Текст книги "Атланты"

Автор книги: Жорж Бордонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

8

– Именно с этого момента события приняли странный поворот, – сказал Ош, – вынужден признаться, я перестал что-либо понимать, хотя до сих пор все мне было ясно.

– Тебе так казалось!

– Все становится противоречивым, нелогичным. Император тебя опасается, но позволяет стать любовником своей дочери. Более того, он назначает тебя капитаном дворцовой стражи. Допустим, это могло быть мимолетной милостью в момент эйфории, но ведь он слишком осмотрителен для того, чтобы не взять тебя в поход, а он оставляет тебя в Посейдонисе, во дворце!

– Если бы он был такой осмотрительный, то не покидал бы Посейдонис в погоне за военной удачей. Если империя шатается, не время гоняться за славой, оставляя править страной женщину, к тому же влюбленную в бывшего врага. Но именно потому, что все это расходится со здравым смыслом, мне это кажется логичным и очень ясным.

– Почему?

– Совершенно очевидно, что в последние недели император охвачен каким-то безумием, правда, временами сознание его проясняется. И не удивительно, что эта политика без веры и совести принесла столько бед его народу, его семье и ему самому.

– То же самое говорил и принц Доримас.

– Он убил принца в приступе ярости. Подчас эта ярость превращается в кровожадность. Она пожирает его мозг. Она растет в нем, как опухоль, пока не становится невыносимой. Тогда она взрывается преступлениями: подземельями, ядами, змеями, всеми пытками и мучениями, которые может выдумать его больное воображение. Как будто разгневанные боги нарочно позволяют ему совершать все эти преступления, пресыщаться ими, чтобы тем справедливее было последующее наказание.

– Какое наказание, Гальдар? Чего ему бояться?

– И это говоришь ты?

– Да, я. Выслушай меня и не сердись. Хотя мы едва не погибли, я приветствовал это восстание, во мне жила надежда. Когда я увидел, как разлагается Атлантида, узнал этот город, где кумовство, мздоимство, беззаконие, крайняя жестокость стали обычными явлениями, я подумал, что возмездие не заставит себя ждать. Эта бесстыдная роскошь, эта военная мощь не уменьшили мою надежду, напротив, они питали ее. Я говорил себе, что в этом горьком мире существует некая высшая справедливость, что это буйство богатства и удовольствий обернется упадком. Но после того как увидел с этой террасы отправку флота, я, к своему прискорбию, понял, что ошибся.

– Почему?

– Дорогой Гальдар, я был военачальником и моряком. Уверяю тебя: никто не сможет победить подобную силу. Нод непобедим. Его победа не вызывает у меня ни малейшего сомнения.

– Мне кажется, тот чудесный дар, которым ты раньше владел, уменьшился.

– Он появился у меня, когда я страдал! Не смейся, прошу. Здесь, друг мой, комфорт и сама атмосфера развращают меня. Я запутался в своих собственных мыслях. Не знаю, за какую ухватиться… Но ты, Гальдар, что с тобой стало? Где наши планы?

– Они дремлют, я тебе уже об этом говорил.

– Ты удовлетворился ролью второстепенного офицера, слуги в перьях! Ходить за принцессой! Показывать ей оружие! Вот твоя судьба! Мне горько видеть тебя так низко павшим.

– Но ведь ничего нельзя предпринять!

– Иногда я утешаю себя, думая, что ты ведешь свою игру, что втайне от всех следуешь великой идее, преодолеваешь одно за другим препятствия на пути к конечному триумфу.

– Мне не надо утешать себя ничем и никем, даже недостижимой идеей.

– Неужели ты счастлив? Ты купаешься в удовольствиях? Каждую ночь ты теряешь частицу себя. Скоро ты станешь только телом, распираемым желаниями.

– Нод не единственный, кто сходит с ума.

– Пойми же, я страдаю!.. Оттого, что не могу восхищаться тобой, как прежде! После того, как я увидел смерть несчастного принца, я спрашиваю себя: а не был ли он более велик, чем ты? Не его ли я хотел бы видеть своим сыном? Ты этого от меня хотел?

