Текст книги "В объятии Зверя. Том 2 (СИ)"
Автор книги: Зена Тирс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)
Ингрид замерла в нерешительности. Слова воеводы принижали её положение вождя, но она не желала возражать, чтобы не лишиться хрупкого проявления его нежности.
– Выступаем! – скомандовала Ингрид, выйдя из шатра.
Дым от чадивших поленьев уже стоял плотной стеной вокруг рисского воинства. Ветер погнал белую пелену по склонам. Воины, крадучись под её покровом, двинулись к Нордхейму.
Отряд вана Арнульфа вместе с Лютым отправился наперехват обозу, а остальные воины под командованием Верховного вана выступили под стены.
***
Трава была мокрой, небо – низким и стелилось по земле. Ингрид почти ничего не видела вокруг из-за тумана. Она шла вместе с соратниками по размокшей от дождей земле, сжимая в одной руке дымящуюся ветвь, а во второй – меч. Подшлемник прилипал к лицу, потому что слёзы текли из глаз от близости к цели и знания того, что сотни воинов идут за ней.
«Мы победим, ведь на нашей стороне правда», – знала Ингрид.
Тревога нарастала с каждым вдохом, с каждым шагом. Вдруг нога поскользнулась на грязи, и Ингрид растянулась на земле. В тот миг уверенность в исходе битвы покинула её.
«Многие сегодня останутся лежать здесь», – вздрогнула она, не находя сил подняться.
– Отдохнуть решил, ван? – усмехнулся кто-то из воинов, ступивший рядом.
Грязь из-под сапог брызнула Ингрид в лицо, на зубах заскрипела земля. Она приподнялась и увидела, что многие падали, пачкались в грязи, но вставали и шли дальше. Ингрид, воинственно оскалившись, выругала себя за упадок духа и двинулась вперёд.
Мгла становилась плотнее. Выйдя к дороге почти у самых ворот Нордхейма, риссы схоронились в траве, чтобы подождать отряд Арнульфа с захваченным обозом. Кроме шороха травы на ветру не было слышно ни звука, и Ингрид не знала, перехвачен уже обоз или нет. Она обернулась и увидела подходящие ближе отряды вана Стейнвульфа и вана Гутруда. Их копья стояли над землёй, словно частокол. Ингрид опустила на землю дымившую ветвь и сняла со спины щит.
– Боги, молю вас, не оставьте нас сегодня! – прошептала она.
Вдруг из густого пепельного облака, стоявшего над дорогой, донеслись скрип колёс и тяжёлый шаг людей. Захваченный обоз с переодевшимися в набульские доспехи риссами подошёл к воротам. Ингрид услышала, как заскрипели цепи, поднимавшие решётку. Повозки выкатились на помост и остановились. Лязгнули мечи.
– Идём! – выкрикнула Ингрид.
Воины бросились на подмогу людям Лютого и Арнульфа, вставив в распор решётки два толстых бревна. Риссы быстро уничтожили стражу. Галинорец устремился вперёд, в надвратную башню. Ингрид двинулась следом за ним. Они были уже на ступенях узкого коридора, когда внизу заревело море людских криков, заколотили мечи о щиты и полилась кровь. Сквозь маленькое окошко бойницы Ингрид увидела, как рисское воинство ворвалось в крепость и завязался бой.
– Вперёд! За Ингвара! – воскликнул Арнульф.
Страх отступил, и теперь веселье и чувство собственной неуязвимости разгорелись в сердце Ингрид. Она увидела промелькнувшую спину Лютого и вновь направилась за ним. Она знала: он идёт за отцом.
Из боковой двери коридора вылетели набулы, отрезав Ингрид от Лютого. Она съёжилась под щитом от вражеских ударов. А когда сдвинула щит, чтобы ударить мечом в ответ, то увидела врагов уже лежащими на ступенях. Клинок галинорца блестел свежей кровью. Взгляд Лютого показался покровительственным, и Ингрид это разозлило. Ведь вместо того, чтобы продвигаться вперёд, ему пришлось вернуться к ней. Он считал её слабым, недостойным вождём!
– Не оберегай меня! – прорычала она, толкнув его в грудь.
Лютый недовольно стиснул зубы. Он стремился защитить Ингрид, но получил в ответ лишь грубость.
На самом верху башни Лютого и Ингрид встретили трое набульских солдат-лучников. В суматохе сражения они не знали, куда пускать стрелы, потому что рисские воины были со всех сторон. Ингрид пронзила мечом одного из набулов. Лютый разрубил остальных.
