Текст книги "Далекий зимний гром (ЛП)"

Автор книги: Юсукэ Киши

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Юсукэ Киши

Из нового мира

Часть четвертая

Перевод: Kuromiya Ren

ЧАСТЬ 4

Далекий зимний гром

1

Меня окружала суета. Скрипели об пол стулья. Шаги стучали по деревянному полу. Ученики прыгали вокруг. Пар со свистом вырывался из чайника на плите посреди кабинета.

Голоса со странными акцентами. Громкий смех. Разговоры были приглушены, словно я слушала из-под воды. Тихий шепот незнакомца.

Все хотели, чтобы их услышали. А потом голоса слились, стали бессмысленным гулом.

Так было бы, если бы мысли всех людей в комнате стали слышными. У отдельной мысли было значение, но когда они звучали одновременно, они теряли смысл и становились хаотичным шумом. Как наша протекающая проклятая сила.

Я затерялась в море бессвязных мыслей. Протечка… что?

«О чем ты задумалась?»

Слова появились на странице моей тетради. В «О» был дорисован подмигивающий смайлик, а «с» напоминала улыбку. Я повернулась, Мария с тревогой смотрела на меня.

– Ничего такого.

– Дай угадаю. Это из-за Рё?

– Рё? – я нахмурилась.

Мария восприняла мое смятение не так, как должна была.

– Не скрывай. Ты переживаешь, выберет ли он тебя, да? Не бойся. Ты ему нравишься.

Рё Инаба. Бодрый мальчик, которого я знала с детства. Прирожденный лидер для окружающих. Но… мне стало не по себе. Почему он?

– Рё во второй команде. Зачем ему выбирать меня?

– О чем ты? – воскликнула Мария. – Так ведь было только в начале, да? Он присоединился потом к первой команде и всегда гулял с нами.

Точно. Рё добавили в нашу команду не сразу. Просто во второй команде было шесть человек, а у нас – всего четыре.

Но почему нас было так мало?

– Саки, ты в порядке? Ты странно себя ведешь, – Мария прижала ладонь к моему лбу, словно проверяла температуру. Она вдруг приблизилась и поцеловала меня в губы.

– Хватит, – я поспешила отвернуться.

Никто не смотрел на нас, но я все равно смутилась.

– Видишь? Теперь тебе лучше, – сказала она.

– Я не просила об этом.

– Ты надеешься, что это сделает кто-то другой?

– Я о таком не думала!

– Вы довольно близки, – Рё появился за Марией.

Мое лицо покраснело. Мария не так это поймет. От этой мысли я покраснела сильнее.

– Мы выражаем любовь. Ревнуешь? – Мария прижала меня к своей груди.

– Немного, если честно.

– Кого ревнуешь?

– Обеих.

– Врешь.

Рё был умным, высоким, его многие любили. Таких не удавалось игнорировать. При этом он не задумывался о происходящем. Он не был глупым, но не смотрел глубже поверхности проблемы. И он не блистал в использовании проклятой силы…

От этого мне стало не по себе. С кем я его сравнивала?

– Саки, мы можем поговорить перед уроками? – спросил он.

– Хм. Я не буду мешать, – Мария взмыла в воздух, сделала пируэт, ее длинные рыжие волосы развевались за ней.

– Мамору думает только о тебе, – сказал ей Рё. – Когда ты выиграла в предварительном опросе с большим отрывом, он был потрясен.

Она рассмеялась.

– Популярность – не грех, да?

Мария улетела прочь, как стрекоза, и Рё повернулся ко мне.

– Пойдем в тихое место.

– Ладно.

Я не видела повода отказывать. Я пошла за ним из кабинета, но замерла, когда он повернул налево.

– Постой. Я не хочу идти туда.

– Почему? – он был немного удивлен.

– Я… что ты хочешь там делать?

Я не знала, почему не хотела идти в ту сторону.

– Там нас никто не побеспокоит. Мы пройдем во внутренний двор.

Вот. Я не хотела быть близко к внутреннему двору. Почему я так на него реагировала?

– Ты не хочешь выйти наружу? Погода сегодня хорошая.

– О, конечно.

Мы повернули направо в коридоре и вышли на школьный двор. Погода, на самом деле, была хорошей, но воздух был прохладным. Рё обнял себя руками, чтобы согреться. Он думал, что я была безумной и не знала о зиме.

