Текст книги "Стеклянный корабль"

Автор книги: Юрий Самсонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

Глава 4

В то время как одни прохлаждались в дремучем лесу, другие трудились, трудились не зная устали. Народонаселение и муниципалитет должны были, наконец, оценить своего мэра. Гостиница впервые оказалась переполненной. Номеров не хватало. Вестибюль был загроможден тоннами чемоданов. Портье поминутно симулировал инфаркт. Персонал следовало заменить, и мэр его заменил, дело пошло веселее, однако проблема размещения прибывающих обострялась, пока неповоротливому населению внушали идею брать постояльцев. Громадная партия складных кроватей, доставленных воздушным транспортом, пошла нарасхват, пластиковые палатки тоже, хотя иные жмоты-туристы приволокли с собой собственное дранье, а назначенные мэром цены казались кое-кому чрезмерными. Возражающим указывали, что каждая палатка является одновременно сувениром: супруга и дочь градоправителя наклеивали на них герб города, тайно придуманный и срочно отпечатанный в крохотной городской типографии на бязевом полотне. Остаток тиража был позднее распродан так же и, между прочим, по цене, превышающей первоначальную стоимость палатки: тугодумы спохватились! Громкоговорители, позаимствованные у вооруженных сил, во всю мочь транслировали репортаж из загадочного леса, пока он длился, а когда прервался, – было объявлено, что по техническим причинам, – принялись повторять его в записи. Вовсю шла торговля входными билетами, пришлось отворить ворота На улицу, а народ все прибывали прибывал! В приемной ратуши, помимо орды газетчиков, томился знаменитый охотник-миллионер, направлявшийся в Северную Африку, но изменивший маршрут в надежде поохотиться в этом лесу. Ему требовалась лицензия и ночлег: места в гостинице не досталось ни ему, ни многочисленной челяди Насчет лицензии сомнений не было. Согласно репортажу, зверье там водится, пускай чего подстрелит, жалко, что ли. А насчет ночлега – придется, пожалуй, пристроить его здесь, в кабинете, на диванчике. Секретарша доложила о приходе какой-то ученой делегации. Мэр покривился. – Подождут, – коротко заявил он в ответ на перечень титулов, у него было более важное дело, держа телефонную трубку, он ждал совместного решения министерств почт и финансов насчет выпуска специальных памятных почтовых марок с тем, чтобы основная часть поступила в распоряжение муниципалитета. Надо будет еще подослать человечка – пусть организует ошибочку при печатании: две-три штуки, хо-хо, как после взовьются филателисты! Сколько взять с миллионера за ночлег? Трубка загудела: говорила столица. Совершенно недостойная центра массового туризма связь. Принять меры! – Он черкнул на листочке. Канцелярию придется расширить. Учредить секретариат. Дамочка не справляется, к тому же, как выяснилось, атеистка, вот что творится код самым носом! Между прочим, не позвонить ли в Ватикан? Есть же у них списки рекомендованных кинофильмов, отчего не быть таковым же для рекомендованных мест посещения? Обязаны они о нас заботиться, – если не произойдет какая-нибудь реформация, чего допускать не следует, – пускай не портят наших отношений с Римом! Переводчики будут нужны, да чего там – будут, они уже сейчас необходимы. Тут в кабинет без доклада ворвался какой-то лощеный господинчик с