Ветер трепал над головой набульский стяг с чёрным солнцем. Ингрид выломала ногой древко и свергла вражеское знамя. Полотно полетело вниз.
«Вот так, Рейван! – подумала Ингрид, уперевшись ногой в каменный выступ и созерцая внутренний двор, где не виднелось уже ни одного живого набула. – Я справилась без тебя! Я сильнее! Я вождь!»
Внизу нарастал грохот победного гимна риссов. Ингрид знала, что достигла цели: отомстила за отца и поднялась на желанную вершину, но сердце по-прежнему ныло. Скорбь не прошла. Ветер не стал теплее. Победа не уняла боль утраты. Ингрид яростно вскинула над головой меч, поддержав ликование воинов, но рука её дрогнула от изнеможения.
Она обернулась к воеводе: не заметил ли он её слабости? Но воевода поймал её взгляд и всё понял.
Лютый снял путы с мёртвого Ингвара и понёс его вниз. Ингрид побоялась взглянуть на истерзанный труп отца и пошла за воеводой, склонив голову.
***
Солнце ушло за горную гряду, скрыв свой взор от места гибели и скорби. Ингрид протянули флягу с хмелем, и она выпила. Горечь обожгла горло, нутро воспламенилось. В ноги ударило тепло, и они зашатались.
Глаза щипало от едкого дыма факелов, когда она двигалась вслед за воинами в ритуальном шествии к месту погребения отца. Соратники несли его высохшее, изувеченное тело, на котором местами оголились кости.
Все чувствовали, что с Ингваром уходила большая эпоха. Верховный правитель, сумевший однажды поставить на колени набульского царя Годарда Великого, теперь погиб от рук его наследников.
Идя навстречу ветру, одинокая и беззащитная, Ингрид глядела на укрытые мехом плечи воинов. Все они были сильными мужчинами. Такие никогда не приемлют слабости своего вождя. И был среди них Лютый – верный соратник отца, знавший её тайну. Он заботился о ней в битве, а она ругала его. Ингрид вдруг стало стыдно за своё поведение. Сердце её наполнилось нежностью и благодарностью воеводе.
Для вана Ингвара сложили большой костёр, и полыхал он до самых небес. На костёр возвели пленных набулов и сожгли их живьём. Крики возносились к рисским богам в отмщение за Верховного вана. Ингрид глядела в огонь и чувствовала лишь пустоту, опьянение и усталость. Она хотела лечь на стылую землю и уснуть поблизости от отца. Лютый взял её под руку и позволил опереться на своё плечо, вновь протянул флягу.
Воины поддерживали полыхание костра много часов. Когда огонь догорел, вану Ингвару насыпали большой курган.
Укладывая сверху последние горсти земли, Ингрид услышала за спиной возню и ворчание: Лютый и Арнульф в сопровождении воинов подкатывали валун.
«Теперь здесь лежит мой отец, Верховный ван. Месть свершилась, – подумала Ингрид, глядя на могильный камень. – Волкам Нордхейма пришёл конец».
Ингрид упала на колени.
«Всё кончено…» – всполох горьких мыслей взорвался у неё в голове перед тем, как кровь потекла горлом, перекрывая дыхание. Страха не было.
«Месть свершилась. Всё кончено…»
Лютый бросился к Волчице, скинул с её головы шлем, убрал от лица волосы, и все увидели, что вождь – женщина.
Воевода прислушался к хриплому дыханию Ингрид и принялся шлёпать её по щекам, дабы удержать в сознании.
– Перебрала, девка⁈ – прошипел он. – Давай же, держись!
Ингрид безвольно раскинулась на земле и жадно хватала воздух окровавленными губами. Тело её билось в судорогах.
Тирно присел рядом и коснулся руки Волчицы – она была холодна, как лёд. Из груди раздавалось утробное бурление. Взгляд рудокопа полыхнул испугом – не от хмеля Волчица свалилась.
– Дэрон, помоги расстегнуть доспехи! – рявкнул Тирно, развязывая ремни на Волчице.
Ингрид закрыла глаза, отдаваясь во власть смерти, но Лютый вновь больно ударил её по лицу и непослушными от хмеля руками снял с неё тяжёлую броню. Все увидели, что кровь течёт у Волчицы не только горлом, но и из лона.
