Текст книги "Планета в косметичке"

Автор книги: Жанна Голубицкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Он: кладет в казан 300 г. курдючного сала или наливает стакан любого растительного масла и раскаляет все это на сильном огне до закипания (если вы пользуетесь маслом, в момент закипания нужно кинуть в казан целую очищенную луковицу. Через пару минут она почернеет; теперь можно выбросить ее – она забрала в себя все вредные вещества из масла). В закипевший жир он кладет все то, что ты нарезала.

Он: как следует перемешивает в казане все порезанное и слегка обжаривает. Затем наливает кипяченой воды так, чтобы она превышала уровень содержимого казана на два пальца. На воду кладет соль, перец и высыпает заранее приготовленный пакетик специй. Туда же отправляет сухофрукты (плод твоей дружбы с аксакалом на рынке) и чеснок. Чеснок можно класть неочищенным и целыми головками – потом будет вкусно выжимать золотистую мякоть на рис. Пусть не стесняется помешать от души – это последний раз, когда в казане следует что-либо перемешивать. Как только в нем появится рис, помешивание категорически возбраняется. Теперь нужно закрыть крышку и тушить 15 минут.

Ты: эти 15 минут посвяти своему «коллеге по плову». В предвкушении трапезы следует неторопливо общаться и обсуждать, чего вы оба ожидаете от совместной трапезы. Если между вами все сказано, можешь пока заняться приготовлением салата, по традиции сопровождающего плов, дабы оттенить его вкус и способствовать легкости в желудке для дальнейших утех. Очисти от кожуры редьку (зеленая, обыкновенная – 2 шт.) и натри на крупной терке. В полученную массу можно выжать сок одного лимона и перемешать с зернами одного граната. Если любишь погорячее – посоли и поперчи.

Он: тем временем в казане уже готова основа будущего плова, и ему следует поместить заранее промытый рис ровным слоем на основу. Допускается разровнять его шумовкой, а вот мешать ни в коем случае нельзя. Жидкость, выступившая над уровнем риса, снова не должна превышать его более чем на два пальца. Это залог того, что рис не превратится в кашу, а будет рассыпчатым и сочным. Проследи, чтобы все это время под казаном у твоего любимого не уставало полыхать жаркое пламя – в силу этого процесс движется очень быстро.

Ты: это ответственное мероприятие требует женской аккуратности. Когда рис впитает в себя всю влагу с поверхности, сделай в нем ножом с длинной ручкой (или шампуром) 5–6 отверстий шириной 1–2 см до самого дна, аккуратно влей в них холодную воду, закрой крышку и уменьши огонь. Теперь дело плова – томиться на слабом огне до готовности риса, а твое с ухажером – томиться от голода. Если у тебя крепкие нервы, можешь пока исполнить танец живота.

Угощение не для евнухов

Рецепт плова складывался в веках; но замечено, что результат его приготовления поразительным образом зависит от настроения повара. Если тебе удалось прийти в правильное состояние, выбрать милый твоему сердцу уголок живой природы и того, кто разделит твою трапезу – увидишь, плов не обманет твоих ожиданий.

Выложи плов на блюдо так, чтобы мясо оказалось вверху горки риса, посыпь рубленой зеленью и гранатовыми зернами. Перед тем как, присев на колени, устроиться на коврике (захвати с собой), не забудьте тщательно помыть руки – плов едят руками, в этом одна из его прелестей. Вообще, к плову подают зеленый чай; но если вам захочется опьянеть не только от любви – смело разливайте горячительное в пиалы! Как говорится, в вашем случае сухой закон не писан.

Зачем эти слезки испортили глазки?

Прошел вечер плова, настал вечер ласки!

«Держи пустым свой желудок, дабы светились в нем лучи познания!» – говорил персидский мыслитель и поэт Саади. Однако перед любовными утехами в Персии наоборот предпочитали ублажать желудок и полагали, что «вечер плова» обязательно перейдет в ночь ласки. Кстати, чтобы после еды не хватать возлюбленного сальными руками, древние персиянки вытирали руки о голову (они верили, что бараний жир способствует усилению роста волос), а мужчины – о кожаные сапоги или ремни (для придания им блеска).

