Текст книги "Искатель. 1978. Выпуск №5"

Автор книги: Жорж Сименон

Соавторы: Андрей Дмитрук,Сергей Смирнов,Вадим Бурлак,Евгений Хрунов,Левон Хачатурьянц
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

VII

Воронцова попросила разрешения Главного продлить смену дежурства до окончания маневра «Вихря». Нарушая собственный приказ о распорядке дежурств, Волновой дал согласие. Экипаж космического корабля попал в опасную ситуацию во время дежурства ночной смены, и выйти из этой ситуации космонавтам должны были помочь на Земле те же люди.

– Пришел ответ из Института астрономии, – сообщила Галина Сергеевна подошедшему Волновому. – Хотите познакомиться?

Она нажала клавишу, и на одном из экранов поплыли слова текста:

«…Стая осколков галактического происхождения, ранее не зарегистрированных, движется по параболической орбите под углом к плоскости эклиптики в 16 градусов. В настоящее время находится в точке пересечения с плоскостью эклиптики. Совпадение трассы корабля и орбиты астероидного облака – четыре часа».

– Экипаж «Вихря» просил провести стыковку корабля с астероидом на ручном управлении, – почему-то смутившись, доложила Галина Сергеевна. – Я дала свое согласие.

– Прекрасно! – одобрил Игорь Петрович.

Лицо Галины осунулось, под глазами наметились черные тени. «Успела она хотя бы выпить кофе? – Игорь Петрович вспомнил ее утреннее приглашение. – Устала, а держится молодцом!»

– Кто будет управлять «Вихрем» во время стыковки? – вслух спросил Волновой. Он старался, но не мог отвести взгляд от милого женского лица.

Словно чувствуя его борьбу с собой, Галина Сергеевна отвернулась к пульту и протянула ему через плечо листок бумаги.

– Это медбюллетень на восемь ноль-ноль. Врачи рекомендуют Меркулова.

Волновой принялся читать. Коэффициент общего состояния у членов экипажа «Вихря» колебался от 0.78 до 0.65. Самый высокий был у Сергея Меркулова. Самый низкий… Путают что-то врачи! Самый низкий коэффициент был у командира «Вихря».

Неужели Виктор Сергеевич так устал? По лицу незаметно. Голос уверенный, не спешит с принятием решений.

– Вызовите, пожалуйста, командира «Вихря», – попросил Волновой.

На трех нижних экранах появилось лицо командира корабля. Волновой увеличил масштаб изображения. Глаза Виктора Сергеевича смотрели прямо, все с той же знакомой доброй хитринкой.

– Игорь Петрович, до распада астероида 32–34 остается тридцать семь минут, – спокойным, ровным голосом заговорил с экрана Панин. – Расчет траектории тройной: Земля, бортовая ЭВМ и штурман. Предлагаю управление стыковкой с астероидом 32–15 проводить вручную. Управлять кораблем будет второй пилот Меркулов. Маневр начинается через четыре минуты.

– Добро! – Волновой кивнул головой. – Передаю тебя начальнику смены. У Галины Сергеевны рука счастливая.

– «Гранит», я – «Аврора», – тут же принялась за дело Воронцова. – Траекторию, относительные скорости, расстояние будем сообщать на борт в следующем порядке: реальное время, прогноз на минуту, три, пять, десять минут вперед…

Волновой поднялся и, стараясь не смотреть на Галину Сергеевну, отошел в сторону. Руководить таким сложным маневром, как стыковка и вывод космического корабля из астероидного облака, должен кто-то один. Руководитель возьмет на себя всю ответственность, он может надеяться только на себя.

На комбинационном экране разворачивалась впечатляющая картина. В центре – корабль. Под ним и чуть впереди – астероид 32–15, с которым должен состыковаться «Вихрь». Четкая красная линия показывает траекторию маневров корабля, зеленые пунктирные линии – допустимые отклонения. Этих зеленых линий очень и очень много… Управление стыковкой должно быть предельно точным. Движение корабля происходит по узкому коридору равного притяжения, чтобы не потревожить и не вызвать распада соседних астероидов.

