Текст книги "Жизор и загадка тамплиеров"

Автор книги: Жан Маркаль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Кстати, если орден Храма, прежде всего во Франции, составлял государство в государстве, был политической, финансовой и военной силой, не подчиненной монарху, то папа, всегда в большей или меньшей степени конфликтовавший с королями, а особенно с королем Франции, имел это грозное воинство в своем распоряжении, чтобы мог оттеснять противников. Почему он не воспользовался своей властью, чтобы призвать тамплиеров к оружию и урезонить Филиппа Красивого?

Для объяснения невмешательства папы на таком уровне есть превосходные аргументы. Полностью вернув все силы в Европу, орден Храма переживал период неустойчивости, и число боеспособных рыцарей было не слишком велико. Куда больше было людей, принадлежащих ордену: слуг, сервов, свободных крестьян, различных ремесленников. Если орден и представлял собой грозную силу, то по сути потенциально: чтобы задействовать ее, понадобилось бы много времени. С другой стороны, в тот период, начало XIV века, папство очень ослабло. Оскорбление в Ананьи и дело Бонифация VIII нанесли очень тяжелый удар по престижу папства. Рим стал ареной непрестанных распрей между соперничающими группировками. Церковь была глубоко расколота. Тот факт, что Климент V был вынужден поселиться в Авиньоне и даже не мог вернуться в Рим, очень ярко характеризует это состояние упадка. Но тогда почему папа лишил себя главной силы, остававшейся ему верной вопреки всем и против всех, – ордена Храма?

Правду сказать, орден Храма тоже ослаб и пребывал в поисках новой точки опоры, с тех пор как предлог крестовых походов уже не оправдывал его существования. Потому, несомненно, Климент V и предложил объединить орден Храма с госпитальерами. Но известно, что тамплиеры отказались от того, что, может быть, предоставляло последний шанс их ордену, а также папе. Тогда можно предположить, что Климент V, оставляя орден Храма на произвол судьбы, в реальности отказывался просто от негодного, архаичного и устаревшего орудия, да еще и непослушного. И в самом ли деле он на практике был повелителем ордена?

Все это не более чем гипотеза и лишь добавляет неясностей, нагромождение которых вокруг ордена Храма непрестанно растет с тех пор, как попытались чуть пристальней присмотреться к нему. Ставя вопросы, которые остаются без ответов, порождаешь лишь новые вопросы, которые тоже остаются без ответов.

Тайный великий магистр? Вероятно. Но кто это был? Неизвестно. Тайный устав? Да, конечно. Но что он собой представлял? Неизвестно. И где он находится?

Может быть, в подземельях Жизора. Кто знает?

Глава II
ТАИНСТВЕННАЯ ГОЛОВА

Среди пунктов обвинения, выдвинутых против тамплиеров, самое интригующее и дающее больше всех простора для воображения – конечно, обвинение в идолопоклонстве. Это явно было удобным способом изобличить рыцарей Храма как еретиков и приверженцев языческих ритуалов. В этом обвинении самом по себе ничего оригинального нет: его выдвигали против большинства еретиков, даже не сознавая или не отдавая себе отчета, что некоторые обряды Католической церкви плохо осведомленный наблюдатель мог бы принять за настоящие акты идолопоклонства. Это относится к культу реликвий и даже к присутствию статуй в церквах: мусульман ужасало именно это, они не терпели изображений Бога в своих святилищах. А что сказать о разнообразных «объектах поклонения»? Конечно, для того, кто не знаком с христианским учением, в церемониях Римско-католической церкви немало элементов идолопоклонства. Кстати, справедливости ради надо напомнить, что католические церемонии во многом воспроизводят так называемые языческие культы древности и раннего средневековья. Если учесть это, к обвинениям в идолопоклонстве, которые подручные Филиппа Красивого бросали тамплиерам, следует отнестись с большой осторожностью.

Прежде всего надо обратиться к различным свидетельствам, собранным во время процесса. Вот что показал, не подвергшись пытке, Гуго де Пейро, второй человек в ордене Храма: «Эту человеческую голову я видел, держал и осязал в Монпелье, во время капитула, и поклонялся ей, как все прочие присутствовавшие братья, однако устами и притворно, а не сердцем». Странное признание. Если только слова Гуго де Пейро не были притворством, рассчитанным на то, чтобы направить инквизиторов по ложному пути.

