Текст книги "Разбойничий тракт"

Автор книги: Юрий Иванов-Милюхин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

– Заглядай, заглядай, русский солдат, гастей у нас давно не было, – гаркнул один из них, хорошо одетый широкоплечий мужчина с длинными спутанными волосами, вероятно, атаман банды. – Мы тебя давно поджидаем, вон какую приманку поставили, – тут разбойнички нестройно захохотали.

Казак внутренне похолодел. Выходило, что он купился на одинокую лошадь, посчитал, что в избушку заехал единственный гость, мало того, не заметил ни одной приметы, говорящей о том, что в лесных дебрях скрывается целая банда.

За дверью повторилось новое шевеление, там кто-то готовился к нападению. Дарган вспомнил не единожды слышанные на войне слова о том, что тыл должен быть надежно прикрыт, но он не знал, сколько головорезов находятся в доме. В то же время промедление грозило печальными последствиями, пути отхода были перекрыты.

Выдернув шашку из ножен, казак с силой ударил сапогом по двери. Крепкие доски с треском врезались в какой-то предмет и посыпались на пол, открывая схватившегося за лицо бородача с саблей наготове. Дарган обрушил на его голову шашку, перепрыгнул через еще не упавшее тело. Больше ни в коридоре, ни в доме никого из разбойников не было, лишь перед распятием в углу крестился старик в белой одежде, стоящий на коленях и весь укрытый седыми космами.

Дарган метнулся к выходу, на бегу вытаскивая из-за пояса пистолет. Он лихорадочно соображал, как обеспечить жене отход и занести в дом мешки с сокровищами. Ускакать от разбойников было вряд ли возможно. Но не зря он отмечал присутствие немалого ума у этой женщины. Она успела спешиться, перетащить оба мешка с дорожными сумками к крыльцу и теперь привязывала коней к бревну возле стены.

Между тем, хорошо вооруженные бандиты не спеша окружали дом. Они в полный рост покачивались в седлах, словно были уверены в том, что путники не предпримут против них никаких действий. Видимо, подобные ситуации были им не в новинку.

– Бросай поводья, Софьюшка, лошади никуда не денутся, – не выдержал Дарган и попытался прервать размеренные действия спутницы. – Беги сюда, пока они не начали палить.

– Момент, мон рой, – Софи набросила на бревно последнюю петлю, затянула ремни, подбежала к крыльцу, подхватила мешок с сумкой и сунулась в коридор. – Нам нужен виктория.

– Она всегда нам нужна, – забрасывая за порог остальные вещи, согласился Дарган.

Рассыпавшиеся дверные доски открывали вид на небольшой коридорчик, в котором негде было спрятаться, за ним располагалась дверь из крепких плах, ведущая в саму избушку. Но если пристроиться за ней, то нельзя будет ничего увидеть. В доме было одно крохотное оконце, которое Дарган и рассмотрел-то с трудом. Засядут они с женой в избушке, и бандитам представится отличная возможность играючи расправиться с ними, запалив строение и ничем при этом не рискуя. Требовались немедленные действия, позволяющие разрешить спор с позиции силы.

Оттащив зарубленного разбойника в угол, казак приставил несколько досок к косякам двери, чтобы уменьшить неприятелю обзор, присел за выступом и просунул дуло пистолета наружу с таким расчетом, чтобы иметь возможность прицелиться. Он подпустил бандитов настолько близко, что лица их стали видны как на ладони.

Впереди восседал на лошади главарь, это было видно по парчовому кафтану, по сафьяновым сапогам и по изогнутой турецкой сабле с серебряной рукояткой. За спиной у него топорщилось русское пехотное ружье с примкнутым штыком, за широким поясом, сделанным из одного куска материи, торчали два пистолета. Остальные члены банды представляли из себя сброд из беглых солдат и местного населения числом в шесть человек.

Дарган не знал, все ли они здесь, или кто-то скрывается за углом избушки. Если дело обстояло так, то на легкую победу надежды не было.

