Текст книги "Клиентка"
Автор книги: Жозиан Баласко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)
19
Фанни
Сначала нам было немного сложно из-за всей этой истории. Я знала, что не нужно больше об этом думать, что все закончилось, что мы начали все заново. Но это было сильнее меня. Марко действительно работает с Тутуном? Почему он еще не вернулся?
Я названивала ему, потом поняла, что это очень глупо. Все, что он сделал, было для меня. Он меня не обманул. Я хочу сказать, он делал это, чтобы мы устроились. Я не говорю, что я согласна с таким способом, но он делал это из лучших побуждений.
Мы занимались любовью как сумасшедшие, не останавливаясь, мне даже было все равно, шумели ли мы. Утром мама сделала мне замечание, что это нескромно по отношению к Карине. Можно подумать, будто она спросит разрешения, чтобы с кем-то переспать! Я ответила ей так, что она сразу замолчала:
– Ну, нужно же нам как-то завести ребенка.
Какое лицо у нее было! У мамы глаза немного навыкате из-за проблем с щитовидкой, но тут они действительно как будто вылезли из орбит.
– Да нет, я шучу, – сказала я, чтобы ее успокоить.
Но она переживала целую неделю, пока Марко не подтвердил, что такого не было в планах. Мама сказала: «Тем лучше, учитывая нашу ситуацию, это было бы ошибкой». Она не понимала, почему работа внезапно пропала. Марко сказал ей о кризисе в строительстве, что налоги давят, а клиенты боятся. Она посмотрела на него так, как будто на нем лежала вся ответственность.
За два месяца обстановка в доме накалилась. Не то чтобы мама дулась, она мастерски язвила, к примеру, если мы оставляли свет включенным, говорила: «Счетчик работает, дети».
По субботам, как обычно, мы устраивали дома небольшой семейный ужин. Мама весь вечер работала в больнице, готовила я. Учитывая состояние финансов, я сделала макароны, они мне неплохо удаются. Но макароны на этой неделе были уже три раза.
В эту субботу Розали уехала на свадьбу кузины в Кормейль, и я пригласила Тутуна. Он спросил, можно ли привести подругу. Моя мама немного поворчала, но я сказала, что еще одна упаковка макарон – и все пройдет хорошо. Вернулся Марко, он выглядел озабоченным. Проблемы на работе, больше он мне ничего не сказал.
Мы сели за стол. Подруга Тутуна довольно симпатичная, она принесла бутылку божоле. Она неразговорчива, потому что приехала из Финляндии и не понимает ни слова по-французски. Ее зовут Линда, они встретились в метро. Тутун страшный бабник, он может завоевать любую девушку, хотя, глядя на него, этого не скажешь.
Все началось с Карины, она захотела снять застолье. Она заметила, что кассета закончилась, а других у нее нет, и спросила у Марко, не принесет ли он еще. Он говорит, что, к сожалению, нет, Карина немедленно надувается и что-то цедит сквозь зубы. Я не разбираю что, но думаю, она сказала «достали». Марко обещает ей принести кассеты на следующей неделе. Она продолжает ворчать.
– Ты считаешь, что сейчас можно тратить деньги на подобные глупости? – говорю я ей.
– Все в порядке! Я ничего не говорю! Не доставай меня!
– Все устроится, – говорит Тутун, – на следующей неделе есть работа. – Он поворачивается к Марко: – Кстати, ты договорился с тем парнем?
– Вообще-то нет.
– Как так?
– Он хотел, чтобы я переделал его барак за две недели за сущие гроши!
– Ты не торговался?
– Я торговался, он не хотел ничего слышать! Что мне надо было делать, по-твоему? Пресмыкаться?
Я в первый раз вижу, что Марко заводится так быстро. Он на нервах, это можно понять, как минимум месяц у них нет ничего на примете. В последний раз они заработали, когда кузен Тутуна переезжал и они помогали ему перекрашивать стены в черное и белое, но с этим далеко не уедешь.
