Текст книги "Жизор и загадка тамплиеров"

Автор книги: Жан Маркаль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

Почему же великий магистр передумал так поздно? Это единственный отважный поступок, который, насколько нам известно, совершил Жак де Моле. Он оказал – и оказывает – сильное впечатление на сторонников ордена тамплиеров. Но он не объясняет и никоим образом не может заставить забыть о предыдущих признаниях магистра, которые он сделал, напомним, не под пытками. Если бы Моле и Шарне сразу же после своего ареста вели себя так смело, то снискали бы большую; славу и их словам можно было бы больше доверять. Но после стольких признаний в «гнусных преступлениях» внезапный отказ отдает ложью.

Так во что нам верить? «Мы стоим перед дилеммой: или Моле лгал из трусости все семь лет, позволил осудить своих братьев, поддержав своими признаниями их приговор, и содействовал уничтожению ордена, которым руководил, – или на протяжении семи лет он говорил правду, но не смог выдержать перспективы пожизненного заключения и, будучи уже совсем пожилым человеком, предпочел славный конец». [28]28
  Fau G. L'affaire des templiers. P. 143.


[Закрыть]Второй вариант был бы своего рода самоубийством.

Но это так ничего и не объясняет. Так был ли орден виновен или нет в тех ужасных преступлениях, в которых его обвиняли?

Часть третья
ЗАГАДКА ОРДЕНА ХРАМА

Глава I
ТАЙНЫЙ УСТАВ ОРДЕНА ХРАМА

Когда обращаешься к досье ордена Храма и изучаешь все данные в нем, особенно раздражает, что повсюду натыкаешься на неясности и что виновны в этих неясностях по большей части сами тамплиеры. Папская булла от 1312 года о роспуске ордена не упускает случая отметить «таинственность, с которой принимали в этот орден», а также «клятву не разглашать ничего об этом приеме, которую требовали от каждого». Создается впечатление, что с самого основания ордена тамплиеры делали все, чтобы их деятельность выглядела подозрительной и загадочной, и по мере усиления ордена такая установка как будто усугублялась. Официальный устав, хорошо известный, указывает некоторые случаи, когда предписывалась секретность, – например, запрещалось разглашать, что обсуждалось на заседаниях капитула. Конечно, можно полагать, что, если бы внутреннюю организацию ордена Храма делали всеобщим достоянием, это не пошло бы ему на пользу: любое правительство, собираясь для принятия решений, воздерживается от того, чтобы делать это публично, и довольствуется обнародованием коммюнике или просто сообщает то, что считает нужным. В этом ничего исключительного нет. Однако когда тамплиеры настаивают, чтобы заседания капитула проводились тайно и в таком месте, куда бы не допускался никто, кроме очень узкого круга сановников, это начинает вызывать подозрения. Эта неистовая тяга к секретности возбуждает естественное любопытство и дает повод ко всевозможным толкам.

Однако обойдем молчанием этот запрет распространяться о заседаниях капитула. Он объясним, хоть и провоцирует буйные фантазии. Зато можно задуматься, почему без специального разрешения запрещалось владеть экземпляром официального устава, чтобы он не попал в руки лиц, не причастных к ордену и это не нанесло бы ущерба последнему. Это уже непонятно: статуты официального устава ясны, отчетливы, и в них нет ничего, что могло бы дать повод для сомнительных толкований. И вот еще, намного серьезней: запрет для всех тамплиеров исповедаться другим священникам, кроме капелланов ордена, то есть священников, принадлежащих к ордену Храма и связанных тем же обязательством хранить тайну. Разве тайна исповеди не общий закон для всей Римско-католической церкви? Одно из двух: либо орден Храма ставил под сомнение честность священников Римской церкви, либо то, в чем могли признаться на исповеди, было нетерпимым для священника, не принадлежащего к этому ордену.

