Текст книги "Охота на человека в Перу"

Автор книги: Жерар де Вилье

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

Глава 2

Вашингтон в марте месяце не радовал глаз. Пронзительный ледяной ветер раскачивал верхушки деревьев, окружавших комплекс Центрального разведывательного управления в Лэнгли.

Малко подавил зевок: сказывалась разница во времени и бессонная ночь. В самый разгар сезона охоты пришлось мчаться в аэропорт, вылететь первым же рейсом в Вашингтон – и вот он в очередной раз оказался лицом к лицу с «ирландцем» – Рональдом Фицпатриком, начальником Оперативного отдела ЦРУ. Ни тот, ни другой ни словом не упомянули о страшной гибели Шарнилар Хазани, хотя в дальнем уголке своего сердца Малко хранил это воспоминание и надеялся, что со временем ему представится случай отомстить за убитую девушку. Увы, в той машине, с которой ему так часто приходилось иметь дело, все детали были взаимозаменяемы и никто не скорбел о погибших. Правда, порой за них мстили – тайно и жестоко.

В самолете компании «Эр-Франс» он успел познакомиться с очаровательным пухленьким созданием в расцвете юности. Попутчица летела в Нью-Йорк, где ее ждал жених, и Малко к стыду своему заставил ее свернуть с пути праведного. За время полета он, кроме того, насладился превосходной французской кухней и лучшими бордосскими винами – американская авиакомпания за ту же цену попотчевала бы его лишь гамбургером да калифорнийской кислятиной. Теперь он был в другом мире – серые стены, строгие картины на них, непростые проблемы. Ирландец метался по кабинету, как тигр по клетке, злобно бормоча себе под нос:

– Подонки! Сволочи!

На его столе были разложены устрашающие фотографии – два мертвеца, над которыми кто-то основательно потрудился. Малко едва взглянул на них. После пребывания в Сальвадоре он не питал никаких иллюзий насчет латиноамериканцев – дикари...

– Это же были люди не из вашего отдела, – заметил он, чтобы успокоить Фицпатрика.

Ирландец резко остановился и повернулся к нему; в голубых глазах вспыхнул недобрый огонек.

– Вот именно! Разведслужба обвиняет меня в том, что я послал их на смерть вместо своих. А я получил приказ лично от генерального директора – связаться с резиденцией в Лиме и провести операцию по внедрению. Но у меня там никого нет. Да еще эти перуанцы – у них же просто мания, так они ненавидят «гринго». А от меня требуют результатов. Хоть езжай туда сам...

– А почему бы и нет? – улыбнулся Малко.

Ирландец не принял шутки.

– А почему бы не президенту? – буркнул он.

– Ладно, пошутили, и будет, – примирительно сказал Малко. – Так на чем мы остановились? Что такое происходит в этой славной стране и зачем вам понадобился я?

– Вы слышали о «Сендеро Луминосо»?

– Конечно. За ними, кажется, стоят кубинцы?

Об этой террористической организации, созданной по образцу «Красных кхмеров» и свирепствовавшей в Перу вот уже пять лет, было мало что известно, а между тем она все больше расшатывала страну, и без того выведенную из равновесия жесточайшим экономическим кризисом.

– Судя по всему, нет, – покачал головой Фицпатрик. – Мы копали глубоко, но не нашли никакой связи. Однако «сендерос» исключительно опасны – не хотелось бы получить второй Никарагуа. Сами перуанцы, увы, не способны справиться с «Сендеро Луминосо», а нам приходится действовать крайне осторожно, чтобы не раздражать их. Армия думает только о весьма проблематичной войне с Чили, кроме того, у них нет ни средств для борьбы с терроризмом, ни морального духа. О том, чтобы направить туда «военных советников», не может быть и речи – несколько лет назад русские едва не опередили нас. Многие перуанские офицеры до сих пор настроены просоветски. Так что осторожность, осторожность и еще раз осторожность.

– Поэтому вы обратились к резиденции в Лиме вместо того, чтобы прислать специалистов отсюда?

– Отчасти, – кивнул ирландец. – Кроме того, перуанская служба по борьбе с терроризмом – «Диркоте» – уверяла, что имеет возможность внедрить людей в «Сендеро Луминосо» с помощью своих двойных агентов. Мы имели неосторожность им поверить. Увы, к ним самим давно внедрилось множество их противников. Вот чем все это кончилось.