– Я не говорю о том, чтобы пресмыкаться, – спокойно говорит Тутун, – но я уверен, что, настояв…
– Отправляйся туда сам, приятель!
Даже подруга Тутуна, которая ничего не понимает, считает, что разговор принимает странный оборот: она делает большие глаза, чтобы он объяснил ей, что происходит. Мама говорит:
– Вы не будете ругаться!
Я вижу, как Карина хватается за камеру, затем вспоминает, что не может снимать, и глубоко вздыхает.
– Нужно принимать это спокойно, ты знаешь, что работа вернется, – говорит Тутун, чтобы все уладить.
– Конечно, тебе на это плевать, ты живешь у своей сестры!
– А ты-то у кого живешь? – спокойно замечает Тутун.
– Да, но у меня своя доля в бюджете.
– Кстати, Марко, – говорит мама, – вы думаете о счетах за телефон?
Я выхожу из себя, потому что это несправедливо.
– Кто пользуется телефоном? У нас с Марко мобильные. Понятно, кто пользуется. Карина, причем все время! Я не понимаю, почему мы должны за нее платить!
Карина начала кричать, что всегда, когда в этом доме что-то происходит, все сваливают на нее, это ее достало и она хочет, чтобы мы с Марко как можно быстрее убрались отсюда. Она поднялась и ушла в свою комнату, хлопнув дверью. Мы молчали, затем подруга Тутуна сказала что-то на финском языке, ее никто не понял. Я пошла за салатом, когда я вернулась, мама говорила:
– Не из-за чего надуваться, я просто напоминала Марко…
Я поставила салатницу на стол так резко, что чуть ее не разбила.
– Ну, наконец-то ты поняла! Откуда он тебе возьмет работу!
– Слушай, Фанни, не разговаривай со мной в таком тоне, я твоя мать и смогу еще дать тебе пощечину!
Гробовая тишина. Слышно только, как Марко ковыряет вилкой в салате. Подруга Тутуна налила себе еще бокал божоле. Она допивала бутылку в одиночку, у нее начинали краснеть щеки. Тутун посоветовал ей быть аккуратнее, но она не поняла и начала смеяться, допивая вино. Мы могли бы остановиться на этом, но Тутун повторил:
– Не надо паниковать, работа будет.
– Вы могли бы зайти в агентство по временному трудоустройству, – сказала мама. – Рядом есть одно, там всегда висят объявления.
– Я пробовал, спасибо, – ответил Марко. – Чтобы за тридцать четыре часа работы мне платили какие-то гроши!
– Может быть, это так, но в жизни не всегда делаешь то, что хочешь. Вы думаете, мне доставляет удовольствие выносить ночные горшки и мыть лежачих больных? Ваша проблема, мой милый Марко, извините, что говорю это вам, в том, что вы не умеете распоряжаться…
Он злится, когда она называет его «мой милый Марко». А она всегда так делает, подшучивая над ним.
– Что вы об этом знаете? Я оплачиваю счета, и пока без задержек! И я думаю, что у меня большая доля в общем бюджете… для того, кто не умеет распоряжаться!
Мы молчали, мама положила себе салат и сказала:
– Но если бы вы должны были платить за квартиру, еду и остальное… если бы вы подсчитали…
Мы с Марко переглянулись и ничего не сказали. Хотя нам хотелось. Тутун взял хлеб из корзинки и передал его Марко; тот отказался и сказал, смотря в глаза моей матери:
– Нет, спасибо, никакого хлеба, меня могут за это упрекнуть.
Она не успела ответить, раздался сильный шум: это Линда, напившись, упала со стула.
На следующей неделе отношения не наладились. Моя мать злобно смотрела на Марко, Карина дулась, меня это угнетало, хотелось прикончить обеих. Мы уже задумались о том, чтобы жить в мансарде у его бабушки, но она жила в двадцати километрах от салона, нужно объезжать весь Париж, стоять в пробках, это невыносимо, особенно с одной машиной. Нужно найти решение. Я вижу, что он грустит, он ведет себя как ни в чем не бывало, но он грустит.