Речь идет о голове или скорее об изображении головы, которое, как говорят, имелось в каждом командорстве и иногда извлекалось во время собраний капитулов в тайном и закрытом месте. Тогда присутствующие должны были отправлять культ этой головы. Что она представляла собой на самом деле, это другая проблема: признания сильно расходятся. Согласно брату Ренье де Ларшану, это была бородатая голова. Он признавал, что видел ее раз двенадцать, и уточнял, что все присутствовавшие братья «ее почитали, целовали и называли своим Спасителем». Если это правда, тамплиеры действительно были идолопоклонниками.

Но это не все. Вот свидетельство Гильома д'Эрбле, духовника короля: «Что касается головы, я видел ее на двух капитулах, которые проводил брат Гуго де Пейро, досмотрщик Франции. Я видел, что братья ее почитали, но никогда не сердцем. Думаю, что она деревянная, снаружи посеребренная и позолоченная… Мне кажется, у нее есть борода или нечто вроде бороды». По утверждению другого брата, Гуго де Бюра, «она была не из дерева, а, может быть, из серебра или же из золота либо из меди. Она напоминала человеческую голову, с лицом и длинной бородой». Но согласно брату Бартелеми Буше, «она напоминала голову тамплиера, в колпаке, с длинной белой бородой», тогда как, по словам Гуго де Пейро, в другом показании, «у этой головы было четыре ноги, две спереди и две сзади». Создается впечатление, что великий досмотрщик Франции скорей морочил голову тем, кто его допрашивал. В рассказе того же Гильома д'Эрбле эта голова приобретает фантастический облик: «Я слышал, что это была голова одной из Одиннадцати тысяч дев. [33]33
  Знаменитые реликвии, хранящиеся в Кельне. По легенде, имеются в виду святая Урсула и десять тысяч девятьсот девяносто девять посвященных дев, убитых гуннами, потому что отказались им отдаться.


[Закрыть]Но теперь я думаю, что это был идол. У нее было два лица ужасного вида. Ее борода была серебряной». Ужасающий вид особо подчеркивает Рауль де Жизи, сборщик Шампани: «Эту голову я видел во время семи капитулов… Ее приносят, и все простираются на земле, снимают клобуки и поклоняются ей… Ее лицо ужасно, мне казалось, что это лицо беса, maufé. [34]34
  «Mauvais fé», то есть «злого духа».


[Закрыть]Всякий раз, когда я бросал на нее взгляд, меня охватывал такой ужас, что я едва мог на нее смотреть, все мои члены дрожали». Этому брату заметили, что почитать идола – дело очень дурное. Он ответил: «Отрекаясь от Иисуса, поступали намного хуже, после этого вполне можно было поклоняться голове». Очевидно, что братья-тамплиеры не слишком понимали ритуал, при котором их обязывали присутствовать. Итак, на этих знаменитых тайных капитулах что-то происходило, но никто из присутствовавших не был способен точно объяснить, что именно.

В показаниях фигурирует и много других описаний этого рода. Отметим еще показание брата Бартелеми Роше от 19 апреля 1311 года: «Я был принят в большой часовне парижского Тампля. После посвящения меня ввели в маленькую часовню. Я остался наедине с сановником, который показал мне голову рядом с дарохранительницей. Он велел мне в случае опасности взывать к этой голове. Голова была покрыта куском тонкого белого полотна. Не знаю, была ли она из слоновой кости, металла или дерева. Я видел ее только один раз». Иногда эта голова обретала фантастические формы. Так, брат Бернар де Селы уверял, что в Монпелье, где хранилась эта голова, с ней воедино слился дьявол, представая в облике кота, говорящего на человеческом языке. А по словам брата Жана де Неритона, этот сатанинский котище сулил своим почитателям обильные урожаи, много золота и здоровье. Этот брат даже утверждал, что слышал от капеллана слова: «Istud caput vester Deus est, et vester Mahumet», то есть «Вот ваш Бог и ваш Магомет». Назвать идола Магометом – это не лишено остроумия! Это напоминает знаменитое место из «Песни о Роланде», где эмир Балиган и король Марсилий, два добрых «сарацина», в подземном святилище поклоняются трем идолам – Аполлону, Магомету и Терваганту, причем последний – это Бык с Тремя Журавлями у кельтов.

