Текст книги "Стенание земли"

Автор книги: Жак Дукан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Греческий историк III века до Р. Хр. Абиденус сообщает, что Навуходоносор, "одержимый каким-то богом или чем-то еще, поднялся на террасу своего дворца, произнес пророческую речь... после чего неожиданно исчез"83. И здесь мы находим несколько мотивов, общих с библейским рассказом: пребывание царя на террасе дворца, пророчество и неожиданное и необъяснимое его исчезновение.

И наконец, недавно открытые клинописные тексты дали еще одно подтверждение библейского рассказа. Ассириолог А. К. Грейсон опубликовал хранящийся в Британском музее клинописный текст, где упоминается об умопомешательстве Навуходоносора. Там говорится, что в какое-то время "жизнь показалась ему бессмысленной... он давал противоречивые и неясные приказания... он был не в состоянии выразить свою

любовь к сыну или дочери, не узнавал своих родственников и даже не мог управлять Вавилоном и своим храмом"84.

Если принять во внимание исторические свидетельства и диагнозы психиатров, то рассказ Даниила представляется вполне правдоподобным.

Время. Согласно библейскому тексту, Навуходоносор оставался в таком состоянии "семь времен". Это точное указание длительности говорит о намерении автора подчеркнуть историческое значение события. Болезнь царя – не только явление символического порядка, она существует во времени. Текст указывает на место данного события в истории, поскольку оно связано с завершением строительства Вавилона. Хотя речь пророка следует отнести к поэтическому стилю, тем не менее он говорит о совершенно реальном времени. Арамейское слово "идан", переведенное расплывчатым словом "время", следует понимать в смысле "год". В пользу этого можно привести следующие доводы;

1. Знаменательно, что болезнь царя начинается "по прошествии двенадцати месяцев". Как будто с самого начала здесь устанавливается, что "год" – это основная единица для вычисления пророческих времен Навуходоносора.

2. Связь между этими двумя периодами (двенадцать месяцев и семь времен) передается стилистическими средствами. Для сообщения об окончании этих сроков используются сходные предлоги (4:26, 31).

3. Этимология слова "идан" (время), родственного слову "од" (повторять, возвращать, переделывать), предполагает повторение того же времени, то есть того же сезона (2:21), что, следовательно, означает новый год.

4. Это же слово ("идан") употреблено в Дан. 7:25 в смысле "год", о чем ясно свидетельствует параллельное место из Откр. 12:14 (см. дальше наше исследование на Дан. 7:25).

5. Именно такое понимание (семь лет) господствовало, начиная с Септуагинты и до раввинов средних веков (Раши, Ибн Эзра и др.).

Итак, Навуходоносор был подвергнут семилетнему испытанию. Если в даном случае предпочтение отдано слову "времена", а не более конкретному слову "годы", то это сделано для того, чтобы привлечь внимание к семичастному ритму и тем самым выразить идею Божественного руководства. Бог контролирует ход событий в этой истории, и никто не может здесь что-нибудь изменить.

5. Молитва исцеленного

Однако текст предполагает и участие самого царя в своем избавлении: "Я... возвел глаза мои к небу" (4:37). Каким бы серьезным ни было состояние больного ликантропией, он все же сохраняет некоторое сознание, и у него бывают моменты, когда мышление проясняется. Как бы сильно человек ни был болен, он всегда остается человеком со своим потенциалом свободы и ответственности. Выдающиеся психиатры это знают и не относят своих пациентов бесповоротно к "сумасшедшим", но рассматривают их как простых больных, требующих лечения и ожидающих выздоровления.

В этом заключается один из важнейших уроков текста: самая строгая предопределенность нейтрализована свободой человека. Даже будучи рабом своего звериного состояния, человек всегда может от него избавиться. Навуходоносору было достаточно поднять глаза к небу. Навуходоносор стал животным, потому что возомнил себя богом и смотрел сверху вниз. И Навуходоносор снова становится человеком, когда осознает свое жалкое состояние и начинает смотреть снизу вверх. Таков парадокс, истинность которого подтверждается как в психологическом плане счастья и душевного равновесия, так и в богословском плане спасения.