Я подумала об ужасной вещи, мне было стыдно об этом думать, но я не могла иначе. Я подумала: раньше было легче. И сразу же представила его с этими женщинами, особенно со старухой из отеля, в ее нелепой блузке. Я никогда не задумывалась, сколько он зарабатывал за один раз. Сейчас я понимаю, что, должно быть, много.
У них была куча денег, старые, некрасивые женщины, но с кучей денег. Моя мать не смогла бы оплатить такие вещи. Я представила маму в комнате с молодым человеком. Я сильно сжала веки и выкинула эту идею из головы.
Я заметила, что краска № 5 лилась из чашки на лоб мадам Вандам. Она начала кричать, потому что краска затекала ей в глаз. Розали бросила на меня понимающий взгляд. После закрытия она спросила, как у меня дела.
– Нормально.
– Я хочу сказать, с Марко.
– Не думай об этом, Розали, все нормально.
– Он больше не видится со старухой?
– Нет, все кончено… Он понял.
– Тем лучше, если здесь все хорошо, потому что у нас проблемы… Посмотри, что этим утром пришло с почтой, я не говорила, чтобы не портить тебе день.
Она протянула мне голубой лист с пометкой «Взыскание долга» и названием канцелярии судебных исполнителей. Это действительно был удар. Да, раньше было легче.
Теперь все вернулось. Я ничего не могу поделать. Потому что это правда.
Выйдя из салона, я пошла домой. Марко оставил мне машину, и я заехала в маленькое бистро по дороге. Я хотела бы выпить что-нибудь, чтобы взбодриться, но я не люблю алкоголь. Поэтому я заставляю себя выпить бокал красного вина, хозяин бистро наполнил его доверху.
Я выпила вино залпом. Мне не стало лучше. По телу разливалось тепло, я сидела перед пустым бокалом. И я снова начинаю рассказывать себе историю. С самого начала. Номер отеля, клиентка, мансарда у его бабушки. Страница в Интернете. Я снова вижу картинку на экране монитора. Мерзкая фотография Марко… Патрика. Вдруг я вижу его как наяву. Эскорт. Сопровождение, досуг, но в основном я вспоминаю другое… Приятный спутник, подобные глупости. Без тарифов. Нет пометки, что он обязательно должен с ними спать. Я вспоминаю, что он мне об этом говорил. Он объяснил, что это нельзя записать, это запрещено, но все понимают. И ему приходилось только сопровождать женщин. Я ответила, что он держит меня за дуру. Но он был искренен, сейчас я в этом уверена. Тем вечером он сказал мне слишком много тяжелого, чтобы лгать в мелочах. Возможно, и существуют женщины, которым больше ничего не нужно.
Я попыталась поставить себя на их место: у меня куча денег, муж вкалывает как сумасшедший, у него нет времени мной заниматься, а я умираю со скуки. Меня это смешит. Должно быть, это вино. Вот я мадам Машан, я не уродлива, мне пятьдесят лет… Нет, я не могу представить себя в этом возрасте, мне сорок пять лет, у меня две подтяжки, и я провожу время, тратя деньги, которые зарабатывает господин Машан. Но мне надоело ходить за покупками в одиночку. Продавщицы неприязненно на меня смотрят, притворяются, что вещь мне очень идет, когда она мне абсолютно не подходит. Однажды я одна обедала в ресторане «Пицца Хат», было довольно тоскливо, там всегда сидит мужчина, который рассматривает вас и глупо улыбается. Учитывая все это, мадам Машан, я бы удивилась, что на вас смотрят. Ну ладно, несмотря на все, не так уж странно сидеть одной в ресторане.
