Текст книги "Мечтательница (СИ)"
Автор книги: Желана Соколова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)
– Ладно, поехали, – соглашается она. Замечательная девчонка все-таки. Повезло мне с подругой.
Спустя минут пятнадцать доезжаем до места. Больше времени было потрачено на поиск парковки. Веду подругу в Этажи. Она морщит носик, тем самым смешит меня. Да, это ей не ресторан на Кронверкской набережной. Идем мимо павильонов – контейнеров вглубь. Публика тут в основном неформальная тусуется. Мне, в общем-то, по фиг. Я к этим людям лояльно отношусь, не вписываясь в их ряды. Просто тут есть веганский ресторанчик. Вот туда и направляюсь. Здесь дешево и сердито.
– Куда ты меня привела? – Шипит подруга. Я смеюсь. Меня забавляет ее реакция.
– Не боись, – отвечаю. – Сейчас пообедаем до отвала. Попробуешь мясо из сейтана.
– Чего?!
– Мясо без мяса, – откровенно стебаюсь я. У меня такая защитная реакция, наверно. Чтобы не думать о Берсеневе, вовсю изгаляюсь над подругой.
Заходим в заведение, я уверенно подхожу к барной стойке, здороваясь с девушкой. Беру меню, предлагая Аньке выбрать. Себе я заказываю пельмени, салат, огуречный сидр. Белякова не рискует, повторяет за мной. Чудачка. Здесь все вкусно. Порции огромные, поэтому смысла нет много брать. Не съедим потом все. Расплачиваемся сразу.
Поднимаемся по крутой лестнице наверх. Низкие потолки, кирпичные стены, деревянные столы и лавки. Не шик, однозначно. Подруга растерянно озирается.
– Ань, садись, – улыбаюсь я, отпивая из бокала. Ее ждет еще один сюрприз. Когда наш заказ будет готов, никто его нам приносить не будет. Объявят в микрофон, что такое-то блюдо готово. Мол, забирайте, господа. Хихи.
– Я в шоке, – отмерев, выдает Белякова. – Не знала я, что ты такие места посещаешь.
– Какие такие?
– Даже не знаю.
– Ань, я не ем мясо. А этот ресторанчик держат люди идейные. Неформальной наружности. Зачем им пафос? А мне в общем то, тоже. Поверь, кормят здесь вкусно.
– Ты одна сюда ходила? – Округляет глаза Анька. – И не страшно тебе, Славка?
– А чего мне боятся? – Хмыкаю. Раньше на мою “серость” никто не обращал внимания, но об этом подруге знать не обязательно. А сейчас…честно, в первый раз тут в своем новом молодом обличии. Даже и привяжутся какие-нибудь смелые ребятки, я сумею за себя постоять.
Наконец, раздается сигнал о готовности нашего заказа. Анька даже не врубилась. Я встала из-за стола, спустилась вниз. Взяла наши две огромные тарелки. Необычные, кстати. Ручной работы на заказ. Фишка заведения. Проглотила слюну в предвкушении, обозрев наполненность блюд и поспешила снова наверх, к заждавшейся Аньке.
– Офигеть, сервис, – бурчит она.
– Чем тебя мое обслуживание не устроило?
– Да я не о тебе. Тут нет официантов?
– А ты по счету не поняла разве?
– Мда, лопухнулась.
Она с сомнением взяла приборы, ковыряя в тарелке и не решаясь отправить хоть кусочек в рот.
– Ешь давай, – подначиваю ее, а сама уже тщательно жую свою порцию. Вкусняшка.
Ну что я говорила? Белякова не осталась равнодушна и смолотила все без остатка. Уминала так, что едва ли щеки не трескались от жадности.
– Бесподобно! – Оценила она, отвалившись от стола и поглаживая животик. – Я объелась, что мне совсем не свойственно. Славка, это ты виновата!
– Я при чем?
– Ты ещё спрашиваешь? А кто меня сюда приволок?
– Ага. И обжираться тоже я заставила? – Улыбаюсь.
– Так ведь вкусно! Ничего подобного не ела никогда. Ты ж знаешь, мою страсть к мясной пище?! Но тебе удалось меня удивить.
– Рада стараться.
– Надо будет Сашке сказать об этом местечке, – мечтательно прикрыв глазки, рассуждает Анька.
– Любимову? – Удивляюсь я. Давно его не видела, кстати. Мы же обе были на него обижены. – Вы помирились? А ну колись, че не поделили тогда?
