Текст книги "Паспортист (СИ)"

Автор книги: Захар Цыбченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Глава 16 (часть 2)

Я вошёл в свой дом, закрыл за собой дверь и скинул рюкзак. Оставив его в коридоре, я быстро разулся и прошёл на кухню, где мама пекла какой-то пирог. Вечно эта женщина что-то готовит, сколько себя помню. Всегда находит силы, чтобы и на работе побыть, а потом вернуться и наготовить всяких вкусностей, которые делаются далеко не пять минут.

– Привет, мам, – весело поздоровался я и слегка обнял её. – Чем занималась весь день?

Сегодня у неё выпал выходной день, поэтому она спала, наверное, до самого обеда. Когда я уходил в школу, то не стал её будить, хоть она всегда просит разбудить её, чтобы она проснулась пораньше, а заодно приготовила мне какой-нибудь завтрак. Но я решил не беспокоить её и дать отдохнуть после тяжелого рабочего дня вчера, а сам перекусил тостом и запил чаем. Тут много умений не надо, чтобы такое себе сделать, даже для меня.

– Ты меня не разбудил, так что я выспалась аж до самого обеда, – с улыбкой глянула она на меня. – С одной стороны, спасибо, а с другой – в следующий раз лучше буди. Я бы могла переделать кучу дел за это время, пока спала.

– Вечно ты хочешь чем-то заниматься, даже времени на сон жалко, – сказал я, запихивая себе в рот пирожок из холодильника. – Пожалей себя хоть раз.

Она закинула пирог в духовку, поставила на нужное время и расслаблено уселась за стол. Наполовину полная кружка кофе уже давно остыла, но мама всё равно взяла её и начала медленно допивать оставшееся. Ей проще доесть или допить что-либо, что уже не такое вкусное, но выкидывать или выливать – это не про неё. Причём, живём мы не бедно, поэтому полкружки кофе можем не жалеть. Но такой уж она человек.

– Не видал отца, пока шёл домой? – как-то без настроения спросила она.

– Нет, а где он? Куда-то пошёл?

Мама вздохнула и глянула в окно, за которым никого не виднелось. В такие моменты, я понимал, что отец опять что-то затеял или встрял в какую-то фигню. По возвращению домой его, как всегда, будет ждать серьёзный разговор с мамой. Возможно, они опять поругаются.

– Что у тебя с лицом? – выдернула меня из раздумий мать.

– Я… немного подрался… – почесал затылок я.

– Опять Стивен? Мне стоит поговорить с его родителями?

– Нет, мам, – резко отсёк я. – Я и сам ему дал по роже, причём не слабо так.

Мама явно удивилась тому, что я ей сказал. Уверен, сейчас она упрекнёт меня за то, что я подрался и так больше делать не стоит, но думаю, она считает примерно также, как и мистер Максвелл.

– Не говори такие слова, Билли, – наконец ответила она.

– Он сам виноват, честно! – начал оправдываться я. – Это он первый начал, потому что я не помог ему на контрольной, а я не хотел ему помогать, потому что моя оценка важнее, да и даже если бы у меня хватило времени, я всё равно не помог бы ему, потому что он противный и дурак!

– Я знаю, сынок, – спокойно сказала мама. – Ты хоть кроме этого больше ничего не натворил?

– Написал контрольную. Мистер Максвелл сказал, что вроде всё правильно.

Со стороны коридора послышался звук хлопка двери. Отец потоптался в коридоре, разобрал вещи, после чего зашёл к нам на кухню. Выглядел он очень недовольным и, по-моему, пьяным. Запах от него, по крайней мере, исходил, и вроде это был алкоголь. Мама устало глянула на него, предвкушая очередной скандал и ругань.

– Хорошо выглядишь, сынок, – пошатываясь подошёл он. – Надеюсь, ты задал трёпку этому сукиному сыну в ответ. Не знаю, с кем ты там дрался, но обрадуй меня – скажи, что он отсосал.

Мама устало глянула на него, предвкушая очередной скандал и ругань.

– Что? – буркнул отец, открыл холодильник и достал оттуда бутылку воды. – Чего вы опять сверлите меня осуждающими взглядами, а?

