Текст книги "Знаток Имён(СИ)"

Автор книги: Заставный Свят

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

– Ладно, тьма с ним, твоим гардеробом, – наконец сдался бисбир, в последний раз пытаясь натянуть на нем ткань так, чтобы она не походила на флаг, обвившийся вокруг жерди. – Потом попрошу Коду, может получится что-то подшить к твоему скелету. Помнится, она любила заниматься кройкой, – на миг медведь задумался что-то подсчитывая или вспоминая в уме, – Надеюсь, правильно помнится, а то я ее знаю, – покалечит еще ненароком.

Лев облегченно вздохнул, присаживаясь на краешек почти родной кровати.

– Ты принесешь еще что-нибудь почитать? – С надеждой спросил он Баата.

– Еще один! – Сварливо прикрикнули в ответ. – Заколебали оба. Мало мне капитана было, теперь ты нарисовался на мою сердобольную душонку. Знал бы, что такое будет, – вообще ни с одним печатным словом не познакомил бы.

Секунду пронаблюдав насмешливо-просительный взгляд Льва, он все же сдался.

– Ладно, поспрашиваю у команды, – может у кого-то что-то завалялось.

Прошло около дюжины дней с их незапамятного разговора. Лев долго обдумывал слова бисбира и когда принял окончательное решение, – лишь вздохнул с облегчением. Хотя, по-сути, у него и не было особых альтернатив. Вот уж действительно безысходная ситуация.

Услышанная информация немного расставила по местам частички гротескной картинки бытия. Многое случилось и требовало осмысления, но было ли у него реальное время и необходимость закрываться в цикличном анализе? Даст ли его некогда любимое самокопание хоть какие-то результаты? Особенно, когда все уже произошло и на лицо был лишь итог.

На следующий день Баат опередил его, предложив помощь в дальнейшем устройстве, как будущего члена цеха. Уже позже, держа в руках большую энциклопедию современности, или правильнее сказать, – "этой современности", он понял, насколько в действительности щедро с ним обошлись.

Реальность его новой жизни, а она несомненно начиналась заново, угнетала количеством необходимых для получения знаний. Многие наверняка мечтали о чем-нибудь подобном, грезя о чудесах и, безусловно полной героических приключений, будущности. Ему же ситуация виделась несколько иначе.

Без гражданства, документов, образования, специализации и откровенно говоря, – хотя бы намеков на скрытые таланты. Чистый лист в расписной радуге вселенского полотна. Не сказать что "дома" он был кем-то. Но на кусок хлеба хотя бы мог заработать. Хотя кого он обманывает?

Да, – его спасли, отмыли, откачали, подлечили. И что дальше? Все имеет свою цену. За просто так никто ничего не делает. Это было понятно с самого начала. А значит от него могли извлечь какую-то выгоду и этим следовало воспользоваться, чтобы она была обоюдной.

Почему-то сразу всплыл, прочитанный еще в школе рассказ о том, что вся вселенная построена на бартере. Ничто не берется из ниоткуда и никуда не пропадает. Меняет формы, ипостаси, ради дальнейших метаморф, что приводит в движение непостижимый механизм вселенной. Круговорот жизни, смерти, рождения и разложения, крутит шестеренки существования ради прогресса и дальнейшего прироста все той же энергии из которой все возникло. Чем не бартер, обмен, торг?

Именно, на этой концепции, вероятно, возник капитализм. Якобы получаешь что-то, только отдавая взамен.

Забавная шутка, со все той же долей шутки.

Тем не менее, Лев искренне поблагодарил Баата, понимая, что ему вновь вручили очень ценный дар. Чем придется за него заплатить, – уже другая история, ведь при ином стечении обстоятельств он мог вообще больше никогда не открыть глаз. Не говоря уже о сделках-подарках.

– Если у тебя есть время, я хотел бы задать пару вопросов, – сказа Лев, избавившись от штор, что по ошибке называли одеждой и вновь облачившись в "рубашечный халат".