Тем временем уверенный в себе главарь на неспокойной кобыле подъехал едва ли не к самым ступенькам крыльца, подкрутил усы вверх.

– Эй, русский солдат, твоя песенка спета, – хриплым голосом объявил он. – Ты это понимаешь, пся крев? Если не понимаешь, то мы не просто расстреляем тебя, а наклоним деревья, привяжем за ноги к их вершинам и разорвем пополам, пся крев.

Он смачно сплюнул и вытер губы шелковым платком. Бандиты с интересом наблюдали за его действиями, наверное, спектакль им нравился.

Дарган скрипнул зубами. Расстояние до главаря было все же приличным, шашкой не достать. Если бы появилась возможность скрестить оружие, то он не оставил бы от наглеца и целого куска. За спиной казака раздался шорох, это Софи потянула на себя ружье, в упор посмотрев на мужа. Он понял без слов, отцепил ее пальцы от приклада, взглядом указал на пистолет. Когда терцы входили на территорию Франции, господа штабные офицеры предупреждали их, что французские женщины неплохо обращаются с этим видом оружия.

– Ты умеешь из него стрелять? – негромко спросил он на всякий случай.

– Ви, месье д'Арган, – кивнула жена. – Но я хотел заряжать этот оружие.

– Лучше возьми это, – казак отдал пистолет, отцепил от пояса кошель с пулями, а сам быстро просунул ствол в прорезь. – С ружьем ты будешь долго возиться, а тут забила заряд в дуло – и готово.

Он снова прильнул к прорехе, поймал на мушку лицо главаря, краем глаза схватил, как прилегла на пол жена, примеряясь к выстрелу. Упреждая ее торопливость, он крикнул разбойнику:

– Что ты хочешь от нас?

– Все, – загоготал бандит. – Лошадей, поклажу, деньги, золото и панночку. Их мы сразу выдаем замуж, женихов у лесных братьев хватает.

– С чего ты решил, что у нас есть золото?

– Разве на пальцах у вас не перстни?

– Тебе так мало надо?

– В этих местах цену имеет все, – снова засмеялся главарь, которого дружно поддержали остальные разбойники. – Даже твоя шкура.

– Мой подарок, который ты сейчас получишь, будет тебе в самый раз, – Дарган припал к прицелу, поймал на мушку светлое место между бровями разбойника.

– Не сомневаюсь, – успел согласиться тот.

Раздался громкий выстрел, главарь взмахнул руками и медленно откинулся на спину лошади. Его спутники, не ожидавшие такого поворота событий и еще не понявшие, что же произошло, недоуменно уставились на него. В этот момент прозвучал еще один выстрел, и верзила, находившийся рядом с главарем, тяжелым обрубком свалился с коня на землю. Это стреляла жена.

Дарган с восхищением покосился на нее глазами. Пуля, выпущенная из пистолета, попала точно в то место, в которое целил и он, – чуть выше переносицы верзилы. Софи даже не обернулась, она торопливо забивала в дуло очередной заряд.

Но повторить залп не получилось. Разбойники опомнились, с воплями подняли лошадей на дыбы и галопом принялись носиться вокруг лесной избушки, беспорядочно паля по крыльцу и по доскам, закрывавшим нутро коридора. Лица их исказила ярость, скорее всего, они привыкли к беспрекословному подчинению беззащитных одиноких путников, попавших в непроходимые дебри, и теперь готовы были растерзать на части какого-то русского солдата и девку, вдруг оказавших сопротивление. Бег коней все убыстрялся, наверное, бандиты специально заводили себя таким образом. Вскоре вперед вырвался разбойник в красных драгунских штанах и в синем уланском кителе с эполетом на одном плече. Дарган с тревогой отметил, что всадников стало больше, теперь их было где-то с десяток. Значит, он правильно подумал о том, что некоторые из них прятались за углами избушки.

На размышления времени оставалось все меньше. Двое разбойников отделились от группы, исчезли в чаще деревьев и через некоторое время возвратились с вязанками сухого хвороста. Круг, образованный бешено скачущими лошадьми, вновь стал сужаться, уже можно было без напряжения всмотреться в обезображенные исступлением лица. Всадники все меньше походили на людей, теперь это были злые упыри, оседлавшие коней.

