Текст книги "Краткая история попы"
Автор книги: Жан-Люк Энниг
Жанры:
Публицистика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)
ГЛАВА 5. Бордель
Когда в 1882 году Тулуз-Лотрек поселился на Монмартре, ему было всего восемнадцать лет, но его уже тогда называли Маленьким Тираном. В компании друзей, возглавляемой Эмилем Бернаром [21]21
Эмиль Бернар (1868—1941) – французский художник-импрессионист.
[Закрыть],– Маленький Тиран изведал самые отвратительные развлечения Парижа. Красотки в красных и желтых юбках плясали кадриль в зале «Элизе-Монмартр»: Ла Гулю, Нана-Кузнечик, Грий-д'Эгу с ее щербатой улыбкой и Рыжая Роза, ставшая любимой моделью художника и наградившая его сифилисом. Посещал он и других женщин – в «домах», как тогда говорили. Все мы знаем картины Мане «Олимпия» и «Нана». На полотнах, написанных после 1879 года, Дега позволяет нам разглядеть рядом с голыми девицами тени их клиентов. Но только Лотрек осмелился в 1893 году поселиться в шикарном заведении на улице Мулен, на правом берегу
Сены, где его звали мсье Анри. «Я только и слышу со всех сторон: «Бордель!» – писал он. – И что с того! Только здесь я чувствую себя как дома».
В 90-х годах из двухсот публичных домов, официально зарегистрированных в 1856 году в Париже, сохранилось не больше шестидесяти. Лучшие дни остались позади. Наивный человек скажет: где, как не в веселом доме, можно вволю насмотреться на задницу? Какое заблуждение! Задница у Лотрека не выставляет себя напоказ. Девицы не остерегаются художника, он им нравится: он заглядывает им под юбки на лестнице, подсматривает, как они целуются взасос или лежат в постели, сплетясь в нежном объятии. В те времена лесбийские отношения не были редкостью у девиц, проживавших в борделе. Лотрек любит в падших созданиях именно эту сентиментальность. Они не прячутся, но и не рисуются, проходят мимо, проскальзывают в дверь между будуаром и спальней, отражаясь в зеркалах, стоят на пороге гостиной. Нежатся на канапе, а потом внезапно вскакивают и убегают, шумно смеясь, играют в карты, убивая время. Лотрек никогда не изображает их в спальне с клиентом (в 30-х годах это станет любимым сюжетом Брассаи [22]22
Брассаи (настоящее имя Дьюла Халаш; 1899-1984) – французский фотограф венгерского происхождения. Прославился сериями жанровых фото «Ночной Париж» и «Парижские утехи».
[Закрыть]). Девушки коротают свободное время в одиночестве или наедине с подругой. Иногда мы видим их обнаженными, спереди или со спины, но именно со спины они волнуют нас сильнее всего – потому что смотрятся в зеркало. Лотрек подсматривает и делает наброски – несколько точных штрихов. У него злой карандаш. Он предпочитает рыжих и белокожих женщин, так что у всех героинь на его полотнах огненные волосы и прозрачная кожа.
Задница борделя – это задница-насмешница. Она не прибрана, ей скучно. Порой Лотрек изображает ее слегка неуравновешенной, но у него она никогда не бывает ни напыщенной, ни вялой, как у Руо [23]23
Жорж Руо (1871-1958) – французский художник-постимпрессионист.
[Закрыть]. У лотрековских героинь зады всегда очень живые и задорные. Такой попке терять не чего, и плевать она хотела на то, что ее могут взять да и нарисовать. «Лотрек пишет злачные места кистью могильщика», – сказал один из критиков о картине «Танец в Мулен-Руж». Лотрека называли «Гойей проституток», говорили о «шлюхах с набеленными телами, наглых чертовках, что разлеглись на красных диванах», видели «порок даже в его колорите, мужском, крепком, пряном». Однако героиня «Обнаженной перед зеркалом» (1897) – она не сняла чулки, а рубашку уронила на пол к своим ногам – вовсе не олицетворяет триумф порока. Ее тело великолепно, у нее полный зад, высокая упругая грудь, но любая женщина, долго и пристально вглядывающаяся в свое отражение в зеркале, неизменно приходит к печальному выводу: да, плоть роскошна, она на пике красоты, но смерть уже пометила ее. Как говорил Кокто, на каждом снимке красивой женщины мы видим смерть за работой – она словно пчелиный рой в стеклянном улье. Та, что смотрится в зеркало, тоже прекрасно все видит.