Глава 2

ОСТРОВ СВЯЩЕННОГО ОРГАЗМА, или КАК Я ДЕРЖАЛА БОГА ЗА ЯЙЦА

Этот остров просто источал лень.

Живя на нем, не хотелось делать ничего – разве только наслаждаться любовью.

Да и то, предоставив всю инициативу ласковой малайке…

Стефан Цвейг «Амок».

Пока мусульманки томятся под паранджой, а европейки любуются на мужской стриптиз, на другой стороне Земли женщины готовы кормить, поить, холить и лелеять своих мужчин… при одном-единственном условии! Ради подробностей я пакую чемодан и отправляюсь на остров Бали.

Для справки:

Бали – один из, больше 18 000, островов, входящих в состав республики Индонезия находится в Индийском океане к югу от экватора. Население разнородно: «сплав» малайцев, меланезийцев, индусов, китайцев с представителями коренных народов Индонезии. Религия – балийский индуизм, в котором прослеживаются элементы буддизма, спиритуализма, магии и культ предков.

Ура, приехала самая красивая женщина!

Едва живая после долгого перелета, высовываю из зала аэропорта Денпасар свой бледный северный нос. Вокруг множество смуглых лиц, и на каждом – улыбка! Какой-то юноша ловко накидывает мне на шею венок из орхидей и кричит по-английски:

– Добро пожаловать на Бали, принцесса! – А затем, обращаясь к толпе, добавляет: – Радуйтесь, балийцы! К нам приехала самая красивая женщина!

Гордая и счастливая (еще бы: не успела приехать, а уже – Мисс Бали), следую к стоянке такси. И тут за спиной слышу крики: «Ура! Самая красивая женщина приехала к нам!» Оборачиваюсь: из аэропорта вывалилась очередная бледнолицая туристка, и толпа местных жителей тут же присудила мой титул и ей… Не знаю, действуют ли балийские юноши по доброй воле или по указке своего Министерства туризма, но такой бурей восторгов они встречают каждую женщину, прибывающую на их остров!

Будешь довольной – будешь любимой!

Кидаю вещи в отеле и спешу навстречу океану. Ложусь на песок, и реальность уплывает. Мне снится, что чьи-то руки ласкают мое тело. Пытаюсь сосчитать руки: гладят спину – раз, массируют ступни – два и три, и еще что-то делают с моими волосами… Нет, это не сон! Открываю глаза; надо мной склонились три смуглые женщины. Они щебечут что-то, а одна из них протягивает мне зеркало… О, ужас! Мои волосы заплетены в сотни крохотных косичек, на концах которых разноцветные шарики.

– Красиво, мэм! Шикарно, мэм! – разом запели незваные парикмахерши. Тут я вижу, что ногти на моих руках и ногах раскрашены в самые немыслимые цвета и узоры, а тело покрыто каким-то душистым маслом. Смотрю по сторонам: возле каждого бледного европейского тела, возлежащего на пляже, суетятся две-три подобных женщины. Тут самая шустрая из «визажисток» лопочет:

– Мэм должна быть довольна: бедные женщины сделали ей массаж, маникюр, прическу красивую… Будешь довольной – будешь любимой.

С этим не поспоришь… Я даю ей денег и тут же знакомлюсь.

Ласковая – значит богатая!

Путу живет в одной из окрестных деревень. Благодаря тому, что старшая сестра с детства брала ее на пляж при отеле, Путу смогла освоить английский язык и теперь занимается доходным бизнесом – делает массаж. Спрос на массаж, маникюр и африканские косички на пляже большой, твердой таксы не существует: сможешь понравиться клиенту – не пожадничает. «Ласковая женщина – всегда богатая», – утверждает Путу. «Пляжные услуги» – основной доход семьи из пятнадцати человек: каждое утро на работу выходят все три сестры Путу и их мать. У каждой из них есть супруг. Вообще-то мужья занимаются сельским хозяйством, но эта работа приносит мало денег, и поэтому основную часть времени мужчины проводят… в океане, за катанием на серфинге! Как ни странно, жены не в претензии:

– Пусть себе катаются, лишь бы в постели старались! Для нас главное – удовольствие ночью, – объясняет Путу, – а уж нежных мужей мы прокормим! Да в нашей семье их всего-то пять – на столько же взрослых женщин…

Напоследок я приберегаю коварный вопрос: оказывают ли «пляжные визажистки» услуги интимного свойства? Путу уклончиво отвечает:

– Пусть мэм поедет вечером в Куту. Там вся жизнь.

