Текст книги "Разрыв. Этот длинный, длинный день (СИ)"

Автор книги: Юрий Яньшин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

  – Товарищи, – обратился он к ним, – давайте не будем мешать дежурной смене выполнять свои служебные обязанности. Я предлагаю сейчас всем вам пройти в конференц-зал, где мы с вами и продолжим наше экстренное совещание.

  Повинуясь просьбе своего верховного правителя, они поспешили в правое крыло здания на четвертый этаж, где располагался довольно вместительный конференц-зал. Высказав пожелание о передислокации, Афанасьев придержал за рукав Рудова и они чуть отстали от основной массы генералитета.

  – Сергей, – негромко, так чтобы не смогли услышать впереди идущие, обратился он к Начальнику Оперативного управления и пока еще его заместителю, – перед тем как начать новое дело, давай выясним до конца принципы нашего будущего взаимодействия.

  – Слушаю тебя, Валера, – так же чуть слышно ответил Рудов.

  – Скажи, только честно, почему ты отказался принять власть? Ведь я же видел, как Посланник колебался и именно ты помог ему сделать окончательный выбор в мою пользу.

  – Валер, ты как был всю жизнь дуботолком, так им и остался, – остановился и честно взглянул в глаза своему шефу Рудов.

  – Поясни?! – слегка опешил Афанасьев.

  – Поясняю, – согласился тот. – Мы с тобой знаем друг друга уже не один десяток лет. Уровень профессиональной подготовки, моральные принципы и жизненный опыт у нас с тобой примерно одинаковы. В этом плане ты ничуть не лучше меня. А может быть даже и хуже, потому что ты действительно тугодум, что не очень-то хорошо для Начальника Генерального штаба. В этом главный твой минус на этом посту, но и одновременно главный плюс для поста руководителя страны. Своим тугоумием, постоянными сомнениями ты избавлен от принятия скоропалительных решений. В тебе есть дар не только находить различные решения, но и сепарировать их. Это вселяет надежду в то, что на этом посту ты не будешь кидаться из крайности в крайность. Каждый должен находиться на своем месте. Я считаю себя, без ложной скромности, самым лучшим за последние годы Начальником Оперативного управления. И это мой потолок. И я, ты уж меня извини, буду всеми силами стараться удержаться в этом качестве и при этой должности. Мой главный плюс заключается в умении быстро реагировать на изменение ситуации. Твоя разборчивость и моя быстрота в принятии решений могут взаимно дополнять друг друга. Тебя удовлетворили мои объяснения?

  – Вполне, – согласился с доводами коллеги Афанасьев и попытался ткнуть кулаком в бок Рудова, но тот увернулся и в свою очередь ткнул Афанасьева кулаком в плечо. После чего они дружно засмеялись и обнялись, не обращая внимания на обернувшихся к ним впереди идущих генералов. Войдя в зал совещаний и заняв место председательствующего, Валерий Васильевич, уже не стесняясь, нацепил на нос очки в тонкой металлической оправе, которые делали его немного похожим на учителя математики, и включил монитор видео связи. На экране появилось лицо одного из адъютантов в чине подполковника связи и уставилось на генерала армии в готовности исполнить любое приказание.

  – Соедините меня с заместителем министра МЧС Нечипоренко, – выразил он свое пожелание адъютанту.

  – Минутку, – попросил тот и исчез.

  Но не прошло и минуты, как весь экран заполнило одутловатое и несчастное лицо Вениамина Андреевича Нечипоренко.

  – Слушаю, товарищ генерал армии,– затравленным голосом сообщил эмчеэсовец, пытаясь приложить ладонь к виску, но вовремя вспомнил, что головной убор отсутствует на положенном ему месте.

  – Вениамин Андреич, расскажите нам о последних событиях, – мягко попросил Афанасьев, видя, как нелегко сейчас приходится его собеседнику.