– Слав, тут такое дело, – смутилась Белякова. Ничего себе! Смущающаяся Анька, это нонсенс. – Мы теперь типа вместе. Встречаемся.
– Что?! И ты молчала? – Возмущаюсь и прихожу в себя от шокирующей новости. – Когда успели?
– Так на твоем девичнике, – добивает меня эта зараза.
– А ну-ка, поподробнее с этого места.
– Помнишь стриптизеров?
– Припоминаю, – хмурюсь я, сразу же вспоминая своего Демона. Что это был Макс, до сих пор не уверена. Хотя он и утверждал обратное. Что-то было в нем неправильное. Только что?
– Так вот, прицепился ко мне один, – начала вещать подруга. – А мне, что? Не детей с ним крестить. И секса давно не было.
– Давно, это сколько?
– Полгода.
– Пфф.
– Чего фырчишь? – Негодует Анька.
– Да так, не обращай внимание, – успокаиваю её.
– Короче, – продолжила она рассказ. – Решила, что маленькое приключение мне не повредит. Договорились с ним, чтобы он меня дождался. Когда мы с тобой попрощались, я села к нему в машину и…
– Сумасшедшая!
– А то! Не успела сесть, как он на меня накинулся. Начали с ним в машине. Ты не представляешь, как это круто. Незнакомец в маске ублажает тебя на заднем сидении авто, а ты, как последняя нимфоманка отдаешься без страха и сомнений. Кричишь от страсти, ммм.
– Какие грязные танцы, – улыбаюсь без осуждения. – А что потом?
– А потом, суп с котом! Приехали к нему, кувыркались всю ночь. А поутру, точнее после обеда, едва проснулась и опупела.
– Это от чего это? – Спрашиваю, а сама уже догадываюсь, в чем прикол.
– Так это ж был Сашка, рыжая наглая морда! Улыбается, главное, сволочь. Всю ночь меня имел, а теперь еще и лыбится. Меня такая злость взяла тогда. Ух, чуть не прибила гада. Бегал по всей квартире, пока я, в чем мать родила, гонялась за ним и кидалась всем, что под руку попадется. Потом резко остановился, схватил, прижал к себе и по новой продолжил секс марафон. Не успела опомниться и опять на лопатках, кричу, как ненормальная. С тех пор и вместе.
– Эпично, – хрюкнула я.
– Вот, тебе смешно и ему, – недовольствует Анька. – А мне совсем было не до смеха. Мне он давно нравился, между прочим. А Любимов никогда не смотрел в мою сторону. Но друг ведь лучше, чем враг, правда? – Скорее у себя, чем у меня спросила рассказчица. – Вот и я так подумала. Смирилась с нашей дружбой втроем и молча страдала. Но «терпилка» кончилась, когда он, скотина такая, заявился на вечеринку вместе с какой-то очередной девкой.
– Так вы поэтому тогда в ресторане грызлись? – Доходит до меня.
– Поэтому, – кивает Анька грустно.– Тебя на той тусе не было, поэтому и не в курсе. Когда он с ней танцевал и обжимался, я клянусь, держала себя в руках. А потом…. когда они начали сосаться, я готова была умереть.
– Господи, Ань, почему ты молчала? – Ужаснулась я той боли, которая сквозила в словах подруги. – А я еще тебя своей ерундой напрягала.
– Это отвлекает, поверь, – хмыкнула Белякова.
– Тебя понять можно и твое поведение в “Парусах”, а Любимов то тогда, что обижался?
– Хм, – выдержала многозначительную паузу Анютка. – Я тогда на зло Сашке подлетела к первому попавшемуся незнакомому парню. Даже не знаю его, залетный какой-то. Обхватила за шею и поцеловала. Естественно, он не устоял от моей красоты. А мне в тот момент настолько было по хрен, пусть хоть при всех меня трахает, главное задушить в себе эту ломку по Любимову.
– Черт! – Выдохнула я, ошарашенно.
– Не, не черт, – усмехается Анька, – шайтан-машина. Тайфун, ураган налетел, когда парень затащил меня в одну из дальних комнат. Едва задрал мне юбку, как нарисовался Сашка и испортил всю малину. Залетный опомниться не успел, как получил кулаком по фейсу и распластался без чувств на полу. Честно, была рада такому исходу. Вот уж не ожидала от Любимова. Но ему об этом знать не дала. ”Какого хрена?” – вякнула на него. А он: “Ты, ты…шлюха! – Припечатал, убив меня этими словами и выскочил вон.
– И что это было? – Озадачилась я. Такие страсти кипят у друзей, а я ни сном, ни духом.
