Текст книги "Убить Генри Киссинджера!"

Автор книги: Жерар де Вилье

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Глава 7

Глухонемая?! Сначала Малко показалось, что он ослышался. Повернувшись к Амине, он внимательно на нее посмотрел. В огромных черных глазах танцовщицы стояли слезы. Чаржах почувствовал себя неловко и перестал смеяться. Взгляд его вновь просветлился:

– Так это же ерунда! Она все равно согласна!

Малко вежливо улыбнулся. Молчаливое, стойкое презрение, которое он прочел в глазах музыканта, полностью испортило ему настроение.

– Я очень тронут расположением госпожи Амины, но в данный момент мне бы не хотелось им воспользоваться.

Шейх нахмурился, не совсем разбираясь во всех этих тонкостях.

– Она, что же, вам не нравится?

– Нет, она мне очень нравится!

– Тогда в чем же дело?!

Чтобы рассеять дальнейшие сомнения гостя, он схватил Амину за руку и поволок в дом. Тогда Малко понял, что если сейчас он откажется от хозяйского подарка, то наживет в лице шейха смертельного врага. Он пошел следом за ними. Кувейтец открыл дверь в небольшую комнату, заставленную диванами и забитую подушками. Амина, опустив голову, застыла посреди всего этого нагромождения.

– Вам здесь будет чудесно, – проворковал шейх и удалился.

Танцовщица уже сбросила бюстгальтер и с туповатой безответностью продолжала свой стриптиз.

Затем легла на низенький диван, отвернула к стене голову, безвольно раскинула руки и раздвинула ноги. Князь в полнейшей растерянности протянул ей юбку и бюстгальтер, однако Амина схватила его за руку и потянула к себе: она боялась рассердить шейха. Ситуация была самая идиотская и безвыходная. Глубоко вздохнув, Малко присел на диван, и тотчас же девушка принялась его раздевать с опытностью умелой санитарки. Видя, что мужчина недвижен, она принялась его ласкать регулярными, медленными и размеренными движениями – точь-в-точь робот, включенный на определенную программу. Глаза без всякого выражения продолжали смотреть в пространство.

Она наконец добилась своего, но, право же, это был самый печальный оргазм в его жизни. Он лежал совершенно опустошенный, сгорая от стыда, танцовщица же, уверившись, что все благополучно завершилось, моментально выскочила из-под него и поспешно натянула на себя одежду. Малко тоже оделся, и они вышли во дворик.

Элеонора Рикор курила сигарету, сидя поодаль от остальных гостей. Шейх дремал между двух египтянок, оркестр продолжал тихонько вести восточную мелодию. Амина тут же направилась к музыкантам, Малко – к Элеоноре, которая улыбалась холодной надменной улыбкой.

– Подобная экзотика как раз в вашем вкусе! В Гарлеме вы бы наверняка принялись волочиться за пятнадцатилетними негритяночками. Поразительно!

Малко захотелось ударить ее. Он закусил губу.

– Уверяю вас, что происшедшее не доставило мне никакого удовольствия! Я приехал в Кувейт вовсе не для того, чтобы заниматься любовью с местными танцовщицами.

Элеонора расхохоталась:

– Тогда что же это – социологический эксперимент?

– Нет, моя работа! – задрожав от ярости, прошипел Малко и, коротко рассказав, как обстояло дело, закончил. – Я не хотел, чтобы шейх ее мучил.

Но вот стало тихо. Оркестр перестал играть, и музыканты укладывали свои инструменты. Подчиняясь какому-то порыву, Малко подошел к шейху:

– Простите, но мне бы очень хотелось узнать адрес Амины.

Тот понимающе улыбнулся:

– Ну как? Хороша штучка?

– Да.

Чаржах оторвался от египтянок и побрел к музыкантам. Несколько минут слышны были препирательства на арабском языке, потом старший музыкант с явным выражением неудовольствия на длинном смуглом лице протянул шейху клочок бумаги с арабскими каракулями. Чаржах переписал адрес по-английски и вручил князю.

– Это в Сюлимийе, на Багдад-стрит. Девушка будет счастлива с вами увидеться.

Шейх вновь улегся на подушках, а Малко вернулся к Элеоноре.

– Вы мне нужны...

Та немедленно выпустила коготки:

– Ах, арабок вам недостаточно! Хотите позабавиться с негритянкой...

– Вы мне нужны... чтобы найти человека, который бы умел объясняться с глухонемыми.

