Текст книги "Сердце бьется вновь, если ты со мной (СИ)"

Автор книги: Женя Уайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Невольно коснулась своего лица, на котором еще не исчез след от удара отца. Быстро не сойдет. Минимум еще неделю придется использовать тонну тоналки, чтобы скрыть это безобразие.

«Ну что, Колючка, добралась до дома?» – писал мне Ваня.

Задумалась, не зная, что на это ответить. В том смысле, что можно было ограничиться коротким и ничего не выражающим «да». Но не такого ответа от меня ждет парень. Вот нутром чую, не такого.

«С таким контролем, у меня не было других шансов 😊», – написала и сразу отправила сообщение. Иначе начну сомневаться, стоит ли вообще ему что-то отвечать. И не лучше ли было ограничиться этим самым сухим «да».

«Разве это плохо? 😊» – последовал вопрос. Так быстро пришло следующее послание, что подумалось, что он держит в руках телефон и только и делает, что гипнотизирует экран гаджета, ожидая моего ответа. Глупости, конечно.

«С какой стороны посмотреть. Но, признаться, в этом случае ничего плохого не увидела» – И почему руки дрожат, когда я ему пишу? Нервничаю…

«Время позднее, не пора ли тебе спать?»

«Перед тем, как лечь спать, нужно подкрепиться»

«Да ты любишь поесть…»

Так мы и перебрасывались ничего не значащими фразами, пока я колдовала над кастрюлькой, в которую планировала опустить пельмени. К слову сказать, пора бы было уже этим заняться…

Забросив полуфабрикаты, оставила их вариться. Сама же, устроившись на стуле возле стола, продолжила переписку с Ваней. И опять о Диме не думалось… Одно только не давало покоя – хорошо ли это? Но, если снова начну ломать над этим вопросом голову, добьюсь лишь того, что эта самая голова заболит. Я могу сколько угодно прокручивать эти мысли про себя. Терзаться сомнениями, но… Мне не хотелось прерывать общение с Пономаревым. Точно так же, как в свое время я охотно поддержала подобное общение с Димкой.

Еще примерно час мы с Ваней переписывались. Я успела сварить пельмени, поужинать, привести себя в порядок, переодеться в пижаму и лечь в постель, накрывшись почти по самый подбородок одеялом. Спать хотелось неимоверно. Я вроде всего на миг прикрыла глаза, ожидая послания от Вани, как вдруг открыла их уже утром. А над ухом противно верещал будильник. Точнее, до этого мига он меня совсем не раздражал. Тут же я бы с удовольствием вырубила его и продолжила спать. Но… учебу никто не отменял. А мне еще сегодня на работу идти.

Сегодня я снова встала раньше родителей. И завтракала в гордом одиночестве. Пока сидела за столом и потягивала растворимый кофе с молоком, крутила в пальцах смартфон. После того, как я самым бессовестным образом отключилась, Пономарев написал всего одно сообщение, в котором выказал свое недовольство тем, что я так поздно еще не сплю. И гнал меня в постель. И можно было ответить, что его слова оказались пророческими, потому что прочитала я их только утром следующего дня, но… Надо ли это? Тем более, что Димка снова дал о себе знать, желая мне доброго утра. Он вновь напомнил о запланированной на субботу встрече. От этого внутри вновь поселилось волнение. И сомнения… Как пройдет наше первое свидание? Сама ведь хотела встретиться. А тут мучаюсь от неизвестности.

Я только-только допила кофе, когда из спальни родителей послышались возня и тихие голоса. Значит, пора собираться на выход. Встречи с вечно недовольным отцом и постоянно дерганой матерью я, конечно, не избегу. Зато могу сократить время, которое они собирались потратить на то, чтобы потрепать мне нервы. Ну, не все же им трепать эти самые нервы друг другу, верно?

Встав из-за стола, прошла к раковине. Быстро ополоснула чашку и отправилась к себе, собираться. Не то чтобы мне нужно было… много собирать. Но родителям лучше лишний раз глаза не мозолить.

Спрятаться у себя не успела. Уже подходила к комнате, когда в коридоре показалась заспанная мать. Посмотрела на меня, и остатки сна из ее взгляда исчезли, уступая место раздражению и досаде.

