Текст книги "Лола Роза"

Автор книги: Жаклин Уилсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Глава восемнадцатая
Тетя Барбара

Когда я уложила Кендэла, он все еще икал. Я повернула его на живот и погладила ему спинку.

– Я так делала, когда ты был совсем маленьким. Ты всегда от этого срыгивал.

– Я и чичас совсем маненький, – пролепетал Кендэл, нарочно картавя. – Рыг-рыг. – Он несколько раз подкинул Джорджа. – Бедняжка Джордж, у него тоже рыгучая икота.

– Еще бы он не икал! Скажи ему, чтобы перестал обгрызать бедного медведя Бобку.

– Он же голодный, – сказал Кендэл. – А Бобби нравится, когда его едят.

– Ну ладно, только скажи ему, чтоб не думал приставать к Розочке. Моего мишку я не дам обгладывать какой-то акуле.

Кендэл засмеялся, икнул в последний раз и мгновенно уснул. Я разделась и легла рядом с ним. Кендэла я убаюкала. Маму тоже. Хорошо бы теперь нашелся кто-нибудь, кто бы убаюкал меня.

В голове у меня проносилось слишком много тревожных мыслей. Я понимала, что завтра мама домой не вернется. И послезавтра, скорее всего, тоже. А когда вернется, то, скорее всего, будет плохо себя чувствовать. Какое-то время она не сможет работать. А откуда же возьмутся деньги?

Я не могу все время клянчить еду у Стива и Энди. И не могу придумать, как я могла бы сама заработать деньги. Даже разносить газеты разрешается только с тринадцати лет. Я несколько раз видела, как дети помогают на рынке, но это все были мальчики. Вечером, перед закрытием рынка, там всегда можно стащить несколько лопнувших бананов и подгнивших яблок, но этим не прокормишь трех человек. Еще я могу ошиваться вокруг «Макдоналдса» и подбирать недоеденную картошку и гамбургеры. Или заходить в супермаркеты, тут стащить пакет, там банку…

Нет, не могу. У меня не получится. А если меня поймают? Воровать нехорошо. Но маме нужно хорошо питаться, чтобы восстановить силы. На этой больничной койке она выглядела такой маленькой. А вдруг она начнет с каждым днем худеть? А вдруг умрет?

Что тогда будет со мной и с Кендэлом? Нас отправят обратно к отцу? С Кендэлом он, наверное, будет добреньким, но я ему уже не малышка Джейни. Я уже достаточно большая, чтобы меня колотить.

Я осторожно подвигала челюстью. Она до сих пор побаливала иногда от этого единственного удара. Я не смогу терпеть так, как мама. Я буду плакать, а папа от этого всегда бесится еще больше.

Я свернулась клубочком и крепко прижала к себе медведицу Розочку. Мне представились отцовские кулаки. Слезы текли на Розочкин мех. Вот бы она начала расти, стала большая, как подушка, большая, как кровать. Она бы взяла меня на руки и спрятала в свой розовый мех.

Мне ее подарила тетя Барбара, когда я родилась. Наверное, без одежды тетя Барбара выглядит как огромная Розочка.

Я сжала Розочку еще крепче.

Тетя Барбара!

Я не очень хорошо ее помнила. Последний раз я видела ее на похоронах бабушки, но я была тогда младше, чем сейчас Кендэл. Мама так часто рассказывала, какая она толстая, что тетя Барбара превратилась во что-то вроде персонажа из мультика. Странно было вспоминать, что она настоящая.

Захочет ли она нам помочь? Я знала, что дедушка слышать о нас не хотел. Но может быть, тетя Барбара добрее? Наверное, она не очень плохо к нам относится, раз посылала нам плюшевых мишек. Она еще посылала книжки, пока мы не переехали на новую квартиру. Я помнила большую книжку про слона, еще одну про медвежонка и смешную книжку про медузу, у которой сквозь страницы шла круглая дырка. Мне очень нравились эти книжки, но Кендэл все их изодрал, когда начал ходить. Тетя Барбара уже много лет не присылала нам подарков. Но она, может быть, просто не знала нашего адреса.