– Я хочу выбрать тебя как напарницу, – сказал он, сразу перейдя к делу.

– Спасибо.

Я не знала, что сказать, так что выбрала безопасный вариант.

– И все? – Рё звучал разочарованно.

– О чем ты?

– Что будешь делать? Выберешь меня? – не сдавался он.

– Я…

Этой зимой все в академии разбивались на пары, чтобы выполнить долг. В теории все пары должны были состоять из парня и девушки, но соотношение полов не было одинаковым, так что были команды по трое и пары одного пола.

Парам давали обязанности, они участвовали в подготовке мероприятий. Но настоящая пара формировалась, когда парень и девушка выбирали друг друга. Нам это казалось смелым признанием в любви.

В то время школа управляла нашими романтическими отношениями. Пары были не только для разных заданий, но и в другом смысле. Комитет этики и Отдел образования обожали игру со смыслами слов, так что эта идея была даже логичной.

– Прости, я еще не решила.

Рё был со мной честным, и я решила ответить тем же.

– У тебя есть кто-то на примете? – спросил он с тревогой.

– Эм, не совсем…

В голове возникло лицо Сатору, но я подавила эту мысль. Он был хорошим другом, но я не видела его в таком плане.

– Почему ты выбираешь меня?

– Разве не важно? – Рё отвечал уверенно. – Ты всегда была для меня единственной.

– Всегда? С каких пор?

– С каких пор? Сложно сказать точно. Но если подумать… – Рё вдруг стал выглядеть неуверенно. – С летнего лагеря, где мы были вместе.

Я вспомнила звездную ночь двухлетней давности.

– Какое твое любимое воспоминание из лагеря?

– Это… все. Вместе в каноэ. О, а помнишь, как ты чуть не упала в реку, засмотревшись на природу? И я поймал тебя в последний миг? Это было близко.

Я нахмурилась. Разве такое было? В лагере были опасные моменты, но мы были в то время порознь. Разве не логичнее было вспомнить первую ночь в лагере или то, как мы снова встретились?

– А плавание на каноэ ночью?

– Ночью? – он задумался. – О, да, это было весело.

Весело… Воспоминание о той ночи было важным для меня, и мне не нравилось, что он все подытожил таким банальным словом.

Мы миновали Сатору по пути в кабинет. Он смотрел в нашу сторону со странным выражением лица, но не на меня. Не удивительно, ведь у них с Рё были до этого отношения.

Но от его взгляда у меня пошли мурашки. Это была не ревность, не симпатия. Я могла это описать только как чистое смятение. Словно он увидел то, что было не совместимо с реальностью.

Той ночью у меня был длинный беспокойный сон. Почти все я забыла, как только проснулась, но последняя сцена запечатлелась в голове.

Я была в тусклом пустом месте. Я держала в руках букет цветов. Это был школьный внутренний двор. Там были могилы, сколько хватало взгляда. Как бы я ни пыталась, я не могла в полумраке разобрать слова на надгробиях.

Я опустила цветы на могилу передо мной. Она была новой, но камень уже обветрился и погрузился в землю, словно она таяла. Было невозможно прочесть имя на ней.

Я стояла и ощущала сильное одиночество, будто в груди открылась дыра.

– Ты уже забыла обо мне? – сказал кто-то. Голос юноши. Он был до боли знакомым, но я не знала, чьим он был.

– Прости. Я не могу вспомнить.

– Ясно… Ничего не поделать.

Я повернулась на голос, но там никого не было.

– Где ты? Покажи свое лицо.

– У меня нет лица, – тихо сказал он.

От этих слов я вспомнила безграничную печаль. У него уже не было лица…

– Но ты должна хорошо его знать.

– Я не знаю. Не могу вспомнить.

– Ты не виновата, – мягко сказал голос. – Они стерли мое имя, похоронив меня.

– Кто? Зачем они это сделали?

– Посмотри туда. Все они стерты.

Там были собраны могилы, напоминая домик из карт. Многие уже рассыпались, имена прочесть не удавалось.

– И там тоже.

Дальше стояло еще больше надгробий. У них и не было имен, только диск в камне. Я подошла и поняла, что там были зеркала. Если я подойду ближе, я увижу свое лицо? Я запнулась.

– Не бойся, – сказал за мной безликий юноша. – Это не твоя могила.