  – Продолжаем доставать тела и их фрагменты из образовавшейся воронки, – облизнув сухие губы начал Нечипоренко. – Прибыли взрывотехники. По оценкам специалистов взрыв произошел под центральной трибуной на глубине около трех метров. Взрывчатка была заложена в одном из тоннелей, тайно вырытых еще при царе Горохе. Но видимо у кого-то были вполне достоверные карты подземелий вокруг Кремля. Судя по характеру взрыва, все указывает на то, что это была взрывчатка типа аммонала, применяемая при горнопроходческих и горнодобывающих работах. Я взял на себя инициативу обратиться в следственный комитет ФСБ. Все что связано с подземельями и уж тем более терактами это их епархия. Остатки взрывчатого вещества отправлены взрывотехниками на экспертизу для установления его происхождения. И еще. Они считают, что взрывчатки было не меньше трехсот килограмм, уж больно глубокая воронка получилась.

  Афанасьев коротко окинул взглядом, из под очков, Барышева и Тучкова. Оба согласно кивнули и принялись что-то строчить в своих блокнотах.

  – Количество жертв удалось установить, хотя бы приблизительно? – спросил он.

  – По предварительным данным, на этот час собраны фрагменты тел ориентировочно в количестве 90-95 человек. Это непосредственные жертвы взрыва, скончавшиеся на месте. В больницах и госпиталях, куда доставили пострадавших, скончалось еще одиннадцать человек. В образовавшейся давке, в результате панических настроений, погибли еще двадцать три человека – к сожалению, в основном, женщины и дети. В медицинские учреждения столицы доставлено сто тридцать семь человек. Среди них в тяжелом состоянии находятся сорок девять пациентов. Мы развернули два полевых госпиталя прямо на Красной площади ввиду того, что некоторых из тяжелораненых транспортировать небезопасно.

  – Правильно поступили, товарищ Нечипоренко, – согласился Афанасьев, – сейчас для нас главным должно быть сохранение жизни как можно большему числу из пострадавших.

  – Товарищ генерал армии, разрешите обратиться?

  – Обращайтесь.

  – Что же теперь будет?! Как же дальше?! У меня все спрашивают, а я не знаю что отвечать. На меня наседают и наши и зарубежные представители, – спросил Нечипоренко, то и дело облизывавший потрескавшиеся губы.

  – В связи последними событиями, унесшими жизни первых лиц государства, решено поручить все связанные с управлением полномочия представителям военного ведомства.

  – Ага, – совсем не по-уставному вырвалось из уст эмчеэсовца, однако он вовремя спохватился и четко закончил. – Есть, товарищ генерал армии!

  – Можете еще что-нибудь сообщить?

  – Да. Президент Белоруссии – Лукашенко, отказавшись от предложенной ему медицинской помощи, отправился вместе с сопровождающими его лицами во Внуково. Я взял на себя смелость не препятствовать ему. Он уже вылетел. Другим бортом, вслед за ним, отправился парадный расчет белорусских Вооруженных Сил.

  – Вы все правильно сделали, не волнуйтесь, – успокоил его Афанасьев. – Вениамин Андреич, выходите с нами на связь, скажем, каждые три часа и докладывайте о текущей обстановке, а также максимально открыто и доброжелательно информируйте зарубежных представителей обо всех совершаемых действиях, пока мы тут формируем штаб руководства страны. Вы меня понимаете? Дальнейший план действий мы с вами уточним немного позже. Хорошо?

  – Да-да, – судорожно кивая головой, согласился тот. – Разрешите продолжить работы по спасению?

  – Пренепременно, Вениамин Андреевич, пренепременно, голубчик, – как-то уж совсем не по-военному сказал Афанасьев и отключил связь.

  – Валерий Васильевич, – поднял руку, чтобы привлечь внимание, Костюченков, – только что получена информация от первого заместителя главы ФСО генерал-майора Клейменова. Он сообщает, что директор Федеральной Службы Охраны генерал-полковник Коченев обнаружен застреленным в своем кабинете на Манежной. Характер смертельного ранения, положение пистолета из которого предположительно был убит директор, а также записка на столе, сделанная, опять же предположительно, его рукой, свидетельствуют о совершении акта самоубийства.