забинтованной головой. Мэр, прижав трубку плечом, кликнул секретаршу, велел выкинуть нахала вон и продолжал кричать: – Да-да! Завтра, ну там ладно: послезавтра! За наш счет? Послушайте, можно подумать, я имею в виду свои интересы! Я имею в виду сначала ваши интересы! Что? Связь внезапно оборвалась. Полсекунды трубка молчала, затем в ней, без предуведомления, послышался тихий внятный голос г-на президента. Первая его фраза была совершенно непригодна для цитат. Вторая прозвучала так: – В приемной у вас сидит господин Жюстип. Примите его немедленно. – Слушаюсь, – отвечал г-н мэр смиренным полушепотом: связь была теперь выше всяких похвал. – Вы нашли мою дочь? – была третья фраза главы государства. Мэр ответил, как решил заранее: – Ведем поиски! Не "ведутся", не "ведут", именно "ведем", потому что есть оттенки и оттенки. Афронт не очень-то его смутил. Эта романтическая история с дочкой его превосходительства вовсе не вредила букету, нужен только такт, но за тактом дело не станет; важно, чтобы сведения исходили откуда-нибудь со стороны, не от муниципальных служащих, пускай они там, во дворце, после сами разберутся в фамильных делах, это не проблема, а проблема – где Дамло, почему он до сих пор не явился и не представил искомое, и вообще какова причина того, что прервался репортаж? Не съели же их всех там звери или те дикари, о которых бормотал реципиент! Хм, дикари!.. Мэр отогнал неприятную мысль другой, но тоже неприятной: следовало все-таки принять академиков, пускай наука поучаствует, а то сенсация за сенсацией, богема какая-то, Лурд самозванный, некрасиво и несолидно. Букету нужна упаковка и лента, не какая-нибудь, подобранная со вкусом! Рамка нужна. Рамки нужны! Ладно, позовем попозже, поизвиняемся подольше, поймут: сами люди занятые! – Введите господина Жюстипа! – приказал мэр секретарше. Эта формула применялась впервые вместе обычных "впустите" или "пригласите". Г-на Жюстипа ввели. Это был тот самый лощеный господинчик, которого с минуту назад отсюда выставили. Он, не подавая руки и не ожидая приглашения, уселся, но на лице не видать было следов обиды, это хорошо, разделаться поскорее!.. И охотник все ждет – лишь бы не ушел, он украшает приемную получше, чем голова носорога, газетчики от вида его сатанеют. Ерунда, это станет бытом, знаменитости повалят валом, будем с ними еще небрежничать. Вести светскую хронику в газете – мэр не только собирался ее издавать: к вечеру должен был выйти уже и первый номер, тираж небогат, после можно его увеличить, делать в день два выпуска, а при нужде экстренный. Подписку, подписку живее наладить! Сенсации кончатся – газету хоть закрывай, а подписчик никуда не денется, можно перепродать его вместе с изданием любому пресс-концерну!.. – Слушаю вас, господин Жюстип, – сказал мэр, разглядывая без стеснения бинтованную голову посетителя. Интересно, где его так отделали и кто? Жюстип показал ему серую книжечку. Мэр тщательно в нее вчитался и вернул. – Понимаю, – нервно сказал он. – Итак? – Примите поздравления с наступающим благоденстрием, – начал Жюстип. – Благодарю, – сказал мэр суховато. – Чем можем быть полезны? – Все здесь превосходно организовано, отвечал Жюстип, – и успех обеспечен, но имеется пункт, вызывающий озабоченность. Взгляните! – Он развернул план города, где усадьба Биллендона обведена