Текст книги "Похищенный рай"

Автор книги: Жаклин Рединг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

Глава 27

Джиллиан медленно вышла из тени:

– Я почти потеряла надежду, милорд.

Дант удивленно посмотрел на нее:

– Но как вы узнали, что я приду за вами?

– Право же, милорд, доверяйте мне так, как я доверяю вам. Я знала, что вы не допустите, чтобы я вышла замуж за Гаррика Фитцуильяма. Ведь вы видели его, не так ли? И должны понимать, что я не могу быть женой такого болвана. И потом, Кассия прислала мне коротенькую записку, в которой желала мне счастья. Ну, я и поняла, что сегодня ночью должно что-то случиться.

Дант улыбнулся. На Джиллиан было простое дорожное платье, в руке она держала небольшой чемодан.

– В таком случае никогда не теряйте надежды, когда речь идет обо мне, миледи. Никогда.

Дант на секунду перегнулся через перила балкона и свистнул. Рольф вышел из тени деревьев и бросил другу веревку. Дант закрепил ее на перилах и вновь обернулся к Джиллиан.

– Я подумал, миледи… – проговорил он, забирая у нее чемодан и бросая его Рольфу, – и решил, что Лондона с меня достаточно. Я возвращаюсь в Уайлдвуд и хочу спросить: не присоединитесь ли вы ко мне? Впрочем, если у вас есть другие планы…

Джиллиан с улыбкой положила руки ему на грудь и заглянула в глаза.

– Ничто, милорд, не может удержать меня от того, чтобы присоединиться к вам.

Джиллиан закрыла глаза, заметив, что Дант наклонился к ее губам. Она слышала, как часто бьется его сердце под ее рукой. У нее самой оно колотилось с такой же силой. Дант пришел – он сдержал свое обещание. Ей хотелось одновременно и плакать и смеяться.

– М-м, не хочется прерываться, – проговорил Дант, неохотно отрываясь от нее, – но нам все же сначала нужно переправить вас вниз. За последнее похищение с моим участием я поплатился тремя годами ссылки. Повторять это у меня нет ни малейшего желания.

С этими словами он уселся на перила и обвязал себя веревкой. Джиллиан он крепко прижал к себе, поддерживая ее ногами. Так они медленно спустились на землю.

– Прежде чем мы уйдем, – проговорил Дант, отпуская ее, – я хочу, чтобы вы сделали одну вещь.

– Что именно?

– Крикните, что есть мочи.

– Не понимаю…

– Только не говорите, что не можете, Джиллиан. Вашему полу это свойственно от природы. Просто испустите отчаянный вопль, способный пробудить даже мертвых. Ну, по крайней мере, тех, кто крепко спит сейчас в этом доме.

Джиллиан посмотрела на него как на сумасшедшего.

– Вы хотите, чтобы я крикнула?

– Да. Ни о чем не беспокойтесь, я знаю, что говорю.

Джиллиан вновь смерила Данта недоуменным взглядом, затем обернулась лицом к дому. В следующее мгновение она закричала, да так, что этим криком действительно можно было бы поднять покойников.

– А теперь понадеемся на то, что Адриану уже удалось разобраться с калиткой, – проговорил Дант. Он взял девушку за руку, и они бросились из сада. Адриан выломал замок и ждал их у выхода.

– Я уж было подумал, что вас поймали.

– Пока еще нет, дружище, но опасность не миновала. – Дант быстро обернулся на дом. Свет уже горел почти во всех окнах. Адамли-Хаус гудел словно растревоженный улей. Спустя несколько мгновений на балкон выскочил старый маркиз со съехавшим набок ночным колпаком. Лицо его, освещенное луной, было искажено яростью.

– Он украл ее! Проклятие, Морган опять украл Джиллиан!

Реджинальд, который показался сразу же за ним, уже бежал обратно в спальню с криком:

– За ними!

– Это сигнал нам, – сказал Дант, и все четверо устремились через калитку на улицу.