– Ничего не имею против. Наоборот, – рад слышать, – удовлетворенно кивнул Баат, принимая в руки аккуратно сложенные вещи.

На миг Лев задумался, пытаясь правильно сформулировать мысль.

– Ты же шинод, верно? – спросил Лев и дождавшись согласного закрытия глаз, продолжил. – Насколько я понимаю вы нечто вроде волшебников или ученых с высокоразвитыми знаниями в области работы с эфиром. Тоже верно? Также я понимаю, что ты в первую очередь провел необходимые исследования моего организма на наличие соответственных навыков или способностей.

– Ты хочешь знать результаты тестов? – догадался Баат.

– Естественно хочу, – согласился Лев. – Или я слишком спешу?

Честно говоря, этот вопрос сильно заботил его. Энциклопедия, авторства господина Перкаццио Дрома, сообщила о мироустройстве государства Импублика, гражданами которого являлись пассажиры корабля, а в будущем, – и сам Лев, если верить словам Баата.

И, судя по всему, немаловажную роль во всех мало-мальски важных вопросах, занимал эфир. То ли элемент, то ли материя, то ли вовсе энергия, якобы наполняющая все вокруг. Пятая стихия, – элемент мироздания.

Стоит учесть, что благодаря под-измерению, зовущемуся Орикасом, или же Вечным Штормом, импубликанцы обрели способность странствовать в самые отдаленные уголки вселенной и свободно посещать практически любые миры.

А шиноды... Шиноды одна из разновидностей местных то ли джедаев, то ли колдунов-кудесников. А может и вовсе эволюционировавших, из-за вечной медитации, йогов. Хотя на самом деле возвели свое ремесло скорее к рангу науки, нежели шарлатанской эзотерики.

– Ты уже понимаешь смысл слова "шинод"? – Полюбопытствовал Баат, присаживаясь в недавно дополнившее здешний интерьер кресло.

Впрочем, после "разговора по душам", комната довольно заметно преобразилась. Свет начал поступать не только от тщедушного горшочка-лампадки у изголовья кровати, – появились самые настоящие светильники в форме шайбы, что распространяли нежно-оранжевое свечение.

Слева от кровати возникла небольшая тумбочка. Теперь издыхающая от количества книг, а иногда, – подносов с едой. Последняя, кстати, мало чем отличалась от привычного рациона. Разве что над происхождением мяса оставалось только строить догадки. Впрочем, – глаза не видят, сердце не болит.

Справа же, что поразило особенно ощутимо, появилось окно. Одна из стен, наконец перестала маскироваться и превратилась в стеклянную арку, сквозь которую поступало дивное свечение всегда разного Орикаса. Иногда почти по небесному голубого и чем-то даже напоминающего это самое небо. Иногда, – мглисто пасмурного в своих изумрудно-черных тонах. А иногда даже серебристо-золотого в безветренном покое.

– Индивиды, связанные с эфиром и его проявлениями? – вопросом на вопрос, ответил Лев, тоже присаживаясь.

– Почти, – согласно кивнул Баат. – Вообще, шинод не более чем обособленная характеристика. Пожалуй, поведаю тебе общие представления так как их видим мы, – импубланцы и шиноды.

Пристроившись поудобней и отпив парующего отвара, сродни чаю, бисбир начал свой сказ:

– Если начинать с основ, то следует, хотя бы коротко, коснуться общей концепции мироустройства. Миры, звездные и вообще вселенная базируется на пяти столбах, что правят бал жизни. В обособленном понимании, это четыре стихии жизни, – вода, земля, воздух, огонь – и цепь, их объединяющая. Она совмещает в функционирующую совокупность явлений саму суть стихий и названа эфиром. Квинтэссенция четырех элементов, что служит каркасом всего, предопределяя физические законы и круговороты жизненных циклов. Сверхстихия, как и ее младшие коллеги, имеет четкое проявление, что часто путают с самим эфиром. Это мана, – чистейшая энергия первозданной, нефильтрованной силы стихий. Чтобы было понятнее, приведу аналогии с цветами. Если все существующие краски смешать воедино, получится белый цвет. Так вот, – эфир это цвет, а мана, – его переходные периоды, на пути к идеалу.