– Это ревность, – спокойно отвечает Анька. – После того, как с Сашкой натрахались, как кролики, наконец, выяснили отношения. Идиоты клинические. Он думал, что он мне не нужен, я думала, что я – ему. Вот и решил он меня проверить этой девицей. Только не ожидал, что я тут же побегу с другим сношаться. Вот так и вершим глупости, от обид, непонимания и дебильных проверок, – философски поставила точку в своем рассказе.
– Хорошо, что вы вовремя очухались.
– Неа, не прозрел никто, – мотает головой Белякова. – Знаешь, что больше всего бесит? Раз я шлюха, то и подкат, как к шлюхе в качестве мальчика стриптизера. Инкогнито, твою мать! И главное, я оправдала его ожидания.
– Вы оба хороши, – успокаиваю, как могу. – Сашка – мужик, и должен был первым признаться в своей симпатии, а не бояться быть отвергнутым. А он, как идиот, с проверками.
– Вот и имеет, то, что имеет, – загрустила снова подруга. – Боюсь, я ему скоро надоем. Бросит, чует мое сердце.
– Ань, да ну. Выкинь из головы эти мысли. Ты и пессимизм, не верю, – пытаюсь растормошить подружку. – Кстати, звони-ка сейчас Сашке, пусть подъезжает. Давно я его не видела. За одно и пенделя от меня получит.
– За что?
– Как, за что? За тебя! – Смеюсь я. – Да и передо мной у него должок имеется.
12
Лицом к лицу с врагом.
За руль садиться нельзя. Как-никак, сидром отпотчевалась. (Извините, кто не понял значение слово отпотчевалась, поясняю, в данном случае, значит наелась, угостилась, автор любит иногда ввернуть в текст разговорные бабушкины словечки))).
Настроение шальное. Уговорила Аньку подняться со мной на крышу Этажей. Сама дивлюсь. Я? Аньку? А не наоборот. Бывает. Любуемся видом и ждем прибытия Любимова.
– Привет, красотки! – Ааа, вот и явился. Целует Аньку, на меня глядит настороженно. Опасается засранец, а то. Я еще не забыла ту пакость в Новгородском лесу.
– И тебе не хворать, любимый, – усмехаюсь и сама лезу с объятиями. Радуется, как дитё – сиське, думает, прощен так быстро. Ага.
Стоило Сашке заключить меня в дружеские обнимашки, как я со всей дури бью его кулаком в корпус. Аж согнулся, бедняжка.
– Ты понял, за что, – приговариваю на ухо друга самодовольно. – Меня там чуть волк не съел, – шепчу, чтобы только ему было слышно. Его глаза еще шире округляются, даже больше, чем от удара.
– Яра, я не знал, – глухо отвечает. – Прости.
– Уже, – смеюсь. Я же не злопамятная, а так то память у меня отличная. – Считай, помилован, дружище.
– Слав, я конечно все понимаю, но по – моему, ты переусердствовала с пенделями, – вклинивается Анька. Наивная, думает из-за нее весь сыр-бор.
– Да, нет. Самое оно, – возражаю. – Как раз дозу рассчитала. Ну что, субчики– голубчики, поехали кататься? И не думайте, так просто вам от меня сегодня не отделаться. Я соскучилась. А вы бяки, еще и делов успели без меня натворить.
– Поехали, – согласился Сашка. Анька пожала плечами и поддалась моему игривому настроению. Любимов обнял нас обеих и повел на выход. – Куда едем? – Уточнил он, когда загрузились в его внедорожник. Белякова впереди, я, так и быть, на заднем сидении.
– Хочу в боулинг, – ляпнула я. А что? Погода не айс. Опять сплошная сырость капает с неба. Не разгуляешься особо.
– А давай, – поддерживает мою идею подруга. – Шары погоняем, разомнемся.
Приехали куда-то в район Балтийской. Свою тачку я бросила, прикрыв чарами от глаз неугомонных служб эвакуации на штраф-стоянки.
Любимов организовал нам дорожку, заказал напитки, закуски. Мы переобулись в смешные боты и почапали играть. Анька решила первой начать, а я, пользуясь ее занятостью, шепнула Сашке:
– Есть разговор.
– Понял.
Белякова промазала, расстроилась и подошла к нам. Пока Санька ее утешал, я взяла шар потяжелее, отправляя его ровно посередине дорожки. Страйк. Мечта сбылась. Идтить её! Помню, как давно, еще с Игорем играла, так все мимо. Ощущала себя лузершой. Не то, что сейчас.
