Текст книги "Рябиновый костёр (СИ)"

Автор книги: Жанна Даниленко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)

Часть 3

Часть 3

После планёрки главврач пригласил Фёдора к себе в кабинет.

Федя недоумевал: неужели весь сыр-бор из-за того, что он давеча помог коллеге принять роды, заявившись в родзал не в свою смену? Так не по своей же инициативе, и такое происходит не в первый раз и даже не во второй.

Он шёл в административный отсек, прикидывая, чем мог вызвать неудовольствие начальства, а главное, что ему за это будет. Могут ведь и премии лишить. Последнее было бы очень некстати.

Несмотря на то, что работал он как проклятый, заработок его сильно отличался от тех денег, что получала Лариса. И это было обидно и несправедливо, потому как их работы настолько разнились, что об этом размышлять не хотелось.

Даже открывая дверь кабинета главного, так и не нашёл причины, по которой его вызвали на ковёр.

– Виталий Михайлович, я явился по вашему требованию, – переступая порог кабинета, сообщил Фёдор и прямо перед собой увидел профессора Недлина. – Отец, а ты тут как оказался? Лекция же на кафедре… – недоумевал он.

– Отец? Вы сейчас серьёзно, Фёдор Сергеевич? То есть вы хотите сказать, что Роман Владимирович ваш… – Главный споткнулся на полуслове, логически у него ничего не сходилось, но быстро нашёлся, сделав свои выводы. – Роман Владимирович ваш учитель, я правильно понимаю, поэтому вы его назвали отцом, так?

– Нет, Виталий Михайлович, – вместо Фёдора ответил Недлин с улыбкой, – Федя действительно мой сын. – И он не лукавил – Федор на самом деле был ему сыном – единственным и любимым. А как ещё назвать ребёнка любимой женщины и так несвоевременно погибшего друга? Федю он знал с рождения, сам роды принимал, был первым человеком, взявшим мальчишку на руки. Он вырастил его, в люди вывел и гордился тем, что Федор называет его отцом, что пошёл по его стопам. Только знать главврачу роддома это не обязательно. Не выворачивать же перед чужим человеком душу наизнанку… Роман Владимирович повернулся в сторону Фёдора. – Это я просил тебя пригласить, поговорить хотел. Вы позволите, Виталий Михайлович?

Главный только хмыкнул и вышел из кабинета.

– Ну и зачем ты это устроил? – спросил Фёдор, усаживаясь напротив отца. – Никто не знал здесь мою «аристократическую» родословную. Теперь судачить станут.

– На чужой роток, сам знаешь… Да и не думаю, что твоей так называемой «аристократической» родословной можно стыдиться. Здесь она тебе никак не поможет, но и не помешает. Скрывать, кто твои родители, глупо. Но я не о том говорить собирался. Расстроил ты меня, сын. Даже не знаю как начать, мы никогда на эти темы не говорили. Ни я, ни мать в твою семью не лезли, твоё решение жениться не оспаривали, как и переезд сюда из Москвы. Помогли Ларисе с защитой, купили вам квартиру, считая, что ты в Африку подался за деньгами на собственное жильё. А на деле получается, мы придумали для себя твою жизнь, да и руки подставляли не там, где надо было. Чего молчишь?

Фёдор слушал отца опустив голову. Посвящать родителей в свои проблемы он не хотел именно потому, что они его безумно любили, а он так же любил их. Вот и держал в неведении, позволяя считать, что у него всё хорошо. Обвинять Ларису в своей неудавшейся жизни совсем не по-мужски, да он и не собирался её в чём-либо обвинять. Себя он виноватым тоже не чувствовал и жертвой не считал. Жил как жил. Привык. Люди ко всему привыкают. Ночевал дома, всё, что зарабатывал, отдавал жене, разводиться не хотел – из-за дочери. Даже спокойно и нормально общался с Ларой, как с другом или сестрой. Но разве объяснишь всё это отцу, который с матерью делится абсолютно всем… Мама же никогда не отличалась крепким здоровьем, так зачем волновать её понапрасну, тем более что помочь ему ни мама, ни Роман Владимирович были не в силах.