Понимая, что для сопоставления и анализа информации, необходимо время, Лев вопрошающе поднял руку.

– Да?

– Один нюанс, – виновато улыбнулся Лев. – Стихии, силы, энергии, – это безусловно невероятно здорово, но я, на данном этапе, не особо одарен богатством воображения в таких вопросах. Поэтому, озвучу, как это понял я, – эфир нечто типа элемента химической таблицы, а мана, – само вещество, в котором он присутствует?!

Теперь задумался Баат. Лев только теперь понял, что, возможно, у импубликанцев и нет привычного ему понятия таблицы Менделеева, однако, судя по реакции бисбира, – ошибся. Иначе шинод переспросил бы. Не говоря о том, что периодическая система элементов, – основа основ и попросту "не существовать" не может.

– Не до конца точное определение, – после паузы, наконец сказа Баат. – Но, для тебя, в общих чертах, – именно так. Сверхстихия в связи со своей многогранностью, способна принимать самые различные формы. Начиная с зарождающих жизнь нейросигналов и заканчивая той же эфириазой, что жизнь исчерпывает. Но сейчас не об этом речь. Можно перейти уже к сути заданного вопроса.

Нам знакомы всего несколько видов разумных существ. И каждый, в силу своих врожденных качеств, поддается той или иной классификации. Основных четыре подвида: шиноды, вестархи, эстапы и примулы. Первые, такие как я, наиболее сопоставимы для прямой работы с маной и самим эфиром непосредственно. Вторые, наоборот, – менее чувствительны к мане, но все же осознают эфир в незамутненном виде. Третьи, – среднестатистические граждане, чьих талантов хватает на основные потребности и работу с мана-носителями, но, увы, никак не с самой маной, не говоря уже об эфире. А вот четвертые, – самая загадочная каста, чью природу мы изучаем уже долгое время, но все так же далеки от хотя бы частичной систематизации. Примулы, – непосредственные жители Орикаса, первородные порождения сверхстихии.

Баат вдруг задумчиво замолчал каким-то своим мыслям, будто мгновенно потеряв интерес к собеседнику. Пришлось ненавязчиво кашлянуть, напоминая о своем существовании.

– Ой, прости, – мотнул он головой, возвращаясь откуда-то издалека. – Ах-да, тесты! Увы, диагностика показала норму эстапов. У тебя неслабая ментальная составляющая, но стиллакта тебе, опять же, – увы, не видать. Не знаешь что такое стиллакт? Ну-у, простыми словами, – нечто вроде катализатора способностей шинода. Предметная субстанция, куда помещена сущность, сравнимая с примулом, для упрощения контакта с маной и эфиром.

– Печально, – почесал макушку Лев, отчего-то ничуть не удивившись новостям, хотя результат оказался вполне предсказуемым.

– Не отчаивайся, – попытался приободрить его Баат. – Случается, обстоятельства меняются. Ведь на то они и обстоятельства. Так что вполне вероятно, что и ты найдешь какую-то лазейку для познания эфира по-своему. В конце концов, мы все носим его в себе.

Вопрос был не просто актуальным, – а более чем жизненно важным. Краткий экскурс по социологическим дебрям Импублики, если и дал понять что-то совершенно четко, – так это необходимость понимания своей роли в обществе.

Импублика фактически являлась империей, где абсолютная власть первично присутствовала в руках Императора. Но время отредактировало сценарий и теперь все было несколько сложней. Если раньше государь не только "рулил" всем и отвечал за все, то теперь у него появился столь важный фундамент для регуляции адекватного социума, как цехи.

Откровенно говоря, цехи чем-то больше напоминали дворянские дома, лишенные династической привязанности и переформатированные в некую разновидность корпоративного решения, вместо вассального подданства.

То есть в цех мог вступить каждый желающий, независимо от сословия, происхождения, вероисповедания и прочих атрибутов социального статуса. А сами цехи занимались самыми разными вещами, разительно имитируя земные корпорации и конгломераты. Или наоборот.