Оптимальный вариант движения «Вихря»: с маневром по курсу корабль обгоняет астероид, опускается с противоположной стороны. Поверхность астероида в этом месте более ровная, удобная для причаливания. Силуэт астероида 32–15 напоминает лежащего на льдине моржа. В том месте, где голова зверя плавно переходит в спину, и должен опуститься «Вихрь».

Маневр начался. На комбинационном экране корабль медленно обгоняет «моржа». Зависает.

– Земля! Сориентировались! Проверьте наше положение! – несется из динамиков главного зала аппаратной уверенный голос Сергея Меркулова.

«Что-то долго вычислительные машины Центра проверяют точность ориентации, – думает Волновой. – Осталось тридцать шесть минут».

– «Гранит», сориентировались отлично, – звучит в динамиках голос Воронцовой.

На комбинационном экране красная капля космического корабля начинает скользить вниз… Приближается самая опасная часть маневра – стыковка.

Волновой быстро проходит в сектор психофизиологии. На видеоэкранах командный отсек «Вихря». В креслах пилотов – Сергей Меркулов и Виктор Сергеевич. Оба в скафандрах. Почему-то пустует кресло штурмана. Нет, вот и Георгий Калантаров. Низко склонив голову к пульту, штурман работает на ЭВМ.

Что это? Коэффициент «К» у Сергея Меркулова снизился с 0,76 до 0,71. Ничего, ничего… Это волнение лидера, успокаивает себя Волновой. У командира «Вихря» коэффициент «К» даже немного увеличился – 0,7. Прекрасно, Виктор!

– «Аврора», по нашим расчетам, импульс – 1108, – раздался из динамика голос Меркулова. – Прошу сменить импульс.

– «Гранит». С коррекцией согласны! – тут же отзывается Воронцова. – Новый импульс – 1108.

Волновой ловит на себе взгляд Семена Тарханова и отворачивается. Коэффициент «К» у Главного, наверное, сейчас ниже, чем у любого члена экипажа «Вихря». Волнуется Игорь Петрович. Трудно быть простым наблюдателем. Мучительно трудно заставить себя не вмешаться, не взять в свои руки непосредственное управление кораблем.

– «Аврора», начинаю торможение!

Все, кто сейчас находится в главном зале аппаратной, с напряжением всматриваются в лицо Сергея Меркулова. На десятки экранов транслируется изображение второго пилота «Вихря»: широкоскулое простоватое лицо парня-увальня, чуть проступают на висках лучики первых морщин…

– «Аврора», маневр закончил. «Гранит» состыкован с астероидом 32–15.

Все. Теперь можно подойти к Воронцовой. Главный быстро идет к пульту начальника смены и останавливается за креслом Галины Сергеевны. Нужно сказать какие-то слова, но он не находит их сразу…

– Игорь Петрович, хочу с вами посоветоваться, – сухо, по деловому говорит Галина Сергеевна.

Она могла бы дать себе несколько секунд передышки, думает Волновой. Чем он может сейчас помочь ей? Только улыбкой.

– Слушаю вас, Галина Сергеевна.

– Из Института астрономии получены данные экспресс-исследования. При включении маршевого двигателя осколок астероида позади «Вихря» может взорваться…

С лица Главного медленно сползает улыбка. Он поднимает голову, всматривается в план-карту на комбинационном экране. Осколок астероида за кормой «Вихря» напоминает силуэт средневекового замка.

VIII

Вычислительные машины на Земле прогнозируют: после включения маршевых двигателей «Вихря» осколки взорвавшегося за его кормой астероида не попадут в корабль и в астероид 32–15. Согласно план-карте на комбинационном экране опасный сектор находится в противоположной направлению полета стороне. Вероятность прогноза – восемьдесят семь процентов.

Волновой рассматривает на видеоэкране изображение астероида за кормой «Вихря». До чего же все-таки красив этот «замок», думает Игорь Петрович. Одна башня сохранилась почти полностью. Не хватает только родового герба, чтобы разгадать, какому герцогу он принадлежал…

– «Аврора», «Гранит» готов к запуску маршевых двигателей!

Волновой старается не считать про себя: четыре, три, два, один…

– Пуск! – раздается в динамике команда начальника смены.

Изображение «замка» исчезает за яркой вспышкой… Через мгновение на экране непроглядная тьма, рассекаемая лишь искрящимися горизонтальными полосами помех.