Я тоже не знаю ее адреса. Спросить у мамы я не могу. Она просто взбесится, если узнает, что я попросила о помощи сестру, которую она не выносит. Интересно, почему мама ее не любит? Может быть, тетя Барбара сделала ей что-нибудь действительно плохое? Но она не только мамина сестра, она еще моя тетя. Вообще-то, считается, что к тетям можно обращаться за помощью…

У Харприт была целая куча тетей. Они все очень ее любили, приглашали в гости, покупали разные сладости, резинки для волос и браслеты. Может быть, тетя Барбара не рассердится, если я попрошу прислать нам несколько пятифунтовых бумажек, чтобы продержаться, пока мама не выйдет на работу? У нее, наверное, полно денег, раз они с дедушкой держат при доме пивную.

Я не могла вспомнить, как эта пивная называется. Какая-то рыба. Треска? Нет, глупости. Лосось? Опять не то. Форель! Точно. И название городка я тоже помнила, только забыла улицу.

Я села в кровати и нашла в мамином мобильном телефонную справочную. Записав номер, я быстренько набрала его, чтобы не передумать. Очень долго никто не брал трубку. Я надеялась, что к телефону подойдет не дедушка. Похоже, никого нет, но тут в трубке раздался голос – женский.

– "Форель" к вашим услугам. Правда, мы уже закрыты…

– Извините, я забыла, что уже поздно. Позовите, пожалуйста… Барбару.

– Я слушаю.

– Это вы! Вы меня, вообще-то, не знаете… но… вы, наверное, моя тетя.

– Боже милостивый! Джейни, ты?

– Да.

– Джейни, голубушка, как здорово, что ты позвонила!

– Вы не сердитесь?

– Да ты что! Я все время надеялась, что вы объявитесь… Что случилось, Джейни? У вас там все в порядке?

– Да как сказать… Почти. Просто… – Я не знала, с чего начать.

– Дай-ка мне маму на минутку, – сказала тетя Барбара.

– Да в том-то и дело. Ее сейчас нет.

– А где она?

– В больнице.

– О господи! Что, ваш отец до нее добрался?

Я подскочила от удивления. Откуда тетя Барбара знает, что мы убежали от отца?

– Нет, ей пришлось лечь в больницу, чтобы вырезать опухоль. Она сказала, что сразу вернется, но у нее не получилось. Тогда мы поехали к ней, она была сонная, но, по-моему, ей лучше. А теперь мы с Кенни вернулись домой, но у нас совсем не осталось денег. Я не знаю, как быть с едой. У нас есть мюсли, только я боюсь, что Кендэл их не будет есть. А хлеб заплесневел. И я подумала, может быть, вы бы нам могли послать немного денег, тетя Барбара… только на несколько дней. Мы вам сразу вернем, как только мама выйдет на работу. Она не знает, что я вам звоню, и вы, пожалуйста, не говорите дедушке, я вас очень прошу, он же нас не любит, но я подумала, может быть, вы будете так добры…

– Джейни, милая, дай мне вставить словечко! Не волнуйся так. Конечно, я вам помогу, не сомневайся. Не вешай трубку, я отойду на минутку за бумагой и ручкой – мне надо записать ваш адрес.

– Тетя Барбара!

Я разрыдалась. У нее был такой добрый голос…

Я так плакала, что насилу могла выговорить адрес. Тетя Барбара повторила его мне, чтобы убедиться, что все записано правильно.

– Ну вот, Джейни, детка, не плачь больше. Все будет хорошо. Можешь на меня положиться. Дверь вы с Кенни не забыли запереть? Тогда бы я на твоем месте ложилась спать. Не волнуйся. Я все устрою, вот увидишь.

И я уснула, прижимая к груди Розочку, под тихое посапывание Кендэла.

Меня разбудил Кендэл, тряся за плечо и дергая за волосы.

– Отвяжись, Кендэл.

– Лола Роза, там кто-то стучится в дом! А сейчас ночь!

– Что? Это, наверное, к Стиву и Энди. Какой-нибудь их приятель зашел с гулянки.

– Нет, кричат Джейни и Кенни! – Кендэл на секунду смолк. – Это еще мы или уже нет?

– Господи!

Я бросилась к окну, думая, что это отец. Перед входной дверью стояла очень толстая женщина с большими продуктовыми сумками.

– Тетя Барбара!

Я бросилась вниз по лестнице, спотыкаясь и чуть не падая от нетерпения. Мисс Паркер высунула голову из-за двери. Сетка для волос сползла ей на самые брови.

– Я пожалуюсь домовладельцам, – сказала она. – Будить весь дом по ночам! Это безобразие.

– Пожалуйста, извините. Это наша тетя!

