Текст книги "Россказни Жана-Мари Кабидулена (Морской змей; Истории Жана-Мари Кабидулена)"

Автор книги: Жюль Габриэль Верн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

Жюль Верн
Россказни Жана-Мари Кабидулена

Глава I
ВЫХОД В МОРЕ ОТКЛАДЫВАЕТСЯ

– Ну что, капитан Буркар, значит, и сегодня выход в море откладывается?

– Да, месье Брюнель. Более того, боюсь, мы не сможем выйти ни завтра, ни даже через неделю.

– Это досадно…

– Очень досадно, – покачал головой месье Буркар. – Чтобы прибыть к месту охоты в благоприятное время, следовало бы сняться с якоря еще в конце прошлого месяца. Вот увидите, англичане и американцы нас обойдут.

– И все из-за того, что не хватает двух членов экипажа?

– Именно, месье Брюнель… Без одного из них я просто не могу обойтись, без другого в конце концов обошелся бы, если бы не требования корабельного устава.

– И этот другой, вероятно, бочар? – спросил месье Брюнель.

– Нет, можете поверить, нет. На моем судне бочар так же необходим, как рангоут, руль или компас; ведь в трюме две тысячи бочек!

– А сколько человек на борту «Святого Еноха»?

– Тридцать два, месье Брюнель. Однако при полной команде полагается тридцать четыре. И мне, видите ли, гораздо нужнее бочар для лечения бочек, чем врач для лечения людей! Бочки – это такая штука, которая все время требует ремонта, в то время как люди… они ремонтируют себя сами… И вообще, кто же в море болеет?

– Да, на таком свежем воздухе болеть грешно, капитан Буркар… и все-таки иногда…

– Конечно, месье Брюнель, на борту и сейчас есть один больной.

– С чем вас и поздравляю, капитан. Но что вы хотите, корабль есть корабль, здесь все подчинено морскому уставу. Когда экипаж насчитывает определенное количество офицеров и матросов, на борту должен быть врач… так положено… А у вас его нет.

– И именно поэтому «Святой Енох» все еще в порту, а не на траверзе [1]1
  Траверз – направление, перпендикулярное ходу (курсу) судна. Здесь: местонахождение судна в море относительно определенной береговой точки.


[Закрыть]мыса Сан-Висенти, [2]2
  Мыс Сан-Висенти – крайняя юго-западная точка Португалии.


[Закрыть]где ему следовало бы сейчас быть.

Эта беседа между месье Брюнелем и капитаном Буркаром имела место часов около одиннадцати в гаврском [3]3
  Гавр – вторая по значению после Марселя торговая гавань Франции. Город возник в 1517 году, стал значительным торговым пунктом с 1572 года. Население (1891) – 116 тыс. чел. (действие повести происходит в 1862, поэтому в примечаниях приводятся цифровые данные, приблизительно относящиеся к тому времени).


[Закрыть]порту между семафорной мачтой и стрелкой.

Эти двое, один – капитан каботажного плавания, [4]4
  Каботажное плавание, каботаж – судоходство вблизи берегов, вдоль побережья (между портами одного государства).


[Закрыть]ставший офицером портовой службы, другой – командир трехмачтового судна «Святой Енох», знали друг друга с незапамятных времен.

Эварист-Симон Буркар, пятидесяти лет от роду, имел заслуженную репутацию отличного моряка в гаврском порту, где приписано его судно. Холостяк, без семьи, без близких родственников, с юных лет на морской службе, он прошел все ее ступени, от юнги до капитана.

Совершив не одно плавание в звании лейтенанта, потом старшего офицера на торговых судах, этот морской волк уже десять лет командовал китобойным судном «Святой Енох», он владел им вместе с фирмой братьев Моррис.

Отличный моряк, одновременно осторожный, отважный и решительный, Буркар, в отличие от многих своих коллег, был неизменно вежлив, никогда не ругался и отдавал приказы с отменной учтивостью. Конечно, обращаясь к марсовому, [5]5
  Марс – площадка на верху мачты, служащая для наблюдения за горизонтом, а на парусных судах для некоторых работ по управлению парусами; марсовой – матрос, несущий дежурство (вахту) на марсе.


[Закрыть]он вряд ли говорил так: «Возьмите на себя труд отдать рифы фор-брамселя!» – или, обращаясь к рулевому: «Будьте так любезны, право на борт!», но считался едва ли не самым вежливым капитаном дальнего плавания.

