильда! Будь моей женой! У твоего сына не будет лучшего защитника, чем я.

Она склонилась к нему. Взяла обеими руками его благородную голову и задумчиво посмотрела на его нежное юношеское лицо. Он был прекрасен в этом страстном порыве. И он любил ее, воистину любил, она поняла это по его открытому взгляду.

– Если я стану твоей женой, ты увезешь меня отсюда? – спросила она.

– Я немедленно увезу тебя отсюда, – пообещал он, касаясь губами ее шеи. – Мы отправимся в Тур. Город святого Мартина, как ты знаешь, самое безопасное место. Там нас примет епископ Грегор. Скажи только, что ты согласна! Скажи только, что ты будешь принадлежать мне!..

Брунгильда улыбнулась и прижалась губами к его светлым волосам.

– Если ты хочешь этого, мой любимый, я готова.

В тот же вечер епископ Пратекстат обвенчал своего возлюбленного сына Меровека с Брунгильдой. На следующее утро королевская чета покинула Руан и отправилась в Тур.

* * *

Вновь Фредигунда кипела от гнева. И опять жертвой ее гнева был Гильперих.

– Ты, как ребенок, позволил своему сыну обвести себя вокруг пальца. Мальчишке, которого едва ли можно назвать взрослым! Он женился на Брунгильде и нарек ее королевой Австразии. Вопреки твоей воле, а ты ничего не предпринимаешь! Ты не мужчина!

– Хватит! – вскричал Гильперих. – Ты ничего не изменишь своими воплями и упреками. Мой сын обманул меня, и он поплатится за это. Но для того, чтобы понять, что мне делать, я не нуждаюсь в криках ведьмы!

Он уже устал от Фредигунды и пресытился ее красотой. Она тяготила его, и ему не терпелось от нее избавиться. Но он не мог не признать, что она была мудрее и прозорливее, чем он.

В этот момент весь его гнев сосредоточился на Меровеке. Этот юнец осмелился не подчиниться его приказу и присвоил себе драгоценного заложника, которого он оставил в живых для себя. Гильперих чувствовал себя обделенным.

– Что ты собираешься делать? – спросила Фредигунда.

– Я отправляюсь в Тур. Они засели там и ждут подкрепления из Австразии. Я разлучу их друг с другом, а там посмотрим.

Фредигунда разразилась хохотом.

– Зачем ты хочешь разлучить их? Не лучше ли сковать их друг с другом цепями и привезти сюда в одной повозке?

Гильперих сжал зубы и ничего не сказал. Он не хотел поддаваться вспышке гнева, во время которой мог проговориться, что в его замысел не входило предавать смерти Брунгильду.

Епископ Грегор из Тура был не из тех людей, с которыми легко было договориться. Гильперих вынужден был признать это, когда посетил его и потребовал выдачи своего сына и его жены, которая приходилась Гильпериху невесткой.

– Это убежище святого Мартина в Туре неприкосновенно, – объяснял ему епископ. – Никто не покидает его против своей воли. Поэтому я не могу выдать тебе своих гостей, если они сами того не желают.

– Я приехал не как враг, но с мирными намерениями. В стране царит беспорядок, и я нуждаюсь в своем сыне. Позволь мне хотя бы повидаться и поговорить с ним.

– Если он пожелает, ты его увидишь, – повторил еще раз епископ. – Теперь же я иду спросить его согласия.

Под влиянием Фредигунды Гильперих превратился в неплохого актера. Он разыграл перед Меровеком комедию об опечаленном отце, который готов все простить.

– Поехали вместе со мной, – говорил он. – Ты мне нужен, чтобы, наконец, расправиться с Бретанью. Твоей жене нечего опасаться. Ты отправишь ее в Руан, и там она будет дожидаться тебя. Ты понимаешь, что я не могу пригласить ее приехать в Париж. Фредигунда ненавидит ее.

– А почему не в Метц? Ее сын нуждается в ней, да и я хочу, чтобы она отправилась туда и подготовила все к тому, чтобы меня провозгласили новым королем.

– Слишком рано, сын мой. Там царят беспорядки, которые сотрясают престол маленького Хильдеберта.

Король был так дружелюбен со своим сыном, привез ему и Брунгильде столько даров, что юноша потерял всякую бдительность. В то время как Брунгильда ехала в Руан, он вернулся со своим отцом в Париж.

Там его ожидало жестокое разочарование, Фредигунда созвала своего рода семейный совет, и его приговор был неумолим:

Меровек должен был постричься в монахи и провести остаток своей жизни в монастыре Сан-Галаз.

Когда стригли его светлые прекрасные волосы, из глаз юноши потекли слезы. Его насильно водворяют в лоно церкви, которая признала его брак недействительным. Что будет с Брунгильдой?

Она не должна была долго оставаться в Руане. Сразу по приезде ее посетил ночью граф Лупус, которому удалось пробраться к ней.

– Надо спешить, моя госпожа. Твой супруг, Меровек, предан и вероломно заключен в монастырь. Для тебя он потерян. Да и ты потеряешь все, если останешься здесь. Фредигунда поспешно приближается с войсками к Руану. В этот раз ты должна будешь последовать за мной.

Он приказывал ей, и Брунгильда ощутила такой же порыв, как несколько месяцев назад в осажденном Париже, – подчиниться его воле и бежать с ним. Она была счастлива вновь увидеть графа. Было удивительно, как мало опечалила ее участь Меровека. Он был нежно любящим, прелестным ребенком в ее жизни, который помог ей и придал силы, но не оставил никакого следа.