На первый взгляд этот запрет может только удивить. Священник всегда священник, принадлежит он к ордену Храма или нет, и если в то время у каждого высокопоставленного лица был постоянный духовник, то института исповедников со всеми инсинуациями и приемами запугивания, связанными с этим институтом, еще не было. Если же вдуматься, такой запрет способен вызвать подозрения относительно того, что же на самом деле происходило внутри ордена Храма. Почему отпущение грехов тамплиеру может давать лишь священник, связанный с орденом? Обвинители ордена Храма в 1307 году не преминули сослаться на эту практику, предосудительную, но в определенной мере встречающуюся и в других монашеских орденах – в качестве обычая, но не в качестве непременного долга.

Тень на орден Храма бросал и запрет братьям покидать орден. Если вступаешь в орден, то уже навсегда. Конечно, за тяжелое прегрешение брата могли исключить или изгнать, но наказанием для тех, кто показал себя недостойным принадлежать к общине, было знаменитое «лишение плаща». Исключение из своих рядов практиковали все сообщества, в том числе и монашеские ордены. В ордене Храма, помимо исключения, было возможно и заключение в тюрьму, опять-таки за очень серьезные проступки. В общем, этому ордену отдавались, и тот, кто вступал в общину, себе более не принадлежал. Это характерно для любых монахов. Особенностью ордена Храма было то, что он афишировал глубокую подозрительность к тем, кто хочет его оставить. Булла о роспуске сделала это одним из «аргументов»: «брали клятву… никогда не покидать орден». Вывод ясен: если брату запрещают покидать орден Храма, это делается затем, чтобы он не рассказал, что там происходит. В самом деле, люди Филиппа Красивого собрали свою информацию, ложную или истинную, именно у перебежчиков из ордена Храма. Но запрет своим членам выходить из общины характерен для любого инициационногообщества. Обычно это можно делать только при условии не разглашать ничего, что может нанести вред данному обществу. Так и в наши дни бывает во всех группах, требующих какой-либо формы инициации, и шокировать здесь ничто не может. Но при такой постановке вопроса нам придется признать, вопреки мнению некоторых историков, решительно отрицающих наличие темной стороны у ордена Храма, что этот орден на самом деле был инициационным, пусть даже эту «инициацию», какой бы она ни была, похоже, проходили лишь некоторые из членов ордена. Тогда можно заключить, что орден Храма был, конечно, инициационным, но в нем была своя элита, то есть он был двойным, и в таком случае допустить, что существовал некий параллельный орден, помимо того, который видели со стороны. Стоит признать, что орден Храма представлял собой более или менее секретную организацию, как право на существование получают любые гипотезы.

В том числе и гипотеза о существовании тайного устава, известного только отдельным членам ордена и параллельного официальному уставу, который, как известно, зачитывали или кратко излагали каждому новому тамплиеру при вступлении. Судя по некоторым показаниям самих тамплиеров, можно поверить в существование тайного устава, который представлял собой в корне переделанный первоначальный устав.

Во время первого допроса, безо всяких пыток, Жоффруа де Гонневиль, прецептор ордена Храма в Аквитании и Пуату, произнес странные слова: «Иные утверждают, что это (отречение от Иисуса) было одним из дурных и порочных новшеств, введенных магистром Ронселеном в статуты ордена». Эта фраза чревата последствиями: исходя из нее, можно предположить, что один из высших сановников ордена знал некий параллельный устав. Тем не менее Гонневиль ограничился ссылкой на анонимные высказывания, как будто сам он был не в курсе. Странно, что «магистр Ронселен» не появляется нигде в списках великих магистров ордена Храма, которыми располагаем мы, притом что у нас нет никаких оснований считать эти списки неполными или поддельными. Однако существует некий Ронселен дю Фо, провансальский рыцарь, принятый в орден 1281 году магистром Гильомом де Боже. Не о нем ли говорил Гонневиль? Во всяком случае, непохоже, чтобы тот когда-либо очень высоко поднимался в орденской иерархии. Но если это Ронселен на самом деле ввел в статуты ордена что-то «дурное и порочное», это может придать некоторое дополнительное правдоподобие гипотезе о второй иерархии, параллельной и тайной.