  – Что было в записке? – не утерпел и вставил Рудов, сидевший рядом, но смутившийся своего нетерпения и нарушения субординации, повернул голову к Афанасьеву и коротко бросил, – прошу извинить, сорвалось.

  – Записка носила покаянный характер. В ней он просил прощения за то, что не разглядел предателя в рядах своих заместителей.

  – Я полагаю, что он указал в записке фамилию? И это фамилия генерал-майора Вдовенко? Или я ошибаюсь? – нехорошо прищурился Афанасьев.

  – Так точно! – немного удивился Костюченков. – Но как вы догадались?

  – Не обязательно читать Дарью Донцову , чтобы догадаться о том, что только руководитель службы коменданта московского Кремля имеет в своем распоряжении все карты подземелий того района, – пояснил он ему.

  – Мы объявили план перехвата, – встрял Тучков. – Надежд, конечно, мало. Наверняка он где-нибудь залег, но все же...

  – Ладно. С этой гнидой разберемся. Рано или поздно он вынырнет. Меня сейчас больше волнуют его сообщники – непосредственные исполнители теракта, ведь не на собственном же горбу он перетаскал туда столько аммонала, – проворчал Афанасьев. – Кстати, а где у нас командующий Росгвардией – гАспАдин Золотцев?!

  По тону, каким эти последние слова были произнесены, всем присутствующим стало ясно, что любимец всех трех президентов, начинавший свою карьеру с охраны криминальных авторитетов и служивший у них на побегушках, до последнего времени, вряд ли придется ко двору новой власти. С этими словами Валерий Васильевич снова нажал на кнопку селектора:

  – Соедините меня с командующим Росгвардией, – попросил он все того же адъютанта-связиста и пока тот исчез с экрана, продолжил, обращаясь в зал с пояснением своих действий, – сейчас как никогда надо усилить меры по стабилизации народных масс, временно потерявших ориентиры, а значит легко подпадающие под чужое влияние.

  – Товарищ генерал армии, разрешите обратиться?! – встал из задних рядов генерал-майор Конюшевский, руководитель пресс-службы министерства обороны и известный всей стране своими брифингами для прессы, посвященными событиями в Сирии.

  – Слушаю вас, Игорь Евгеньевич, – ответил Афанасьев.

  – Пока вы вели переговоры с американской стороной, мы тут, – он обвел руками все пространство зала, – разговаривали с товарищами генералами и пришли к однозначному мнению о том, что вам настоятельно и в срочном порядке необходимо выступить по телевидению с обращением к народу. Сейчас главное показать всем, что власть в стране имеется. Это успокоит народ и поможет избежать панических настроений.

  – Я, пожалуй, соглашусь с вами, Игорь Евгеньевич. Правда, если честно сказать, я не мастак в делах подобного рода, да и опыты у меня никакого. Не могли бы вы, в качестве доброй услуги, в виде тезисов накидать основные вопросы предстоящего обращения?

  – Да я, собственно говоря, уже набросал кое-что, – подхватил пресс-секретарь и засеменил по проходу к столу президиума, за которым сидели двое – сам Афанасьев и его заместитель Рудов. Передав листок, исписанный убористым, но разборчивым, как у гимназистки-отличницы почерком, он попятился назад, чем вызвал злые усмешки в зале, со стороны заматеревших на службе генералов. Тем временем на экране появилось слегка виноватое лицо адъютанта:

  – Товарищ генерал армии, с командующим Росгвардией соединиться не удалось. Но на связи его статс-секретарь – генерал-полковник Нехороший.

  – Так уж сразу и нехороший?! – усмехнулся Афанасьев. – Ну, давай.