Он указал на фотографии. Малко молча кивнул, сказав себе, что если обращаются к нему, значит требуется загладить очередной промах ЦРУ.

– И на протяжении пяти лет вы ничего не пытались предпринять? – удивленно спросил он после паузы.

Ирландец невесело усмехнулся.

– Спросите об этом в Отделе Латинской Америки... Они не верили. Перуанцы усыпили их бдительность рассказами о каком-то незначительном крестьянском движении, не имеющем реального влияния в стране. Поскольку мы убедились, что за этим не стоят ни Советы, ни кубинцы, мы успокоились... До тех пор пока не начала поступать достоверная и весьма тревожная информация. Но было поздно, мы проморгали момент. Это как рак – если оперировать вовремя, все в порядке. А потом...

Он не договорил.

Малко просматривал досье, подготовленное Отделом Латинской Америки. Оно было буквально напичкано фактами. Он поднял голову.

– Но мне кажется, они не представляют серьезной опасности для режима, – заметил он. – У них нет боевой техники, они не держат под контролем сколько-нибудь значительную территорию, не вступают в столкновения с перуанской армией. Даже в Лиме они ограничиваются эффектными, я бы сказал, зрелищными акциями, но вряд ли пользуются поддержкой народа.

Губы Рона Фицпатрика искривились в иронической усмешке.

– В точности то же самое говорили в Отделе Латинской Америки. Горячие бойскауты, и только... Что ж, идемте, я покажу вам истинное положение вещей.

Он поднялся и жестом пригласил Малко в соседнюю комнату. Там он нажал какую-то кнопку, и на стене засветилось огромное панно – карта Латинской Америки. Ирландец повернул ручку, и освещение сосредоточилось на Перу – довольно обширной территории между Боливией, Чили, Бразилией, Колумбией и Эквадором. Фицпатрик обвел пальцем зеленую зону.

– Строго говоря, есть три Перу, – объяснил он. – Во-первых, бассейн Амазонки – холмы, покрытые джунглями. Населения здесь очень мало. Почти ничего не растет, кроме коки[9]9
  Кока, кокаиновый куст – тропическое растение, листья которого содержат кокаин.


[Закрыть]. Дорог нет, климат ужасающий.

Палец переместился к Тихому океану.

– По другую сторону Анд – прибрежная зона. Практически пустыня. Никогда не бывает дождей, скудная растительность и гигантский абсцесс – Лима. Шесть миллионов жителей, из которых три миллиона метисов, спустившихся с гор в поисках работы. Эту-то неграмотную, полуголодную и потому взрывоопасную массу и обрабатывает «Сендеро Луминосо», суля им богатства перуанской олигархии. А между двумя этими зонами – Сьерра, горная цепь Анд высотой от трех до четырех тысяч метров. Здесь сосредоточены все полезные ископаемые страны – залежи серебра, свинца, золота, меди. Много шахт и рудников. Это край инков, выродившихся в «чулос». Столица – Аякучо. Здесь-то и находится гнездо сендеровцев.

Он взял карандаш и принялся рисовать кружочки по всей длине хребта с севера на юг.

– Вот. Либертад, Аякучо, Уанкавелика, Ороя, Куско, Арекипа. Во всех уголках Сьерры они взрывают мосты, затопляют шахты, тормозят работу промышленных предприятий, убивают представителей власти. Действуя где-то убеждением, а где-то устрашением, они распространяют свое влияние среди населения. И что самое ужасное – эти идиоты перуанцы им верят.

– А чего собственно они добиваются?

Фицпатрик указал пальцем на точку в центре карты.

– Это «Сентро-минес», – сказал он. – Национализированный концерн, который управляет крупнейшими в стране шахтами. Сендеровцы уже вынудили инженеров и рабочих приостановить работу на нескольких рудниках; за ними последуют другие. Их цель – сорвать добычу ископаемых, которая дает Перу половину валютных ресурсов. Результатом будет экономический хаос, и им останется только взять власть в свои руки.

