Текст книги "Клуб любителей фантастики, 1959-60"

Автор книги: Жюль Габриэль Верн

Соавторы: Мюррей Лейнстер,Георгий Гуревич,Дмитрий Биленкин,Павел (Песах) Амнуэль,Николай Шпанов,Игорь Росоховатский,Валентина Журавлева,М. Дунтау,Александр Викторов,Ф. Сафронов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

Г. Альтов
ПОДВОДНОЕ ОЗЕРО

г. Баку

Научно-фантастический рассказ

Техника – молодежи № 3, 1959

Рис. А. Побединского

Вас привлекает журналистика? Что ж, хорошо. Вы хотите работать в газете? Отлично! Но если вас направят в отдел информации, серьезно подумайте и – главное – проверьте здоровье. В жару, холод, сквозь дождь и ветер вы будете мчаться в погоне за новостями. В течение дня вам придется говорить со строителями, нефтяниками, боксерами, домохозяйками, прокурорами, хулиганами, токарями, артистами… Втиснувшись в переполненный троллейбус и пристроив на чьей-то спине блокнот, вы будете писать корреспонденцию. Догоняя трамвай, вы будете придумывать заголовок. И после всего этого вы увидите, как заведующий отделом с помощью ножниц и клея превратит написанные вами четыре страницы в четыре строчки…

Впрочем, это очень интересно. Особенно в тех (правда, редких) случаях, когда вам говорят: «Нужен очерк». Именно так мне и было сказано утром 30 сентября.

– Нужен очерк, – задумчиво проговорил заведующий отделом, – для воскресного номера. Знаете, что-нибудь такое о перспективах науки, об успехах техники… Семь страничек.

– Срочно? – спросил я.

Вопрос был лишним: не срочно не бывает. Я молча вышел в коридор.

Перспективы науки, успехи техники… Признаться, я не представлял, где можно быстро достать интересный материал. Веселый голос прервал мои размышления.

– Привет, информация! О чем грустим?

Навстречу мне, перепрыгивая через ступеньки, бежал Коля Марченко, сотрудник отдела промышленности.

– Пустяки! – на бегу выслушав мой ответ, заявил никогда не унывающий Коля. – Записывай: поселок Новый, отделение милиции, капитан Рзаев. Все! Приберегал для себя, но чертовски занят!

Коля исчез. Я нерешительно остановился в подъезде. Почему материал по науке и технике находится в отделении милиции приморского поселка?

Сомнения – непозволительная роскошь. На них уходит время. Через минуту я уже мчался по улице, срезая углы и вызывая возмущение шоферов. Трамвай, попутная машина… И вскоре я сидел в кабинете капитана Рзаева. Пожилой, немногословный капитан выслушал мои довольно путаные объяснения и молча положил на стол серую папку.

На четвертой странице я понял: Коля прав. Это был интересный материал. Стоило только…

– Разрешите взять?

– Не могу, – коротко сказал капитан. – Не положено выдавать «дела».

Видимо, взгляд мой был красноречивее слов.

– Пишите расписку, – буркнул капитан.

За час до окончания работы я положил на стол заведующего отделом семь перепечатанных на машинке страниц. Вот материалы, легшие в основу моего очерка.

1. РАПОРТ НАЧАЛЬНИКА СПАСАТЕЛЬНОГО ПУНКТА № 3 НА ПЛЯЖЕ ПОСЕЛКА НОВЫЙ

«Сего пятого июня текущего года на вверенном мне участке пляжа утонул по причине собственного безобразия неизвестный гражданин. Вышеуказанное случилось при следующих обстоятельствах:

В 20 часов 35 минут, когда пляж почти опустел, в поле зрения дежурного спасателя Минаева А. Г. появился гражданин, одетый в клетчатую рубашку (ковбойка) и белые брюки. При себе гражданин имел рюкзак. Дойдя до границы пляжа, неизвестный полез на скалы, без учета объявления, что там купаться запрещено. На свисток дежурного спасателя Минаева А. Г. неизвестный гражданин не реагировал. Допустив такое безобразие, он разделся, собираясь прыгать в воду. Из-за плохой видимости (сумерки) разглядеть факт прыжка не удалось.