Я заказываю еще один бокал вина. Мадам Машан это надоело, она признается себе, что ей нужна компания. Будь я на ее месте, мне было бы приятно находиться в обществе такого мужчины, как Патрик. Он сказал бы ей, что она в потрясающей форме, что она выглядит на десять лет моложе, что в ней есть что-то особенное… Будь я на ее месте, мне понравились бы такие слова. И потом, я не хочу заходить дальше, потому что очень люблю своего мужа, мы женаты уже двадцать лет, и в любом случае я не поклонница секса. Судя по клиенткам салона, рано или поздно это наступит. Когда это уже тяжелая работа, но нужно ее сделать. Мадам Машан занимается этим время от времени, ей хватает. Но время от времени она проводит день с милым молодым человеком, который относится к ней так, будто она топ-модель. Ничего больше. Почему он не брал только таких клиенток? Не было бы никаких проблем.
Я допиваю второй бокал вина, и все вокруг начинает кружиться. Я понимаю, что не смогу вести машину. Я звоню Марко. Мне было трудно набрать номер, взгляд совсем не фокусируется. Так как я никогда не пью, двух бокалов мне достаточно. Мне трудно даже говорить правильно. Кажется, Марко в панике. Он говорит, что приедет через четверть часа, чтобы я особенно не двигалась, а ждала его.
Пока он ехал, головокружение прошло, я расслабилась, успела выпить кофе, и мысли стали на место. Но ничего не изменилось. Он как ветер влетает в бистро, тревожится, увидев меня. Я успокаиваю его, говорю, что мне лучше. Я рассказываю о заказном письме, это настоящая катастрофа.
– Что можно сделать? Я не буду грабить банк.
Он берет мою руку, нежно ее сжимает.
– Может, будет работа с Тутуном, но через две недели.
Без двух бокалов вина я никогда не решилась бы его спросить:
– А твои планы?
– Какие мои планы?
– Ты знаешь, что я хочу сказать… Твои планы… Твои старые планы.
Он вскидывает брови. Как будто он не понял. Но я знаю, что он понял.
– О чем ты, Фанни?
– Те твои женщины…
Он бледнеет. Я подумала, что он встанет и уйдет.
– Ты больная? Я плохо расслышал или как?
– Не нервничай, Марко… Позволь мне тебе объяснить… Иногда ты их только сопровождал, разве нет?
Он не отвечает.
– Ты мне точно говорил, что некоторым больше ничего не нужно.
– Я не хочу об этом говорить… Передай мне ключи от машины.
Я его удерживаю:
– Послушай меня, Марко! Я пытаюсь найти решение! Иначе закрываем салон, и я не смогу тебе сказать, сколько придется отдать! Они могут забрать все! Даже у моей матери!
Тишина. Марко смотрит на меня, качая головой:
– И ты решила, что я должен к этому вернуться? Ты понимаешь, что говоришь?
Он повторяет: «Ты понимаешь?»
– Я не требую от тебя спать с ними, этого не требуется.
Марко делает мне знак понизить голос. Стоящий за стойкой хозяин прислушивается к нам, протирая бокалы. Я продолжаю, уже шепотом:
– Некоторым женщинам требуется только сопровождение.
– Позволь мне объяснить тебе одну вещь, Фанни. Действительно, такое случается, но чаще всего через это приходится пройти. Рано или поздно. Ну, пошли?
– Я хочу сэндвич.
Он вздыхает и заказывает сэндвич. Мы молчим. Я думаю о том, что он сказал. Нужно через это пройти. Конечно, этот вопрос гораздо тоньше. Но сейчас, когда я все знаю, это другое дело. Я размышляла вслух.
– В каком смысле другое?
– Ну… ты не будешь меня обманывать…
Марко молча на меня смотрит. Он тоже раздумывает. Конечно, то, что я от него прошу, нелегко сделать. И в то же время он это уже делал. И этот опыт его не травмировал. Хозяин приносит мне сэндвич. Я жду, пока Марко заплатит и хозяин вернется за стойку, чтобы сказать:
– Ну, это будет на время…
Он обхватывает голову руками, ерошит волосы:
– Я не могу делать это, Фанни… Я больше не могу.
– Даже если я все знаю и я согласна?
– Как раз потому, что ты знаешь!
– Ты предпочел бы лгать?
– Не говори глупостей.