Дарган с беспокойством оглянулся на жену и понял, что она с явным интересом следит за тем, как разворачиваются события. Ни одна черточка на ее лице не нарушала гармонии, облагороженной самой опасностью. Он понял, что рядом с ним друг, на которого можно положиться как на самого себя.

Ружье было уже перезаряжено, пистолет у спутницы тоже, но стрелять по движущимся мишеням не представлялось возможным. Улучив момент, Дарган отодвинул в сторону пару досок и выглянул наружу. Ступеньки крыльца почти примыкали к углу избушки, оставляя свободным совсем небольшое пространство. Он помнил, что заднюю сторону дома прикрывали заросли кустарника и лопухов, в которых можно было укрыться.

– Дай-ка пистолет, Софьюшка, – обратился он к жене. – Я в разведку схожу.

– Но… – воспротивилась было она и тут же оглянулась на убитого бандита. – Не торопись, месье д'Арган.

– Нам теперь спешить некуда, – запихивая оружие за пояс, откликнулся он.

Дождавшись, когда всадники начнут накручивать очередной круг, Дарган куницей нырнул к углу избушки, от него перебежал к зарослям лопуха. Его беспокоила лишь одна мысль, чтобы разбойники не надумали поджигать ветхое строение раньше времени. Просунувшись вперед, он разгреб руками кусты и осмотрелся.

Расстояние до лесной чащи было приличным, ускользнуть этим путем они просто не успеют, да и вряд ли пешком вообще выберутся на свет божий. К тому нее оставлять лесным бандитам богатство, добытое с таким трудом, в планы Даргана тоже не входило. Еще в начале пути он решил довезти клад до станицы, а по возвращении из Парижа Гонтаря отдать другу принадлежащую ему долю. Значит, выход из положения был только один – драться до конца.

Дарган едва успел отпустить ветви, как совсем рядом проскакали разбойники. Они теперь не только оказались значительно ближе, но и подставляли под прицел головы и груди. Казак выбрал удобное место, высунул из зарослей ствол ружья. Ждать пришлось недолго, как только всадник в красных шароварах вылетел на прямую линию, он поймал его на мушку и нажал на курок. Не проследив за результатом выстрела, хорунжий отбросил ружье, выдернул из-за пояса пистолет, влупил заряд в сбившихся в кучу конников и той же куницей заскользил обратно к избушке.

Софи с саблей в руке ждала его на крыльце, отобрав пистолет, она шмыгнула в коридор, заколотила в дуло заряд пороха и заранее приготовленные пулю с пыжом и взялась за ружье. Дарган перевел дыхание, высунул голову наружу и увидел, как целый клубок бандитов в упор расстреливал лопухи, вырубая их подчистую.

– Быстрее, Софьюшка, пока они без памяти, – тут же повернулся он к спутнице. – Нам бы еще парочку подстрелить, а потом станет легче.

– Готово, мон херос, – она бросила ему пистолет, затем подала ружье.

Дарган соскочил с крыльца, ощущая затылком, что Софи рванулась за ним. Он зыркнул на нее раскаленным взором, ничего не сказал и еще издали попробовал подцепить на прицел чью-то лохматую голову. После удачного выстрела казак, не оборачиваясь, отдал жене ружье для перезарядки и приготовил к бою пистолет. Вторая атака тоже прошла успешно, оставшиеся в живых разбойники бросились врассыпную. Дарган и Софи вернулись в избушку и сразу пододвинули к косякам толстые доски, едва успев укрыться от злых пуль. Точку в этой истории ставить пока было рано, и они это прекрасно понимали.

Время тянулось томительно долго. Путники успели перегнать лошадей поближе к крыльцу, перекусить и приготовиться к отражению нового нападения, но разбойники словно в воду канули. Старик, о котором в горячке схватки они и думать забыли, продолжал стоять на коленях и отбивать земные поклоны, на оклики он не реагировал. За дверным проемом разлилась мигающая таинственными огоньками вязкая темнота, она будто манила к себе, обещая забрать навсегда.