– «Аврора», «Аврора», – сквозь шорохи и треск эфира глухо прорывается голос Сергея Меркулова, – продолжаю движение. Ударов по корпусу не ощущаю.

На посветлевшем видеоэкране, словно в кадрах замедленной киносъемки, медленно разваливается «замок». Угловая башня отделяется, плывет вниз, исчезает из поля зрения. Ядро астероида распадается… Вращающиеся обломки сталкиваются, дробятся.

На комбинационном экране, под прикрытием огромного тела «моржа», корабль медленно приближается к астероиду 12–37. Отсчет времени показывает, что до распада астероида 32–34 осталось семнадцать минут.

– «Аврора», прохожу 12–37… – Помехи в эфире мешают разобрать интонации в голосе Сергея Меркулова.

На одном из видеоэкранов крупным планом проплывает глыба космического тела. Поверхность его с округлыми, приплюснутыми бородавками выступов напоминает бугристую кожу какого-то земноводного, холодно поблескивает. Цвет ее меняется на глазах: осенняя охра принимает коричневый оттенок, темнеет. Границы выступов исчезают, растворяются в черной тени.

Волновой переводит взгляд на приборный щит жизнеобеспечения «Вихря»: влажность – 96 процентов, температура в главном отсеке корабля – 32 градуса. Настоящие тропики! Экипаж экономит энергию. Да, работать сейчас в этих тропиках несладко!

Отсчет времени на комбинационном экране: до распада астероида 32–34 – восемь минут. Космический корабль все еще находится в опасном секторе. Вероятность прогноза поражения корабля осколками космического тела при взрыве – 91 процент.

Маршевые двигатели «Вихря» работают одиннадцать минут. Корабль расходится с астероидом 18–46. Эта громада длиной около двух километров напоминает очертаниями рыбу.

Изображение на видеоэкране неожиданно смазывается. Сквозь частую сетку помех пробивается слабое изображение «моржа», над головой которого вырастает султан брызг. В сторону «рыбы» летят мелкие осколки… Щит «Вихря» натолкнулся на небольшой астероид. Лишь бы осколки после взрыва не вызвали распад «рыбы»!

Кажется, пронесло… «Вихрь» оставляет «рыбу» позади себя.

Маршевые двигатели работают четырнадцать минут.

До распада астероида 32–34 – пять минут. «Вихрь» все еще находится в зоне возможного поражения осколками.

Впереди по трассе корабля «грецкий орех», последний большой астероид на границе выхода из облака. К сожалению, стороной этот «орешек» не обойти: справа и слева по курсу – плотные скопления крупных осколков. Расходиться с «орехом» придется почти впритирку.

На видеоэкранах лицо Сергея Меркулова. Защитный щиток шлема скафандра откинут. На лбу и висках пилота поблескивают мелкие капельки пота. Жарко! Что может быть проще, опусти щиток шлема и перейди на автономное жизнеобеспечение скафандра! Но щиток шлема открыт. Экипаж должен знать: пилот не боится неожиданной разгерметизации корабля при столкновении с астероидом, он полностью уверен в благополучном окончании маневра.

– Ближайшее расстояние по осям двадцать три метра, – перекрывает треск эфира низкий голос Сергея Меркулова. Лишь бы массы астероида-щита и «грецкого ореха» были рассчитаны правильно. Если двигатели корабля не уравновесят силу притяжения этих двух космических тел, то столкновение неизбежно. Тогда корабль мгновенно исчезнет в облаке взрыва.

– «Гранит», через двадцать секунд начинайте прибавлять тягу, – командует в микрофон Галина Сергеевна.

Не рано ли увеличивать скорость? Расстояние от головы «моржа» до черной скорлупы «грецкого ореха» всего двадцать три метра – все равно что лезвие бритвы между молотом и наковальней. Не сдают ли нервы у начальника смены? Сейчас желание поскорее отделаться от опасности может повлечь за собой катастрофу.

– «Гранит», начинаю отсчет времени. С нулевой позиции начинайте добавлять тягу.

Что это – поспешное решение, диктуемое усталостью, подсознательное желание избавиться от колоссального напряжения или точный расчет?