Вместо постели – сцена!

Район Кута полон развлекательных заведений. На улицах – главным образом иностранцы; местные жители заняты обслуживанием туристов. Работают в основном женщины. Я выбираю бар со сценой, где как раз начинается исполнение национального танца Баронг – подношение одному из местных богов. Две танцовщицы абсолютно синхронно извиваются под дробь тамтамов. Танцуют всем телом – руками, шеей, головой глазами и даже волосами! Их пластика источает некий животный призыв… Словно две кобры гипнотизируют свою жертву.

– А ты знаешь, что во время танца они кончают? – доносится сзади восклицание по-русски. Оглядываюсь: трое молодых соотечественников живо обсуждают зрелище.

Мы знакомимся; Игорь, Андрей и Петя оказываются моими соседями по отелю. Они здесь не впервые и убеждены, что искать незабываемые ощущения следует именно на Бали.

– В Таиланде, например, любовью торгуют профессионалки, для них секс – это работа. Все за деньги – по часам, по минутам. Без души, короче!

– А здесь что – бесплатно? – удивляюсь я.

– Их суеверия очень удобны для нас. Местные женщины убеждены: гармония с природой и богами достигается через оргазм. Даже движения в ритуальных церемониях продуманы так, что в танце женщина удовлетворяет сама себя.

Кстати, редкий балийский муж способен довести свою половину до экстаза! Почему? Об этом я узнаю чуть позже.

– Так что хорошие мужики тут на вес золота, – продолжает мой новый знакомый, – бабы их на руках носить готовы! Если хорошо приласкать балиечку – даже денег не возьмет…

Главное – принюхаться!

– Ну, нельзя же все валить на мужика! – вступаюсь я за сильный пол. – Может, она сама как бревно, а бедный балийский муж виноват…

– Да они – ураган! – возмущается Петя. – Может, специальным штучкам она не обучена, как какая-нибудь тайка, но она в постели умеет радоваться! Она искренне хочет получить «священный» оргазм – а это знаешь как заводит!

После окончания представления Игорь подходит к танцовщицам; вскоре одна из девушек, уже в обычной европейской одежде, садится за наш столик.

– Джаму, – представляется она. Джаму немножко стесняется: то молчит, то пытается произнести имя нового знакомого: «Икар!» – и выжидательно смотрит на Игоря. Вскоре тот уезжает с ней в отель.

– Ну а вы? – спрашиваю я Петю и Андрея. Они объясняют, что танцовщиц они уже любили, поэтому в этот раз собрались в «Peanuts» (самый известный дискобар на Бали). Официальной проституции на Бали не существует – только «сарафанное радио». То есть одна девушка, познакомившись с несколькими молодыми людьми, вызывает своих подружек. По-балийски это называется «чиум» (дословно: «принюхиваться»).

Через день, спускаясь утром на пляж, я встречаю новых знакомых в холле нашего отеля. Петя с Андреем держатся за животы от хохота, а Игорь явно раздражен. За ними, на расстоянии пяти шагов, следует заплаканная Джаму. На вопрос, что случилось, Игорь возмущенно вопит:

– Замучила! Ходит за мной как хвост! На второй раз уломала все-таки, но больше я не хочу! Мне уже и бабы никакие не нужны! Иди домой, ясно тебе? – поворачивается он к Джаму.

– Она всех девок от него отогнала, – давясь от смеха, сообщает Петя. – Только Игорь вчера себе статуэточку в баре присмотрел, как Джаму к ней подваливает и что-то шепчет на ухо. Та в ужасе убегает: ты женат, говорит.