Вдруг Софи покрутила носом и с тревогой повернулась к Даргану.

– Что ты? – тихо спросил он.

– Костер, – растерянно сказала она и тут же повторила: – Костер, там, за дом.

Казак вскочил на ноги, мягко ступая, спустился с крыльца и прислушался. Ночь отозвалась многочисленными звуками, но все они принадлежали кому угодно, только не человеку. Лошади, привязанные к перилам крыльца, прядали ушами, они вели себя спокойно.

И вдруг с другой стороны избушки прилетел прерывистый треск, словно там кто-то пытался разорвать крепкую материю. По-кошачьи переставляя ступни, Дарган двинулся вдоль стены, дойдя до угла, осторожно высунул голову. Все было спокойно, только среди деревьев отблескивали короткие отсветы, похожие на обрывки пламени.

Выждав долгую паузу, казак пригнулся и неслышно заторопился туда. То, что он увидел, можно было бы назвать маскарадом, если бы этот праздник был нацелен на добро. Разбойники, одетые кто во что, саженях в тридцати от кромки леса старательно разжигали над костром истекающую смолой сосновую головешку, парочка таких же уже потрескивала возле нескольких куч хвороста. Наконец факел разгорелся, и лесные братья, посовещавшись, разделились. Двое из них направились в обход избушки, держа направление к крыльцу, остальные задержались у костра.

Дарган метнулся назад, стараясь опередить разведчиков. Он догадался, что бандиты решили сначала заблокировать выход, а потом поджечь лесную обитель.

Глава восьмая

Казак успел добежать до самой удобной позиции – вершины вывернутого с корнем дерева, вытащил из ножен кинжал и стал ждать. Глаза его быстро привыкли к темноте, они хорошо различали окружающие предметы, и когда впереди выросли два силуэта, Дарган сделал несколько шагов навстречу и резко выбросил руку вперед, ощутив, как затрепетала на острие живая плоть первой жертвы. Не дожидаясь конца агонии, он тут же перенес тяжесть тела на другую ногу. Лезвие выскользнуло из раны, но только для того, чтобы вновь воткнуться в расслабленную плоть другого человека. Оба бандита будто сломались пополам, забились на траве в предсмертных судорогах. Дарган уже приготовился оставить место поединка, когда почти рядом послышался хриплый человеческий голос:

– Хтось иде?

Казак понял, что выход из кельи отшельника не оставался без присмотра и с наступлением темноты. Ему повезло, что сумел выскочить из дома, успеть оценить обстановку и как следует поработать до момента встречи с наблюдателем. Теперь можно было не торопиться ни с ответом на вопрос, ни с решением судьбы третьего бандита, притаившегося на другом конце упавшего дерева, под его корнями. Он имел полное право даже пристрелить его, тем самым наказав за беспечность. Разбойники, услышав выстрел, просто посчитали бы, что это разведчики дают им знать о том, что заняли исходные позиции. Дарган так и сделал: отведя курок, он направил ствол пистолета туда, откуда прозвучал неловкий вопрос.

– А кого ты ждешь? – с издевкой спросил он.

– Михась, чи ты, чи ни?

Наблюдатель заволновался, в интонации его голоса проскользнули тревожные ноты, наконец он не выдержал и приподнялся над стволом дерева. Казак хладнокровно нажал на курок, подождав, пока затихнет возня, продвинулся по стволу до самых корней, носком сапога ковырнул бездыханное тело. Затем он перезарядил пистолет и поспешил на защиту временного жилища, в котором сейчас находилась его жена.

Разбойники успели обложить хворостом избушку со всех углов, они не решились начинать с крыши, посчитав, что та, проеденная плесенью, вряд ли загорится. Требовалось лишь поднести факелы, но бандиты медлили, сойдясь в кружок, они озадачились какой-то проблемой. Почуяв неладное, затопали копытами кони, привязанные к перилам крыльца.