– Что на этот раз? – спросила мама.

Папа хлебнул воды, со злостью глянул на неё, словно готовый разорваться от гнева прямо сейчас. Таким он ещё не приходил. Наверное, неплохо так наломал дров. Я хотел вмешаться, чтобы пресечь конфликт, который уже начинал ощущать, но понятия не имел, что можно сказать или сделать, чтобы предотвратить это всё.

– Ты уже, должно быть, готова жрать мой мозг, да? – недовольно спросил он. – О нет, Эдвард, ты снова проиграл денег, ещё и напился! Какой непутёвый мужчина!

– Просто скажи, сколько на этот раз, – всё также устало продолжала мама.

Отец промолчал и отвёл взгляд в окно, продолжая нервно пить воду глоток за глотком. Обычно, он всегда отвечал на этот вопрос, хоть и психуя, но никогда не боялся признаться, сколько денег он бесполезно потратил, играя со своими псевдо-друзьями.

Мама почувствовала неладное, встала со стола и ушла в комнату. Я глянул на отца, который настороженно смотрел на меня. Наверное, он уже знал, что сейчас начнётся истерика и крики. Спустя несколько секунд, мать вернулась на кухню, злая и взбудораженная.

– Всё, что лежало в нашей шкатулке? – возмущённо заявила она. – Ты серьёзно!?

– Отыграюсь, – тихо ответил отец и опустошил бутылку с водой.

– Какой «отыграюсь», Эдвард? Ты с ума сошёл!? Чем ты собираешься отыгрываться, нашим домом!? Или, может, почкой своего сына???

Я испуганно сделал пару шагов назад и упёрся спиной в стену. Каждый раз, когда они скандалили, меня отправляли в другую комнату, или даже погулять на улице. Но в этот раз, всё происходит настолько остро, что про меня даже забыли. Лишь приблизительно я мог представить, сколько денег у них лежало в шкатулке, поэтому я мог понять, почему мама так злится. Потратить их все в пустую, это надо уметь.

– Замолчи! – вдруг крикнул отец. – Ты ничего не понимаешь! Рано или поздно, я выиграю столько бабла, сколько тебе и не снилось, истеричка!

– Да ты что? Открою тебе секрет, дорогой, но то, что ты играешь и упираешься, слепо веря в какую-то там смутную победу и огромный куш, не значит, что это произойдёт! – повысила голос мама. – Мы с тобой и нашим сыном гораздо раньше умрём с голоду на улице, чем ты принесёшь в этот дом хотя бы доллар!

– Я сказал замолчи! – отец с криком швырнул пустую бутылку себе под ноги, и та со звоном разлетелась по всему полу. – Если ты не веришь в меня, то можешь брать Билли и выметаться отсюда нахер, а через пару лет вернуться и завидно глядеть в окно, как я купаюсь в деньгах и трахаю молоденьких шлюх!

Мама не выдержала того бреда, который нёс отец и дала ему сильную пощёчину. Характерный звук заполнил всю кухню. На несколько секунд, воцарилась тишина.

– Сука… – еле слышно шепнул отец, потёр щёку, после чего схватил с полки кухонных нож и кинулся на маму.

– Папа, нет! – крикнул я и побежал к ним.

Всё произошло моментально. Я помню, как схватил отца за руку, но буквально в тот же момент свалился на пол, ударившись об стол, из-за его толчка. Мама не успела даже закричать, как я уже услышал этот ужасный звук. Удар лезвием по её телу, капающие на пол капли крови, тяжёлое дыхание мамы и злое рычание отца.

– Думаешь, я ни на что не способный слабак? – прошипел он, прижав её к стене. – Неудачник, который ничего не умеет? Смотри на меня, стерва!

Я поднялся на локтях и посмотрел в их сторону. Глаза матери бегали по сторонам, растерянно глядя на всё подряд. Она не верила в то, что сейчас происходит. В её взгляде виднелся самый настоящий страх и ужас…

– Видишь, Билл? – спросил отец, толкнув маму в коридор. – Всё так просто!

Мама с грохотом свалилась в коридор, а нож всё ещё торчал у неё в животе. Она хотела подняться, но не смогла и свалилась возле двери.