Одна из картин Лотрека – «Обнаженная рыжая на корточках» – вызывает двойственное чувство. Натурщица позирует. Лотрек пишет ее несравненную попу в мягких рыжевато-охряных тонах. Женщина грациозна, она выгнула спину, чтобы подчеркнуть сходство с разгоряченной кобылой. В ней нет ничего от погрузившейся в мечты девушки. А вот художник потрясен, он замер, застыл от изумления! Истинный сюжет картины – Нимфа и Хромоножка. Млечный Путь, отразившийся в пенсне калеки.
ГЛАВА 6. Людоед
Как это можно – съесть попу? Можно ли это хотя бы представить себе? Нет ничего проще: достаточно вспомнить все то, с чем мы привыкли ее сравнивать. Например, фрукты (яблочки или персики, а может, и груши) или выпечку (пирожки и булки). Идеальным кондитерским воплощением задницы можно назвать знаменитый шведский торт «Принцесса». Чего в нем только нет! Миндальный бисквит, крем и фрукты образуют великолепный купол, покрытый зеленым марципаном и сахарной пудрой. Эту мягкую и нежную попу нарезают толстыми ломтями, в которых чередуются разноцветные слои, и подают с сухим белым вином, например с совиньоном. Мрачный шутник Ролан Топор [24]24
Ролан Топор (1938—1997) – французский рисовальщик и писатель, знаменитый своим черным юмором.
[Закрыть]без тени смущения предлагает нам продуманное до мелочей людоедское меню, воплощение принципа «человечина – лучшее блюдо для человека». Среди фирменных блюд Топора фигурируют лущеное яичко(«подержите его над огнем, и кожица слезет сама»), девичьи ляжки, жаренные в масле(«это блюдо очень весело есть в компании друзей»), щеки от шеф-повара со щавелевым пюре, седалищная борозда в пережаренном масле и теплом уксусе, женская кровь со шкварками, суп из объедков карлика, пенис-соте, похлебка из свежих губ, свежевыжатая сперма.Остается только жалеть, что Топор не изобрел ни одного рецепта приготовления ягодиц. Правда, за него это сделал один японец – за счет одной голландки.
«С точки зрения философской, – писал Дали, – единственный способ познать объект – это съесть его. Я всегда говорил, – добавляет он, – что, если бы Гала умерла и неожиданно уменьшилась до размеров оливки, я бы ее съел». Таков людоедский взгляд на ягодицы. Напомним, что Минский, отшельник из «Истории Жюльетты» де Сада, сам себя называл чудовищем, изблеванным природой:«Мне сорок пять лет, и похоть моя так велика, что я не засыпаю, не «разрядившись» раз десять. Огромное количество поедаемой мною человеческой плоти увеличивает объем и плотность семени. Любой, кто испробует подобную диету, наверняка утроит свои чувственные способности – не говоря уже о силе, здоровье и свежести, которые подарит ему эта пища». Прожорливость и неутолимая похоть, способность превращать мясо с кровью в густую сперму – уникальное свойство людоеда, огра, прямого потомка ужасного божества Орка, символизирующего ад и смерть.