Дарган подобрался так близко, что различал отдельные фразы, отдаленно напоминающие русскую речь, в них проскальзывали польские, украинские и белорусские слова, вместе составляющие некую общеславянскую смесь. Казак вдруг подумал о том, что лишь в сердце империи дух нации проявлял себя в полный рост – еще никто не сумел поставить на колени великую Русь, в один момент рождающую из своих недр партизанские ватаги. Ее могучая сила волнами растекалась далеко за пределы государства, заставляя скрипеть зубами многочисленных врагов. А вот здесь, на окраине страны, под самым боком у Европы, так же как перед азиатским подбрюшьем империи, сорвиголовы из представителей окраинных народов, начисто лишенные совести, собирались в стаи и грабили и своих, и чужих. Вот и сейчас братьям по крови хотелось лишь одного – вместе со шкурой содрать приличный барыш с одиноких путников, пополнив их душами счет своим грехам. Эта несправедливость вызывала у Даргана ответную реакцию, ему тоже не терпелось отправить разбойников на тот свет.

Но спешить, как бандиты, он не собирался. Дождавшись, когда они снова разбредутся по углам избушки, он выбрал момент и метнул кинжал в спину зазевавшегося поджигателя. Видимо, острие не попало между ребрами, а задело лопатку, разбойник огласил окрестности диким воплем, он кинулся к другу, на ходу заворачивая руку за спину. Второй бандит бросился было бежать, но вскоре опомнился, повалил вопящего товарища на землю. Дарган видел, как он поднял кинжал над головой, в лучах факела стараясь рассмотреть оружие получше.

Больше медлить было нельзя. Прицелившись, казак выстрелил не в того бандита, который склонился над раненым, а в его сообщника, в отдалении подносившего смоляную чурку к хворосту. Расчет оказался верным, оставшиеся в живых разбойники забыли обо всем и галопом помчались к лесу. За ними заковылял раненый, пробежав половину расстояния, он упал в траву, наконец-то выронив из рук факел.

Дарган направился к стене дома, чтобы подобрать кинжал, оружие было гурдинской работы, и разбрасываться им было бы непростительной ошибкой. Но кинжала нигде не оказалось, скорее всего, его забрал с собой тот бандит, в которого он не стал стрелять.

Дарган метнул по направлению к деревьям раскаленный взгляд, еще ни разу он не оставлял своего оружия врагу. Возле кучи хвороста, сваленного под стеной избушки, сыпала искрами еще одна чурка, он растерзал ее сапогом и отбросил головешку во тьму. Дарган успел заметить, как к третьему факелу потянулась Софи, выскочившая из-за угла, и в этот момент прогремел выстрел.

Казак замер на месте, стараясь угадать, в кого метил стрелявший, и вдруг увидел, как его жена повалилась ничком рядом с вязанкой хвороста. Но падала она совсем не так, как убитые или раненые, Софи просто постаралась обезопасить себя. Он бросился к раненому разбойнику, но того нигде не оказалось.

Новый залп заставил Даргана нырнуть за кочку, всмотреться в черноту перед собой. Звезды подсвечивали прохладный воздух, делая его призрачно-синим и зачерняя остальные предметы. Нужно было уподобиться кошке, чтобы что-то различить в этой кромешной тьме.

Казак пальцами растянул концы век и увидел какую-то тень, словно летевшую по воздуху, она быстро удалялась по направлению к просеке. Он вскинул пистолет и тут же со злостью пристукнул его рукояткой по коленке, вспомнив, что новый заряд не забивал. Дарган поднялся и скорым шагом пошел к жене, которая продолжала лежать на земле. Но как только он приблизился, она вскочила и бросилась ему на грудь.

– О, месье, они не уходят, – с тревогой прошептала она. – Их так много.

– Ты не ранена? – привлек он спутницу к себе.

– Нет, пуля пролетел мимо.

– Их теперь стало меньше, чем было, – сбрасывая напряжение, встряхнул плечами Дарган. – Успокойся, как только рассветет, мы снова тронемся в путь.