– По мне, хоть зеленые человечки с Марса, лишь бы они не колотили в дверь среди ночи!

Я промолчала, возясь с задвижкой.

– Не уходите, тетя Барбара, я сейчас открою!

Мне наконец удалось открыть дверь. Тетя Барбара поставила сумки на землю и раскрыла мне объятия. Я припала к ней.

Если слишком сильно обнять маму, она всегда качнется на каблуках и скажет: "Осторожнее, ты меня уронишь".

Уронить тетю Барбару не смог бы никто. Она не сдвинулась ни на сантиметр и стояла неподвижно, как мягкий диван, пока я прижималась к ней и плакала на большой, мягкой подушке ее груди.

Маленький кулачок ударил меня по попе.

– Мы ее знаем? – спросил Кендэл.

Я перестала всхлипывать и отступила на шаг, подхватив Кендэла.

– Конечно, знаем! Это наша тетя, тетя Барбара… Тетя Барбара, познакомьтесь, это Кенни.

– Меня зовут Кендэл, – сказал он.

Тетя Барбара нагнулась и раскинула руки. Кендэл поспешно отступил.

– Я не обнимаюсь со странными чужими тетями!

– Кендэл! – зашипела я.

Тетя Барбара рассмеялась:

– Правильно делаешь, Кендэл! Уж страннее, чем я, тебе вряд ли кто-нибудь попадется.

Она выглядела действительно странно. У нее были такие же густые и мягкие, светлые волосы, как у мамы, только у тети Барбары они были по-настоящему длинными. Она собирала их наверх и закладывала в пучок; выбившиеся завитки свисали вокруг ушей, как серьги. Лицо у нее было очень красивое, с большими голубыми глазами, как у мамы, гладкой розовой кожей и без всякой косметики. Если бы можно было отделить голову тети Барбары по линии шеи, как у манекенов, которых раньше ставили в витринах парикмахерских, она бы вышла победительницей на любом конкурсе красоты. Но ниже плеч начиналось что-то странное. Я никогда не видела такой БОЛЬШОЙ ЖЕНЩИНЫ. Ее даже нельзя было назвать толстой – она была до того крупная и массивная, что казалась просто существом другой породы.

Тело у нее не колыхалось, как у той славной горничной в гостинице. Тетя Барбара была похожа на стелу из розового мрамора. На ней была просторная блузка чудесного темно-лилового цвета и такая же юбка с запахом. Юбку можно было бы обернуть вокруг нас с Кендэлом добрый десяток раз. Ногти на ногах были покрыты лиловым лаком и поблескивали в серебряных босоножках. Я сперва задумалась над тем, как она достает до пальцев ног через такой огромный живот, но толщина явно не мешала ей быть очень подвижной. Она взлетела по лестнице к нашей квартире, помахивая туго набитыми сумками.

Мисс Паркер смотрела на нее, разинув рот.

– Кто это такая? Царица Савская?

Тетя Барбара рассмеялась и подняла руку в царственном приветствии. На обеих руках у нее было по серебряному кольцу, а с шеи свисал на толстой серебряной цепочке большой янтарный кулон. Нетрудно было вообразить себе янтарную корону на ее красиво уложенных волосах.

Мы с Кендэлом шли в кильватере. Ее огромный зад колыхался над нами. Кендэл взглянул на меня, наши глаза встретились, и нам пришлось зажать себе рты руками, чтобы не расхохотаться.

Стив и Энди в коротеньких кимоно таращились вниз со своей лестничной площадки. Тетя Барбара помахала и им, прежде чем мы вошли в квартиру. Когда дверь за нами закрылась, она сказала:

– Интересно, они подумали о том, что снизу под их халатиками все видно?

Мы все засмеялись.

– Джейни, где у вас чайник. Умираю, хочу чаю с печеньем.

– Боюсь, что печенья у нас нет…

– У меня есть, – сказала тетя Барбара. Она извлекла из пакета чай в пакетиках, ореховый торт, пирожные, пончики, большую упаковку сэндвичей, бананы, яблоки и гигантскую плитку «Кэдбери». – По-моему, нам всем пора подкрепиться. – Она улыбнулась. – Я зашла по дороге в круглосуточный супермаркет.

– Тетя Барбара, а откуда вы знаете, что я люблю такой шоколад? – спросила я с изумлением.

– Потому что я его люблю, – ответила она. – Я славилась тем, что могла съесть одна целую плитку.