– Лида… – начала было она, но я перебила:

– Мам, не сейчас. Сегодня очень напряженный день. И мне нельзя опаздывать.

Проговорив это все скороговоркой, юркнула к себе. Кто бы еще оставил меня в покое… Мать вошла следом и, прикрыв за собой дверь, стала наблюдать за моими сборами. Я в свою очередь старалась не реагировать на ее присутствие в моей комнате. Если бы это еще было так просто.

– Лида, ты ведешь себя недопустимо. Мы с отцом вчера места себе не находили.

– Ага, – бросила, все так же не обращая на нее внимание. Ну вот куда я засунула второй носок?

Посмотрела на свою левую ногу. Потом перевела взгляд на правую, на которой красовался симпатичный носочек со Снуппи.

– Лида, ты решила нас игнорировать? Учти, что мы пока еще тебя содержим. И с нами ссориться тебе не выгодно.

Уж не знаю, с чего она взяла, что я их игнорирую. Просто я не хотела с ней сейчас разговаривать. Вообще ничего не хотела. Кроме спокойствия, которое никто не собирался мне давать.

– Мам, ты себя накручиваешь, – пробормотала, опускаясь перед кроватью на колени. Ага… вот и носок.

– Лида…

– Хватит, – выдохнула, плюхаясь прямо на пол. Натянула быстро носок на босую ногу и только после этого снизу вверх посмотрела на родительницу. Раньше она была… моложе. Нет, не внешне – душой. И улыбалась чаще. Да и разговаривала со мной гораздо спокойнее. Без надрыва, который сейчас четко слышался в ее надломленном голосе. – Сначала разберись в своих отношениях с отцом. Потом уже переключай свое внимание на меня. Я хочу, чтобы вы уже решили, как быть дальше с вашими отношениями. Пока вы ссоритесь и меряетесь силой, страдаю я.

– Отец случайно тебя задел, – почему-то решила попробовать оправдать родителя мама.

– Я не про это, – покачала головой. На полу было удобно. Но если продолжу так сидеть, желание идти в универ окончательно исчезнет. Значит, встаем и идем. Заодно и неприятный для меня разговор сам собой затухнет. – Вы только и делаете, что кричите. И себе нервы треплете и мне. Слушать это все у меня желания нет. Поэтому не удивляйтесь, что я поздно прихожу домой.

– Кстати, о твоих поздних прогулках…

– Я не гуляю, – парировала. Встав с пола, отряхнула джинсы и, быстро осмотрев себя, насколько это было возможно без зеркала, схватила сумку, что лежала неподалеку на полу, и заторопилась на выход из комнаты.

Мама не спешила отходить. Так и замерла у двери, отрезая мне единственный путь к отступлению. Она продолжала сверлить меня недовольным взором. Но и заговаривать снова не торопилась.

– Мам, мне бы пройти, – сказала, смотря словно сквозь нее.

– Ты совсем от рук отбилась, – и снова в ее голосе недовольство. – Где мы с отцом допустили ошибку?

Ох, я бы сказала. Но не собиралась тратить на это время. Если еще учесть, что в соседней комнате засуетился отец… Быть участницей очередного скандала я не хотела. Впрочем, сколько можно повторяться?

– Я опаздываю, – смотря в экран телефона, что до этого сжимала в правой руке, сказала обеспокоенно. – Прости, ма, но мне нужно торопиться.

Конечно, я никуда не опаздывала. Просто не хотела находиться дома, когда здесь были родители. Сложно объяснить чувства, бушующие в груди, когда ты видишь каждый день тех, кто подарил тебе жизнь, но понимаешь, что им плевать на тебя. Ну да, в свое время я жила в любящей семье. Пока не повзрослела. У отца, как оказалось, завелась (как паразит, честное слово) женщина на стороне. Какие тараканы бушуют в голове у матери, я никак понять не могла. Как не могла понять и такое отношение к себе. Словно это не моя родная мать, и не мой родной отец. В какой-то краткий миг они стали для меня совсем чужими.