Следует, кроме того, отметить, что в плаваниях ему неизменно сопутствовала удача. И ни у офицеров, ни у матросов никогда не было повода для жалоб. А следовательно, если на этот раз экипаж «Святого Еноха» не был укомплектован, то это отнюдь не было признаком нежелания моряков служить под началом капитана Буркара.

Месье Буркар и месье Брюнель остановились около металлической опоры сигнального колокола на полукруглой площадке в конце мола. [6]6
  Мол – сооружение в море у гавани, прочная стена, упирающаяся одним концом в берег; служит для причала судов и защиты порта от волн.


[Закрыть]Мареограф [7]7
  Мареограф – прибор для регистрации колебаний уровня воды в море.


[Закрыть]показывал самый низкий уровень отлива, и на сигнальной мачте не было ни флага, ни вымпела. Ни одно судно не готовилось покинуть порт или, напротив, войти в гавань. [8]8
  Гавань – естественно или искусственно защищенная от ветра, волн и течений прибрежная часть водного пространства для стоянки, ремонта и зимовки судов; также часть водного пространства порта для проведения грузопассажирских операций.


[Закрыть]Глубина на фарватере [9]9
  Фарватер – путь для безопасного прохода судов, огражденный, как правило, сигнальными знаками.


[Закрыть]была столь мала, что воды не хватило бы даже для рыбачьего баркаса. А потому любопытные не толпились на пристани, как это бывает в момент прилива. Корабли из Онфлера, Трувиля, Кана и Саутгемптона стояли на своих швартовых бочках. [10]10
  Швартовая бочка – металлический поплавок в виде наглухо закупоренного цилиндра, поставленного на якорь; служит для стоянки кораблей на рейде.


[Закрыть]До трех часов пополудни во внешней гавани не будет никакого движения.

Устремленный вдаль взор капитана Буркара блуждал по обширному пространству между далекими возвышенностями Уистреама и маяками на утесах Ла-Эва. Погода стояла пасмурная, небо затянуло высокими сероватыми облаками. С северо-востока дул легкий прихотливый ветерок, вероятно, он будет крепчать, как только начнется прилив.

Несколько кораблей пересекали бухту, [11]11
  Бухта – здесь: небольшой залив, врезанный в глубь суши, защищенный от ветра и волнений.


[Закрыть]одни несли к востоку наполненные ветром паруса, другие прочерчивали пространство темными клубами дыма. И месье Буркар провожал завистливым взглядом своих более удачливых коллег, уже покидавших порт. Само собой разумеется, он высказывался по этому поводу весьма благопристойно и даже на таком расстоянии никогда не позволил бы себе употребить выражения, которые на его месте произнес бы с досады почти всякий морской волк.

– Да, – сказал он месье Брюнелю, – эти достойные люди уже плывут, подгоняемые попутным ветром, а я все еще в порту и не могу отчалить! Иначе как невезением это не назовешь, такого со «Святым Енохом» еще не случалось…

– Раз уж не удается выйти в море, месье Буркар, придется запастись терпением, – посмеиваясь, ответил месье Брюнель.

– Что я и делаю вот уже две недели! – с горечью воскликнул капитан Буркар.

– У вашего корабля хорошая оснастка, [12]12
  Оснастка – снасти (канаты, веревки), которыми снабжено судно; иначе называется такелаж.


[Закрыть]и вы быстро наверстаете потерянное время… Одиннадцать узлов [13]13
  Узел – единица измерения скорости корабля, равная одной морской миле (1852 м) в час. (Примеч. перев.)


[Закрыть]при хорошем ветре, это ведь немало! А скажите-ка, месье Буркар, доктор Синокэ все еще не поправился?

– Увы, нет! Наш славный доктор по-прежнему болен! Вообще-то ничего серьезного, но ревматизм приковал его к постели не на одну неделю! Кто бы мог ожидать этого от человека, для кого море – дом родной. За последние десять лет мы избороздили с ним Тихий океан вдоль и поперек.

– А может быть, – осторожно предположил портовый офицер, – именно в этих странствиях он и заработал себе хвори?

– Скажете тоже! – решительно возразил месье Буркар. – Заработать ревматизм на борту «Святого Еноха»! А почему бы не холеру или желтую лихорадку? Как подобная мысль могла прийти вам в голову, месье Брюнель?

И месье Буркар изумленно развел руками, потрясенный такими несуразными словами. «Святой Енох»… так превосходно оснащенный, такой удобный и непроницаемый для сырости корабль! Ревматизм! Его скорее можно схватить в зале ожиданий мэрии или в салонах супрефектуры, чем в кают-компании! [14]14
  Кают-компания – общее помещение на судне (для командного состава), в котором собираются для обеда, отдыха и т. п.