Главный нюанс заключался в функционале цехов, которые с тем же успехом можно было бы назвать "компаниями", "гильдиями", да пусть даже творческим объединением. Суть каждого цеха, – развитие своих сфер влияния и возможностей, во славу и прибыль непосредственно Импублики и себя самих, в ее составе. Таким образом стандартные государственные структуры, типа комитета безопасности и иже с ними, получают нечто вроде гражданских объединений, построенных на взаимовыгодных отношениях непосредственно с самим государством и его управляющими механизмами.

Простым примером является один из самых влиятельных цехов, – Трилистник, что имеет около двенадцати процентов продовольственного рынка Импублики под своим чутким руководством. И за счет этого не только обеспечивает работой и статусом огромное количество граждан, но и весьма ощутимо наполняет казну государства. Взамен получая соответственные льготы, почести и более продвинутые свободы лично от императорского двора. Тот же принцип бизнеса, но якобы "взятого под аренду" едва ли не лично у императора и державы.

Вначале Льву это показалось некой нелепой дикостью, совмещающей гремучую смесь практически всех более-менее функциональных политических систем, под острым империалистическим соусом. Однако, видимо, общество здесь достигло куда высшего уровня развития, раз оно не только работает, но и делает Импублику баснословно богатой страной с самым высоким уровнем развития среди соседей...

– Да я не об этом, если честно, – хмыкнул Лев. – Просто теперь с трудом представляю чем могу оказаться полезен вашему цеху, когда вам надоест тестировать мою бездарность.

– О, Свет! Так ты об этом, – пренебрежительно махнул лапищей Баат. – Есть множество занятий, знаешь ли, в которых быть шинодом совершенно необязательно, а иногда и вовсе противопоказано. А учитывая, что ты за неделю прочитал больше книг, чем некоторые представители весьма влиятельных цехов за всю жизнь, заржаветь тебе вряд ли удастся.

– Слушай его, мальчик, он дело говорит, – прошелестел с порога уже однажды услышанный голос, от которого у Льва почему-то становились волосы дыбом.

Капитан Морритас Стрего, в своем нетленном черном костюмчике, лукаво улыбался от уха до уха. И эта улыбка вызывала во Льве довольно смешанные чувства. С одной стороны он был бесконечно благодарен этому человеку за спасение. Но вот с другой, – когда взгляд, отдающих багром, глаз, останавливался на нем, возникало странное чувство, будто кто-то безжалостно взбивает огромным миксером все его внутренности.

Это не был страх или откровенная антипатия, каковой страдал немолодой второй капитан судна, – сэр Андрэ Реймар. Когда капитаны впервые посетили его палату, – беднягу Реймара аж перекосило от пребывания с Морритасом в одной комнате.

Лев испытывал куда более сложную гамму ощущений, основным из которых было все ускользающее тревожное дежавю. И эта беспричинная, животная тревога, возникающая в присутствии шинода, бесила его несказанно.

– Рад встрече, тар Стрего, – поклонился заученным жестом Лев, приложив правую руку ко лбу, а потом к сердцу.

– А я то как ра-ад, – беззаботно протянул этот чудак, с виду едва ли не его одногодка. – А вы я посмотрю времени не теряете, – он кивнул на отложенные Львом, после прочтения, книги. – Я то думаю куда подевалось все чтиво в этой дыре. А оно эво как повернулось. И что, нравиться наша культура?

Лисьи глаза капитана, полу-зажмуренные, внимательно изучали Льва. Кто знает какие мысли скрывались за этим притворно сонным взглядом. Но в этот раз Лев держал себя молодцом и даже не вспотел, как в прошлую их встречу, когда при виде светловолосого задохлика, внутри все сжалось, словно от внезапно возникшего вакуума.

– Прекрасно, тар Стрего, – Лев улыбнулся в ответ, искренне опасаясь чтоб не получилось слишком натянуто. – Я искренне очарован и всецело поглощен ею.