была карандашным кружочком. – Да, – мэр кивнул, – я и сам озабочен! Шляются кто попало! Я уже дал указания. Теперь муха не пролетит без моего указания или хотя бы бесплатно! Г-н Жюстип усмехнулся. – Вы блистательный администратор, позвольте выразить вам мое восхищение, господин мэр! Но дело заключается в том, чтобы закрыть туда всякий доступ! – Как?! – За исключением особо уполномоченных на это лиц, – уточнил Жюстип. И эти лица уже прибыли в город. Не радо вопросов. Имеется утвержденный господином президентом предварительный план генштаба... "Принесло сюда этот генштаб!" – подумал г-н мэр с преогромной досадой. Еще было доложено о появлении целой колонны бронированных машин около усадьбы Биллендона. Причин переполоха в военных сферах, как можно попять, было несколько. Некоторые приватно намекают на скандал, будто бы возникший при попытке заставить Союзное командование оплатить все, или частично расходы на внезапную, ни с кем не согласованную десантную операцию. Кажется, генштаб республики был обвинен в соучастии в финансовых аферах каких-то высокопоставленных лиц, союзники заявили, что не позволят больше себя грабить, и настояли на совместной ревизионной поездке, уверенные, что схватят кое-кого за руку. Однако, по прибытии, пришлось столкнуться с не вполне обычной ситуацией, вызывающей совершенно особый профессиональный интерес. – Господа генералы сами туда направились, – продолжал Жюстип, указывая на кружочек, – чтобы провести рекогносцировку на месте. Ваше дело – передать в мое, подчинение национальных гвардейцев. Насколько мне известно, их местный отряд сформирован из муниципальных служащих? – Да, – пропыхтел мэр, не глядя Жюстппу в лицо. – Значит, собрать их – труда не составит. Я возглавлю охрану объекта... – Почему этого не сделают сами военные – вон их тут сколько? – Гвардейцы должны быть в штатском и без оружия, – невозмутимо отбился Жюстип. – Допуск иностранцев и прессы признан преждевременным, но теперь их не прогонишь, мы с вами призваны... – Кабинет не мог успеть принять решение о конфискации земель, перебил мэр в приливе холодной ярости. – поэтому начатые на объекте, как изволите выражаться, работы должны... – ..быть прекращены, – закончил за него Жюстип. – Вопрос о возмещении убытков не в моей компетенции. Это все? – Нет, не все! Муниципалитет получил заявки на земельные участки и счел возможным их удовлетворить... – Он почти не лгал: незаполненные бланки лежали в сейфе. Г-н мэр намеревался лично и через подставных лиц завладеть изрядным участком этого самого леса, которого еще и глаза не видел: все было некогда. – Доложите начальству... Жюстип понимающе усмехнулся. – Уверен, что все будет аннулировано, – сказал он. – Очень уж вы, господин мэр, торопитесь! Это дискутабельно: входит ли лес в городскую черту! – Мэр бессильно кивнул на план города. – Ну, формально-то вы правы! – И по существу, – сказал г-н мэр. – По существу! повторил он, так как не расслышал собственного голоса. В голове у него копошились еще и другие слова: о священном праве частной собственности и прочем, но Жюстип не станет этого слушать, Жюстипа не прошибешь, да и что от этой сошки зависит, нечего бисер метать! – Попрошу господина мэра немедленно отдать все необходимые распоряжения, – официальным тоном пробарабанил г-н Жюстип, вставая.