А вот и ягодицы-соте,блюдо жуткой адской кухни. 11 июня 1981 года в Париже Иссеи Сагава выстрелил в голову голландской студентке, изнасиловал ее, расчленил и съел некоторые части тела: одни – сырыми, другие – поджаренными на сковороде. Сначала его признали невменяемым и поместили в лечебницу, но потом отпустили в Токио и передали на попечение семьи. С тех пор он занимается живописью. На одной из его картин изображены женские ягодицы – молочно-белые, налитые – на тарелке, с вилкой и ножом в углу полотна (работа в духе дадаизма). В апреле 1986-го он поведал одному журналисту, что, убив девушку, почувствовал непреодолимое желание съесть ее ягодицы. «Я ужасно боюсь крови и по этой самой причине выбрал правую половинку: сердце ведь у человека слева, так, а сердце – центр кровообращения. Вот я и начал с правой. Я впился зубами в самую мясистую часть. Но мне не удалось оторвать ни кусочка. Даже челюсти разболелись, и я отправился на кухню за ножом. Сначала взял фруктовый ножик и попытался проколоть ягодицу. Никогда не думал, что человеческая кожа может быть такой прочной. Тогда я взял нож подлиннее – мясной, и его мне удалось воткнуть. Я попытался отрезать кусочек, но крови не появилось, ни капли. Я увидел что-то желтое. Это было похоже на кукурузный початок. Я по-на– стоящему удивился – думал, что мясо покажется сразу. А это оказался жир. И очень плотный. Я резал, резал, но мяса все не было. В конце концов, срезав почти весь жир, я нашел ка– кие-то красные штуки и съел их. Много съел, потому что они оказались очень вкусными. Должен сказать, ягодицы для меня – самая привлекательная часть женского тела.
Поедание плоти есть совершенное выражение любви. Я хотел ощутить ее жизнь. Почувствовать ее вкус. Изнанку ее кожи, ее плоть. Я решил попробовать ее груди. Отрезал их, перевернул, но мяса не нашел. Там был только жир. Я все-таки решил узнать, какова грудь на вкус, и зажарил одну на сковородке. Грудь была совсем вялая, но, когда я зажег под сковородкой огонь, она начала набухать и даже показался сосок. Она снова стала похожа на грудь молодой девушки. Как в те времена, когда та была еще жива и дышала. Я срезал остатки ягодиц, чтобы поджарить мясо, оторвал кожу и приготовил несколько кусочков. Потом мне захотелось попробовать половые органы Рене. Я их отрезал и попытался отгрызть кусочек, но запах был слишком сильный, и я не смог. Пришлось их тоже поджарить. Попробовал я и анус, но он был ужасно жестким, и я выбросил его в помойку. В тот день я еще съел кусочек ее губы и кончик носа. А потом занимался любовью с ее рукой».
В своей автобиографической книге «В тумане» Сагава уточняет, что ягодицы девушки таяли во рту, как сырой тунец.
ГЛАВА 7. Хирургия
Некоторые попки дольше других остаются молодыми. Над ними как будто не властны ни время, ни обстоятельства: изгиб хорош, бедра не подводят, но все дело портит живот. Со спины легко выглядеть соблазнительной: неплохо смотрятся округлый зад и симпатичные складочки под ягодицами, похожие на две улыбки. Итак, некоторые «пожилые» ягодицы бывают нежными и очень белыми, пухлыми и сладкими. Вот почему многие люди больше полагаются на задницу, чем на лицо. Кое-кто даже делает весьма смелый вывод – мол, отсюда и полигамия, свойственная некоторым народам. Случается, однако, что кожа собирается складками, как старый мешок, кажется дряблой и вялой или же, напротив, отечной и жирной. Как исправить недостатки перезрелой или рыхлой задницы? Очень просто – ей требуется реставрация. Женщины, озабоченные судьбой своих форм, прибегают к липосакции, чтобы исправить слишком большие зады. Процесс липосакции заключается в отсасывании через тонкие полые иглы внутреннего слоя жира. К этой процедуре прибегают не только женщины, но и мужчины, желающие создать «задницу своей мечты». Зад можно уменьшить значительно или слегка, главное при этом – сохранить округлости. К сожалению, процедура липосакции, способная исправить слишком выпуклые или жирные ягодицы, совсем не подходит для плоских и вялых задов. В подобных случаях используют ягодичные протезы из плотного силикона – но от этой операции на теле остаются шрамы – или делают жировые впрыскивания – так Россини начинял макароны гусиным паштетом. Доктор Пьер Фурнье [25]25
Пьер Франсуа Фурнье – пластический хирург, участвовал в разработке методов липосакции и липофиллинга.
[Закрыть]называет подобную процедуру fesse-lift– ягодичный лифтинг. Пациенту, конечно, вводят его собственный жир. У этой методики есть единственный недостаток: жир тает, сохраняется не больше двадцати пяти процентов. Чтобы поддерживать форму, приходится каждые два-три года повторять впрыскивания.