– В путь? – переспросила она. – Но там бандит!

– Они больше не посмеют напасть, мы дали им хороший урок. Мужичок из хутора говорил, что от этой избушки до другого поселения ехать совсем немного, а там, глядишь, начнутся поля. Простор.

– Ты говорил, что в России нет разбойник, – усмехнулась жена.

– В России никто никогда никому не был нужен, а это разные вещи.

Не успел Дарган ответить, как пуля вжикнула над головами собеседников и вошла в бревно в стене дома, а уже потом из леса прилетел сухой звук ружейного выстрела. Вероятно, один из бандитов был настолько мстительным, что решил во что бы то ни стало уничтожить путников, оказавших столь активное и умелое сопротивление. Дарган подхватил жену за талию и повлек ее к входу в избушку.

– Зайди в дом и закройся изнутри, – уже в коридоре скороговоркой приказал он. – Ни на что не отзывайся, пустишь только меня, когда услышишь мой голос.

– А ты, мон херос? – встрепенулась она.

– Ты же сама сказала, что в лесу бандиты. Их надо уничтожить, иначе мы и правда отсюда не выберемся.

– Я не хочу дом, я здесь, – спутница указала на коридор.

– Чем ты будешь защищаться? У них ружья.

– Мон пистоль, – она сунула руку за доски и вытащила оттуда пистолет.

– Откуда?… – удивился было казак, но тут же все понял. – Ты обыскала того разбойника, который лежит за деревом?

– Ви, месье д'Арган, вот еще пистоль, вот сабля.

Девушка поочередно выдергивала оружие из-за дверного проема и, негромко им постукивая, складывала на крыльце. Последними поверх этой кучи легли кожаные кошельки с пыжами и пулями.

– Там золото, мало, – она махнула рукой в сторону леса и брезгливо поджала губы.

Дарган не знал, что делать, он подумал о том, что редкая станичная скуреха решилась бы на безрассудный шаг – ночью, когда вокруг стреляют, подкрасться к убитым, снять с них оружие и затащить его в избушку. Переступив с ноги на ногу, он смог лишь промычать:

– Ладно, любая ты моя, я в долгу не останусь.

Стараясь не хрустнуть веткой, Дарган змеем скользил вдоль деревьев. Он хорошо запомнил то место, откуда раздался выстрел, знал наверняка, что бандиты вряд ли предпримут новую попытку нападения, опасаясь засады. Они предпочтут переждать, а уже утром, когда будет светло, поймать путников на какой-либо оплошности.

Где-то рядом послышался говорок ручейка, горло казака продрал сухой ком, он вспомнил, что с тех пор, как они с женой подъехали к келье отшельника, прикоснулся к баклажке один раз, когда в перерывах между нападениями им удалось перекусить. Дарган подумал, что надо бы набрать воды и для спутницы, зачерпнул пригоршней влагу, ощутил, как прокатилась по телу живительная прохлада. Он наклонился и стал пить воду как лошадь – всасывая ее в себя струями.

Между кронами деревьев просыпались звезды, от их свечения ручей казался свитым из бесконечных серебряных веревочек. Внимание хорунжего привлек темный силуэт у ручья, он присмотрелся и узнал разбойника, раненного им в спину и так и не сумевшего оторвать лицо от воды. Пистолета с кинжалом при нем не нашлось, значит, стрелял бандит, которого Дарган не тронул.

Издалека послышалась какая-то возня, через некоторое время этот шум повторился. Или по лесу пробирался крупный зверь, или казаку повезло, удалось неожиданно обнаружить стоянку разбойников. Он перехватил ружье и сунулся в темноту, шел осторожно, высоко отрывая подошвы от земли. Идти пришлось долго, но хорунжий все-таки увидел, что на другой стороне просеки возле костерка кружком расселись пятеро ловцов удачи – вероятно, сюда подошли бандиты, оставленные в засаде. Разбойник в оборванном сюртуке поигрывал казачьим кинжалом. Несмотря на снова увеличившееся количество бандитов, сердце у Даргана радостно забилось, ведь этот кинжал для него являлся частью жизни. Казак притаился за кустарником, проверил оружие, готовясь к броску.