Итак: голова, черт, кот, чудовище? Легко узнаешь джентльменский набор колдунов низшего разряда. Самое меньшее, что можно сказать, – что мы имеем дело с фольклорным персонажем.

Однако из-за знаменитого Бафометапролилось немало чернил, пронеслось немало бурь в ученой литературе…

Так что же такое Бафомет? По мнению Жана Шарпантье, выдающегося знатока проблемы тамплиеров, напрашивается гипотеза, что двуликая голова символизировала тайный союз Востока и Запада, тот самый союз, который готовили тамплиеры. Согласно этой гипотезе, разделяемой Виктором-Эмилем Мишле, подхваченной Юлиусом Эволой и Рене Геноном, тамплиеры, по крайней мере некоторые из них, входившие в некий круг посвященных, хотели объединить мудрость Востока и Запада, ислама и христианства в нечто вроде «трансэкуменизма». Бафомет – его символический образ. Перед нами опять знаменитый геноновский синкретизм. Но почему бы нет? Можно даже предположить, что тамплиеры были тайными мусульманами, например, суфиями. Исторические данные формально противоречат этой гипотезе, но зачем об этом… «Западные эрудиты предположили, что слово „Бафомет“ (Bafomet, или Baphomet) могло быть искаженным арабским абуфихамат(или буфихамат), что можно перевести как „отец понимания“. В суфийской терминологии понятие раль-эль-фахмат(голова знания) связано с ментальным процессом у посвященного». [35]35
  Idries Shah. Les Soufis et l'ésotérisme. Paris, Payot, 1972.


[Закрыть]Вот еще объяснение, не хуже прочих.

Разгадке значения слова «бафомет» было уделено много внимания. В начале XIX века арабист Сильвестр де Саси заявил, что это искаженное слово «Магомет», что, естественно, вызвало бурю протестов: в мусульманском культе антропоморфическое изображение немыслимо, хоть Саси и нашел в одном словаре XVIII века слово bahommeridв смысле «мечеть». Немецкий ориенталист Гаммер-Пургшталь выдвинул утверждение, что «Бафомет» происходит от арабского «Бахумид», означающего «теленок». Отсюда он сделал вывод, что «голова» тамплиеров была связана с культом золотого тельца. Толкование выразительное, если вспомнить, что тамплиеры были крупнейшими банкирами Европы.

Но поскольку ни в одном словаре слово «Бахумид» не нашлось. Гаммер-Пургшталь быстро изменил свой тезис. Теперь он заявил, что это слово имеет гностическое происхождение и возникло в результате объединения двух греческих слов: бафе(крещение) и метеос(инициация). По его словам, это было связано с инициацией огнем. Иначе считал оккультист Виктор-Эмиль Мишле. По его мнению, это была сокращенная формула, Templi Omnium Hominum Pacts Abbas, [36]36
  Настоятель Храма Мира Всех Людей (лат.).


[Закрыть]иначе говоря, ТЕМОНРАВ, которую надо по правилам кабалистики читать справа налево, оставляя, неизвестно почему, одни буквы, а не другие. По тому же принципу Джон Шарпантье, опираясь на необоснованное положение, что патроном ордена Храма был Иоанн Креститель, предлагал соединить слова «Креститель» (Baptiste) и «Магомет» (Mahomet), вычеркнув после третьей буквы количество букв, равное сакральному числу семь. Видно, как люди барахтаются в игре слов!

Совсем другим путем пошел Альбер Олливье. Он предложил сопоставить имя «Бафомет» с «Бафо» [Пафос], названием порта на Кипре, где долгие годы была резиденция тамплиеров. Он предположил, что могла существовать связь между культом Астарты, храм которой находился в Бафо в древности, и культом Девы Марии, которую особо почитали тамплиеры. «Не исключено, что орден привез с Кипра какую-то голову или останки – неизвестно, христианские или языческие, – а судьи сочли возможным связать их с культом Астарты». [37]37
  Ollivier A. Les Templiers. Paris, Seuil, 1958. P. 76.


[Закрыть]Но для этого судьи и инквизиторы должны были бы обладать довольно широкой общей культурой и глубокими знаниями древних культов, что далеко не факт. Тем не менее эта гипотеза интересна в том отношении, что на Кипре определенно возникли контакты между тамплиерами и восточными христианами, а именно коптами. [38]38
  На эту тему можно прочесть превосходную книгу: Tourniac J. De la chevalerie au secret du Temple. Paris, Prisme, 1975, где автор рассматривает возможные совпадения между восточными христианскими учениями и тайным учением ордена Храма.