По моему распоряжению дежурный спасатель Минаев А. Г. подал сигнал на лодку, находившуюся в ста метрах от берега. А мы со спасателем Канаевым М. побежали к скалам, взяв легководолазные аппараты «ИСМ».

На месте происшествия было обнаружено: брюки белые одна пара, рубашка клетчатая (ковбойка) одна пара, туфли две штуки, рюкзак один. Неизвестного гражданина на поверхности моря не обнаружено. Приступив к поискам, я и Канаев М. ныряли до темноты. Тела не нашли.

В 21 час 20 минут поиски были прекращены до утра. Мы вернулись на пункт, захватив вышеперечисленные вещи утонувшего, а также тетрадь в синей обложке, найденную под рюкзаком.

Нач. пункта З. Пузырев».

2. ВЫПИСКА ИЗ ТЕТРАДИ В СИНЕЙ ОБЛОЖКЕ

«…Во второй половине XX века на карте не осталось «белых пятен». Люди побывали на полюсах, поднялись на высочайшие вершины. И в книгах писали: «Человек – хозяин Земли».

Но человек еще не был хозяином Земли. Мировой океан покрывал свыше 70 % земной поверхности – 361 млн. кв. км из 510. Люди плавали по морям и океанам, а 361 млн. кв. км – дно Мирового океана – оставались почти недоступными.

Люди вылавливали немногим больше 20 млн. т. рыбы в год, а в океане были неисчислимые богатства – 150 тыс. видов животных, 10 тыс. видов растений. Драгоценные и редкие металлы, нефть и уголь, химическое сырье, колоссальные запасы энергии – все это было в океане.

Путь в эту сказочную страну преграждало чудовищное давление воды – и оно оказалось страшнее всяких чудовищ. Когда человек нырял, это еще не ощущалось. Но если бы человек попытался сделать вдох на глубине в 200 м., его грудная клетка должна была бы преодолеть груз в 600 т! А на глубине в 10 960 м – наибольшей глубине, где давление воды достигает почти 1 100 атмосфер, на грудь человека давило бы 33 тыс. т!

Человек, конечно, хозяин Земли. Но глубины океана пока недоступны».

3. ЗАЯВЛЕНИЕ ГРАЖДАНКИ Е. КВАЧКИНОЙ, ПЕНСИОНЕРКИ

«Прошу принять меры, потому что вчера вечером я пила чай с кизиловым вареньем и вдруг вижу, как через забор кто-то перелезает, а тут рядом грядки с капустой, и я спустилась с веранды, а он стоит и совсем, значит, без никакой одежды, сам черный, а как увидел меня, так и убег, только грядки истоптал и доску от забора оторвал.

Куда же это милиция смотрит, если разные хулиганы тебе на собственном огороде спокою не дают?

И еще прошу, чтоб водопровод починили, второй день пб воду на колонку хожу.

К сему Евфросинья Квачкина».

4. ИЗ КНИГИ УЧЕТА ПРОИСШЕСТВИЙ ОТДЕЛЕНИЯ МИЛИЦИИ 5 ИЮНЯ

«22 часа 17 минут. Регулировщик старшина Степанюк сообщил по телефону, что неподалеку от поста пробежал негр, одетый в трусики. Никаких мер мною не принято. Считаю сообщение ошибочным.

22 часа 41 минута. Гражданин Карасев Ф. Г. заявляет, что несколько минут назад к нему подошел неизвестный, по-видимому негр, и спросил на русском языке, как пройти на Приморскую улицу. Получив ответ, неизвестный направился в сторону Приморской улицы, а гражданин Карасев Ф. Г. явился в отделение милиции, так как неизвестный, не имея на себе одежды, кроме трусов, показался ему подозрительным.

Оповестил посты с целью проверки данного заявления.

22 часа 58 минут. С поста № 9 14 сообщают: видели неизвестного в трусах. Цвет кожи – черный с белыми полосами.

23 часа 03 минуты. Продавец папиросного ларька № 9 108 сообщил по телефону, что неизвестный в трусах стоит на углу Приморской и Нагорной.

Для проверки документов и возможного задержания неизвестного высланы сержант Козырьков и бригадмилец Спицын.

Дежурный по отделению, младший лейтенант (подпись)».