Ирландец умолк и погасил карту. Мрачные перспективы, вытекающие из его рассказа, впечатляли.

– Но что требуется от меня? – спросил Малко. – Вам нужна армия, а не разведчик-одиночка. Я плохо себе представляю, что я буду делать в сердце Анд. Испанским я владею так себе, на кечуа не говорю вовсе.

Они вернулись в кабинет. Ирландец со вздохом опустился в кресло.

– Разумеется! – буркнул он. – Если действовать классическими методами, мы не справимся с ними и через сто лет. Но вот что мне пришло в голову...

Открыв ящик письменного стола, он достал оттуда бутылку «Гастон де Лагранжа» и две пузатых рюмки, наполнил их и подвинул одну к Малко. Начинался серьезный разговор.

* * *

Малко смотрел на светлую стену перед собой. Этот чистый, комфортабельный, строгий кабинет с кондиционированным воздухом и звуконепроницаемыми стенами был очень, очень далеко от перуанских Анд. Рон Фицпатрик наклонился к нему через стол.

– С этой минуты, – отчеканил он, – все, что я вам скажу, совершенно секретно и не подлежи! разглашению. Это касается даже других отделов. О'кей?

– О'кей, – кивнул Малко.

– Хорошо. Для начала еще немного информации. Перуанцам никогда не удавалось справиться с «Сендеро Луминосо» в основном из-за структуры организации. Террористы объединяются в ячейки по пять человек. Руководитель каждой ячейки связан максимум с тремя своими коллегами. Такую сеть не ликвидируешь одним ударом; ну арестуют самое большее восемь человек – их тут же заменяют другими. Никому не известны даже имена региональных руководителей, а уж тем более схема организации.

Две тысячи сендеровцев, которые гниют в тюрьмах с вырванными ногтями – просто пешки, они ничего не знают – ни явок, ни паролей, ни имен, ни планов. В курсе всего только один человек – Абимаэль Мануэль Гусман, он же «товарищ Гонсало», основатель движения.

– Он, кажется, скрылся?

– Вот именно, уже четыре года назад. Ходили даже слухи, что он умер. И здесь у нас многие до сих пор в этом уверены. Но у меня своя сеть осведомителей, от которых я получаю время от времени кое-какую информацию. Я знаю человека, который видел его и даже говорил с ним меньше трех месяцев назад.

– В Андах?

– Нет. В Лиме.

– В Лиме? Но ведь его ищут, как же он мог...

Ирландец снисходительно улыбнулся.

– Похоже, он был там проездом. А перуанцы заняты лишь тем, что ставят друг другу палки в колеса. «Диркоте», жандармерия и три службы военной разведки – воздушная, наземная и морская... А единственная организация, которая действительно могла бы быть полезной – Национальное управление сыска, – оттерта конкурентами на задний план. О, вы не знаете Латинской Америки...

– Увы, знаю, – вздохнул Малко. – Ну так что же? Если столько блестящих умов не решили эту проблему, какова ваша идея?

– Идея стара, как мир, – обронил ирландец. – Внедрение.

Он пригубил свой коньяк, дав Малко время обдумать эту интересную перспективу.

– Для внедрения требуется отправная точка, – заметил тот. – К тому же, я думаю, перуанцы и сами не раз пытались это сделать.

– Конечно, – согласился Рон Фицпатрик. – Но учтите, что сендеровцы сами сплошь и рядом внедряются в их службы. Именно поэтому мои человек никогда не соглашался сотрудничать с ними. А он знает Мануэля Гусмана лично.

– Кто он такой?

– Журналист. Его зовут Фелипе Манчаи. Работает в журнале «Карретас». Я пользуюсь его услугами уже много лет. Через него вы сможете выйти на одну особу, которую мы подозреваем в тайном сотрудничестве с «Сендеро». Это корреспондентка «Вашингтон пост» в Лиме Моника Перес. Наполовину американка, наполовину перуанка.

– У вас есть основания ее подозревать?

– Когда вы прочтете ее статьи в «Вашингтон пост», сами все поймете... Судя по всему, она единственная в Лиме регулярно получает «сводки» непосредственно от «Сендеро Луминосо».

– Это все?