  Экран на мгновенье моргнул, а после высветил просторный, светлый кабинет. Драпировка стен под национальный триколор, и широченный стол в стиле барокко, уставленный письменными приборами, изготовленными из уральского малахита не дали сразу разглядеть утонувшего в мягком кресле лысого человечка.

  – Генерал-полковник Нехороший, статс-секретарь командующего Росгвардией, – отрекомендовался он с таким надменным видом, как будто принимал у себя просителя, ходатайствующего о прибавке жалованья. Лицо Афанасьева исказила гримаса явного неудовольствия, но он сумел себя сдержать.

  – Начальник Генерального штаба Вооруженных Сил Российской Федерации – генерал армии Афанасьев, – в свою очередь представился он, вспоминая, что где-то уже видел эту образину.

  – Вижу. Чем обязан? – поинтересовался тот с наглой ухмылочкой на гладком и ухоженном лице стареющей проститутки, не потерявшей надежду нравиться мужчинам преклонного возраста. Сознавая, что принадлежит к иному, чем Афанасьев ведомству, а значит никак ему не подчиненный, он не отказал себе в удовольствии потроллить высокопоставленного военного, чувствуя за собой широкую спину всесильного Золотцева. Понял это и сам Афанасьев, но решил пока не обострять отношения.

  – Господин статс-секретарь, потрудитесь отыскать вашего командующего и пригласить его принять участие в телеконференции, – ледяным тоном высказал свою просьбу Афанасьев.

  – Командующий, в данный момент не может с вами связаться. Но я могу ему передать вашу просьбу, – в тон ему ответил Нехороший.

  – Товарищ генерал армии, разрешите мне побеседовать с этим субъектом? – встал со своего места Тучков.

  – Ну что ж, попытайтесь, Николай Палыч, – пожал плечами Афанасьев и подвинулся, уступая свое место, чтобы служителю «конторы глубокого бурения» было удобней общаться, и его видела противоположная сторона.

  – Ты узнаешь меня, гадкий?! – сразу решил он взять быка за рога.

  – Я не гадкий, я – Нехороший, – пролепетал лысый человечек на той стороне, почуяв неложный испуг от типа в штатском, в глазах и решимости которого сразу прочитал свою незавидную участь на одной из ударных строек Сибири. По залу прошла волна усмешек.

  – И с этим согласен, – скривил рот Тучков, а по залу опять прокатилось эхо злого веселья. – Шевели булками и тащи сюда свое начальство, да пошустрее там!

  – Н-но, о-он, д-действительн не м-может п-подойти, – заикаясь, выдавил он, разом покрываясь холодной испариной.

  – Это еще почему?! – сдвинул брови Тучков.

  – Он временно невменяем, – уже перестав заикаться, но все же опустив очи долу, поведал статс-секретарь, из последних сил выгораживая непутевого шефа.

  – Пьян, что ли?! – рыкнул в возмущении жандарм 21-века.

  Нехороший, молча, кивнул головой. Все без исключения знали о пагубной привычке Золотцева, последствия от которой ему все всегда сходили с рук. Кто-то должен был положить предел этой вольнице. И этим кто-то, судя по всему, должен был стать новый правитель одной седьмой части суши. Афанасьев слегка отодвинув Тучкова в сторону и опять занял свое место:

  – Командующий Росгвардией в период проведения массовых мероприятий общероссийского масштаба обязан находиться на своем рабочем месте и во вменяемом состоянии, – наставительно произнес он. – Кто из его замов находится в здании управления?

  – Его первый заместитель, генерал-полковник, Виктор Николаевич Стрижаков, – проблеял Нехороший.

  – Немедленно пригласите его на видеоконференцию, – сквозь зубы процедил Афанасьев. Нехороший быстро-быстро закивал и, подскочив словно мячик, пустился на поиски первого зама. Видимо он находился где-то неподалеку, потому что уже через полминуты, красный и запыхавшийся предстал пред Афанасьевым. Вид у него был растерянный и всклокоченный.

  – Генерал-полковник Стрижаков, первый заместитель командующего Росгварией – отрекомендовался он, приглаживая руками остатки седых волос на голове.