– Твоя очередь, – подогнала друга, а то он явно переусердствует с утешением подруги. Лобызаются, тьфу. У них любофф, у дурачков, а они и не догадываются даже. Проблемы находят там, где их нет. Со стороны то видней.
– Может Макса позовешь? – Предлагает мне Анька, когда Любимов бросал шарик.
– Идея сама по себе хорошая, – отвечаю ей, – но видишь ли, дорогая. Мой муженек сегодня невольно обидел меня своим невниманием. А я, как “детский сад, штаны на лямках ” на него немного дуюсь. Короче, ты поняла? Небольшой игнор не повредит. Для профилактики, так сказать.
– Тебе видней, – хмыкает она и идет на дорожку. У Любимова тоже страйк. Паразит! Портит мне рейтинг лидера.
– Саш, кто такой АС? И с чем его едят? – Не в бровь, а в глаз, ошарашиваю вопросом соперника.
– А разве не ты? – Удивляется он искренне.
– А разве не я, – хмыкаю.
– Ничего не понимаю, – чешет репу друг. – А Берсерк тогда кого спас?
– Меня, – сознаюсь. – Только я – не Ас и вообще случайно на гонку попала. Хочу повторить вот, – успеваю озвучить свое желание, пока Анютка не вернулась. А потом спокойно иду и повторяю свой триумфальный бросок. Все кегли сбиты. Ура!
Любимов, зараза, за мной, идет ноздря в ноздрю. Ну что за человек? Не дает насладиться единоличной победой.
– Не передумала? – Спрашивает Анька, пока недовольствую на Сашку.
– А? Ты о чем?
– О Максе.
– Да ну его! Ему только секс нужен, – тянет меня на откровения. – Будет он тебе тут в шарики играть. Скорее меня утащит в свою пещеру, – говорю и понимаю, что не так я далека от истины. Озарение бьет обухом по башке. – Мы с ним после свадьбы и не выбирались еще никуда. А сегодня предложила и вот, как видишь. Кукую с вами, а не с ним.
– Слав, по-моему, ты себя накручиваешь на ровном месте, – призывает к благоразумию Белякова.
– Возможно, – соглашаюсь, однако остаюсь при своем мнении.
– Яр, ты хорошо подумала? – Спрашивает Сашка, вернувшись, а Анька заняла его место.
– Мне понравилось, хочу повторить, – пожимаю плечами. – Скорость, адреналин.
– Берсерк, – продолжил за мной друг.
– Тьфу на тебя! – Злюсь на друга. – Что ты привязался ко мне со своим Берсерком?
– Скорее, твоим, – хмыкает Любимов, а я открываю рот в недоумении или возмущении.
Возражать некогда, моя очередь. Иду, беру шар. Снова страйк. Предсказуемо и радости никакой. В мыслях прокручиваю слова Сашки. Что за намёки он тут мне кидает?
Поворачиваюсь лицом к друзьям и офигеваю. С ними стоит Макс. Злится. Так и я не в духе, милый. Съел мою маленькую мстю? Телефон свой я отключила и бросила в машине. Наверняка на нем какой-нибудь маячок есть. А вот, Анька, получит по шеям, засранка. Сдала все-таки. Подхожу ближе.
– Макс, какой сюрприз, – усмехаюсь, обнимая мужа. Не ожидал он от меня такой самоуверенности. Думал, каяться буду? Ну-ну. – Поиграешь с нами?
– Всенепременно, дорогая, – сжимает в тиски и шепчет на ухо. Так и слышится в его словах обещание скорой расправы. Игру прекращать не стали, решили по очереди с Максом играть мою партию. Пока Любимов изощрялся на дорожке, Анька свинтила, оставив нас вдвоем.
– Что за акция протеста, малыш? – Обманчиво спокойно задал вопрос Сафронов.
– Ты о чем? – Кошу под дурочку.
– Яра, – рычит мой собственник. Я улыбаюсь. – Отвечай немедленно.
– Макс, когда злишься, ты такой сексуальный, – сбиваю его с толку своим признанием. Замирает ошеломленно. Переваривает.
– Доиграешься, – снова угрожает, ничего нового.
– Иди, шары погоняй, – отправляю его, когда наступает моя очередь. Еще и промазал, блин!
– Милый, что с тобой? – Уточняю, когда возвращается ко мне. Издеваюсь просто над мужем, приложив ладошку к его лбу, типа, проверяя температуру. – Сбит прицел?
– Задушу, – шипит родимый.
– Тоже мне Отелло, – хмыкаю. – Я не Дездемона. Окстись.