5. ДОКЛАДНАЯ

«…Дойдя до Приморской улицы, мы разделились: сержант Козырьков пошел в сторону клуба, а я направился к санаторию пищевиков. Неизвестный был обнаружен мной метрах в ста от санатория, где цветочная клумба. Сначала мне тоже показалось, что это негр. Но когда я подошел ближе, то увидел, что неизвестный вымазан в нефти и от этого кажется черным. Из одежды действительно имелись только трусы спортивного покроя.

Я предложил ему предъявить документы. Неизвестный рассмеялся и сказал, что документов при нем никаких нет. Я предложил последовать в отделение милиции. Неизвестный вступил в пререкания, утверждая, что ему надо вернуться на какую-то базу.

В этот момент подъехал на машине сержант Козырьков. Увидев, что сопротивление бесполезно, неизвестный согласился последовать в отделение милиции.

После этого гражданин был усажен в кузов автомашины, номерной знак «АФ 26–12», и доставлен в отделение.

Бригадмилец Ник. Спицын».

6. ИЗ ПРОТОКОЛА ДОПРОСА ГРАЖДАНИНА БРАГИНА ОЛЕГА ПАВЛОВИЧА

Вопрос: Значит, вы не считаете, что ваши действия нарушали общественный порядок, были мелким хулиганством?

Ответ: Нет. В своих действиях я не вижу нарушения общественного порядка.

Вопрос. Почему же вы без одежды ходили по улицам поселка?

Ответ: Потому что моя одежда пропала на пляже.

Вопрос: В таком случае вам следовало бы вернуться к месту жительства, а не разгуливать по улицам.

Ответ: Я не мог отыскать дорогу. Наша экспедиция приехала только сегодня и это был мой первый выход.

Вопрос: Какую экспедицию вы имеете в виду?

Ответ: Экспедицию Института океанологии под руководством профессора Егорова. В этой экспедиции я занимаю должность заместителя начальника.

Вопрос: Назовите место расположения вашей экспедиции или номер телефона.

Ответ: Не помню. Днем я бы еще мог отыскать здание, в котором нас разместили, а сейчас не могу. Номера телефона не знаю.

Вопрос: Где и зачем вы измазались нефтью?

Ответ: Нефтью я запачкался в море, во время спуска под воду. Произошло это случайно.

Вопрос: Вы спускались под воду? Ответ: Да, спускался.

Вопрос: Каким образом и зачем? Ответ: Под воду я спускался в дыхательном аппарате. Спуск связан с выполнением задач нашей экспедиции.

Вопрос: Где сейчас находится упомянутый вами дыхательный аппарат?

Ответ: Я оставил его на пляже, спрятав между скалами.

Вопрос: В начале допроса вы были предупреждены об ответственности за дачу ложных показаний. Зачем же вы говорите неправду? Море у пляжа чистое и запачкаться нефтью там невозможно.

Ответ. Я запачкался нефтью под водой, на дне.

Вопрос: Вы продолжаете говорить неправду. Нефть легче воды и плавает на поверхности моря. Вам это известно?

Ответ. Не только нефть, но и газ может находиться на дне моря.

Вопрос: Зачем вы снова придумываете то, чего не может быть?

Ответ: Я бы предпочел вымыться и одеться. А интересующие вас сведения вы можете найти в книге доцента Леонтьева «Физика моря». Если не ошибаюсь, на сто пятой странице…

7. ИЗ КНИГИ ДОЦЕНТА ЛЕОНТЬЕВА «ФИЗИКА МОРЯ», СТРАНИЦА 105

«…Сравнивая жидкости, мы часто говорим «легче воды» или «тяжелее воды». Но одна и та же жидкость может быть и легче и тяжелее воды. На первый взгляд это кажется невозможным.

Представьте себе, что под поверхность моря мы выпустили из сосуда ксенон. Что произойдет? Ксенон, как вы знаете, при нормальных условиях – газ, значительно легче воды. Понятно, что пузырьки ксенона сейчас же всплывут на поверхность. Теперь откроем тот же сосуд на глубине 600 м. Давление воды здесь очень большое. Под таким давлением ксенон сжимается и становится в 1,5 раза более плотным, чем вода. А сама вода сохраняет свою плотность почти неизменной – вода очень мало сжимаема.

Таким образом, ниже определенной глубины ксенон, став тяжелее воды, должен тонуть. А выше – всплывать.

Профессор Егоров назвал такую глубину «критическим порогом».