[Закрыть]Однако непохоже, чтобы между бородатым идолом, описанным в ходе допросов, и изображением Астарты было много сходства, даже если последнюю считать богиней Бафо.

Но все это труды на пустом месте. Ведь в конечном счете слова «Бафомет» никогда не произносили ни обвинители ордена Храма, ни даже сами допрашиваемые тамплиеры, во всяком случае в начале процесса. За невероятное распространение этого слова ответственны историки и оккультисты. Реальность гораздо проще: ее можно найти в протоколе допроса одного сержанта из Монпеза, что близ Монтобана, обвиненного в поклонении бафометическому образу.А говорил этот сержант на окситанском, на языке своих краев. Следователи, которые были родом с Севера, толком не поняли, о чем идет речь. Во всяком случае, они не знали, что в народной речи на языке «ок» слово «Магомет» часто искажается и произносится как «Бафомет». Это показывает нам поэма одного трубадура, известного под именем Оливьер Тамплиер, который писал в 1265 году: «(Турки) знают, что каждый день они нас унизят, ибо Бог спит, что некогда бодрствовал, и Бафомет открыто проявляет свою силу, позволяя блистать султану Египта». [39]39
  Цит. по: Ollivier A. Les Templiers. Paris. Seuil, 1958. P. 120.


[Закрыть]Таким образом, бафометический образ– это просто-напросто магометанский образ. Сержант, конечно, не знал, что мусульманская религия запрещает любое изображение человека, равно как этого не знал автор «Песни о Роланде» и многие средневековые писатели, говорившие о «сарацинах» в других местах. [40]40
  Во многих героических песнях, написанных в XII и XIII веках, часто описывали, как сарацины клянутся Магометом, Аполлоном и Тервагантом и отправляют культ идолов. В Западной Европе явно были незнакомы с мусульманской религией, и под пресловутыми сарацинами понимались все, кто не был христианами, в том числе приверженцы римской и друидической религий, а также сохранившихся в народе, в сельской местности, пережитков этих религий. Таким же образом в героических песнях сарацины иногда оказываются колдунами или даже бесами.


[Закрыть]Для него причудливое изображение, которое он считал нехристианским, могло быть только mahomerie, как иногда говорили в XII и XIII веках, когда не слишком домогались точности. В героических песнях все нехристианское – сарацинское. И на этом-то недопонимании выстроили мудреные теории, усмотрев мусульманское влияние на тайные верования тамплиеров! Бафомета не существовало: это выдумка эрудитов.

Но если не было Бафометакак такового, то голова все-таки как будто была: ведь о ней говорит столько показаний?

Нет: и головы тоже не было.

11 мая 1311 года папская следственная комиссия, заинтригованная противоречивыми свидетельствами относительно головы, запросила хранителя секвестрованного имущества ордена Храма, есть ли среди изъятых предметов деревянная или металлическая голова. Хранитель, Гильом Пидуа, «принес голову, большую, красивую, из позолоченного серебра, которая имела женское лицо и содержала кости черепа, помещенные в складки сшитого куска белого полотна, а также другую ткань, красноватого оттенка, покрывавшую полотно… Пидуа заявил, что в доме ордена Храма более ничего не найдено». Надо уточнить, что эта голова имела надпись «Caput LVIII m». По поводу надписи было пролито много чернил, но, вероятно, это был просто номер. Видеть в ней тайный код незачем. Во всяком случае, свидетели не опознали в представленной женской голове ту, которую видели во время таинственных церемоний, когда принимали в них участие. А в ходе обысков во всех домах ордена Храма ни одной головы найдено не было, что все-таки весьма удивительно.

А что это был за «идол» под названием «Caput LVIII m», очень хорошо известно. Это был просто-напросто реликварий в форме бюста женщины, абсолютно похожий на все реликварии такого рода, используемые в совершенно ортодоксальных культах святых жен или мучениц. [41]41
  См. Probst-Biraben et Maitrot de la Motte-Capron. Les idoles des chevaliers du Temple // Mercure de France. 1939. Vol. 294. P. 569–590.