На этот раз мешать выйти из комнаты мне никто не стал. Мама отошла, сверля меня тяжелым взглядом. Ничего необычного. К этому можно было уже привыкнуть. Что я и пыталась сделать. Пока не очень получалось. Но не думаю, что у меня когда-нибудь будет отсутствие практики. За последние пару месяцев такой взгляд я стала ощущать на себе все чаще.

Сунув ноги в ботинки, схватила с крючка куртку и поспешила выйти из квартиры. Что ж, сейчас судьба с отцом меня не столкнула. Но нет гарантий, что не столкнет вечером.

Куртку натягивала, пока спускалась на первый этаж. Чуть не уронила на ступени сумку. Телефон, увы, не удержала, и он, выскользнув из руки, ударился корпусом об пол. Вот честно, у меня, кажется, сердце удар пропустило. Спрыгнув с последних ступеней, наклонилась и подняла телефон. Экран треснул, но сенсор вроде как работал.

На улицу не вышла – вылетела, словно птица с одним перебитым крылом. Запыхавшаяся, уже, несмотря на то что было утро, уставшая и какая-то потерянная. Не знающая, как быть дальше. Ничего… Человек, как говорится, ко всему привыкает. Вот и я привыкну к такой жизни. Снова, как и всегда, натяну на лицо улыбку, переключусь с режима «Пессимизм» на «Сарказм» и буду играть свою роль, которую играю уже не первый день.

Но то ли я еще не проснулась после слишком короткой для полноценного отдыха ночи, то ли из-за стресса, в общем, я не успела осуществить задуманное. В смысле, надеть маску пофигизма и вновь предстать перед обществом обычной, довольной жизнью девчонкой. Немного избалованной цивилизацией и не задумывающейся о том, кем стану по окончании универа. В общем, входила я в метро по-прежнему помятая, расстроенная и заранее смертельно уставшая от грядущего дня.

В подземке было, как всегда, много народа. И все бы ничего (ведь за столько лет я уже привыкла к подобным толкучкам), если бы меня не подкараулили прямо за турникетами, при самом входе. Спуск к станции был не глубоким, вот Пономарев и решил подняться в вестибюль.

– Привет, – коротко улыбнулся парень, как только я прошла через контроль и оказалась рядом. – Держи. Апельсиновый раф. Думаю, тебе понравится.

И протянул мне стаканчик с кофе. А я, пребывая в полном шоке, на автомате взяла его и даже поблагодарила Ваню:

– Какой сюрприз. Спасибо… – произнесла спокойно, прикладывая однако для этого массу усилий.

– На здоровье, – откликнулся молодой человек и отпил из своего стаканчика немного кофе. – Хотел поднять тебе настроение. Надеюсь, мне это удалось?

– Удалось.

Я не знала, как с ним себя вести. Вроде и принимать дальнейшие ухаживания нельзя, и оттолкнуть от себя не могу. Он единственный, кто без лишних объяснений понял, что у меня на душе. Еще позавчера. Несмотря на то, что я активно увиливала от ответа.

– Мой любимый, – вырвалось само собой, как только во рту оказался нежный кофейный вкус обжигающего и бодрящего напитка.

Скорее всего, эту информацию он выпытал у Мирки. Но злиться на них не собиралась. Потому что сейчас мне как нельзя кстати пришлось их внимание. Так приятно иногда понимать, что в мире есть кто-то, кто за тебя переживает и заботится.

Мы шли по наполненной людьми станции, но для меня существовал только Пономарев. Он не приставал с расспросами или чем другим, а просто шел рядом. И я была благодарна ему за это. Ванька точно уже знал о моих проблемах. И пусть. Возможно, так ему будет спокойнее. Да и мне тоже.

– Знаешь, если бы у меня были такие родители, я бы уже давно свалил из дома, – наконец, не выдержал Ваня.

– И куда, если не секрет? – миролюбиво поинтересовалась. Интересно, это у меня чисто на кофе такая реакция или он мне туда что-то все-таки подмешал?

– Да куда-нибудь, – развел руками парень.

– Неправильный ответ, – покачала головой. – Куда-нибудь – это значит на улицу, без денег и возможности стать нормальным человеком.