– Нет, конечно. Я иногда сам себя не узнаю. Я чувствую, что моя душа отделяется от меня. Я делаю какие-то жесты, произношу какие-то слова, но без усилий, как в пустоте. И эта пустота меня не пугает. Может, это воля богов? Может, они хотят, чтобы я стал совершенно безвольным? Я не знаю. Я – как водоросль, которую волна оторвала от скалы и тащит по течению.

– И я, Гальдар, я тоже сейчас не знаю, есть ли на тебе печать божья, как я раньше считал, или ты принадлежишь безликой толпе? Но я не могу уйти от тебя, отказаться от твоей дружбы. Эта иссушающая атмосфера губит нас! Наши глаза слепнут и уши глохнут…

Ты что, жалеешь о галерной скамье? Там мы хотя бы были самими собой.

В конце каждого дня Гальдар приходил к Доре. Он приходил секретным коридором, специально построенным по приказу верховного жреца. Дора его ждала в белой комнате, сбросив свои пышные царские одежды. Днем она неукоснительно выполняла свои обязанности: давала аудиенции и обеды союзным государям или их послам, подписывала послания и императорские указы. Вечером вела себя, как счастливая жена, нежная и радостно возбужденная, встречающая своего мужа и хозяина. Она говорила и говорила без умолку обо всех мельчайших событиях. О беседах, которые она вела, о решениях, которые приняла, о сомнениях, которые испытывала, о нерешенных проблемах, словом, обо всех веселых или печальных происшествиях, случившихся за день. Гальдар слушал ее рассеянно.

– Тебе скучно? – говорила она. – Странно, что такой человек, как ты, не интересуется государственными делами! Может быть, ты не хочешь себя скомпрометировать? Но дел так много, и они так велики – дела мировой империи! Любимый мой, где ты? Я хотела бы знать твое мнение…

Но он только обнимал ее, носил на руках, укачивал, нашептывал слова, которым любовь учит своих избранников. И каждый раз суровая, гордая коронованная правительница, словно воск на солнце, отдавалась ему душой и телом с пылом, который он умело и тонко в ней пробуждал.

Часто по ночам она внезапно просыпалась. Ее обступали беспокойные, тревожные мысли: о флоте, от которого не было вестей, о войне, исход которой был неясен, о комете, о которой астрономы докладывали, что она неудержимо приближается. У нее перед глазами вновь появлялось мертвое тело принца Доримаса, о смерти которого еще не было объявлено. Она размышляла и о мерах предосторожности, предпринятых императором против Гальдара.

И тогда она брала Гальдара за руку. Гладила его грудь и говорила про себя: «Нет, нет, отец, ты не отнимешь его у меня. Ты его не убьешь! Я сумею избежать твоих ловушек. Ты считаешь, что и издалека сможешь достать его. Но я около Гальдара, берегу его. Зверь! Коварный и жестокий зверь! Ты убил своего больного сына, а меня ты любишь потому, что считаешь такой же испорченной, как и ты сам. Ошибаешься! У меня есть этот человек. Он – моя чистота, мое прощение… Дорогой мне человек, я не хочу, чтобы он умирал. Не хочу!»

Когда Дора открыла свои опасения Эноху, тот сказал:

– Император принял меры предосторожности не только против Гальдара, благородная принцесса. По моим сведениям, накануне отъезда он передал начальнику стражи подробные инструкции в нескольких запечатанных пакетах. К сожалению, несмотря на щедрые подношения, писари его личной канцелярии отказались сообщить мне их содержание. Можно предположить, Что документы способны помешать нам осуществлять наши планы и даже быть опасными в сложившихся обстоятельствах.

– Что же ты предлагаешь?

– Как правительница ты могла бы, наверное, заставить генерала – а он из молодых, да ранних, я знал его еще простым солдатом! – отдать их тебе. Но, возможно, император предусмотрел и этот случай. Мое мнение – мы должны действовать осторожно.

– Я тоже так думаю.