[Закрыть]И никакой тайны в этом быть не может.

Следовало бы вспомнить и то странное место из Рабле, из пролога к «Гаргантюа», где говорится о «силенах»: «Силенами прежде назывались ларчики вроде тех, какие бывают теперь у аптекарей; сверху на них нарисованы смешные и забавные фигурки, как, например, гарпии, сатиры, взнузданные гуси, рогатые зайцы, утки под вьючным седлом, крылатые козлы, олени в упряжке и разные другие занятные картинки, вызывающие у людей смех, – этим именно свойством и обладал Силен, учитель доброго Бахуса, – а внутри хранились редкостные снадобья, как-то: меккский бальзам, амбра, амом, мускус, цибет, порошки из драгоценных камней и прочее тому подобное». [42]42
  Рабле. Франсуа. Гаргантюа и Пантагрюэль / Пер. Н. Любимова. М.: Правда, 1981. С. 23.


[Закрыть]Рабле хочет здесь показать, на этом примере и на примере Сократа, который имел уродливое и гротескное лицо, но по уму был величайшим мудрецом мира, что часто не следует доверять внешности. Что же может скрывать безобразный и гротескный идол тамплиеров? Какой природы на самом деле были реликвии в ларце такого рода, украшенном гротескной головой?

Все это связано с символами и с народными традициями, общими для многих стран Востока и Запада. В описании «силенов», которое сделал Рабле, есть удивительная аналогия с описаниями таинственной головы, о которой свидетельствовали тамплиеры. Вероятно, Рабле, который был вполне в курсе дела ордена Храма и рассыпал многочисленные намеки на него в своем произведении, вспомнил это дело и использовал, чтобы показать, что за уродством часто скрывается красота и что реальность – не обязательно то, что видно снаружи. Это вопрос философский и никакого отношения к культу идолов не имеет.

Другое свидетельство, сделанное во время процесса, повернуло ход разбирательства в сторону народных преданий. Это показание итальянского нотария Антонио Сиччи из Верчелли, который сорок лет находился на службе у сирийских тамплиеров. Вот что он рассказал 1 марта 1311 года: «Я несколько раз слышал рассказ о том, что произошло в городе Сидон. Некий дворянин из этого города полюбил некую знатную женщину родом из Армении; при жизни он никогда не познал ее, но когда она умерла, он тайно изнасиловал ее в могиле, ночью после того же дня, когда ее похоронили. По совершении этого действия он услышал голос, сказавший ему: „Вернись, когда придет срок рожать, ибо ты обнаружишь голову, плод твоих трудов“. По истечении этого времени рыцарь вернулся на могилу и между ног погребенной женщины нашел человеческую голову. Снова раздался голос и сказал ему: „Крепко береги эту голову, ибо от нее ты получишь все блага“. В то время, когда я слышал это, прецептором того места (Сидона) был брат Матье, по прозвищу Сарнаж, родом из Пикардии, он стал братом Судану (султану) Вавилона (Каира), что тогда царствовал, потому что один пил кровь другого, и потому в них стали видеть братьев». [43]43
  Reinach S. La Tête magique des Templiers // Revue de l'histoire des Réligions. Paris, 1911. № 63. P. 25–39. Рейнах со страстью разыскивает мифологические истоки этой знаменитой «головы».


[Закрыть]Эта некрофильская история хорошо известна. Ее с вариантами пересказывают еще в двух показаниях. Этот рассказ еще веком раньше можно найти в курьезных произведениях Гервазия Тилберийского и Вальтера Мапа, и это показывает, что перед нами мифологический сюжет, перешедший в разряд народной сказки. Мотивы легко узнаваемы: волшебный череп, дающий богатство своему обладателю, запретное, но эффективное в магическом смысле соитие между живым и мертвым и представление о дурном глазе. Добавлено упоминание о тамплиерах с намеком на то, что один из них, совершив обряд братания по крови с главой мусульман, унаследовал эту волшебную голову. Разве что всем ее магическим и символическим могуществом не наделили так называемый Бафомет.