– Это еще почему? – нахмурился Пономарев. – Есть же предприятия, которые предоставляют общежития…

– Не знаю, – пожала плечами. – Информацию не смотрела, так что сказать, есть или нет подобные варианты трудоустройства в нашем городе, не могу.

– А я тебе это и не предлагал, – отмахнулся Иван. – Нечего красивой, привлекательной девушке заниматься по жизни не пойми чем.

Чуть не подавилась, когда это услышала. То есть, он уже примерил на себя роль моего опекуна? Как интерес-с-сно… А меня спросить для начала не хотел об этом?

– И попасть в среду обитания людей с низшим уровнем жизни как-то не хочу, – продолжила рассуждать, проигнорировав явный намек на заинтересованность во мне Вани. – Мало ли, с кем столкнусь? Хотя, моральных уродов кругом полно.

– Да уж, это не зависит от количества зелени в кошельке, – согласился со мной Пономарев.

Подъехал поезд, и мы зашли в переполненный вагон. Мне было плевать, что кофе может на кого-нибудь разлиться. Я держала его перед собой. А если кому вздумается расправить свои локти, то это уже его проблема.

Вот так неудобный для меня разговор и закончился. Каждый из нас понял позицию другого. Хотя, нет, пожалуй, за себя поручиться не могу. Ведь прижимающий меня к себе (в такой толкучке было просто некуда деваться. А Ванька этим внаглую воспользовался) парень намекал на более близкие отношения. В которые никак не вписывалась смена места жительства. Моего. Ну, не к себе же он меня жить хочет позвать, в самом деле?

Стоит ли говорить, что к следующей станции я пригрелась в таком, казалось бы неудобном на первый взгляд положении? Положила голову на плечо Пономареву и блаженно прикрыла глаза, наслаждаясь мимолетным ощущением спокойствия. Хороший он, все-таки. Поэтому лучше нам оставаться друзьями. Чтобы не испортить все и не разойтись, как в море корабли.

В сумке пиликнул телефон, но мне было не до него. Знала, кто это может быть. Так что решила пока повременить с ответом.

– Ты пахнешь персиком и мятой, – неожиданно проговорил молодой человек и принюхался.

– Я не знаток в ароматах, так что, чем ты пахнешь, сказать не могу, – не открывая глаз, откликнулась я.

Наверняка какой-то дорогой, качественный парфюм. Только от большинства мужчин почему-то исходит густой, удушающий аромат. А от Вани пахнет ненавязчиво, приятно. Даже сравнить не с чем.

– Это гель для душа, – хмыкнул Пономарев. Почему-то от этих его слов я покраснела. – Не люблю, когда от меня разит за километр дорогой дрянью.

Мы снова замолчали. Я самым бессовестным образом наслаждалась его теплом. Не физическим, а душевным. И какие бы цели он не преследовал, провожая меня этим утром на учебу, мне было приятно одно лишь стремление парня сделать мне приятный сюрприз. Ну и как мне после такого встречаться с Димой? Я ведь не смогу ему нормально в глаза смотреть, зная, что в моей жизни появилось место для еще одного человека. Наглого и самоуверенного, но от этого не менее участливого и отзывчивого. Любая другая на моем бы месте воспользовалась его расположением и вцепилась клещами в парня, затащив его в итоге в ЗАГС. А я так не могу. Потому что дура, которая не может плюнуть на все и получать от отношений удовольствие.

Когда мы подъехали к нужной мне станции, народ не спешил выпускать нас. Но благодаря пробивной натуре Пономарева нам все же удалось выбраться на платформу. Парень просто попер вперед, буквально отодвигая от себя мешающих ему людей.

– Эй, осторожнее! – гаркнул мужчина лет сорока, сутулый и с залысинами на голове.

– Ай, вы мне на ногу наступили!

– Извините, – а это Ваня, не оборачиваясь, кинул извинением в тучную женщину, которая не пожелала «сократиться» и пропустить Его Величество на выход.

– Козел! Все вы мужики одинаковые…

– Полегче, – неожиданно возразил ей тот, что с залысинами. – Между прочим, некоторые из нас очень интеллигентные люди.