У воды сжимаемость меньше, чем у всех других жидкостей. Потому теоретически дли каждой жидкости можно определить «критический пороги, выше которого жидкость должна всплывать, а ниже тонуть. Правда, дли большинства жидкостей и газов «критический порог» лежит на глубинах, которые не встречаются в Мировом океане. Например, дли спирта «критический порог» – свыше 50 км. Но есть вещества и со сравнительно небольшим «критическим порогом». Для ксенона, как я уже говорил, «критический порог» не превышает 600 м. Дли бутана – около 900 м. «Критический порог» хлора лежит на глубине около 1,5 км.

Ксенон, бутан, хлор входят в состав природных газов. Такие газы могут выделяться не только на поверхности земли, но и на дне моря. И если выделение происходит ниже «критического порога», они уже не всплывают. Это значит, что где-то на дне морей и океанов могут быть озера ксенона, бутана, хлора…

Открытие профессора Егорова имеет большое практическое значение. Дело в том, что «критический порог» нефти особенно невелик: каких-нибудь 400–500 м, а для некоторых сортов и значительно меньше. Есть основания предполагать, что вблизи вашего побережья на дне моря должны быть большие озера нефти. Если удастся обнаружить эти озера, добыча нефти не представит никаких затруднений. Достаточно будет поднять нефть до «критического порога», как она, расширившись, сама всплывет на поверхность».

8. ОБЪЯСНИТЕЛЬНАЯ ЗАПИСКА

«Инженер Брагин Олег Павлович действительно является заместителем начальника экспедиции Института океанологии. Задача экспедиции – исследование морского дна у побережья в районе поселка Новый.

Экспедиция прибыла в поселок 5 июня с. г. и расположилась на базе (Приморская, 13). По моему заданию инженер Брагин О. П. в 20 часов направился на пляж с целью выбора места для спусков под воду.

Профессор Егоров, 6 июня».

9. ПИСЬМО НАЧАЛЬНИКУ ОТДЕЛЕНИЯ МИЛИЦИИ 7 ИЮНЯ

«Я от души благодарен капитану Рзаеву за чуткое отношение и помощь. Быстро выяснив суть Дела, товарищ Рзаев прервал допрос, начатый излишне старательным дежурным, направил меня в душевую, вызвал врача, достал одежду, а потом помог отыскать базу экспедиции. Вещи мои доставлены со спасательного пункта полностью.

Прошу вас передать прилагаемую тетрадь капитану Рзаеву. Это черновик моей статьи, а капитан, кажется, заинтересовался проблемой глубоководных спусков.

С уважением Брагин».

10. ВЫПИСКА ИЗ ТЕТРАДИ В СИНЕЙ ОБЛОЖКЕ

«Известно, что киты, ныряющие на большие глубины, не подвержены кессонной болезни. В 1933 году было установлено, что кровь убитых китов содержит очень мало свободного азота. Оказалось, что в крови китов имеются бактерии, связывающие азот.

Кандидат медицинских наук Кулагин приготовил «препарат К», содержащий активные химические вещества, выделенные из этих бактерий. Прием двух-трех таблеток «препарата К» избавляет водолаза от поражения кессонной болезнью.

Так была решена первая часть задачи.

Оставалось разработать конструкцию дыхательного аппарата, пригодного для спуска на большие глубины.

Тело человека на девять десятых состоит из воды или коллоидных растворов. Вода – практически несжимаема. Значит, тело человека может испытывать давление по крайней мере в сотни атмосфер, почти не изменяясь в объеме. Правда, в человеческом теле есть, так сказать, «пустоты»– легкие, лобные пазухи, среднее ухо. Но если человек дышит воздухом под давлением, равным наружному, внутреннее давление уравновешивает наружное и препятствует сплющиванию тела. Опыты показали, что давление в 300–400 атмосфер не нарушает жизнедеятельности клеток. А это давление соответствует глубинам в 3–4 км.

Итак, большое давление само по себе не страшно, если только водолаз дышит воздухом под таким же давлением. Но именно в этом условии и кроется главная опасность. Уже при 5 атмосферах воздух в 5 раз плотнее, чем на поверхности. С увеличением давления возрастает трение воздуха при дыхании, возрастают усилия, необходимые для вентиляции легких, вдох и выдох превращаются в тяжелую работу. На глубине в 100 м – при давлении в 11 атмосфер – эта тяжелая работа превращается в работу непосильную.