– Но не гигантскую?

– Конечно, гигантскую! – Тетя Барбара быстренько накрывала стол к чаю, как будто всю жизнь прожила в нашей квартире.

– А вы не боитесь, что…

– Что я от этого растолстею? – Тетя Барбара громко расхохоталась. – Боюсь, мне уже поздновато бояться!

Она уселась на мамин диван, заполнив его целиком, как кресло. Мы с Кендэлом устроились напротив, каждый со своей чашкой чая, и принялись за принесенное угощение. Все было ужасно вкусно. Даже Кендэл уплетал за обе щеки и, как полагается, съедал хлеб в бутербродах, а в пирожных – бисквит, а не один только крем.

И все же больше всех ела тетя Барбара. Ясно было, что она может переесть кого угодно. Она заметила, как я провожаю глазами каждый кусок, исчезающий у нее во рту.

– Не бери с меня пример, Джейни, – сказала она. – Очень вредно так много есть и растолстеть до такого безобразия.

– Тогда зачем вы это делаете? – спросил Кендэл.

– Кендэл, не груби! – Я пихнула его в бок.

– Да нет, он задал очень разумный вопрос. Мне очень стыдно, но я не знаю, что ответить. Я ем, потому что я обжора. Я люблю есть.

– Я тоже люблю есть. – Я прикусила губу.

– Не волнуйся так. Не думаю, что ты пойдешь в меня. – Тетя Барбара с удовольствием надкусила большой эклер, из которого брызнул крем.

– Я пошла не в маму. – Я тоже потянулась за эклером.

– Я думаю, ты вообще не обязательно должна быть в кого-то. Ты сама по себе. Другой такой нет. Единственная и неповторимая Джейни.

– Она не Джейни, – сказал Кендэл.

Тетя Барбара вытерла крем с губ:

– А кто же она, Кенни? То есть Кендэл, извини.

– Я теперь Лола Роза, – сказала я смущенно. – А Кенни теперь Кендэл, а мама – Виктория Удача.

Тетя Барбара кивнула:

– Вы взяли новые имена, чтобы сбить со следа вашего отца?

– Откуда вы знаете?

– Он приперся пару месяцев назад ко мне в пивную, ругался, грозил и вообще бесновался. Он сказал, что ваша мама сбежала от него с футболистом. Это правда?

– Нет! Она с этим футболистом рассталась сто лет назад. Мы сбежали потому, что отец бил маму и взялся уже и за меня.

– Меня папа не бил. Папа говорил, что я его маленький чемпион. – Кендэл выпятил подбородок. – Он большой чемпион, а я маленький чемпион.

– Ты маленький шампиньон! – сказала я.

– Заткнись, Лола Роза, – сказал Кендэл, сжимая кулаки.

– Мне очень нравится имя Лола Роза, – сказала тетя Барбара. – Это мама придумала?

– Нет, я сама, – сказала я гордо. – Вы не расскажете про нас папе, тетя Барбара?

– Я что, похожа на ненормальную? Мы с ним тогда хорошо поругались.

– Он вас не побил?

– Пусть бы только попробовал! – Тетя Барбара согнула в локтях свои мощные руки. – Не думаю, что найдется мужчина, который полезет со мной драться. Даже ваш дед бросил эту затею, когда я стала достаточно взрослой. У него был ужасный характер, в точности как у вашего отца. В старости он тоже не помягчел, так и остался вредным старым брюзгой до смертного часа. Он ведь и умер на полуслове, понося меня последними словами за то, что я разливала пиво в другие бочки…

– Так, значит, дедушка умер?

– Пару лет назад. Я хотела известить вашу маму, но она переехала. Она не из тех, кто держит связь. Мы не очень с ней ладили, когда были детьми. Уж очень мы разные, вода и камень. А потом у нас еще вышла та ссора, и я здорово разозлилась на вашу маму. Но это все было давно. Сейчас я совсем на нее не злюсь, а уж на вас, дети, мне никогда и в голову не приходило злиться. Я так рада, что ты позвонила, Джейни. Извини, Лола Роза.

– А как вы добрались до нас так быстро? Автобусы ведь еще не ходят.

– Я на машине, детка. Мне, кстати, надо к ней спуститься и забрать чемодан.

– Чемодан?