– А чья?

– Присмотрись, и ты поймешь.

Я заглянула в зеркало.

Свет мелькнул в моих глазах.

Я закрылась рукой от вспышки света. И медленно открыла глаза.

Лучи солнца проникали в брешь между шторами.

Я потянулась, встала и раздвинула шторы. Восходящее солнце окрасило подоконник в желтый. Несколько воробьев быстро летали от дерева к дереву.

Такой пейзаж был каждое утро. Я протерла глаза. Я знала даже во сне, что плакала.

Я умылась, чтобы родители не заметили.

Часы на стене показывали, что еще нет семи.

Я думала о своих снах. Кому принадлежал голос? Почему он звучал так знакомо, но вызывал такую печаль?

Вдруг я поняла, что я уже видела зеркало из сна. Не в другом сне, а в реальности.

Мое сердце забилось быстрее. Я видела его, когда была намного младше. Где? Судя по возрасту, недалеко. Где-то у дома… нет, где-то в доме. Там был большой ящик со странными вещами, который я считала сундуком с сокровищами. Я могла весь день рыться в нем, и мне не надоедало.

Амбар.

У нашего дома был большой амбар. Верхняя часть была из пластика, а нижняя – из гофрированного металла. Внутри было удивительно просторно, и я много времени в детстве проводила там за играми.

Я надела куртку и тихо спустилась по лестнице, миновала прихожую и попала во двор. Холодный утренний воздух жалил лицо, но освежал, и я пару раз глубоко вдохнула.

Я открыла болью дверь амбара с трудом.

Света из щелей в окне едва хватало, чтобы озарить помещение. Комната была размером в восемь татами, там были полки, а на второй этаж вела лестница.

Я поднялась по лестнице, полагаясь на смутные воспоминания детства. Там были полки на стенах, и на них были крепкие деревянные ящики.

Каждый ящик весил около ста килограмм. Я открыла каждый по очереди с помощью проклятой силы.

Пятый ящик оказался нужным.

Я вытащила круглое зеркало в тридцать сантиметров в диаметре. В отличие от обычных серебристых зеркал, это было тяжелее, быстро поглощало жар и было будто сделано из бронзы. Оно было таким же, как в моем сне.

Я медленно начала вспоминать. Я видела зеркало в прошлом. И не раз. Я пристально разглядывала его. Бронза за долгое время начинала окисляться, зеленеть, но поверхность выглядела лишь немного мутной.

Последний раз я видела зеркало не меньше пяти лет назад. Наверное, тогда его натирали.

Я опустила ящик на место, а зеркало забрала с собой.

Я не хотела, чтобы родители увидели это, так что обошла дом и отправилась по ручью на «Хакурен-4». Хоть было раннее утро, на канале уже было несколько лодок. Ветер на воде был холодным. Стараясь не привлекать внимания, я выбирала менее людные каналы и остановилась у пустой пристани.

Я потерла зеркало кусочком ткани, в который оно было завернуто, чтобы избавиться от мутности. Было сложнее, чем я думала. Я использовала проклятую силу, представила, как грязь отваливается от зеркала, и постепенно бронза стала отливать золотом.

С тех пор, как я нашла зеркало, я считала его волшебным.

Волшебные зеркала были созданы техникой, существующей с давних времен. В них ничего не было видно, если просто смотреть на них. Но, если направить свет солнца под нужным углом, появлялись слова или картинки. Это работало от рассеивания света там, где толщина бронзы немножко изменялась. Проекции было видно только на солнце – свечи и факелы этого эффекта не вызывали.

В прошлом бронзу раздавливали до нужной толщины, а потом выцарапывали на ней нужный рисунок и полировали, чтобы его нельзя было увидеть невооруженным глазом. Но мы изучали зеркала в академии на первых практических уроках. Чтобы осторожно управлять проклятой силой, нам нужно было создать волшебное зеркало. Я закончила свое всего за один урок. На нем было мое имя и узор. Я думала, что отлично постаралась.

Я поймала лучи солнца зеркалом и направила их на стену у пристани.

В центре круга из света появились неуклюжие буквы, больше похожие на кривые рисунки. Но там было четко видно «Йошими».

Когда я вошла в кабинет, Рё болтал и смеялся с друзьями, как обычно. Почти все они были из второй команды.