***

Сорок генералов стояли на лесной поляне. Мотоколяски и свита, переносные холодильники с закусками и все прочее расположилось на почтительном отдалении. – В общем, визуальное наблюдение мало что прибавило, – озабоченно сказал низенький сердитый начальник генштаба. – То, что нам надо знать, надо знать в точности! Доложите, до чего додумались наши эксперты, обратился он к другому генералу. – Предполагается, – начал тот. – что мы имеем дело с пространством, свернутым на необычный манер. Роль комиссии экспертов исполняла группа коллег д-ра Даугенталя, прибывших специально для переговоров с ним, но вынужденных изменить свои функции. Единого мнения у них, разумеется, не было. В протоколе упоминаются иные измерения, параллельные миры, а также возможность групповых иллюзий в результате внушения – это казалось всего правдоподобнее из-за участия служащих оккультного отдела, о чем знали, однако, не все. Шеф оккультистов, начальник разведки, также здесь присутствовавший, не спешил делиться подозрениями. – Только, ради господа, без этих... – морщась, перебил доклад начальник генштаба я пальцами изобразил в воздухе без чего. – Мы даже не знаем, сколько у нас этого свернутого пространства, по-человечески говоря, территории, надеюсь, много! Что предлагают ВВС? Стоп, не надо: спутник не запустите!.. Разведка? Самый невзрачный из генералов сообщил бесцветным, внятным голосом: – Доставлена оболочка небольшого аэростата, баллоны к нему, корзина и аппаратура для наблюдения. Ожидаю распоряжений. – Образцовый ответ. Все должны понимать, – продолжал начальник генштаба, – что, возможно, изменится вся стратегическая ситуация. Запасная неуязвимая территория. кому такое счастье снилось! В случае войны сможем эвакуировать даже часть Гражданского населения, стоит подумать, не сделать ли это заранее! Не нам решать. Были слухи о каких-то дикарях. Сколько бы их ни было, это не послужит препятствием. Между тем противник останется доступен по-прежнему! Противник у нас не дурак, так что во главу угла я ставлю проблему секретности. Не представляю, как пресечь утечку информации при существующих условиях. Разведка имеет предложения? – Рискованные, – сказал невзрачный генерал. – Рискуйте! – Наилучшим способом было бы впустить сюда всех этих людей, – сказал начальник разведки, указывая в ту сторону, с которой доносился гул толпы, рвущейся к воротам и сдерживаемой из последних сил гражданской гвардией. – Риск был напрасен: проиграли, – заявил начальник генштаба. – И беда-то в том, что здесь их без того слишком много уже шляется, сумеем ли всех обезвредить! – Отчего же тогда не впустить остальных? – возразил начальник разведки и докончил вполголоса: – Но никого не выпустить! – Как?! Невзрачный генерал пожал плечами. – Не знаю. Катастрофа. Обвал. Ведутся спасательные работы. Никого спасти не удалось. Что останется? Болтовня по радио? – Скажем, что это была радиопьеса. Газетные утки? Кто на них обращает внимание! Послезавтра обо всем забудут. Начальник генштаба сдвинул фуражку на затылок. – А ведь остроумно, черт вас побери! – Спасибо, – холодновато поблагодарил разведчик. – Но у этого плана есть уязвимое место. – Какое? – Наш генералитет. – Он скупо улыбнулся. – Господ генералов придется выпустить, не так ли? Солидный, женатый народ. Главное несчастье для контрразведки – жена – Господин президент тоже женат! – бухнул командующий ВВС со свойственным этому роду войск залихватским либерализмом. – Вы хотите сказать, что мы не можем изолировать господина президента? – глаза разведчика словно бы покрылись инеем. – Справедливое замечание! – Обсудим, господа! – остановил эту маленькую перепалку начальник генштаба. – Имею самые широкие полномочия от главнокомандующего. Готов утвердить любое подходящее решение. Прошу высказываться. Итак, господа?