– Ой, да ладно врать, – толстушка в кожаной куртке в обтяжку нахмурилось, отчего стала еще более не привлекательной. – Все вы сначала поете красиво. А когда жениться да детей на себя регистрировать, то…

На этом моменте двери вагона закрылись, и окончание ее мысли не долетело до моих ушей. И слава богу. Моя нервная система бы такого не выдержала.

– Ты, наверное, не будешь подниматься на выход? – спросила у Пономарева, когда мы с ним направлялись к эскалаторам.

Стоит отметить, что отойти друг от друга мы так и не смогли. В смысле, медленно шли, держась за руки, как настоящая влюбленная пара. И ладно он… Мне ведь тоже не хотелось от него отходить! Шок, что тут еще скажешь?

– Нет, – недовольно признал мою правоту молодой человек. – Хотел бы, да на работу могу опоздать.

– Тогда тебе надо поторопиться, – я обеспокоенно заглянула ему в лицо. – Вань… Ну, зачем ты из-за меня так рискуешь?

– Чем? – довольный (кажется) произведенным эффектом, ухмыльнулся Ванька. – Уволить, меня не уволят. На выговор тоже не тянет. Тем более, что я ценный, исполнительный сотрудник.

Позер. Как есть, кабачок с полосочками. Красивый такой, цукини. Зато название ему не подходит. Тогда патиссоном будет. Этот тоже необычной формы.

– А где ты работаешь? – без задней мысли задала вопрос.

– Да тут, всего в двух станциях от твоего универа, – отмахнулся Пономарев. – Не очень большая фирма по производству бахил.

– И кем ты там устроился, если не секрет? – с трудом сдержав рвущийся наружу смешок, уточнила.

Улыбка все равно поселилась на моих губах. Она-то и привлекла внимание Ивана. Из-за этого он даже не сразу ответил:

– IT-шник я, – медленно проговорил мой собеседник. – А что?

Вот тут у меня сложился паззл. Если он на «ты» с компами, то ему наверняка не составило особого труда «подсмотреть» нашу с Димкой переписку. Даже больше, вчера Вано очень круто передо мной спалился. Ну и жук… Пришло же в голову устроить слежку. И ради чего? Ради усмирения бушующих гормонов?!

– Да так… – попыталась придать своему лицу некой отрешенности. – Просто интересно стало. Просто никогда не задумывалась, из чего производят бахилы, где и кто в этом участвует. Ну, и тебя с этим со всем я никак не могу связать.

И правда, бахилы и Иван Пономарев. Что за снег посередине лета? И я хороша… Задала необдуманный вопрос и чуть не выдала себя с головой.

– Вот и я так думаю, – Ванька поправил перевернутую козырьком назад кепку. – Поэтому уже неделю как пребываю в поисках более солидной работы.

Опять же, неужели родители не могут обеспечить его хорошим местом? Или он, как и Сашка строит из себя независимого отпрыска, который сам решает, кем ему быть по жизни?

Эскалатор был уже рядом, и чтобы нормально попрощаться, нам пришлось отойти к стенке и остановиться. Потемневшие, глубокие глаза смотрели на меня сверху вниз. Эх, Лидок, и почему ты птица не его круга? Сейчас бы не опасалась очередного предательства… Или хотя бы лелеяла в себе надежду, что мои деньги (которых у меня, увы, нет) заставят парня из мечты остаться со мной и не бросить после пары сказочных недель, проведенных вместе.

– Спасибо тебе большое, – улыбнулась я. – Мне было очень приятно встретиться с тобой этим утром.

– Я рад, – меня притянули к себе, обнимая за талию. – Если чего вдруг случится, звони, пиши, зови. Моя Вишенка.

– Вишенка? – я тут же заворочалась и попыталась отстраниться. – Какая я тебе Вишенка?!

Куда уж там… Парень откровенно посмеивался надо мной и продолжал крепко удерживать в своих объятиях.

– А кто ты? Заноза? Колючка? – снова заговорил этот невозможный тип, приковывая мой взгляд своей легкой, очаровательной улыбкой.

– Ну, нет… – тут же стушевалась я. – Но почему именно Вишенка?

– Потому что, – припечатал Пономарев. – А что, тебе не нравится?