Ягодицы, доверившие свою судьбу Скальпелю, не застрахованы от досадных неудач и недоразумений. Силиконовое протезирование – дело очень непростое, и известны случаи, когда женщины, садясь, обнаруживали, что их протезы сползли на бедра. На медицинском жаргоне это называется «перемещение силикона», а попросту говоря – побег задницы. Жуткое зрелище: попа сохранила округлую форму, но находится совсем не там, где вы привыкли ее видеть! Желая застраховаться от подобных неприятных сюрпризов, японки подкладывают в лифчики и трусики губчатые протезы – будто надевают на себя каждое утро ягодицы и груди. Таким образом, не важно – внутри она или снаружи, попа и на склоне лет может выглядеть шикарно. Это доказывает, что не все в нашем теле умирает и рождается в одно и то же время. Попе недоступна лишь пересадка – в отличие от сердца или почек она не может жить в чужом теле. Она принадлежит только нам – другой такой не найти. Она преданно сопровождает нас. Конечно, она не отличается постоянством, но стоит ли упрекать спутника, который так мил и податлив?
ГЛАВА 8. Изгибы
Матисс говорил Дюбрейю, одному из своих учеников: «В человеческом теле есть только выпуклости, ты не найдешь в нем ни одной вогнутой линии». Жильбер Ласко («Кольца и узлы») замечает по этому поводу: а как же впадины подмышек, ямочки на щеках, ушные раковины, щель влагалища, изгиб стана? Да без этого изгиба невозможны идеальные ягодицы.
Представьте себе две дуги, выгнутые в разные стороны: чем сильнее изгибается позвоночник, тем больше округляется зад. Как писал Корнель, «тем больше пыл, чем дальше наша цель». Попросту говоря, человек поклоняется выпуклой линии, вот и ищет ее повсюду, хотя в действительности ищет он женщину.
По этой самой причине необходим истинный математический гений, чтобы отыскать в ягодицах подобие картины Мондриана [26]26
Пит Мондриан (1872—1944) – нидерландский живописец, многие работы которого представляют собой абстрактные композиции из прямоугольных плоскостей и перпендикулярных линий.
[Закрыть]. Вот парадоксальное определение ягодиц через прямую линию: «Часть задней стороны тела человека, ограниченная двумя воображаемыми линиями (параллельными земле, когда человек стоит), – первая из этих линий, верхняя, проходит через высшую точку разделения мышечных масс (а именно утолщений, образуемых мышцами, идущими по задней поверхности бедра к задней поверхности голени); вторая, нижняя, линия проходит под самой нижней видимой точкой мышечных утолщений, – а также двумя другими воображаемыми линиями, расположенными по обе стороны тела и перпендикулярными как земле, так и вышеописанным горизонтальным линиям. Перпендикулярные линии проведены через точку на бедре, в которой упомянутые мышечные утолщения соединяются с мышцами, лежащими на передней поверхности бедра». Некоторые насмешники даже позволили себе, опираясь на это невнятное определение, составить классификацию попок киноактрис, базирующуюся на трех элементах – квадрате, «горизонтальном треугольнике» и «вертикальном треугольнике». Квадрат, куда вписывается идеально круглая попа, объявили привилегией классических ягодиц(Луиза Брукс, Мэрилин Монро); «вертикальный треугольник» мог вместить тыквообразныеили грушевидныеягодицы: они великолепны, но с возрастом быстро тяжелеют (Мей Уэст, Джейн Мэнсфилд, Жанна Моро, Беатрис Даль); наконец, «горизонтальный треугольник» символизировал мальчишескую попкуспортсменки или очень юной девушки – этот тип (Брижит Бардо, Жюльет Бинош) встречается реже прочих.