Все, сейчас меня порвут, как Тузик грелку. Сафронов, не лучше неандертальца, схватил меня и поволок. Куда? До ближайшего туалета, как оказалось.
– Яра, детка, прекращай войнушку, – взмолился мужчина, опустив меня попой на каменную столешницу с раковинами. – Я соскучился, – шепчет в губы и тут же, не дав ответить, жарко целует. Ну вот, не муж, а сексуальный маньяк мне достался. Вырываюсь.
– Нет! Макс, не здесь, – прошу его.
– Прости, малыш, – прижавшись лбом к моему лбу, пытается успокоиться.
– Поехали? – Тихо шепчу, сжалившись над своим негодяем. Страдалец, тоже мне! Будет знать, как бросать молодую жену одну.
Уходим, по-английски, не прощаясь с моими друзьями. Но они меня всяко поймут, чай не маленькие. А у нас уже с Максом традиция, мириться в постели.
Раут, не раут. Приём, не приём. День выдался солнечный и теплый. Сейчас бы на пикник. Ан нет. И опять эта мука, отбывать наказание у четы Разумовских.
Сейчас я не морочилась с подготовкой. Ни парикмахера, ни визажиста. Зачем? Я ж Греза. Щелчок пальцев, вот и прическа готова. Еще мысль с пожеланием, и мейкап на лице. И делов, на пять минут-то всего.
Красное коктейльное платье и красотка. Образ завершен.
Пора двигать на скучное светское мероприятие. Вышла к поджидавшему меня Максиму. Хорош, чертяка. Мужчина-загляденье в костюме и при бабочке. Подскочил, поцеловал. Ммм.
– Малыш, у меня нет слов, – говорит тихо. – Моя Греза, я от тебя без ума.
– Безумие – это мой конек, – улыбаюсь я, сама млею от комплиментов.
Берет меня за руку, ведет к машине. Едем молча. Честно бы, лучше осталась дома. Нехорошее предчувствие не дает покоя. Нервничаю, сжимаю пальцами клатч, в попытке успокоиться.
– Яра, маленькая, с тобой все хорошо? – Беспокоится муж, заметив мои ерзания на сидении.
– Волнуюсь, – улыбаюсь в ответ уголками губ, не желая его расстраивать.
– Я с тобой.
– Я знаю.
Мы подъехали к причалу, что меня несколько обескуражило. Я думала, мы мчим в какой-нибудь пафосный особняк. А тут. Большое белое судно пришвартовано. Музыка играет. Блин, они сняли этот кораблик, чтобы на нем веселиться. Черт! Черт! Черт!
В панике оглядываюсь на Макса, мне страшно. Не умею я плавать. А то, что с моим Даром, это теперь совсем не проблема, как-то в голову мою не приходит.
Макс сжимает мою ладошку и ведет прямиком к этому кошмару, не догадываясь о моем страхе. Поднимаемся на палубу, или как это называется? Даже Википедию личную в мозгах не включаю, до того отупела от ужаса.
Нас встречают Разумовские. Нелли и Вадим. Фальшивые голливудские улыбки, холодный взгляд. Оба просканировали меня глазами. Снисходительный взор женщины. Плотоядно– оценивающий, мужчины. Меня передернуло. Мерзкие, фуу! Так и поверила, как они рады нас видеть, о чем поют на два голоса, соловьем заливаются. Притворщики.
Макс пожал руку Вадиму, тот попытался приложиться к моей руке. Я сделала вид тупой девицы, типа не поняла его маневра. Спрятала руки, одну за спиной, другую – в руке мужа, от греха подальше.
Слава богу, церемония приветствия закончена и мы прошли вперед, там, где уже толпились все эти Индюки, возомнившие себя Горцами. Бессмертные ж!
Снова по кругу. Приветствия, улыбки, рукопожатия. Я скромно держусь за Максом. Бесит, что разглядывают, как диковинную зверушку. На приеме у Милы мне было по фиг на данное обстоятельство. Адреналин тогда зашкаливал, не до этого было. На свадьбе тоже как в тумане, никого не замечала. Но сейчас, в полной мере ощутила нездоровое внимание к моей персоне. Брр. Сердце заходится. Буквально спинным мозгом чувствую опасность. Оборачиваюсь и вижу белобрысую шмарину. Сверлит меня злым взглядом. Что я ей сделала?
Когда подходим к мужчине, стоявшему с ней, я догадываюсь о причине ее ненависти. Мужик, кстати, тоже не добро на меня глянул. Романовы, мать их! Папа с дочкой.