– Нет еще. Нам известно, что Мануэль Гусман страдает тяжелой формой почечной недостаточности. Перуанские спецслужбы в свое время передали нам его медицинскую карту. Это дает основания полагать, что он скрывается где-то в Лиме – в джунглях он бы долго не протянул.

– Но это все не ново, – пожал плечами Малко. – Почему вы вдруг всполошились?

Рон Фицпатрик хитро улыбнулся.

– Вы правы. Есть и кое-что новое. Я все больше прихожу к убеждению, что Мануэль Гусман окончательно обосновался в Лиме. В таком случае надо попытаться добраться до него. Через тех людей, которых я вам назвал.

Малко взял быка за рога.

– Что конкретно вы задумали?

– Выйти на Мануэля Гусмана и захватить его. Он один держит в руках все нити организации.

Блестящий план... Исходя из того, что Малко знал о «Сендеро Луминосо», это было все равно что сунуть руку в мешок с кобрами и надеяться, что тебя не укусят...

Здесь, в Штатах, все казалось легко и просто, но в Лиме – совсем другое дело. Не зря ведь руководители «Сендеро Луминосо» столько лет остаются неуловимыми.

В восторге от своей идеи, Рональд Фицпатрик отпил еще глоток «Гастон де Лагранжа». Прочтя сомнение на лице Малко, он добавил:

– Кроме того, в Перу у меня есть надежный друг. Бывший начальник перуанской разведки генерал Сан-Мартин. Он поможет вам.

– Допустим, – осторожно сказал Малко, – что каким-то чудом, при особом благоволении Создателя, мне удастся выйти на Мануэля Гусмана. Что прикажете делать дальше? Вы представляете себе, как его охраняют? Все равно придется обратиться за помощью к перуанцам.

– Не обязательно, – покачал головой Рон Фицпатрик. – У меня есть еще один козырь в рукаве. Мой старый приятель Джон Каммингс, бывший сотрудник ФБР, возглавляет службу безопасности на крупной шахте в Орое. В его распоряжении семьдесят человек, вооруженных до зубов. Как только вы узнаете, где скрывается Гусман, обратитесь к нему. А потом... Вы помните программу «Феникс»? Единственное, что сработало во Вьетнаме.

Малко кивнул. Эта программа, разработанная бывшим директором ЦРУ Уильямом Колби, имела целью идентификацию и ликвидацию всех вьетконговских кадров. Было истреблено несколько тысяч человек...

– Но в Перу нет американской армии, – заметил Малко. – Вы же не высадите десант морской пехоты...

– Нет, – ответил ирландец. – Мы просто передадим нашу добычу с рук на руки разведслужбе перуанского морского флота. Они работают наиболее эффективно и ближе всех к нам. Эти ребята будут только рады очистить страну от мрази. Ну, что вы на это скажете?

Поистине, блестящий план. Малко не выказал особого энтузиазма. Такие авантюры, как правило, заранее обречены на неудачу; доказательством тому служили два погибших агента ЦРУ.

– Не разделяю вашего оптимизма. Если эта журналистка Моника Перес действительно тайный агент «Сендеро», она, должно быть, не слишком легковерна.

– Что и говорить, план рискованный, – признал Рон Фицпатрик, – но, я думаю, попытаться стоит. В конце концов, что мы теряем? Разве что немного денег. Кстати, я обнаружил кое-какие излишки в нашем бюджете...

– А я имею шанс быть повешенным с выколотыми глазами и вырванным языком, – добавил Малко. – Пустячок...

Ирландец проигнорировал его замечание, лучезарно улыбнувшись.

– Вы – один из лучших наших агентов! Ставка в этой игре велика, а мой план понравился самому генеральному директору.

– Ему в Лиму не ехать, – заметил Малко.

– Вот именно. Ехать вам. Кстати, вот все, что вам там понадобится.

Он протянул Малко запечатанный коричневый конверт, пухлый, как подушка, и продолжал:

– Вы прочтете инструкции и увидите, что мы тщательно разработали вашу легенду и обеспечили прикрытие. Вы – социолог из Венского университета. Для пущей безопасности вернетесь в Европу и вылетите в Лиму рейсом «Эр-Франс» из Парижа. Не вступайте ни в какие контакты с тамошней резиденцией ЦРУ – это будет лучшей гарантией для вас. Свяжитесь только с генералом Сан-Мартином. Вот увидите, в Лиме не так уж плохо. И если ваша миссия закончится успешно, обещаю, что вы сможете покрыть крышу вашего замка черепицей из чистого золота... У меня есть собственные фонды, никому не подотчетные.