– На этот раз у меня нет никаких оснований не последовать за тобой. Я счастлива, что ты пришел.

С его помощью они без трудностей переправились через реку. Затем нашли лошадей и поскакали на север. Некоторое время спустя, когда Фредигунда была охвачена очередным приступом ярости, поскольку ее сопернице удалось скрыться, Брунгильда прибыла в Метц и под звон колоколов въехала во дворец на берегу Мозеля.

Лишь один человек не мог примириться с печальной участью Меровека – его собрат по оружию и оруженосец Гаэлен. Он точно узнал, когда и по какой дороге будут везти Меровека в монастырь, и, прихватив с собой несколько человек, устроил там засаду. Когда появилась процессия и ей навстречу вышли монахи и настоятель монастыря, он столь внезапно и искусно напал на королевский отряд, что тот немедленно обратился в бегство. Затем он бросил своему другу, который уже был в монашеском облачении, доспехи воина.

– Надень это и поторапливайся. Я отвезу тебя в Тур, где на этот раз ты найдешь настоящее убежище.

К несчастью для Меровека, в эти дни в монастыре Сан-Мартин, где епископ скрывал беженцев, проживала одна очень сомнительная персона. То был франкский герцог по имени Гутрам Босон, хитрый весельчак и гуляка, которого в стенах монастыря терзали скука и неутоленное честолюбие. Он подружился с юношей и тот поведал ему свои тайны. Когда герцог узнал, что Фредигунда и Гильперих во главе большого войска приближаются к Туру, дабы добиться выдачи Меровека, он известил королевскую чету, что готов им выдать молодого принца, при условии, что они вновь даруют ему свое расположение. Сделка была заключена.

Но в последнее время Меровек сделался недоверчив. Он опасался, что епископу Грегору из Тура не хватит ни сил, ни власти защитить его. Он исчез, когда отряды Гилъпериха расположились у стен святого города. Его дядя Гонтран, король Бургундии, который находился в Ауксери, снабдил его охраной и юноше удалось пробраться в Метц. Там, где он надеялся обрести покой и радость, он был встречен графом Лупусом – любовником королевы.

– Нельзя тебе, брат мой, встретиться с королевой, – сказал граф Лупус. – Подумай, ведь отныне ты принадлежишь святой церкви. Супружеская жизнь была бы для тебя великим грехом. Тем более, что ты не муж Брунгильды.

– Я не добровольно принял этот обет! – разгневанно закричал Меровек. – Мои волосы отрастут, я не монах!

– Конечно. Но святое посвящение, даже вопреки твоей воле, обязывает тебя ко многому. Ты не можешь здесь оставаться.

– Не хочешь ли ты сказать, что запрещаешь мне входить в город? Но я хочу видеть Брунгильду. Она сама должна сказать, что мне делать. Я хочу ее видеть, понимаешь ли ты? Она любит и спасет меня!

Лупус не потерял своего обычного спокойствия и дружелюбия. Он был сильнее, поскольку был уверен в любви своей королевы к нему. В его объятиях королева стонала от счастья и забывала этого юнца, который, быть может, когда-то был мил ей, но сейчас ничего не значил.

– Королевы здесь нет, – произнес Лупус невыразительным голосом, – она находится в одном из своих поместий. Но на счет тебя она распорядилась четко и ясно. То, что произошло, очень удручает ее, но она не может быть женой священника. Мне очень жаль…

Разочарованный Меровек вынужден был подчиниться и уехать, так и не увидев ту, которую он любил больше всего на свете. Но куда он мог поехать, когда его всюду преследовало войско отца? Отчасти из равнодушия к своей судьбе, отчасти из стремления найти хоть какую-то помощь, он вернулся назад в Тур, к епископу Грегору.

К сожалению, там он вновь встретил Гутрама Босона, который решил наконец осуществить свой старый замысел. Предатель всячески обхаживал молодого принца и уговаривал его бежать в Теруан. Меровек поверил ему. Оба покинули Тур в сопровождении верного Гаэлена и впавшего в немилость австразийца по имени Гаукиль. Они решили переночевать на крестьянском хуторе, но едва только вошли туда, двери распахнулись и появились вооруженные воины, которые всю дорогу шли за ними. В суматохе Гутрам Босон внезапно исчез. Трое молодых людей были схвачены, разлучены и на следующее утро должны были предстать перед Гильперихом.

Всю ночь капли дождя стучали по соломенной крыше, и этот однообразный звук как нельзя лучше подходил к настроению заключенных. Они знали, что Гильперих вынесет каждому из них смертный приговор, но не боялись этого. Меровек сделался совсем безучастен и равнодушен ко всему. Он не мог преодолеть боль от утраты Брунгильды и не мог заставить себя думать ни о чем другом, кроме своей потерянной любви. Смерть казалась ему желанной.

Но он не мог преодолеть в себе страха перед мучениями. Он знал, с каким удовольствием Фредигунда подвергает изощренным пыткам своих поверженных врагов. Он боялся прежде всего потерять свой мужской облик.

К утру он позвал Гаэлена, который спал на охапке сена.

– До сих пор, – промолвил он, – мы были одной душой и одной плотью. Я заклинаю тебя, не отдавай меня на милость победителей. Во имя нашего побратимства, достань свой меч и убей меня.

Гаэлен слишком хорошо знал своего друга, чтобы не понять, какой страх скрывался за его просьбой.

– Я сделаю так, как ты повелел, сеньор.