Текст книги "На великом историческом перепутье"

Автор книги: Юрий Ключников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Ключников Юрий Вениаминович. На великом историческом перепутье

НА ВЕЛИКОМ ИСТОРИЧЕСКОМ ПЕРЕПУТЬЕ

Аннотация и оглавление

Одно из канонических сменовеховских произведений, долгое время малодоступное для отечественных читателей и исследователей. С точки зрения национал-большевистских установок в популярной форме рассматривается политика Германии Вильгельма II, Америки Вильсона и России Ленина. Производится социально-этический анализ мировых проявлений консерватизма, либерализма и советского коммунизма. Впервые издана профессором Ю.В. Ключниковым (1886–1938) в 1922 году как приложение к журналу «Смена Вех». В приложении цитируются выдержки из документов, хранящихся в коллекции Н.В. Устрялова Архива Гуверовского Института войны, революции и мира при Стэнфордском университете в Калифорнии (США).

Может быть полезной при изучении становления советского тоталитаризма на примере сменовеховского течения русской эмиграции. В России публикуется впервые.

Для специалистов и всех, интересующихся современной историей, политикой и международным правом.

ОГЛАВЛЕНИЕ

Коротко об авторе

Предисловие

Глава 1. На великом историческом перепутье (I, II, III, IV)

Глава 2. Мировой консерватизм. – Германия и Вильгельм II (I, II, III)

Глава 3. Мировой либерализм. – Америка и Вильсон (I, II, III, IV)

Глава 4. Мировая Революция. – Россия и Ленин. (I, II, III, IV)

Глава 5. Мировая Революция. – Россия и Ленин. (Продолжение). (I, II)

Примечания

Приложение

О. А. Воробьёв. Коротко об авторе

Имеющиеся сведения о Юрии Вениаминовиче Ключникове (1886–1938), авторе изданной в 1922 году в Берлине книги «На великом историческом перепутье», позволяют говорить о нем как о разносторонне образованном, талантливом и необычайно пылком, увлеченном человеке. Специалист в области международного права, профессор, публицист, член Партии Народной Свободы, близкий друг и соратник известного политика-сменовеховца Н.В. Устрялова, управляющий министерством иностранных дел при Директории и Колчаке, в 1919 году посланный Омским правительством представительствовать на Версальской мирной конференции, – этот незаурядный человек был не чужд и определенного революционного романтизма. В 1921 году Ключников – один из авторов и главный организатор пражского сборника «Смена Вех», переросшего позднее в одноименный парижский журнал, издававшийся под неизменной редакцией Ключникова вплоть до весны 1922 года*. В марте 1922 году вместе с Ю.Н. Потехиным в качестве соредактора он организует продолжение еженедельника «Смена Вех» – ежедневную берлинско-московскую газету «Накануне» (в начале 1918 года Ю.В. Ключников совместно с товарищами по партии Н.В. Устряловым и Ю.Н. Потехиным принимал участие в московском кадетском еженедельнике с тем же названием).

______________

* По словам редактора журнала "Новая Россия" ("Россия") и левого сменовеховца И.Г. Лежнева (Альтшулера), "физиономия группы выявилась в гораздо большей мере в еженедельнике "Смена Вех", чем в сборнике…" (Новая Россия. 1922. № 1. С.61.). В дальнейшем, как отмечал адвокат-сменовеховец А.В. Бобрищев-Пушкин, "деятельность нововеховцев натолкнулась на враждебность со стороны белоэмигрантской контрреволюции и местных властей Французской республики, что привело к необходимости перевода редакции в Берлин, где проживала основная масса рядовой интеллигенции" (Бобрищев-Пушкин А.В. Патриоты без отечества. Л., 1925. С. 117–118.).

Привлеченный с санкции В.И. Ленина к работе Генуэзской конференции в качестве советского эксперта (впрочем, его экспортирование свелось в основном к игре на скрипке в компании с Чичериным), Ключников окончательно заражается коммунистическими идеями и принимает решение возвратиться в Россию, для чего получает советское подданство. О степени вовлеченности Ключникова во внутрисоветские отношения говорит и тот факт, что две его статьи были приняты к печатанию в официальной «Правде». В июне 1922 г. в качестве спецкора «Накануне» Юрий Вениаминович в компании Ю.Н. Потехина посещает Советскую Россию и Украину, с неизменным успехом читая лекции о перспективах сменовеховского движения.