– Посмотри на меня! – подошёл он ко мне и присел рядом. – Не отводи взгляд! Смотри мне в глаза, Билли!

– Что ты наделал?.. – еле смог выговорить я, глянув на него. – Ты…

Кто может сказать, что в голове у человека? Иногда, даже он сам не знает на это ответ. Особенно, если он сумасшедший. Не знаю, от чего мой отец съехал с катушек, но это произошло. Что будет дальше? Он убьёт нас? Может, после этого, осознает, что натворил и сделает что-то с собой? А может, он настолько сбрендил, что вообще не отдаёт себе отчёта в том, что делает и что будет дальше?

– А ты думаешь, что я слабак, Билли? – с маниакальной улыбкой спросил он. – Скажи мне! – его выражение лица переключилось на гневное и ненавидящее. – Посмотри на неё и ответь мне немедленно!

Со слезами на глазах, я глянул на маму, которая пыталась доползти к нам. Видимо, она всё ещё надеялась, что сможет оттащить отца от меня и защитить своего сына от этого безумца.

– Отвечай, Билл.

Но я видел, что это конец. Для неё. Для нас всех.

– Говори!

Я почувствовал, как массивная рука отца ударила меня по лицу. Включившись обратно, я посмотрел на его возмущённое и разъярённое лицо. Он хотел, чтобы я сказал то, что он хочет услышать. Признался, что мой отец не слабак и у него есть силы на всё. Но это не так. Он просто сошёл с ума…

– Ты не слабак… – медленно выговорил я.

Его лицо стало уже более довольным, после чего он вернулся к матери, нагнулся к ней и резко вытащил нож из её раны. Мама скорчилась от боли и попыталась уползти в сторону от этого безумца. Слёзы начали заливать моё лицо всё сильнее.

– А ты слабак, Билл? Скажи мне, – вернулся отец. – Ответь!

– Я не слабак…

– Да? – довольно воскликнул он. – Хахаха! Молодец, пацан! Я знаю, что ты не слабак, – с больной улыбкой потрепал он меня по плечу. – А теперь держи это и… – он протянул мне окровавленный нож. – Иди закончи моё дело. Заставь меня гордиться тобой или…

По его взгляду и интонации, я понял, что в случае противления, меня ждёт то же, что и маму… Отец продолжал смотреть на меня, ожидая действий. Мама испуганно забилась в угол и лежала там, но по её глазам я понял, что она готова на всё, лишь бы со мной ничего не произошло.

– Ну? – заждался отец, уже начиная выражать недовольство.

Я встал и медленно подошёл к матери. Она смотрела на меня смиренным взглядом, готовая к тому, что сейчас будет. Слёзы заполнили мои глаза, не давая ничего увидеть, кроме неразборчивого мыла.

– Всё хорошо, сынок, – услышал я шёпот мамы. – Всё будет хорошо…

Я сжал рукоятку ножа в обоих руках. Так страшно мне ещё никогда не было.

– Ну!? – крикнул отец.

Резко опустив руки, я услышал тихий крик матери. Удар пришёлся в грудь, лезвие вошло в мясо между рёбрами, как в масло. Кровь хлынула по сторонам, брызгая на мои руки, заливая багрово-красным цветом тело мамы и пол под ней.

– Продолжай, Билл!

Я начал дёргать ножом, пытаясь вытащить его, пока мама корчилась от судорог и невыносимой боли. Лезвие застряло в ней, как ключ в дверном замке, и всё, что оставалось, это вертеть и колупаться им, в надежде вытащить оттуда. Пробитое лёгкое дало о себе знать и мама начала закашливаться кровью, с каждым разом выхарькивая её всё сильнее. Её рот широко открылся, пытаясь ухватить хоть немного воздуха, но издавал лишь отвратительное хрипение.

Наконец, я смог вытащить нож и кровь из раны хлынула ещё сильнее, брызнув несколькими каплями мне в лицо. Мама схватила меня за бедро и сжала настолько, насколько ей хватило сил. Она старалась пошевелиться, в надежде уползти от той боли и ударов, которые получала один за другим. Слёзы лились из моих глаз и капали на пол, смешиваясь с её кровью. Я нанёс очередной удар, на этот раз в бок.