Когда они повернули за угол, Джиллиан увидела у внешней стены Адамли-Хауса три экипажа. Возле первой кареты стояла Мара, возле второй – Кассия. Рольф и Адриан присоединились к своим женам. Дант побежал с Джиллиан к третьей карете.

– Ваша колесница, миледи, – проговорил он, помогая Джиллиан влезть внутрь. Он забрался следом за нею и захлопнул дверцу. – Стабс, давай-ка, приятель! Гони изо всех сил!

Когда они отъехали от Адамли-Хауса, Джиллиан выглянула в окно и увидела, что все три кареты разъезжаются в разные стороны. Рольф и Кассия взяли курс на север, Адриан и Мара на юг, а их экипаж – на запад.

Дант откинулся на спинку сиденья.

– Надеюсь, это собьет их с толку.

– Для этого вы и попросили меня крикнуть? Чтобы они увидели все три кареты? Теперь они не знают, какую из них преследовать. – Джиллиан улыбнулась. – Неплохо придумано, милорд. Куда, кстати, мы едем?

– В Уайлдвуд, как я и сказал.

– Но ведь они сразу же сунутся туда!

– Не сразу. Мой расчет строится на том, что они подумают: «Морган не такой дурак и не повезет ее туда, где мы можем ее тут же найти». Однако к тому времени, как они перероют всю Англию и все-таки приедут в Дербишир, я думаю, у меня уже все будет готово. Феба остается в городе вместе с Марой и Адрианом до тех пор, пока все не уляжется.

– Значит, вам удалось узнать, кто похитил меня?

– Я ожидаю подтверждения своих подозрений.

– Это Клер? Дант обернулся:

– Ваша невестка? Почему вы так решили?

– Мне стало известно, что она выкрала мой дневник после того, как меня похитили. Моя служанка Абигаль рассказала мне об этом только вчера вечером. Сегодня утром я заглянула в комнату Клер, думая отыскать пропажу, но вместо дневника наткнулась на кое-что другое. Я нашла маленький стеклянный пузырек, запрятанный под двойным дном ящика тумбочки. Поначалу я не сообразила, что держу в руках, но потом у меня появилось ощущение, что я уже находила этот пузырек раньше. За этим занятием меня и застала Клер. В дневнике я прочитала о таинственной болезни Реджинальда, в которой не могут разобраться врачи, и… мне кажется, тогда я как-то связала эту болезнь с тем пузырьком.

– Что за болезнь?

– Я до сих пор не знаю, хотя расспрашивала кое-кого, включая Дорри и Абигаль. Реджинальд всерьез занемог вскоре после возвращения в Лондон отца и братьев после эпидемии. Поначалу все боялись, что у него чума, но лекарь не подтвердил диагноз. У него вечно болела голова и было желудочное расстройство. В семье решили, что это гастрит. А когда состояние брата ухудшилось, появились даже подозрения на желтуху. Но лекарь так и не смог определить, что такое с Реджинальдом. А вскоре после моего исчезновения брату стало лучше.

Дант внимательно выслушал Джиллиан.

– Желтуха, говорите? Гастрит? У вас с собой тот пузырек?

Джиллиан отрицательно покачала головой:

– Я оставила его там же, где и нашла, чтобы не возбуждать подозрений Клер раньше времени. По крайней мере, до тех пор, пока мне не удастся точно выяснить, что у нее на уме.

– Правильно, Джиллиан. Пусть лучше Клер считает, что вы так ничего и не вспомнили. Судя по симптомам болезни Реджинальда, о которых вы мне рассказали, можно предположить, что Клер медленно убивает своего мужа ядом.

– Я тоже подумала об этом, хотя очень надеюсь на то, что ошибаюсь.

– Боюсь, не ошибаетесь. Полагаю, это мышьяк, правда, не в чистом виде, иначе Реджинальд уже давно умер бы. Есть способы разбавлять яд так, чтобы его потом трудно было обнаружить. Смерть в подобном случае наступает далеко не сразу, и это помогает избежать подозрений. Я слышал, что мышьяк иногда скармливают жабам, а потом перегоняют его из погибшего животного в виде жидкости. Такие вещи проделываются парфюмерами, которые в совершенстве владеют искусством дистилляции.