Я предлагаю Джаму присесть и поговорить. Девушка горестно заламывает руки и печально смотрит вслед тут же исчезнувшему возлюбленному:

– Икар утром дал мне денег, сказал, что все было хорошо, и проводил до двери. Я подумала, что ему надо поспать, и стояла в холле, ждала… Через час он вышел, сказал: «А ты что здесь делаешь? Иди домой!» Весь день меня прогонял, но я не ушла! Вечером пошел на дискотеку… Я – за ним. А он там с другой стал знакомиться… На меня накричал. Но потом я пришла к нему в номер, и он снова провел со мной ночь. А сейчас опять: «Уходи!» Как он может? Ведь я же теперь его жена!

Плохо дело, думаю я и начинаю объяснять: мол, не все мужчины в нашей стране считают, что ночь с девушкой – повод жениться.

– Я не собираюсь ехать с ним в северную страну! – перебивает меня Джаму. – Но пока он здесь – я его жена. Ведь он подарил мне священный пик наслаждения!

Я хихикаю: мол, в нашей загадочной северной стране большинство мужчин обожают делать такие подарки.

– Значит, вы – счастливые женщины! – отвечает Джаму. – Ведь в «пике наслаждения» мы черпаем силу – чтобы содержать дом, растить детей, сажать рис… Если пика нет – то и красоты нет, и сил нет! У нас очень хорошие мужчины – добрые, смелые, всегда говорят красивые нежные слова, но вот ласкать не умеют…

Охота на золотого петушка

Что балийцы горазды на комплименты, я заметила еще в аэропорту. А теперь из рассказа Джаму узнаю и то, что балийских мужчин отличает весьма малый размер пениса (член местного жителя в состоянии эрекции, как правило, не превышает в длину 8–10 см.). Но это было бы еще полбеды: использовать прочие виды секса, например оральные ласки, им запрещает религия. Балийцы даже никогда не целуются в губы – это грех! Никакой прелюдии они в постели не практикуют; улеглись – и вперед…

По всей вероятности, недостаток мужских гормонов заложен в балийцах генетически, так как страх перед вторичными половыми признаками отражен даже в самых древних поверьях. Например, волосы на теле мужчины балийцы считают признаком животного начала – ведь их так много у собак, обезьян и злых духов! А член в буквальном переводе с балийского наречия звучит как «маленький петушок». Ясно, что общаясь с «маленьким петушком» (да еще безо всякой прелюдии!), не видать балийкам оргазма как своих ушей… Они умеют достигать высшей точки и сами – в танце; однако верят, что чудодейственной силой для женского организма обладает лишь «пик», полученный с мужчиной.

Местные обычаи отражают попытки балийских мужчин решить проблему удовлетворения женщины без альтернативных ласк. Например, существует традиция прокалывать головку члена специальной бамбуковой или металлической шпилькой и затем вставлять ее в образовавшееся отверстие перед каждым половым актом – для усиления ощущений женщины. Если мужчине удается хоть раз порадовать подругу «священным пиком», она начинает считать себя его женой – именно так велят балийские божества.

– Наша вера не запрещает заниматься любовью до брака, – рассказывает Джаму, – потому что если мужчина не может подарить «пик», женщина вправе его оставить. И медовый месяц у молодоженов по нашим традициям не после, а до свадьбы. Если жених дарит «пик» – значит, с ним боги: его надо беречь, ласкать и хорошо кормить.

Ситата от безысходности

Теперь все понятно: если мужик хорошо работает своим «петушком», безбедная жизнь за спиной супруги ему просто обеспечена! А не умеет «дарить пик» – сажать ему в поле рис и нищенствовать! Получается, те немногие мужчины, которых я видела на острове работающими – в сексе просто никакие, даже с булавками в члене! Джаму говорит, что иногда балийские невесты годами ищут «хороший петушок» – да так и не выходят замуж. «Икар» оказался на высоте, и теперь Джаму расстроена, что он ускользнул из-под носа. Я обещаю поговорить с «Икаром» и намекаю, что можно попытать счастья и с другими «северными петушками». Джаму отвечает, что когда «Икар» уедет, непременно так и поступит, но пока он здесь – она только его жена…