Есть средство простое и надежное. Давление воздуха должно быть равно наружному давлению – эта вековая заповедь водолазной техники ошибочна. Давление воздуха должно быть немного больше наружного при вдохе и немного меньше при выдохе. Тогда воздух пройдет по дыхательным путям не в результате работы быстро устающих дыхательных мышц, а под избыточным давлением.

Этот принцип давно известен медикам. Именно так работают аппараты, применяемые при искусственном дыхании…»

11. ИЗ СТАТЬИ ИНЖЕНЕРА БРАГИНА ДЛЯ АВГУСТОВСКОГО НОМЕРА ЖУРНАЛА «ВЕСТНИК ОКЕАНОЛОГИИ»

«Собственно говоря, в мою задачу входила только разведка прибрежной зоны. Но уже в 20 м от берега я обнаружил, что дно круто уходит вниз. Трудно было устоять перед искушением… Я включил глубинный автомат и начал спуск.

Что-то необычное было в мрачном безмолвии подводного мира. Тишина и одиночество действовали угнетающе.

Я нажал кнопку рефлектора, вспыхнул узкий пучок света. В нескольких шагах от меня промелькнула стайка пестрых рыбок.

Скалистое дно опускалось обрывистыми террасами. Они были удивительно однообразны – черные изломанные камни, поросшие рыжеватыми водорослями.

На глубине 60 м водоросли исчезли. В ярком свете рефлектора скалы отбрасывали резко очерченные тени. Это напоминало фантастический лунный пейзаж – только свет и тени без полутонов. Я не чувствовал нарастающего давления воды, Аппарат работал безотказно – дышалось легко, без всякого напряжения.

Внезапно погас свет. Я потерял ориентировку. Мир мрака и безмолвия был еще и миром без тяжести. Не знаю, поднимался я или опускался.

Наверное, это продолжалось всего несколько секунд. Я включил резервную батарею. Вспыхнул свет, и жуткое состояние оцепенения исчезло. Его сменило какое-то буйное веселье. Хотелось петь, кричать…

На глубине в 300 м я увидел слабый свет – фосфоресцировали микроорганизмы. Это было похоже на светящееся облако. Я прошел сквозь него, и опять наступила тьма.

Скалы сменились пологим песчаным дном. Я плыл метрах в трех от дна, стараясь экономить силы.

Прошло не меньше часа. Я почувствовал усталость. Нужно было возвращаться. Я остановился, чтобы взглянуть на компас.

И в этот момент я увидел нефтяное озеро. Луч света метнулся по серому дну и уперся в черный овал. Это было, конечно, не озеро, а совсем небольшое озерцо диаметром в несколько метров.

Меньше всего я рассчитывал на такую удачу. По существу, впервые была доказана гипотеза профессора Егорова! Боясь ошибиться, я медленно, словно к живому существу, приблизился к озерцу. Да, это была нефть!

Озерцо держалось над дном, как большая капля ртути. По-видимому, эта глубина почти соответствовала «критическому порогу». Нефть дрожала от малейшего движения воды, и я видел, как черные комки отрывались и, покачиваясь. уплывали вверх.

Я посмотрел на глубиномер – 370 м. Только теперь я понял, насколько легкомысленной была моя затея. Как использовать удачу? Я не знал, где нахожусь. Уйти – значило потерять озеро.

Стрелка расходомера предупреждала: нужно всплывать. Я сильно оттолкнулся от дна, поднялся над озером и направил луч рефлектора вниз. Я ожидал увидеть нефть у дна, но, к моему удивлению, озеро было совсем под ногами. Оно поднималось! По-видимому, всплывая, я сделал несколько резких взмахов. Вода пришла а движение, и этого оказалось достаточно, чтобы нарушите неустойчивое равновесие подводного озера.

В луче рефлектора темная масса нефти сверкала тысячами искр. Казалось, кто-то разбросал алмазы по черному бархату. Края подводного озера переливались всеми цветами радуги. Это было чудесное зрелище!