Меня немного тошнит, и я принимаюсь за сэндвич. Хлеб сухой, масло горькое, но мне хорошо. Я почувствовала себя лучше, сказав Марко все это. Я не знаю, права ли я была, возможно, это не лучшая идея, но пока она единственная.
– Ты на меня сердишься?
– Нет, я не сержусь… Я немного удивился – не ждал от тебя этого.
Я отвечаю, что это не страшно, придумаем что-нибудь другое. Но по его глазам я понимаю, что он не более в этом уверен, чем я.
– Я тебя люблю.
– Я тоже, я тебя люблю, Фанни. Я действительно хотел бы, чтобы мы выпутались из этой мерзости.
– Мы придумаем что-нибудь другое, – повторяю я.
Он грустно смотрит, как я доедаю сэндвич. Это он снова поднял тему:
– В любом случае, это невозможно. Даже технически: компьютер в Cash Converters, я не смогу зайти на сайт.
– У тебя нет номеров? Они не оставляли тебе свои номера?
– Некоторые оставляли.
Похоже, что он говорит это неохотно.
– Сколько стоит телефонный звонок?
20
Марко
В тот вечер мы не вернулись домой. Фанни позвонила Мэгги, чтобы предупредить, что мы будем ночевать у моей бабушки. Мэгги, должно быть, удивилась, так как Фанни сказала ей довольно сухо:
– Чтобы нас хоть раз оставили в покое.
Но я не знаю, чувствовали ли мы себя спокойно. Мы опять были в комнате няни. Мы оба чувствовали себя плохо. Не хотелось заниматься любовью.
Я открыл шкаф, там осталось немного одежды Патрика. Я убил его и похоронил. В любом случае, этот парень жил урывками. А Фанни меня просила его оживить. Пока я смотрел на одежду, Фанни сказала:
– Это была глупость. Забудь, пожалуйста, Марко, забудь.
Затем она начала плакать. Я обнял ее, сказал, что нужно попробовать, что это было единственное решение. Самое быстрое, самое эффективное. Для нее и для меня. Чтобы мы смогли выпутаться из всего этого. Она успокоилась, вытерла слезы и спросила, уверен ли я.
Да, я был уверен.
Тогда мы начали говорить серьезно. Я объяснил, как это происходило, сколько денег приносило, я был довольно точен, не вдаваясь в детали. И затем мы посчитали, сколько нужно было заработать и за какое время можно было получить эти деньги. Нужно было только возобновить все связи, которые я оборвал.
По правде, их не так много. Итальянка эмигрировала, моя страница в Интернете закрыта, остаются Джудит и адвокат, чьи номера у меня есть. Адвокат мне радостно отвечает, что она только что встретила шикарного мужчину и собирается выйти замуж. Я ее поздравляю, но это меня не устраивает. Я не решаюсь звонить Джудит, но время поджимает. Может быть, она меня отвергнет, может быть, она тоже… Нет, такие не встречают мужчину своей жизни. И я вспоминаю, что она мне сказала в последний раз, когда мы виделись: «Если когда-нибудь ты вернешься к своей профессии…» Она не знает ничего о моей жизни или знает очень мало, она либо почувствовала, либо достаточно долго была клиенткой, чтобы понять, что так легко не остановиться.
Мы вернулись к Мэгги утром следующего дня, когда Фанни обычно переодевается, прежде чем пойти в салон. Мэгги не сказала ничего особенного, хватило ее взгляда, обиженного, расстроенного. Это меня раздражало, я не хотел находиться в этой атмосфере весь день, учитывая то, что у меня не было никаких особых дел. Кроме звонка Джудит. Это было особое дело. Уходя, я сказал Мэгги, что пошел записываться в службу занятости Manpower. Она довольно улыбнулась и спросила:
– Она открыта по субботам?
– Конечно. Тут нет, но в Париже открыта.