– Даешь ли ты мне разрешение осуществить наш план?

На следующий день произошел «несчастный» случай. Когда генерал, который был фанатиком порядка, проверял посты, один молодой стражник в служебном рвении проткнул его копьем якобы потому, что не услышал пароль достаточно быстро. Этим «новобранцем» был один из людей Эноха. Комната генерала немедленно была обыскана, и в ней найдены три пакета, скрепленные печатью Нода.

На первом было написано: «Открыть, если исчезнет принцесса». Он содержал приказ: «Предать Гальдара смерти тайно и как можно быстрее. Передать правление страной верховному жрецу».

Второй, с надписью «Открыть, если будет объявлено о моей смерти», предписывал: «Предать Гальдара смерти, прежде чем принцесса предпримет что-нибудь для его спасения, чтобы он не разделил с ней власть».

И третий, на котором было написано «Открыть, если моя смерть будет несомненной», содержал приказ: «Кроме Гальдара, предать смерти старого Эноха, чтобы он меня не пережил. Но с ним не спешите, пусть помучается!»

Все три пакета были сожжены, а чтобы объяснить их исчезновение, была инсценирована обычная кража, за что были жестоко наказаны многие рабы.

У старого Эноха имелись и другие причины для беспокойства. Он получал каждый день сообщения от астрономов. Их донесения и предположения становились все более тревожными. Страшные предсказания начали сбываться. Комета явно направлялась к Земле. По самым оптимистическим прогнозам, она могла бы задеть Луну. Но и тогда природные катаклизмы были бы столь велики, что невозможно предугадать их последствия. Ученые предлагали собрать флот, способный эвакуировать всех жителей Посейдониса. Кроме того, они настаивали на проведении всенародных молебнов, чтобы смягчить гнев богов.

Энох посчитал своим долгом предупредить принцессу, но смягчил сообщение доброй порцией иронии. Он, великий жрец империи, не мог всерьез принимать такие умопомрачительные прогнозы! Из-за чего боги могли бы так разгневаться? Разве что из-за загадочной смерти принца, но и та отвечала интересам государства. А Посейдонис за своими тремя поясами металлических укреплений разве не способен выдержать удары моря?

Мало того, нет никаких доказательств, что эти так называемые ученые не были подкуплены врагами императора. Чувствуя свой конец, они не остановятся ни перед какими жертвами, чтобы устроить диверсию, поднять волнения в народе. Коварство пеласгов давало свои ядовитые плоды в былые времена. Следовательно, не следует ли запретить этим ученым ослам орать во всю глотку? Одно из двух: или эта комета существует, тогда нет никакого смысла раньше времени тревожить народ, или это политические происки, военная хитрость врагов, и ее надо задавить в зародыше.

– Можно верить в эту комету? – спросила Дора Гальдара. – Что ты об этом думаешь?

Гальдар постарался ее успокоить. Он сделал это спокойно и даже с напускным равнодушием, хотя в действительности холодный страх просочился и в его душу.

В ту же ночь он, который всегда спал безмятежно, как дерево зимой, увидел сон. Девушка, появившаяся из прибоя, пела песню, смысл которой медленно доходил до него:

«Наступает ночь, и остров в море, его дворцы, влюбленные, герои и гордецы, радости и печали – надежда! Сама надежда! – скроются под холодной водой, окажутся в царстве медуз и водорослей, среди пустых раковин…»

Он вновь увидел красные холодные руки, впалые щеки, взгляд печальных глаз! Эта песня, возникшая во сне, вызвала видение, которое внезапно появилось в темной части его сознания и там закрепилось. Он проснулся в холодном поту, ища Дору. Она, так же как и он, несмотря на расстояние, разделявшее их, испытала то же чувство: ей страстно хотелось убедиться, что ее любимый жив. Так два противника при кораблекрушении хватаются вместе за одну доску, помогая друг другу. И, быть может, этим спасением для них была безнадежная любовь, которой угрожала опасность. Рано или поздно император вернется в Посейдонис. Тогда для продолжения династии Доре будет найден супруг, а если она будет еще любить Гальдара, от него просто избавятся…