Есть и другие предположения, основанные на вероятности. Во время процесса адвокат Рауль де Прель утверждал, что один тамплиер, брат Жерве де Бове, сделал ему такое признание: «В ордене были некие правила, столь необыкновенные и подлежащие хранению под столь строгой секретностью, что любой предпочел бы дать отрубить себе голову, чем разгласить их». Если это правда, понятно, почему Жак де Моле ничего не сказал на эту тему и почему столько тамплиеров взошло на костер, соблюдая закон молчания. Но, согласно тому же Раулю де Прелю, у брата Жерве «была книжка статутов ордена, которую он охотно показывал, но обладал он и другой, более секретной, которую бы не показал никому за все золото мира».

Это смахивает на выдумку: похоже, свидетель хочет набить себе цену, утверждая, что его удостоили подобных признаний. Однако известно, что до 13 октября 1307 года Жак де Моле распорядился уничтожить некоторые экземпляры устава.О котором уставе идет речь? Об официальном, который знали все, или о другом, тайном, параллельном, о котором говорил свидетель?

На мысль о такой параллельности наводят и другие показания. Так, среди свидетельств, собранных в Англии, в отношении которых мало оснований подозревать, что их выбили силой, можно отметить такое показание трех английских братьев: «На самом деле в орден Храма существует два вида приема. Первый сводится к допущению в орден и происходит без неблаговидной церемонии. Второго, который существует всего несколько лет, удостаиваются лишь некоторые, и он очень секретный». Это свидетельство не совсем убедительно, потому что три упомянутых тамплиера не участвовали в таком секретном приеме: они лишь утверждают, что слышали о нем…Однако о существовании параллельной иерархии ходили слухи. Если так, возможно, был и второй устав, регламентирующий действия тех, кого допустили на высшую ступень. Все это можно встретить в любом обществе, которое называют «инициационным». Мы видим, что существование тайного устава если и не доказано, то возможно, а то и вероятно.

В какой-то момент казалось – этот тайный устав нашли. В 1877 году некий Мерсдорф опубликовал «Тайные статуты ордена Храма», якобы по рукописи из Ватикана. Издатель объяснял, не приводя, впрочем, ни малейших доказательств, что этот документ хранился в секретных архивах Ватикана и в 1780 году его оттуда похитил один копенгагенский епископ. Кстати, очень своевременная дата кражи, позволяющая объяснить, почему данного документа не оказалось в ватиканских архивах, которые захватил и потом вернул Наполеон. После этого документ якобы похитили у самого епископа при загадочных обстоятельствах, над которыми нависает зловещая тень тайных обществ всякого разбора. Далее след этого драгоценного документа затерялся, пока его случайно не нашли в Гамбурге в 1877 году. В настоящее время этот устав тщательно спрятан в подземельях Ватикана, и папство не слишком рвется его показывать, страшась скандала. «Подземелья Ватикана» – решительно неисчерпаемый источник для великих разоблачителей тайн! И, словно случайно, всякий раз находится священник или епископ, конечно, не слишком щепетильный, но очень загадочный, который снимет копию с секретного документа и подтвердит ее соответствие оригиналу. Проблема в том, что в делах такого рода оригинал никогда не фигурирует.

Однако этот документ, хоть это и откровенная фальшивка, которую на основе текстов процесса состряпали для доказательства преемственности между орденом Храма и франкмасонством, [29]29
  Это показал Анри де Кюрзон: Curzon Н. de. La règle du Temple. Paris. Renouard, H. Laurens, successeur, 1886. P. XV. См. также: Dailliez L. Les Templiers et les règles de l'Ordre du Temple. Paris, P. Belfond, 1972.