– Эй, я на тебя рассчитываю сегодня, – сказал Рё, заметив меня и уверенно улыбаясь.

– Нам нужно поговорить.

– Хорошо. Куда отойдем?

– Не важно. Это не надолго.

Я встала и вышла из класса. Рё знал, что его друзья следили, так что изображал спокойствие, шагая за мной. Я замерла посреди коридора, ведущего во внутренний двор.

– Я хочу задать тебе пару вопросов.

– Ладно, – он не растерялся.

– Насчет плавания на каноэ ночью.

– Ты все еще об этом? – он криво улыбнулся, отведя взгляд.

– Ты научил меня, как плавать на каноэ ночью. Помнишь?

«Не смотри на огонь», – сказал безликий юноша в моей голове.

«Почему?».

«Первое правило плавания ночью – дать глазам привыкнуть к темноте перед отправлением. Иначе ты ничего не увидишь, когда начнешь грести».

– Это было так давно, что я не помню… Что-то про камни, наверное?

– Ничего. Есть кое-что недавнее. Почему ты порвал с Сатору?

Рё растерялся.

– Это… уже не важно, да?

– Вы были хорошими друзьями. И даже я завидовала.

– Ох, – он неловко переминался.

– Последний вопрос. Про летний лагерь.

– Ладно, – беспечно ответил он.

– Про священника Риджина. Помнишь, как он умер?

– Риджин? Он… умер? О чем ты?

– Ничего, – я перебила его лепет. – Это был не ты.

– О чем ты?

– Я не буду с тобой в паре.

Рё потрясенно смотрел на меня.

– Что… почему?

– Мне очень жаль. Но я думала, что будет вежливо сказать заранее.

Я прошла в класс, оставив его в коридоре. Сатору стоял у двери.

– Саки, ты выберешь его? – мрачно спросил он.

– Конечно, нет.

– Почему?

Я смотрела на Сатору и видела его в новом свете.

– А почему тебе нравился Рё?

– Почему… просто… – он сильно растерялся. – Если подумать, я даже не знаю.

– Ясно. Я это знала. Он не плохой, но не подходит для роли.

– Что?

– Я уверена, что это был не он. Тот, кого мы оба любили.

Он не сразу понял мои слова. Его щеки покраснели. Хоть он молчал, я увидела, как его глазам вернулся свет.

Многие пары были выбраны в первом круге. Хоть были ученики, которые думали, что им нечего терять, и написали имена тех, с кем не могли надеяться быть вместе, многие уже обсудили их выбор заранее.

Когда мы с Сатору объединились в пару, Рё даже не взглянул на нас. Он быстро оказался в паре с девушкой из второй команды, и это меня не удивило.

Всему классу хотелось знать, кого выберет Мария, а она без колебаний решила в пользу Мамору. Видимо, это была награда за верность Мамору.

– Что произошло? Почему ты не выбрала Рё?

После урока мы собрались у пустого канала. Мария хотела отпраздновать то, что мы стали парами. Мы с Сатору рассказали ей правду о произошедшем. Она не просто сомневалась в нашей истории, она будто думала, что мы сошли с ума.

– Потому это не был он. Мы отправились в летний лагерь впятером, но Рё с нами не было.

– Невозможно. Я его помню. Он первым нашел гнездо тростянки.

Я его нашла, но не было времени спорить из-за деталей.

– Это был не Рё.

– А кто?

– Не знаю. Я не помню его имя.

– Как он выглядел?

– Я не помню и его лицо.

Во сне он говорил, что у него не было лица.

– И вы думаете, что я в это поверю? Что с тобой, Саки? – Мария покачала головой, криво улыбаясь.

Меня оскорбило ее снисхождение.

– Но я помню то, о чем она говорит, – пришел на помощь Сатору. – Я помню, как встречался с ним… но не помню, чтобы это был Рё. Он не моего типа.

– Мы знаем, что тебе нравятся милые мальчики… как Рэй, – Мария скрестила руки с усмешкой. – Порой ты не знаешь, что делаешь. Может, он не был достаточно настойчив.

– Нет, это мне приходилось его убеждать, – Сатору покраснел. – И я уверен, что на наши воспоминания повлияли. Детали не сходятся.

– Например?