  – Генерал, я полагаю, что вы в отличие от своего командующего в курсе происходящего в стране?! – спросил строго Афанасьев, глядя на того поверх очков.

  – Да-да, такая трагедия, такая трагедия, – закудахтал седовласый генерал. Но новый «ВВ» не дал тому развить эту прискорбную тему, а потому, спросил сразу в лоб:

  – Какие вами приняты меры к предотвращению эскалации событий по наихудшему варианту и недопущению возможных беспорядков.

  – Мы привели все части находящиеся в нашем распоряжении в состояние повышенной готовности, но по регламенту не можем без приказа свыше покидать территорию постоянной дислокации. А так как мы напрямую подчинены Президенту, то сами понимаете, – беспомощно развел он руками в стороны.

  – А как же инициатива? – с интересом спросил Валерий Васильевич.

  – А инициатива у нас, как вы знаете, да еще и в такой сложной внутренней обстановке, всегда наказуема, – смело глядя в глаза вопрошающего, ответил Стрижаков. В отличие от предыдущего этот генерал чем-то понравился Афанасьеву, и он уже без излишнего раздражения в голосе отдал распоряжение:

  – В связи с тем, что ваше командование в лице господина Золотцева в критической для страны ситуации проявило полную недееспособность, я отстраняю его от занимаемой должности. Его судьбой теперь займутся другие органы.

  На немой вопрос вот-вот готовый сорваться из уст Стрижакова, Афанасьев упреждающе ответил:

  – Да. На заседании расширенной Военной Коллегии Министерства обороны и Генерального штаба Вооруженных Сил Российской Федерации я назначен главой государства. Коммюнике по этому поводу будет опубликовано во всех средствах массовой информации в ближайшее время.

  Стрижаков был тертым калачом, а потому не стал лезть на рожон, сразу поняв, что «наверху» уже все решили и с этим лучше не спорить. Он кивнул и вытянулся по струнке, всем своим видом показывая, что готов выполнять все приказы новой власти.

  – И назначаю вас на должность временно исполняющего обязанности командующего Росгвардией, – продолжил Афанасьев. – Приказ о вашем назначении с подтверждением полномочий я пришлю с фельдъегерской службой в ближайший час. Как лицо, наделенное высшей государственной властью, приказываю: 1) вывести все подконтрольные вам воинские части, включая курсантов, в полной боевой экипировке и боезапасом, на всей территории российской Федерации, на охрану всех государственных учреждений общероссийской значимости, промышленных и особо охраняемых объектов стратегического и оборонного значения, а также мест возможного массового скопления людей; 2) пресекать любые попытки по дестабилизации общественного порядка всеми доступными методами, вплоть до открытия огня «на поражение»; 3) обеспечить координацию всех охранных мероприятий с представителями министерства внутренних дел и частями военных округов, которые, так же как и вы, будут направлены на защиту государства и его граждан; 4) до особого распоряжения для всего личного состава отменить все отпуска и увольнительные; 5) бывшего командующего Росгвардией подвергнуть немедленному аресту и препровождению его в следственный изолятор ФСБ. Приказ ясен?

  – Так точно! Разрешите выполнять?! – бодро откликнулся Стрижаков.

  – Помощь в аресте бывшего командующего оказать? – встрял Тучков, который так и не уходил далеко, притулившись сбоку от стола президиума.

  – Не надо, – отмахнулся генерал-полковник. – Сами как-нибудь управимся. Вы только с приказом о моем назначении поторопитесь, – высказал он робкую просьбу напоследок.

  – Хорошо. Я немедленно распоряжусь, – согласился Афанасьев, делая знак рукой одному из своих многочисленных адъютантов, чтобы тот немедленно занялся этим делом.

  II.

  – Я полагаю, что ни у кого из присутствующих не имеется принципиальных возражений против моих распоряжений? – оглядывая зал, похожий на амфитеатр, где расположился генералитет, произнес Правитель. Зал одобрительно загудел в ответ.