Джаму говорит, что уже несколько раз «была женой» белого мужчины; ведь та, которая однажды стала ситатой,[4] обречена оставаться ею всю свою жизнь. И поясняет: ситатами называют тех женщин, которые хоть раз «испробовали» член европейского размера. После этого ситата окончательно перестает воспринимать местные «петушки» и вынуждена охотиться на туристические. Мужчин ситата меняет не от распущенности, а от безысходности – «мужья»-то рано или поздно с острова уезжают…

Девушки, не ставшие ситатами, становятся бхиматами. Раз в полгода они совершают паломничество к божеству Бхиме и просят его даровать мужскую силу их балийским мужьям. На прощание я прошу у Джаму адресок этого Бхимы – интересно же!

Подержать божка за пенис

Бхима – божество, символизирующее эротическое начало. Скульптурное изображение Бхимы находится в саду перед Храмом Любви – туда-то я и отправляюсь. Туристу попасть в Храм практически невозможно, но там прислуживает младший брат Джаму, и она пишет мне «рекомендательное письмо». Помимо этого есть еще одно условие проникновения в Храм – отсутствие «критических дней» (по местным верованиям, в этот период женщина является нечистой). Путь и правда непрост: сначала я плыву на маленькой океанской яхте на соседний остров, там меня встречают местные жители, сажают на лошадь, и, минуя рисовые поля (террасы) и продираясь через джунгли, мы поднимаемся высоко в гору.

Храм Любви по виду очень древний, он выстроен в стиле типичных для Юго-Восточной Азии пагод и украшен фигурками страшноватых божеств. Мальчики-послушники выдают мне саронг и подводят к Бхиме – каменному изваянию с огромным членом. По легенде, бедняга не смог соединиться с возлюбленной из-за слишком большого размера гениталий. Увидев, что его избранница занимается любовью с простым смертным, он окаменел от горя. Скульптура имеет сакральное значение для балийцев: они собираются вокруг нее во время определенных фаз Луны. Считается, что каждый мужчина, дотронувшийся до пениса Бхимы, многократно увеличивает свою мужскую силу, а женщина получает мужчину, сполна наделенного этой силой.

Смущаясь под пристальными взорами послушников, я все же хватаю Бхиму за раскаленный на солнце пенис. Послушники важно кивают и уверяют, что отныне у моего мужа все будет получаться великолепно.

– Да у него и так все нормально, – обижаюсь я. – Мне просто интересно…

– Будет еще лучше! – успокаивают меня. И добавляют, что для закрепления результата следует испить Напиток Любви.

Один из мальчиков выносит странный сосуд с носиком. Знаками показывает: надо сесть на траву и открыть рот. Я повинуюсь – и задыхаюсь: в меня широкой струей заливают горячую терпкую жидкость. Любовный напиток имеет смешанный вкус перезрелой вишни, миндального ореха и каких-то диковинных специй. Через секунду мои внутренности загораются адским огнем, и я в ужасе вскакиваю. Послушники хлопают в ладоши и кричат: «Бхимата, Бхимата!» Теперь я понимаю: Бхимата – это я, вкусившая члена Бхимы…

Обратный 18-часовой перелет дается мне на удивление легко. Я – в самом прямом смысле – лечу навстречу мужу, который исправно дарит мне «священный пик наслаждения», вовсе не считая это поводом сидеть у меня на шее.

Да уж, чем глубже в Азию, тем больше понимаешь: мужики-то наши русские совсем не так уж плохи!

КУЛИНАРНЫЙ ПРИВЕТ С БАЛИ

УТКА БОГОВ

Национальная кухня острова – поистине гремучая смесь малайзийских, китайских и индийских кулинарных традиций. Но по праздникам (которых на Бали великое множество) на столе у балийской хозяйки обязательно присутствует главное, настоящее индонезийское блюдо – «утка богов». Она не только вкусна, но поедание ее угодно местным богам. Ешь – и балийские боги непременно пошлют тебе счастье!