Это было время кажущегося расцвета нововеховства. Госиздат переиздает сборник "Смена Вех" в Твери и Смоленске, и его многотысячные тиражи успешно раскупаются несмотря на довольно высокую цену (за рубежом сборник стоил 8 французских франков, в России – 250000 рублей). Параллельно с этим в Петрограде под редакцией сменовеховца Исая Альтшулера начинает выходить журнал "Новая Россия" ("Россия"). Многие эмигрантские газеты и журналы приобретают сменовеховский оттенок (особенно ярко – «Путь», "Новый Путь", "Новости Жизни", "Новая Русская Книга", "Русская Жизнь", «Окно» и др.). Сменовеховцы участвуют в диспутах, читают лекции, набирает силу процесс «возвращенчества».

В августе 1923 г. Ключников окончательно возвращается в СССР. В Москве он получает предложение возглавить «кабинет» международной политики в Социалистической Академии (в должности "замзава"), место консультанта в НКИД, хорошую квартиру на Петровке, возможность печататься*, читать лекции в университете, выезжать за границу** и… окончательно подрывает собственную репутацию как в глазах эмигрантов, так и среди большевистского руководства, превратившись со временем, словами его друга Устрялова, в «коммуноида». Еще в 1922 г., пользуясь чередой ссор и скандалов, Ключникова оттирают от непосредственного участия в редактировании «Накануне», которая скатывается на откровенно просоветские позиции и теряет тираж, что в свою очередь приводит к прекращению Москвой (Сталин, Крестинский) финансирования этого издания***.

______________

* См., например, его статьи в московском журнале "Международная жизнь", интервью газете «Известия». Ключников также выступал и на диспутах (см.: Судьбы русской интеллигенции: Материалы дискуссий 1923–1925 гг. Новосибирск, 1991). Кроме того он получил должность и спецкора журнала «Огонек».

** Вскоре после своего возвращения в страну в 1923 г. Ключникова командируют в Швейцарию со спецзаданием.

*** 24 августа 1924 г. на заседании Политбюро был заслушан вопрос о ликвидации коммерческих отношений с газетой с наименьшими расходами денежных средств и со взятием всех активов «Накануне».

Деятельность Ключникова на протяжении следующих 10 лет нельзя назвать слишком заметной, если не считать выпущенные под его редакцией в 1925-26 гг. тексты мирных договоров, относящихся к 1-й мировой войне, а также его работу в качестве эксперта по международному праву. Согласно постановлению "Особого Совещания" от 25 февраля 1934 г. за "антисоветскую агитацию" Ключникова высылают на 3 года в Карелию. 5 ноября 1937 г. его вновь арестовывают и 10 января 1938 г. приговаривают уже за "шпионско-террористическую деятельность" к расстрелу. Похожая участь постигла несколько ранее и других участников сборника "Смена Вех" Н.В. Устрялова и А.В. Бобрищева-Пушкина, расстрелянных в 1937 г.

Ниже читателю предоставляется возможность ознакомиться с обширным международно-правовым манифестом сменовехизма, проникнутым истинным духом пореволюционной эпохи. Очерк по истории интеллигенции, выполненный Ключниковым в виде пяти лекций, выдержан в национал-большевистском ключе и отстаивает идеи мессианского призвания русской революции. Вот одно из заключительных резюме Ключникова: "Почему не допустить, что именно России и только одной России выпадет на долю излечить мир от всех социальных зол капиталистического строя?.. Не вполне неправы поэтому те, кто старается вскрыть элементы славянофильства в политических и социальных взглядах Ленина…"

Подобные мысли, характерные для всего сменовеховского движения (одно время лишь Устрялов пытался, судя по всему – тактически, им оппонировать), позволяют сделать вывод о заложенной в "Смене Вех" подлинно славянофильской идеологии, одним из главных выразителей и распространителей которой по праву является профессор Коммунистической Академии Юрий Вениаминович Ключников.