– Я вспомнила, что, когда спросила у Клер, что это за пузырек, она сказала, что это такие особые духи.

– Духи, вы говорите? – Дант задумался.

Интересно, уж не тот ли самый парфюмер, который приготовил ей это зелье, сделал духи и для вашего похитителя? Те самые, с острым запахом?

– Вы думаете, что это Клер спланировала мое похищение, чтобы я никому не могла рассказать о том, что она травит ядом Реджинальда? Мне тоже приходила эта мысль в голову, но тогда непонятно, почему мой похититель хотел отвезти меня в Шотландию и жениться на мне?

– Ответ на этот вопрос мы с вами получим, когда узнаем имя похитителя. Тогда станет ясен и главный мотив преступления. В Уайлдвуде у нас с вами, полагаю, будет достаточно времени, чтобы поразмыслить над этим. Рольф и Адриан продолжат свое расследование в Лондоне. Я сказал, чтобы они отписали нам в Уайлдвуд сразу же, как только возвращение в Лондон станет безопасным. И мы вернемся, но не с пустыми руками, а зная имя вашего похитителя. Я и сам хотел остаться в городе, чтобы самолично все выяснить, но тут неожиданно узнал, что ваш отец задумал женить вас на Фитцуильяме уже завтра. Пришлось действовать не мешкая.

– Значит, вы получили мою записку?

– Нет, никакой записки я не получал. Обо всем мне рассказала Кассия. За одной из партий в шахматы его величество обмолвился о том, что ваш отец ходатайствовал у него о предоставлении специального разрешения. Если бы не король, я так ни о чем и не узнал бы. И не пришел бы за вами сегодня. Тогда вам, возможно, все-таки пришлось бы выйти за Гаррика Фитцуильяма завтра.

– Нет, ни за что, я даже думала нарядить невестой свою служанку Абигаль и отправить ее с Гарриком к алтарю вместо себя. В свадебном наряде моей матери ее никто бы не узнал.

Дант улыбнулся:

– Забавно было бы поглядеть. Впрочем, сейчас все это не важно. Вам уже не грозит опасность венчания с Гарриком Фитцуильямом, а мне, между прочим, не страшны угрозы вашего отца. Видите ли, я переговорил с королем, объяснил ему все, и он заверил меня, что не придаст значения тем обвинениям, которые могут обрушиться на мою голову из уст старого маркиза.

– Долго мы будем добираться до Уайлдвуда?

– Мы поедем объездными путями. Завтра вечером остановимся переночевать на постоялом дворе. Там же поменяем лошадей. Еще через день мы должны прибыть в Уайлдвуд, где и будем дожидаться новостей от Рольфа и Адриана.

Джиллиан увидела, как Дант показался из-за деревьев с корзинкой в одной руке и букетом полевых цветов в другой. Она сама наметила это место у ручья для отдыха. Здесь был приятный тенек, и солнце лишь чуть-чуть пробивалось сквозь зеленый навес леса.

Дант стал прыгать по камням, лежащим в ручье, желая не замочить ног. Он смешно балансировал руками с корзинкой и букетом. Джиллиан смотрела на него с улыбкой. Наконец он подошел к ней и опустился рядом на коврик, взятый из кареты.

– Надеюсь, вы голодны? Повариха Кассии напихала сюда провизии на целую неделю, – проговорил он. Джиллиан живо подалась вперед:

– Просто умираю с голоду.

За разговором они съели холодного цыпленка с сыром и запили его бутылкой красного вина из грубоватых оловянных кружек, которые затем сполоснули в ручье. Вино и еда разморили Джиллиан. Ведь они толком так и не отдохнули со вчерашней ночи, когда выехали из Лондона. Джиллиан лишь разок удалось вздремнуть на плече у Данта.

– У нас еще есть немного времени, так что отдохните, – сказал ей Дант. – Я приказал Стабсу напоить лошадей и дать им попастись на травке у ручья. Вы устали. Попробуйте заснуть.