– Что это такое? – взвыл Лютый, поглядев на Тирно.
– Руда моя проклятая, – схватился за голову рудокоп. – Пыль измучила её лёгкие, кровь сделалась жидкой. Тело пытается очиститься. Мы бессильны, Дэрон. Мы можем только ждать.
– Дыши, милая, – Лютый сжал холодную, побелевшую ладонь Ингрид.
Тирно приподнял голову Волчицы и уложил себе на колени.
– Кровь утекает, а с ней утекает яд. Дыши, Ингрид, – прошептал рудокоп. – Ты справишься, ведь ты сильная.
Лютый принялся растирать ей ладони, чтобы согреть. Ингрид ощутила прилив тепла и вздрогнула. Она давно забыла о существовании пальцев, о наличии рук и ног. В длительном шествии из Хёнедана по грязи дорог, приближаясь к отмщению, она забыла о себе, но теперь почувствовала, как жизнь возвращалась в её тело с каждым вдохом и с каждым прикосновением тревожащегося за неё человека. Ингрид глядела на седеющего воина, и существо её наполнялось новой тягой к жизни. Дыхание становилось свободнее.
– Да быть не может! – выругался ван Стейнвульф. – Ты⁈ Ты обманула всех!
Ингрид вздрогнула от страха, и Лютый крепко сжал её руку, желая успокоить.
Ван Стейнвульф в порыве ярости извлёк меч, борода его зазвенела кольцами от негодования.
– Что же это, нами верховодит баба⁈ – воскликнул он.
Ваны и их соратники столпились вокруг лежащей на коленях рудокопа Ингрид. Поднялся топот, разнеслась ругань. Лицо Волчицы, пересечённое шрамом, запылало, будто она предстала перед ними обнажённая.
– Совет избрал Стейнвульва Верховным ваном, – произнёс ван Колбьорн. – Но ты, Ингрид, назвалась именем своего брата, ты обманула всех! Ты обманула вождей! – Ван Хасборга вышел вперёд и резко вскинул руку: – В яму её!
Ван Вульферт взрогнул. Ингрид прочитала в глазах деда желание заступиться и в то же время страх пойти против вождей.
– Верно! В яму! – негодовали соратники и подступили ближе к Ингрид.
– Без меня вы бы не взяли Нордхейм! – простонала она слабым голосом и оскалила окровавленные зубы. – Вы все трусы!
Лютый вышел вперёд, заслоняя собой Волчицу.
– Не дам! – прорычал он. – Сперва вам придётся убить меня!
– Ты достойный воин, Лютый, отойди! – прищурился ван Стейнвульф.
– Отойди! – приказал Колбьорн.
– Нет! – почти в отчаянии проговорил Лютый, оглядев толпу. – Не отдам её!
Ван Арнульф встал рядом с галинорцем.
– Ингрид – дочь Ингвара. Она привела нас сюда! Она достойный вождь. Я не дам чинить над ней расправу! – выпалил он.
К Арнульфу примкнули все его воины. Воздух застыл в напряжении. Лишь шелест кольчуг на ветру нарушал тишину.
Кто-то дрогнул и извлёк меч, и все тут же повыхватывали клинки. Ингрид двинула пальцами, чтобы дотянуться до своего меча, но поняла что ножны бесконечно далеко от руки. Не успеть. Ещё миг – и разверзнется кровавая резня.
– Поединок! – воскликнул ван Стейнвульф.
Ингрид подняла на него взгляд и увидела в его лице вовсе не оскал хищника – в его взгляде горела мудрость. Он не желал допустить пустого кровопролития, не желал осквернить могилу Ингвара и избрал законный путь.
– Я вызываю Ингрид на поединок! – сказал вождь Лидинхейма. – Пусть боги рассудят нас!
Ингрид напряглась всем телом и приподнялась. Отступать ей было некуда.
– Подайте мне меч! – приказала она.
Стейнвульф затряс бородой.
– Шальная баба! – выругался он и плюнул на землю. – Сразимся, когда встанешь на ноги! Ты кровью исходишь, не видишь⁈ Я не хочу, чтобы надо мной смеялись! Сразимся на Зимнее Солнцестояние, я буду ждать тебя!
Ван Стейнвульф шумно вернул меч в ножны и ушёл сквозь толпу. Ингрид откинулась на колени рудокопу и закрыла глаза в бессилии.