Отец выждал паузу, явно рассчитывая услышать хоть какие-то объяснения, но молчание затягивалось.

– Что вы с Ларой не поделили вчера? – продолжил допрос отец. – К кому ты ушёл на ночь глядя? Лара плакала, тебя покрывала утром, сказала, что вызвали на работу. Врала! Я первым делом сюда рванул узнать что да как. А тут не было ничего экстренного, да и с суток ты только вернулся, не стали бы тебя вызывать. – Роман Владимирович разнервничался, ладонью по столу хлопнул. – У тебя любовница? Ради кого ты семью рушишь, сын? Ты о дочери подумал?!

Вот такой гневной отповеди Фёдор совсем не ожидал. Настроение упало ниже плинтуса.

– Отец, тебе не кажется, что я слишком взрослый мальчик, чтобы посвящать вас с мамой во все нюансы моей жизни? Для твоего успокоения скажу, что Ларе я не изменяю и никакой любовницы у меня нет. Поссорились мы немного, я ушёл, ночевал в машине. Всё?

Он развёл руками, показывая, что нет никакой серьёзной проблемы.

– Часто ссоритесь? – Выражение лица родителя изменилось, напряжение ушло, складка на лбу разгладилась, да и взгляд перестал быть тяжёлым. Отца отпустило. – Я тебе верю, потому что не врал ты мне никогда.

Фёдор улыбнулся.

– Как в любой семье, ссоримся мы и миримся. Всё в порядке у меня, папа. Нет причины для волнений. Алиска шустрая, толковая – что ещё желать можно? Зря ты разволновался.

– Хорошо, если зря. Да только всё равно неспокойно мне, да и мать извелась, а она чувствует. Может, просто скучаем…

– Не начинай. Не переедем мы в Москву – смысла я в этом не вижу. Допустим, я пойду к тебе на кафедру, начну собирать материал, а что будет с Ларой? У неё тут руководитель, работа в Центре, статус, положение, имя. А в Москве она никто, там таких много. Это мне всё равно где пахать. Рожают везде, значит, буду востребован. Отец, ты меня извини, но мне работать надо, а тебе на лекцию ехать – опаздываешь. Хотя, – он рассмеялся, – без тебя точно не начнут.

Отправив отца на такси в мединститут, Фёдор вернулся в ординаторскую. Коллеги смотрели косо, две молоденькие акушерки шушукались, кивая в его сторону. И только он подумал, что придётся объясниться с персоналом, удовлетворить, так сказать, внезапно возникшее любопытство, как в ординаторскую вошёл главный собственной персоной. Естественно, все встали в приветствии, хотя на планёрке-то виделись, и по шапке кое-кто уже схлопотать успел.

– Ну, Фёдор Сергеевич, удивили вы меня сегодня, – произнёс он.

– Чем же, Виталий Михайлович? – Фёдор чувствовал, что начинает злиться.

– Ну как же! Вы оказались сыном самого профессора Недлина, а молчали… Вот откуда у вашей квалификации ноги растут.

Фёдор вдохнул и выдохнул. Вроде бы помогло – успокоился.

– Моя мама тоже профессор, почётный директор неврологической клиники, пенсионерка, но работает, преподаёт. Это я так, к сведению, чтоб, если она вдруг ко мне приедет, не было ажиотажа. Думаю, что мы все по её учебнику когда-то занимались. А у Романа Владимировича мне учиться не пришлось. Я интернатуру заканчивал уже здесь, потому как женился сразу после шестого курса института. Если вопросов больше нет, я пойду на обход, и так здорово задержался.

– Конечно, Фёдор Сергеевич, идите, работайте. В Москву переезжать, как я понял, вы не собираетесь? – Главный расселся на диване и пил чай, заботливо налитый старшей сестрой отделения.