Дант откинулся спиной на ствол дерева, возле которого они сидели, и притянул Джиллиан к себе. Обняв девушку, он стал играть выбившимся локоном ее волос, которые переливались красным и золотистым в солнечных лучах. Какое-то время они молчали.

Паузу прервал Дант:

– Джиллиан, я должен кое-что сказать вам.

– Да? – сонно отозвалась девушка. Солнце теплыми лучами ласкало ее лицо. Она сомкнула глаза.

– Мы еще не заговаривали о том, какое нас с вами ждет будущее. Но я в последнее время много думал над этим. Поначалу, когда ваш отец выгнал меня из Адамли-Хауса, я считал, что мне удастся забыть вас. Мне даже казалось, что маркиз был прав, когда говорил, что вы достойны стать женой порядочного, пользующегося уважением человека, а не такого, как я. С моим-то прошлым… Но забыть вас мне не удалось. Более того, я пришел к выводу, что вы стали мне ближе, чем любая другая женщина когда-либо. Даже в разлуке с вами мне всюду чудился ваш образ. Куда бы я ни отправился, за что бы ни взялся, я неизменно остро переживал, что вас нет рядом. Я понял, как сильно успела привязаться к вам Феба. И как вы к ней привязались. Я видел, что девочке требуется женская ласка – мать, если хотите. И в такие минуты мне особенно сильно хотелось, чтобы вы были с ней. – Он улыбнулся. – Хотя бы для того, чтобы пить чай по вечерам с ее куклой. И вот я пришел к заключению, что ни одна женщина не может заменить ей мать. Только вы. Я понимаю, конечно, что до последнего времени вел отнюдь не образцовый образ жизни. Сейчас, как бы оглядываясь назад, я вижу, что всегда будто искал что-то. Но искал не там, где следовало. А вот сейчас я нашел…

Дант сделал паузу, старательно подбирая нужные слова. До сего дня ему еще ни разу не приходилось вести столь серьезный разговор с женщиной. И ему очень не хотелось допустить сейчас какую-нибудь досадную ошибку.

– Одним словом, я хочу сказать, что больше не желаю разлучаться с вами, Джиллиан. И если вы согласитесь стать моей женой, я сочту себя самым счастливым мужчиной на всем белом свете.

Наконец-то он объяснился. Эта мысль не давала ему покоя с той самой минуты на балу во дворце, когда Джиллиан сказала ему о том, что ее хотят выдать за Гаррика Фитцуильяма. Дант не мог ее терять, А отсюда и выход: женитьба.

Он молчал, ожидая ее ответа.

– Джиллиан?

Дант скосил на нее глаза. Ресницы ее были опущены, дыхание было ровным и размеренным. Он улыбнулся. Все-таки заснула. Несколько раз в карете, уже начиная клевать носом, девушка через несколько мгновений вздрагивала и говорила, что это ничего, она нисколько не устала и ей совсем не хочется спать.

Вечное стремление доказать силу воли – этим качеством Джиллиан Дант восхищался больше всего. Точно так же она боролась с растерянностью в первый день их знакомства, когда проснулась в Уайлдвуде, на постели его матери, и поняла, что лишилась памяти. И именно благодаря такой настойчивости ей удалось освоить столь неудобный для женщин музыкальный инструмент, как бас-виола.

Дант сел поудобнее и сам заснул с улыбкой на губах.

Карета остановилась возле постоялого двора «Золотой гусь» сразу после восхода луны.

– Мы здесь заночуем, – сказал Дант, – а завтра будем спать уже в Уайлдвуде.

Дант не был уверен в том, что хозяин постоялого двора принял их за супружескую пару, но, наученный жизнью, старик, по крайней мере не задавал никаких вопросов. В любом случае он мог предложить им только одну комнату на двоих, ибо на постоялом дворе их было только две и вторая уже была занята каким-то джентльменом.