3 Приказ царя
Потеря крови во время операции сильно ослабила Рейвана, и он пробыл в беспамятстве много дней. Открыв глаза в тёмной комнате, ощутил привычный запах снадобий и увидел, что правая рука его была тщательно перевязана.
Несмотря на сковывающие тело бинты и слабость, Рейван чувствовал себя свежим и здоровым. Сделав глубокий вдох, он необычайно подивился тому, что мучившая его прежде боль в плече совершенно исчезла. Улыбнулся и почувствовал, что был ещё и побрит. Радость от бережной заботы, которую он так явно на себе ощущал, сладостно растеклась по телу.
Рейван поискал глазами Владычицу, полагая, что лишь её стараниями был выхожен, но в серых тенях комнаты никого не разглядел. Он попытался учуять её запах, но горечь воздуха говорила ему о том, что Маррей давно здесь не была.
«Уехала, должно быть», – подумал Рейван с сожалением.
Он шумно выдохнул.
– Очнулся? – проговорил отец Сетт, заслышав кзорга.
Рейван увидел фигуру старого хранителя у стола и вздохнул ещё тяжелее. Отец Сетт оставил свои занятия и поглядел на Зверя.
– Наконец ты пробудился. Царь Вигг желает говорить с тобой.
– Царь здесь? – нахмурился Рейван. – А Маррей?
Лицо отца Сетта сделалось испуганным при упоминании о Владычице.
– Не приближайся к Маррей, Зверь. Забудь о ней!
Грудь Рейвана словно пронзило острым кинжалом от осознания, что старому хранителю могло быть что-то известно об их запретной любви.
– Что ты знаешь? – прямо спросил кзорг.
– Если бы ты не глядел на неё так, ничего бы не было. Всё из-за тебя, – негодовал отец Сетт.
Рейван ещё больше заволновался и приподнялся на постели.
– И что же я сделал?
– Когда ты истекал кровью на столе, она засунула свои тоненькие пальчики в твою рану на глазах у Вигга, чтобы спасти тебя. А ты хватал её за юбку! – укоризненно прошипел отец Сетт, руки его затряслись. – Ради того, чтобы тебе оставили жизнь, она вступила в нежеланный брак с царём, если ты понимаешь, о чём я.
Рейван стиснул зубы, представив Маррей с мужем, и страшно заревновал. Уязвлённость и злоба восстали в нём.
«Зачем она поступила так? Я сам мог бы ответить за себя!» – подумал он, почувствовав себя оскорблённым заступничеством жрицы.
Рейван присел на постели и поискал глазами одежду. Отец Сетт кивнул слуге на лежавшие на кресле вещи:
– Помоги хранителю крепости облачиться и проводи его к Владыке Виггу. Он в пиршественном зале.
Рейван натянул чёрную замшевую рубашку, украшенную полосками кожи, – подобную носил под доспехом и Циндер. Слуга помог Зверю надеть кожаную чешуйчатую броню, застегнуть ремни, натянуть наручи и перчатки. Доспех был свежевыделанным и, пока не разносился, скрипел при наклонах тела.
Сделав несколько шагов по коридору, Рейван понял, что ещё слаб, но, не желая больше принимать помощь, он отогнал от себя раба. Направляясь в зал к царю, кзорг думал, что вместе с Виггом наверняка увидит Маррей – и движения его от этого делались нерешительными.
***
Некоторое время назад царь Вигг узнал о том, что риссы захватили Нордхейм, и теперь собрал в Харон-Сидисе военных вождей. Некоторых из них он казнил за неудачи, поставив новых на их место. Очень быстро царь сложил в голове новый замысел и для его воплощения с нетерпением ожидал, когда Зверь поднимется после недуга.
Рейван вошёл в зал и увидел набульских полководцев, собравшихся вокруг стола. В центре, с золотым обручем на чёрных кудрях, стоял царь. Кзорг поклонился Владыке, повинуясь церемониалу, но внутри у него всё заворочалось от злости. Доспех скрипнул, как у молодого воина, и в глазах Рейвана сверкнула озлобленность.
Полководцы Вигга подвинулись, уступив Зверю место рядом с Циндером. Все они поклонились ему, потому что он был теперь хранителем крепости и вторым среди кзоргов после гегемона. Рейван тоже коротко поклонился боевым вождям, а затем взглянул на стол, где была расстелена карта рисских земель, и очень пожалел о том, что не был лишён памяти. Сердце его заледенело, а ещё не окрепшие после болезни ноги предательски дрожали.