  – Надобно придумать вам товарищ генерал армии название вашей новой должности, – вылез опять вперед Конюшевский.

  – Для меня это не является принципиальным вопросом, – отмахнулся Афанасьев. – Зовите, как хотите. Можно назвать главарем хунты, а еще Председателем Высшего Совета, Генеральным секретарем, Всероссийским старостой, диктатором, императором, президентом, богдыханом, султаном, наконец. Мне все едино.

  – Ну, если мы все тут военные, значит у нас военный совет. А у каждого военного совета должен быть или председатель, или глава, – изрек глубокомысленно адмирал Флота Николай Анатольевич Безменов.

  – Глава – по-моему, звучит неплохо, – поддержал своего коллегу командующий РВСН генерал-полковник Сергей Скарабеев. – Кратко и емко.

  С мест дружно поддержали данное предложение согласными и одобрительными возгласами.

  – Ну что ж, «в путь, так в путь, как сказал попугай, когда кошка потащила его из клетки за хвост», – с удовольствием процитировал Афанасьев Чарльза Диккенса, до которого он был большой любитель еще смолоду.

  Зал опять одобрительно загудел. Мало кто из сидящих в помещении, разве что за исключением парочки, одетой в гражданское, подозревали в этом квадратно-кряжистом человеке с задорно вздернутым носиком отчаянного библиофила. Ну да этим двоим по должности положено все обо всех знать. Выждав немного пока шум в зале утихнет, Глава продолжил:

  – Я думаю, что ни у кого не возникнет возражений, если мы побеседуем еще с одним представителем силового ведомства, а именно, с министром внутренних дел господином Околоковым?

  Возражений не последовало, что, впрочем, и следовало ожидать. Все понимали, что в эти минуты решается вопрос о легитимности новой власти среди тех, кто руководит вооруженными людьми. Он опять включил селектор и обратился к все тому же, подполковнику войск связи:

  – Соедините меня с руководством Министерства Внутренних Дел.

  – Есть, соединить! – отозвался тот немедля.

  С нынешним министром Афанасьев был знаком лично – не раз встречался с ним по делам службы, когда требовалось координировать действия обоих ведомств. И хотя в отличие от, ныне покойного министра обороны он не парился в бане ради налаживания «добрых отношений» с главным полицейским страны, ему удавалось поддерживать с ним достаточно хорошие деловые контакты. Какими бы то ни было порочащими сведениями о нем, он не располагал, а слухам и сплетням, всегда сопровождавшим руководителей высшего звена, Афанасьев не придавал значения. Впрочем, ему импонировало то, как Околоков в свое время сумел решительно противостоять давлению со стороны некоторых властных структур, замешанных в событиях на Болотной площади в 2012 году. И все же, пока связист устанавливал местоположение министра, Глава поинтересовался у Тучкова, чисто из профилактических соображений:

  – А что, Николай Палыч, есть ли у вас что-то архисерьезное против Околокова? Ведь не поверю, что ваша контора не собирала материал на него, как и на всех нас, грешных?

  – Собирала. Как не собирать?! Обязательно собирала, – не стал запираться тот. Более конкретной информацией в данный момент не располагаю, для этого надо обратиться в спецхранилище Центрального архива, но, в общем и целом – набор довольно стандартный: использование служебного положения, превышение власти, несколько эпизодов неосновательного обогащения ну и, разумеется, порочащие семьянина связи на стороне. В общем-то, тривиальный набор.

  – Да, – согласился Валерий Васильевич, оглядывая поверх очков заерзавших в креслах своих сослуживцев, – набор не чуждый всем нам, кто здесь находится. У меня самого рыльце в пушку, как говорится. Однако, к моему рыльцу вернемся несколько позже, а сейчас давайте все же послушаем нашего гостя.

  На экране появилось молодцеватая физиономия Околокова.

  – Здравствуйте, Владимир Александрович, – не счел для себя за труд первым поздороваться с собеседником Афанасьев.