– Благодарю вас, – сказал Малко. – Надеюсь, вашу черепицу не придется переплавлять в золотые ручки для гроба.

Глава 3

Выцветшие желто-белые флаги, вывешенные еще к приезду папы, слабо колыхались под теплым ветерком; это было единственное, что оживляло угрюмую авеню Элмер Фаусетт. Из окна дребезжащего такси Малко смотрел на проносившиеся мимо грязные трущобы, где кипела бурная жизнь, перемежающиеся время от времени кварталами побогаче, напоминавшими убогие американские предместья с их домишками из разноцветного кирпича.

Такси резко затормозило: дорогу перегородила возбужденная толпа. Потрясая кулаками, люди выкрикивали лозунги вперемешку с ругательствами. Водитель обернулся к Малко:

– Lahuelga!

Забастовка. Похоже, вся страна бастовала. Малко с тоской вспомнил уютный салон «Боинга» компании «Эр-Франс», доставившего его сюда из Европы. Когда согласно своей легенде он улетал из Вашингтона в Париж, ЦРУ заказало ему билет на рейс американской авиакомпании, название которой он предпочел тут же забыть: поглощая несъедобный, практически неразмороженный обед, он горько пожалел о полете в Вашингтон на «Эр-Франс». В довершение всего ему пришлось два часа томиться в аэропорту в ожидании вылета. Но теперь даже такие рудименты цивилизации остались позади. Между Мартиникой и Боготой он внимательно прочел полученное от ЦРУ досье, после чего новое задание показалось ему еще более невыполнимым.

Как преуспеть там, где потерпели неудачу все перуанские спецслужбы? Разумеется, кое-какие козыри Рон Фицпатрик ему дал. Но проект захвата Мануэля Гусмана теперь более чем когда-либо казался ему чистой фантастикой. Если в течение четырех лет руководителю «Сендеро Луминосо» удавалось ускользнуть от своры, преследовавшей его по пятам, то как разыщет Гусмана он, Малко, иностранец, чужой в Перу?

Такси приближалось к центру; движение стало оживленнее. Вдоль проспекта тянулись массивные серые здания. Лима была огромным городом – здесь жила треть населения страны.

В облаке сизого дыма их обогнал переполненный автобус, словно только что выдержавший гонки со столкновениями: весь во вмятинах, с разбитыми стеклами, без задних фар. На обочине босоногий мальчишка продавал абсолютно лысые шины...

Они свернули на авеню Венесуэлы и ехали теперь вдоль ряда полуразвалившихся домов постройки конца прошлого века. Зияли пустые окна, кое-где наспех заколоченные досками. Время от времени натянутая между двух обломков стены веревка с бельем напоминала о том, что жизнь продолжается... Казалось, центр Лимы давным-давно подвергся бомбардировке, и с тех пор никто и не взял на себя труд загладить нанесенный городу урон... Однако тротуаров не было видно под плотной толпой бродячих торговцев, которые кричали, зазывали, толкали друг друга, выплескивались на мостовую, смешиваясь с бесконечными вереницами людей, покорно ожидавших автобусов. Жара была удушающая. Малко с трудом вдыхал смесь керосина, выхлопных газов и нечистот. В конце проспекта показалась серая громада «Шератона» – единственного современного здания, возвышающегося над угрюмыми развалинами. Обгоняя изъеденные ржавчиной легковые машины и дребезжащие грузовики, такси въехало в некое подобие траншеи с бетонными стенами, носившее пышное название «Виа Экспрессо». Стены, перила мостов, даже асфальт – все было испещрено бесчисленными надписями: разгар избирательной кампании...

И вдруг, выехав из туннеля, они словно оказались в ином мире: кокетливые новенькие бунгало, чистые магазинчики, даже деревья. Водитель обернулся к Малко и произнес с явным облегчением:

– Esta Miraflores.