– Нет, не собираюсь. Но если что, сообщу заранее.

С этими словами Фёдор вышел и тут же наткнулся на новенькую пациентку, бродившую по коридору.

– И что мы тут ходим? – строго спросил её. – Из какой палаты будете?

– Да вот, лежу с ночи, доктора жду. Говорят, только он мне помочь может. А он не идёт и не идёт.

– Фамилию врача знаете?

– Знаю! – вскинулась она, схватившись за поясницу. – Фамилия у него знаменитая такая, что не забудешь… – Она рукой коснулась лба, пожала плечами. – Из мультфильма фамилия… кажется… или только имя… или и то, и другое… его Фёдором зовут, а вот отчество я подзабыла или не расслышала. Волновалась. А фамилию точно помню – Простокваша.

– Пройдёмте в палату, там поговорим и решим, что с вами делать. – Федя давился от смеха, стараясь не показать это женщине.

– Да мне б родить! – по дороге приговаривала она. – Я ж перехаживаю уже недели две. Всё делала, что ни посоветуют: полы руками мыла по два раза в день, мужетерапией занималась, ходила по нескольку километров, по лестнице бегала! Всё без толку. На звонки телефонные отвечать перестала. Представляете?! Все кому не лень звонят и спрашивают«Когда родишь? Когда родишь?». А у меня никаких схваток нету и пробка не отошла. Поудаляла я их всех из контактов. А ночью прошлой кольнуло что-то снизу, я скорую вызвала и приехала, не уйду, говорю, отсюда без ребёнка. А они: ждите Простоквашу, только он вам поможет.

Федя уже не сдерживался и хохотал в голос, но женщина не обращала на это внимания. Потом вдруг вскрикнула и схватилась за живот. По её ногам потекла вода, она растерянно посмотрела на всё это и произнесла:

– Неудобно получилось! Доктор, вы только скажите, где швабру с тряпкой взять, – я подотру. Или это оно, то самое, начинается? – Весь её энтузиазм куда-то испарился, и, чуть не плача, женщина прошептала: – Всё, я рожаю? Страшно-то как! Помогите мне, доктор!

Фёдор посадил мгновенно ослабевшую и буквально повисшую у него на руках женщину на каталку, которую подкатила медсестра, и повёз её в родзал.

– Роды первые? – спросил он.

– Да, я долго замуж не могла выйти, вот и затянула с ребёночком. Доктор, у меня там всё нормально?

– Сейчас посмотрим, не волнуйтесь вы так.

***

Естественно, ни на какой банкет Федя не попал. Пока не родила эта пациентка, он с работы не ушёл. Думал до утра остаться на диванчике в ординаторской, но вспомнил про отца и поехал домой. Там поел, пообщался с дочкой, выслушал Ларису, пообещал принять её подругу Лену в субботу и лёг спать в супружеской спальне. Уснул почти мгновенно. Не слышал, как с банкета вернулся отец, о чём он говорил с Ларой, и понятия не имел о том, что жена, устроившись рядом, долго смотрела на него спящего, перебирала непослушные волосы, думая о чём-то своём.

Часть 4

Часть 4

Лариса расстроилась. Пациент не пришёл и даже не удосужился предупредить. Два часа до визита следующего посетителя было абсолютно нечем заняться. Время, выброшенное из жизни, занять бы его чем-нибудь. Может быть, заняться вязанием? Ради самого процесса, чтобы можно было отвлечься от проблем в реале, от собственных мыслей, успокоить нервы, ещё и с пользой для семьи. Монотонная работа – это то, что ей нужно. Но у неё не было ни пряжи, ни спиц. Да и не вязала она уже давным-давно, наверняка забыла, как это делается. Лара решила, что по дороге домой обязательно зайдёт в магазин и купит всё нужное. Главное, вспомнить, как набирать петли, бабушка же в детстве учила, а всё остальное можно найти в интернете. Начать, наверно, нужно с чего-то простенького, дочке безделушку какую-нибудь связать. Она точно обрадуется, да и Федя одобрит.