Вокруг дворца жизнь продолжала свой неизменный круговорот. В один и тот же час разноплеменная толпа заполняла улицы и набережные. Всюду гремела музыка и звенел смех. Мальчики-разносчики сновали со своими лотками. Бродячие артисты показывали сцены о страданиях поверженных врагов. У торговцев появился новый прибыльный товар: они продавали подзорные трубы для наблюдения за кометой. Некоторые замечали у нее хвост, как у скачущего галопом коня. Другим она представлялась змеей. Повсюду возникали жаркие споры. Никто, несмотря на пессимистические прогнозы, не верил в серьезность угрозы. Все заранее предчувствовали, какое получат удовольствие от небывалого зрелища, когда комета столкнется с Луной, и желали только одного: чтобы в тот момент небо было чистое, а Луна ясная и полная.

Поэты и сочинители песен использовали сюжеты с кометой в своих произведениях. Они приветствовали гостью из космоса, несущую с неба дружеское послание жителям Атлантиды. Они вспоминали миф, по которому их предки сами прибыли на Землю на летающих кораблях, изображения которых сохранились на фронтонах самых древних зданий. Ювелиры изготавливали украшения в виде маленьких комет из бирюзы и бриллиантов. Среди модниц туника в виде кометы произвела фурор! Парикмахеры тоже не отставали. Короче, комета была в моде. Сумасшедшие утверждали, что она была населена людьми с двумя головами, прозрачными телами и руками, похожими на клещи. Приверженцев мистики, правда, было немного, но почти все старики замечали над морем какие-то странные шары. Они говорили: «История повторяется! Новая раса появится среди нас. Время пришло! Молодежь уже никого и ничто не уважает». Кое-кто принялся молиться, но подальше от людских глаз. Энох решил не начинать публичных искупительных молебнов, о которых просили ученые. Их настойчивость казалась ему то нелепой, то наводила на мысль о предательстве. Увеселительные дома, таверны были, как обычно, переполнены. Девицы там по-прежнему исполняли свои эротические танцы, а на аренах, усыпанных цветами, бойцы лишали жизни друг друга.

Население Посейдониса в основном оставалось на месте. Армия состояла почти полностью из наемников, искателей приключений из колоний, с соседних островов или из самых бедных кварталов города. Старинный закон Атлантиды, по которому каждый квартал должен был поставить в армию отряд кавалерии, колесницы и пехотинцев, давно устарел. Горожане оплачивали золотом стоимость солдат и необходимого снаряжения. Только самые бедные районы не могли откупиться. За золото в Атлантиде можно было купить все: доблесть и благородство, опасности и саму смерть. Были и добровольцы, те, кого капризы закона о наследовании сделали солдатами, или те, кто решил на военном поприще разбогатеть. Были и профессиональные солдаты, кожа которых задубела на всех ветрах, обгорела на солнце и покрылась боевыми шрамами, которыми они гордились. Для них война казалась единственным стоящим занятием. С первыми звуками трубы они взяли оружие и собрали ранцы. Что касается офицеров, сопровождавших Нода в походе, это была их служба, им не на что было жаловаться.

В редком доме сожалели об отсутствующих. Немногие женщины испытывали чувство беспокойства и тоску ожидания. Молодежь продолжала бродить плотными толпами по улицам и площадям. И каждый вечер Желание – тайный бог Посейдона – овладевало огромным городом.

Текли беззаботные дни. О войне говорили намного меньше, чем о «космической страннице», настолько неизбежной казалась беда. Только судовладельцы жалели о своих кораблях, реквизированных императором и отправившихся с ним в поход.

– Но, – рассуждали они цинично, – некоторая задержка в делах будет компенсирована в результате новых завоеваний. Мы получим прибыль от продажи награбленного добра, не говоря уж о дани и контрибуциях, наложенных на побежденные народы.

Однако ветер по вечерам стал свежеть. Лето кончалось. Приближалось время Равноденствия с его тучами, дождями и штормами.