Квартал напоминал маленький уютный городок где-нибудь в Калифорнии. Казалось, Лима осталась в тысяче километров позади. Здесь царили чистота и порядок. Здания банков сверкали стеклом и металлом. Прямо напротив отеля «Эль Кондадо» старый индеец наигрывал одновременно на флейте и тамбурине медленную и печальную мелодию «ярави»[10]10
  Любовная песня инков.


[Закрыть], а смуглый мальчишка с привязанными к ногам бубенчиками подпрыгивал, звеня в такт музыке. Оба были тощие, босоногие, в лохмотьях, с пустыми глазами. Малко бросил старику доллар, и флейта отблагодарила его высоким чистым звуком.

В уютном холле «Эль Кондадо» мягко урчал кондиционер. При виде иностранца портье принялся с усердием отгонять от входа жалких пришельцев из другого мира: такие вещи перуанцы неохотно показывали гостям. «Чулос» в их глазах не заслуживали права называться людьми...

Едва Малко успел заполнить карточку, как чей-то голос за его спиной негромко спросил по-испански:

– Простите, кабальеро, не вы ли сеньор Линге?

Малко вздрогнул. Никто не должен был знать о том, что он в Лиме. Обернувшись, он увидел темные очки, мощную волосатую грудь под расстегнутой рубашкой, кожаный пояс, готовый лопнуть под напором внушительного брюшка, и два ослепительных ряда золотых и стальных зубов. Обратившийся к нему человек походил на чемпиона по японской борьбе...

– Si, – ответил он. – Это я.

Мужчина наклонился к его уху.

– Генерал ждет вас, сеньор. Машина здесь, на улице. Черный «мерседес».

Он тут же повернулся и быстро направился к выходу. Только через несколько секунд до Малко дошло, что это был посланец перуанского друга Рона Фицпатрика, генерала Сан-Мартина. Теперь он не успеет даже принять душ...

* * *

Белая вилла, обнесенная каменной стеной, возвышалась в конце авеню Прадо; небольшая асфальтовая площадка отделяла ее от Тихого океана, едва различимого в густом тумане. Водитель черного «мерседеса» коротко просигналил, и решетчатые ворота распахнулись. На безукоризненно подстриженной лужайке Малко заметил трех человек, вооруженных пистолетами-пулеметами и винтовками и опоясанных патронташами. Все окна первого этажа были забраны частой решеткой и затянуты изнутри плотными шторами. Судя по всему, генерал Хосе Сан-Мартин, больше известный как «Пепе», был человеком осторожным.

Малко пересек лужайку и поднялся по ступенькам крыльца. Окованная железом дверь распахнулась, и на пороге возникло поистине ослепительное создание: юная девушка с огненным взглядом карих глаз, представлявшим разительный контраст с еще почти детскими чертами лица. Пухлый рот был тщательно накрашен, носик задорно вздернут. Притворно скромный белый лифчик обтягивал потрясающую грудь, просвечивая сквозь почти прозрачную белую блузку. Роста она была маленького, но этот недостаток скрадывали высоченные каблуки ее туфель-лодочек, тоже белых. Прелестная танагрская статуэтка, дышащая наивной чувственностью... Она устремила на Малко вызывающе дерзкий взгляд испорченного ребенка.

– Сеньор Линге? Я Катя[11]11
  Русские женские имена Катя, Наташа, Таня широко распространены в Северной и Южной Америке.


[Закрыть], дочь генерала Сан-Мартина. Отец просит его извинить, через несколько минут он будет к вашим услугам. Заходите, прошу вас.

Она повернулась на каблуках, продемонстрировав Малко осиную талию и невероятно крутые бедра, подчеркнутые предельно узкой юбкой.

От их плавного покачивания у него закружилась голова. Девчонка не могла не понимать, какое впечатление она производила. Пройдя в кабинет, она уселась на стул, скрестив восхитительные ножки, отчего юбка еще туже обтянула бедра. У Малко пересохло во рту. Рядом с этим существом Лолита показалась бы святой невинностью... Катя смерила его взглядом своих полных огня глаз и спросила голоском, услышав который, и прелат свернул бы с пути праведного:

– Вы приехали из Европы? Как бы мне хотелось там побывать...

– Нет ничего проще, – заметил Малко.