* * *

Шофер «шевроле» тщетно пытался прочесть полустершийся номер на старом, с обвалившейся штукатуркой здании. Сюлимийя населена эмигрантами, которым недоступны роскошные кварталы Кувейта.

– Это здесь, – наконец произнес он.

Багдад-стрит представляла из себя заурядную улицу трущоб, грязную и унылую. Из окон свешивалось застиранное белье, возле помойки играли сопливые ребятишки. Но буквально в тридцати метрах отсюда лавки на Салем аль-Мубарак-стрит ломились от разнообразных товаров, которые можно было купить за треть цены.

– Пошли, – сказал князь.

Динах, молодая иорданка, преподавательница языка глухонемых в Кувейтском университете, с несколько испуганной улыбкой вылезла из автомобиля. Ее нашел любовник Элеоноры Махмуд. Уговоры были нелегкими, но настойчивость молодого архитектора, а также обещанные Малко сто долларов сделали свое дело. Обстоятельства упрощались тем, что Динах знала английский, к тому же Амина была ее ученицей.

По узкой, вонючей лестнице они поднялись на третий этаж. Маленькая девочка с длинными черными косичками указала им дверь, которую они искали. Динах робко постучала. В полуоткрытую дверь высунулась женская голова, закутанная ветхим грязным покрывалом. Динах голосом мягким и спокойным принялась в чем-то убеждать старую женщину. В речи промелькнули слова «шейх», «Амина». Вконец перепуганная арабка уступила уговорам и провела их в маленькую, кое-как меблированную комнатку. Когда она вышла, Динах объявила:

– Амины пока нет, но она сейчас придет.

Танцовщица и впрямь очень скоро явилась. В шароварах и стареньком свитере она выглядела пятнадцатилетней девочкой. Заметив Малко, она застыла, в черных больших глазах мелькнуло плохо скрытое отвращение. Динах тут же начала на пальцах свой разговор с глухонемой. Мало-помалу выражение лица Амины смягчилось, и она с помощью пальцев начала что-то отвечать.

Малко попросил, чтобы переводчица объяснила девушке, что накануне у него не было никакого желания ее использовать и что он удручен случившимся. Шейх переусердствовал, конечно, однако, как бы возмещая нанесенный ущерб, Малко приглашает ее к «Азизу», в самый модный магазин на Фахд аль-Салем-стрит, чтобы она купила себе любое платье, какое только пожелает.

Совершенно естественно, что чем дальше двигался разговор, тем сильнее менялось настроение Амины. Наконец она рассмеялась. Лед был сломан. В конце концов Динах повернулась к Малко:

– Она вас прощает и просит пойти с ней к «Азизу».

– Пошли, – просто сказал Малко.

Амина тут же скрылась и вернулась закутанная в черное покрывало. Они спустились, князь приказал шоферу ехать в магазин и, сидя между двух арабок, повел дальше свой разговор. Его интересовало, как может Амина танцевать, не слыша музыки.

– Ее сестра была танцовщицей в Египте, – перевела Динах. – Танец тянул к себе маленькую Амину, она копировала до мелочей движения и жесты сестры, часто тренировалась перед зеркалом. С ее недостатком почти невозможно найти работу, но при красивом лице и фигуре... Короче, она договорилась с музыкантом... Однажды ей пришлось замещать заболевшую танцовщицу. Восхищенные зрители ничего не заметили. Просто надо было внимательно следить за манипуляциями музыкантов. Мало-помалу она стала лучшей танцовщицей Кувейта, не слыша и не понимая ни единой музыкальной ноты.

Под арками Фахд аль-Салем-стрит Малко старался идти позади женщин, чтобы их не смущать. Впрочем, он ни у кого не вызывал подозрений: просто признательный иностранец желает сделать подарок своей любовнице. Огромный магазин был битком набит кувейтцами, которые глазели на модели парижских мастеров. Для кувейтской богачки позор – надеть два раза одно и то же платье!

Очень скоро Амину и Динах почти невозможно было разглядеть под ворохом платьев, кофточек и шаровар. Не веря собственному счастью, Амина время от времени бросала встревоженные взгляды на Малко. Теперь она простила ему все! Девушка вышла из примерочной в черной кружевной кофточке, которая трещала по всем швам под напором ее высокой груди. В полном отчаянии она позвала продавщицу, чтобы та разыскала размер побольше.