– Я остаюсь с вами, дорогая. Пока мама не поправится. В пивной я уже договорилась. У меня работает очень милая пара из Австралии, они там пока за всем присмотрят. Неужели ты думала, что я завезу вам пару фунтов и пачку печенья и смоюсь? Я ваша тетя. Вы мне родные.

Глава девятнадцатая
Развлечения

– Я еду навестить вашу маму, – сказала тетя Барбара.

– Я тоже поеду, – сказала я.

– И я, – сказал Кендэл.

– Он расстроится, если его не возьмут? – тихонько спросила меня тетя Барбара.

– Наверное.

Я боялась, что расстроится мама – из-за того, что я позвонила тете Барбаре.

Мы поехали в больницу все вместе. Тетя Барбара уверенно проследовала в отделение, мы с Кендэлом рысцой бежали за ней.

Мама лежала на спине, лицом к нам. Ее лицо исказилось.

– Господи, ты-то как здесь оказалась? – спросила она резко.

Тетя Барбара сморгнула, но тут же весело рассмеялась:

– Я тоже так рада тебя видеть, Никки!

Она нагнулась поцеловать маму.

Я была уверена, что мама увернется от поцелуя. Ничего подобного! Здоровой рукой она обвила тетю Барбару за шею и крепко поцеловала.

– Ну как ты? – спросила тетя Барбара.

– Ничего!

Грудь и рука у мамы были все еще обмотаны бинтами. Ненакрашенное лицо было смертельно бледным, спутанные волосы висели липкими прядями. Она притянула меня к себе, поцеловала и спросила на ухо:

– Джейк не звонил?

– Нет, – сказала я

Мама вздохнула, как будто я была в этом виновата.

– Лола Роза вела себя потрясающе, Ник. Она такая взрослая и ответственная!

– Да-да, конечно. Вся в тебя, правда?

– Кендэл тоже держался молодцом, – сказала тетя Барбара.

Тут она, конечно, привирала. Кендэл держался хуже некуда.

Мама только фыркнула в ответ.

– Мама! – Кендэл забрался на кровать, заглянул ей в лицо и нахмурился. – Мама, ты ужасно выглядишь!

– Спасибо, дорогой! – буркнула мама, отталкивая его. – Слезь с кровати, Кендэл. Нечего дышать мне в лицо.

У Кендэла выступили слезы. Он тихонько соскользнул с кровати и посмотрел на меня умоляюще, не зная, как исправить положение. Я понимала, что он не хотел сказать ничего плохого. Он просто испугался, что мама все еще выглядит такой больной.

– Я тебя не люблю, – проговорил он дрожащими губами.

– Я тебя тоже не люблю. – Мама прикрыла глаза.

– Не хочу больше, чтобы ты была моей мамой, – сказал Кендэл сквозь слезы. – Хочу тетю Барбару.

Я заткнула ему рот рукой и поспешно сказала:

– Это он не всерьез, мама!

Может быть, он говорил и всерьез. Тетя Барбара ему очень понравилась. Во-первых, она все знала об акулах. Она ездила в отпуск в Америку и видела остров, где снимали старый фильм «Челюсти»; там акулы откусывают ноги людям, купающимся у берега.

Вечером тетя Барбара взяла этот фильм для Кендэла в видеопрокате. Он смотрел его, уютно устроившись у нее на коленях и прижимая к груди Джорджа. Тетя Барбара волновалась, что фильм его напугает, но, похоже, он был вполне доволен. Погрустнел он только в конце, когда акула погибла.

Я совершенно не могла смотреть этот фильм. Усевшись по-турецки спиной к телевизору, я занялась своим альбомом, положив рядом целую стопку журналов. Мне хотелось сделать страничку "Любимые блюда" со всей нашей семьей: мама, тетя Барбара, Кендэл и я. Очень трудно было добиться равновесия на этой страничке. У тети Барбары была куча любимых блюд, у меня тоже немало, у мамы почти ничего, если не считать вина и сигарет, а у Кендэла – только красный фруктовый лед.

– Тетя Барбара, а вы видели акул, когда были в Америке? – спросил Кендэл.

– Прямо в море не видела. Зато я видела китов – целую кучу, с горбатыми спинами. У меня дома есть фотографии, я тебе как-нибудь покажу. Я ездила на таком специальном катере, откуда показывают китов. Киты любят планктон, поэтому они выдувают липкую жидкость, и мелкие рыбешки застревают в ней, и тогда киты подплывают и ням-ням-ням!