На самом деле, как показывает Саломон Рейнах, история о «голове» тамплиеров относится к циклу легенд, связанных с Персеем и Медузой. За век до процесса легенда о Персее испытала новый всплеск популярности. Но вместо персонажа античности Персей, сообразно средневековым обычаям, всегда осовременивавшим героев прошлого, стал рыцарем наподобие Ланселота Озерного. А кого в то время на Ближнем Востоке привычно представляли при слове «рыцарь»? Разумеется, тамплиера. Поэтому Персея уподобили тамплиеру. Восточные люди слышали, что рыцари прячут волшебную голову (голову Медузы): эти рыцари могли быть только тамплиерами. А поскольку с этой головой они совершали что-то диковинное, они, конечно, тайно обратились в ислам и почитали голову как идола, mahomerie.

В результате эту голову стали считать «инициационной». Потому что ее соотнесли со шнурком, который носили тамплиеры. А ведь, согласно показаниям на процессе, этот шнурок передавали новому рыцарю после того, как им повязывали шею идола. Вот что рассказывает брат Гуго де Бюн: «Брат извлек из шкафа голову и поставил ее на алтарь. Он счел своим долгом опоясать ее шнурком, потом передал его мне и велел носить на поясе». Явно ссылаясь на самые обычные обряды, тамплиеров хотели очернитьи приписать им идолопоклоннические обычаи. На самом деле эти шнурки были хорошо известны, и им подобные носили все монахи. Это был просто-напросто символ предписанного целомудрия, о котором должен был помнить любой монах. И если для придания этому шнурку магических свойств, то есть в действительности для его благословения, служила эта голова, то ничего столь уж зловещего в ней не было. Должно быть, речь шла просто-напросто о реликварии. Кстати, другой брат, Ги Дофин, рассказывал, что этот шнурок касался в Назарете столпа Благовещения. Вероятно, у тамплиеров существовал обычай приводить шнурок в соприкосновение со священным предметом, придавая ему больше могущества или значимости. Это можно считать суеверием, но в любом случае это совершенно ортодоксальный христианский поступок. Кстати, многие свидетели рассказывали, что орден обладал множеством реликвий, в том числе святого Поликарпа и святой Евфимии. Эта знаменитая голова, представление о которой породило столько гипотез и столько бредней, в конечном счете, похоже, была всего лишь реликварием, подобном тому, который захватили в парижском Тампле и показали членам папской комиссии. Никаким котом и не пахнет.

Как же! «Представление о сатанической природе этого идола появилось из-за того, что ряд свидетелей упорно настаивал: они-де видели его в обществе нашего старого знакомого, сатанического кота. Этот кот возникал рядом с идолом в подобии облака, оставался там в течение всей церемонии, а потом исчезал и больше не появлялся. Никто не может объяснить его происхождения, и утверждается только, что он исходил из дьявола или сам был дьяволом. Присутствующие тамплиеры оказывали ему почести, снимая перед ним шапки, низко ему кланяясь и, наконец, целуя его под хвост. В остальном кот был столь же переменчивым, как и идол: некоторые утверждали, что он был черным, другие – серым, третьи – пятнистым или даже рыжим. После этого мы не удивимся, узнав, что, по утверждениям некоторых обвиняемых, тамплиеры помазывали идола жиром из жареного трупа новорожденного, что они жгли тела умерших братьев и смешивали их пепел с порошком, который давали послушникам, чтобы при помощи этого магического снадобья нерасторжимо связать их со своими отвратительными обрядами. Нас уже не изумит сообщение, что на поклонении идолу и коту иногда присутствовали бесы в облике прекрасных дев, чье появление было тем более необычным, что окна были плотно закрыты… но с которыми тамплиеры, собравшиеся для церемонии, охотно вступали в любовную связь». [44]44
  Cohn N. Démonolâtrie et sorcellerie au Moyen âge. Paris, Payot, 1982. P. 117.


[Закрыть]В результате, должно быть, эти церемонии оборачивались практикой так называемого принудительного гомосексуализма. В общем, полный бред.

Пытаться разделить здесь миф и реальность бесполезно. Они слишком перемешаны, чтобы их можно было распознать. Обвинители тамплиеров, и это очевидно, задействовали все фольклорныересурсы, какими располагали, чтобы уличить бывших «бедных рыцарей Христа». Тут использован весь обычный инвентарь ведовских процессов. И если кстати появлялся кот, настоящее медиумическое животное, и его отождествляли с дьяволом, это поражало воображение людей. В конце концов тамплиеров убедили, что они нечто видели или в чем-то участвовали. Но тем не менее все это основано на двух-трех реальных фактах, которые подручные Филиппа Красивого использовали и раздули с ловкостью, которую, и самое время это сказать, можно определить как дьявольскую.