– Восемь… семь… шесть…

Есть еще время вмешаться.

– Четыре… три… два…

Усилием воли Главный не позволяет себе отдать приказ «Отставить!».

– Расстояние между осями сорок семь метров… – Волновой прислушивается к голосу Сергея Меркулова. – Задействованная мощность двигателей…

«Грецкий орех» остается позади. «Проскочили, – переводит дух Главный. – Хорошо, что в последнюю секунду не крикнул: «Отставить!» Умница Галина Сергеевна! Молодец, Галочка!»

Маршевые двигатели «Вихря» работают семнадцать минут.

Корабль все еще находится в опасной зоне.

До распада астероида 32–34 две минуты… Шестьдесят секунд… тридцать секунд… пятнадцать…

Под надежным прикрытием астероида 32–15 «Вихрь» наконец выходит за пределы скопления. Взрывы внутри его теперь не страшны. Осколки не разлетятся далеко, их основная масса проследует по прежней орбите и вскоре навсегда покинет солнечную систему. Та же судьба ждет и «щит» корабля, двигатели лишь немного изменили его ускорение, но этого оказалось достаточно, чтобы основной рой пронесся дальше.

Теперь настала пора прощаться. Сейчас включатся маршевые двигатели, и корабль вновь перейдет на свободный полет, навсегда расставшись со своей временной гаванью.

Над пультом управления замигало красное табло – автомат дает предупредительный сигнал. Остается одна минута до пуска двигателей, вновь начинается отсчет времени. Вместе с командой «Пуск!» в аппаратную прорвался искаженный помехами голос Панина:

– «Аврора». Я – «Гранит». Отмечаю… резко возрос…

Фраза оборвалась на полуслове.

После долгой паузы экран над главным пультом управления вновь осветился. Одно за другим начали поступать сообщения наземных станций наблюдения:

– Телерадиосвязь с «Гранитом» потеряна…

– «Гранит» вышел из зоны слежения сектора восемь…

– Пять аварийных каналов связи задействовали! Ответный импульс сигнала – ноль…

– В зоне слежения секторов шесть, четыре, десять «Гранит» не обнаруживается…

Перед залитым молочным туманом видеоэкраном сидит руководитель полетом Игорь Петрович Волновой. В кабинете Главного тихо. После объявления сигнала тревоги участники совещания с сотрудниками Института астрономии тут же покинули кабинет. Волновой ждет доклада начальника смены.

Неужели катастрофа? И это после удачной посадки и взлета с Марса! После пятнадцати месяцев полета, почти у самого порога дома. В каких-то полутора миллионах километров от Земли!

IX

– «Аврора», я – «Гранит». Отмечаю изменение ускорения, отмечаю изменение ускорения! Разгон идет нормально!

Неожиданно видеоэкран оперативной связи с Землей залил молочно-белый туман.

– Жора, как выносные телекамеры? – В голосе командира тревога.

– Все в порядке. Изображение и фокус четкие.

– Нет телесвязи с Землей. Запроси «Аврору» по аварийным радиоканалам.

В динамиках рации ни звука. Не слышно даже обычных для эфира потрескиваний. Сергей Меркулов немедля занялся автоматом проверки связи, Виктор Сергеевич проверил управление.

– Что же все-таки со связью?

– Связь должна быть. – Меркулов, как всегда, говорил спокойно, чуть-чуть растягивая слова. – Автомат в полном порядке.

Панин размышлял недолго. Если автомат в порядке и в аппаратуре самого корабля нет никаких сбоев, то может быть только одна причина: между кораблем и Землей возник непроницаемый для радиоволн экран!

Виктор Сергеевич рывком поднялся с кресла.

– Жора, – обратился он к штурману, – радиоракету к запуску!

Через минуту радиозонд ушел в космос.

Некоторое время в наушниках штурмана слышалось частое попискивание радиомаяка, затем сигналы внезапно смолкли.

– Мы за барьером! – тихо высказал предположение Калантаров.

– Сейчас я вам скажу совершенно точно… – Сергей Мерку лов радиолокатором «прощупывал» пространство. – Вокруг корабля в радиусе шести километров встала непробиваемая для сигналов преграда.

– Что же это такое? – В голосе Меркулова слышалась растерянность.