Мы можем оставаться самими собой и преуспевать лишь до тех пор, пока мы признаем границы своих возможностей.

Если кто-нибудь вообразит себя птицей и выбросится в окно, то он разобьется. Прежде чем пытаться летать, человеку необходимо сначала признать существование закона притяжения, который ограничивает его возможности. Такова цена свободы и счастья.

Помимо этого простого нравственного урока, мы можем извлечь из выздровления Навуходоносора и другой урок, касающийся духовного спасения человека. Только когда человек "выходит" из себя, оставляет свое "я", он оказывается в состоянии "прийти" в себя через веру и обрести спасение. Спасение имеет не только психологический, но и религиозный аспект; оно предполагает признание, что только Бог может спасти. Чтобы спастись, надо поднять глаза к небу. Навуходоносор всем своим сердцем прочувствовал эту истину. Разум возвращается к нему вместе с верой. Наш отрывок точно соответствует традиционному библейскому пониманию данного вопроса: "Сказал безумец в сердце своем: "нет Бога"" (Пс. 13:15; 52:2). Мысль о том, что. вера – это заблуждение, сама является заблуждением. Для Даниила вера и разум отнюдь не являются несовместимыми. Наоборот, вера возвышает разум. Можно даже сказать, что она является признаком разума.

Опыт Навуходоносора заключает в себе еще и урок космического порядка. В выздоровлении царя мы можем увидеть отражение великого чуда воскресения. На эту мысль нас наводят слова, которыми начинается повествование о выздоровлении: "В конце дней" (дословный перевод). То же самое выражение употреблено и в конце Книги, где говорится о воскресении (Дан. 12:13). Выздоровление Навуходоносора предвосхищает воскресение "в конце дней". Навуходоносор выходит из своего бессознательного состояния и снова может говорить. До этого момента речь о царе ведется в третьем лице. После обретения разума Навуходоносор ведет повествование от первого лица и превозносит в молитве Небесного Царя. Это четвертая молитва в Книге пророка Даниила.

Еще испачканный в грязи, с глазами, поднятыми к небу, исцеленный царь обращает свои мысли поочередно то от неба

к земле, то от земли к небу. Это перемещение между небом и землей придает молитве Навуходоносора особую структуру.

Первый взгляд, первые мысли вновь обретенного разума устремляются к Небу, к Всевышнему Богу. Именно на эту главную истину опирается Навуходоносор в своей молитве. Истина находит свое выражение и в симметрической красоте этого прославления.

Трем движениям человеческой души: "благословил я... восхвалил и прославил" соответствуют три качества Бога: Он живет вечно, Он господствует вечно, Он царствует вечно (4:31). Вечность Бога подчеркивается трижды, как эхо тройного славословия человека. Все начинается с этого, с безусловного признания вечности Бога – вечности Его существования, Его господства и Его правления.

Исцеленный царь перешел от смерти к жизни, и это резкое погружение из небытия в существование наполняет его ощущением вечности Бога. Его молитва -это преклонение перед Богом. Навуходоносор выражает свою признательность (он благословляет Бога), свое восхищение (он восхваляет Бога) и свое преклонение (он прославляет Бога). Едва придя в себя, Навуходоносор не видит ничего, кроме Бога. Он вдруг осознает, что обязан Ему всем, что без Него он ничтожен.

Это первый урок, который он извлекает из своего возвращения в разумное состояние. Он считает всех жителей земли ничего не значащими (4:32). В оригинале здесь использованы два слова: "хшб", означающее "оценивать", "считать", и "ла", означающее "ничто", "небытие" или являющееся отрицательной частицей "не". В сравнении с Богом все жители земли оценены как "ничто".