Вероятно, во время некоторых капитулов ордена Храма проводились более или менее тайные церемонии, значения которых уже точно не понимали и сами участники. Эти церемонии стали формальностями, лишенными первоначального содержания. Остались только определенные символические жесты или символические заклинания. Ведь таинственная «голова» тамплиеров, вероятно, никогда не существовала материально. Но о ней говорили, ее описывали. Значит, она обязательно возникала, причем в символической форме. Это трудно опровергнуть.

Верить или нет в реальность этих причудливых ритуалов – другой вопрос. Описания, которыми мы располагаем, полностью соответствуют знакомым измышлениям той эпохи, относящимся к ведовству и демонологии. И в конечном счете только эти измышления, участниками и свидетелями которых наконец становились сами обвиняемые, и убеждали инквизиторов. Так бывало на всех ведовских процессах. В результате сформировался ряд типичных образов, которые без конца повторялись, в которые искренне верили обвиняемые и обвинители и которые с незначительными вариациями совпадают с легко распознаваемыми мифологическими схемами. Словом, миф в качестве ментальной структуры сильнее реальных событий.

Что касается таинственной «головы» тамплиеров, поскольку речь идет в основном о ней, то источники этого мифа хорошо известны в европейской традиции. Они восходят к незапамятным временам и составляют часть кельтского наследия при аналогичных заимствованиях из восточных традиций. В свете этих источников и надо рассмотреть «миф» о голове, который в той или иной форме пережилитамплиеры, и воплощенный в событиях того времени образ, который представилсяобвинителям через посредство этого кривого зеркала.

Исходная точка – один валлийский текст, содержащийся в рукописи XII века, но воспроизводящий более ранний рассказ: «Передур, сын Эвраука». Это валлийская – и кельтская – версия «Поисков Грааля», по крайней мере первоначальной версии, использованной Кретьеном де Труа в своем «Персевале, или Повести о Граале». Когда герой оказывается в замке Грааля, у таинственного Короля-Рыбака, он становится очевидцем необычной процессии: «Он начал разговаривать со своим дядей, когда увидел подходящих к залу и входящих в комнату двух человек, которые несли огромное копье; с узкого места в наконечнике копья на пол стекали три струи крови. При этом зрелище все общество заплакало и застонало… Через несколько мгновений молчания вошли две девы, несущие между собой большое блюдо, на котором лежала человеческая голова, плавающая в собственной крови. Общество издало такие крики, что трудно было находиться с ними в одном зале». [45]45
  Les Mabinogion / trad, de Joseph Loth. Paris, Presses d'Aujourd'hui, 1979. P. 203. См.: Markale J. Le Graal. Paris. Retz, 1982. P. 54


[Закрыть]Сразу можно отметить, что Кретьен де Труа эту человеческую голову на блюде заменит граалем, не сказав ничего о его содержании.

Это единственная версия «Поисков Грааля», представляющая столь таинственный предмет, как Грааль, в таком виде. Но в валлийской традиции эта история об отрубленной голове не уникальна. В другом легендарном рассказе герой Бран Благословенный после неудачного похода в Ирландию, во время которого его ранили отравленным копьем, просит спутников отрубить ему голову, взять ее с собой и поместить в Лондоне на белый холм. Там они примут участие в настоящем празднике бессмертия, который возглавит эта отрубленная голова. [46]46
  Les Mabinogion. P. 39–41. См.: Markale J. L’Épopée celtique en Bretagne. 3 éd. Paris. Payot, 1984. P. 43–52.


[Закрыть]И они похоронят эту голову в холме; в результате страна будет недоступна для любого вторжения, пока не выкопают эту голову. Бесспорно, изложенный здесь сюжет близок к мифу о Персее и Медузе. Священная Голова – это защита от врагов. Об этом следовало бы вспомнить, прежде чем пускаться в эзотерические толки насчет так называемого Бафомета.