О. А. Воробьёв

Посвящаю эту книгу дорогому другу

Николаю Васильевичу Устрялову

Предисловие

Предлагаемая вниманию читателей книга представляет собою пять лекций по социологии международных отношений. Две последние лекции, посвященные России и Ленину1, входили в курс «Истории русской политической мысли», прочитанный мною в Париже в июне 1920 года (в числе других курсов, прочитанных русскими профессорами от имени «Русской Академической Группы»). Вторая и третья лекции о Германии и империализме, Америке и федерализме составляют развитие мыслей, изложенных мною в книге «Интернационализм. – Основные вопросы международных отношений», изданной в самом начале 1918 г., а также – в обширном докладе о «Программах мира», прочитанном мною в Московском Юридическом Обществе 10-го февраля 1918 г.

Окончательный текст всех пяти лекций составлен в ноябре 1920 г. Теперь, печатая его, я внес в него лишь несколько чисто внешних, несущественных исправлений и дополнений; например, превратил лекции в главы.

Полностью – да и то не совсем – мне удалось прочесть эти мои лекции лишь дважды: 18 и 23 мая 1921 года в Париже в Salles des Societes Savantes2 (по-русски) и 30 и 31 августа того же года в Universite Internationale3 в Брюсселе (по-французски).

Две идеи я считаю основными в своем исследовании:

идею самостоятельного социально-этического значения Политики наряду с Моралью и Правом и идею Мировой Политики. Все остальное является выводом из этих идей, применением и иллюстрацией.

Чисто теоретическая в своем основном задании, предлагаемая книга преследует и практические цели: – помочь читателю в понимании современного мирового положения и дать ему некоторые новые руководящие линии для его политических оценок. Я не скрываю от себя, что двойственность заданий книги сильно препятствует безукоризненному выполнению каждого из этих ее заданий. Для теоретического труда она недостаточно научна по методу и по форме изложения, для актуального очерка она далеко отстала от живой злобы сегодняшнего дня. К тому же с самого начала я решил не высказывать своих личных политических симпатий, опасений или надежд в большей степени, чем то допускает объективность изложения. Льщу себя, однако, надеждой, что и при всех своих недостатках книга моя способна принести пользу и вызвать к себе интерес. В частности, я был бы вполне удовлетворен, если бы при ее посредстве мои современники хоть немного более приобрели вкуса к систематическому анализу политических явлений и взаимоотношений. Политическая точка зрения, как все вообще людские точки зрения, условна и относительна. Это несомненно. Но для меня несомненно также и то, что в области политики именно чисто политическая точка зрения представляется наиболее соответствующей предмету. С другой стороны, я был бы еще более удовлетворен, если бы мне удалось укрепить мысль, что при известных объективных условиях революция становится наиболее естественным. и наиболее благотворным социальным состоянием. К международной жизни это относится в такой же степени, как и к жизни национальной. Мировая революция не плод испуганного воображения одних и не результат извращенной политической воли других. Она каждую минуту может стать реальностью, если только она уже не стала реальностью. Сейчас, в марте 1922 года, мне по ходу событий это еще яснее, чем в мае и июне 1920-го года. Избавить от нее человечество может лишь быстрая, энергичная, искренняя и талантливая эволюция, которая гладко и планомерно выполнила бы все то, что жизнь стремится завоевать себе в бурных и кровавых приступах политического экстремизма.

Случайно появление этой моей книги совпадает приблизительно с созывом уже и сейчас знаменитой Генуэзской Конференции4. Там, в Генуе разрешится вопрос: мировая эволюция или мировая революция. Ждать уже совсем недолго. Но если ответ будет дан неправильный, если нужные уступки духу времени и прогрессу там не будут сделаны, то как долго придется человечеству исправлять свою новую ошибку и в каких тяжелых формах будет неизбежно происходить ее исправление!

Автор. Берлин, 21 марта 1922 года.

Глава 1. На великом историческом перепутье

I

Общий исторический процесс складывается из бесконечного количества частных процессов и обусловлен бесконечным количеством причин. Если бы даже оказалось возможным проследить действие каждой из этих причин в отдельности, то нет такого человеческого разума, который был бы в состоянии исчислить действие всех их вместе.