Продавщица рассыпалась в извинениях, говоря, что эта модель, к сожалению, единственная и других нет. Амина решила купить кофточку и положила ее на кучу уже отобранных платьев, после чего вновь до самых глаз завернулась в черное покрывало. Они шествовали назад под теми же арками, и Малко подумал, не наступило ли время отчитываться перед бухгалтерией ЦРУ за обновленный гардероб глухонемой кувейтской танцовщицы.

– Мне бы хотелось вас обеих пригласить пообедать со мной в «Шератоне», – предложил он.

Динах перевела. Амина принялась что-то лихорадочно показывать на пальцах. Оказывается, танцовщица еще никогда не была в «Шератоне» с мужчиной и не осмеливается туда пойти.

– Тогда в пиццерию «Хилтона».

Поколебавшись, девушка согласилась, и машина, отстояв положенное время в послеполуденных пробках, забивавших центр города, направилась в «Хилтон».

* * *

Амина поглощала спагетти, как настоящая неаполитанка, останавливаясь лишь для того, чтобы благодарно улыбнуться князю и «проговорить» на пальцах несколько слов Динах. Малко решил, что почва достаточно подготовлена, и наклонился к переводчице.

– Когда я первый раз увидел ее в ночном клубе, с ней был какой-то пожилой усатый человек. Это ее жених?

Перевод. Смущенная улыбка. Быстрые движения пальцев.

– Нет, это друг моего жениха. Для меня он слишком стар.

Малко ломал голову, как, по возможности незаметней, развязать язык скрытной танцовщице. Кока-кола здесь, конечно, плохой помощник.

– Смогу ли я еще раз увидеться с Аминой?

Перевод. Полный ужаса взгляд.

– Ее друг ревнив, как сто иракцев.

– Он должен на ней жениться. С его стороны неосмотрительно оставлять в одиночестве столь прекрасную невесту.

Девушка уже вязала на пальцах ответ:

– Жених никак не может на ней жениться сейчас: у него нет работы, кроме того, он занят какими-то военными делами. Но он обещал, что женится, как только они победят Израиль и можно будет уехать в Палестину.

Князь внутренне ликовал, однако было еще рано торжествовать победу – самое трудное впереди. Самым небрежным тоном он спросил:

– А друг ее жениха – тоже палестинец?

– Да, – перевела Динах, – это очень известный журналист Салем Бакр. Сейчас он как раз основывает новую газету. Если это получится, то жениху Амины, может, дадут работу.

Малко с трудом сдерживал волнение. Имя журналиста огненными буквами было вписано в его мозгу.

В машине Амина снова стала благодарить Малко за платья и сообщила, что с удовольствием бы танцевала для него в ночном клубе «Фоэниция». Тот пообещал воспользоваться приглашением. На прощание девушка сильно сжала руку щедрому иностранцу, он проводил взглядом увешанную пакетами фигурку, скрывающуюся в подъезде облупленного, покрытого грязными разводами здания.

С этого момента начиналась самая ответственная работа. Палестинцы уже продемонстрировали, что готовы на бесчисленные убийства ради обеспечения своего заговора.

* * *

Ричард Грин нервно скреб бородку. Его глубоко посаженные серые глаза беспокойно перебегали с места на место. Питаясь лишь черным кофе без сахара, он разбухал, словно шар, что приводило американца в самое мрачное состояние духа. В воздухе висела тревога: до приезда Киссинджера оставалось тринадцать дней. Грин взял со стола бумажку.

– Вот, Салем Бакр, палестинец, активист. С помощью ливийских денег собирается основать газету. Живет в Кувейте пятнадцать лет, весьма уважаемый господин. Этим делом без помощи Чаржаха заниматься будет очень трудно.

– Если мы обо всем поставим в известность шейха, он начнет действовать с грацией слона в посудной лавке. Мы, конечно, можем как свидетели обвинить Бакра в попытке убить Мариетту, но ведь он все станет отрицать...

– Но что мы можем сделать без Чаржаха?

– Продолжать расследование через Амину. Ведь ее любовник знает Бакра, и вполне возможно, что принадлежит к его группе. Когда мы представим Чаржаху список подозреваемых, он вынужден будет действовать! – закончил Малко.

Американец в полном расстройстве чувств развалился в кресле.

– Ну да, конечно, зачем же эмиру позориться? Но ведь не может же он начать борьбу с Палестинским фронтом. Особенно теперь, когда они еще ничего не совершили. Мы обязаны прийти к нему с фактами, с доказательствами, а мы пока не знаем ни их деятелей, ни характера приготовлений.