Глава 5

– Господин мэр болен, – сказала Жюстипу заплаканная негодующая секретарша, – он не может вас принять. – Ах, не может?! – прошипел Жюстип, отворяя пинком дверь в кабинет. Ах, болен!.. – Он осекся. В кабинете стоял запах эфира и другой медицинской пакости, а также дегтя, каковым еще разило от г-на Эстеффана, несмотря на белый халат и предварительные гигиенические процедуры. Г-н Эстеффан держал шприц. Г-н мэр, видать, выбыл из строя надолго. Он сам занимал теперь бедный клеенчатый диванчик, лишаясь возможности сдать сей в аренду охотнику-миллионеру. Впрочем, охотник вместе с челядью и коллекцией драгоценных ружей все равно уже отбыл, и Жюстип хорошо знал куда. На груди мэра возвышался мешочек со льдом. На полу стоял тазик для кровопусканий – и он определенно применялся!.. На столе – прибор для переливания крови, этот еще не был применен. Завидев Жюстипа, мэр попытался подняться, г-н Эстеффан остановил его. Слабым голосом мэр произнес: – О боже, что с вами, господин Жюстип? – Со мной? – повторил Жюстип. Врываясь в кабинет, он точно знал, что будет с мэром! Но рыхловатое тело на диванчике не было мэром, оно было почти что ничем. Мешочек со льдом, от которого сквозь рыжеватую поросль сочились ручейки на дерматин, выглядел почему-то всего убедительней. Ярость, бессилие, стыд и досада душили Жюстипа, взаимно гася друг друга. – Да, с вами, господин Жюстип! – прошептал мэр, вдруг прыснув бессильным смехом. Вопрос, и верно, стоило задать. Лоск г-на Жюстипа был буквально разодран в клочья, остатков элегантного костюма не хватило бы на приличную набедренную повязку. Секретарша в приемной размышляла о том, что ратуша не место для благовоспитанных девушек, багровые пятна на ее щеках прямо-таки прожгли добротный слой пудры! Жюстип рухнул на стул. – Скоты! – сказал он. – Господин мэр, вам трудно говорить, – сказал г-н Эстеффан. – Если позволите, я задам необходимые вопросы господину... – Жюстипу, – прошептал мэр и сделал легкое движение рукой. – Жюстип Эстеффан... – Гвардейцы разбежались, – сказал Жюстип, – по чьему-то сигналу! Не только разбежались: приняли участие! Они все теперь там – гвардейцы, туристы... – Он безнадежно махнул рукой. – И даже солдаты! – Где? – спросил мэр. В его голосе возникла признаки тембра. – Где же – в лесу, – отвечал Жюстип. – все в лесу! Мэр следил за ним из-под опущенных век. А Жюстип, кусая губы, вспоминал тот миг, когда слабый заслон вдруг растаял, а его самого завертело, как юлу в водовороте, лишенного возможности применить оружие, бессильного, швыряло, терзало и, наконец, оставило – почитай, в одних бинтах. Ярость снова охватила его. – Я убежден, что вы имеете к этому непосредственное отношение, господин мэр, – сказал он. Выйдите, Эстеффан! – прошептал мэр и жестом пресек возражения. – Мальчишка! – сказал мэр, не без труда усевшись. Мешочек шмякнулся на пол, мэр вытер грудь простыней. – Я давно перешел на покер, хотите знать, а ваши игрушки... – Игрушка? – звонко повторил Жюстип. – Я не рыба, не глушите меня! Мне наплевать, что тайная полиция не ладит с контрразведкой. Хотите объяснений – требуйте их, могу намекнуть – у кого. Но не советую. – Вот как? – сказал Жюстип, глядя расширившимися глазами. – Ага, так. Я потребитель, пользуюсь плодами конкуренции. Вы портили мне лучший аттракцион, я распродал больше восьми тысяч входных билетов, должен был вернуть деньги, то есть их потерять!.. Помогать вам за этот грабеж? Получая противоречивые распоряжения, выполняй те, которые выгодны, выгодны городу. – таков мой девиз. Исходя из него, я помог господам генералам, но не спрашивал, почему им этого захотелось! – В какой форме передан был приказ? – Я не помешаю вам самому выяснить. Не это важно. Ваш прежний приказ в силе? – Не отменен... – Превосходно! – мэр потер одну пухлую ладошку о другую. Публика получила свое, претензии не принимаются – тем более, что они удовлетворены отчасти за счет декретных сумм военного ведомства; туристы в штатском! тут он даже захихикал. – Но мне тоже теперь ни к чему, чтобы затаптывали мои участки и портили мой лес. Что ни говорите, это законная собственность. Решать будет суд, а не вы. Погуляли – довольно! Давайте исполним теперь ваш приказ. Хотите вышвырнуть всю эту публику вон, до генералов включительно? – Хочу! – молитвенно произнес Жюстип. – Сейчас вас оденут, – сказал мэр, поднимаясь с дивана. – Нам понадобятся противогазы!

***

Но Жюстипу потребовалось еще и умыться: он принялся обдирать с головы бинты, мэр с содроганием готовился увидеть раны и запекшуюся кровь, но голова тайного агента оказалась целехонька, только волосы была склеены каким-то стекловидным составом, Жюстип принялся с остервенением драть их ногтями. – Найдется ацетон или бензин? – спросил он. У секретарши нашлось. Жюстип провонял ацетоном всю ратушу, сделав воздух пожароопасным, а потом долго плескался под душем, оборудованным по указанию г-на мэра в закутке за кабинетом, разумеется, за счет муниципальных средств.