Однако, дело не только в ограниченности наших познавательных способностей. Значительно важнее то обстоятельство, что люди призваны одновременно и осознавать исторические события, и участвовать в них, создавать их. Между тем, с их логикой и привычками, с их удивительным даром поступать вопреки всякой логике и всяким привычкам, люди представляют собой историческую силу в высшей степени непостоянную и неопределенную.

Им не удается воздействовать планомерно на ход истории даже тогда, когда они сознательно стремятся к этому. Воля одного народа наталкивается на волю другого. Отдельные лица и группы лиц строят планы, разбиваемые затем действиями других лиц и групп. В результате же получается какая-то загадочная равнодействующая сил и действий, совершенно независимая ни от какой человеческой воли. И, как бы это ни показалось странно, приходится утверждать, что общий исторический процесс противоречив, – иррационален, главным образом, благодаря человеку.

Но он не только иррационален, этот исторический процесс. Он еще и глубоко трагичен. Трагичен в меру своей иррациональности. Следовательно, и это также, главным образом, благодаря человеку.

Если надежды на светлое будущее человечества не напрасны, если вера в прогресс не есть простое суеверие, нужно, чтобы история стала как можно более планомерной, рациональной. А для этого в свою очередь совершенно необходимо, чтобы вмешательство человеческой воли в ход исторических событий сделалось насколько возможно организованным. Такова проблема.

В более или менее нормальных условиях политической жизни немногие, пожалуй, захотели бы спешить с разрешением этой проблемы. Но мы живем в условиях исключительных, – печальное наследие недавней мировой войны.

Война эта уничтожила миллионы людей, исчерпала накопленные веками запасы, разрушила весь привычный уклад жизни. У людей создалась совершенно новая психология. То, что принято было считать несокрушимым, вдруг рассыпалось в прах. Те, кого вчера еще все принимали за кучку беспочвенных фантазеров, сегодня держат в ужасе одну часть человечества и внушают симпатию, а то и восхищение, другой его части. Никогда еще правительства не действовали так ощупью или под влиянием причин преходящих и ничтожных, как они действуют теперь. Никогда еще плоды их хитросплетений не были так убоги. Все солидные международные связи порвались. Страшный хаос охватил мир и грозит усиливаться еще больше, если тотчас же не будут найдены героические средства против него.

Однако, не будем с самого начала запугивать себя. Нет ничего самого ужасного, что не имело бы своих положительных сторон. Есть свои положительные стороны и у современного хаоса. Уничтожив или ослабив все социальные и политические силы, он сделал так, что даже наиболее ничтожные из сил могут, при случае, играть крупную историческую роль. Поэтому и человеческий разум, как бы беспомощен ни был он до сих пор, может превратиться, чрез современный хаос, в главнейшую из движущих сил исторического прогресса. Да, наконец, если всякий хаос рождается из недостатка разума, кому же и преодолевать его, если не разуму?

Так или иначе, но немедленное вмешательство наше в ход событий, организованное и покоящееся на твердо выработанном плане, есть условие, вне которого невозможно преодолеть жуткий современный хаос. С другой стороны, таков – единственный путь для оправдания недавней мировой войны, стоившей человечеству неисчислимых жертв и не давшей ему в замен ни одной бесспорной выгоды. Ценою этих жертв человечество получило впервые за все свое существование не только возможность, но и обязанность сознательно и властно управлять своими судьбами. Ныне, легче, чем когда либо, общий исторический процесс может стать ясным, логичным и творческим. Именно теперь, в итоге мировой войны, мы можем из слуг исторического хаоса превратиться в носителей исторического разума.

Все теперь зависит от нас самих и, быть может, только от нас самих.

Разумеется, сразу сделать историю рациональной – задача отнюдь не простая.

Во-первых, нужно, чтобы существовали определенные законы социальной жизни, которые обеспечивали бы самую возможность разумной истории. Во-вторых, законы эти должны быть таковы, чтобы люди оказались в состоянии не только постичь их, но и приспособить к их требованиям все свое дальнейшее поведение.

Таким образом, пред нами возникают два вопроса:

Существует ли социальная закономерность?

– И затем:

Можем ли мы достаточно радикально изменить нашу манеру вмешиваться в ход событий?