Малко и сам это понимал.

– Подождем до завтрашнего вечера, – предложил он. – Если ничего не выйдет с Аминой, надо будет браться за Чаржаха.

Толстое лицо Ричарда Грина скривилось, медленные темпы расследования его раздражали.

– На этом проклятом деле я наберу еще два кило! Надо выкрасть Салема Бакра и заставить его говорить!

Малко поднялся, едва сдерживая улыбку.

– Таблетки явно действуют на вас угнетающе.

Он по-прежнему рассчитывал на Амину. Если ее любовник состоит в заговоре и это будет доказано, еще один важный шаг в расследовании сделан.

* * *

Ночной клуб «Фоэниция» выглядел по-прежнему мрачно и даже зловеще. Благодаря присутствию Динах Малко выглядел представительнее других хмурых и суровых посетителей заведения, не исключая, конечно, и обязательных японцев. Было одиннадцать часов, и, несмотря на все старания музыкантов, раздирающих уши своей музыкой, клиенты исчезали один за другим. Амины еще не было, и Малко спросил официанта:

– Сегодня разве нет спектакля?

– Что вы! Танцовщица сейчас придет!

Малко принялся за третий стакан пепси-колы, пускаясь с Динах в обсуждение необыкновенной стыдливости женщин Саудовской Аравии. Впрочем, через полчаса, одурев от скверно исполняемой поп-музыки, он подошел к стойке. Возле лестницы устроились три новых посетителя – молодые люди в европейской одежде. На вопрос об Амине хозяин горестно улыбнулся:

– Она больна и сегодня прийти не может.

Совершенно обескураженный Малко вернулся к Динах. Столь внезапное отсутствие было весьма подозрительным. К тому же объявили об этом в самый последний момент. Он бы, конечно, мог отправиться к ней домой, но это рискованно. Самое благоразумное – уехать и лечь спать. Динах буквально падала от усталости. Подзывая официанта, он внезапно сообразил, что когда они с Динах выйдут отсюда, в зале останутся только эти молодые люди. Странные люди с отложными воротничками, коротко обрезанными волосами и могучими руками! Их стаканы полны, из них не выпито ни капли. Абсолютно не в стиле ночного клуба!

Малко машинально ощупал ствол вложенного за пояс пистолета, он вспомнил слова Ричарда Грина: «Фоэниция» – настоящая штаб-квартира палестинцев". Сердце начинало биться все сильней и сильней. Теперь он был совершенно уверен, что Амина отсутствует не случайно и что болезнь тут ни при чем. И наконец Малко понял, что сейчас он подвергается смертельной опасности. Вспомнилось, с какой звериной жестокостью палестинцы расправились с принцем Саидом.

Краешком глаза наблюдая за арабами, Малко подозвал официанта. Тот представил счет. Князь опустил на поднос пять динаров и поднялся.

– Пошли, – сказал он Динах, – нам пора спать.

В ту же секунду трое арабов поднялись тоже, словно подброшенные невидимой пружиной. Они не глядели в сторону Малко и не улыбались. Пиджаки распирались мощными плечами атлетов. Малко попытался себя успокоить, считая, что ему вредит чрезмерная впечатлительность, и, поднявшись на первую ступеньку, оглянулся. Мужчины шли за ним, молчаливые и угрожающие. Ждут, наверное, чтобы поднялся наверх, чтобы вырвать сердце, как принцу Саиду. У выхода он поднял голову и отпрянул: перед ним стояли два молодых араба с каменными лицами и руками в карманах. Динах испустила крик ужаса.

Глава 8

– Не бойтесь! – крикнул Малко.

Времени у него не оставалось. Одной рукой он схватил запястье девушки, другой – выхватил револьвер и выстрелил поверх голов тех, кто стоял впереди. Затем рванулся назад, таща за собой Динах. Но там его уже поджидали трое. Один из них кинулся ему под ноги, другой, пригнувшись, двинулся на него, третий проскользнул к стене с намерением оказаться за спиной князя. Его сообщник схватил Малко за кисть руки и сжал изо всей силы. Пистолет соскользнул вниз по ступенькам. Отчаянным усилием Малко удалось вырваться. Динах выла не переставая. Он прыгнул вверх. Крик неожиданно прекратился. Два араба сверху молча шли на него. Ситуация самая чудовищная, а он безоружен!