[Закрыть]по многим причинам интересно изучить. Документ озаглавлен так: «Здесь начинается книга крещения Огнем и тайные статуты, написанные магистром Ронселеном». А в конце можно прочесть: «Подписано переписчиком Робертом де Самфором, управляющим делами ордена Храма в Англии, в 1240 году». Вот что удивительно: если магистр Ронселен, написавший текст, и есть Ронселен дю Фо, принятый в орден Храма в 1281 году, как можно было сорока годами раньше, в 1240 году, сделать копию текста, который еще не был написан? На самом деле в 1240 году Ронселен дю Фо, должно быть, еще и не родился. Ну и что: официальная история лжет, это же известно, в целях сокрытия Истины, которую хранят одни только оккультисты, герметисты и прочие стражи Традиции.

Документ, предлагаемый в качестве тайного устава ордена, прежде всего проводит тонкое различие между обычными членами ордена и теми, кто именуется «утешенными братьями», истинными хранителями вести. Это выглядит явным заимствованием из катаризма: ведь известно, что у катаров «совершенные», то есть те, кто получил consolamentum, а значит, «утешенные» ( consolés), образовали совершенно отдельную категорию и могли считаться единственными «чистыми», уже вошедшими в контакт с божеством и готовыми вернуться в Царство Света, откуда были изгнаны в результате восстания ангелов. Это как будто подтверждает гипотезу, что секретный устав могли знать только «утешенные», то есть посвященные в высшую степень.

Первая статья как раз и выделяет мотив по преимуществу катарский – мотив света: «Народ, который шел впотьмах, увидел великий свет, и те, кто пребывал в тени смерти, увидели этот свет». Конечно, это общее место для всех религий, особенно тех, которые претендуют на владение эзотерической традицией: упомянутый свет – не материальный, а духовный, который можно обрести только благодаря внутреннему поиску, иначе говоря, просветлению. И разумеется, только «просветленные» становятся последователями особого верования, доктрины, неизвестной простым смертным. Но первая статья идет дальше, ведь свет, о котором говорится, смешивается с Богом, единственность которого особо подчеркивается: «Един наш Бог, и дух Его дает нашему поруку, что мы – сыны Бога». В этом тоже нет ничего нового: иудейское богословие, вовсе не оперирующее понятием Троицы, настаивает, что все мы – сыны Бога. В определенном смысле утверждение Иисуса Христа, заявлявшего, что он – Сын Божий, не представляет ничего особенного для иудеев, каждый из которых может позволить себе сказать то же самое. В этой первой статье уже ощутимо явственное желание преуменьшить, если не отвергнуть, представление об Иисусе Христе как о единственном сыне Бога, которое распространяла Римско-католическая церковь. Вот уже и ересь.

Вторая статья представляет собой парафраз Евангелия: надо иметь глаза, чтобы видеть, и уши, чтобы слышать. Но к этому добавляется правильная атака на официальную Церковь: «Знайте, что короли, папы, епископы, аббаты и магистры желали видеть и слышать то, что слышите и видите вы, но они не увидели этого, не услышали и не узнают никогда». Это безусловное отрицание официальной доктрины, окрашенное антиклерикализмом, еще носящим явственные следы катаризма. Всегда полезно польстить тем, кто принимает какое-то учение, хоть бы и еретическое, показав им, что они – единственные обладатели Истины. Это ободряет.