Мир предпочел весьма старомодный, но куда более доступный способ описания ягодиц в терминах кривых линий: «...они то напряжены, то расслаблены, подобно лире или луку», как говорил еще Гераклит. Пытаясь дать определение ягодицам, мы в первую очередь упоминаем изгиб, и тут, конечно, не обходится без эстетики барокко. Стиль барокко – это облака, гирлянды, ракушки, своды, купола и завитки. Статуи святых в алтарях некоторых швабских церквей как будто искрятся весельем, они охвачены трепетным ликованием и очень похожи на колышущиеся ягодицы. Со времен «Суда Париса» Рафаэля художники изображали женскую наготу по одной-единственной причине: она позволяла им использовать эллиптическую, извилистую, волнообразную линию (ну и еще, разумеется, потому что женщины им просто нравились). И разве ягодицы не олицетворяют собой все завитое и круглое в женском теле: локон, щеку, вульву, глаз или ноготь? Возможно, они – идеальная метафора тела, заключенного, подобно моллюску, в раковину, гипербола, вмещающая его во всей своей полноте?
Сонет Рембо «Гласные» с трудом поддавался толкованию, что позволило Роберу Фориссону [28]28
Робер Фориссон – французский историк, представитель ревизионистской школы, профессор Лионского университета.
[Закрыть], больше известному широкой публике своими ревизионистскими идеями, предложить в 1961 году в журнале «Бизарр» его эротическую интерпретацию. По мнению Фориссона, Рембо описал в сонете женское тело, а потому следует всего-навсего положить букву «Е» на бок и написать ее округло, как греческую ε (эпсилон). «Белые полные груди, которые медленно набухают, потом гордо устремляются вперед, величественно красуются, а соски трепещут от удовольствия». Этому более чем смелому толкованию – в конце концов, познания Рембо в области красоты женского тела ограничивались книгами! – один из читателей «Монда» противопоставил гомосексуальную версию сонета, блазон о мужском теле, усмотрев в «Е» и контурах греческой ε – ни больше ни меньше – «веселую задницу», о которой писал Верлен.
Чтобы найти подтверждение этим не таким уж идиотским интерпретациям, достаточно взглянуть на рисунок Матисса «Изгиб», выполненный в 1933 году. Женские ягодицы сведены художником к одной линии, к легкому колебанию, к следу, оставленному ими в воздухе. Десмонд Моррис ошибается, утверждая, что универсальный символ любви – стилизованное сердце – навеян формой женских ягодиц: на жаргоне сутенеров XIX века символом зада действительно был туз – но не червовый, а пиковый или даже трефовый («В Риме были нередки шалости с «трефовым тузом» молоденьких аббатов», – изящно шутил Теофиль Готье в «Письмах к Президентше», 1850). Возвращаясь к заду в форме буквы «эпсилон», вспомним столь любимую современными художниками позу: женщина лежит на боку, подтянув колени к груди, и мы видим ее ягодицы – одну на другой, и меж ними – щель вагины. Как на полотне Пикассо «Фавн, срывающий покров с нимфы» (1930-1936). Поза, безусловно, радует глаз зрителя, открывающего для себя женщину во всей ее полноте: лицо, груди, вульву, гигантские шаровидные ягодицы и ноги. Иногда, как на картине Курбе «Сон» (1866), даже удается увидеть крестец. Это, конечно, явное излишество, но плоти, как известно, много не бывает.
И все-таки настоящий смысл изгиб ягодиц обретает только в движении. Попа вальсирует, волнуется, переливается, скользя по причудливой синусоиде. Альфред Дельво [29]29
Альфред Дельво – французский литератор середины XIX в.
[Закрыть]в «Эротическом словаре» (1864) заявляет прямо, что женщина «крутит задом» перед мужчинами, чтобы воспламенить их. Бальзак пишет о «чувственном вращении» женского зада, а Лео Ферре [30]30
Лео Ферре (1916—1993) – французский певец, поэт и композитор.
[Закрыть]восторженно восклицает: «Твой стиль – это твой зад!» Богатство нашего словаря позволяет увидеть в выразительном действии одну из главных характеристик женственности. Она вертит задницей, крутит жопой, виляет кормой, отклячивает попу... все варианты перечислить просто немыслимо. Как заключает Марсель Эме [31]31
Марсель Эмме (1902—1967) – французский писатель, романист, новеллист, драматург и сказочник.
[Закрыть], «ее как будто все время заносит на ходу, но это очень мило». Во французском языке для обозначения такого движения даже появились специальные глаголы. Когда Рембо пишет о женском теле, он не забывает упомянуть бешеную страстность зада. В этом смысле у задницы Рембо куда более дерзкий характер, чем у задницы Верлена: она подпрыгивает, она порхает. Вот что он пишет в 1870 году в рассказе «Сердце под сутаной» о ягодицах Тимотины Лабинетт: «...я увидел выступающие под платьем лопатки, и сердце мое переполнилось любовью при взгляде на твои грациозно раскачивающиесякрутые бедра!»