[Закрыть]Ревматизм! А почему же тогда его нет у капитана? Ведь он не покидает свой корабль ни во время заходов в порты, ни когда стоит на якоре в Гавре… Квартира в городе? Зачем, когда на борту есть каюта! И он не променяет корабль на самый комфортабельный номер в отеле «Бордо» или в «Терминюсе»… Ревматизм! У него и насморка-то сроду не было! Да и когда это вообще на «Святом Енохе» кто-нибудь чихал?

Этот достойный человек вошел в азарт и долго еще продолжал бы в том же духе, если бы месье Брюнель не прервал его:

– Ясно, месье Буркар, доктор Синокэ подцепил свой ревматизм, когда ходил по твердой земле, а не по морю. Но раз уж доктор его подцепил, то как тут не верти, а отправиться в море не может.

– И самое скверное, – вставил месье Буркар, – что, несмотря на все старания, не могу найти ему замены.

– Терпение, капитан, главное, терпение! Я уверен, что в конце концов вам попадется какой-нибудь молодой врач, сгорающий от желания постранствовать и поглядеть на мир. А что может быть привлекательнее для новичка, чем китовая охота на просторах Тихого океана?

– Да, месье Брюнель, казалось бы, отбою не должно быть от желающих… а их что-то не видно. И у меня все еще нет никого, кто умел бы держать в руках ланцет и скальпель или натяг и скобель.

– А кстати, – спросил месье Брюнель, – не ревматизм, я полагаю, мешает выйти в море вашему бочару?

– Нет, у бедного папаши Брюлара не действует левая рука, он совсем не может ей пошевелить, и у него к тому же болят ноги.

– Стало быть, затронуты суставы?

– Похоже, что так. Брюлар, действительно, не в состоянии отправиться в плавание. Однако не мне вам говорить, месье Брюнель, что на судне, предназначенном для китовой охоты, бочар так же необходим, как и гарпунеры. [15]15
  Гарпун – метательное орудие для охоты (главным образом на морских животных) – острый зубчатый наконечник, изготавливался из камня, кости, затем металла. Соединен с древком, которое привязано к длинной веревке. Гарпунер – специально обученный матрос, вооруженный гарпуном.


[Закрыть]И нужно найти бочара во что бы то ни стало!

Месье Брюнель любезно согласился с тем, что руки и ноги у папаши Брюлара отнялись отнюдь не от ревматизма, ведь «Святой Енох» не уступает санаторию, и экипаж – капитан безусловно прав – совершал плавания в наилучших санитарных условиях. Однако доктор Синокэ и бочар не в состоянии принять участие в предстоящей кампании, – в этом ни у кого не может быть сомнения.

Кто-то окликнул месье Буркара, и тот обернулся.

– Это вы, Эрто? – сказал он, дружески пожимая руку старшему офицеру. – Рад вас видеть. Надеюсь, на сей раз вы пришли с доброй вестью?

– Возможно, капитан, – ответил месье Эрто, – возможно. Я пришел предупредить вас, что час назад какой-то человек приходил на судно.

– Бочар, врач? – живо осведомился месье Буркар.

– Не знаю, капитан. Во всяком случае, он был явно огорчен вашим отсутствием.

– Человек пожилой?

– Нет… молодой, и скоро придет опять. Я пошел за вами, поскольку подумал, что найду вас на молу…

– Где меня всегда можно найти, если я не на судне.

– Я это знаю… Потому я и взял курс на семафорную мачту.

– И очень правильно сделали, Эрто, – сказал месье Буркар, – я непременно явлюсь на свидание! Месье Брюнель, разрешите откланяться.

– Ну конечно же, мой дорогой капитан, – ответил офицер портовой службы, – и у меня есть предчувствие, что скоро вы выберетесь из ваших затруднений.

– Только наполовину, месье Брюнель, – да и то лишь в том случае, если этот посетитель окажется либо врачом, либо бочаром.

Офицер портовой службы и капитан обменялись рукопожатием. Месье Буркар в сопровождении старшего офицера вышел через мост к грузовому причалу и некоторое время постоял у трапа, ведущего на «Святой Енох».

Затем капитан удалился в свою каюту, ее дверь выходила в кают-компанию, а окно на ют. [16]16
  Ют – кормовая часть верхней палубы судна.