Она вздохнула, отчего едва не отлетели пуговки на блузке.

– О, для нас, перуанцев, вес непросто. К тому же, мой отец считает, что я еще слишком молода.

– Вот как? – недоверчиво улыбнулся Малко.

– Мне только семнадцать.

Прокомментировать это сообщение Малко не успел. На письменном столе зажглась красная лампочка. Катя поднялась, юбка вновь прикрыла загорелые ножки.

– Отец приехал. Hasta luego[12]12
  До скорого (исп.).


[Закрыть].

Он поднялся вслед за ней по деревянной лестнице. На верхней ступеньке она обернулась и проговорила медовым голосом:

– Если вам что-нибудь понадобится... я всегда к вашим услугам.

Ее губы почти коснулись лица Малко, недвусмысленно приоткрывшись. Затем она посторонилась, пропуская его в комнату.

Генерал Пепе Сан-Мартин был ростом не выше своей дочери, лысый, с маленькими ухоженными руками и седыми усами. Смеющиеся глаза лучились умом. Он крепко пожал руку Малко.

– Bienvenido[13]13
  Добро пожаловать (исп.).


[Закрыть], senor. Bienvenido... Наш общий друг говорил мне о вас много хорошего.

На камине возвышался огромный бронзовый бюст генерала Сан-Мартина; на металле были тщательно выгравированы многочисленные награды. Где, черт возьми, он их заслужил, подумалось Малко, если последняя война с Чили закончилась больше века назад?

Должно быть, в Перу боевые ордена передавались по наследству...

Генерал усадил Малко на низкий диванчик, обитый красной кожей, перед круглым лакированным столиком, инкрустированным полудрагоценными камнями. «Работа Клода Даля», – отметил про себя Малко.

Рядом с бюстом красовался лазерный стереопроигрыватель «Акай» с дистанционным управлением. Решительно, вилла генерала была островком комфорта в этом нищем, грязном городе.

Обольстительная Катя приоткрыла дверь и поставила на столик поднос с напитками, бросив на Малко взгляд, от которого едва не расплавился его альпаковый пиджак.

– Вы приехали как раз вовремя, – начал генерал Сан-Мартин, – положение очень серьезное.

– Вот как? – отозвался Малко.

– Да, да, – кивнул перуанец. – Я получил тревожную информацию. «Сендеро Луминосо» приняла решение убить одного из кандидатов в президенты до предстоящих выборов...

– Зачем?

– Все очень просто, – объяснил генерал. – Они хотят устранить Алана Гарсия, кандидата от умеренного блока. Если им это удастся, у кандидата левых, Баррантеса, будут все шансы пройти. А армия о нем и слышать не желает. Тут же произойдет государственный переворот. «Сендеро Луминосо» воспользуется хаосом, чтобы окончательно развалить страну. Народ поддержит их, потому что люди не хотят прихода к власти военных...

– Но, – изумился Малко, – неужели вы не предупредили другие спецслужбы?

Генерал Сан-Мартин с невеселой улыбкой покачал головой.

– Предупредил, конечно. Они мне не верят. Прячут голову в песок, как страусы. Им кажется, что «Сендеро Луминосо» не способна на подобную акцию. А между тем, я убежден, что Мануэль Гусман сейчас находится в Лиме именно для того, чтобы организовать это покушение.

Наступила пауза. Перед глазами Малко все еще стояли восхитительные формы юной Кати. Наконец, решительно тряхнув головой, он спросил:

– Что могу сделать я?

– То, что вам сказал сеньор Фицпатрик. Я в отставке и не располагаю ни кредитами, ни людьми. Помочь я вам могу только информацией. Думаю, вам следует связаться еще кое с кем.

– Это предусмотрено, – осторожно ответил Малко.

Генерал Сан-Мартин понимающе улыбнулся.

– Я вовсе не собираюсь допытываться, с кем вы будете работать. Секретность – необходимое условие в нашем деле. Но я хотел бы, чтобы вы держали меня в курсе.

– Естественно, – кивнул Малко.

Перуанец уселся за письменный стол и взял ручку.