9

Три дня и три ночи, не переставая ни на час, свирепствовал ураган необыкновенной силы. Волны были столь высоки и имели такой напор, что сломали решетку ворот порта и так повредили одну из сторожевых башен, что ее обитателей пришлось спешно эвакуировать. За этот отрезок времени ни солнце, ни звезды, ни таинственная комета не были видны. Ученые, тревога которых достигла крайней степени, начали в последний раз свои вычисления. Они отправили делегацию к Эноху, а затем к принцессе, взывая с дрожью в голосе о необходимости начать немедленно всенародные молебны и церемонии, проводимые обычно перед лицом больших несчастий. Черные тучи, похожие на панически бегущую армию или на потерявшие мачты корабли, проносились над городом, гонимые ледяным воющим ветром. Они разбивались, наткнувшись на вершины гор, и их осколки разлетались по всему горизонту. Внезапные ливни сменялись градом, более твердым, чем зерна пшеницы. Правитель Верхних Земель сообщал, что из кратеров тысячи лет спавших вулканов вырываются столбы дыма, что вокруг столицы забили гейзеры кипящей воды.

Правитель Южных Земель докладывал, что в море появился новый остров, рифы скрылись под водой и в прибрежных скалах возникли медленно увеличивающиеся трещины. Посол Атлантиды при дворе царя Материка сообщал, что уровень моря понемногу опускается, новый строящийся порт оказался без воды, а дома и монументы качаются от подземных толчков. Он отмечал также, что вулканы извергаются, непрерывно выбрасывая столбы дыма, раскаленные камни и фонтаны кипящей воды.

На четвертый день беспокойное море, хотя ветер и стих, начало выбрасывать на берег обломки кораблей. Жители побережья вытаскивали их на песок и сообщали об этом береговой службе, командир которой составлял рапорт. То были куски мачт, обшивки, фрагменты скульптур и носовых фигур свежепозолоченных и хорошо знакомых. Так стало известно, что галера первого адмирала, самая лучшая на флоте после галеры Нода, потерпела крушение. Затем часовыми были замечены корабли, получившие тяжелые разрушения, некоторые шли, накренившись. Дора, применяя правило своего отца, приказала быстро их вытащить, чтобы спрятать от любопытных глаз. Экипажи доставили во дворец, им было запрещено его покидать. Дора сама осмотрела корабли и расспросила моряков. Волны разбили палубы, снесли кормовые надстройки, сломали и унесли весла, многие гребцы утонули или были смыты за борт.

– Но основная часть флота не пострадала? Император продолжает свой путь? – допытывалась Дора.

– Мы не знаем, благородная принцесса. Мы видели, как погибали многие из наших. Иногда волны бросали наши корабли один на другой, и разбитые корпуса уходили на дно. Многие накренялись под напором ветра, зачерпывали воду бортами и шли на дно раньше, чем успевали начать ее откачивать. Что же до грузовых кораблей, то их крутило с порванными парусами, и, лишенные управления, они пропадали десятками!

– За сорок лет в море я видел штормы, – сказал капитан, – но никогда не встречал урагана такой силы! Обычно, по знакам на небе или когда чайки начинают низко летать и испускать протяжные крики, мы узнавали о приближении урагана и успевали приготовиться. Но в этот раз он на нас свалился внезапно, посредине ночи. Море дымилось. Молнии сверкали везде. Вот так все и произошло, благородная принцесса…

Прошло еще два дня. Посты наблюдателей были удвоены. На восток отправили несколько кораблей на разведку и, если удастся, для оказания помощи терпящим бедствие. Волны продолжали выбрасывать на берег обломки. Встревоженные судовладельцы направили к принцессе делегацию, чтобы узнать о положении дел. Дора попыталась их успокоить, но им не нужно было быть слишком проницательными, чтобы в кажущемся оптимизме принцессы не разглядеть ее крайнюю обеспокоенность.