На оба эти вопроса следует ответить в положительном смысле. Социальные законы, несомненно, существуют, – с некоторыми из них нам все время придется иметь дело в дальнейшем изложении. Вместе с тем, есть полная надежда, что знание этих законов значительно поможет людям в области их взаимных отношений делать в будущем лишь то, что им надлежит делать.

Изучая социальные законы, следует с самым серьезным вниманием отнестись к социальной динамике и к тем силам, что имеются в ее распоряжении. Нас лично эти силы будут интересовать в первую очередь и, быть может, исключительно.

Что это за силы?

В виду важности причин Экономического порядка для установления и направления социальных отношений, чрезвычайно соблазнительно принимать их за единственную первооснову всех изменений в общественной жизни людей и всего общественного прогресса. Однако, такой социологический монизм наталкивается на весьма серьезные возражения. Экономические факторы не действуют непосредственно. Чтобы начать определять поведение людей, они предварительно должны пройти через их сознание и претвориться в идеи и правила, в цели и программы. С этого момента открывается область социальных причин и следствий – совершенно новая и автономная. Это – область сил «духовных» или «психических»; тех самых, что непременно должны проявляться всякий раз, когда творчески преодолевается механичность общественных явлений и на смену привычному появляется нечто новое. Всякий общественный прогресс – их монополия. Динамика общественной жизни всецело обязана своим существованием динамике человеческого духа.

В качестве процессов нашего сознания и нашей воли духовные причины общественных явлений заполняют собой широкую область побуждений, целей и действий этических. Назовем ее поэтому просто этической областью или этической сферой, пользуясь термином, ставшим уже привычным.

Этическая сфера в свою очередь распадается на три главнейших более узких сферы; на мораль, на право и на политику.

С этой точки зрения всякое общественное явление, способное внести изменение в формы и существо наличных общественных отношений, непременно представляет собой либо явление морального порядка, либо явление правовое, либо политическое. Чаще же всего оно является и тем, и другим, и третьим одновременно, но только в разных пропорциях. Говоря другими словами, Мораль, Право и Политика образуют одновременно и те три основные формы, в которых выражается всякий социальный прогресс и ту троицу основных сил, которыми он пользуется для всех целей и во всех своих достижениях.

Обычно внимание обращается только на Мораль и на Право. Многочисленные руководства по теории права и трактаты по этике подробно излагают все, что их касается порознь и обоих вместе. Иначе обстоит дело с Политикой. Есть, правда, немало теоретических исследований по политике, и в большинстве из них главы об отношении политики к морали и праву занимают почетное место. Однако, даже в наиболее глубоких из этих исследований тщетно было бы искать удовлетворительного описания или обоснования своеобразной социальной природы Политики и ее своеобразных социальных функций! А между тем, полное неумение понять и оценить социальное значение политики составляет такой пробел в современной общественной науке и в современном общественном сознании, благодаря которому в совершенно искаженном свете выступают не только сама Политика, но и вся Мораль, и все Право. Дебри исторически-иррационального оказываются гораздо гуще, чем могли бы быть…

Напротив, достаточно поставить Политику в один этический ряд с Моралью и Правом и придать ей одинаковое с ними по важности этическое значение, как сразу многое в социальной жизни людей становится несравнимо яснее.

Мысль социолога должна идти по следующему пути:

– Человеческое общество требует во всякое время своего существования норм троякого порядка. Назначение одних из них заключается в том, чтобы закреплять и отражать наиболее постоянное и наименее изменяемое в данной общественной организации. Это – те нормы, что наименее зависят от времени и от обстоятельств и что почти всегда имеют претензию вовсе не зависеть от них. Это – нормы «абсолютные», выдержавшие испытание веков, – «вечные» наиболее общие и принимаемые за наиболее возвышенные и священные. К сожалению, эти абсолютные и вечные нормы, только разве в вечной жизни и могут удовлетворять одни всем социальным требованиям; – одни, без всякой посторонней помощи. Напротив, в жизни земной людям на каждом шагу требуются такие нормы, которые позволяли бы создавшемуся положению сохраняться лишь в течении того или иного периода. Пусть это создавшееся положение отнюдь, не безупречно; пусть справедливость, на которой оно покоится, весьма и весьма относительна. Если только при данных обстоятельствах положение это – при всех своих недостатках – есть лучшее из всех Возможных, то несомненно справедливо, чтобы оно продолжало поддерживаться некоторое время и впредь. А так как с помощью чисто абсолютных норм нельзя осуществлять относительную, условную и временную справедливость, то потребность социальной жизни в нормах иного порядка, чем абсолютные, становится очевидною.