Только не это! От осознания, кто стоит передо мной, кровь стынет в жилах. Они убили деда, стучит набатом в голове. Мила боится их, как огня. И я ее, в данный момент, прекрасно понимаю. А я та самая кость в горле. Передергиваю плечами и держу спину ровнее. Нет уж, не съедите акулы. Подавитесь.
– Не представишь нам свою спутницу, Максим? – Доносится до меня голос Романова.
– От чего же, нет, Лев Семенович? – Отвечает ему Макс. – Знакомьтесь, моя жена Ярослава.
– Наслышан, наслышан, – прожигает черным взглядом Романов. Скверный тип. Кстати, обращаю свое внимание, что дочь совсем на него не похожа. Блондинка от брюнета? Странно, не правда ли?
Я киваю болванчиком и молчу. Что сказать? Что мне приятно это знакомство? Нет уж, врать не буду, даже для того, чтобы соблюсти этикет.
– Она глухонемая у тебя, что ли? – Вот уже не сдержался от яда господин. – Ну, я так и думал. Чего ждать от дочери плебейки?
– Нет, я вас прекрасно слышу, – громко заявляю я. Что вылупился? Да, у меня есть голос. Выдерживаю тяжелый взгляд. – Лев Семенович, не спешите с выводами раньше времени, – усмехаюсь дерзко, глядя в лицо врагу. – А дочь у вас такая светлая, аки ангел. Явно влияние белых ночей, а не генов.
Фуух, не сдержалась. Беру мужа за руку и отходу от семейки подальше.
– Малыш, с ума сошла?
– Он первый начал, – возмущаюсь. – Не позволю унижать себя и свою мать. А ты мог бы меня защитить, а не стоять студнем!
Как меня все достало здесь! И не сбежишь. Словно в ловушке, кругом вода.
– Тихо, маленькая, – обнял Сафронов. – С Романовыми лучше не связываться. Знал бы, что они здесь будут, отвертелся от этого чертова приглашения как-нибудь. Они опасны, понимаешь?
– Я знаю.
– Может потанцуем?
– Может.
И мы пошли на площадку для танцев. Кружили, не обращая внимания ни на кого. Это же так просто. Отключить внимание на посторонних. Есть только я и Макс. Его руки, теплое дыхание на щеке, его голос, взгляд. Танец закончен, увы. Хочу домой, ыыы! Снова стихи пошли.
Максим подвел меня зачем – то к самому борту, так, что видно черную воду у кормы. Мамочки! Романтик, блин! Титаник, совсем не мой любимый фильм. Я его даже до конца не досмотрела. Дрожу всем телом, а муженек на свой счет принимает, целуя в шейку.
– Макс, давай отойдем отсюда, – жалобно заскулила я, так как предчувствие вопило об опасности.
Он не успел ответить даже. Да и я не поняла, что произошло. Резкий толчок, полет и черное марево воды, поглотившее меня. Удачная мысль о способности персонажа Акунина, незабвенного Эраста Фандорина, задерживать надолго дыхание, буквально спасает мне жизнь. Мозг мгновенно реагирует и дарует мне такую же функцию. Кислород еще есть. Еще в полете сообразила “захлопнуть варежку”, предварительно глотнув воздуха побольше. А вот с задачей выплыть на поверхность, накладка вышла. Я определенно шла ко дну. Попрощалась уже мысленно с этим светом, дура! Вместо того, чтобы намечтать умение плавать.
Сильные руки обхватили меня, помогая выбраться из пучины на поверхность. Я и сама уже очухалась, пожелала как следует себе навыки профессиональной пловчихи и активно заработала руками– ногами.
Жадно глотнула воздуха, когда вытолкнулась из глубины. Открыла глаза и закашлялась от шока. Меня крепко держал Егор.
– Ты?! – восклицаю, ничего умнее не придумав.
– Я.
– Откуда? – Дебильный разговор какой-то. Наверняка со Шмариной своей был, по углам обжимался. А тут, смотрите-ка, меня спасать удумал.
– В очередной раз тебя спасаю, – подтверждает мои мысли, предсказуемый индюк.
– Спасибо. Я сама, – отталкиваю его и плыву к берегу. Он держится рядом, не отстает. Уставшие выбираемся из воды и валимся на песок. Отдышавшись, прихожу в себя и начинаю мерзнуть. Берсенев молча, притягивает к себе, обнимает, делясь теплом своего тела. Даже не брыкаюсь. Хорошоо.
В ловушке чувств.