Расширяясь, нефть поднималась быстрее и быстрее. Подводное озеро нагоняло меня. Я постарался уйти, но нефть окутала меня. Рефлектор был бессилен – свет не мог пробить плотную завесу нефти. Я беспомощно барахтался в липкой жидкости… И вдруг передо мной открылось небо – темное, усыпанное звездами. Я сорвал маску…»

* * *

– Да… Забавно, – проговорил заведующий отделом, доставая синий карандаш. – Неплохо, неплохо… Но… как бы это сказать, – голос заведующего звучал смущенно, – видите ли, к сожалению, а воскресном номере не будет места. Получен срочный материал… Словом, очерк надо отложить. А пока…

Синий карандаш быстро забегал по страницам.

– А пока дадим краткую информацию. Скажем, так: «Вблизи северного побережья обнаружены подводные залежи нефти. При разведке месторождения применена новая глубоководная техника». Вот и все. Договорились?

И. Росоховатский
ЗАГАДКА «АКУЛЫ»

г. Киев

Научно-фантастический рассказ

Техника – молодежи № 4, 1959

Рис. Р. Авотина

Юрий сидел не стуле у изголовья кровати и молчал. За окнами больницы цвели деревья и журчали арыки, и ему казалось, что волнистые волосы Марины стекают по подушке, как ручьи. Он смотрел на ер исхудавшее лицо, на сухие потрескавшиеся губы, вбирая в память все мелочи: и то, как она слабо пошевелила рукой, и как посмотрела на него, ослепив сиянием широко раскрытых глаз.

Марина видела обострившиеся скулы Юрия и все понимала. Попыталась пошутить, чтобы подбодрить его:

– Ну вот, исполнилась твоя мечта. Я – в опасности…

Он вспомнил скамейку в московском парке. Рука девушки лежала в его руке, и ему ничего не хотелось, только чтобы это длилось вечно, чтобы чувствовать, как бьется ниточка пульса, чтобы знать, что рядом она, доверившаяся просто и навсегда. Он сказал:

– Иногда мне хочется, чтобы ты попала в опасность… Понимаешь?

– Понимаю. Тогда бы ты спас меня, – прошептала она, и он почувствовал ее дыхание.

Это было недавно – восемь месяцев тому назад, и очень давно – когда она была здорова.

И еще он вспомнил дрожащую руку ее матери на аэродроме.

– Берегите Марину, Юра, и сами поберегитесь. Ведь «акула» – это, наверное, очень опасно.

Он улыбнулся тогда успокаивающе и с видом превосходства. «Акула» показалась ему совсем не такой страшной.

«Акула»… Она как смерч ворвалась в Среднюю Азию. Она была страшней чумы. Там, где проходила эпидемия, кладбища пополнялись сотнями свежих могил.

Походные госпитали и научно-исследовательские станции вырастали на пути эпидемии, как бастионы.

Было замечено, что после фильтрования – причем применялись фильтры с широкими порами – зараженная среда становилась неопасной. Значит, возбудитель – микроб и, значит, его величина во много раз больше величины вирусов, которые так малы, что не задерживаются фильтрами. Но даже при увеличении в сто тысяч и миллион раз, при котором ясно различались частицы мельчайших вирусов, возбудителя «акулы» обнаружить не удалось.

Коварного врага тщетно искали бессонные глаза микроскопов. Газеты тревожно заговорили о загадке «акулы». Это была страшная загадка – она стоила многих тысяч человеческих жизней.

Юрий вспоминает, как они летели сюда: он, Марина, профессор, лаборанты. Профессор Нина Львовна подшучивала над «акулой», и все смеялись, хоть всем было невесело.

И вот Юрий сидит у постели больной. Его рот защищает многослойная марлевая повязка. И страшно подумать, Что это защита от губ Марины, которые он столько раз целовал, от ее дыхания, которое он так любил ощущать на своем лице.

Из соседней палаты доносятся стоны. Ежедневно в больницах освобождается немало коек, но не потому, что больные выздоровели…

За окном сплелись ветви в пахучем белом уборе весны. Им нет никакого дела до человеческой тревоги и муки. Они рассказывают людям своим душистым языком, что смерти не существует, что есть только жизнь во многих переходах и разнообразии форм. Они говорят, что ничто на свете не бывает неподвижно и мертво, а просто меняет формы так же, как цветок переходит в плод и как плод падает на землю, чтобы проросли семена. Они рассказывают людям все это, и кто может, тот читает, кто прислушивается, тот слышит.