Мне не нравилась его уверенность в собственной неотразимости. И нравилась одновременно. Вот как бы сложилось мое утро сегодня, не приди Ванька ко мне на станцию со стаканчиком еще горячего кофе? Наверняка бы приехала в универ в прескверном настроении и прозевала бы половину первой пары.

– Ну, не знаю, – пожала плечами. – Просто я не привыкла к таким сладким обращениям. Коробит немного.

– Значит, придется привыкать, – беспечно отозвался Иван. Ух, непробиваемый! – Но только от меня. Другим лучше такого не позволять.

– А это еще почему?

Во мне заворочалось любопытство вперемежку с раздражением. Вот, собственник! Да я повешусь, если начну с ним встречаться. Ему все в куклы играть. Причем в накачанные или натуральные, без разницы.

– Потому что другие не достойны называть тебя такими прозвищами, – немного хрипло ответили, незаметно подкравшись ко мне на непозволительно близкое расстояние.

Он хотел украсть у меня поцелуй. Уже потянулся за ним, но я отпрянула назад. Развернулась и взбежала на эскалатор со словами:

– Я опаздываю! – Как не навернулась с сумкой и стаканом кофе – загадка. – Спасибо тебе большое! До встречи!

– До встречи…

Это он проговорил, сверля мою скромную персону злым взглядом. А я… Что сказать? Не готова пока впустить его в свою жизнь. Слишком знакомо мне подобное отношение к девушке: когда парень сначала красиво ухаживает, а затем добивается желаемого и уходит. А ты потом остаешься с разбитым сердцем, потому что привязалась к нему. А он попользовался и пошел дальше.

Пока поднималась наверх, старалась не оглядываться. Однако, я прекрасно чувствовала его темный взор. Он прожигал мне спину, досадуя на то, что я ускользнула прямо из-под носа. И ведь уже просек, почему я так себя веду. А еще понял, что у меня дома не все гладко. В то время, как я о Пономареве практически ничего не знаю. А расспрашивать Миру как-то не хочется. Да и Сашка ей из чувства солидарности может наврать о своем брате с три короба.

Поднесла к губам стаканчик и одним махом допила подстывший кофе. Эх, ну, почему тот момент в вагоне не продлился подольше? Почему объем напитка так мал? И почему я такая недоверчивая и теперь от этого сама же страдаю?

На учебу идти не хотелось. Да и до лекции еще было целых полчаса. Что же мне делать, если не встречу у проходной Мирку? А если она окажется со своим Александром? Как посмотреть парню в глаза после того, как сбежала от его брата? Прямо не девушка чьей-то там мечты, а стерва. Недалекая, судя по всему.

Выйдя на улицу, первым делом избавилась от стакана и достала из сумки телефон. Зашла в социальную сеть и тут же наткнулась на три сообщения от Вани.

«Эй, ты чего сбежала? Я сделал что-то не так?»

«Дай мне адрес того урода. Клянусь, отпрошусь с работы и поеду его отметелю за то, что он с тобой сделал».

«Ответь мне! Не то я сам его найду. Потом не удивляйся!»

Я стояла посреди улицы и не знала, плакать мне или радоваться. Вот, откуда он такой благородный и напористый свалился на мою голову? А, главное, реальный. Это же уму непостижимо…

Потом я и правда перепугалась. Вспомнила, что Патиссон у меня еще и программист. А это значит, что он на самом деле рано или поздно, но доберется до Алексея, будь он неладен.

Думала, никогда больше не вспомню его имени. Ан нет, заставили.

Пришлось, немедля, набирать этому нетерпеливому ответ:

«Не трогай дурака. Он уже получил по заслугам. Сам попал в свои же сети и полгода уже по кому-то убивается»

Подумав немного, приписала следующее:

«Не пачкай руки, прошу тебя».

Они были совершенно не похожи между собой. И что я тогда нашла в Лешке? Тощий, распатланный любитель скейтов. По нему сразу было видно, что серьезные отношения не для него. Поняла это, увы, лишь недавно. Потому что поумнела и отучилась верить каждому красивому слову, сказанному в мой адрес.