[Закрыть]

Отдав приказание немедленно известить его о прибытии посетителя, месье Буркар не без некоторого нетерпения стал ждать, уткнувшись носом в местную газету.

Ждать пришлось недолго. Минут через десять молодой человек, о котором шла речь выше, поднялся на борт и был препровожден в кают-компанию, куда не замедлил прийти и капитан Буркар.

Было очевидно, что посетитель совершенно не похож на бочара, но вполне мог оказаться врачом, молодым врачом лет двадцати шести – двадцати семи.

После обмена любезностями – и можете быть уверены, что месье Буркар не остался в долгу у человека, почтившего его своим визитом, – молодой человек изъяснился в следующих выражениях:

– Из разговоров на бирже я узнал, что отплытие «Святого Еноха» задерживается из-за неважного состояния здоровья судового врача…

– Увы, это именно так, месье…

– Месье Фильоль… Я – доктор Фильоль, капитан, и я мог бы заменить доктора Синокэ на борту вашего судна.

Далее капитан Буркар узнал, что его молодой посетитель родом из руанских [17]17
  Руан – город во Франции, в 130 км от моря, на р. Сене. Гавань, в которую входят морские суда. Основан во времена Римской империи (I–IV века). Население (1896) – 113 тыс. чел.


[Закрыть]промышленников и мечтает служить судовым врачом в торговом флоте. Однако прежде чем поступить на службу в Трансатлантическую компанию, он был бы счастлив начать с трудного плавания на китобойце по просторам Тихого океана. Он может представить наилучшие рекомендации. Капитану Буркару нужно всего лишь справиться о нем у таких-то и таких-то судовладельцев в Гавре.

Месье Буркар внимательно вглядывался в открытое симпатичное лицо доктора Фильоля. Было видно, что сложения он крепкого, а характер у него – решительный. Тут сомнений у капитана не было: такой здоровяк не подцепит ревматизм на борту его судна. А потому он ответил:

– Не скрою от вас, месье, вы пришли весьма кстати, и если информация о вас, в чем я заранее уверен, будет благоприятной, то я согласен. Вы можете завтра же устраиваться на борту «Святого Еноха», и думаю, у вас не будет повода пожалеть о вашем решении.

– Наверняка не будет, капитан, – ответил доктор Фильоль, – ибо, должен признаться, прежде чем предложить вам свои услуги, я осведомился о вас.

– И очень благоразумно поступили, – заявил месье Буркар. – Ведь никогда не следует отправляться в плавание, не имея необходимых запасов, тем более не следует наниматься на судно, не зная, с кем будешь иметь дело.

– Об этом я и подумал, капитан.

– И были совершенно правы, месье Фильоль. Если я вас правильно понял, то, что вы обо мне узнали, свидетельствует в мою пользу.

– Абсолютно всё, и мне хочется думать, что ваши сведения обо мне будут столь же благоприятны.

Решительно, капитан Буркар и молодой врач не уступали друг другу ни в искренности, ни в любезности.

– И все-таки один вопрос, – сказал месье Буркар, – вам уже случалось путешествовать по морю, доктор?

– Только несколько раз через Ла-Манш… [18]18
  Ла-Манш – пролив между побережьем Франции и о. Великобритания, соединяет Северное море с Атлантическим океаном. Длина – около 520 км, ширина – 32—180 км. В настоящее время под ним прорыт тоннель, введен в эксплуатацию в 1994 году.


[Закрыть]

– И… вас не укачивало?

– Ничуть… и у меня есть основания думать, что меня никогда не укачает.

– Это для врача очень важно, вы в этом убедитесь.

– Безусловно, месье Буркар.

– А теперь, я не имею права это скрывать, я должен вас предупредить, что китобойные кампании тяжелы и опасны. Трудности и лишения – наши постоянные спутники. Это суровая школа морской службы.

– Знаю, капитан, и эта школа меня не страшит.

– Наши кампании, месье Фильоль, не только опасны, но порой и весьма продолжительны. Все зависит от обстоятельств… Кто знает, когда «Святой Енох» вернется из плавания, может быть, даже через два или три года?

– Когда вернется, тогда и вернется, капитан. Главное, чтобы все, кого он взял на борт, прибыли в порт вместе с ним!

Месье Буркар был в высшей степени удовлетворен и подобными мыслями и способом их выражения. Безусловно, ему будет хорошо работать с доктором Фильолем, если, конечно, полученные о Фильоле сведения позволят ему подписать с ним контракт.