Но это всё позже, а сейчас надо что-то делать с образовавшимся окном. Пустое просиживание не одобрит ни начальство, ни коллеги. И так на неё периодически косятся из-за отношений с Артуром.

Лара позвонила в регистратуру узнать, нет ли кого первичного, и сообщить, что прямо сейчас могла бы его принять, если таковой имеется. Регистратор радостно ответила, что пациент к ней уже направлен и это мужчина.

Лара встрепенулась, настраиваясь на рабочий лад. И всё же в голове мелькнула мысль: что же там за мужчина? Хотелось, чтобы новый пациент порадовал своей необычностью, хотя бы во внешности – должно же в череде серых будней хоть что-то порадовать! – но, вполне возможно, он окажется брюзжащим стариком, недовольным всеми и вся, или, наоборот, зацикленным на своей внешности прыщавым юношей, которого девочки не любят, а мама отправила к психологу вправить мозги. Впрочем, неважно, пациент может быть любым, а она должна выглядеть подобающе.

Лара достала зеркало и посмотрела на своё отражение, прошлась по губам блеском, вытянула их в трубочку, как для поцелуя, взбила руками рассыпавшиеся по плечам волосы и решила, что к приёму готова. К тому же очень хороша, если бы была мужчиной – обязательно бы влюбилась в себя саму. Едва успела спрятать зеркальце и косметику в стол, как раздался стук в дверь.

– Войдите, – произнесла она не поднимаясь с места.

Дверь открылась и в кабинет уверенным шагом вошёл мужчина, совсем не похожий на её привычных пациентов.

Лариса, отпив глоток воды из стоявшего на столе стакана, чтобы смочить вмиг пересохшее от восторга горло, предложила вошедшему расположиться на диване или в кресле, как ему будет удобно.

Пока мужчина устраивался, Лара оценивающе рассматривала его. Непрост, совсем не прост. Уверенная манера держаться, властный и одновременно ироничный взгляд, ухоженный – один костюм стоил, как её месячная зарплата, уж в этом Лариса разбиралась. В то, что этот экземпляр нуждается в психологической помощи, верилось с трудом.

Не только Лариса проявляла любопытство, её изучали тоже. Лара вскинула бровь, задавая безмолвный вопрос, но в ответ получила лишь наглую усмешку.

– Хотите поговорить? – спросила она, на ходу меняя тактику общения, к этому пациенту обычная схема приёма не подходила.

– Очень, – с улыбкой произнёс он.

– Чай? Кофе? – предложила Лариса и отошла к диспенсеру. Открыв дверку расположенного рядом шкафа, достала чашки.

– Кофе, пожалуйста, – вежливо ответил мужчина.

Составив на разнос чашечки с кофе, сахарницу, вазочку с печеньем и конфетами, она всё принесла к журнальному столику и поставила перед пациентом.

– Давайте знакомиться, – продолжила она начатую беседу. – Меня зовут Шевелёва Лариса Анатольевна, а вас?

– Игорь, вы можете называть меня просто Игорь. Моя фамилия не так уж и важна, в конце концов, если вам будет интересно, вы узнаете её из чека об оплате услуг, Лариса, – высокомерно заявил он, выделяя интонацией её имя, и продолжил: – Предлагаю сразу перейти на «ты».

– Разрешите с вами не согласиться. Здесь я врач, а вы пациент. Это аксиома.

Она пыталась направить беседу в привычное русло, но с Игорем всё шло не так. Его расслабленная поза, полуулыбка, смешливые искорки в глазах сводили на нет все попытки взять ситуацию под контроль.

– Позволю себе возразить. Каждое действие вызывает равное противодействие, а потому предлагаю конструктивный диалог, – спокойно и размеренно произнёс он, явно доминируя, и Лариса растерялась.