Что же это за нормы?

Раз их задача заключается в том, чтобы закреплять и отражать справедливость относительную, то должно быть ясно с самого начала, что нормы этого второго порядка не могут быть ни настолько «святыми», ни настолько прочными и независимыми от эпохи, что предыдущие. Нет; это – как раз нормы, пригодные лишь в известный исторический период и требующие замены или отмены, как только историческая обстановка существенно изменилась.

Но изменения исторической (и социальной) обстановки происходят не только из эпохи в эпоху и из периода в период. Они происходят изо дня в день, каждую минуту, большею частью с трудом замечаемые. Эти постоянные и мгновенные изменения подчиняются, в свою очередь, известной справедливости и управляются своим особым этическим началом. Разумеется, проявляющаяся здесь справедливость не является ни вечной, ни даже рассчитанной на известный срок или на некоторые общие случаи. Это – справедливость отдельного неповторяемого случая, справедливость момента.

Что касается предписаний или норм этого последнего, третьего типа, то их очень трудно устанавливать, так как они изменчивы и капризны точь-в-точь в той же степени, что и явления, этический смысл которых они выявляют. Несмотря на это, они не менее необходимы в общественной жизни людей, чем все остальные.

Взятые в качестве трех особых порядков этических норм, все только что описанные нормы суть не что иное, как Мораль, Право и Политика в их наиболее резком отличии друг от друга.

Таким образом, дело Морали – удовлетворять потребностям социальной жизни в нормах абсолютных или кажущихся абсолютными. Право удовлетворяет ее потребности в нормах поведения, применимых в течение некоторого периода, определенного или неопределенного. Наконец, Политика стремится отразить то, что есть справедливого в каждом совершенно индивидуальном стечении обстоятельств и что с трудом может быть представлено в форме определенного правила.

Пожалуй, с наибольшей отчетливостью можно усвоить себе социальное назначение Морали, Права и Политики в том случае, если проследить его применительно к двум основным социологическим категориям; категории справедливости и категории времени.

Действительно, всякое социальное явление выступает с одной стороны, как некая (положительная или отрицательная) эманация справедливости, а с другой стороны, как известная функция длительности времени.

Иначе говоря, социальные явления стремятся одновременно и реализовать то или иное благо, и отметить очередной этап в историческом процессе, развивающемся во времени и чрез посредство времени.

В свете чисто философского анализа между Справедливостью и Временем выступает глубоко знаменательное соотношение. Находясь в двух различных метафизических планах – первая в плане «долженствования», вторая в плане «бытия», – и Справедливость и Время живут одной общей жизнью и выполняют одно общее конечное назначение. Только взятые вместе они вполне понятны. Только друг в друге они вполне раскрывают свою сущность. – Время в широком смысле охватывает: вечность, время в узком смысле (т. е. в смысле длящихся периодов) и момент. Справедливость, в свою очередь, выступает то как справедливость вечная или вневременная, то как относительная справедливость на известный промежуток времени и в известных условиях, то, наконец, как справедливость отдельного индивидуального случая, отдельного конкретного момента, который не повторяется и не допускает обобщения.

Так вот: Мораль есть область такого справедливого или должного, которое воспринимается как вечное, вневременное или абсолютное; – Право есть справедливое и должное на известный период времени и в известных конкретных условиях; – Политика же это этически совершенно необходимая область справедливого и должного в момент и для момента.

Это то, что я писал в 1918 г. в своей книге «Интернационализм5» ("Основные вопросы теории международных отношений"): "Если этические начала связаны с историей мироздания и входят в нее, то можно, наверное, установить, что трем основным выражениям бытия – вечности, времени и моменту – в этическом ряду соответствуют нравственность, право и политика" (с. 81).