– Рё… нет, это путает. Назовем его другим Х. Я помню, как много раз бывал в доме Х, когда мы были маленькими. Но это не был дом Рё. Он живет на холме среди просторов, да? А дом Х…

– В лесу! – закричала я, не думая.

– Да. Севернее. Это был большой дом, отдаленный от остальных.

– После твоих слов… я начинаю вспоминать это, – Мария нахмурилась.

Даже с таким выражением лица она оставалась красивой.

– Я не был в доме у Рё или Х, – вдруг заговорил Мамору. – Но где этот лес на севере?

Я тоже об этом думала, но не нашла подходящих вариантов.

– Назови все семь городов, – сказала я Сатору.

– Что? Сейчас?

– Да, давай.

До этого я не думала, что Сатору будет меня слушаться, но он стал удивительно послушным, когда мы стали парой.

– Эм, Дубовая роща, Витэртри, Белый песок, Голд, Вотервил, Аутлук и Хейринг, да?

Я нахмурилась. Эти города были всю мою жизнь, но почему звучали так странно?

– Если это лес, то, наверное, Дубовая роща? Но на севере… – Мария задумалась. – Видимо, Уитертри. Я не уверена, но там вряд ли есть большие дома.

– Да, сложно представить его там. А дальше территория за Священным барьером.

Глаз Сатору дергался, пока он говорил.

Я охнула, заметив это. Это ощущение… Я испытывала его много раз в прошлом, когда была близка к тому, чтобы что-то вспомнить. Может, другие люди замечали, как у меня в таких случаях дергался глаз. Наверное, это было предупреждение. Это мешало нам вспомнить определенные вещи.

– Идем, – сказала я.

Все уставились на меня.

– Куда?

– В Уитертри, конечно.

– Но сегодня мы выбрали пару. Все празднуют. Нам нужно идти в то жуткое место? – возмутилась Мария.

Да, Уитертри не был бодрым городом.

Вдоль пристани стояли дома, и казалось, что ты попадал в людный центр города. Но, если пройти дальше, все становилось мрачнее, там были ряды заброшенных домов. Это был город-призрак.

– Где все? – спросил Сатору, касаясь ближайших ставен на окнах.

– Разве тут не произошла катастрофа, из-за которой им пришлось переехать в другие города? – сказал Мамору.

Это я помнила. Даже в маленьком обществе, как наше, эти события оставались загадкой.

– Но… дом Х должен быть на севере. Поищем его, – я повела их за собой.

Мы пошли по узкой неприметной тропе, никого не встретили по пути, что было бы невозможным в других городах.

После часа мы стали видеть последствия «катастрофы», что произошла в Уитертри.

Там были большие трещины, многие деревья упали. В некоторых местах земля была искажена. Казалось, тут произошло большое землетрясение, но если бы тут было землетрясение такой силы, весь Камису-66 серьезно пострадал бы.

В одном месте тянулась большая складка. Она образовала горную гряду в три метра высотой в некоторых местах.

– Что произошло? – прошептал под нос Сатору.

– Наверное, кто-то с сильной проклятой силой так сделал, – ответил Мамору.

– Зачем?

– Я знаю не больше тебя.

Мы замерли, путь вперед был прегражден.

– Священный барьер…

Сосны упали друг на друга как домино. Через промежутки деревья были подняты, их обвивал канат барьера.

– Уитертри всегда был таким маленьким? Мы уже у барьера, – сказала я.

Сатору разглядывал канат.

– Нет, веревка новая… – он замер и посмотрел на меня.

Я поняла, о чем он думал. Дежавю. Мы уже о таком говорили. Я была уверена.

Мы пошли вдоль каната и попали на поляну у холма, где убрали деревья.

– Я не знала, что такое место существует, – потрясенно сказала Мария.

Перед нами раскинулось синее озеро. Оно было почти идеально круглым, словно образовалось в кратере. Оно было на другой стороне барьера, и мы не могли подойти и посмотреть, но оно было в двести метров в диаметре.

И за ним было еще большее озеро. Мы не видели другой берег. Может, оно тянулось до Китауры. В отличие от маленького озера, появившегося в овраге, с большим казалось, что затопило часть леса.

– Дома не могут быть еще дальше, – Мамору, казалось, хотел уйти как можно быстрее. – Вы не так вспомнили. Х не существует.