  – Приветствую вас, Валерий Васильевич, – тут же отозвался полицейский. Затем, хитренько прищурившись, добавил, – Не ошибусь, если предположу, что беседую с новым президентом страны?

  – Не так, чтобы президентом, но что-то вроде того. А вы против? – в свою очередь поинтересовался Афанасьев. Околоков слегка пожал плечами и ответил поговоркой:

  – Наше дело – телячье... – и, не договорив, опять пожал плечами. В его словах и жестах кроме фатальной покорности прозвучали явные нотки обиды за то, что он не участвовал в процессе становления новой власти. Валерий Васильевич, желая как-то смягчить неловкую ситуацию, попытался объяснить:

  – Поверьте, инициатива по моему назначению на этот пост исходила не от меня и я, как мог, сопротивлялся этому. К тому же обстановка складывалась таким образом, что необходимо было принимать срочное решение.

  Рот Околокова скривился в понимающей ухмылке.

  – Кстати, а откуда у вас сведения о моем нынешнем статусе? – заинтересовался Афанасьев.

  – Да уж слухом земля полнится, – все еще ухмыляясь, начал Околоков, но запнулся и пояснил, – Нечипоренко сказал, только что, когда просил помочь оцепить подходы к месту происшествия, а то народ, не успев разбежаться, опять стал собираться, а это сами понимаете, чревато. Да и сбору улик помеха. Омоновцев я отрядил и вдобавок послал ребят из МУРа покопаться в этом деле со стороны диггеров.

  Глава Военного Совета кивнул, соглашаясь:

  – Да, вы правы, Владимир Александрович. Спасибо за оперативное реагирование на ситуацию. Ну что ж, раз уж волей-неволей отпала необходимость в дипломатических выкрутасах, то давайте сразу и приступим к делу.

  – От чего же не приступить? – опять пожал он плечами. – Преступники прЕступают, а мы приступаем.

  – Это вы хорошо сказали, – подметил Афанасьев. – И так. До формирования новых властных органов, либо нового кабинета министров, тут мы еще проработаем вопрос, вы назначаетесь временно исполняющим обязанности министра внутренних дел. И в этой связи я бы попросил вас в эти самые решающие часы для государства обеспечить все меры к его сохранности, недопущению провокаций и беспорядков, распространению среди населения панических настроений. Сейчас многие захотят половить рыбку в мутной воде политической неопределенности. И я надеюсь, что вы, как и в двенадцатом году проявите твердость характера и устойчивость принципов. В тот раз вам это блестяще удалось, – подсыпал сахара в стакан тщеславия врио министра Афанасьев. И не ошибся. Лицо Околокова слегка порозовело от похвалы, и он улыбнулся уже без всякого ехидства. А глава хунты продолжал медоточивым голосом:

  – Я прошу вас направить все имеющиеся в наличии людские ресурсы вашего министерства на охрану правопорядка, как в Москве, так и на местах, обращая особое внимание на охрану жизненно важных для функционирования общества и государственного правления гражданской инфраструктуры. Охрану объектов стратегического и оборонного значения я поручил вашему коллеге из Росгвардии генерал-полковнику Стрижакову, а уж обеспечение правопорядка в городах это безусловно ваша забота. Впрочем, в случае острой надобности можете смело обращаться к командованию военными округами, я дам соответствующее распоряжение и они окажут вам всю необходимую помощь.

  – А что, простите за вопрос, с Золотцевым? – настороженно спросил Околоков.

  – Господин Золотцев отстранен от занимаемой должности как лицо утратившее доверие и сейчас находится под следствием компетентных органов военной прокуратуры.

  – Ясно, – откликнулся на это Околоков. – Ну, так туда ему и дорога. У нас, в полиции, уже давно вырос громадный зуб, как на него самого, так и на его подчиненных, позиционирующих себя превыше закона. Разрешите продолжать выполнять обязанности?