Во французском рассказе «Перлесваус», тексте конца XII века, который отмечен сильным клюнийским влиянием, но излагает первоначальную кельтскую легенду о Граале, Ланселот Озерный вынужден отрубить голову великану, чтобы спасти свою жизнь, но при условии, что сам вернется через год и позволит великану отрубить голову себе. Великан подбирает свою голову и исчезает. Та же история содержится в гораздо более раннем ирландском рассказе «Пир у Брикриу», герой которого – знаменитый воин Кухулин. [47]47
  Markale J. L’Épopée celtique d'Irlande. Paris. Payor, 1978. P. 112–113.


[Закрыть]Эта «игра в обезглавленного», как ее называют, заканчивается имитацией отрубания головы и соотносится с сюжетом, хорошо известным в христианской агиографии, – святыми цефалофорами (носителями своей головы после агрессии), такими, как св. Дионисий во Франции, св. Тремер и св. Трифина в Бретани или св. Митра в Провансе.

Такие рассказы соответствуют традиции, которую приписывают древним галлам. Согласно Титу Ливию, галлы отрубали головы врагам и, обработав их, вешали за волосы на подгрудные ремни своих коней (Тит Ливий, X, 26). Диодор Сицилийский (V, 29) и Страбон (IV, 4) говорят почти то же самое, уточняя, что галлы крепят трофеи к дверям своих домов. Тит Ливий (XXIII, 24) охотно распространяется о судьбе головы консула Постумия, которую оправили в золото и сделали ритуальным сосудом для друидических церемоний. Данные археологии подтверждают эти тексты. Среди развалин городов Гланума (Сен-Реми-де-Прованс), Сен-Блеза (близ Истра) и Антремона (близ Экса-ан-Прованс), а также в музее Борели в Марселе можно видеть столбы с гвоздями, служившие «вешалками для черепов». В том же музее Борели, а также в музеях Гране в Эксе-ан-Прованс и Кальве в Авиньоне есть некоторое количество отрубленных голов, высеченных из камня. Кстати, такие изображения часто встречаются на капителях романских церквей: романское искусство унаследовало многое из галльской скульптуры.

Об этом обычае свидетельствует и ирландская традиция. В Ольстере, в крепости короля Конхобара, был зал, предназначенный для военных трофеев, в частности для отрубленных голов. В одном странном рассказе герой Коналл Кернах отрубает голову королю Месгегре. Потом он кладет голову на камень на берегу брода. «Капля крови скатилась с шеи и упала на камень, пройдя сквозь него до земли. Тогда он положил голову на другой камень, и голова прошла сквозь камень». [48]48
  Revue ceitique. VIII. P. 48 ff.


[Закрыть]Можно понять, что эта голова обладала коррозионными свойствами. Та же деталь приводится и при описании головы героя Кухулина: «Голова расплавила камень и прошла насквозь». [49]49
  Ogam. XVIII. P. 352.


[Закрыть]Итак, можно заметить, что таинственная «голова» тамплиеров возникла в воображении инквизиторов совсем не случайно. Она связана с весьма давней западноевропейской традицией. И надо ли напоминать легенду о голове святого Иоанна Крестителя, которого хотели сделать покровителем ордена Храма?

Но обвинения по адресу ордена Храма этим не ограничились. Известно, что безо всяких доказательств тамплиеров обвиняли в занятиях алхимией. Этим объясняли происхождение их богатства, что, в свою очередь, укрепляло веру в существование спрятанного сокровища, то ли в материальной форме, то ли в форме секретных документов, посвященных превращению металлов. Смельчаков, пытающихся проникнуть в тайну подземелий Жизора, можно включить в категорию людей, которые верят в существование алхимических документов.

А ведь в рассказе о валлийском герое Бране Благословенном сказано, что голова Брана должна быть похоронена внутри белого холма в Лондоне. Надо знать, что на валлийском и бретонском языках brânозначает «ворон». Значит, можно понять, что «Голова Ворона» должна быть спрятана в «белом холме». В алхимических текстах «Голова Ворона» – распространенный символ одной из стадий операции, называемой «великое делание». «Наша ртуть, – пишет святой и алхимик Альберт Великий ( Состав составов, V), – останется на дне… превратившись в черноватую землю». Поэт-алхимик Раймунд Луллий, чьи грандиозные фантазии вдохновили Филиппа Красивого, описав изощренные операции очистки первоматерии, чтобы она могла стать философским камнем, пишет ( Ключица, VIII): «Тогда ты получишь Голову Ворона, которую так искали Философы, без которой не может существовать Великое Магистерство».