Следовательно, спасение возможно только через чудо творения. Навуходоносор ясно намекает на творение, сопоставляя Небо и землю ("небесное воинство" и "живущие на земле") и употребляя слова "действует" и "рука Его" (4:32). В руке Божьей и небесные воинства, и жители земли одинаково бессильны.

"Нет никого, кто мог бы противиться руке Его и сказать Ему:

"Что Ты сделал?"" Такие выражения часто используются в Библии для передачи идеи творения.

"Горе тому, кто препирается с Создателем своим,

Черепок из черепков земных!

Скажет ли глина горшечнику: "что ты делаешь?"" (Ис. 45:9).

"Премудр сердцем и могущ силою;

Кто восставал против Него и оставался в покое?... Скажет солнцу, – и не взойдет, И на звезды налагает печать. Он один распростирает небеса, И ходит по высотам моря;

Сотворил Ас, Кесиль и Хима... Кто скажет Ему: "что Ты делаешь?"" (Иов 9:4-12}.

Опыт Навуходоносора напоминает чудо творения. Он потерял все, даже собственную личность, и вот теперь ему все возвращено. Слово "туб" (возвращаться, возвращать) повторяется в тексте три раза – один раз в 4:31 и два раза в 4:33 – как будто для того, чтобы подчеркнуть восстановительный характер действия. Более того, итог является положительным. Навуходоносор не только вернулся на прежний уровень, но и поднялся выше: "Величие мое еще более возвысилось" (4.'33). Опыт царя напоминает нам и о чуде воскресения. Восставшие из праха земного будут еще более богатыми и славными, чем раньше (см. 1 Кор. 15:35-50).

Находясь на вершине славы, которой ранее ему никогда не удавалось достигнуть, Навуходоносор произносит заключительные слова молитвы и всего своего рассказа, последние свои слова в Книге пророка Даниила.

Молитва заканчивается так же, как и началась, – тройным прославлением Бога. За тремя порывами души, устремленными к Богу ("славлю, превозношу и величаю" – 4:34), следует описание трех качеств Бога. Здесь тоже царь сначала представляется: "Я, Навуходоносор". И если в начале рассказа взор

человека, говорящего о себе: "Я, Навуходоносор", – прикован к земле (4:1), то в конце его взор устремлен к Небу. Теперь Навуходоносор думает не о себе, а о Боге. Вступление и заключение молитвы производят эффект взаимного отражения и служат прославлению и возвеличиванию Бога, дополняя друг друга. Если в начале молитвы Навуходоносор говорит о качествах, характеризующих любовь Бога, Творца и вечного Царя (4:31), то в конце Навуходоносор говорит о справедливости Бога, смиряющего гордых.

Возвышенный более прежнего, Навуходоносор мог бы забыть о Всевышнем и возгордиться, как это бывало раньше. Но он, наоборот, признает, что Бог поступил правильно, унизив его. Навуходоносор говорит, что у Бога "все дела истинны и пути праведны", и Он "силен смирить" (4:34). Новая слава Навуходоносора не опьяняет его. Царь ясно понимает, что он ничего не приобрел окончательно. Он может снова упасть, но у него уже нет прежней гордой самоуверенности. Наконец – через унижение и раскаяние – монарх становится обращенным.

1. Какая надежда содержится в молитве Навуходоносора?

2. Чему соответствуют цветущее состояние и падение дерева в жизни царя?

3. Приведите свидетельства из древней истории и из практики психиатров, подтверждающие рассказ о безумии Навуходоносора.

4. Какое хронологическое значение имеют "семь времен" болезни царя?

5. Какие психологические, духовные и пророческие уроки можно извлечь из опыта Навуходоносора?