  – Разрешаю. Продолжайте.

  Из зала опять донесся звук ерзанья толстых задов в кожаных креслах и облегченные вздохи. Многие волновались о том, как пройдет первая беседа их ставленника с министром внутренних дел. Конечно, перевес армии над полицией был очень существенным, хотя бы в плане того же самого технического оснащения, но все равно лишний конфликт в это судьбоносное время не нужен был никому. А судя по тому, как спокойно прошла беседа, опасения не оправдались. Было понятно, что Околоков гадить не будет, пока, во всяком случае.

  – Товарищи офицеры, у кого какие будут соображения и предложения по первоочередным шагам нашего Военного Совета? – обратился в зал Афанасьев.

  – Я думаю, – тут же взял слово Рудов, сидящий рядом, – и мое мнение разделяет абсолютное большинство, что вам товарищ Глава Высшего Военного Совета в срочном порядке необходимо обратиться к нации со словами скорби и уверенности в невозможности дестабилизации обстановки. Страна должна быть уверена в дееспособности и правопреемственности государства. Вот уже более четырех часов люди не знают, кто ими управляет. Это нехорошо. Да и международный имидж, изрядно подпорченный утренними событиями, не стоит портить еще больше.

  – Считаете, что нужно ехать прямо сейчас?

  – Более того. Я считаю, что мы уже начинаем опаздывать, и ехать нужно было гораздо раньше, – подтвердил свое мнение Рудов. Зал опять одобрительно загудел, соглашаясь с мнением Начальника Главного оперативного управления Генерального штаба.

  – Как дети, ей Богу, – пробормотал поднос Афанасьев, которому очень не хотелось никуда ехать, но в то же время было и понимание того, что ехать все равно придется. – Ну ладно. Где там шпаргалка, что мне нацарапал наш штатный вития , любезный товарищ Конюшевский? Ага, вот. Так, почитаем. Тэк-с, тэк-с. Скорбь, соболезнование, признание вины. Частичное. Угрозы покарать, обещания наградить. Успокоить, ободрить, попытаться объяснить. Запретить, постановить. Отложить, восстановить. Помешать и укрупнить, измельчить и накрошить. Поперчить и насолить.

  – Я ничего такого про «измельчить и накрошить» не писал, – ахнул и заморгал растерянно подслеповатыми глазками Конюшевский. В зале раздался дружный гогот солидных мужиков, навсегда задержавшихся в детстве, а значит – любителей поиграть в войнушку.

  – Не обращение, а поэма какая-то о вкусной и здоровой пище,– выражал, тем временем, вслух свое мнение Афанасьев по каждому пункту, не обращая внимания на хохот амфитеатра.

  Наконец окончив читать, резюмировал уже без намека на ёрничество:

  – Я думаю, что в целом это можно принять за основу. Я готов. Всех присутствующих попрошу остаться и дождаться моего возвращения. Кажется, сегодня мы с вами задержимся надолго, поэтому предупредите семьи, чтобы не искали и не волновались. Борис Борисыч, – обратился он к своему личному адъютанту подполковнику Михайлову, – распорядитесь, чтобы подогнали машину к четвертому подъезду, мы едем на Королева 12 в телецентр.

  Но тут неожиданно встал откуда-то из задних рядов суховатый и жилистый генерал-майор с посеребренной легкой сединой головой. Афанасьев сразу узнал своего тезку – Валерия Ивановича Лютикова.

  – Товарищ Глава Высшего Совета, разрешите обратиться?!

  – Да. Я слушаю вас, Валерий Иваныч, только Высший Совет у нас еще не выбран.

  – Так как части сил специальных операций, которыми я командую, подчиняются прямым указаниям главы государства, то с этого момента они находятся в вашем распоряжении, – отчеканил он.

  – Спасибо. Сейчас как никогда важно наличие под рукой такого лояльного подразделения. Я непременно учту этот факт, – ответил Афанасьев, вставая из-за стола и намереваясь выйти покинуть зал.