В тот миг, когда обе группы нападающих сошлись возле князя, он сделал неожиданный прыжок в сторону, в мгновение ока проскочил пространство, отделяющее его от внутренней лестницы, которая соединяла ночной клуб с «Фоэницией», и поднялся на первую ступеньку. За спиной послышались приглушенные проклятия на арабском. Вот он достиг обеденного зала, вот почти добрался до двери... Рванулся на улицу, но выход оказался перекрытым – на пороге его поджидали двое, один из них оказался Салемом Бакром.

Сзади уже слышался топот преследователей. Резко обернувшись, Малко увидел открытый лифт, ворвался в него и нажал на кнопку пятого этажа. Теперь главное – выиграть время, чтобы успеть позвать на помощь, иначе ему ни за что не выбраться живым из «Фоэниции». Лифт остановился, князь очутился в пустом коридоре с дверями по обеим сторонам. Он толкнулся в первую – заперта на ключ. Вторая – то же самое. Он постучал в третью. Какой-то голос откликнулся по-арабски, но дверь не открылась. На лестнице уже слышался топот и хриплое дыхание бандитов. Малко повернул ручку последней двери, и она поддалась. Никого. Подскочив к телефону, стоящему у кровати, он набрал номер. Протекла, казалось, вечность, прежде чем телефонистка ответила.

– Немедленно номер 45843 для 504-й комнаты! – прокричал он. Сердце гулко колотилось в груди.

Вдруг раздался шум спускаемой воды, и из ванной вышел голый араб. Увидев Малко, он испустил истошный крик. Князь вежливо ему улыбнулся, не выпуская трубку из рук. В коридоре слышались вопли и проклятия. Скоро преследователи ворвутся сюда.

– Номер не отвечает, – бесстрастно произнесла телефонистка.

У Малко возникло ощущение, будто огромная безжалостная рука душит его за горло. Телефонистка что-то бормотала еще, но он, не помня себя, крикнул:

– Не опускайте трубку!

В дверь отчаянно заколотили кулаками. Голый повернулся и скрылся в ванной. И в тот же момент в трубке послышался сонный голос Ричарда Грина:

– Алло...

– Я – в «Фоэниции», здесь – арабы, которые сейчас меня убьют, торо...

Он не кончил фразы. Бандиты стояли перед ним. Один, скользнув вдоль кровати, оторвал Малко от телефона и с неслыханной силой швырнул на пол. Он не успел подняться, как двое других принялись наносить ему удары в спину рассчитанными умелыми движениями участников коммандо. Князь подумал, что будет убит тут же, на месте, кулаком ли, кастетом, ударом кинжала – какая разница...

Но они поволокли его в коридор. Онемевший от ужаса араб тут же запер дверь.

Малко закричал:

– Зовите полицию! – хотя знал, что никто этого не сделает.

Продолжая избивать свою жертву, палестинцы втолкнули Малко в лифт. Он оказался прижатым к типу со здоровенными черными усищами и грудью быка. Бандит вытащил кинжал и стал легонько вонзать его в живот Малко, как бы стремясь пригвоздить его к стенке.

– Американ... американ... – возбужденно хихикал он.

Малко закричал. Другой палестинец что-то сказал товарищу, тут лифт дернулся и остановился на втором этаже. Князя вытащили из кабинки, втолкнули в какую-то комнату и бросили на стул:

– Кому ты звонил, свинья?

Спрашивали на английском с сильным арабским акцентом. У Малко в висках стучало одно: выиграть время, выиграть время!.. Ричард Грин ведь понял его призыв!

– Одному своему другу, чтобы вызвал полицию.

– Срали мы на вашу полицию! – грубо захохотал один из них.

Палестинцы окружили его и рассматривали, как экзотическое животное в зоопарке. Первый, смягчая голос, спросил:

– И ты думаешь, полиция тебя спасет?

Малко молчал. Он старался представить, что произошло с Динах.

– Для чего вы хотите меня убить? Что вы сделали с молодой женщиной, которая меня сопровождала?

Последовал резкий удар в бедро.

– Молчи, проклятый шпион, сионист! Еврей! Сейчас мы тебе вырежем яйца!

Обычный рефрен революционеров всех стран. Малко подумал, что если удастся выкарабкаться, он напишет диссертацию на эту тему.

Скорее всего, очаровательные молодые люди, окружившие его, и были членами группы, которая собиралась совершить покушение на Генри Киссинджера. Один, с длинным ножом, приблизился к своей жертве, приложил лезвие к горлу и стал давить, пока у Малко не выступили слезы из глаз.