– Почему тогда… – слабым голосом сказала Мария, – мне кажется, что я знаю, о чем говорят Саки и Сатору? Что я знала не Рё, а другого мальчика?

– Это обман разума. Мы быстро растем, но не только внешне. Мы меняемся и внутри.

Мы с Сатору переглянулись.

Слова Мамору отличались от наших ощущений. Мне казалось, что время ползет медленнее улитки. Я была букашкой в янтаре, обреченной пробыть там вечность.

– Разве не был кто-то еще…? – вдруг сказала Мария.

Мы задумались.

– Нет смысла в том, что нас изначально было четверо. До появления Рё с нами был Х. Но все равно одного не хватало. Я не помню точно, но, думаю, был еще один человек.

В голове медленно всплыла картинка девочки. А потом могилы, наваленные, как дом из карт, из моего сна.

– Я помню, – Сатору потирал виски, словно болела голова. – Как и с Х, немного воспоминаний осталось. Почему о них никто не говорит?

– Хватит! – закричал Мамору. – Это не правильно. Мы не должны лезть в это. Если продолжим говорить… – он замолчал, выглядя испуганно.

– Что? Думаешь, от нас избавятся?

После моих слов воцарилась холодная тишина.

– Саки, мы не говорили и об этом в летнем лагере? – спросила Мария с бледным лицом.

– Говорили. Наверное. Я не помню точно. Я ударяюсь о стену, когда пытаюсь вспомнить, – сказал Сатору. – Но я говорил с Саки об этом. Все говорили. У костра. Х согласился со мной.

Сатору давил на виски обеими руками, словно пытался прогнать жуткую боль.

– Хватит! Я не хочу это слушать. Мы не должны говорить об этом! Мы нарушаем Кодекс этики! – завизжал в истерике Мамору.

Я впервые видела, чтобы он так срывался.

– Хорошо. Успокойся, – Мария обняла его и похлопала, успокаивая. – Мы перестанем… ладно? – она хмуро посмотрела на нас.

Мы кивнули.

* * *

Волшебное зеркало отразило картинку на темные доски ограды.

Сатору и Мария молчали. Мамору уже ушел домой, сказав, что ему плохо.

– Что думаете? – спросила я.

– Эм… выглядит криво, но, наверное, потому что это сделал новичок в проклятой силе, – сказал Сатору.

– Да, мы делали нечто похожее на уроке, – согласилась Мария.

– Теперь вы верите, что я говорю правду?

– Я и не думал, что ты врала. Скорее всего, у тебя была сестра. Видимо, ее убрали, когда она была в школе?

– Если бы она умерла от болезни или несчастного случая, это бы от меня не скрывали, да?

Мария отвела взгляд.

– Думаю, да. Но, может, они хотели защитить тебя от плохих воспоминаний.

– Но посмотри на буквы. Они не кажутся слишком кривыми? Как и сказал Сатору, моя сестра, видимо, плохо умела управлять силой.

– Такое возможно, но все это только теории.

Сатору забрал у меня зеркало и поправил угол, под которым отражался свет.

– Если так посмотреть, то сделано неплохо. Иероглифы вырезаны старательно. Просто они кривые и пересекаются…

Я не понимала тогда, к чему клонил Сатору. Позже я узнала, что такое написание было вызвано нарушением зрения, и меня удивило, что Сатору заметил это. Я подозревала, что мою сестру решили убрать из-за проблем со зрением, но записи были утеряны, и проверить я не могла.

Похоже, эти проблемы со зрением звали близорукостью или астигматизмом в старые дни. Люди носили из-за этого очки с особыми линзами. Это делало их зрение нормальным, и они могли жить без проблем.

– У меня была сестра, – я забрала зеркало у Сатору и подняла его. – Это доказательство.

– Убери это, – тихо сказал Сатору. – Будут проблемы, если тебя увидят.

– Саки, я понимаю твои чувства, – прошептала Мария, обвив руками мои плечи. – Но не вызывай еще больше проблем.

– Еще больше проблем? Я просто хочу знать правду, – возмутилась я. – Не только о своей сестре, но и о девушке из нашей команды. И, что важнее…

Х. Безликий юноша. Я любила его сильнее всех, но не могла вспомнить его лицо.

– Наш друг.

– Понимаю. Мне тоже непросто. У меня много воспоминаний о нем, но важных частей нет. Я, как и ты, хочу что-нибудь сделать. Но я переживаю больше за живых друзей.