Ответ все не приходил, и я начала волноваться. Не нарубил ли уже дров? Пальцы так и горели от желания набрать его номер и лично узнать, что там задумал этот Пономарев. От необдуманного поступка меня отвлек Ванька Титов, который как раз вышел из метро и радостно заголосил:

– Эй, Кислицына, ты чего там, как бедная родственница стоишь? – отвесил он мне сомнительный комплимент. – Кого-то ждешь?

Под этим кем-то он подразумевал конечно же себя. Но меня не проняло. Поэтому включила сарказм на полную мощь и ответила ему в том же тоне:

– Мужа своего вышибалу жду, – широко улыбнувшись, поведала одногруппнику. – Он в качалку поутру забурил. Вот, не виделись со вчерашнего дня.

Вот честно, не собиралась я изначально описывать Пономарева. Он сам сюда напросился. Уж очень запоминающийся образ для меня сегодня вышел. Вот и описала на автомате того, о ком думала все это время. Ну, приврала к нему немного. Хоть и не муж он мне вовсе. Да и не вышибала, а программист, с которым только что виделась. А в остальном все, как на духу выложила. В отличие от Мирки, которая, когда бегала от своего Сашки, бедного Львова представила своим молодым человеком на виду у всех. А тому и понравилось. Я же поступила не так опрометчиво. Надеюсь только, что Пономарев об этом не узнает. А то ж я на мелочи не разменивалась. А всем известно, что в каждой шутке есть только доля шутки. И каждый воспринимает ее в меру своей испорченности.

– Чего-о? – наигранно возмутился одногруппник. – Какого еще мужа?

– А такого, – лукаво улыбнулась. – Который обещал проводить меня до универа.

– И что он, лучше меня, что ли? – с сарказмом проворчал парень.

И вот то ли он серьезно приревновал меня к выдуманному мною персонажу, то ли шутит, не знаю. Во всяком случае его точно задело то, что кто-то может быть лучше него. Если быть до конца откровенной с самой собой, то Пономарев в сто раз лучше. Не знаю, почему, но интуитивно мне кажется, что Титов еще не дорос до серьезных отношений. И если он надеется на что-то большее, чем дружба, то мне придется его разочаровать.

– Ой, он такой… – я мечтательно закатила глаза. – Классный!

Ушла от прямого ответа, однако на лице Вано все равно промелькнула тень. А я предупреждала его еще раньше. Не нужно ко мне подходить, когда уже получил не прямой, но все же отказ.

Мы стояли и сверлили друг друга изучающими взглядами. Меня проверяли на вшивость. То есть, на вранье, которое прозвучало из моих уст лишь наполовину. Черт! Я же только что сама призналась себе, что неравнодушна к Пономареву! И что мне теперь делать?

– Ну, мы в универ-то дойдем или как? – наконец, нарушил молчание молодой человек.

Видимо, понял, что никого я вовсе не жду. Тогда почему все еще хмурый и не спешит меня подкалывать насчет моей «богатой фантазии»? Неужели понял, что только что я восторгалась реальным человеком?

– Пойдем уж, – постаралась сказать это как можно беззаботнее. – Хотя, я бы с удовольствием поспала часиков до одиннадцати.

И мы продолжили свой путь до универа. Ванька больше ничего не говорил. Я… Настраивала себя на «веселый» лад. Никто не должен был видеть, что у меня проблемы в семье. Да и в личной жизни все так запуталось, что теперь я совершенно не знала, как быть. Еще и Титов периодически стал намекать на свою заинтересованность во мне. Спрашивается, с чего вдруг он решил посмотреть в мою сторону? Неужели заразился от Львова, который как оказалось, все это время страдал по Мирославе. И Ваня… Два друга, две подруги – сюжет для любовного романа.

– Как там Юрка? – решила нарушить затянувшееся молчание. – Чего не с ним приехал?

– Да он в волонтеры подался, – поморщился Вано. – Уж пару месяцев как туда записался. Раньше все по мелочам и в основном в выходные ездил. А теперь вот в детский дом с самого утра умотал.

– Ого! – не удержалась от удивленного восклицания. – Наш Юра волонтер?! Вот это да! Какой молодец!