Мама открыла рот, но не издала ни единого звука, потому что уже была не способна на это. Сразу же после удара, её тело начало воротить от спазмов. Словно рыба, выброшенная на берег, она начала медленно ворочаться на полу, стараясь перекатиться с одного бока на другой.

– Давай! Сильнее!

Захлёбываясь слезами, я вынул нож из её бока и, вскрикнув, замахнулся над её лицом. У меня больше не оставалось сил наблюдать за тем, как она мучается от боли. Изо всех сил, я нанёс последний удар. Нож плавно вошёл в глаз и пробил его. Череп возле него треснул, издав характерный щелчок на всю кухню, а прозрачная и густая глазная жидкость стрельнула мне в ноздрю. Пульсируя, кровь медленно начала заливать лицо мамы и течь повсюду: затекать в открытый искривлённый от боли рот, в уши, стекать по щекам и шее.

Тело, до этого корчащееся от спазмов и судорог, бездвижно замерло. Голова, которую мама держала на весу, расслабленно свалилась на пол и повернулась на бок, пока рукоятка торчащего из глаза ножа не упёрлась в пол. Рука, сжимающая моё бедро, отпустила меня и безжизненно упала в лужу крови.

Тёмная до этого одежда впитала в себе кровь, как губка, и окрасилась в отвратительный неразборчивый цвет.

Рукава моей белой рубашки стали багровыми.

– Да, пацан, ты меня порадовал, – вздохнул отец. – Так держать!

Я услышал, как он подошёл ко мне и встал в шаге от меня и тела матери.

– Да уж, ты хорошо поработал, – потрепал он меня по волосам. – Горжусь тобой, сынок! Мы с тобой, имея такую силу, справимся со всеми невзгодами, Билли.

Я обессилено уселся на пол, в густую лужу крови, возле матери и заплакал. Отец медленно обошёл меня и направился в коридор, оставляя за собой кроваво-красные следы.

– Приберёшься тут, – услышал я. – Устал, что пиздец, пойду прилягу.

***

– Ты уверен, что всё случилось именно так? – вежливо спросил офицер, присевший возле меня.

– Да… – тихо сказал я.

Пока отец спал, я ещё несколько минут сидел и рыдал возле тела матери. Он периодически кричал из зала, чтобы я хныкал тише и не мешал ему отдыхать. Придя в себя, я нашёл силы, чтобы встать и набрать полицию. Сколько времени я просидел возле мамы, не имел ни малейшего представления, но солнце на улице уже заходило.

Мы стояли на улице, неподалёку от дома. На обочине стояли припаркованные машины полиции и скорой помощи. Дом уже опечатали и проводили следствие. Отец находился внутри и его допрашивали, требуя рассказать, как всё произошло.

Один офицер, на вид молодой, вывел меня во двор, чтобы подышать свежим воздухом и не смотреть на ту картину, которая находилась на кухне. Также, он спросил у меня, что случилось на кухне и попросил рассказать настолько подробно, насколько я смогу.

Когда полиция вломилась в наш дом, никто ещё не успел и слова сказать, как отец начал кричать, что он убил маму и заставлял меня смотреть, как режет её. Зачем-то папа решил умолчать о том, что я тоже приложил к этому руку по его приказу и из-за угроз. Поэтому, я тоже следовал этой версии и рассказал офицеру, что это всё сделал папа, пока я испуганно стоял в стороне и смотрел на это.

Вокруг нашего дома уже собрались какие-то соседи, шокированные тем, что у нас случилось. Некоторые даже плакали, глядя на меня. Среди небольшого сборища людей, я заметил за оцеплением Даниэллу, которая стояла здесь вместе со своими родителями. Она смотрела на меня и тоже плакала.

Спустя ещё несколько минут, закованного в наручники отца вывели из дома два офицера. Он брыкался и пытался освободиться от их хватки, но за это его лишь дёргали за руки и толкали в спину, чтобы он угомонился и шёл спокойно.

– Теперь ты чувствуешь это? – смеясь, спросил он, когда его проводили мимо меня. – Ещё почувствуешь, Билли.