***

Когда открытый серебристый "Чеппелино" отчалил наконец от подъезда ратуши, город был снова пуст, как в доброе старое время, которое мэр нередко с умилением номинал в своих публичных речах. Почти пуст: у фонтана, под окнами президентши, маячил все тот же, успевший примелькаться, молодой человек, измученный долгим ожиданием и приставаниями патрулей, которые были теперь там же, где все. Его фигура весьма удачно дополняла группу леденцовых рыб, смотрел он, как я они, вверх, туда, где за окнами металась Она, в материнском отчаянии повторяя обеты, из-за которых он, собственно, и страдая... В мастерской Биллендона уцелело от прежнего только зеркало на стене да камин, все прочее было вынесено людским потоком прочь, обломки рассеяны в затоптанных кустах. "Чеппелино" остановился, люди вышли в отправились в путь под заповедные синие небеса по извилистой просеке, наспех пробитой в лесу для генеральских мотоколясок...

***

Пробудившийся, наконец, гипнотизер схватился за голову. – Мы пропали! Мерзавцы, нашли время спать! – обрушился он на сотрудников. – Докладывайте! Но истинный масштаб бедствия он осознал только услыхав, что его скорый на расправу генерал находится, почти в непосредственной близости... Стеная, заметался, будто кролик, странно контрастируя со всеми остальными, замершими в скульптурных позах. Он насилу удержался от бессмысленного бегства: куда бежать? Генерал найдет его на краю света, но все-таки не так сразу!.. Девочка, то есть мадмуазель Марианна, теперь далеко, и это не так плохо, надобно избавиться от остальных свидетелей, чтобы их то же не сразу нашли, скрываться в одиночестве и не здесь, а где, где? Посреди кошмара размышлений до него даже не сразу дошел смысл известия о благодетельной затее г-на мэра! Наконец, он понял ее и одобрил. – Неплохо! – пробормотал в задумчивости. – Надо подсобить ему.., гм, так и сделаем! – что-то вроде улыбки исказило его тонкие белые губы, Репортер, подойдите! По теряйте за мной...

***

Взвыла мощная сирена, позаимствованная в пожарное депо. Эхо умножило звук, расцветило его тонами, незнакомыми человеческому уху. Могло почудиться, что пробудилась от спячки какая-нибудь злобная ископаемая тварь. Четверо в противогазах шли по лесу. Шофер с "Чеппелино" крутил ручку сирены, двое поднимали над головами фанерный щит, на котором с обеих сторон были намалеваны устрашающие черепа и надписи: "Опасно! Воздух ядовит! Возвращайтесь!". Когда сирена умолкла, голос, усиленный динамиком, прокричал на весь лес: – Слушайте, слушайте! Пребывание в лесу опасно для жизни! Воздух ядовит! Возвращайтесь! Вам будет оказан; срочная медицинская помощь! Немедленно возвращайтесь! Слушайте, слушайте! Пребывание в лесу опасно для жизни! – Давайте сирену! – проговорил один из четверки, приподняв маску противогаза. Снова раздался вой. Людские протуберанцы, расползавшиеся по всем направлениям, стали стягиваться в первоначальную кляксу.