– Я свяжу вас с надежным человеком. Отчаянная девушка. Ее зовут Лаура, она племянница моего близкого друга, полковника жандармерии. Ей удалось достаточно глубоко внедриться в «Сендеро Луминосо». Вчера она сообщила мне, что у нее есть для меня важные сведения. Обычно я посылаю к ней одного из моих друзей. Вместо него пойдете вы.

Он встал из-за стола и протянул Малко листок бумаги.

– Позвоните ей сегодня вечером. Скажете просто, что вы от Пепе. Она сама назначит вам встречу.

– Как мы узнаем друг друга?

Генерал Сан-Мартин выдвинул ящик и достал оттуда фотографию.

– Вот, возьмите. Когда узнаете ее, скажите, как и по телефону, что вы от Пепе. Чтобы она убедилась, что вы именно тот человек, который ей звонил, держите в левой руке свернутую газету «Република». Это наш обычный опознавательный знак.

Малко спрятал листок и фотокарточку в карман пиджака.

– Генерал, – спросил он, – а вы действительно уверены, что Гусман сейчас в Лиме?

Глаза перуанца сверкнули.

– Только я один в это верю, – просто ответил он. – Я да еще наш друг Фицпатрик. Доказательств у меня нет, но слишком многое сходится. Если мы его найдем, то сможем обезглавить эту гидру.

Он проводил Малко до дверей и сказал на прощание:

– Будьте очень осторожны. Никому здесь нельзя полностью доверять.

Появилась Катя, сияя неотразимой улыбкой. Чувственность исходила волнами от этой девицы, похожей на картинку из комикса. Белый лифчик, казалось бы, признак девичьей стыдливости, лишь привлекал внимание к ее изумительной груди. Бросая на Малко через плечо пламенные взгляды, она с почти садистским удовольствием покачивала перед ним своими скульптурными бедрами до самой входной двери.

– До свидания, сеньор...

– Просто Малко, – улыбнулся он. Ухищрения девчонки позабавили его, но и несколько уязвили. – Я остановился в «Эль Кондадо». Если вы согласны быть моим гидом в Лиме...

Катя скромно потупила глазки.

– В нашей стране, сеньор, девушки не бросаются мужчинам на шею.

Судя по ее повадке, она скорее бросилась бы ниже... Вот стервочка! Слегка разочарованный Малко сел в ожидавший его черный «мерседес». По дороге в отель он обдумывал дальнейшие шаги.

Выполняя это задание, он не должен был раскрывать свое инкогнито никому, кроме людей, указанных ему Фицпатриком. Оперативный отдел ЦРУ разработал достаточно надежную легенду «социолога», снабдив его, помимо всевозможных удостоверений и аккредитаций, несколькими вырезками из австрийских газет за его подписью. Это были сухие научные исследования об интеграции мусульманских меньшинств в Западной Германии, большая статья о банде Баадера, в которой проскальзывало сочувственное отношение к террористам, и несколько заметок о Латинской Америке.

Чистая работа, не подкопаешься.

Во всяком случае, хотелось на это надеяться.

Поднявшись в свой номер, он рассмотрел фотографию осведомительницы генерала Сан-Мартина. Не слишком привлекательная толстушка с крупным носом, выдававшим примесь индейской крови, глубоко посаженными глазами и тяжелым подбородком.

Он снял трубку телефона и набрал номер. Долгие гудки.

Он набрал еще раз, и опять безрезультатно. Надо было действовать пока в другом направлении. Он решил отправиться на поиски «человека ЦРУ», журналиста Фелипе Манчаи. «Очень полезный парень», – сказал о нем ирландец. Именно он лично знал основателя «Сендеро Луминосо» Мануэля Гусмана.

* * *

– Фелипе? В конце коридора. Третья дверь направо.

Провожаемый удивленным взглядом молодого журналиста, Малко двинулся по заплеванному коридору. Здание на улице Камана, на четвертом этаже которого помещалась редакция журнала «Карретас», явно знавало лучшие дни. Один из лифтов был сломан; мигающие желтоватые лампочки едва освещали коридоры. Кондиционеров не было. В крошечных кабинетах теснились, переругиваясь, журналисты; тот, кому удавалось занять хотя бы краешек стола, считал себя счастливчиком. Непрерывно звонили телефоны. Малко постучал в указанную дверь.