Следом за отцом, два врача вывезли из дома чёрную каталку, на которой везли тело мамы. Белая накидка, которой её накрыли, местами пропиталась кровью и была в тёмно-красных пятнах.

***

– Билли? – его голос выдернул меня из раздумий.

Я сидел за столом, ковыряясь ложкой в супе, пока мысли унесли меня далеко отсюда, в воспоминания. Подняв взгляд, я посмотрел на дядю, который сидел напротив меня и уже давно пообедал.

В тот день, когда всё произошло, папин брат приехал спустя несколько часов, чтобы поддержать меня. Кроме мамы и папы, у меня никого не оставалось, но дядя Ролф быстро приехал, чтобы взять надо мной опеку и не допустить, чтобы я попал в какой-нибудь детский дом.

Мы вместе уехали в Сакраменто, где он жил со своей женой. Она оказалась не против того, чтобы я с ними жил, ведь детей у них всё равно не было, потому что Бренда не может беременеть.

– А? – потерянно переспросил я.

– Я вижу, как ты всё ещё боишься, сынок, – сказал он. – Но ты в безопасности, Билл.

– Всё нормально, дядя, – ответил я, разглядывая в окне пролетающих мимо птиц.

– Ты всегда можешь поговорить об этом, если тебе захочется, Билли, – вежливо добавил дядя Ролф. – Я всегда буду рядом.

– Я не Билли, – дрожащим голосом ответил я, чувствуя, как слёзы уже подступили к глазам.

– Что?

– Не хочу больше быть им! – крикнул я. – Не хочу слышать этого имени и понимать, что говорят обо мне! Хочу, чтобы Билли Переса и всего, что с ним связано, больше не существовало!

Дядя Ролф несколько секунд смотрел на меня молча. Он – довольно влиятельный человек в городе, и у него не мало денег. Я знаю, что он способен на то, о чём я прошу. Стереть одного человека и превратить его в другого, с новой жизнью и новым прошлым – для него это запросто.

–Я хочу начать заново, – ещё раз искренне попросил я.

Глава 16 (часть 3)

– Фрэнсис Шарп, родился пятого апреля тысяча девятьсот пятьдесят девятого года, здесь, в Сакраменто. Работал водителем на частную компанию Элевейт Инкорпорейтед. Женат, имеет сына и двух дочерей. В тот день, двадцать пятого июня, он напился в баре на Колорит Стрит и пошёл домой. В переулке на Шайн Авеню, я убил его. Дважды ударил его ножом в грудь и перерезал горло. Пьяный в стельку, он не оказывал никакого сопротивления. Лишь нелепо двигался и смотрел на меня испуганными глазами. Вряд ли он понимал, что вот-вот умрёт от этих ран. Это произошло в 2:27 ночи.

В ответ лишь тишина.

– Дженис Райли, родилась первого августа тысяча девятьсот девяносто третьего года, в Майами. Безработная. Встречалась с богатеньким парнем, который живёт на Вуден Лайн. Детей не имели. Второго июля она шла со дня рождения своего брата, Коди. Я догнал её на безлюдном углу и трижды ударил в спину ножом, в 1:19 часов ночи. Когда она уже рухнула, а я рылся в её карманах, она шептала слова о пощаде, ещё надеясь выжить, если я её больше не трону. Я оставил Дженис, но она быстро истекла кровью и умерла.

Молчание по ту сторону продолжалось.

– Гектор Николсон, родился пятого июля тысяча девятьсот восемьдесят шестого года, в Калифорнии. Работал менеджером в сети магазинов Хьюдж. Разведён, есть дочь. Восьмого июля он бродил по улице и забрёл в переулок, где я перерезал ему горло, в 3:34 ночи. Он не успел ничего сообразить, когда я оказался за его спиной. Он смотрел на меня шокированным и растерянным взглядом, но всё произошло быстро.

Породившая тишину пауза позволила мне услышать, как он вздохнул.