Так какова же природа этого движения? Оно, несомненно, не имеет ничего общего с подпрыгиванием грудей. Ягодицы плавно перемещаются слева направо и справа налево, как глаза или яички в мошонке. Последние, кстати, напоминают маленькую сморщенную задницу, когда тесно прижаты друг к другу, и тем более удивительно (особенно если видишь их впервые) смотреть, как они движутся туда-сюда. Покачивание ягодиц передается всему телу, так что женщина с сексуальной попкой никогда не останется незамеченной. Именно такой была Мей Уэст, хотя многие считали, что ее движения чересчур выразительны. Мей Уэст демонстрировала миру тугие округлости и изумительные бедра, олицетворяя собой все великолепие женщин с телом в форме буквы S. От корсета до шляпки, от носков туфель до выреза на платье Мей Уэст была невероятно сексуальна. Мэрилин Монро избрала для себя иную, «горизонтальную», стойку, ее еще называют «стойка на роликах». Говорят, именно поэтому она всегда носила туфли на очень высоких каблуках, причем один был немного короче другого.
Картину довершали платья с завышенной талией, как правило, с открытой спиной, их зашивали прямо на актрисе, чтобы ткань – прозрачная и тонкая, как кожица персика, – не порвалась. Подобные наряды повергали большинство окружающих женщин в ярость. Как восхищенно заметила соперница героини Мэрилин в «Ниагаре»: «Если хочешь носить такое платье, начинай готовиться к этому с тринадцати лет». Каким бы парадоксальным это ни казалось, за исключением нескольких кадров в бикини в фильме «Неприкаянные» (1962) и полуночного приема ванны в «Что-то непременно случится» (1962) Джорджа Кьюкора, Мэрилин нигде не появлялась полностью обнаженной. Кино «разложило по полочкам» анатомию актрисы, продемонстрировав зрителям ее грудь, бедра, живот и ягодицы, но так и не показало в костюме Евы. Кое-кто пытался раскрыть секрет идеальной фигуры с помощью каббалистического пересчета пропорций Мэрилин: 92/57/85. Последовательность выходила следующая: 2 – 3 – 4. Вычтя объем груди из роста, они получали 70 – идеальное число, производное от 7 – количество дней в неделе, цветов в спектре, врат в Фивах – и кратное 10 – сумме магической тетрады. Другие «специалисты» оспаривали эти результаты, утверждая, что счастливым числом Мэрилин была девятка, «символ совершенства, к которому ничего невозможно добавить, не рухнув в небытие». Да, Мэрилин – совершенство, но дело не в красоте ее ягодиц – просто она была на редкость гармонично сложена. Поэтому-то англичане и называли ее просто: Мммммм...
В противоположность Мэрилин, пишет Ален Флейтер («Энциклопедия наготы в кино»), кинематографическую карьеру Брижит Бардо можно назвать долгим стриптизом, длившимся три десятилетия и в конечном счете более чем полным. Первой, конечно, явила себя миру ее попа. В фильме «Свет в окне напротив» (1956) героиня – молодая женщина, страдающая из-за импотенции мужа, раздевается перед открытым окном. Зад Бардо снят в контражуре, а свет в этой ночной сцене поставлен так, что зритель видит лишь смутные очертания прелестной круглой попки актрисы. В том же году Бардо снялась в фильме «И Бог создал женщину...». Уже в первых эпизодах зад Бардо принимает солнечные ванны, спрятавшись за сохнущими на террасе простынями. Перед нами образ попки-оптимистки, понятия не имеющий о своей сексуальной привлекательности, не ведающей ни стыда, ни запретов. «Разве я непристойна? – спрашивает она. – Я естественна!» В 1958 году в фильме «В случае несчастья» Бардо, уже полностью освещенная, задирает платье и демонстрирует задницу своему адвокату (его играет Жан Габен). Несколько долгих минут он невозмутимо смотрит на нее, небрежно заложив руки в карманы дорогого двубортного пиджака, а потом отвешивает ей пару звучных шлепков. Идеальное завершение сцены. В «Истине» (1960) обнаженная Бардо танцует мамбо, а потом настает черед знаменитой сцены в «Презрении» (1963), когда Камилла упрямо вопрошает, красивая ли у нее задница. Известно, что Годар снял этот эпизод по настоятельному требованию продюсеров и поместил его в начале фильма, словно хотел одним махом покончить с проблемой. Так метрдотель в начале ужина демонстрирует клиенту живого розового лангуста, прежде чем унести его на кухню и бросить в кипяток. К этому моменту зад Бардо, идеально отвечавший требованиям «французского качества», был уже известен всему миру. Дерзкая, капризная, неукротимая попа кружила головы всем молодым людям того времени, олицетворяя собой одну из вершин творения.