– Пока с уверенностью можно сказать лишь одно, – подчеркнуто спокойно ответил Панин. – Образование экрана как-то связано с облаком астероидов. Возможно, там существует какое то мощное излучение или выделяется сильно ионизированный газ, этим еще займутся ученые, для нас важно только одно. Зона поглощения сигналов не может быть слишком велика. Как только мы разойдемся с облаком на достаточное расстояние, эфир станет опять прозрачным.

– Послушайте! – воскликнул Меркулов, – а ведь это объясняет, почему астероиды появились так неожиданно. Если во круг облака периодически возникала зона, поглощающая все радиосигналы, наши локаторы не могли его обнаружить.

– Да, но это означает, что на какое-то время мы остались без глаз, без ушей, без голоса. Я хочу знать ваше мнение, как нам жить дальше. Может быть, попробовать изменить орбиту, уйти в сторону? Мы и так израсходовали на эти астероиды почти все резервное топливо; если сейчас вновь запустим двигатели – будем потом мотаться в космосе, как беспомощные котята. Подавать сигнал бедствия, вызывать заправщик на такое расстояние? Все это слишком сложно. По-моему, надо продолжать полет, – закончил свою мысль Акопян. – Непосредственно нам ничего не грозит, раз облако уходит все дальше.

– Нам-то что, – откликнулся Георгий Калантаров. – У нас все в порядке. А вот каково им без связи там, на Земле! Будем работать в слепом полете… – Георгий неуверенно улыбнулся. – Нам не привыкать!

– Наверняка наша «клетка» будет уменьшаться, – задумчиво проговорил Василий Карпенко. – Энергия экрана постепенно должна рассеиваться…

Перебивая друг друга, заговорили все.

– Нужно прорубить в «клетке» окно!

– А что?! Лазером и прорубим!

– Проще запустить ракету с антенной.

– Ты бы еще предложил протянуть сквозь «клетку» телефонный провод!

Виктор Сергеевич, конечно, знал, как дальше жить и что делать. Его волновало другое: горстка уставших людей больше года связана с Землей лишь тоненькой ниточкой телерадиосвязи. И вот эта единственная ниточка оборвалась…

В последнее время командир «Вихря» замечал, с каким особым нетерпением его товарищи ждали очередного сеанса связи с Землей, как пытливо всматривались в знакомые и незнакомые лица, с какой жадностью разглядывали обыкновенные земные предметы, попадавшие в поле зрения телекамер. А после долго, с серьезным видом обсуждали, идет ли новая прическа Галине Сергеевне, не случилась ли какая неприятность у Семена Тарханова, продержится ли хорошая погода в Подмосковье до их возвращения на Землю.

Изоляция «в четырех стенах» космического корабля не шутка. Для того они и прошли на Земле специальный курс психологической подготовки. А регулярные гипноотпуска и гипностимуляция в полете? Они тоже оказали свое слово, не давая развиваться болезни одиночества. И все-таки, когда до приземления остаются считанные дни, выдержат ли они?

Вторые сутки слепого полета.

Корабль с прежней скоростью приближается к Земле. Размеры «клетки» уменьшаются, но очень и очень медленно. Всего на несколько десятков метров в день.

Третьи сутки слепого полета.

– Виктор Сергеевич, «клетка» сжимается! Скачок в двести пятьдесят метров! Эта чертовщина не подчиняется никаким законам!

– Будем включать локатор каждые полчаса.

– Вот когда можно по-настоящему оценить все удобства современной техники! – смеется Акопян. – С Землей не свяжешься, по спутникам-маякам не определишь, где находишься… Вокруг настоящая чащоба, хотя нет ни дерева, ни кустика!

Космический штурман Георгий Калантаров ориентируется как во времена Колумба – по звездам. Сейчас он готовится к очередной коррекции трассы. Сложность задачи в том, – что топлива для двигателей осталось мало, слишком дорого обошлись кораблю маневры с «моржом».

– Виктор Сергеевич, топлива осталось только на две коррекции!

Четыре раза Сергей Меркулов и Сурен Акопян производили расчеты на бортовой ЭВМ. Ответ получался один: с имеющимся запасом топлива «Вихрь» сможет только выйти на земную орбиту. Для маневров и стыковки корабля с орбитодромом без дополнительной заправки не обойтись!