Статья 3 важнее в том отношении, что упоминает понятие, положенное в основу исторической деятельности ордена Храма: «Пришло время, когда не будут почитать ни Отца, ни Иерусалима, ни Рима. Дух есть Бог, и если вы сыны Божьи, вы станете почитать его в духе и истине». Известно, например, что одна секта неотамплиеров – из числа многих! – собирается каждый год 18 марта, в годовщину казни Жака де Моле, и в ходе церемонии выкрикивают знаменитый призыв: «Кто теперь защитит Святой Храм? Кто освободит могилу Христа?» Это прямо вытекает из легенды о цирке Гаварни в Пиренеях. Эта легенда утверждает, что именно 18 марта всякий раз появляется призрак тамплиера, на котором вместо савана знаменитый белый плащ с красным крестом, и издает этот душераздирающий клич. Тогда шестеро тамплиеров, похороненных в ближайшей часовне, встают и отвечают: «Никто! Никто! Никто! Храм разрушен!» Эта красивая и трогательная легенда имеет отношение и к фразе из статьи 3. В самом деле, можно задуматься: а вдруг тамплиеры, хотя бы те, кто входил в число посвященных, считали, что могила Христа символическинаходится повсюду и, значит, нет смысла удерживать или отвоевывать Иерусалим.

Впрочем, продолжение этой статьи показательно: «Знайте, что все сказанное Иисусом через истинного Христа есть дух и жизнь в Боге. Животворит дух Божий, плоть Иисуса не может служить ничему». Если так, зачем стараться завоевать гроб Иисуса в Иерусалиме? Иисус как исторический и материальный персонаж ставится под сомнение, и это, может быть, объясняет отречение и плевок на крест. Но, повторим, этот текст подделка XIX века: он просто перерабатывает некоторые представления тамплиеров, подгоняя их под доктрину масонов. Следовательно, этим могло бы объясняться и исключение из текста мессы слов об освящении, ведь слова «hoc est corpus meum» [30]30
  Сие есть тело моё (лат.).


[Закрыть]тем самым теряют всякий смысл.

Статья 4 дополнительно подчеркивает ценность тайны, которую могут знать лишь счастливые утешенные и которая «остается сокрытой от детей нового Вавилона, каковой будет обращен в прах и пепел смиренными служителями Бога». Конечно, если верить этому тайному уставу, цель ордена Храма – не защита паломников на путях к Иерусалиму, а завоевание мира и учреждение всемирной монархии, над которой будет царить Великий монарх. Филипп Красивый имел все основания желать должности великого магистра, и вполне понятно, что он, не в силах обеспечить себе власть магистра над этим опасным братством «смиренных служителей Бога», предпочел лучше уничтожить его, чем рисковать, что оно попадет в руки другого. Но та же статья уточняет, что ни один государь века сего (которого?) и ни один первосвященник не знал Истины. «Если бы они ее знали, они не почитали бы древо креста и не жгли бы тех, кто обладал истинным духом истинного Христа». Это откровенная апология катаризма и намек на костер Монсегюра, если только не «предвидение» костра Жака де Моле. Конечно, катары отрицательно относились к кресту и к Распятому. Они признавали Христа только в эфирном, но не в плотском виде и отказывались почитать казненного человека. Было ли то же самое у тамплиеров? Этот вопрос стоит и ни разу не был разрешен. Однако отречение и плевок на крест как будто демонстрируют это.

Статья 5, которую продолжает и дополняет статья 8, – настоящий панегирик всемирному братству совершенно в масонском духе: «Знайте, что Бог не делает различий между людьми, христианами, сарацинами, иудеями, греками, римлянами, французами, болгарами, потому что всякий, кто молится Богу, спасен». Это очень еретическое положение и, надо признать, полностью противоречащее доктрине, которая утверждает, что «вне церкви нет спасения». Можно отметить упоминание болгар, то есть бугров, предшественников катаров. Статья 8 возвращается к этой теме, перечисляя еретиков: «Тулузские добрые люди, лионские бедняки, альбигойцы из окрестностей Вероны и Бергамо, Bajolais из Галисии и Тосканы, бегарды и болгары». Словом, все, кто не поладил с инквизицией. Но это и призыв к вербовке: «Подземными путями вы поведете к своим капитулам и тем, кто страшился чего-либо, даруете Consolamentum в капитулах при трех свидетелях». Терминология почти исключительно катарская. В самом деле, на орден Храма часто усматривают явное влияние катаров, особенно с середины XIII века. И никак не Гильом де Ногаре, которого Бонифаций VIII назвал «сыном патарена» и который старался скрыть свое происхождение из настоящей катарской семьи, мог бы отрицать это!