– Як не смогли? – донесся до него возмущенный голос одного из разбойников. – Их приихало тильки двое – солдат та с ним кралева у шальварах.

– А где був ты, у засади? – огрызнулся сидящий напротив бандит. – Сам бы в ту драку и влиз.

– Може, путников не двое? Мы зустричали с того конца, а до них привалили з другого.

– Може и так.

– С другого конца нес вахту Збышек.

– А де вин?

– Хтось его… Почти всех положили.

– Кажись, з солдатом не дивчина, а хлопец, я у няе пистоль падсматрэл.

– Яка разница, все равно двое…

Один из разбойников начал разливать вино по кружкам. Выждав момент, когда члены банды опрокидывали их в рот, Дарган в несколько прыжков приблизился к костру, в упор разрядил ружье в бандита в рваном сюртуке и, не давая опомниться, выстрелил из пистолета в того, который был в засаде. Затем он выхватил шашку и со свистом махнул ею перед лицом третьего противника, решившего принять вызов.

Это был рослый мужчина с усами и аккуратной бородкой, в руках у него оказалась французская шпага с рукоятью, отливавшей серебром. Одет он был в атласную рубашку с широкими рукавами, на ногах топорщились ботфорты выше колен. С первого взгляда стало понятно, что родословная этого рыцаря большой дороги корнями уходила не в мужицкую беспросветность. Он так ловко управлялся со шпагой, что Дарган едва успевал отбивать удары, стальное острие тряслось перед его глазами змеиным жалом, не давая возможности оценить обстановку. А осмотреться не мешало бы, потому что двое бандитов, растворившихся во тьме, в любой момент могли возвратиться.

Площадь, на которой сошлись дуэлянты, тоже оказалась маленькой. Казак, привыкший рубить с плеча направо и налево, то и дело цеплял ветви кустов концом шашки. А противник напирал, он прекрасно владел своим оружием, которое было предназначено в первую очередь для нанесения колющего удара. Разбойник вибрировал острием шпаги, отливающим паутиной в ночи, словно пытался загипнотизировать врага, он приближался к цели непреклонно, чтобы нанести единственный смертельный укол. Когда за спиной Даргана раздался шум, и он сделал резкий шаг в сторону, жало шпаги прошло в вершке от груди. И тут же сбоку сверкнула еще одна молния – бандит, находящийся сзади, на первый раз опоздал с броском, но не ретировался, а снова занял позицию.

Дарган собрал волю в кулак. Выдернув из-за пояса дорожный нож, он метнул его не в разбойника, стоящего напротив, а в того, который мог атаковать сзади. Тот завалился навзничь с проткнутым горлом и забился в предсмертных судорогах. Казак обрушил стальную карусель на противника в ботфортах и заметил, как тот поспешно отклонился, невольно приподнимая острие шпаги. Хорунжий ударил по клинку снизу и вышиб его из рук противника. Шпага упавшей звездой сверкнула в пламени костра и пропала в ночи. Бандит сунулся было к сабле убитого товарища и нарвался на страшный удар, разваливший его лицо пополам.

Дарган огляделся, но никого рядом не заметил. У пятого врага чутье оказалось получше, далеко в лесу раздавался треск ломаемых сучьев. Скорее всего, он сразу бросился к лошадям и теперь отмерял версты в известном одному ему направлении.

Дарган не помнил, сколько прошло времени. Он пришел в себя и обнаружил, что сидит возле догорающего костра. Вокруг валялись трупы разбойников, отблескивали рукоятки сабель и пистолетов, где-то рядом отфыркивались лошади. Подбросив хвороста на угли, казак протер глаза. Пора было возвращаться в избушку отшельника. Собрав оружие, он направился к лошадям и неожиданно наступил на какой-то гибкий предмет с блестящим концом.

Дарган поднял шпагу и долго ощупывал ее серебряный эфес, усыпанный драгоценными камнями. В голове казака пронеслась мысль, что такому подарку Софьюшка обрадуется. Он погрузил оружие на одного из коней, затем намотал на руку уздечки остальных и вскочил в седло.