«Я люблю круг, – говорила Ники де Сен-Фаль [32]32
Мари Аньес («Ники») де Сен-Фаль (1930г.)-франко-американская художница, скульптор.
[Закрыть]. – Мне нравятся округлость, изгибы, колыхание. Мир круглый, мир – это грудь». Дали тоже любил округлости, но другие. «Из всех красот человеческого тела, – писал он, – сильнее всего впечатляют меня яички. Созерцая их, я ощущаю метафизический восторг. Мой учитель Пужоль [33]33
Франсеск Пужоль (1882—1962) – каталонский писатель и журналист.
[Закрыть]называл их прибежищем нерожденных существ. Я же вижу в них невидимое и вечное присутствие небесных сфер. Но я терпеть не могу болтающиеся мошонки, они напоминают мне о нищих попрошайках. Мне нравятся подобранные, плотные, круглые и твердые, как скорлупа ореха». Именно груди, яички и ягодицы олицетворяют совершенство округлости, ибо они придают объем и полноту изогнутой линии. В этом смысле западная культура, воспринимающая всякое отверстие как недостаток и изъян, хранит верность идеям Парменида, считавшего Вселенную идеальной сферой, гармонично круглой сферой,которую орфики предпочитали называть ослепительно белым яйцом.Сама выпуклость зада, масса и внушительная незыблемость этого зависшего над пропастью утеса делают его практически неприступным и вечным, как небесный свод. Разница лишь в том, что в сфере ягодиц есть разлом, трещина, скрытая рана, и вся их загадочность проистекает из парадоксального соединения купола и бездны.
Итак, задница доставляет нам удовольствие. В ее основательности есть нечто ободряющее. Особенно в трудных случаях. Она утешает, внушает желание верить в будущее. Возможность насытиться ею в созерцании или касании погружает нас в сладостную эйфорию. Не случайно дизайнеры уже лет десять создают предметы домашнего обихода, соединяющие в себе гладкие и округлые поверхности, так похожие на ягодицы. Топор в 1979 году выразил стиль эпохи в слогане: «Гладко, скользко, хорошо!» Скользкое приобретает «абсолютную эстетическую ценность, – говорил Дали о своей любимой безделушке, роге носорога, – когда оно связано с идеей проникновения». Итак, гладкость нравится человеку именно потому, что благоприятствует введению, при условии, конечно, что гладкий предмет не слишком заострен и не напоминает, скажем, ядерную боеголовку. Гладкий предмет должен быть круглым, в крайнем случае – овальным, чтобы не вызывать непоправимых разрушений. Округлые формы сегодня присутствуют повсюду. В грибках на детской площадке, в шарообразных пылесосах и спортивных кабриолетах. Округлость не дает нам забыть, что мир стесывается, как морская галька, и обсасывается, как леденец. Мода на эти формы подала дизайнерам женского белья идею создать бюстгальтер, приподнимающий и как бы надувающий грудь. Самым неожиданным образом в вырезе дамского платья оказывается подобие ягодиц. В эластичных лифчиках, придающих упругим грудям почти совершенную форму, есть нечто пневматическое. Любители задницы могут только порадоваться: создана женщина с четырьмя ягодицами, и ей больше не нужно оборачиваться, чтобы полюбоваться собственной попой. Этим чудом мы обязаны изумительному сочетанию жесткой арматуры и силиконовых подушечек.