Литературная структура главы 4

I. Молитва исцеленного (я) (3:31-33)

II. Содержание сна (я) (4:1-15)

III. Толкование сна (он) (4:16-24)

Дерево в цветущем состоянии

Падение дерева

IV. Исполнение сна (он) (4:25-30)

Гордость царя

Сумасшествие царя

V. Молитва исцеленного (я) (4:31-34)

Глава 5

ПИШУЩАЯ РУКА

От смиренной хвалебной молитвы Навуходоносора мы сразу переходим к высокомерной и заносчивой профанации Валтасара. Навуходоносору, одинокому, несчастному, еще испачканному в грязи, но прославляющему Бога, противопоставлен Валтасар, окруженный "тысячью вельмож своих" (5:1), восседающий на троне и пьющий за свою собственную силу. Такой яркий контраст между двумя царями создан намеренно. Оба они – гордые языческие цари, не допускающие мысли, что господству Вавилона может прийти конец. И в жизни каждого из них исполняется пророчество, поражающее их как Божий приговор. Однако развязка в каждом случае своя, и эти две судьбы противостоят друг другу. Похоже, что Валтасар сознательно стремился делать все не так, как Навуходоносор.

Валтасар, конечно, очень хорошо знал великого царя, который, согласно древним летописям, умер в 562 году до Р. Хр. Валтасар, которому тогда было двадцать шесть лет, уже был главнокомандующим вавилонской армией85. Описываемые здесь события происходили накануне взятия Вавилона Киром, то есть в 539 году до Р. Хр. К этому времени чуть больше двадцати лет прошло после смерти Навуходоносора.

Валтасар был внуком Навуходоносора по материнской линии. В данной главе отношения родства между этими двумя

людьми упоминаются семь раз (5:2, 11, 13, 18, 22). Валтасар, несомненно, помнил своего знаменитого деда.

1. Тост царя

С самого начала поведение Валтасара связано с этими воспоминаниями. И своими действиями он словно стремится досадить Навуходоносору. Он приказывает принести сосуды, которые его дед забрал из иерусалимского храма, и использует их для питья (5:2). Почему именно эти сосуды, а не какие-нибудь другие? Этим поступком Валтасар свидетельствует о своем желании переделать историю. Он напоминает о завоевании Иерусалима, которое будто бы является доказательством превосходства вавилонского бога над Богом Израильским. Продолжение рассказа подтверждает это намерение: "Пили вино и славили богов золотых и серебряных, медных, железных, деревянных и каменных" (5:4).

Любопытно, что здесь перечисляются те же самые металлы, из которых был сделан истукан, которого Навуходоносор видел во сне; причем они перечисляются в том же самом порядке. Валтасар, провозглашая тост, как будто нарочно стремится противоречить своему деду. Если в истукане металлы символизировали земные царства в порядке снижения ценности и на пути к исчезновению, то поступок Валтасара направлен на то, чтобы их обожествить и превознести. Таким образом Валтасар показывает свое несогласие с дедом и с помощью смелых и зрелищных действий желает дать своим вельможам яркий урок религиозного национализма.

Такая позиция находит свое объяснение прежде всего в историческом плане. Отец Валтасара Набонид, происходивший из вавилонских жрецов, известен своим стремлением восстановить все священные места и вновь ввести старые обряды. Так же и позиция Валтасара направлена на восстановление культа, который Навуходоносор отверг в свое время.

Набонид в это время еще жив, и его влияние в значительной степени определяет рвение его сына. Согласно одному из

вавилонских историков86, Набонид, обосновавшись в Тейме (на западе), доверил управление Вавилоном своему сыну, который управлял, видимо, в качестве регента. И если этот пир не что иное, как церемония интронизации Валтасара87,, то тем более знаменательным является этот поступок, официально открывающий его царствование.

Это желание пить во славу вавилонских богов из сосудов, принесенных из иерусалимского храма, означает гораздо больше, чем простое стремление к реформации. Оно направлено именно против этого Бога. Среди принадлежностей многочисленных культов, представленных в его храме, он выбирает именно иерусалимские. Страсть, с которой он стремится к осквернению именно этих предметов, показывает его личное отношение к Богу евреев.