Царь медленно и рассудительно провёл рукой по полотну карты. Рейван уставился на его смуглые пальцы, подумав о том, как они ночами сжимают тело Маррей, её мягкую нежную грудь, которой блаженно касался и он. Нутро Рейвана искорёжило от ревности.
– Риссы отбили Нордхейм и теперь ждут от нас ответа, – резко сказал Циндер.
Рейван удивлённо повернулся к гегемону, и Вигг в этот момент хитро поглядел на Зверя.
– Возможно, нам и не придётся вновь подступаться к их крепостям, – произнёс царь. – Они сами сдадут мне их все до единой!
Рейван догадался, куда клонит царь, а Циндер недовольно скривил и без того безобразное лицо.
– Когда-то давно мой отец, Годард Великий, принял мудрое решение, – продолжил Вигг, не сводя глаз со Зверя. И все тоже поглядели на него. – И вот теперь, я думаю, пора пожинать его поспевшие плоды.
Циндер помотал головой.
– Владыка, – произнёс он, – теперь, когда Ингвар мёртв, Рейван не может быть нашим заложником, он не ценен для риссов. Они рады были бы его прикончить, ведь он кзорг!
– Нет, Циндер, нет, – вздохнул с упоением Вигг. – Слухи донесли, что у риссов новый Верховный ван, назвавшийся – им! – Вигг указал рукой на Зверя. – Они возложили на него золотую гривну, и он правит ими!
Рейван сжал челюсти, новость потрясла его.
– Риссами правит ван Эйнар, сын Ингвара! – продолжил царь. – А значит, наш Зверь может и должен свергнуть его и занять своё место по праву. Они сами избрали его – сами и будут виноваты в своей погибели.
Рейван не понимал, кто же мог назваться его именем. Ему захотелось поглядеть в глаза самозванцу, а затем наказать его.
– Зверь знает о том, кто он? – спросил Вигг у Циндера.
Гегемон тревожно взглянул на Рейвана.
– Ты сын Ингвара – Верховного рисского вана, – вымученно произнёс он. – Теперь знает, – ответил Циндер царю.
Вигг улыбнулся.
– Зверь, – сказал Владыка, – ты пойдёшь к риссам и займёшь своё законное место Верховного вана! А потом передашь рисские земли мне.
Рейван опёрся обеими руками о край стола, чтобы не рухнуть от придавившей его тяжести. Он поглядел на карту, где чёрными рунами был обозначен Нордхейм, а потом поднял взгляд на царя, торжествующего от ещё не одержанной победы.
«Нет, на этот раз я не пойду на риссов, ведь там моя сестра. Скорее умру!» – подумал Рейван.
Обретя внутреннюю уверенность, он выпрямился, и взгляд его гордо заблестел. Царь ухмыльнулся, и тогда Рейван понял, какую огромную ошибку совершил, показав эмоции и небезразличие.
– Если ты не сдашь мне север, – произнёс с ухмылкой Вигг, – я причиню большие страдания Владычице Маррей.
Угрозы обожгли Рейвана, взгляд его сделался беззащитным. «Я пропал», – подумал он.
Глядя на загнанного в ловушку кзорга, царь расплылся в улыбке триумфа, довольный своей хитростью.
– Теперь уйдите все! – приказал царь. – Кроме тебя, Зверь. К тебе у меня ещё и личный разговор.
Комната зашуршала шагами и шелестом богатых плащей на ещё более богатых доспехах. Рейван ожесточился, и первое, о чём он подумал: сейчас же, решительно и неотложно убить царя! Пусть его потом немедленно зарежут на месте, но ни Маррей, ни Ингрид не будет угрожать столь великая опасность.
Рейван спешно сообразил: как только все военные вожди покинут зал и двери закроются, он отдаст приказ телохранителям Вигга расступиться. Ведь они кзорги, они обязаны ему подчиниться. Затем он бросится на Вигга и свернёт ему шею. Сделает всё это очень быстро, за пару ударов сердца – царь не успеет даже выхватить меч.
Но охранники обступили Вигга, и Рейван увидел, что под плащами на них доспехи гвардейцев – Вигг заменил всех кзоргов в охране на обычных солдат! Они не подчинялись Харон-Сидису! Рейвана обдало жаром – его план оказался невыполним, царь был неприступен.