Нужно отметить также, что сарацины – «сыны Бога». Это могло бы показаться странным в отношении ордена, созданного специально для борьбы противмусульман и, кстати, доставлявшего много неприятностей всем «сарацинам» Святой Земли, действуя порой в опасных условиях, но всегда мужественно и даже смело. Впрочем, вернемся к статье 9: «Утешенные Испании и Кипра по-братски примут сарацин, друзов и тех, кто живет в Ливане».

Итак, возникает проблема отношений ордена Храма с мусульманским миром. Слишком много раз повторяли, что тамплиеры представляли собой эквивалент ассассиновили гашишинов, фанатичных приверженцев Старца Горы, несколько таинственной секты, которой (неосмотрительно) приписывают эзотерические доктрины, как нарочно, утраченные, так что теперь их удобно угадывать. Слишком много раз также повторяли, что тамплиеры осквернили себя контактами с мусульманами и что истоки их ереси можно искать в том, что в собственную доктрину они включили какие-то верования или обычаи ислама. Эти гипотезы основаны на очень зыбких аналогиях, объективное же исследование, напротив, обнаруживает, что никогда у ислама – во всех его формах, включая еретические секты, – не было злейших врагов, как на поле боя, так и в идеологической сфере, нежели рыцари Храма. В равной мере абсурдно полагать, что тамплиеры надеялись основать в Святой Земле большое королевство при помощи синтеза мусульманского и христианского духа. Все документы показывают обратное. И если в ордене Храма было нечто, достойное называться ересью, искать его происхождение следует, конечно, не в исламе. [31]31
  Пусть даже это не понравится сторонникам так называемой генонианской школы, упорно выискивающим черты сходства между традициями христианского Запада и некоторыми исламскими ересями. Черты сходства между исламом и христианством, конечно, находят, потому что обе этих традиции плюс иудейская отлиты по одной и той же форме, а именно по первым книгам Библии. Но у христианства и исламизма было достаточно времени, чтобы разойтись в разные стороны, и каждая из обеих традиций включила в себя традиции ближайшие, соседние, которые постоянно изменяли и в значительной мере изменили основную традицию. Синтез – дело превосходное, но синкретизм, состоящий в искусственном склеивании разнородных понятий, никогда не давал в итоге ничего, кроме жалких поделок.


[Закрыть]

Статья 11 отличается крайне резким антиклерикализмом. Никогда средневековый текст не содержал столь прямолинейных и примитивных нападок на духовенство. Средневековые авторы в своем антиклерикализме проявляли куда больше изобретательности и били намного дальше. Словно попадаешь во времена «маленького папаши Комба», который хотя бы знал куда метить, как бывший семинарист. Содержание текста красноречиво: «Настоятельно советуется как можно осторожнее вести себя по отношению к монахам, [32]32
  Не забыл ли автор этих строк, что тамплиеры были монахами?


[Закрыть]священникам и епископам, аббатам и ученым докторам, потому что они поступают по-злодейски, чтобы вольготней валяться в грязи своих преступлений». Как ни удивительно, их тем не менее советуют принимать в орден, но, внимание, «не сообщая им ничего из статутов и обычаев ордена». И статья 18 настаивает на этом: «Вещи, которые строго должны быть скрыты от церковников, принятых в орден». Тогда спрашивается, зачем в 1139 году тамплиеры так упорно требовали, чтобы им разрешили иметь собственных капелланов, то есть священников, входящих в состав ордена, если всякий церковник в большей или меньшей степени валяется «в грязи своих преступлений»? Вероятно, автора секретного устава лишнее противоречие ничуть не смущало.