Она изобразила, как они это делают. Кендэл стал за ней повторять и по ошибке выдул липкую жидкость из своего носа.

– А в Диснейленде вы были, тетя Барбара? Моя подруга Харприт была и говорит, что это самое лучшее место на свете.

– Нет, я не была. Но почему бы нам и не съездить когда-нибудь?

– Нам? Вы, Кендэл и я? И мама? Но где же мы возьмем столько денег? Лотерейный выигрыш уже кончился.

– Я думаю, у меня хватит на нас всех, – сказала тетя Барбара.

– Вы богатая? – спросил Кендэл в восторге.

– Не то чтобы богатая. Но, во всяком случае, не бедная, ведь ваш дед завещал мне пивную. Я не трачу лишних денег на тряпки, шикарные машины и прочее такое, зато люблю хорошо отдохнуть во время отпуска. В прошлом году я ездила в Таиланд. Потрясающая страна, и люди там замечательные. У меня теперь работает очаровательное тайское семейство, готовит тайские блюда. Вы когда-нибудь пробовали тайскую кухню, дети?

– Мы брали обеды в китайской палатке. Мне нравится курица чоу-мейн, – сказала я.

– Вот ты попробуешь, как готовят тайцы. Это просто прелесть.

– Просто прелесть была в "Читти-читти Бэнг-Бэнг", – сказал Кендэл, гордый своей эрудицией.

– У нас была кассета на старой квартире, – пояснила я.

– А теперь еще есть такой спектакль, с настоящей машиной, которая поднимается в воздух. Можем сходить, если хотите.

Мы уставились на тетю Барбару. Нам казалось, что она посадила нас в волшебную машину, на которой мы улетим из скучной повседневности в ослепительную волшебную страну, где все возможно.

В воскресенье утром она повезла нас в город и сказала, что мы можем пойти куда захотим. Кендэл выбрал аквариум – кто бы мог подумать? Тетя Барбара с большим пониманием отнеслась к тому, что я не хотела заходить внутрь. Она усадила меня на скамейку над рекой.

– Ну как, тут тебе хорошо сидится?

– Отлично, – ответила я.

На самом деле мне было очень скверно. Акулы были заперты в аквариуме, но все остальные тревоги я не могла запереть. Они стаями кружили у меня в голове. Я чувствовала себя виноватой, что мы с Кендэлом развлекаемся тут с тетей Барбарой, пока мама лежит в больнице и ей все еще плохо. Когда мы прощались, она выглядела такой крошечной. Я боялась, что она с каждым нашим посещением будет таять, пока не останется только охапка волос, кости и повязки.

Я испугалась, что сейчас разревусь, и стала искать, чем бы развлечься. Подобрав с земли несколько ярких фантиков, я порвала их на кусочки и стала слюной наклеивать себе на руку, как татуировку. В школе я видела картинку-улитку из разноцветных кусочков бумаги и попробовала сделать такую же. Потом я добавила к ней бабочку, божью коровку и розу.

Тетя Барбара ахнула, когда увидела. Я думала, она сейчас заставит меня отлепить все это, а потом отругает за то, что я облизываю грязные бумажки. Так сделала бы мама. Но тетя Барбара поднесла мою руку к глазам и стала внимательно разглядывать ее, улыбаясь.

– Тебе нравится Матисс? – спросила она.

Я никогда не слышала о Матиссе, и она повела нас в Тэйт-Модерн. Кендэл ворчал, что будет скучно-скучно-скучно, но, когда мы наконец дошли берегом до этой огромной галереи, он стал носиться по всему зданию, и, похоже, все были довольны.

Там была целая выставка Матисса. Сначала я не могла решить, нравится он мне или нет. Все было нарисовано какими-то волнистыми линиями и совсем не похоже на настоящее; правда, яркие краски мне понравились. Тете Барбаре нравилась картина, изображающая женщину, откинувшуюся на диване в странных мягких брюках. Она сказала, что собирается сшить себе что-нибудь в этом роде. Ей часто приходится самой шить себе одежду, потому что в магазинах на ее толщину ничего подходящего не найдешь.

– Тебе я тоже сошью полосатые штанишки, Лола Роза! – Но тут она заметила ужас, мелькнувший на моем лице. – Шутка! – рассмеялась она.

Мы свернули за угол и оказались перед той самой улиткой, что висела в школе, только огромной – больше, чем тетя Барбара.

– Коллаж! – сказала я.