Тебе понадобится (на 8 порций): 1 утка (2 кг), нарезанная на 8 кусков; 2 ст. ложки белого винного уксуса; 2 л. воды; 2 л. кокосового молока; 5 мелко нарезанных луковиц-шалот; 5 измельченных зубчиков чеснока; 2–6 очищенных и нарезанных красных перцев-чили; 0,5 ч. ложки молотого чили; 2 ч. ложки свеженарезанного корня имбиря; 1 ч. ложка молотой куркумы; 2 см корня калгана; 1 стебель лимонной травы; 1 ч. ложка соли; свежемолотый черный перец.

Утку положи в кастрюлю и залей уксусом, двумя литрами кипятка и оставь на 5 минут – чтобы исчезли запах и лишний жир. Слей воду и обсуши птицу. Добавь все ингредиенты, доведи до кипения без крышки, убавь огонь и позволь смеси слегка кипеть 1,5 часа, часто помешивая, пока мясо не станет мягким, а соус не загустеет. Приправь по вкусу и подавай, удалив лимонную траву. Боги оценят!

Глава 3

КАК ЗАЛЕТЕТЬ В ВОСЬМОМ ЧУДЕ СВЕТА

В Индии у девушки выбор невелик: быть вечно девственной или вечно беременной.

Панджаби Эм Си, индийская поп-звезда.

Плата, взимаемая с иностранцев за вход в мавзолей Тадж-Махал, что вблизи древнего индийского города Агра, растет с каждым днем, при том что для индийских граждан остается минимальной. И причина такой дискриминации вовсе не в низком уровне жизни страны, а в том, что все больше и больше зарубежных туристов норовят… заняться любовью на индийских святынях.

Для справки:

В 1612 году Шах-Джахан, правитель из династии Великих Моголов (несколько веков подряд господствующей на территории древней Индии и Пакистана), повстречал на базаре прекрасную 14-летнюю Арджуманд и влюбился. Женившись на ней, шах в течение 19 лет ни разу не прикоснулся ни к одной наложнице в своем многочисленном гареме. За такую преданную любовь правителя красавица получила прозвище Тадж-Махал («Венец Дворца»). Шах-Джахан никогда не разлучался с женой, она сопровождала его даже в военных походах. В одном из них, в нечетную луну (ночь на нечетное число месяца), Тадж умерла на руках мужа, родив ему четырнадцатого ребенка. Горе правителя было так велико, что он решил увековечить память возлюбленной таким мавзолеем, которому не было и не будет равных на белом свете. В течение 22 лет более 20 тысяч мастеров филигранно трудились над белоснежным мрамором, для облицовки стен тысячи слонов доставляли драгоценные камни из Персии, Тибета и Багдада. Когда стройка подошла к концу, Шах-Джахан произнес: «Заклинаю: последнее пристанище моей жены должно творить чудеса!» И приказал… отрубить архитектору руки! Он не хотел, чтобы тот создал второе чудо, подобное этому.

Император посвятил свою жизнь Тадж-Махалу, забыв обо всем остальном. Строительство уникального сооружения истощило не только казну Шах-Джахана, но и его здоровье. Почувствовав, что отец ослаб от горя, в 1657 году его сверг с престола собственный сын и заточил в крепости в Агре. В последние 9 лет жизни у полуослепшего и почти обездвиженного старика оставалась единственная радость: направляя на узкое окно-бойницу осколок серебряного зеркала, он ловил в нем отражение сверкающего алмазами Тадж-Махала – последнего пристанища своей великой любви. Там он и умер, в одну из четных лун.

Сын Шах-Джахана Аурангзеб, захвативший власть, создал сильнейшую, внушавшую ужас державу: по его велению с лица земли стирали целые города. Сейчас его не помнит никто… А Тадж-Махал стоит и поныне, напоминая всем живым, что есть в мире любовь, неподвластная времени. Сегодня Тадж-Махал называют восьмым чудом света. Легенда гласит: «Сия гробница являет свое могущество каждую ночь, когда Аллах только посылает утро на землю и луна встречается с солнцем. В четную луну, упокоившую Шах-Джахана, Тадж дарует всем страждущим сына, а в нечетную – последнюю луну Арджуманд – дочь».