– Анна Вуд, родилась двадцатого марта тысяча девятьсот девяносто седьмого года, в Калифорнии. Студентка Южно-Калифорнийского университета. Не замужем. Тринадцатого июля гуляла по городскому парку. Я схватил её, затащил в кусты и нанёс летальное ножевое ранение в шею. Она пыталась вырваться, кричать, рыдала, истерила. Случилось это в 2:04 часов ночи.

Священник поёрзал на стуле и поправил свою мантию.

– Я не прошу отпустить мне все грехи, отец, – сказал я. – Знаю, что не заслуживаю этого. Я убийца, серийный маньяк, тот самый кровожадный и безжалостный Паспортист, о котором говорят в новостных сводках.

– Если ты не возражаешь, – спокойно ответил тот. – Мне будет легче говорить, если я узнаю твоё имя, сын мой.

Я замолчал и уставился в деревянные стенки. Внутри очень темно и лишь какой-то тусклый свет проливается сквозь решётку в общей стенке между мной и святым отцом. Но у него тоже особо не светло. Даже, если мы постараемся разглядеть друг друга, вряд ли у нас выйдет.

– Я Билл, – после паузы выговорил я. – Билл Перес.

– Ты не против, если я задам тебе один вопрос, Билл? – вежливо попросил он.

Я промолчал в ответ, выражая согласие.

– Собираешься ли ты продолжать это, сын мой?

Его вопрос заставил меня задуматься. Когда я вспоминал всех своих жертв и осознавал, что все они безжалостно и жестоко убиты мной, я ужасался. Они снились мне по ночам… В ночь на следующий день после первого убийства, мне приснился сон, как Шарп пришёл ко мне домой. Бледный, как труп, он спокойно зашёл ко мне в гостиную и уставился на меня, пока я собирался на работу. Из его горла, как из водопада, лилась кровь, а на груди, сквозь одежду, виднелись две загнивающие колотые раны. Он стоял и смотрел на меня стеклянными глазами, полными презрения, несколько минут, после чего открыл рот, чтобы сказать что-то, но лишь тяжело закашлял кровью, которая, густыми ручейками, стекала вниз, на его торс, пачкая подбородок.

После второго убийства, случившееся не являлось сном. На следующее утро, когда я приехал на работу и зашёл в участок, прямо посреди главного зала стояла Дженис. Увидев меня, она медленно подошла и стала шептать о пощаде.

«Пощадите, пожалуйста» – тихо проговорила она голосом, который ломался из-за плача, вынула торчащий из своей спины окровавленный нож и протянула мне.

Когда Эшли окликнула меня, я отвлёкся, и галлюцинация сразу же пропала.

– Жизнь бесценна, отец, – прервал тишину я. – Каждый из нас уникален и неповторим. Человек, который прожил много лет, повидал много вещей и пережил кучу счастливых и несчастных периодов. Этот процесс невообразим. Мы можем представить его лишь относительно себя. А когда он заканчивается и весь мир человека исчезает, – по моей щеке скатилась слеза. – Это ужасно. И ещё более невообразимо.

– Тогда зачем же ты так поступаешь, Билл?

– Потому что я чувствую…

Отец помолчал несколько секунд, смущённый моим ответом.

– Что ты чувствуешь?

Я не ответил.

***

За окном стояла непроглядная тьма. Я лежал на боку и пытался заснуть, чтобы не ходить сонной мухой на работе весь завтрашний день. Тем более, завтра мы организовываем операцию поимки, поэтому придётся торчать на улице всю ночь, не смыкая глаз.

Среди тишины слышались завывания ветра. Периодически, ветки били по стеклу окна и привлекали к себе внимание. Свет луны проливался на половину комнаты, и тени от веток бегали по полу спальни.

Чтобы не отвлекаться на всякие мелькания теней и веток, я перевернулся на другой бок, спиной к окну. На второй половине кровати лежал труп того самого террориста. В густой темноте еле заметно, как он смотрит на меня своим пустым взором.

Интересно, что бы он предпочёл? Быть пойманным и сесть в тюрьму или умереть? Наверное, лучше погибнуть, чем гнить за решёткой… По крайней мере, я туда не собираюсь. Никогда и ни за что…

Я несколько секунд смотрел на его неподвижные зрачки, не проявляя никаких эмоций, спокойно закрыл глаза и погрузился в сон.