А самый острый слух у мудрецов и влюбленных.

Юрий наклоняется ниже и говорит сквозь марлевую повязку:

– Все будет хорошо, Маринка… Вот увидишь…

Она вымученно улыбается.

Рядом хрипит больная:

– Няня! Няня!..

В углах ее губ – кровавая пена…

Юрий вышел из больницы и сразу же попал в иной, стремительный мир. Спешили люди, с шуршаньем проносились мимо стеклянные коробки автобусов. Мужественный голос пел по радио:

 
И сквозь пространство и время
наша любовь пройдет…
 

«Сквозь пространство и время…» – невесело подумал Юрий и словно записал слова песни вместе с мотивом в свою память.

Он шел и думал о Марине и своих опытах в лаборатории, потому что теперь это связывалось воедино. И сама загадка «акулы» была не абстрактной. Красные треугольные пятна на шее Марины – метка незримых зубов болезни. Потрескавшиеся губы, лихорадочный блеск глаз… Стоны из соседней палаты, кровавая пена… Еще не увидев таинственной бактерии, он уже знал ее повадки. Загадка «акулы» и жизнь Марины. Одно переплеталось с другим, совмещалось, отзывалось болью.

Где же скрывается возбудитель, бактерия «а», как ее заочно назвали ученые? Проклятый, подлый возбудитель болезни! Юрий впервые думал так о микробе – крохотной частице жизни, развивающейся по своим законам, совершенствующейся в борьбе за существование, бесстрастной к тому пространству, в котором поселилась. В электронный микроскоп, в который он ясно различает частицы вирусов, он не может увидеть бактерию «а», которая должна быть во много десятков раз больше вируса. В чем же дело? Может быть, эта бактерия не поддается окраске? Он применял все мыслимые и немыслимые способы окраски, он рассматривал объект и в боковом свете, и с напылением металлом, и в флуоресцентный микроскоп, дающий цветное изображение. Но загадка продолжала существовать – и умирали тысячи людей, пораженные невидимым врагом, и мучилась его Марина (он не мог подумать «умирала»). Юрий почувствовал боль в груди и как-то особенно ясно осознал, что в слове «болезнь» корень «боль». Боль… Болит… Болеет… И ото имеет прямое отношение к Марине. У нее – боль…

Он завернул за угол и увидел слепого. Постукивая палочкой по забору, тот искал вход во двор и не мог его нащупать. А калитка была перед ним, стоило только толкнуть ее. На лице слепого застыло мучительное выражение. Юрий быстро подошел к человеку в темных очках и провел его в калитку.

– Спасибо, – сказал слепой, и мучительное выражение сбежало с его лица.

«Где находилась преграда? Ро внешнем мире? Нет, в нем самом. Ведь преграда– не забор, а слепота».

И вдруг Юрий с отчаяньем подумал: «Может быть, я со стороны похож на него? Я тоже стою перед калиткой, но не могу ее распахнуть не потому, что она спрятана или трудно открывается, а потому, что я слеп…»

И в его напряженном мозгу возникла огненная мысль, на долгое время лишившая покоя: «Разве мог бы слепой создать микроскоп и проникнуть в невидимый мир? Разве глухой помыслил бы о создании звукоуловителя? Мы с помощью приборов совершенствуем свое зрение, слух, но что, если у нас нет глаз и ушей?»

Юрий вглядывался в окуляр оптического микроскопа. Он рассматривал капли культуры болезни при увеличении в две тысячи раз. Он менял одну пластинку за другой. Иногда поле зрения почти закрывали шарообразные бактерии. Это стрептококки и пневмококки, которым невидимая бактерия «а», ослабив защитные силы организма, открыла широкую дорогу. На каждой последующей пластинке кокков становилось все больше и больше. Это означало, что они делились, бесконечно удваивались. Но где же сама бактерия «а»?

Ее не удается обнаружить, а между тем, как это неоднократно подтверждалось на опытах, если зараженную белковую среду привить здоровому животному, то уже через два-три часа у него появятся признаки «акулы».

Юрий может перечислить все симптомы в любое время. Он помнит их, как воин – приметы врага.

В эти мрачные дни Юрий словно прошел через очистительный огонь и все наносное, лживое в нем сгорело.