Вскоре в просвете между деревьями показалась просека, идущая мимо кельи отшельника, а еще через несколько моментов в свете занимающейся зари на крыльце обрисовалась фигурка Софи.

Такой красивой он ее еще никогда не видел. Дарган не сумел бы толком описать ни картину, возникшую посреди непроходимых дебрей, ни охватившие его чувства. А полотно продолжало наливаться живыми красками. Волосы женщины приподнимал утренний ветерок, ее лицо дышало одухотворенностью и внутренним убеждением, большие губы говорили о чувственности их обладательницы, огромные голубые глаза излучали столько энергии, что ее с лихвой хватило бы на добрый десяток жизней.

Дарган впитывал это зрелище всей своей сущностью и млел оттого, что остался жив, что эта женщина принадлежит ему и что впереди целая жизнь. Он опять возвращался с добычей. Лихой казак из богом забытой станицы, затерявшейся на южной окраине Российской империи, в который раз доказал свое превосходство над врагами.

На широких площадях древнего Новгорода шла бойкая торговля товарами, привезенными из разных стран. Гундосили южане, заросшие черными бородами, предлагая заморские сладости, словно отбрехивались от покупателей заносчивые светло-русые европейцы в коротких одеждах, выглядывающие из мастерских и лавок с разным инструментом, русские торговцы и татары, принявшие православие, на все голоса зазывали к кадкам с соленьями и вареньями, к окорокам и салу, к блинам и пирогам, сочившимся маслом.

Гудел свободолюбивый Новгород, как и тысячу лет назад, бахвалился булыжными и деревянными мостовыми, несмотря на то что сами новгородцы давно перемешались с окружившими их народами и народностями, даже черты лица у них раздались вширь, а не остались узкими. Но дух Руси по-прежнему витал над городом, заставляя груди вздыматься, а взгляд делаться орлиным. Куда там азиатам с горскими племенами, дальше цены на товар ничего не видящими, у новогородцев взор летел в вечность и цель усматривал высокую.

Подъехав к лабазу посолиднее, Дарган, по-прежнему одетый в солдатский мундир, остановил коня и спросил у хозяина:

– Скажи, уважаемый, где находится усадьба князя Скаргина?

– Какая усадьба? – рассыпался смехом лабазник. – У Скаргина и дома-то приличного не осталось, все пустил в карточный расход или пропил. Вон их избушка, в тупике напротив, – он ткнул пальцем за спину Даргана. – А раньше дворец держали, что на том конце площади.

Казак посмотрел в одну сторону, затем в другую, куда показал торгаш. Его спутница с интересом прислушивалась к разговору, она тоже уставилась на великолепный дворец с колоннами, украшавший площадь.

Он был построен в стиле барокко, модном до недавнего времени, когда в Европе его сменил облегченный ампир. Здание это выделялось башнями, портиками, основательными колоннами и массивной лепниной под крышей. С балконов свешивались разноцветные головки цветов, в продолговатых окнах виднелись пышные парчовые занавески. Даже медный колокольчик у парадного подъезда был начищен до такой степени, что издали светился золотой звездочкой.

– А ты, видно, издалека? – повел покатыми плечами новгородец. – Табун лошадей у тебя вон какой, да и девка не чета нашим – в штанах, да еще и при ванзейской шпаге.

– А тебе какое дело? – насупился Дарган. – Или заранее на все цену заготовил?

– Да мы на чужое не падки, – засмеялся мужик. – А с лошадьми не к Скаргиным идти надо, они ими никогда не занимались.

– Нет, лошади не продаются.

Казак завернул кабардинца в тупик, на который указал лабазник, и проехал к аккуратному домику с высоким крыльцом. На ступеньках сидел мужчина в возрасте, с седой окладистой бородой, в руках у него была тонкая трость немецкой работы.

– Доброго здоровья, – обратился к нему Дарган. – Где мне увидеть хозяина?