Почем вход в рай

Тадж-Махал стоит на берегу реки Джамны, в паре километров от Агры, древней столицы империи Великих Моголов. Посреди рыжих пропыленных равнин неожиданно предстает взору удивительной красоты тропический сад, таящий под своей сенью беломраморный мавзолей. Доступ к святыне открывается в 7 утра: в сад ведут богатые массивные ворота с уведомлением «Вы входите в рай». Правда, у «врат рая» имеется еще одно объявление: «Билеты в кассе. Местные – 20 рупий, иностранцы – 960 рупий (20 долларов)». Паспорт не спрашивают – да и едва ли белый человек ухитрится прикинуться индусом.

Несмотря на столь ранний час, стоит страшная жара, и нет даже намека на ветерок. Однако посетителей все равно много: здесь и большие индийские семейства в национальных платьях с детьми мал мала меньше, и иностранцы в шортах и панамах. На аллее, ведущей к мавзолею, меня осаждают обезьянки: обещаю на обратном пути купить им бананов.

Величественность Тадж-Махала завораживает: его идеальные пропорции отражаются в неподвижной глади водоема. Сразу уходят на второй план подробности пятичасового путешествия из Дели: узкая раздолбанная дорога с огромным количеством плюющих на правила дорожного движения верблюдов.

Тут же ко мне прибивается какой-то Старик Хоттабыч: в чалме, туфлях с загнутыми носами и по виду – чуть ли не ровесник самого Шах-Джахана. Очень проворно для своего почтенного возраста старец бежит за мной, умоляя позволить ему провести для меня индивидуальную экскурсию – всего за 10 рупий. Позволяю – и узнаю, что на другой стороне реки, по замыслу Великого Могола, должен был стоять точно такой же мавзолей – только из черного мрамора. Его романтично настроенный правитель готовил для себя. Усыпальницы почивших супругов планировалось соединить ажурным черно-белым «Мостом Вздохов» символизирующим, что любовь сильнее смерти. Однако из-за коварства сына властитель не смог воплотить свой замысел и был похоронен рядом с женой, в нижнем помещении Тадж-Махала.

Почему мавзолеи не летают

Почтенный старец указывает мне на минареты: они стоят не ровно, а заметно отклоняются в стороны от мавзолея.

– Шах-Джахан заботился о судьбе любимой и после смерти, – объясняет мой гид. – В случае землетрясения башни упадут не на усыпальницу, а вбок.

Также я узнаю, что правительство неоднократно порывалось снести минареты: безответно влюбленные со всей Индии взяли моду приезжать в Тадж-Махал и бросаться с башен вниз головой, в надежде обрести расположение предмета страсти в другой жизни.

Пока мы с Хоттабычем гуляем по саду, Тадж-Махал неуловимо меняет свой цвет: от бледно-розового, которым он показался мне ранним утром, до насыщенно золотистого. К полудню он становится почти оранжевым.

– О, Тадж живет своей тайной жизнью, мэм, – объясняет старик. – Если душа его хозяйки пребывает в мире, мрамор излучает мягкий добрый свет. А если душу Арджуманд кто-то потревожил или рассердил, ее мавзолей темнеет от гнева и печали. Обычно к ночи покойница начинает оплакивать свою любовь, и на закате Тадж бывает и фиолетовым, и почти черным…

– Это, наверное, просто игра света, – заявляю я скептически, – ведь на самом деле мрамор кипенно-белый!

Хоттабыч, похоже, обижается:

– А знает ли мэм, почему Тадж-Махал зовется восьмым чудом света? Каждую ночь, в определенный час, когда Аллах только посылает утро на землю и луна встречается с солнцем, Тадж поднимается над землей и некоторое время парит в воздухе!

– И что это значит? – не скрываю сарказма я (в школе меня учили, что мавзолеи не летают). – Что Арджуманд вышла погулять?

– Это значит, мэм, – старик окончательно насупливается, – что в эти мгновения прекрасная Арджуманд дарует всем окружающим такую же любовь, какая была у них с Шах-Джаханом.

– А можно увидеть это своими глазами?

– Раньше было можно, – ворчит Хоттабыч. – Теперь все туристы должны покинуть территорию усыпальницы до восьми вечера – это приказ правительства. Сами виноваты: перед святынями надо вести себя достойно.