– Вот как, – прищурился капитан еще больше, а улыбка, будто готова была замкнуться на макушке. – Что же, тогда я, пожалуй, поделюсь литературой для истинных ценителей, чтобы загладить вину за то что вынужден украсть тара Баата.

С этими словами он протянул небольшую книжицу, больше похожую на блокнот, что сопровождалось удивленным взглядом бисбира.

– В общем, – развлекайся, а мы пойдем, – все так же растягивая слова, сказал Морритас, подхватывая под ручку опешившего Баата. – Не бойся, мы вернемся как только обсудим неотложные дела.

И его оставили наедине с книжечкой и Орикасом за окном. Делать было нечего, – он взялся за чтение, ведь это было единственным, что в последние время давалось ему легче, чем когда бы то ни было.

Вообще, неожиданное пристрастие к печатному слову, было скорее потребностью, нежели реальной необходимостью. Это он понял, как только в его руки попала первая книга здешних авторов. Бездна, скрытая за каждой из рельефных кожаных обложек, в последнее время затягивала Льва с особым остервенением. А иногда у него складывалось ощущение, что при желании он сможет достоверно процитировать любую строчку и страницу на выбор из каждой, поглотившей его рукописи.

Врученная капитаном книжка носила броское и вполне неординарное название, в сравнении с прошлыми творениями здешних авторов, – "Дети Шторма или Проистечение Бытия", автор – Рад'разель Джио.

***

– Итак, прошу любить и жаловать, моего внучатого племянника, – Лейямира Квартус! – Неизменный восторг не покидал Морритаса, с того момента, как они покинули палату.

Вся команда оринависа "Око Бури", собралась в плеонаторной, – чем-то средним между капитанским мостиком и серверной.

Территория большого стеклянного кубка, каковым и являлось помещение, была битком набита народом. Широкий металлический круг палубы был тесно заставлен вычислительными и наблюдательными технологиями штормопроходцев. Это место просто таки лучилось маной и голографическими диаграммами, чертежами, графиками и макетами корабельных элементов, отображающих печальное состояние судна в реальном времени.

А так же здесь собралось около трех дюжин человек самых разношерстых "национальностей и происхождения".

Впервые Льва, теперь уже Лейямира, или Лейя, – представили перед ними, а их перед ним. Сказать, что восторга на лицах не читалось, – не сказать ничего. Но сейчас его это мало волновало. Перед ним сдержали слово и буквально сегодня утром, сообщили что теперь он не абы-кто, а родственник самого капитана. Пускай даже трижды внучатый.

– Мы подобрали его во время пересадки на Зутре, когда возвращались из места некогда именуемого Гвиссеадом и я просто-таки не смог удержать своих родственных чувств, узнав, что бедняжка совсем осиротел... – кажется, Морритас даже слезу пустил, обнимая скривившегося Ль... Лейя.

А когда высморкался в его, перекроенный Кодой на спор из Баатового плаща, комбинезон, торжественно добавил.

– В общем, теперь он официально под опекой Лунного Цеха Звонарей!

– Но мы же не были на Зу... – кто-то из реймаровцев, ощутимо обделенный сообразительностью, явно не смог уследить за цепочкой интриг тара Морритаса.

– Я сказал, – леденящим кровь тоном перебил Морритас неудачливого мыслителя. – Внучатый племянник! Зутра! Лейямир Квартус! Все поняли?

Бледный, как смерть, сэр Реймар с гораздо усилившимся нервным тиком в районе правого глаза, громче всех выдохнул: "Да!", давая команде понять, что теперь эта небылица, – самая доподлинная история, без каких-либо сомнений.

Стоящая же особняком дюжина Звонарей, среди которой Лей, с удовольствием, узнал закрывшего ладонью глаза Баата, лишь криво ухмылялась в своем подавляющем большинстве. Одни из-за выломанной Морритасом комедии, другие из-за мешковатого комбинезона на Лео, что с таким же успехом мог и дальше оставаться на вешалке. Третьих веселил полуобморочный Реймар со своей тугодумной сворой. Ну а кто-то просто был Кодой, и улыбался просто потому что могла и хотела.