Валтасар испытывает неприязнь к этому Богу, потому что ощущает угрозу с Его стороны. В глубине души он осознает, что это и есть истинный Бог. Он хочет уничтожить истину, потому что она его мучает. "Он оскверняет то, что его пугает"88. И он действует не по глубокому убеждению. Им движет скорее смутное ощущение своих заблуждений и своей слабости, с которыми он не желает смириться. Именно так совершаются преступления на религиозной почве. Человек убивает не потому, что обладает истиной, но потому, что в глубине души он ощущает угрозу, исходящую от истины, которой обладает другой человек и которую он сам отказывается принять. Убийство становится средством придать себе уверенность. Оскверняя священные предметы, человек хочет показать, что на самом деле они не являются священными, и тем самым он оправдывает их осквернение.

Профанация – это один из способов доказать свою правоту путем зла и насилия, способ спровоцировать Бога и бросить Ему вызов. Увы, слишком часто Бог не отвечает на такой вызов, и Его молчание, кажется, поощряет разного рода палачей и инквизиторов. Но в случае с Валтасаром было не так. Бог, вопреки ожиданию, принял вызов.

2. Надпись на стене

Неожиданно, прямо напротив лампады, в хорошо освещенном месте, появляется рука и пишет страшные слова на стене, покрытой белой известью (5:5). Это упоминание о лампаде и об извести на стене сделано намеренно, чтобы подчеркнуть, что это видение не могло остаться незамеченным. Лучшего места невозможно было выбрать. Рука и появляющиеся буквы усиливают впечатление. Валтасар полностью теряет самообладание. Им овладевает страх, он меняется в лице. В этом месте можно заметить тонкую иронию: после упоминания о белой извести автор сразу же говорит о бледнеющем лице. Сцена представляет собой гротеск: царь только что наслаждался своим величием, а теперь "связи чресл его ослабели, и колена его стали биться одно о другое" (5:6). Царь весь в страхе, это заметно и это естественно. Царь начинает кричать – и это крик страха и ужаса. Царь зовет на помощь знатоков магии.

Надпись закончена, рука исчезает. Остаются только слова – дантовское свидетельство работы руки. Теперь эти слова приковывают внимание царя.

К несчастью, никто из мудрецов не может ни прочесть, ни объяснить надпись. Молчание астрологов является тем более зловещим, что они не оправдали надежд царя. Это молчание весьма знаменательно. После этого впервые говорится, что "Валтасар чрезвычайно встревожился" (5:9). Он понимает, что значит это молчание. Оно означает, что эта тайна находится за пределами возможностей человеческой магии. Но Валтасар "чрезвычайно встревожился" еще и потому, что такой ход событий ему знаком. Он вспоминает случай, когда Навуходоносор тоже обратился к астрологам, но безрезультатно. Только Даниил, слуга Бога Израильского, смог объяснить тайну. Валтасар смутно осознает, что находится сейчас в таком же положении, в каком оказался в свое время его дед. Снова Бог Израилев дает почувствовать Свою силу. Валтасар охвачен страхом.

3. Упрек царицы

В этот момент входит царица. В странах древнего Ближнего Востока этикет предусматривал очень строгие правила относительно доступа к царскому двору. Никто не рискнул бы предстать перед царем, не получив предварительного официального приглашения. Пример Есфири показывает, что даже для супруги царя это было весьма рискованно (Есф. 2:11, 16).

Царица, о которой здесь говорится, по-видимому, не была супругой Валтасара. В пользу этого свидетельствует и ее хорошее знакомство с эпохой Навуходоносора. Она не могла быть и матерью Валтасара, супругой его отца Набонида, чьим соправителем он являлся, поскольку Набонид жил далеко от Вавилона, в Тейме. Что касается матери Набонида, то она умерла еще на девятом году его правления, в 547 году до Р. Хр.89.

Судя по всему, это была супруга самого Навуходоносора, которую Геродот отождествляет с Нитокридой.