Байки о склепе

У входа в мавзолей Хоттабыч складывает ладошки лодочкой и раскланивается: внутри свои экскурсоводы.

В священное место следует заходить босиком, предварительно омыв ступни в специальном бассейне. В мягком свете, струящемся через узорчатые окна, тысячами бликов играют драгоценные камни – здесь ими инкрустировано буквально все. Подходит очередной гид: на сей раз смуглый вертлявый юнец.

– Парле? Шпрех? Спик? – скороговоркой интересуется экскурсовод, хватая меня за рукав (у гидов большая конкуренция). Узнав, что я русская, парень шумно радуется и едва не бросается целоваться. Оказывается, он из Болгарии, зовут его Данко и он хорошо говорит по-русски.

Данко указывает мне на восьмиугольное помещение в центре мавзолея, оно расположено ниже уровня пола и как бы уходит под землю. Там за ажурной мраморной оградой, так и сияющей настоящими брюликами, стоят надгробия Арджуманд и ее верного супруга. Данко рассказывает, что когда-то двери в Тадже были из чистого серебра, внутри находился парапет из золота, а на гробнице Арджуманд лежала ткань, усыпанная жемчугом. Все это украли недостойные люди. Затем гид показывает мне стену, где между вкраплениями рубинов, агатов, бирюзы и изумрудов зияют некрасивые расковырянные дырки.

– Раньше за туристами в Тадже никто не следил, – рассказывает Данко. – Считалось, что человек любого вероисповедания не сможет поднять руку на символ вечной любви, не осмелится осквернить святыню… Но людская алчность оказалась сильнее. Посмотри на эти отверстия: посетители приходили с ножичками и выковыривали алмазы. Бриллиантов было столько, что эти жадные безумцы не зарились даже на изумруды! Теперь везде ходят специальные стражи.

– Уж не потому ли всех выпирают в восемь вечера, – спрашиваю, – что стражам надо отдыхать?

Данко неожиданно сбрасывает пафосный тон:

– А выпирают потому же, почему и повысили входные цены для иностранцев: некоторые парочки приспособились прятаться до утра в кипарисовой роще, а в час, когда Тадж взмывает в воздух, трахаться на святых надгробиях. Как видишь, не только алчность правит нами.

Принцы родом с гробницы?

– Хочешь попробовать? – лукаво интересуется Данко.

– Как-то не тянет, на костях-то, – ошарашенно отвечаю я. – Да и смысл?

– У тебя дети есть? – неожиданно спрашивает парень. Услышав, что есть, Данко глубокомысленно заявляет: – А вот если бы не было, и если, не дай бог, во всех клиниках мира тебе бы поставили окончательное и бесповоротное бесплодие, не побрезговала бы и на гробах покувыркаться! Потому что в те предутренние мгновения, когда мавзолей отрывается от земли, Арджуманд, мать четырнадцати детей, дарует зачатие всем бесплодным парам. – Видя мое недоверие, Данко кипятится: – Не веришь? Ну, я тебе докажу. Исключительно потому, что ты тоже славянской крови. А здесь, в дремучей Азии, это все равно, что сестра. И еще потому, что послезавтра у тебя самолет и ты не успеешь написать донос в индийский департамент защиты памятников старины.

И Данко знакомит меня с Кэтрин и Уэсли, супругами из Англии: они сидят на лавочке возле входа в мавзолей. До этого гид успевает сообщить мне, что уже получил от «инглишей» 200 долларов – за это Данко поможет им спрятаться в служебном помещении во время вечернего обхода стражей и остаться в Тадже до утра.

Данко оставляет меня с новыми знакомыми. «Инглишам» лет по 35. Кэтрин, миловидная хрупкая блондинка и полноватый очкарик Уэсли любезно приглашают меня присоединиться к их небольшому ланчу: в корзинке у Кэтрин сэндвичи с тунцом, местные фрукты и минералка. Они из Альбертауна, предместья Лондона. Уэсли владеет книжным магазином, Кэтрин – домохозяйка. Забавно, но парочка и не думает скрывать цель своего визита в Тадж-Махал – ведь я не полиция нравов и не индийский офицер.