– Месье, – сказал он, – я полагаю, у меня не будет ни малейшего повода пожалеть о знакомстве с вами, и надеюсь, что завтра же, как только я буду располагать необходимой информацией, ваше имя появится в судовом журнале.

– Так стало быть, до скорой встречи, капитан, – ответил доктор, – а что касается выхода в море…

– Выйти в море мы могли бы хоть завтра с вечерним приливом, если бы удалось найти замену бочару, как я уже нашел замену врачу…

– А!.. Так у вас еще не укомплектована команда?

– К сожалению, нет, месье Фильоль, на этого беднягу Брюлара рассчитывать совершенно невозможно…

– Он серьезно болен?

– Да, его руки и ноги скопаны ревматизмом… Но можете мне поверить, приобрел он его отнюдь не во время плавания на «Святом Енохе»…

– Но, капитан, мне кажется, я могу порекомендовать вам бочара…

– Вы?..

И капитан готов был уже рассыпаться, как обычно, в благодарностях в адрес этого ниспосланного ему Провидением [19]19
  Провидение, Промысел – по христианскому вероучению – непрерывное попечение Бога о Вселенной; также название верховного существа, управляющего всеми мировыми событиями.


[Закрыть]молодого врача. Ему показалось, что он уже слышит стук деревянного молотка по клепкам бочек в трюме. Увы! Эта радость была непродолжительной, и он грустно покачал головой, когда доктор Фильоль добавил:

– Разве вам не приходило в голову пригласить папашу Кабидулена?

– Жана-Мари Кабидулена с улицы Турнетт?! – воскликнул месье Буркар.

– Его самого! Разве в Гавре да и где бы то ни было еще может быть другой Кабидулен?

– Жан-Мари Кабидулен! – повторил капитан Буркар.

– Он самый.

– А откуда вы знаете Кабидулена?

– Потому что я его лечил.

– Значит… он тоже болен? Можно подумать, что на бочаров обрушилась эпидемия!

– Нет, успокойтесь, капитан, рана на большом пальце, уже зажившая, не мешает ему держать в руках скобель. Это здоровый человек, крепкого сложения, очень бодрый для своих лет, ему не больше пятидесяти, и он вам как раз подойдет.

– Может быть, может быть… – задумался месье Буркар. – К несчастью… если вы знаете Жана-Мари Кабидулена, я тоже хорошо его знаю и не думаю, чтобы хоть один капитан согласился взять его на борт.

– Почему?

– О! Он отлично знает свое дело и был не в одном плавании… последний раз уже лет пять-шесть назад…

– Так скажите мне, месье Буркар, почему же никто не захочет взять его на борт?

– Потому что это пророк несчастья, месье Фильоль, потому что он без конца предрекает ужасы и катастрофы, потому что если его послушать, отправляясь в плавание, то оно должно быть последним и живым из него никому не вернуться. А потом, эти его россказни о морских чудовищах, которых он якобы встречал и встретит еще! Видите ли, месье Фильоль, этот человек может деморализовать всю команду.

– Вы шутите, капитан?

– Отнюдь нет!

– Но… поскольку никого другого нет и поскольку бочар вам нужен…

– Да, конечно… раз уж другого нет! И все-таки мне никогда бы не пришло в голову обратиться к нему! Но что поделаешь, когда не можешь взять курс на север, берешь курс на юг… И если бы папаша Кабидулен согласился… нет-нет, он не согласится.

– Но попробовать-то можно.

– Нет… бесполезно… И потом Кабидулен… это Кабидулен! – повторял месье Буркар.

– А может быть, все-таки навестить его? – предложил месье Фильоль.

Охваченный сомнениями, капитан Буркар то скрещивал на груди руки, то растерянно опускал их, взвешивая мысленно «за» и «против». И качал головой, словно отказываясь впутываться в скверную историю. Наконец, желание поскорее выйти в море одержало верх над всеми прочими соображениями.

– Пойдемте! – решился он.

Через минуту они покинули грузовой причал и пошли по направлению к жилищу бочара.

Жан-Мари Кабидулен, крепкий мужчина пятидесяти двух лет от роду, с картузом из выдры на голове и в большом коричневом фартуке, оказался дома в своей комнате на первом этаже в глубине двора. Дела его шли не слишком хорошо, и, не будь у него кое-каких сбережений, он не мог бы себе позволить посещать каждый день маленькое кафе напротив, чтобы сыграть партию в манилью [20]20
  Манилья – вид карточной игры, где самой сильной картой является десятка.