Закрыла глазки, уткнулась в шею Берсенева и…заплакала. Отходняк накрыл. А в его объятиях так тепло, спокойно. Он держит меня крепко, гладит ладонью по спине, гася мои нервные всхлипы.
– Тсс, все хорошо, – шепчет на ушко, а я еще больше реву, так как понимаю, что по-прежнему к нему не равнодушна. И это прозрение каленым железом прожигает мне сердце. Он – не мой, да и я – чужая жена. Макс!
Вспомнив о муже, резко дергаюсь и отстраняюсь от Егора.
– Где мы? – Хриплю, лишь бы что-то сказать и избежать неловкой ситуации. Смотрю по сторонам, только не на мужчину. Вокруг высокие сосны. Похоже на пляж. Но я не знаю, что это за место.
– Курортный район, однозначно, – отвечает Берсенев. – Сейчас пройдемся и поймем точно, где находимся. Он поднялся и я встала с песка. Черт! Еще и туфли уплыли, а я теперь босиком.
Меня опять затрясло от холода. Платье мокрое, липкой змеей облепило мое тельце, так, что внутренности сводит от пронизывающего ветра со стороны залива. Волосы превратились в сосульки. Зубы стучат, но я упрямо уворачиваюсь от рук Егора.
Он тоже выглядит не лучше. Такой же вид непрезентабельный. Мокрые брюки и почему – то одна рубашка. А где пиджак? Бросил, когда прыгал за мной в воду?
От моих дерганых маневров, он хмурится недовольно, но упрямо молчит. Вот и правильно. Пусть так. Я устала и мне не до выяснения отношений. Тем более, он мне – никто.
– Ярослава, – в его голосе столько оттенков эмоций. Мольба? Я вскидываю на него непонимающий взгляд. Он посмотрел на мои босые ноги, потом перевел взгляд на съежившуюся фигурку, а затем глянул в лицо. Зачем так смотреть? – Не глупи, давай помогу. Ты не сможешь идти босиком.
Предложение заманчивое, но таит в себе большой искус. Я смотрю в панике в его глаза и мотаю головой. Злость берет на саму себя. Что же я как тряпка, ведусь на его красивые синие глазки?!! Запрет! Табу! Нельзя!
– Не прикасайся ко мне! – Кричу, когда он протягивает ко мне руки. От эмоций сразу стало жарко. Так, Греза ты или кто? Силой мысли высушила наши одежды, волосы. Пожелала себе кроссовки и они тут же свалились перед моим носом. Я, как будто не произошло ничего необычного, спокойно их обула на ноги. Егор с интересом наблюдал за этим представлением.
Оказывается, злость является хорошим стимулом для моего Дара. В мозгах включился невидимый радар и я с точностью определила нашу геолокацию. Лисий Нос. Удачненько, ха. Наверняка, на чьих-то владениях частных. Кажется, тут не осталось общественного пляжа.
Надо аккуратнее быть, на чужой-то территории. Нам бы выйти на улицу Морские Дубки.
– Я тебя люблю, – отчетливо услышала голос Егора и замерла в недоумении.
– Ты что-то сказал? – На всякий случай спросила, сама видела, что рта он не раскрывал. А вдруг он чревовещатель?
– Нет, – удивился он моему вопросу.
Я смотрела на него в упор, глаза в глаза. У меня слуховые галлюцинации что ли?
– Что? – Хмыкает Егор, прекращая молчаливые гляделки.
– Ничего, – злюсь на него я. – Пошли искать выход отсюда. Это Лисий Нос.
– Я так и понял. Здесь Дубравин живет, – огорошил меня Берсенев, что я нервно дернулась, услышав фамилию отца. – Заглянем в гости.
– Ты с ним знаком?!
– Да, – отвечает спокойно.
– Откуда?
– Он – Волхв, его многие из наших знают. И еще мой давний друг, – снова шокирует признанием. Да что ж такое-то?
– Друг?! – Смотрю пристально на Егора, пытаясь уловить скрытый смысл в его словах.
– Друг, – утвердительно. – Только мы скрываем нашу дружбу. Влад очень закрытый человек, даже я многого о нем не знаю.
Мы пробираемся вглубь участка осторожно. Мало ли, на кого наткнемся? Шальная охрана с оружием или собаки злые? Однако, в Багдаде все спокойно. Ночь. Тишина. Рокот волн. Легкий шум сосен от ветра.
На всякий случай, сделала нас невидимыми. Камеры наблюдения, в отличие от охраны, не дремлют, а я не хочу светиться тут. Мы не наглеем, не идем к особняку, который возвышается огромной махиной. Проходим по краю, бочком, ближе к забору. Ищем выход отсюда. Нашли, кажется.