– Ах вот как! Ты это знаешь! По-моему, ты со своим коллажем заткнула за пояс старика Матисса. И та картинка с едой, которую ты делала вчера вечером, мне тоже очень понравилась. Кстати о еде, я умираю с голоду. Пошли поищем какое-нибудь кафе.

Мы все заказали сосиски с пюре. Кендэл превратил свои сосиски в акул, а пюре в море, однако же все доел. Я тоже съела свои сосиски, а потом еще большой кусок клубничного торта. Но в автобусе по дороге в больницу меня начало мутить. Кендэл тоже притих. Тетя Барбара обняла нас обоих.

– А маме уже лучше? – спросил Кендэл.

– Будем надеяться, – ответила тетя Барбара. Но она не сказала просто "да".

Когда мы вошли в отделение, мама сидела высоко на подушках; волосы у нее были тщательно расчесаны, губы и щеки подкрашены, и вся она была розовая и хорошенькая, почти как раньше.

– Мама, тебе лучше! – сказал Кендэл.

– Да, меня завтра обещали выписать, – откликнулась мама.

– Отличные новости, Ник, – сказала тетя Барбара.

– Виктория, – поправила ее мама.

– Виктория Удача, госпожа Удача, – сказала я.

– Правильно, это я! – отозвалась мама, но смотрела при этом не на меня, а куда-то за наши спины.

Мы посидели немножко, я и тетя Барбара пытались болтать с мамой, а Кендэл устроился на полу и шептался с Джорджем. Мама опускалась все ниже с подушек и отвечала односложно.

Вдруг она села прямо, облизнула губы и открыла зубы в сияющей улыбке.

Я оглянулась. По отделению торопливо шел Джейк, сжимая букетик гвоздик, какие продают у гаражей за два фунта девяносто девять пенсов. Мама изобразила такой восторг, словно он подарил ей охапку оранжерейных лилий. Не обращая на нас внимания, она одарила его страстным поцелуем кинозвезды. Губы у Джейка, когда он оторвался, были все мокрые. Он поднял руку, как будто хотел утереться. Мама неотрывно смотрела на него. Его рука застыла в воздухе. Он похож был на статую, собравшуюся поздороваться. Потом он неловко помахал нам с Кендэлом:

– Привет, ребята!

Тете Барбаре он судорожно кивнул.

– Здравствуйте, я сестра Виктории, – сказала она.

Джейк удивленно посмотрел на нее. Тетя Барбара встретила его взгляд, готовая услышать обидное замечание. Вид у нее был совершенно спокойный, но я видела, как на заложенных за спину руках нервно шевелились пальцы, расковыривая заусенец. Это, наверное, ужасно – все всегда удивлялись, что две сестры могут так по-разному выглядеть.

Джейк догадался попридержать язык. Мама похлопала по постели, предлагая ему сесть рядом с ней. Я видела, как ее лицо дернулось, когда он тяжело опустился на край кровати, но она не издала ни звука. Если бы ему вздумалось использовать ее кровать как трамплин, она бы и тогда не пожаловалась.

– Как мило, что ты пришел меня навестить, Джейк, – сказала она, делая вид, что это большой сюрприз для нее, хотя позже я узнала, что она брала мобильный телефон у соседки и оставляла срочные сообщения на номере его института.

Наверное, это хорошо, что он пришел. Может быть, он все-таки немножко любил маму. А может быть, он думал, что она умирает и он получит от нее что-нибудь в наследство. Правда, у нее ничего не было. Чемодан с одеждой, немного мебели и двое детей.

Мама, похоже, полностью забыла о нашем существовании. Она без умолку щебетала с Джейком, розовые пятна румян выделялись на ее бледных щеках. Джейк почти все время молчал. Он явно почувствовал облегчение, когда к нему тихонько придвинулся Кендэл.

– Ну как дела, приятель? – Он приподнял Кендэла и посадил к себе на колени. Кендэл радостно забил ногами.

– Осторожно! – Мама нахмурилась.

– Очень больно? – спросил Джейк.

– Да нет, ерунда. И вообще, не волнуйся, я там целехонька. – Мама весело похлопала по своим повязкам. – Все благодаря тебе, Джейк, милый. Если бы ты не заметил эту маленькую опухоль и не заставил меня пойти к врачу, я уже пристала бы к другому берегу…

– Хочу на берег! – сказал ничего не понявший Кендэл. – Мама, тетя Барбара отвезет нас на берег моря смотреть акул и китов, а потом мы поедем в Диснейленд.