Глава 6

Африканский охотник, как человек наиболее опытный, принял на себя руководство операцией. Он шел в окружении своей челяди – с драгоценными ружьями на изготовку. Подал знак, и толпа, согласно предварительному уговору, разделилась на два рукава... Люди в противогазах очутились в кольце. – Где мэр? – спросил охотник, внезапно появляясь из кустов – Который из вас мэр? – В чем дело? – спросил Жюстип сквозь маску, глухо, небрежно берясь за опустевший лацкан. – Нас заманили сюда, взяв за это деньги, – отвечал охотник, – потом объявили, что мы отравлены – Он тяжело дышал. – А когда мы кинулись за помощью, не нашли ни выхода, ни города: мышеловка захлопнулась! Вот зачем нужен мэр!.. – Как так?! – пробормотал Жюстип, бледнея под массой – Но мэр нам заплатит! – продолжал охотник. – Эй! – Один из челядинцев подал ему маленький приемник, усилил звук. Слегка поднадоевший голос репортера забубнил – без обычного темперамента. – Инициатором этой великолепной акции массового туризма является господин мэр. В данную минуту он любуется результатами своей деятельности, находясь, я повторяю – Конечно, кто еще виноват! – закричали вокруг. Отравитель! Спекулянт! Мерзавец! – Все они одного поля ягода! – пронзительно прокричал чей-то голос. – Правильно! Всех на осину! – подхватила толпа. Г-н Эстеффан зажмурился в нехорошем предчувствии. Жюстип успел обернуться к г-ну мэру да так и обмер!.. Г-на мэра давно след простыл! Мэр замедлил бег только под угрозой апоплексического удара. Кололо в боку, гудело в голове, дыханье было шумным, как у скакуна. Он оборотился – никого!.. Прислушался, насколько позволял органный гул в ушах, – не слыхать и погони . Запах цветущего шиповника коснулся его рыхлых ноздрей. Мэр выбрался из кустов на одну из звериных троп. Факт ее существования его поразил, он замер как вкопанный. Не говорило ли это на самом деле о существовании народонаселения? Конечно, оно может оказаться всяким В белых дикарей он не верил, но допустим даже, что дикари тут обитают... Он оглядел себя критически, попытался втянуть живот. При его комплекции с дикарями уж лучше не связываться бы. Слишком в нем много калорий. Соблазн для них может оказаться неодолимым. Накинутся, снимут скальп да и слопают. Повернуть назад? В ушах мэра стояли еще жалобные вопли Эстеффана, яростный крик Жюстипа. Нет, назад возвращаться нельзя. У всякого крупного общественного деятеля имеются недоброжелатели. Человеческая природа далека еще от совершенства! Насчет дикарей бабушка надвое сказала, а там уж наверняка отлупят, это как минимум. а дикари – что же... Вот идет он, безоружный, с сердцем, исполненным кроткой благожелательности... Мэр оглянулся вокруг. Ишь, хорошо-то как! Солнышко свети г, Цветочки цветут. Он сморщился в умильной гримасе. Вот так и идти. Славный пожилой человек.., прогуливается, никого не трогает, зачем его обижать? Дикари – тоже люди! Эвон как развопились! Даже как-то оскорбительно для здешней первозданности!.. Но куда он идет? К господам генералам он не пойдет, это точно. Так и взяли тебя генералы под крылышко! Их превосходительство, поди, сами сейчас верещат с перепугу. Козел отпущения насущно им не обходим. Отыграться на безвинном человеке – это по-ихнему! Не выйдет! Перед ним стоит простая и привычная задача: переждать, отсидеться. Кажется, подобно молочным зубам, в нем прорезывались первобытные инстинкты. Он вовремя юркнул в кусты, даже прежде, чем заметил вышагивающего навстречу Биллендона. А вступать с ним в беседу не входило в его планы. Биллендон, должно быть, услыхал все-таки какой-то шум, потому что остановился и громко позвал, озираясь: – Рей! Отвечало ему только эхо. "Так-так, – думал мэр, потея в кустиках и глядя в ту сторону, куда Биллендон удалялся, – именно так, черт побери, так, а не иначе! Ах, мой милый Августин, поживи-ка ты один!.." Затем он углубился в заросли.