Когда он ехал сюда, ему представлялась картина триумфа. Он раскрывает загадку «акулы». Он создает лечебный препарат. Площадь. Оркестры. Медные голоса победы. Толпы людей, слезы восторга, крики: «Да здравствует великий ученый!»

Теперь он думал только об умирающих людях, о науке: она одна может их спасти. Опасность сосредоточилась в пылающем лице Марины. У него появилось больше сил для борьбы. Он болел, умирал вместе с больными. Финал его мечты стал другим. Он видел: из больниц выходят выздоровевшие люди. И пусть они не знают, кому обязаны излечением, главное – то, что они выходят. И Марина…

Он потирает рукой воспаленные гнезд, Какой тяжелой стала голова! Он вспоминает, что не спал две ночи, и тут же забывает об этом. Он думает: «Если с ней случится несчастье, как я буду жить?» Он ловит себя на мысли, что больше думает о себе, чем о ней.

«Пока я тут занимаюсь самокопанием, она там мучится».

Юрий отодвигает микроскоп. Перед глазами все еще плывут как в тумане палочки, спирали, кокки – многообразная жизнь капли жидкости. Постепенно он начинает различать птиц за окном, листья деревьев. Он слышит чириканье воробья, мяуканье кошки, человеческие голоса. Это жизнь другой капли необъятного мира – капли, в которой живет человек, и в этом мире раздается слабый голос Марины.

Юрий сбрасывает халат, спешит к двери. Его останавливает лаборант.

– Юрий Аркадьевич, как здоровье Марины?

Этот вопрос задают теперь часто, словно только он связывает Юрия с другими людьми.

– Я отлучусь на полчаса, – говорит Юрий лаборанту вместо ответа и встречает сочувственный взгляд.

Он выходит из лаборатории, забыв закрыть за собой дверь.

Юрий не узнал Марину. За воспаленными опухшими веками остро блестели глаза, потерявшие цвет.

«Ты сегодня лучше выглядишь, Марина», – хотел он сказать вместо приветствия, но почувствовал, что лживые слова не идут с языка. Он стоял молча, и его искривленные губы шевелились в тишине. А она смотрела на него блестящими глазами и не могла помочь.

Между ними словно пролегла пустота, и сквозь нее проходил только долгий прощальный взгляд женщины.

Юрий шагнул к Марине. Он переступил черту, и они опять были вместе. Страшное осталось позади.

Он услышал слова Марины, тихие слова, как шепот травы под ветром, как плеск речной волны в лунную ночь.

– Больше не приходи ко мне.

– Почему, Марина, почему?

Слова летели со свистом, как пули, и все попадали в сердце:

– Может быть, я умру. Не отрицай. Я знаю. Так вот, перед смертью я должна сказать правду. Я не любила тебя. У меня был другой. Сейчас он далеко. Вот письмо, я написала ему, видишь?.. Если можешь, прости…

– Не надо, Марина… – сказал он. – Все еще будет хорошо. Ты выздоровеешь…

Он знал, что все ее слова – ложь и никакого «другого» нет. Она сказала и написала письмо, чтобы облегчить его муку, чтобы ему было легче забыть ее. Значит, у нее не осталось надежды на жизнь.

Врач сделал знак рукой, и Юрий повернулся, вышел из палаты. Что он может сделать, если все созданное многими людьми оказалось бессильным на этом поле боя? У него кружилась голова, и он не обращал внимания на встречных прохожих. Разноречивые чувства закружили его, словно в водовороте. Любовь не хотела примириться с неверием, а молодость – с сознанием бессилия. Он мечтал о чуде и знал, что чуда не будет.

 
И сквозь пространство и время
наша любовь пройдет…
 

Время может отдалить людей друг от друга и может, отдалив, сблизить их сердца. Любовь протекает во времени, может ли она пройти сквозь время?

Он заметил, что прохожие удивленно смотрят на него, и тут же забыл об этом. Они еще долго провожали взглядами человека с напряженным лицом И пухлой нижней губой, придающей ему неуместное надменное выражение. Лицо жило своей быстрой жизнью, двигалось, собирало морщины и только глаза оставались неподвижны: они были тусклы, устремлены в себя, с очень маленькими зрачками на радужной оболочке. Этот контраст между движущимся лицом и неподвижными глазами создавал впечатление одержимости какой-то целью. Она не пугала, а привлекала любопытство.