– Не нужно переживать за меня.

– Я и не переживаю. Ты сильная, – сказала она.

– Я?

– Да. Тебе сложнее, чем остальным. Но ты терпишь это. Вряд ли многие люди способны терпеть эту боль.

– За кого ты меня принимаешь? – я стряхнула ее руку со своих плеч.

– Не пойми превратно. Я не говорю, что ты бессердечна. Наоборот, ты чувствительнее многих. Но ты можешь нести эту боль и печаль в себе и жить дальше.

Мой гнев утих, я увидела слезы в ее глазах.

– Мы не так сильны, как ты. Я всегда изображаю смелость, но первой убегаю, когда становится плохо… но есть тот, кто слабее меня или Сатору.

– Ты про Мамору? – спросил Сатору.

– Да. Мамору слишком добрый и ранимый. Он не придет в себя от предательства. Лишиться людей и мира, в который он верит… – Мария медленно обняла меня. – Мир полон того, что не стоит знать. Ты не думаешь, что порой правда – самая жестокая из всего? Не все могут ее вынести. Уверена, Мамору будет раздавлен, если ты продолжишь говорить с ним о пугающей правде.

Они молчали пару мгновений. Я вздохнула.

– Ладно.

– Правда?

– Обещаю, Мамору не услышит об этом, – я крепко обняла ее. – Но я не сдамся, пока не узнаю правду. Иначе… это будет терзать меня вечность.

Безликий юноша. Я не хотела забывать его. Будто его не было. Я верну воспоминания о нем любой ценой.

Мы обнялись и поцеловались втроем, успокоившись, набираясь сил от общества друг друга.

Мы вернулись к пристани у Вотервила. Обычно там было пусто, и ограда у воды делала это место идеальным для встреч. Мы привязали лодки, и голос окликнул сзади:

– У вас есть минутка?

Я обернулась и увидела на пристани мужчину и женщину средних лет. В Камису-66 было мало незнакомцев, но этих я ни разу не видела. Женщина была низкой и толстой, выглядела безобидно. Мужчина тоже был полным, тепло нам улыбался.

– Ты – Саки Ватанабэ, да? А вы – Мария Акизуки и Сатору Асахина? – сказал он.

– Да, – в смятении ответили мы.

– Не нервничайте. Мы просто хотим поговорить.

Нас уберут? Мы переглянулись, не зная, что делать.

– Эм… вы из Отдела образования? – смело спросил Сатору.

– Нет, мы работаем на твою бабушку, – женщина улыбнулась ему.

– Правда? – Сатору расслабился.

Что происходило? Я не слышала раньше о бабушке Сатору. Женщина увидела наше с Марией смятение и снова улыбнулась.

– Бабушка Сатору Асахины – Томико Асахина, глава Комитета этики.

2

Мы плыли в лодке с каютой без окон, как та, в которой меня доставили к Храму чистоты. Но в этот раз лодка плыла по нормальным каналам, не меняла направление, чтобы запутать нас. Я примерно понимала, где мы были.

Пристань была обычной. Это удивляло, ведь я думала, что нас заберут за барьер.

Я заметила ратушу и библиотеку, где работали мои родители, пока мы направлялись к узкому переулку, ведущему от главной улицы.

Комитет этики был в стороне от центра Хейринга. Выглядело место как обычный магазин, пока мы не прошли внутрь. Длинный коридор тянулся передо мной, и оказалось, что здание было довольно большим.

Мы попали в тихую комнату. Там горели благовония из сандала, свиток с пионами висел в нише.

Рядом с большим лакированным столом были три лиловые подушки, свет проникал в окна, закрытые бумагой. Мы осторожно опустились.

– Прошу, подождите тут минутку, – сказала женщина и задвинула дверь.

– Что происходит? – спросили мы с Марией у Сатору в унисон.

– Ты не говорил нам, что твоя бабушка была главой Комитета этики.

– Ты же не шпионил за нами для нее, да?

– Погодите, – Сатору сжался. – Я тоже не знал.

– Что не знал?

– Что моя бабушка… Томико Асахина… была главой комитета.

– Врешь.

– Издеваешься. Как ты мог не знать? Ты – ее внук.

– Выслушайте, – Сатору отпрянул так резко, что упал с подушки. – Вы тоже не знали, кто глава комитета, да?