***
Когда все ушли, в зале остались лишь телохранители и Циндер. Рейван бросил ошалевший взгляд на гегемона, стоявшего подле, и ему показалось, что наставник считал весь его порыв: от решимости и до раздосадованности.
– Значит, ты сблизился с моей женой, – произнёс Вигг. Царю не терпелось отчитать кзорга за преступление. – Ты держался за её юбку!
Рейван принял мрачный вид, поглядев на царя, но сердце его гордо билось от подаренной ему Владычицей любви.
– Владыка, – проговорил Циндер, – Зверь никогда не заставлял в себе сомневаться. Он добыл себе славу в Эскелле, убив предателей. Он нашёл и убил Лютого в рисских землях! Это подлая игра твоей жены, кзорг не виноват.
– Циндер, да успокойся, – усмехнулся Вигг. – Эй, Маркус, плесни вина, – кивнул он старшему над своими телохранителями и опустился в кресло.
Гвардеец наполнил кубок и подал Владыке.
– Уж я знаю, что такой грязной жрицы ещё не видывал свет, – проговорил Вигг, глотнув вина. – Конечно, я и не думал, что моя жена может увлечься эскеллийским Зверем. Она знает, что он ценен для меня, вот и решила позабавиться. Только кишка у неё оказалась тонка – до смертельного исхода она не довела, вовремя одумалась. И за это тебе стоит благодарить Великую Мать, Рейван.
Циндер принял расслабленную позу и похлопал кзорга по плечу.
– Царь простил тебя. Но впредь будь умнее, – буркнул он в ухо Зверю.
– Но тем не менее перед нами не просто кзорг, но и рисский ван, – с улыбкой сказал царь. – А ты так недостойно с ним обращаешься, Циндер. – Вигг перевёл взгляд с гегемона на Рейвана: – Ты преклонишь передо мной риссов, Верховный ван?
В этот раз Рейван сумел удержаться и не показал своего отчаяния. Он вдохнул сырой воздух зала и принял вид полной покорности.
– Преклоню, Владыка, – произнёс он.
Вигг довольно откинулся на спинку.
– Хорошо. Теперь ступай.
Рейван с предательским скрипом доспеха поклонился и направился к выходу.
– Постой, Зверь, – произнёс царь, провожая его взглядом. – Ты рисс по рождению, но вырос в Харон-Сидисе. Говоришь ли ты на их языке?
Рейван обернулся.
– Чтобы убить, надо ли говорить? – ответил он. – На мечах один разговор.
– После того, как убьёшь самозванца и займёшь место вождя, тебе придётся отдавать приказы, – поглядел Вигг исподлобья. – Тебе нужно выучиться говорить с ними не только мечом.
Рейван почти озверел: его ярость рвалась найти выход в какой-нибудь стычке – подраться с кем-нибудь, но никак не вести разговоры. Но он опустил взгляд и смиренно кивнул.
– Владычица Корда скоро отправляется в Рону, – продолжил Вигг. – Ступай в её распоряжение, возглавь эскорт из воинов, который будет сопровождать её, а она за время пути даст тебе необходимые знания.
Рейван стиснул зубы, горло у него дрожало от нежелания покориться. Он глубоко вздохнул, чтобы успокоить себя, поклонился и вышел. Любое оттягивание времени до рокового часа казалось ему в нынешнем положении спасительным.
– Прикажу отцу Сетту опоить его зельями для путешествия в мир. Он может возжелать женщину и причинить зло кому не надо, – произнёс гегемон, уже развернувшись к слуге, чтобы отдать распоряжение.
– Не стоит, – поднял руку Вигг, останавливая Циндера. – Если Богиня такая мудрая, то пусть она властвует над ним.
– Но с Кордой поедет и твоя жена? – недоумевал гегемон.
– Именно, – кивнул царь. – Маррей так досаждает мне, что я буду рад, если избавлюсь от неё. Пусть будет на всё воля Великой Матери.
***
– Владычица Корда? – Рейван постучался в тяжёлую деревянную дверь покоев. – Это Рейван, меня прислал царь Вигг.
Корда открыла. Рейван увидел перед собой невысокую женщину в светлом одеянии жрицы. Она выглядела ещё довольно молодо, однако волосы её были уже посыпаны пеплом и собраны в косу вокруг головы, сообщая о том, что она больше не берёт мужей. Корда была старшей жрицей Великой Матери – вдовой царя Годарда.
– Здравствуй, Рейван, – произнесла Владычица сильным голосом, который показался кзоргу уже знакомым.