Мда. Ворота есть, но нам их так просто не открыть. Я, конечно, могу попробовать, но не хочу. Настроение грезливое.
– Давай перелезем? – Предлагаю Берсеневу.
– Давай, – соглашается он. Не спрашивая разрешения, хватает меня за попу, разворачивает и подсаживает наверх забора. Ух! Я оказалась сидящей наездницей. Одна нога – тут, другая – там. Поболтала ими, так просто.
– А ты? – Посмотрела вопросительно на Егора.
– За меня не волнуйся, – хмыкает мне. Разбегается и…в лучших традициях паркура преодолевает преграду, играючи.
– Эффектно, – резюмирую я, хлопая глазами и продолжая сидеть верхом на заборе. – Тоже так хочу.
Недолго думая, спрыгиваю обратно, под возмущенный окрик Берсерка. Отхожу назад, примеряюсь. Загадываю желание и перемахиваю через забор.
С той стороны попала прям в объятия мужчины.
– Яра, – шепчет взволнованно. Испугался что ли?
– Егор, отпусти, – не решаясь посмотреть ему в лицо, тихо прошу.
– А если, нет?
– Марину свою лучше держи, – гневно шиплю ему. Он дергается, как от удара.
– Карина не моя! – Рычит зверем мужчина, отпустив меня. Со всей прыти ударяет кулаком в забор, разбивая костяшки. Я шарахаюсь, и невольно кривлюсь, словно ощущаю его боль.
– Дурак клинический! – Кричу на него.
– Да, черт возьми! Ты права, я – дурак! Довольна?! – Кричит в ответ.
– Нет, – говорю ему, глотая поступающие слезы. – Успокойся. Пошли к Владу?
Он смотрит на меня душераздирающим взглядом, затем разворачивается и решительно шагает, в известном только ему одному, направлении. Я смотрю ему в след, потом прихожу в себя, и семеню за ним вдогонку.
Спустя минут двадцать добрались до небольшого деревянного домика в окружении сосен. Скромненько и со вкусом. Оглядываю с интересом участок. Так вот как живет папенька. Мило. Аж гордость берет за родителя, что не понтуется и не кичится своими возможностями. А ведь мог бы.
Егор со знанием дела, открывает калитку, пропускает меня вперед, заходит сам. Все бы ничего, но почему так жалобно скулит чья-то собака?
– Валдай воет, – обеспокоенно говорит Берсенев, отталкивает меня к себе за спину и осторожно двигается в сторону дома. Я иду за ним. Что-то мне нехорошо.
Егор тихо открыл дверь и навстречу нам выскочила огромная псина с устрашающим рыком. Не разбираюсь в породах, к сожалению. С ужасом смотрю на ее окровавленную морду.
– Тихо, Валдай, – успокаивает собаку Егор. Животное тут же присмирело, жалобно завыло, а потом побежало обратно в дом. Мы поспешили за ним.
При виде открывшейся картины, я зажмурилась, не веря своим глазам. Влад на полу в луже собственной крови.
– Неет!!! – Завопила я и бросилась к нему. – Влад, пожалуйста! – Причитала я, пока Берсенев щупал у него пульс.
– Он жив. Пока, – обреченно выдохнул он, глядя мне в глаза. – Ему не долго осталось.
– Что?!!! Заткнись ты, понял?!! – Кричу на него и снова тормошу Влада. – Отец, прошу тебя, – сквозь слезы, обращаюсь к Дубравину, – не умирай. Не бросай меня, слышишь? Папочка!!!
– Отец? – Смотрит на меня Егор.
– Сделай же что-нибудь!! – Истерю я, хватаю за плечи Берсенева и трясу в отчаянии.
– Только ты можешь помочь, – тихо говорит он.
– Чем?!!
– Ты же Греза.
Точно. Мозг включается и блокирует панику. Я вытираю кулаком сопли, нюни-слюни, прекращаю реветь. Оглядываю умирающего родителя, вижу нож в брюшной полости. Секунда промедления и я решительно извлекаю его из тела Влада. Быстро направляю ладони на рану. Четкая мысль в голове: “Папочка, живи”. И вдруг из ладоней начинает сочится не яркий свет. Сама замираю от увиденного. Свет от рук струится, проникает в рану. И вот она уже потихоньку начинает уменьшаться, затягиваться. Спустя пять минут от устрашающего отверстия в животе остается только рубец, а я без сил валюсь прямо на папку и отключаюсь.