Кстати, именно Кода была едва ли не единственным шинодом среди присутствующих, чьей специализацией было лечение. Так что подьем Лейя на ноги, преимущественно был ее заслугой, за что он не преминул поблагодарить. И ее внешность была первым в новой жизни фактором, заставившим Лейя неосознанно покраснеть.

Дело в том, что девушка принадлежала ко второму ответвлению расы бестиалей, которым являлся Баат. Если последний изначально был антропоморфным медведем, то есть – человекообразным зверем, то с расой Коды дела обстояли наоборот, – она была бистардом, звероподобным человеком. Практически ничем не отличаясь внешне от обычного, в понимании Лейя, человека, в ее физиологии присутствовали элементы принадлежности к определенному животному типу. В случае Коды, это, видимо, был кто-то из местной разновидности кошачьих и потому у нее присутствовали самые настоящие кошачьи уши на верхней теменной части черепа, вместо обычных. И, естественно, полосатый хвост с пышной черной кисточкой. А именовали таких существ отталкиваясь от прародительского вида. В данном случае, – котобист.

Впрочем, реакция у Лейя, судя по словам Баата, была вполне ожидаемой, ведь на синеглазую блондинку и красавицу Коду, так реагируют практически все особи мужского пола. Больно многими достопримечательностями одарила ее природа. Правда, очарования может поубавиться после общения с ней и осознания, что выпить это хрупкое создание может за трех здоровых мужиков и даже не поморщиться.

В общем, с видовой разнообразностью здесь был тот еще калейдоскоп. А ведь он еще и оринависа не покидал.

Лей, сам выбравших этот вариант имени среди предложенных, искренне пытался смоделировать личность или хотя бы примерный образ каждого "звонаря" среди присутствующих. Увы, получалось откровенно скверно. Все были настолько разными, яркими и в то же время своеобразно загадочными, что на ум приходили только откровенно бредовые идеи.

Еще более сложная ситуация обстояла со всеми присутствующими вообще. Или же с ним самим, – это с какой стороны посмотреть. Соль заключалась в фактическом отсутствии среди экипажа людей. Вернее, – все здесь были в большинстве крайне антропоморфны и во многом практически ничем не отличались от расы, представителем которой был сам Лей. Однако различия все же были. У кого-то уши, у кого-то глаза, у кого-то руки, цвет кожи, строение скелета, волосяной покров...

При других обстоятельствах подобное наблюдение можно было бы списать на банальные различия каждого отдельного индивида. В любой другой, но не сейчас. Если между национальностями и расами Земли и были физические различия, то они касались лишь фенотипа и никак не реального межвидового различия. Тут же ощущалось присутствие реально разных, не то что рас, а скорее видов.

Пускай в подавляющем большинстве они все оставались теплокровными млекопитающими или хотя бы максимально к ним приближенными, – разница есть.

Проблемой было увы не какое-то скрытое расистское начало. Подобной ерундой он никогда не страдал. Его взволновал очередной неслышный щелчок где-то на краю сознания, вновь остро напомнивший или даже ставящий точку во всех сомнениях.

Это все происходит теперь и с тобой. И так же реально как твое сердцебиение.

Баат не был химерой или исключением из радужной картинки, нарисованной, в твоем воображении, сказки. Это не сказка и химеры здесь, – не обступившие тебя существа, а ты сам. Представитель реликтовой расы, о чьем существовании знают лишь в определенных кругах и то лишь малые крохи. Для мира в который он попал, – необычным будет как раз его мнимая обыкновенность.

Уже не важно как и почему это случилось. Что осталось позади и как все кончилось. По большей части вообще мало что имеет значение. Для вселенной и вовсе практически не существует подобных факторов. Но в рамках его личного микропространства, построенного на перволицевом восприятии, тот призрачный "щелчок" окончательно ознаменовал нечто новое.