– Зато это наша лучшая комната, милорд, – сказал старик. Его звали Кратч, и он ходил с черной повязкой на глазу. Открыв дверь в комнату, он первым делом зажег подсвечник, стоявший на сундуке у самой двери. – Мы можем принести ужин сюда, если хотите. Можно, конечно, поесть и внизу, но как бы ребята не забаловали после нескольких кувшинчиков эля.

Дант кивнул;

– Очень хорошо, мистер Кратч. Принесите сюда. Джиллиан осмотрелась. Комната была на удивление опрятной. Постель выглядела свежей и была, похоже, без клопов. На грубом деревянном столе у окна, выходившего на двор, красовалась ваза с цветами. Вода в тазу была чистой.

– Что-нибудь еще, милорд? – спросил хозяин. Дант оглянулся на Джиллиан.

– Миледи?

– А можно будет принять ванну?

– Разумеется, – ответил хозяин и пошел к двери. – Я скажу Маргарет, это моя жена, чтобы она живо подогрела воды. Она только-только сварила лавандовое мыло, я могу распорядиться, чтобы вам принесли кусок.

– Спасибо, мистер Кратч.

Дверь за стариком закрылась, а Джиллиан все стояла и смотрела на нее. Наступила неловкая пауза. Девушка понимала, что ей нужно что-то сказать, но в голову лезли такие мысли… Значит, им придется спать на одной постели? Она представила себе, как проснется утром в объятиях Данта – хотя отдавала себе отчет в том, что не должна даже задумываться об этом, – и испытала прилив возбуждения.

Наконец заговорил сам Дант:

– Комнатка такая маленькая. Увы! Я впервые останавливаюсь здесь, так что не знал. Но ничего. Вы, конечно, ляжете здесь, а я пойду на конюшню к Стабсу.

– Нет.

Дант посмотрел на нее.

– Мы ведь уже не чужие люди, Дант. А кровать довольно широкая. На ней хватит места нам обоим. В карете и то было теснее, наверное. И потом, я доверяю вам, как никому другому. Словом, мне будет гораздо спокойнее, если вы останетесь здесь.

Дант был потрясен и в первую минуту даже не знал, что ему ответить на это. Она доверилась ему… «И я не имею права обмануть ее доверие».

Они молчали. Обоим было неловко. Спустя несколько мгновений в дверь постучали, и Дант пошел открывать.

– Мы принесли ванну для леди, – сказал молодой парнишка, которому было на вид лет пятнадцать.

Ему помогал другой такой же. Они занесли в комнату небольшую лохань, которая внешне годилась скорее для стирки белья. Потом один из них достал кусок мыла.

– Миссис Кратч велела передать вам. Вода уже почти согрелась, мы сейчас принесем. И они ушли.

– Я спущусь вниз, пока вы будете принимать ванну, – сказал Дант и ушел вслед за ними.

Дант сидел в битком набитом зале на первом этаже, неподвижно глядел на огонь в камине и поглаживал рукой кружку эля, который оказался сильно прокисшим. Он сидел и изо всех сил пытался отогнать от себя мысленный образ, видение, которое упрямо лезло ему в голову: обнаженная Джиллиан сидит в ванне у камина, отблески огня ласкают ее кожу, а вода стекает ручейком между грудей, по напряженным соскам, вниз по животу…

– Хотите что-нибудь еще, милорд? Перед ним неожиданно выросла служанка. Наклонившись взять пустой кувшин из-под эля, она нагло сунула свой бюст Данту прямо под нос.

Дант заерзал на стуле, пытаясь как-то ослабить то дикое напряжение, которое возникло у него от мыслей о Джиллиан. Он молча выждал, пока девушка вытрет тряпкой и без того чистую поверхность стола.

– Еще кувшинчик? – предложила она.

– Нет, – сказал Дант. Он поднялся из-за стола и дал служанке шиллинг. – Спасибо, эля с меня достаточно. Попросите мистера Кратча принести нам наверх вместе с ужином бутылку красного.

…Дант задержался перед дверью в комнату, прислушиваясь. Он думал услышать плеск воды, но не услышал ничего.

– Джиллиан?

Через несколько секунд задвижка щелкнула, и дверь открылась.