Эта царица, присутствие которой вызывало у придворных воспоминание о ее муже, покойном царе, внушала к себе глубокое уважение. Почитание к ней было настолько сильным, что она могла позволять себе приходить к царю в любое время. Библейские тексты свидетельствуют, что мать царя обычно имела большое влияние даже в политических вопросах (3 Цар. 15:13;4Цар. 11:1-3; 24:12; Иер. 13:18).

При виде ее Валтасару приходится все-таки вспомнить того, о ком он хотел забыть. И царица затрагивает в нем живую струну. Три раза в одной и той же фразе она упоминает о родственных отношениях между Навуходоносором и Валтасаром: "во дни отца твоего... царь Навуходоносор, отец твой... сам отец твой, царь" (5:11). Она как будто угадала затруднение Валтасара. Царица говорит о прошлом, о том, что мучает и терзает Валтасара, а именно о религиозном опыте Навуходоносора. И, конечно же, она говорит о Данииле и о его Боге: "Есть в царстве твоем муж, в котором дух святого Бога" (5:11).

4. Валтасар призывает Валтасара

Свидетельство царицы не оставляет Валтасару выбора. Он вынужден позвать Даниила. Впрочем, он мог бы сделать это и раньше, ведь Даниил – один из мудрецов царства; среди астрологов страны он пользуется исключительной репутацией. Валтасар не мог его забыть; к тому же он носит одинаковое с ним имя. Об этом напомнила ему и царица (5:12). Отсутствие Даниила нельзя объяснить его преклонным возрастом (ему уже восемьдесят пять лет). Напротив, когда дело касается мудрости, то возраст является преимуществом. Если царь не позвал Даниила, то именно потому, что стремился во что бы то ни стало избежать встречи с ним. Валтасар боялся Валтасара.

Интересно заметить, что царь, обращаясь к нему, не называет его вавилонским именем, как можно было бы ожидать. В Книге пророка Даниила вавилонский монарх или чиновник, обращаясь к евреям, всегда называет их вавилонским именем. Здесь же мы имеем совершенно особый случай для всей Книги Даниила. Царь называет его еврейским именем (5:73), совсем не упоминая о вавилонском имени. "Ты ли Даниил, один из пленных сынов Иудейских, которых отец мой – царь привел из Иудеи?" (5; 13). Валтасар хочет показать, что не признает вавилонского имени. Это лицемерие обусловлено его смятением90.

Хотя Валтасар делает вид, что забыл Даниила и религиозный опыт своего деда, тем не менее он не упускает случая напомнить Даниилу о его происхождении: "один из пленных сынов Иудейских, которых отец мой – царь привел из Иудеи?" [5:13). Любопытно, что по этому случаю Валтасар вспоминает и о Навуходоносоре. Речь Валтасара напоминает вступление Книги Даниила (1:2). Поступая таким образом, Валтасар выражает свое мнение о превосходстве вавилонских богов над Богом Израилевым. Повторяя слова царицы (5:11), он, однако, опускает прилагательное "святой", которое она употребила по отношению к Богу Даниила. Эта игра в забвение и напоминание хорошо показывает состояние духа Валтасара, вспоминающего в угоду своей гордости только то, что ему хочется помнить. Вынужденный искать помощи у человека, которого он презирает, он

всетаки стремится быть хозяином положения. Он подкупает Даниила. Золотая цепь и высокое положение в государстве – вот цена, которую он готов заплатить. Таким образом, он не только ставит себя на место Бога (он и его деньги должны определить ответ свыше), но и присваивает себе это место. Подкупая Даниила, Валтасар воображает, что ему будет легче использовать пророка для достижения своих целей. Это своего рода заклинание (возможно, используемое бессознательно) против приговора, который он угадывает и которого боится, попытка умилостивить Бога, Которого он только что оскорбил.