При всей фантазии сделанных выборов и принятых решений, – самым верным будет путь вперед. Не потому что это якобы сделает его сильнее, увереннее и стойче в будущем. Бред. На самом деле ответ гораздо банальнее, – в конечном итоге, все равно придется сдвинуться с места, если нет желания сгнить и засохнуть в прошлом, которое давным-давно стало былью. Рано или поздно, так или иначе, – нелепое и нескончаемое странствие это все что у тебя есть. Все что есть у каждого.

– Ну раз с этим разобрались, – молниеносно возвратив медовость голоса, сказал Морритас. – Будьте любезны, капитан Реймар, – ознакомьте всех собравшихся с нашим, так сказать, положением в Шторме.

Вместо ответа, уже порядком вспотевший Реймар, протер испарину на лбу кружевным платочком, явно ему не принадлежавшим, и обратился к своему личному помощнику:

– Доложить обстановку!

– Есть! – Юноша, которого все звали Шеном, без промедления вышел к центральной панели управления плеонаторной и раскрыл на поверхности стекла орикографический атлас, где белым маркером был обозначен "Око Бури". – Сейчас мы находимся в двадцати трех протоках от Столицы. При учете дальнейшего погодного фронта, завтра в полдень мы сможем пришвартоваться на таможенном посту и еще примерно через час, опять же при отсутствии осложнений досмотра, сможем покинуть борт оринависа в орипорте "Кадавр".

Голографическая карта, при рассказе Шена, приходила в движения, детально прорисовывая в 3D штрих-пунктиром маршрут "Ока", пост таможни и Пелену порта Кадавр. Больше похожая на анимационную симуляцию, картина, была расчерчена множеством маркировок и расчетных прописей. Наверняка, для удобства ведения поправок и записей борт-журнала.

Про себя Лей отметил, что сам пост таможни и "пелена" порта выглядели довольно внушительно даже на карте. При малейшем развитии фантазии в плане масштабирования, можно смело предположить насколько огромным, на самом деле, являлось стального цвета кольцо с множеством застроек таможенного поста. А пеленой оно называлось из-за того, что сама эта архитектурно-технологическая конструкция служила ничем иным, как проходом в реальный мир, – Касиор.

Гигантский портал, работал на самовосстанавливающихся мана-батареях, усеявших площадь кольцевого контура. А его внутреннее пространство создавало тонкую пленку концентрированного мана-пространства. И сквозь это "мыло в колечке", оринависы попадали прямо на географически соответствующий орипорт планеты.

Это Лей узнал уже давно от все того же Баата, но увидеть подобное собственными глазами, пускай пока лишь на макете, было достаточно, чтобы восхищенно открыть рот.

Технологии Импублики впечатляли. То над чем земные ученые бились десятками лет, здесь было в обиходе уже едва ли не тысячи лет и считалось вполне нормальной и естественной практикой. Одним словом, – потрясающе.

На слова Шена весь экипаж облегченно и одобрительно вздохнул. А один из дюжины Звонарей, – худой парень с черными, скрученными в пышный конский хвост до поясницы длинной, волосами, лениво протянул:

– Наконец-то, – кажется, его звали Тэссей.

– Да-да, – согласилась еще одна представительница дюжины, – высокая и тонкая девушка с яркими огненно-рыжими волосами и сильно заостренным ушами, что раздваивались на конце, как язык змеи. – Горячая и душистая ванна! Что может быть лучше, после этой помойки!

Команда Реймара ощутимо напряглась, но никто ничего не сказал. Они, очевидно, жаждали распрощаться с шинодами не меньше.

– Эта, как ты выразилась, "помойка" была нашим домом на протяжении трех долгих месяцев, а для команды господина Реймара будет служить таковым еще и впредь, – укоризненно покрутил седой головой огромный Лиам. – Прояви хоть чуточку уважения к судну и его команде, которые первыми вернулись из падшего Гвиссеада живыми.

– Я не это имела... – неожиданно покраснела рыжая. – Простите, я не это имела ввиду.