Все различно в Морали, в Праве и в Политике: их цели, функции, характер их норм, их санкция, психологические источники, из которых они вытекают и, в особенности, их отношение к историческому разуму.

Мораль скорее излишне рациональна, чем иррациональна. Следовательно, это не она делает человеческую историю такой хаотичной. Что касается Права, то оно достаточно рационально. Во всяком случае, превращение в правовые отношения, лишенные прежде правового характера, всегда знаменует собой важный шаг вперед на пути к исторической ясности.

Остается Политика.

Подчиненная одновременно противоположным влияниям, состоящая из бесчисленного количества элементов, вечно устремленная в разные стороны, вечно в изменениях – это она, Политика, является главным источником иррационального в истории, поскольку это последнее обусловливается действиями людей.

Если все только что сказанное верно, то поставленная нами проблема преодоления исторической иррациональности целиком сводится к проблеме рационализации политики.

"Политика должна стать рациональной" – таково главнейшее требование нашей эпохи.

"Давно пора создать новый политический разум".

II

Не правда ли, странно? – Даже для того только, чтобы стать простым сапожником или плотником нужно пройти довольно долгую и систематическую выучку, нужно определенное количество точных познаний. Ничего подобного не требуется, чтобы стать политиком. В политике каждый пользуется своими собственными приемами работы и мышления. Лишь очень немногие оказываются в состоянии подчинить в своих мыслях явления второстепенные явлениям действительной важности. Обычно, из всего совершающегося выдергивается наудачу несколько отдельных моментов и на них сосредоточивается все внимание.

Как много людей, позволяющих потоку событий увлечь себя без сопротивления и принимающих за окончательное и решающее все, что сообщает им последний номер их газеты. Даже наиболее опытные среди политических деятелей сплошь и рядом грешат этим. Немало профессиональных политиков считает своим долгом иметь детальную и тщательно разработанную политическую программу. Но кто среди них задавался целью построить эту свою программу на твердом и широком теоретическом основании?

На теоретическом основании…

Но теория политики – политическая наука – еще со времен Аристотеля топчется все на одном и том же месте и не удовлетворяет даже наиболее скромным требованиям. И никто не находил это ненормальным. Никто не видел опасности пренебрежения точным политическим знанием.

Пусть, по крайней мере, это будет найдено ненормальным теперь.

Пусть к созданию новой политической науки будет приступлено немедленно, потому что без новой политической науки бесполезно ждать созревания нового политического разума.

Само собой разумеется, что если бы все здесь приходилось создавать из ничего, здание научной политики не удалось бы построить с достаточной быстротой. По счастью, однако, положение не столь удручающе безнадежно. Специальная политическая наука отсутствовала до сих пор не потому, чтобы вовсе не было никаких точных познаний в области политических дел – таких познаний уже накоплено довольно. Только прежде все они неизменно оставались разрозненными, противоречивыми, не инструментальными, так как никем не был указан ни основной теоретический принцип, объединяющий все их вокруг себя, ни те теоретические центры, вокруг которых они располагались бы в отчетливом и правильном порядке. Напротив, – едва только этот основной, высший принцип и эти центры или фокусы окажутся установленными и проверенными, как тотчас же желанная Политическая Наука создастся сразу и сама собой, вооруженная всем необходимым ей опытом и оформленная правильными методами.

На мой личный взгляд, искомый высший принцип политической науки заключается как раз в той – знакомой уже нам – мысли, что Политика наряду с Моралью и Правом выполняет специфическую социальную функцию и обладает своей особой социальной природой.

Что же касается главнейших из подчиненных центров научно-политических изысканий, то остановимся лишь на некоторых из них, имеющих для нас наибольший интерес.

Вот – первый:

– Политические явления и процессы имеют совершенно тот же характер, обнаруживаются ли они в очень большом или же в очень малом масштабе. – Все они подчиняются одним и тем же социологическим законам, вытекают из одинаковых причин и приводят к одинаковым следствиям. Так, в принципе, политика какой-нибудь миниатюрной сельской общины ничем не отличается от политики величайшей из мировых держав. "Политическая психология" отдельной личности прекрасно выражает порой политическую психологию целого народа; и обратно.