Рейван не ответил на приветствие: его сердце замерло в тот миг, когда он увидел за плечом Владычицы лежавшую на постели фигуру с выбивавшейся из-под покрывала копной тёмных волос.
Презрев приличия и церемонности, кзорг стремительно вошёл в комнату. Он не дышал, делая шаги, приближавшие его к Маррей. Подойдя, он опустился на колени перед ложем любимой женщины и увидел разбитые губы и синяки. Она была ещё более бледна и худа, чем обычно.
– Маррей, – прошептал Рейван. – Что с тобой?
Опущенные ресницы Маррей затрепетали, но она не подняла на него глаз.
Рейван взял руку молодой Владычицы в свою, обтянутую чёрной кожей и защищённую сверху металлическими пластинами. Рядом с его грозной ладонью бледная, почти прозрачная ручка Маррей показалась ему хрупкой, словно стекло.
– Маррей, – требовательно произнёс кзорг.
Владычица не ответила, губы её скривились, она отняла руку и отвернулась.
– Не прикасайся к ней, – сказала Корда, приблизившись. – Ты для неё опасен. Уходи. Мы поговорим с тобой позже.
Рейван поглядел на старшую жрицу, которая возвышалась над ним белой скалой, и растерялся от её величия.
– Это Вигг сделал с ней? Из-за меня?
– Царь сделал это с ней. Из-за ревности к её мужчинам, которых он настигнуть не смог, – произнесла Владычица.
– Как же он мог? – тяжело задышал Рейван, сжимая кулаки. – Даже зверь такого не сделает!
Кзоргу захотелось тотчас пойти и выпустить из Вигга всю кровь – до того он разозлился. Мышцы его напряглись от гнева. Сердце заколотилось, как во время самой отчаянной схватки.
– Убью его! – выругался он и резко поднялся.
Корда в одно мгновение встала на его пути, а Маррей ухватила Рейвана за запястье.
– Не убьёшь! – сказала Корда. – Они убьют тебя прежде. У Вигга в охране лучшие воины, да и сам он сейчас куда сильнее тебя: ты еле стоишь на ногах!
Рейван знал, что Владычица Корда была права, и ему захотелось разрыдаться от бессилия. Лишь прикосновение Маррей позволило удержать себя в руках. Он увидел, что Маррей ещё больше побледнела, и даже губы её стали серыми, будто безжизненными. Усилие, с которым она к нему потянулась, оказалось слишком тяжело. Рейван вздрогнул и вновь присел к ней.
– Об убийствах кого бы то ни было в присутствии Владычицы говорить не смей, – строго сказала Корда, но Рейван не слушал её.
– Скажи мне что-нибудь, прошу, – прошептал он Маррей.
Молодая Владычица закрыла глаза и совсем будто угасла. Рейван умоляюще поглядел на Корду.
– Что с ней? Она поправится?
Старшая жрица взглянула на Рейвана с осуждением за его неучтивость и за бесстыдную привязанность к Маррей.
– Ты должен уйти, – тихо сказала она. – Маррей решила следовать своему долгу, понимаешь? Я вылечу её, и она родит царю наследника. А ты кзорг и ничего, кроме смерти, никому дать не способен.
Корда покосилась на эфес меча, торчавший из ножен на поясе Рейвана. Кзорг в отчаянии уронил голову на ладони Маррей, и старшая жрица сжалилась над ним.
– У неё было внутреннее кровотечение, – сказала Владычица. – Я сделала операцию, чтобы остановить его. Дней десять уже длится лечение, но она будто не хочет поправляться. – Корда тяжело вздохнула. – Ничего не ест.
Рейван вновь взял Маррей за руку.
– Ты должна есть, – сказал он. – Иначе погибнешь, а я этого не вынесу.
Маррей поглядела на него и чуть заметно кивнула.
– Рейван, – прошептала она слабым голосом. – Ничего не натвори, пожалуйста. Оставь как есть. Обещай.
– Обещаю, – помолчав ответил он.
Маррей сомкнула глаза и от слабости погрузилась в сон.
– Рейван, выйдем, ей необходимо отдохнуть, – произнесла Корда.
***
Кзорг и старшая жрица вышли под жаркое солнце. С тренировочного плаца доносились грохот и удары мечей. Рейван поглядел в ту сторону и прищурился, чувствуя, что соскучился по движению, по ярости и звону оружия.