– Ладно-ладно, – примирительно поднял руки Морритас, уже и так оттаявшей команде Реймара. – Мы все прошли долгий и тернистый путь вместе. И это дорогого стоит, – возвращаться домой без потерь, да еще и после путешествия в те дебри, где нам довелось побывать. Так что, думаю, никто не будет против, если мы устроим себе небольшой сабантуй по поводу успешного возвращения?! Ведь плеониты справятся с пилотированием на такое мизерное расстояние, верно?!

Шен вопросительно посмотрел на капитана Реймара, видимо, ожидая указаний в ответе, на что тот лишь вымученно улыбнулся и кивнул.

– Безусловно, – согласился Шен, явно обрадовавшись ответу капитана.

– Ну тогда, – через час на кухне, ребята, – подмигнул всем Морритас, беря Лейя под ручку, словно какую-то барышню. – А мы пока отойдем потолкуем.

Ответом был дружный гул экипажа, кроме пожалуй Баата, ощутимо напрягшегося, после последней фразы капитана. Но что-то изменить он был не в силах, поскольку Лейя уже потащили в недра оринависа.

– Мы идем ко мне в кабинет, – через спину пояснил лидер Звонарей. – Надо кое-что обсудить насчет тебя.

Лей не ответил, поскольку и сам понимал необходимость уточнения некоторых вопросов.

Утром, когда его оповестили о необходимости знакомства со всем экипажем, времени на какие-то разъяснения не было, – в комнату ворвалась раскрасневшаяся Кода с кинжалом наперевес и словами "где пациент?". Как позже оказалось, – светловолосая бистард поспорила с Морритасом на целую неделю выходных, что ей по силам перекроить хоть какую-то одежду для Лейя.

И выиграла. "Какую-то" она осилила.

– Проходи, – сказал Морритас, пропуская в свой кабинет.

Видимо, перед прибытием, капитан все же решил прибраться, поскольку в прошлый его визит, здесь был не то чтобы бардак, а самый настоящий погром. Тогда Лей возвращал капитану книгу авторства Радразеля Джио, от прочтения которой у него до сих пор смутные впечатления.

Но тогдашняя атмосфера кабинета безжалостно перемолола все на своем пути к перфекционистскому сердцу Лейя. Даже старая "хрущевка", после новогоднего празднества не видала такого хаоса, как личные покои тара Стрего, по нелепому недоразумению именуемые им "кабинетом".

– Ага, – проследив реакцию на вполне терпимую ухоженность комнаты, скривился шинод. – Условием спора с Кодой была генеральная уборка в кабинете. Ей, видите ли, сюда было даже заходить противно, во время собраний. В любом случае, я не собирался оставлять господину Реймару такой кошмар в качестве напоминания о себе любимом. Так что: две цели одним махом.

Капитан проследовал за стол, указывая на мягкий стул напротив. Присев, он тут же закурил местную разновидность сигарет и будто чего-то ожидая, уставился на Лейя.

– Ничего не ощущаешь в своем самочувствии? – размыто спросил он после недолгой паузы.

– Вроде, ничего необычного, – нахмурился он. – Что-то не так?

– Да нет, ерунда, – махнули рукой в ответ. – Не бери в голову. Просто пока ты спал, мы с Баатом немного помастерили над твоей горемычной черепушкой. Ничего такого, – не волнуйся. Нанесли специальные сигилы на внутреннюю часть черепа, чтобы никто, при нездоровом желании, не мог поковыряться в твоих темных мыслишках.

Лей встревожился еще больше:

– Это я так понимаю в целях...

– Да, – защиты, – закончив за него фразу, согласился Морритас. – Видишь ли, Комитет Стражей посылал нас на руины Гвиссеада за конкретным грузом и им был, никак, не ты. Так что, во избежание лишних вопросов к плюсовому пассажиру, я решил перестраховаться. Конечно, если они захотят взяться за тебя всерьез, – никакие сигилы не помогут, но... – шинод смешливо развел руками. – Будем надеяться, что нам удастся этого избежать и, довольные выполнением доселе невыполнимой задачи, комитетчики не будут искрить любопытством.