Статья 13 посвящена процедуре приема. Тут можно отметить фразу, показывающую, какая идеология вдохновляла автора данного текста. Восприемник нового тамплиера, отпустив ему грехи, «освобождает его от всех заповедей Церкви во имя Бога, который не рожден и не рождает, во имя истинного Христа, который не умер и не может умереть». Опять-таки все это связано с отречением и плевком на крест. Но ни в одном документе процесса невозможно найти столь отчетливого упоминания об отрицании Христа в качестве «Сына Божия». Откуда же мог взяться этот факт?

Объяснение содержится в последующих статьях 14–18, посвященных молитвам и жестам, которые надлежит совершать во время церемонии приема нового члена. Тут перед нами неимоверный ворох гностических понятий, плохо переваренных оккультистом XIX века, которому бы следовало еще изучить их азбуку. Упомянуто все, и в полном беспорядке. Нет нужды прибегать к изощренным умозаключениям – этот текст полностью и окончательно показывает, что устав, приписываемый магистру Ронселену дю Фо и переписанный минимум за сорок лет до того, как означенный Ронселен его написал, представляет собой фальшивку.

Однако этот «тайный» устав, при условии что мы не принимаем его за чистую монету, интересен в той мере, в какой предлагает интерпретацию ереситамплиеров. Это просто рабочая гипотеза, как к ней и надо относиться. Она даже пытается найти логическое объяснение несколько жалкой позиции великого магистра Жака де Моле. Действительно, в статье 20 сказано: «Строго запрещается избирать великим магистром утешенного». Спрашивается почему, если «утешенный» по определению достиг совершенного знания, совершенного Света. Но это и успокаивает: значит, Жак де Моле не был «утешенным». Он ничего не знал, чем и объясняется его обескураживающее поведение. Но это также подразумевает, что он не был настоящим руководителем ордена Храма и что, следовательно, существовала параллельная и тайная иерархия, причем различные показания в ходе процесса как будто настолько на это указывают, что это становится более чем вероятным.

Впрочем, другие свидетельства приписывают введение «порочного ритуала» и, следовательно, составление тайного устава Тома Берару, которого в связи с этим определяют как «дурного магистра» и который был великим магистром ордена с 1256 по 1272 год. Все эти изобличения создают впечатление, что все тамплиеры были в курсе: тайный устав ордена Храма существует, но когда он точно появился, не знал никто. К тому же никто из них никогда его не видел и не читал, по крайней мере, все так утверждали. В этой сфере лучше всего ничему и никому не доверять. Все слова, произнесенные обвиняемыми, даже не под пыткой, надо подвергать сомнению, потому что тамплиеры всегда могли отвечать уклончиво или даже «прикинуться дурачками». Так, мы убеждены, что на своем первом допросе прецептор Аквитании и Пуату Жоффруа де Гонневиль, приписав «магистру» Ронселену введение «порочных ритуалов», просто хотел направить следователей по ложному пути. С чего бы он так запросто выдал подобную тайну, а потом семь лет молчал и никогда больше не говорил об этом деле?

Повторим: текст, опубликованный в 1877 году, – подделка. Он столь же неправдоподобен, когда в приложении приводит причудливую молитву Аллаху и утверждает, что в случае опасности издавали крик «Ях Аллах». Это просто-напросто синкретизм. И самое любопытное, что этот текст отрицает себя сам, потому что там написано: «Тайные статуты не будут переведены ни на один народно-разговорный язык и никогда не будут переданы в руки братьев». А ведь документ, который якобы нашли и который как будто хранился в архивах Ватикана, написан на французском, то есть на народно-разговорном языке.

Тем не менее это отнюдь не значит, что не существовало тайного устава, который знали только конкретные братья, избранные, несомненно, за свои способности и облеченные ответственностью в оккультном плане. В так называемых инициационных обществах и в рыцарских орденах это совсем не исключительный случай. Иерархизация бесспорно порождает соперничество, которое может идти на пользу всей общине. К тому же большинство братьев очевидно были не в состоянии постичь некоторые вещи, особенно отвлеченные понятия. Никогда не надо забывать, что орден Храма был прежде всего военным орденом, которому не требовались метафизики и нежные мечтатели. Но все-таки этими монахами-воинами надо было руководить, и те, кто обязан был это делать, по необходимости отличались более высоким уровнем культуры, не говоря уже об уме.