Мне, почему-то, стало радостно за Львова. Это же надо, я и подумать не могла, что у него настолько добрая душа. Конечно, повышенная активность у него проявилась сегодня не просто так. Но он и не вчера стал заниматься столь ответственным делом. Никогда бы не подумала, что мой одногруппник на такое способен. Веселый, душа любой компании и столь ранимый и добрый. Не парень, а мечта. Эх, и чего нам девчонкам все не хватает?

– Меня звал с собой, но я сразу отказался, – тяжело вздохнул Ваня. – Морально бы не вывез всей этой жути.

– Ну и сказал, – фыркнула. – Кто же так отзывается об оказании помощи тем, кому она жизненно необходима?

– Прости, – невесело усмехнулся Титов. – Просто я сейчас не в настроении подбирать слова.

Сказала бы я ему, от чего у него нет этого самого настроения, но не буду. Он просто никогда не был в ситуации, когда сам не можешь ничего сделать. Когда рад даже сущей мелочи, даже куску хлеба или банальной тишине. А уж когда кто-то проявляет участие к твоей проблеме и подает руку помощи, то ты автоматически начинаешь подбирать слова. Потому что меняешься сам. И начинаешь борьбу за свое счастье заново. Тогда в твоем лексиконе уже нет места таким словам, как «петрушка» или «фигня». Потому что понимаешь, насколько эти жаргонные выражения не соответствуют масштабам твоей или чьей-то еще проблемы.

Как раз в этот момент мы с Иваном подошли к проходной. Тема разговора закрылась сама собой. Отметила про себя, что в последнее время у нас с Ванькой (который одногруппник) не получается общаться так же непринужденно, как раньше. Ему, по-видимому, захотелось выйти из френдзоны, а я влюбилась в другого и потому машинально сравниваю теперь всех с Пономаревым. Да и напрягает это, когда тебя не слышат и все равно лезут со своим излишним вниманием, ухаживаниями, намеками. На что надеется, не понятно. Правда, в случае с Кабачком, все совсем не так. Как бы я его ни отшивала, он все равно не оставляет меня. Словно чует мою ложь. И всякий раз усиливает натиск, стараясь завоевать, покорить, присвоить. Вот в этом вся загвоздка. Я терпеть не могу, когда мне что-то навязывают. Однако, этим утром Иван Пономарев стал первым в моей жизни исключением. По закону подлости.

– Лида-а! – донесся до меня звонкий голос Мирославы. – Подожди!

Титов как раз схватился за ручку входной двери, когда нас нагнала подруга. Что удивительно, одна. Сашка остался поболтать с друзьями. Но, судя по припухшим губам Климовой, отпустил к нам он ее за маленький подкуп.

– Привет, – обернувшись к лучшей подруге, улыбнулась я. – Ты как?

Мирка выглядела не выспавшейся. Насколько мне известно, вчера они с Сашей должны были идти вечером в кино. На какой же сеанс они взяли билеты, если она выглядит настолько уставшей?

– Жить буду, – вяло откликнулась она.

В целом этот день прошел довольно сносно. Точнее, учебная его часть. А вот на работе я должна была снова пересечься с Пономаревым. Что было морально тяжело, учитывая, что мы с ним переписывались всю первую пару. Этот жук шантажировал меня тем, что если начну его игнорировать, то он таки доберется до моего первого недоразумения и разукрасит ему лицо. Во имя мести.

И вот теперь мне предстояло посмотреть этому наглецу в глаза после того, как утром сбежала от него в метро. А еще после того, как Дима забросал меня вопросами насчет того, куда я хочу пойти в субботу. Резко усилившийся напор этого парня настораживал и волновал одновременно. Наверное, где-то внутри я понимала, что снова начинаю потихоньку раздражаться. Ну, просто он то всячески избегал нашей встречи, а тут решился и в итоге стал несколько резок. Признаться, в какой-то момент я даже не узнала своего друга по переписке. Тот ли человек со мной сейчас общается?

Вероятно, мой учебный день прошел хорошо, еще и потому, что мы с Мирой прогуляли самую занудную, последнюю пару. И это позволило мне немного расслабиться и наконец-то поговорить с подругой, не таясь.