5. Упрек пророка

Царь слышит из уст Даниила резкое обличение. Прежде Даниил говорил, проявляя такт и уважение (1:8, 9; 2:14; 4:16), а теперь даже голос его звучит сурово. Он наотрез отказывается от предложения царя. "Дары твои пусть останутся у тебя, и почести отдай другому" (5:17). Даниил понял мотивы Валтасара и хочет иметь полную независимость от царя в своих действиях и, прежде всего, в истолковании надписи. Но гнев Даниила обусловлен не только этим последним эпизодом. Вина Валтасара значительно серьезнее, чем эта неудачная попытка подкупа. Даниил знает, что Валтасаар понимает свою вину: "И ты, сын его Валтасар, не смирил сердца твоего, хотя знал все это" (5:22).

Теперь становятся понятными желание Валтасара забыть прошлое и его неприязнь к Богу Израилеву. В глубине души он осознает истину, и поскольку эта истина беспокоит его и обязывает к определенным поступкам, он стремится ее забыть. Он знает, что Бог Израилев – это истинный Бог, и поэтому прилагает все усилия, чтобы Его унизить. На самом деле его добровольное и упорное забвение и его святотатство, направленное против Бога Израилева, свидетельствуют, как это ни парадоксально, о его вере в этого Бога. И именно его личные опыты с Богом делают его несправедливость столь серьезной. "Но вознесся против Господа небес" (5:23). Человек не возносится против кого-то, в кого он не верит. В конце речи говорится в еще более явной форме о личных отношениях Валтасара с Богом: "А Бога, в руке Которого дыхание твое и у Которого все

пути твои, ты не прославил" (5:23). "Рука" и "дыхание", упомянутые в одном предложении, ассоциируются с Божьим творением, ведь именно Бог создал Своей рукой человека (Пс. 118:73;

Ис. 41:20) и вдунул в него дыхание жизни (Быт. 2:7). Такая ассоциация характерна для языка Библии:

"Кто во всем этом не узнает, что рука Господа сотворила сие? В Его руке душа всего живущего и дух всякой человеческой плоти" (Иов 12:9, 10; ср. 34:14, 15; Пс. 103:28-30).

Хуже всего, что Валтасар, хотя имел необходимое знание (см. 5:22), заменил поклонение Богу-Творцу поклонением идолам из металла и камня, которые не имеют никакого знания (см. 5:23). Эти два поступка тесно связаны между собой. Для человека, отвергающего Бога-Творца, естественным становится поклонение идолам, так как идол – это произведение его собственных рук и отражение его собственного образа. Отказываясь верить в Бога-Творца, человек делает объектом поклонения самого себя, свое благосостояние, свои удовольствия, свою работу и ее результаты.

Этот диагноз подходит и к нашей современной идолопоклоннической культуре. Деньги, удовольствия, телевизор, вещи заменяют Бога, и это неизбежно, потому что человек заменил Бога. Отвергая Бога-Творца, современный человек становится таким же идолопоклонником, какими были древние язычники. Подобно Валтасару, человек думает, что он возвысился над религией отцов. Человек превозносит свой разум, попирает все святое и насмехается над наивностью тех, кто продолжает веровать. Но на самом деле такой человек оказывается в одном ряду с Валтасаром, восхваляющим идола, которого он сам себе и сотворил.

Такое поведение возмущает Даниила. Он сначала произносит длинную обличительную речь вместо того, чтобы сразу приступить к истолкованию надписи, для объяснения которой и был позван. В этом поступке Даниила проявляется его превосходство над прочими придворными мудрецами и астрологами. Несправедливость царя и его отношение к жизни гораздо больше волнуют пророка, чем разгадка тайны.