– Правда? Что это проносится у нас над головой? Это летающая свинья! – сказала мама.

Кендэл окончательно потерял нить, но, кажется, это его не смутило.

– Берег, берег, берег. Мы с Джорджем поедем на берег, – пропел он и задрыгал ногами.

Одной ногой он заехал маме в бок. Это была здоровая сторона, но, конечно, ей было больно. Она на секунду прикрыла глаза, но продолжала храбро улыбаться.

Джейк спустил Кендэла с колен и поднялся.

– Ты куда собрался? – спросила мама.

– Извини, Вик, мне пора.

– Но ты же только что пришел!

– Да, но у меня столько дел, ты же знаешь…

Мама знала. Это было выше ее сил. Она крепилась, пока он не скрылся из виду, а потом расплакалась.

– Перестань, Ник, он того не стоит, – сказала тетя Барбара мягко.

– Тебе откуда знать? – всхлипнула мама.

– И правда, откуда мне знать? – Тетя Барбара обняла нас с Кендэлом за плечи. – Пойдемте, дети.

– Нечего тебе так носиться с детьми! Это мои дети! – крикнула мама.

– Пойдемте, мама устала, – сказала тетя Барбара. – Как ты думаешь, в котором часу тебя завтра выпишут? Я приеду за тобой на машине.

– Не раньше обеда. И я прекрасно доберусь сама, спасибо, – буркнула мама.

– Конечно, – ответила тетя Барбара. – Но я все же заеду сюда в обед.

В понедельник тетя Барбара отправила нас в школу, хотя мы сопротивлялись.

– Нет, мне надо будет сосредоточиться на вашей маме. Нам нужно кое о чем поговорить. Кроме того, хватит вам уже пропускать школу.

– Все равно мне уроки будут без толку. Я не смогу ничего воспринимать, – сказала я.

Так и вышло. В голове у меня была одна неотвязная мысль – о маме. Я сказала Харприт, что маму выписывают. Она крепко обняла меня и сказала, что ужасно за нас рада.

– Значит, ей теперь лучше?

– Конечно. Иначе бы ее не выписали, правда?

– Правда. – Харприт погладила меня по плечу. – Лола Роза, мне мама положила в завтрак вторую плитку шоколада. Хочешь?

В моей коробке с завтраком всего оказалось вдвое, потому что собирала ее тетя Барбара. Мы с Харприт принялись за роскошный пир из сливочного сыра, бананов, фиников, сэндвичей с куриным салатом, овощей в соусе, соленых чипсов, кексов с черникой, сладких булочек с маслом, яблок, клюквенного сока и гигантской плитки "Кэдбери".

– Я так растолстею, – сказала Харприт, поглаживая себя по плоскому животу.

– А я уже толстая.

– Ты не толстая. То есть не по-настоящему. Ты обязательно похудеешь, когда станешь постарше и будешь как твоя мама.

– Надеюсь, – сказала я. – Но даже если и нет, ведь в толщине нет ничего такого уж плохого, правда?

– В этом вообще ничего плохого нет, – сказала Харприт успокаивающе.

Но когда мы после уроков выходили из школы, Харприт так и застыла посреди двора.

– Мамочки, ты только посмотри на эту женщину!

Она прикрыла рот рукой и захихикала. И не только она. Чуть ли не все дети таращились на нее и подталкивали друг друга локтями.

– Это чья-то мама? – Харприт прыснула. – Настоящий слон! Кто это может быть?

– Это моя тетя Барбара. Так что помолчи, пожалуйста.

Я побежала по двору к воротам школы, где ждала тетя Барбара. На ней была голубая джинсовая рубашка, которая могла бы послужить парусом на корабле. Она протянула огромные голубые руки, и я бросилась к ней и обняла на глазах у всей школы.

– Вы чудесно выглядите, тетя Барбара. Вам очень идет эта рубашка – под цвет глаз.

Тетя Барбара крепче прижала меня к себе.

– А где же мама? Вы за ней ездили? Почему она не с вами?

У меня заколотилось сердце.

– С мамой все в порядке. Она дома, отдыхает.

– С ней правда все в порядке?

– Пока, во всяком случае, – сказала тетя Барбара.

Ее слова отдавались у меня в голове, подхваченные голосом Рока. «Пока». Мне нужно, чтобы с ней все было в порядке навсегда.