Машина осталась у Фанни, я сел на поезд и доехал до Восточного вокзала. Я тут не был целую вечность. Я не сразу позвонил Джудит, стоял, прислонившись к колонне, курил сигарету, когда кто-то попросил у меня закурить. Я обернулся: это был парень, похожий на мокрую птицу, очень худой, одежда была ему мала, маленькая куртка, слишком узкие джинсы, волосы у него были взъерошены, но это из-за геля. Молодой, почти подросток, немного чумазый. Я достал пачку, протянул ему одну сигарету. У него не было зажигалки, только горло, чтобы закурить, как он сказал. Я зажег ему сигарету.
– С каких пор ты здесь работаешь? Первый раз тебя вижу…
– Что ты несешь… Я не работаю!
Парень начал смеяться, смотря на меня.
– Что тебя смешит?
– Мне показалось, ты занимаешься проституцией! Извини!
Меня это пугает. Я хочу уточнить:
– А я похож?
– И да, и нет, мне кажется. Ты довольно милый… Может быть.
– Да, – отвечаю я, мысленно улыбаясь. – Может быть. А ты?
– Это тебе мешает?
– Мне плевать!.. Но если ты меня кадришь, то не с того начал.
Он смеется:
– Не думай так… Я в основном занимаюсь стариками. Угостишь меня?
Я мог бы его послать и на этом остановиться.
– Ладно, но я тебе говорю еще раз: я не голубой.
– Я понял, я тоже не голубой.
Я бросаю на него недоверчивый взгляд.
– Да, я делаю им минет, но я не голубой, – объясняет он.
Мы сидели за кружкой пива в бистро напротив вокзала. Он воспользовался случаем, чтобы заказать сэндвич. Когда парень набросился на еду, я понял, что он голодает. Я спросил, как сейчас его работа.
– Как видишь, на высшем уровне.
Он говорил с полным ртом. Он ел, не теряя ни крошки сэндвича, подбирал их с края тарелки.
– Хочешь еще один?
– Пожалуй. Как тебя зовут?
– Патрик.
Мне не надо было раздумывать.
– А тебя?
– Золтан.
Он принялся за второй сэндвич с той же жадностью. Мы заказали еще две кружки пива. Был полдень, и я ничего не ел, но и не был голоден. Я смотрел, как он ел.
– Черт возьми, вот теперь мне лучше.
Он опустошил кружку.
– Чем зарабатываешь на жизнь?
Ответ пришел сам собой. По крайней мере, он пришел на ум Патрику.
– Как и ты.
– Прекрати!
– Но с женщинами.
Золтан был шокирован. Он первый раз встретил жиголо. Это его поразило. Он задал мне кучу профессиональных вопросов.
– На два-три часа. Они заказывают тебя на два-три часа?
– Я тебя уверяю, я еще не самый дорогой…
– И никогда нет простоев?.. Моя работа – отдаваться, а тебе еще нужно что-то делать, это неприятно и не так просто, я бы испугался до ужаса.
– Клиентка смотрит на тебя как на личность, не как на тело. Вот в этом большая разница. Ты не заполняешь дыру, ты восполняешь пробелы… чувствуешь себя нужным… знаешь, что оставишь им приятные воспоминания…
Золтан молчит. Он допивает пиво, берет у меня сигарету.
– Это класс. Ты не вкалываешь, ходишь по отелям, и все… Мне бы это понравилось!
– Никто тебе не запрещает.
Он горько смеется:
– Конечно! Ты меня видел? Все, что у меня есть, я ношу с собой! У меня ничего нет, я делю прогнившую комнату с каким-то идиотом… Какие здесь могут быть шансы?
Я ничего не ответил. Он спросил у меня время, поблагодарил за еду. Поднявшись, Золтан сказал:
– Эй, если когда-нибудь их у тебя будет слишком много, ты вспомнишь обо мне? – Засмеялся и добавил: – Я несу глупости!
И ушел большими шагами, застегнув под горло свою маленькую куртку, потому что ему было холодно. Я достал телефон и набрал номер Джудит. Попал на голосовую почту и отключил соединение. У меня нет ее домашнего телефона. Я перезвоню.