– И что?

– В отличие от другой работы, члены Комитета этики скрывают свой статус. Их сущности – тайна.

– Ты не мог понять? – спросила Мария с подозрением.

– Нет, – серьезно сказал Сатору, сев, скрестив ноги.

– Но она – твоя бабушка, – не унималась Мария.

– Я знаю об этом…

– Простите, – донесся голос у двери.

Сатору сел ровнее. Мы с Марией тоже повернулись и скромно устроились на местах.

– Простите, что заставили ждать.

Дверь открылась, и женщина принесла поднос с чашками чая. Она опустила его перед нами вместе с угощением.

– Мы хотим поговорить лично с каждым. Можете пройти за мной по одному?

Я не знала, что будет, если я откажусь. Это не было выходом.

– Саки Ватанабэ, прошу, пройди за мной.

Я хотела попить, но пришлось идти за ней по коридору.

– С вами всеми хотел поговорить мистер Ниими, который был с вами до этого. О, Я не представилась. Я – Киномото. Рада встрече.

– И я, – я быстро поклонилась.

– Когда я сообщила главе о вашем прибытии, она попросила поговорить с вами. Так что мы идем в ее кабинет.

– О, вы про… Томико Асахину?

– Да. Она очень добрая, так что не переживай.

Ее слова не помогли. Мое сердце уже колотилось, а теперь забилось еще быстрее.

– Простите, – Киномото опустилась на колено и постучала в дверь.

Я ждала с трепетом.

– Войдите, – ответил ясный женский голос.

Дверь открылась, и мы прошли в комнату, что была вдвое больше той, откуда мы пришли. Слева была изящная ниша, внутри которой был кабинет, а напротив висели полки.

– Прошу, проведи ее ко мне, – сказала седовласая женщина за столом, не поднимая головы.

– Как скажете.

Посреди комнаты был низкий стол, похожий на тот, что был в приемной. Я опустилась на подушку перед ним.

– Прошу прощения, – Киномото поспешила уйти.

Меня словно бросили в клетке с диким зверем. Мои ладони и ступни стали холодными, горло пересохло.

– Саки Ватанабэ? Дочь Мизухо-чан, – сказала седовласая женщина.

У нее были морщины только возле рта, и она выглядела младше, чем я ожидала.

– Да.

– Не нервничай. Я – Томико Асахина. Слышала, вы с Сатору дружите.

Она изящно встала и села спиной к нише. Она была в сером наряде с аккуратным узором, который сочетался с ее волосами.

– Сатору… мы с Сатору-саном дружили с детства.

– Ясно, – она улыбнулась.

Ей было за шестьдесят. С большими глазами и острыми чертами она точно была очень красивой в юности.

– Как я и думала. У тебя чудесные глаза. Они полны света.

Люди часто хвалили мои глаза. Может, потому что больше хвалить было нечего. И мне часто говорили, что в них свет, но люди без света в глазах обычно были мертвыми.

– Спасибо.

– Я всегда хотела с тобой поговорить.

Она говорила это не из одной вежливости. Я растерялась.

– Почему?

– Потому что однажды ты превзойдешь меня.

Мой рот раскрылся. Я не могла придумать ответ.

– Удивлена? А это не внезапная мысль и не шутка.

– Но… я не могу подходить для этой роли.

– Хо-хо-хо. Так говорила и Мизухо-чан. Мать и дочь так похожи.

– Вы знали мою маму? – я склонилась ближе.

Хоть я сильно нервничала до этого, с Томико Асахиной можно было забыть о тревогах, что-то в ней заставляло открыться.

– Да, и хорошо. С ее рождения, – сказала она, и ее голос проник в глубины моего сердца. – Мизухо-чан умеет вести людей. Она прекрасно справляется с работой библиотекаря. Но мое положение требует нечто большего. И это есть только у тебя.

– Но… почему я? Я еще учусь, и у меня не такие хорошие оценки.

– Оценки? Ты про проклятую силу? Тебе не хочет быть как Шисей?

– Ну… даже если бы я хотела, я бы не смогла.

– В школе проверяют не только контроль над проклятой силой. Проверяют и личные качества. Мы не говорим об этом ученикам.

– Личные качества?

Томико улыбнулась, ее зубы были неестественно белыми для ее возраста.