Такое с ней происходило впервые. Обычно господствовала она, а тут…

И дело было вовсе не в её непрофессионализме, а в невероятной харизме и энергии, исходивших от пациента. Хотя назвать его пациентом язык не поворачивался – когда у таких людей случаются проблемы, они не бегут к психологу, а решают их другими способами. Но он оплатил приём и, видимо, считал, что купил и Ларису на это время – его наглость, граничащая с хамством, просто кричала об этом.

– Давайте вернёмся к началу нашей беседы, – в очередной раз попыталась вернуть их беседу в правильное русло Лариса. – Вы искали конкретного специалиста или попали ко мне случайно?

Он хитро улыбнулся.

– Я искал именно женщину-психолога. Чтобы была молода, хороша собой, амбициозна и с репутацией.

– Нашли? – ехидно спросила Лариса, махнув рукой на приём – стало понятно совершенно точно, что к пациентам Игорь не имеет никакого отношения. Осталось выяснить, что же ему нужно на самом деле.

– Нашёл. И ты мне подходишь, – самоуверенно заявил он, игнорируя Ларисину просьбу соблюдать границы и не обращаться к ней фамильярно. – А знаешь, я буду называть тебя Лара. Там, на ресепшене, я увидел твоё имя, вспомнил доктора Живаго и решил, что это судьба.

– Что привело вас ко мне? Вы обещали отвечать честно. – Лариса не собиралась поддаваться на провокации и держалась достойно, хотя извечное женское любопытство так и норовило прорваться наружу.

– Спор. Мы с друзьями были в бане. У нас такой ритуал – каждый год в этот день. – Он улыбался, и Лариса не смогла не улыбнуться в ответ. – Нет, ни в Питер, ни в Москву никто не улетел. Но после очередной порции спиртного разговор зашёл о психологах, и вот я здесь.

В кабинете повисла тишина. Игорь смотрел прямо, а Лариса ничего не понимала, хотя чувствовала, что за бравадой этого с виду успешного и довольного жизнью мужчины стоят проблемы, которые он пытается скрыть, прощупывая её компетентность, уровень знаний, человеческих качеств, в конце концов всего того, что в совокупности делает её профессионалом, которому можно будет довериться со временем и не разочароваться. Странно было лишь то, что выбор его пал на психолога женщину, а не на мужчину. Её новый пациент вызывал интерес. Теперь уже не внешностью, а тем, что скрывалось за ней. А она чувствовала, что кроме дурацкого спора с друзьями есть ещё что-то, и её задача понять, что это, и решить.

– Игорь, ты рассчитываешь на один сеанс? – наконец сдалась Лариса и перешла на неформальный стиль общения.

– Не знаю. – Он сканировал её взглядом, и казалось, что без труда читает чужие мысли.

– Хорошо, – уступила она, – давай так, как ты хочешь. Если честно, ты меня заинтриговал, – улыбнулась Лариса, – мне теперь интересно, что за игру ты затеял и какова её цель.

Он пожал плечами и рассмеялся.

– Я могу её озвучить. Тем более мы договорились быть честными друг с другом. Ты красивая женщина, Лара. Очень красивая. Успех явно сопутствует тебе. Ты кандидат наук, хотя ещё очень молода. Судя по обручальному кольцу, замужем. С виду у тебя всё хорошо, настолько, что позавидовать можно. И твои подруги, приятельницы, те, кто с тобой работает, так и делают, то есть завидуют на всю катушку. – Он отпил кофе и откинулся на спинку кресла. – Но ведь так не бывает, правда, Лара? Ведь есть что-то, что ты скрываешь, хотя бы за излишне ярким макияжем, да и глаза с грустинкой тебя выдают.

Лариса почувствовала злость, встряхнула головой, задрала подбородок.

– Вы заплатили деньги, чтобы покопаться у меня в душе? – Она вновь вернулась к официозу, симпатия, незаметно зародившаяся, сошла на нет. – Зря! У меня действительно всё хорошо: дочери восемь лет, замечательный муж, я работаю над докторской диссертацией. Напрасно вы так, не надо придумывать то, чего нет.