Наконец появилась одна неповрежденная галера. Ее спешно отвели к подземному арсеналу. Дора прервала прием, чтобы встретить капитана. Он передал письмо от Нода:

«Боги, которые были до сих пор к нам благосклонны, навлекли на нас тяжелейший ураган, который застал врасплох наши эскадры в момент, когда они перестраивались в ночной порядок. Шквальный ветер, огромные волны и пожары от ударов молний причинили нам урон, сравнимый с потерями в крупном сражении: пятьдесят боевых галер можно считать погибшими или негодными к дальнейшему походу, исчезли сто грузовых кораблей. Но это не помешает мне продолжить выполнение намеченных планов! Как только погода улучшится, после необходимого ремонта эскадры снова лягут на курс к Ливийскому проливу. Пусть боги, удовлетворив свою жажду крови, избавят нас в дальнейшем от своего несвоевременного гнева! Я прошу тебя обратить особое внимание на то, чтобы работы на строящихся галерах были ускорены. Пообещай двойное вознаграждение корабелам и не скупись на вино. Напиши правителям, чтобы они поторопились с набором рекрутов и успокой народ. Сообщи всем, что ураган не причинил нам серьезных потерь благодаря мастерству наших капитанов и кормчих».

И своей рукой он приписал:

«Наши старые капитаны приписывают комете вину за ураган. Они предполагают, что это предвестник более серьезных катастроф, и говорят чуть ли не о конце света. Самые невероятные слухи переходят с одного борта на другой. Надо немедленно их пресечь! В своем ответном послании, которое ты передашь с капитаном, отправленном мною, проясни это. Наши ученые должны объяснить тебе все очень подробно и обстоятельно, но постарайся отделить истину от их фантазий. Говорят, что накануне этой несчастной ночи видели огненные корабли, рассыпающие искры. Подобные вымыслы вместе со слухами о конце света деморализуют боевой дух армии. Твой ответ должен позволить мне восстановить положение. Дело крайней срочности. Однако не волнуйся о своем императоре и его спутниках. Большие дела встречают на своем пути непредвиденные препятствия, как если бы сама природа пыталась помешать великим людям в их деяниях. Но она, природа, забывает, что испытания только закаляют их и придают им силы. Не беспокойся: Форенос может считать дни до своей смерти».

Дора вызвала Гальдара и показала ему послание, сказав:

– Ты один можешь дать мне совет.

– А великий жрец?

– Если бы на моем месте был отец, он бы обошелся без него.

– Не у меня ли он попросил бы совета?

– Сейчас не до шуток.

Гальдар медленно дважды перечитал письмо. Затем сказал:

– Зачем ему мешать? Если ты напишешь, что земля повсюду покрывается трещинами и из нее бьют фонтаны кипящей воды, что просыпаются вулканы, он вернется в Посейдонис. Но сможет ли он что-нибудь изменить?..

Его устами говорил тот, другой, незнакомец, сидевший внутри него, вдохновляя его или помыкая им, который, как думал Гальдар, покинул его уже несколько недель назад:

– …Пусть занимается своими делами. Напиши ему только, что происходят не совсем обычные вещи, но не выходящие за рамки природных явлений.

– Но это неправда!

– Из-за того что из моря появился новый остров или из какого-то порта ушла вода, ты помешаешь ему исполнить его мечту?

– Я боюсь тебя, его, всего!

– Чему быть, того не миновать! Эта надпись была выбита над моей дверью еще тогда, когда у меня был свой дом.

– Оставь свои обиды!

– Я тебе сказал, что думал. Тебе решать.

– Увы!

– Правитель не имеет права на жалобы и колебания. Сегодня вечером ты сможешь поплакаться.

– Почему сегодня вечером?

– Потому что опять станешь женщиной.