Итак, есть действительно острая проблема, которая, несомненно, никогда не будет решена: существовала параллельная иерархия или нет. Пример Жака де Моле, человека откровенно неспособного к руководству орденом, как будто подтверждает эту гипотезу. В самом деле, невозможно поверить, чтобы такое ничтожество выбрали управлять судьбами столь важного ордена. Во всяком случае всем своим поведением, сначала отказом объединиться с госпитальерами, потом своими жалкими признаниями, он довел орден до катастрофы. У нас сильное искушение счесть, что он был просто «подставным лицом» и над ним стоял реальный великий магистр, который был известен лишь немногим и действовал негласно, а Жак де Моле и другие сановники – и тогда это следует поставить им в заслугу – так и не выдали его, предпочтя бесчестие, костер или тюрьму. Если это правда, Жак де Моле, пройдя чистилище Истории, чрезвычайно вырос.

Но тогда, если существовал скрытый великий магистр и, разумеется, не менее скрытый капитул (великий магистр мог действовать только с одобрения членов капитула), а значит, то, что называют параллельной иерархией, почему же она ни во что не вмешалась, разумеется, чисто в скрытой форме, через третьих лиц, в течение всего процесса? Насколько известно, орден по-настоящему никто не защищал, кроме некоторых отдельных персон, да и те проявили себя весьма робко. По-видимому, отстоять орден Храма было невозможно. Те, кто убежден в существовании параллельной иерархии, объясняют это невмешательство тем, что ее единственной заботой было скрыть казну и архивы. После чего означенная иерархия исчезла, не оставив следов, если только, конечно, не вернулась в новое время в облике неотамплиерских орденов и им подобных обществ, которые все, несмотря на различия, претендуют на звание единственных подлинных наследников рыцарей в белых плащах.

Однако прежде чем вдаваться в объяснения, которые в большей степени походят на журнальный роман с продолжением, чем на Историю, следовало бы задаться вопросом: на самом ли деле существовал этот скрытый великий магистр? А обстоятельства, при которых начался процесс тамплиеров, сомнения и неясности, двусмысленное поведение той и другой стороны, суровый и окончательный приговор, вынесенный Филиппу Красивому и Клименту V, знаменитое проклятие Жака де Моле, которое с полным правом столь оспаривают, – все это усугубляет путаницу.

Однако во всем этом деле есть ключевая фигура. Она находится на сцене на первом плане, и на нее, похоже, никто не обращает внимания. Это просто-напросто папа.Такая гипотеза может вызвать возмущение, но она не абсурдней других, выдвинутых в связи с этим сюжетом. В самом деле, именно папа в соответствии со статутами, то есть по закону, был верховным главой ордена Храма. Это было сказано и пересказано в момент официального основания ордена и повторено самим Климентом V, который, не забудем, единолично принимал окончательное решение о судьбе ордена. К тому же если проанализировать события процесса тамплиеров, можно заметить, что единственным человеком, который по-настоящему защищал орден Храма, по крайней мере среди великих мира сего, был Климент V. Он сделал все, чтобы замять дело и сорвать акцию Филиппа Красивого. Он сделал все, чтобы выяснить, что же в действительности происходило внутри ордена. Он сделал все, чтобы спасти тамплиеров от королевского суда. Он сделал все, чтобы выиграть время и затянуть процесс. Он дал последний шанс Жаку де Моле и другим сановникам, и это они сами не послушались папу. Разве что… Вполне можно также утверждать, что четверо сановников, которых их клятва связывала с папой, их верховным главой, слепо повиновались тому, чего от них потребовал Климент V.