X

Четыреста шестьдесят третьи сутки полета.

На вахте Георгий Калантаров.

Экипаж отдыхает по своим каютам. В кресле штурмана дремлет Сергей Меркулов. После исчезновения связи командир назначает вахтенному дублера.

Корабль летит по трассе.

Забот у вахтенного сейчас немного – сиди перед экранами обзорных телекамер, смотри на звездное небо да слушай немой эфир.

Четвертую минуту на левом экране мигает новая точка. Наверное, блуждающий астероид. Автомат слежения за космическими телами сейчас выдаст параметры орбиты незнакомца. Пока ЭВМ работает, Сережа Меркулов может спокойно спать.

На информационном экране медленно плывут цифры. Что это? Ускорение появившегося космического тела нарастает…

Корабль… Навстречу «Вихрю» движется космический корабль!

– Сергей, буди командира, – Калантаров никак не может справиться с голосом. – Ты слышишь, Сережа? Нас встречают!

По всем отсекам «Вихря» гудит зуммер аврала.

– Вижу световые сигналы! – Меркулов чуть ли не лбом упирается в экран перед пультом второго пилота. – Морзянка! Дают повторное оповещение!

– «Гранит», я – «Аврора-2», – за спиной Калантарова вслух читает световые сигналы на экране Виктор Сергеевич. – Мой… повторный… пролет… через… сорок… пять… минут… как… меня… поняли… я… «Аврора-2».

– Как же они нас нашли? – Калантаров поворачивается к командиру. – Мы ведь микроскопический обломок иголки в стогу сена! Нас же не берет никакой локатор!

– Нашли! – Марина обнимает Сергея Меркулова. – Мальчики! Нас нашли!

– Ну и что тут такого? – притворно ворчит Акопян. – Тоже мне победа техники! Примерная трасса нашего полета известна любому школьнику. Организовали коридор из десятка ракет, вот и все!

Марина по очереди целует всех своих товарищей. Поцелуй в щеку получает и скептик Акопян.

– Вижу еще один корабль! – докладывает Сергей Мерку лов. – Интенсивность и яркость световых сигналов иная.

На информационном экране медленно плывут слова расшифрованного текста:

«Траектория трассы «Вихря» близка к расчетной. Для выхода на земную орбиту потребуется две коррекции. Корабль окружен облаком отрицательно заряженных частиц. Наружный диаметр сферы оболочки – шесть километров. При выходе на земную орбиту диаметр оболочки не превысит двух километров. Через сорок два часа встречайте корабль-заправщик. Перед последней коррекцией выбросьте антенну – кварц шестнадцать, код шестьдесят пять…»

Вечером за ужином в кают-компании Сурен Акопян попросил чаю погорячее.

– Да, что-то у нас сегодня прохладно, – поддержал его Жора. – Хоть свитер надевай!

– Прохладно? – переспросил командир. – А я почему-то не почувствовал.

Виктор Сергеевич принялся старательно размешивать в стакане сахар. Смотревшему на него Сурену показалось, что командир еле удерживает готовую сорваться улыбку.

– До встречи с заправщиком еще двадцать девять часов, – после паузы забасил Сережа Меркулов, – а мы уже прекратили экономить энергию. Кондиционер в кают-компании работает пять часов без перерыва!

– Замерзли, товарищи мужчины? – звонко спрашивает Марина. – Какие вы все стали неженки. Да, это я включила кондиционеры во всех отсеках корабля, и до конца полета они будут работать только в одном режиме. А ну-ка вспомните, какая средняя дневная температура в Подмосковье в этом месяце?

– К помощи ЭВМ не прибегать! – засмеялся командир.

Сергей и Жора посмотрели на Акопяна и перемигнулись. Сурен не спеша допил чай, встал и как бы нехотя подошел к пульту жизнеобеспечения.

– Ох уж эти женщины! – недовольным голосом воскликнул Сурен. – Как всегда, никакой точности! В командном отсеке космического корабля «Вихрь» сейчас ровно 17,6 градуса по Цельсию. На 0,4 градуса ниже, чем в эту самую минуту в Москве…