– А я уже думала, что вы все-таки решили податься на конюшню, милорд, – проговорила Джиллиан.

Дант замер на пороге, не спуская с нее глаз. Она отошла к камину, села на стул перед ним и стала сушить полотенцем волосы, мокрые после ванны. Вот она запустила пальцы во влажную густую волну и откинула ее с лица. На ней не было ничего, кроме ночной сорочки, и от нее пахло лавандой.

Дант натужно вздохнул.

– Я могу вернуться позже, если вы еще не закончили…

– Нет-нет, я уже все. К тому же миссис Кратч с минуты на минуту принесет наш ужин. – Она обернулась к Данту и улыбнулась. – Вы можете снять камзол, если, конечно, не думаете спать в нем.

Дант снял камзол и повесил его на спинку стула. Затем он вновь посмотрел на Джиллиан и оцепенел. Она выпрямилась перед камином, и под сорочкой ясно угадывались все линии ее тела: стройные ноги, бедра, груди… В комнате как будто стало жарче.

В дверь постучали. Это пришла хозяйка.

– Надеюсь, вашей светлости понравилось наше мыло, – сказала миссис Кратч. Она внесла два деревянных подноса, на которых было по чашке похлебки с мясом и овощами, хлеб, сыр и по куску яблочного пирога.

– Да, благодарю вас, – ответила Джиллиан.

…Они сидели за небольшим столиком у камина. Дант изо всех сил пытался сосредоточиться на еде. Черт возьми, что это с ним происходит? Почему его голова только и занята, что мыслью о том, как бы схватить Джиллиан и отнести ее на постель? Что же это такое? Выходит, он даже поесть рядом с ней нормально не может? Как же он будет с ней спать рядом?

– Что с вами, Дант?

«Ровным счетом ничего, если не считать того, что я не могу спокойно сидеть и что меня так и тянет осыпать вас поцелуями».

Он поднял глаза от блюда, к которому почти не прикоснулся.

– Ничего, Джиллиан.

– У вас такой озабоченный вид. «И это еще мягко сказано».

– Да нет же, право. Просто хочется поскорее оказаться в Уайлдвуде.

«И еще мне хочется выбраться из этой комнаты, пока я окончательно не спятил». Джиллиан поднялась.

– Оказалось, что я вовсе не так голодна, как думала. – Она взглянула на его поднос. – Да и вы, судя по всему.

«Если б вы только знали, как я голоден, черт возьми!..»

Джиллиан подошла к кровати, откинула покрывало и взобралась на постель.

– Я сейчас, наверное, уже лягу. Стабс сказал, что впереди у нас еще целый день пути. Вы тоже ложитесь?

Нет, хватит! Это было уж слишком! Она сидит полуголая на постели и зовет его к себе… Этого Дант вынести не мог.

– Нет, Джиллиан, я все-таки решил пойти сегодня на конюшню.

– Почему, милорд? Я чем-то расстроила вас?

– Если говорить прямо, Джиллиан, то я просто не могу поручиться за то, что не притронусь к вам в течение этой ночи.

Джиллиан улыбнулась:

– Кровать не настолько большая, что ж тут удивительного?

– Когда я говорю «не притронусь», я имею в виду другое значение этого слова. Я не могу сейчас думать ни о чем, кроме одного: как овладеть вами. Именно поэтому я не могу ручаться за себя, Джиллиан. Вы сегодня удивительно привлекательны, а я пытаюсь стать порядочным человеком, начать вести новый нравственный образ жизни. Но и у моей силы воли есть какие-то границы. Если я лягу с вами в одну постель, то, боюсь, случится то, что… Словом, подтвердится все, что вы обо мне слышали. Вы невинная девушка, и я просто не имею права воспользоваться тем, что мы одни. Даже в самые безрассудные моменты своей жизни я никогда не укладывал в постель незамужнюю женщину. И не собираюсь менять своих привычек.

Джиллиан посмотрела на него и произнесла слова, которые ей казались, видимо, самыми логичными:

– Так в чем же дело? Женитесь на мне.