– Твоё плечо хорошо заживает, – произнесла Владычица. – Думаю, завтра можно будет снять швы. Но не гляди, не гляди туда: я запретила Циндеру гонять тебя по плацу ещё с месяц.
– Значит, это твои бинты на мне? – сказал Рейван, ощутимо напрягая грудь и плечо, чтобы почувствовать повязки на теле.
– Да, – ответила Корда. – И сон твой был столь долог тоже из-за меня. Ты должен был восстановиться перед тем, что тебе пришлось сегодня узнать.
Владычица многозначительно посмотрела на Рейвана, и его затошнило от смеси заботы и презрения в её взгляде.
– Ты всё знаешь? – проговорил он.
– Всё знаю. О том, кто ты и чего от тебя хотят. Теперь ещё знаю о том, чего хочешь ты сам…
Корда не договорила, ей помешали проходившие навстречу воины. Рейван прикрыл рукой глаза: они заболели от яркого света. В нём разрасталось стойкое ощущение того, что всю жизнь он был приручённым зверьком в руках набульских Владык.
– Когда говоришь с Владычицей, то должен быть почтительным, – сказала Корда.
Рейван снова неучтиво промолчал. Они подошли к тени галереи. Владычица Корда двигалась немного впереди, а кзорг чуть отставал, терзаемый тяжестью грядущего разговора. Он чувствовал, что в ней зреют невысказанные слова и она выжидает момент, чтобы никто не смог им помешать.
Идущие навстречу кзорги приветствовали коротким поклоном сначала Зверя, а потом Владычицу, и её, как видел Рейван, это задевало – а его, наоборот, веселило, он чувствовал себя в стенах родной обители совершенно по-хозяйски. Иногда Корда почти останавливалась, чтобы начать разговор, но, не решаясь, двигалась дальше.
– Владычица, говори уже, – сказал Рейван, теряя терпение.
Корда остановилась и поглядела на него: в его рисские жёлтые глаза и на тёмно-золотистую бороду, цвет которой выдавал смешанную кровь. Взгляд Владычицы был и ласкающим, и ожесточённым. Кзорг смутился и поспешил отвернуться.
– Тебя прислал ко мне Владыка Вигг? – произнесла Корда.
– Царь приказал мне сопроводить тебя в Рону, чтобы в дороге ты научила меня говорить на рисском, – ответил Рейван, снова поглядев в лицо Корды: оно казалось ему знакомым. – Мы встречались раньше?
– Не раз, – произнесла она, чуть улыбнувшись. – Я много раз лечила тебя здесь, в Харон-Сидисе. Но ты ничего этого не помнишь.
В голосе Владычицы прозвучал надрыв, и Рейван не понял, укор ли это был ему или сокрытая тоска души. Он смерил её взглядом: жрица была не очень стара, но уставшие глаза и поседевшие прежде времени волосы выдавали, что прожитые ею годы были непростыми.
– Когда ты будешь готова ехать? – спросил кзорг.
– Как только Маррей окрепнет настолько, чтобы перенести дорогу.
Рейван вспыхнул. Знание о том, что он будет сопровождать в дальнем пути и Маррей, заволновало его.
– Рейван! – осуждающе воскликнула Корда. – Если Вигг узнает, то убьёт тебя! О чём ты думаешь⁈ Как ведёшь себя⁈
«Вот о чём она хотела говорить!» – понял он.
– Вигг знает, – ответил Рейван, опустив взгляд в землю. – Он всё знает и грозит причинить Маррей вред, если я не передам ему рисские земли.
Корда прикрыла рукой рот. Оба они замолчали. Рейван сокрушённо вздохнул, пнул ногой землю. Прищурившись, осмотрелся по сторонам и потом вновь взглянул на Владычицу, когда та зашептала нараспев молитву Великой Матери.
– Что ты делаешь? – с озлоблением произнёс он.
– Бедный мальчик, – произнесла Корда, на её глазах выступили хрусталики слёз. – Я буду усерднее молиться Богине о тебе.
– Оставь молитвы при себе, Владычица! – ответил Рейван.
– Не смей грубить жрице! – ударила Корда его по щеке.
Владычица ушла.
А Рейван вновь плюнул на землю и выругался, чувствуя горячий след её руки на лице.
***
Занимался рассвет. Рейван поднялся на северную башню Харон-Сидиса, чтобы всмотреться в широкий мир за его пределами. Где-то там, за горами, жила его сестра.