6. Значение надписи

Сам грех Валтасара является ключом к пониманию тайны. Рука, появившаяся на стене, есть не что иное, как напоминание о руке, дающей дыхание жизни. "Бога, в руке Которого дыхание твое... ты не прославил. За это и послана кисть руки..." (5:23, 24). Теперь страх царя усилился. Он боится не только потому, что видел пишущую руку, но и потому, что эта рука напоминает о Том, Кого он хулил и стремился игнорировать. Эти две мысли, соединенные вместе, ужасают. Странная рука, которую Валтасар воспринимает как угрозу, – это знак его греха, знак забвения руки Божьей. Вот первый урок явления руки: грех наказывает сам себя.

Эта истина становится еще более определенной, когда рука начинает писать. В Библии образ пишущей Божьей руки обычно связан с идеей суда. Книги, написанные Богом (Дан. 7:10; ср. Исх. 32:33; Откр. 3:5; 21:27}, как и Закон, начертанный рукой Божьей и помещенный в ковчег завета (Исх. 13:18; Втор. 10:5), являются составной частью судебной процедуры. В русле этой же традиции находится и новозаветный рассказ о том, как Иисус писал на песке обличение обвинителей женщины, пойманной в прелюбодеянии (Ин. 8:6).

Еще не понимая содержания надписи, Валтасар уже сознает, что эта рука пишет его приговор. Страх Валтасара становится сильнее. Эта рука не только напоминает о руке Творца, она еще и пишет: Творец выносит приговор. Только Тот, Кто знает все тайники души, поскольку Он Сам ее сотворил, Кто знает все сокровенные мысли и видит ложное забвение, только Он может вынести приговор. Не удивительно, что в Библии две идеи – идея творения и идея суда – исходят из одной мысли:

"Господи! Ты испытал меня и знаешь.

Ты знаешь, когда я сажусь и когда встаю;

Ты разумеешь помышления мои издали...

Ты устроил внутренности мои,

И соткал меня во чреве матери моей...

Не сокрыты были от Тебя кости мои...

Испытай меня, Боже, и узнай сердце мое;

Испытай меня, и узнай помышления мои" (Пс. 738; ср. Опер. 14:7).

Надпись на стене не поддается прочтению, что еще больше усиливает страх Валтасара. Зная, что это слова Творца и Судьи, Валтасар весьма обеспокоен тем, чтобы понять их смысл.

Первая трудность заключается уже в том, что арамейская письменность не имела букв для обозначения гласных звуков, о чем мы можем судить по древним надписям. Чтобы прочесть подобный текст, сначала нужно было знать его смысл. На эту взаимозависимость чтения и понимания дважды указывается в тексте (5:5, 17). Если добавить к этому, что и пропуски между словами обычно отсутствовали, то становится понятным, насколько сложным было такое чтение. Чтобы создать представление об этом, мы напишем этот текст в русском переводе без гласных и без пропусков между словами:

С Ч С Л Л С Ч С Л Л В З В Ш Н РЗ Д Л Н

Этот текст невозможно понять, если только не прочесть его предварительно с гласными или не получить информацию о его содержании от автора. Вот почему ученые-халдеи потерпели неудачу. Только откровение от Того, Кто написал эти слова, от Того, Кому принадлежала эта рука, могло дать возможность прочтения.

Но даже вместе с гласными слова остаются странными и лишенными смысла.

"МЕНЕ МЕНЕ ТЕКЕЛ УПАРСИН". Речь идет о мерах веса. МЕНЕ (мина – 600 г), ТЕКЕЛ (сикль – 10г), УПАРСИН (полмины – 300 г). Эта весть прежде всего ассоциируется с криком продавца на рынке, предлагающего покупателям различный товар по весу. Уже на этом уровне Валтасар может понять намек: это распродажа товара и, следовательно, конец торговли. История свидетельствует, что нововавилонские цари наряду с управлением государством постоянно занимались и торговлей91. В Вавилоне

продавать и покупать было в порядке вещей. Сам Валтасар был известен как торговец шерстяной одеждой. Торговец Валтасар вполне мог понять сообщение, в котором говорилось о мерах веса, сообщение, для него означавшее, что он находится на самой нижней ступеньке лестницы и что его торговля закончена.