Лариса смотрела Игорю в глаза, чувствуя, что от обиды в горле образуется ком, а на глаза набежали слёзы

Улыбка сошла с лица Игоря, и он, взглянув на Ларису почти с нежностью, поторопился извиниться.

– Прости! В самом деле, прости. Я перегнул палку, забыв, что ты человек. Я не стану говорить о твоей семье. Давай вспомним твоё прошлое, те чувства, что уже давно прошли и отболели. В конце концов, я действительно оплатил твоё время и намерен получить то, за чем пришёл.

Лариса постаралась взять себя в руки. С этим пациентом она вела себя совершенно непрофессионально.

– А давайте я верну вам деньги за приём и мы разойдёмся. Я не готова к тому, чтобы совершенно чужой человек лез ко мне в душу. Не собираюсь участвовать в вашем с друзьями дурацком споре и иметь к нему какое-либо отношение!

– Лара, Лара, – примирительно поднял руки вверх Игорь, то ли идя на попятную, то ли предлагая успокоиться, – ты же профессионал. Считай, что попался сложный случай. Неужели не справишься? – испытующе смотрел он на неё. – Или ты не так хороша, как о тебе говорят? Ну так что, возвращать деньги и оставить тебе твоих спокойных и беспроблемных пациентов?

Звучало, может быть, и странно, но он был прав – именно к беспроблемным пациентам Лариса и привыкла. А это был вызов, от которого она не могла отказаться: тут взыграли и профессиональная гордость, и женская сущность. Лариса усилием воли подавила раздражение и, успокоившись, кивнула, соглашаясь на условия Игоря.

Оставшееся время они говорили о ничего не значащих вещах, о погоде, природе и о его даче с той самой баней, которая привела его к ней.

За пятнадцать минут до следующего посетителя Лариса распрощалась с Игорем, назначив следующий приём.

Оставшееся время прошло в рутинных делах, но мыслями она то и дело возвращалась к Игорю – было в нём что-то цепляющее и заставляющее задуматься.

Даже дома, пока готовила ужин, вспоминала о нём. В то, что Игорь пришёл только из-за спора, она не верила.Что уж говорить, мужчина ей понравился, и Лариса надеялась, что тоже произвела на него впечатление. Почему-то это казалось очень важным.

Фёдор, как всегда, пришёл поздно, быстро поел, не забыв похвалить её стряпню. Потом сел у телевизора смотреть свой любимый футбол и уснул…

Лара накрыла его пледом, трансляцию не выключила, да и переключать на другой канал не стала. Решила, что сон мужу необходим, пусть поспит так, а когда матч кончится, она его разбудит, расстелет всё тот же диван и Фёдор ляжет спать нормально.

В доме воцарилась тишина, навевавшая не очень весёлые мысли. Вот так и проходит жизнь, однообразно и скучно. Работа, пациенты, редкие встречи с Артуром, хоть как-то разбавляющие серость будней, и опять работа – дом – работа.

Да и у Фёдора всё так же, только параллельно, не пересекаясь с ней. Оставив мужа спать у телевизора, прошла в комнату дочери, проверила уроки, расписалась в дневнике. Уложила Алиску спать и легла сама. Перед глазами стоял Игорь: холёный, лощённый, импозантный.

От низа живота по телу разошлось приятное тепло. Хотелось секса, а ещё больше любви. Господи, а ведь, выходя замуж, она мечтала о свободе. Чтобы никто, включая мужа и родителей, не лез в её личную жизнь. Тогда она думала, что, уйдя из-под родительского, а точнее – отцовского, контроля, сможет беспрепятственно встречаться с кем захочет.

И что в результате…

Потом мысли вновь перескочили на Игоря. Лариса представляла, как снимает с него пиджак, затем рубашку, почти физически ощущая сильное и накачанное тело рядом. Во сне она видела то Игоря, то Федю, то сразу обоих, стонала от их ласк и кричала во время оргазма.