[Закрыть]с бывшим смотрителем маяков в Ла-Эве.

Впрочем, Жан-Мари Кабидулен был в курсе всех гаврских событий: он знал, когда приходят и когда покидают порт парусные и паровые или большие трансатлантические суда, он знал все рыбацкие и морские новости, – короче, был в курсе всех сплетен, обсуждаемых на молу в часы дневного отлива.

А значит, папаша Кабидулен знал и капитана Буркара, и знал его давно. А потому, увидев капитана на пороге своего дома, воскликнул:

– Хе, хе! Так стало быть, «Святой Енох» все еще в грузовом порту и не может отойти от причала, словно заперт льдинами!

– Все еще, папаша Кабидулен, – суховато ответил капитан Буркар.

– И все еще нет врача?

– Врач есть, вот он…

– Смотрите-ка, это вы, месье Фильоль?

– Я. И я пришел вместе с месье Буркаром, чтобы предложить вам отправиться с нами в плавание.

– Отправиться в плавание… в плавание? – удивился бочар, размахивая деревянным молотком.

– Да, Жан-Мари Кабидулен, – подтвердил капитан Буркар. – Разве это не заманчиво… путешествие… на отличном корабле… и в компании замечательных людей?

– Надо же такое услышать! Вот уж не ожидал подобного предложения, капитан Буркар! Вы ведь знаете, я не молод… Плаваю только по улицам Гавра, где можно не опасаться ни пиратов, ни бурь… И вы хотите…

– Послушайте, папаша Кабидулен, подумайте. Вы еще не в том возрасте, чтобы киснуть на пристани или болтаться на якоре, словно старая швартовая бочка в дальнем углу порта.

– Снимайтесь с якоря, Жан-Мари, снимайтесь с якоря, – в тон капитану Буркару весело добавил месье Фильоль.

Лицо папаши Кабидулена стало чрезвычайно серьезным: вероятно, именно с таким выражением лица он предрекал всяческие несчастья. Он произнес глухим голосом:

– Послушайте меня внимательно, капитан, и вы тоже, доктор Фильоль… У меня всегда была мысль… И никто ее у меня из головы не выбьет…

– Какая же? – спросил месье Буркар.

– А такая, что ежели плавать по морям, то рано или поздно все равно потерпишь кораблекрушение! Конечно, на «Святом Енохе» отличный командир… отличная команда… я вижу, что будет отличный врач. Но я убежден, если я с вами отправлюсь, со мной может случиться то, чего никогда еще не случалось.

– Ну что вы говорите! – воскликнул месье Буркар.

– Я вам точно говорю, – подтвердил папаша Кабидулен, – что-нибудь ужасное! А потому я дал себе зарок остаток своих дней спокойно пронести на твердой земле!

– Все это чистейший вздор! – заявил доктор Фильоль. – Далеко не всем кораблям суждено отправиться на дно вместе с экипажем и грузом.

– Нет, конечно, – ответил бочар, – но что вы от меня хотите, у меня предчувствие… если я отправлюсь в море, я не вернусь.

– Послушайте, Жан-Мари Кабидулен, – решительно сказал капитан Буркар, – это несерьезно…

– Очень серьезно! И потом, откровенно говоря, у меня нет уже желания узнавать что-нибудь новое. Разве, плавая по морям, не повидал я все что можно… холодные и жаркие страны, острова Тихого и Атлантического океана, айсберги [21]21
  Айсберг – отколовшийся от ледника массив, может плавать или сидеть на мели. Высота над поверхностью – 70—100 м, большая часть ледника под водой. Представляет опасность для мореплавания.


[Закрыть]и ледовые поля, тюленей, моржей, китов?

– Вам можно позавидовать, – сказал месье Фильоль.

– И знаете, что я увижу в конце концов?

– Что же, папаша Кабидулен?

– То, чего никогда не видел… какое-нибудь ужасное чудовище… огромную морскую змею.

– Вы никогда ее не увидите, – убежденно заявил месье Фильоль.

– А почему?

– Потому что ее не существует!.. Я прочел все, что написано о так называемых морских чудовищах, и я вам повторяю, ваша морская змея не существует!

– Она существует! – воскликнул бочар таким уверенным тоном, что продолжать этот спор стало совершенно бессмысленно.

Короче, после долгих уговоров, соблазненный в конце концов высокой платой, которую ему предложил капитан Буркар, Жан-Мари Кабидулен решил в последний раз отправиться в плавание на китобойце и в тот же вечер принес свое имущество на борт «Святого Еноха».