Наступило затишье, временная передышка. Деревья потеряли свои листья, а умные люди – последние иллюзии. Но сколько их было? Можно пересчитать на пальцах одной руки! Ясной ночью комета стала видна невооруженным глазом. Хотя она мало выросла в размерах. Казалось, она неподвижно висит на небе. Ученые молчали. Может быть, они отказались от попыток убедить власти, а скорее, посчитали невозможным предпринять какие-нибудь меры. Торговля подзорными трубами пошла на убыль. Толпа увлеклась гладиатором, который каждый вечер в рекордное время расправлялся со своими противниками, будь то ливийский каннибал или хищный зверь. Сообщение о смерти принца Доримаса, задержанное по распоряжению императора, вызвало незначительные пересуды. Церемония погребения прошла почти незамеченной, правда, и провели ее почти тайно. Присутствовавший на ней Ош заявил:

– Это неважно! Он только теперь начнет действовать. Герои продолжают свою службу в другом мире. Они становятся грозными, только перешагнув порог своей земной славы.

Никто не принял эти слова всерьез. Кто-то даже хихикнул. Только Дора не смогла сдержаться и разрыдалась. Энох и придворные отнесли это проявление слабости на счет усталости и скорбной церемонии. Жрецы, бормоча молитвы, погасили одну за другой высокие восковые свечи, и рабы замуровали склеп.

В последующие дни Дора получала от правителей земель и колоний все более тревожные сообщения. Уровень моря в одних местах опускался, в других – поднимался, просыпались новые вулканы, в небе появлялись необъяснимые знаки, поднимая панику среди населения.

Только недоверчивый Посейдонис не поддавался тревоге. Он горел всеми своими огнями, вибрировал от музыки, купался в роскоши, устраивал оргии и полночные празднества. Но и по этому городу ползли слухи, что весталки Великого Храма предсказали смерть бога-императора в наказание за его преступления и его святотатство, а также приближение страшной катастрофы. Потом они отказались от своих пророчеств, публично признались в их лживости и опасном характере. Лишь самые проницательные наблюдатели заметили здесь следы вмешательства Эноха. Однако под покровом тайны, насколько это было возможно, самые богатые горожане покупали корабли и готовились к бегству.

Вторая быстроходная галера пришла с посланием от императора:

«Нод своей дочери, с приветом и любовью!

Едва мы прошли пролив, отделяющий Иберию от Ливии, как встретили вражеский флот, вероятно, вышедший нам навстречу. Мы легко его разбили. Мы потеряли в бою лишь тридцать боевых единиц, но их тендеры сожгли около ста наших грузовых кораблей.

Продолжая путь, мы подвергались атакам, в основном по ночам, небольших пиратских групп. Дойдя до вражеского берега, мы начали высадку десанта, военные корабли охраняли с моря гражданские суда. Как мы ни торопились, ночь опустилась еще до окончания операции. И тогда противник снова применил тактику, использованную им против несчастного Доримаса. Форенос и его союзники во главе огромного флота окружили нас со всех сторон. Мы мужественно сражались, и твой отец сам подвергался огромной опасности. Наконец благодаря нашей храбрости нам удалось прорвать в одном месте кольцо огня и металла и вырваться на простор. Дочь моя, к рассвету у меня осталось только около сотни галер, из которых четверть была повреждена, Я оказался отрезанным от Моей наземной армии, которая, я надеюсь, успела закончить высадку. Не будем отчаиваться! Скоро мы будем готовы начать контратаку, чтобы соединиться с нашей кавалерией и пехотой. Форенос будет есть песок уже сегодня вечером или в ближайшие дни.

Сообщи народу, что в результате большого сражения, где мы еще раз доказали свое господство на море, наши войска вторглись на территорию врага и приступили к ее захвату. А это так и есть! Но позаботься о том, чтобы эскадра с подкреплениями не задержалась. Я посылаю тебе подробную карту для ее командира. Ты должна понять, моя благородная дочь, что эти корабли нам нужны для того, чтобы отправить в Посейдонис рабов и сокровища, которые попадут к нам в руки».

Это была последняя весточка, которую Дора получила от него. Никто никогда не узнает, что с ним случилось, где и когда он умер. Дрожащей рукой она протянула Гальдару это свидетельство гордыни и безумия своего отца. Прочитав, он сказал:

– Не посылай корабли, они нам теперь нужнее, чем ему.