– Мне бы очень хотелось вспороть тебе глотку, сионистское отродье, но мы сейчас придумаем кое-что получше.

Он вытащил из кармана коричневый продолговатый предмет – гранату, осколки которой убивают человека на расстоянии тридцати метров. Князя снова швырнули на пол, связали за спиной руки стальной проволокой так, чтобы она впивалась в тело, потом обмотали проволоку вокруг шеи и натянули, чтобы воздух почти не проходил в легкие. Положив Малко на спину, обладатель ножа изо всех сил ударил его ногой в низ живота. Видимо, экзекуция доставляла палачам живейшее удовольствие. Малко считал секунды, прислушиваясь к шуму, доносящемуся с улицы. Ричард наверняка уже в дороге, но он рискует приехать слишком поздно...

* * *

Шейх Абу Чаржах спокойно катил по центральной улице на своем «бьюике», как вдруг зажегся красный огонек его телефона. Голос Ричарда Грина с отвратительной резкостью ударил в его уши до крайности неприятными словами: палестинцы... князь Малко... убитый... честь Кувейта... гостиница «Фоэниция».

– Проклятые псы! – прорычал шейх.

Убийство агента ЦРУ повлечет за собой невероятный скандал. Более того, сам шейх испытывал непонятную симпатию к этому смелому человеку с золотистыми глазами.

– Я еду в «Фоэницию»! – бросил он. – Встретимся там. – И не разбирая дороги, шейх, словно на приступ, бросил вперед свой «бьюик». Слава Богу, как раз напротив «Фоэниции» на Фахд аль-Салем находится полицейский участок.

* * *

Трое мужчин неторопливо пересекли вестибюль гостиницы, вышли под арки Фахд аль-Салем-стрит и растворились среди прохожих. Служащий бюро приема сделал вид, что ничего не заметил. Он тоже был палестинцем и знал, как следует себя вести. Секунд тридцать спустя над улицей раздался вой полицейских машин и смолк перед входом в гостиницу «Фоэниция». Вестибюль мигом наполнился полицейскими в черной форме и агентами Махабета в гражданском. Все они скопом накинулись на служащего:

– Где террористы?

Тот еле скрывал охвативший его ужас:

– Какие террористы?

– Палестинские. Здесь они убили кого-то.

Полицейский влепил служащему пощечину:

– Отвечай!

– Я не понимаю, о чем вы говорите...

Входная дверь резко хлопнула, и в вестибюль, шумно отдуваясь, ввалился Абу Чаржах в сопровождении неотлучных йеменцев с золочеными автоматами. Выпученные глаза шейха метали молнии, лоб был грозно нахмурен. За этой троицей поспешал небритый, осунувшийся Ричард Грин.

– Обыскать гостиницу! – рявкнул шейх.

Полицейский вновь ударил служащего и выволок его из-за стойки.

– Пойдешь с нами!

Черная волна полицейских хлынула на лестницу. В немыслимом шуме хлопающих дверей возникали растерянные физиономии жильцов.

– Никого!

Полицейские добрались наконец до последней, 110-й комнаты. Служащему вновь отвесили оплеуху:

– Кто живет в этой комнате?

– Н-н-не знаю...

Шейх величественным жестом махнул рукой:

– Взламывайте!

* * *

Малко попытался вдохнуть воздуха и закричать, но издал лишь слабый стон, заглушенный полотенцем, которым ему заткнули рот. Под чьими-то мощными ударами дверь начала сотрясаться. Князь узнал голос Грина и услышал приказы на арабском.

Какая чудовищная ситуация!

Палестинцы оставили его возле двери в сидячем положении со связанными за спиной руками. К обмотавшей его проволоке они привязали гранату с приподнятым предохранителем. Ударник свободно висел над взрывателем. При малейшем движении тела вся эта адская машинка взрывалась. Взламывая дверь, полицейские с неумолимой быстротой приближали час гибели князя.

Удары усилились. Малко вновь попытался кричать. Напрасно. Он хотел тихонько откатиться в сторону, однако тут же почувствовал, как ударник заскользил к взрывателю. Оставались какие-то жалкие миллиметры...

В ту же секунду дверь под ударами полицейских поддалась. Малко перевернулся через голову и откатился в сторону. На миг перед ним мелькнула гигантская фигура Грина, послышались проклятия на английском и арабском, но все шумы перекрыло предательское смертельное шуршание ударника, катящегося к взрывателю. Сейчас граната взорвется и разнесет его на клочки.