***

Биллендон не стал одним из живых скульптурных экспонатов в маленьком музее незнакомца, потому что не присоединился к компании, возглавленной Дамло: чего бы ради? Он остался в одиночестве и довольно скоро встретил г-на Ауселя, не нашедшего того, что он искал, зато успевшего опростать утреннюю фляжку из Биллендонова шкафчика... Г-н Аусель объявил ему намерение направиться к себе домой. Биллендон решил воздержаться от дискуссии. Поддерживая спутника, шагал он по тропинке вдоль берега, вверх по течению, и, хотя никогда этой реки не видел, ему все отчего-то казалось, что ходил он и прежде этой самой дорогою. Г-н Аусель был мрачен, сутулился и по сторонам не глядел, но в направлении, похоже, не сомневался. Биллендон немного ему завидовал. Он и сам сейчас бы с удовольствием хватанул бы чего-нибудь покрепче минеральной! Он думал так и продолжать путь берегом, но г-н Аусель весьма решительно потянул его вверх по пологому склону. Так они наткнулись на поросшие травою развалины кирпичной арки. Биллендон начинал кое-что понимать!.. – Печальное место, печальное! – проговорил г-н Аусель несколько минут спустя, когда Биллендон нашел повалившийся каменный крест с именем одного из своих предков – споим собственным именем. – Мне хотелось бы утешить вас в этой потере, если окажете честь навестить мое жилище!.. Там остался небольшой запас.., но нет стакана! – вспомнил он озабоченно. – Ничего, найдем что-нибудь! Там, господин Биллендон, случается находить преудивительные вещи! – язык его слегка заплетался по-прежнему, зато объявился приступ словоохотливости, может быть, из сочувствия. – Я не рассказал вам? Когда-то я нашел даже маленького мальчика!.. Вообразите себе мой ужас! – Ну? – с усилием произнес Биллендон. – У него все ручонки были изжалены крапивой! – сказал г-н Аусель и заплакал. – И куда вы его девали? – Господин Биллендон, вы, кажется, считаете меня пьяницей? – спросил г-н Аусель с глубокой обидой. – за нелепые шутки? Вы его прекрасно знаете: это Рей, я сам дал ему это имя! – Рей? – от неожиданности Биллендон остановился, в груди у него словно застучал кузнечный молот. – Так он что – сирота? – Кажется! Я наводил справки, но вы же знаете нашу полицию! Получается – но это, конечно, гипотеза, наиболее правдоподобная.., так вот: он был похищен по ошибке, а его родители убиты по ошибке: они оказались бедными людьми, семья какого-то почтового служащего... Не знаю, все ли так. Концы, в общем, сходятся. Это опять банда Тургота!.. У Рея нет родителей! Биллендон ушам своим не верил. Что значит привычка не задавать лишних вопросов – вообще стараться их не задавать! Он давно мог бы знать это, давным-давно, почти с самой весны! Экая же досада! А он-то думал... Но весной его сбило с толку название знаменитого колледжа, обучение в котором обходилось сказочно дорого – из-за репутации инкубатора гениев. Когда-то это была скромная частная школа, и владелец ее – как выяснилось, г-н Аусель! – исходил из уверенности, что воспитать гения – самое простое дело. Для этого нужен только нормальный, здоровый ребенок. Изучи его, выясни одаренность – не имеет значения, какую и в чем, какая-то есть непременно, она проявится в преобладающем интересе, и только этого следует не проморгать, а затем надобно развивать этот интерес, непрерывно его поддерживая и удовлетворяя, воспитывать доминанту, как сказал г-н Аусель, раскачивая подсознание, тревожа его и вовлекая в деятельность сознания. "Мы считаем себя большими умниками, – говорил он, – но большая часть нашего мозга, самая древняя, развитая и мощная, занята всяческой чепухой, элементарным жизнеобеспечением, она попросту отказывается от участия в решении тех вопросов, которыми занято наше сознание. Например, будь вражеский король на шахматной лоске реальным врагом или пищей – добычей, она, будьте вверены, сработала бы, нашла бы такие варианты, каких не сыскать во всей шахматной литературе. Мощь ее видна по проявлениям – по таким, например, как открытие периодической системы элементов. Сознание великого химика билось над этой задачей долго, мучительно и бесплодно, подсознание же выдало решение мгновенно: во сне. Может быть, оно сделало это, оберегая от опасности рассудок? Не важно! Существенно лишь, грубо говоря, вовлечь в сознательную работу большее количество мозгового вещества, а это оказалось возможно..." У школы были успехи, это привело ее почти к гибели: владелец и ректор не сумел противостоять давлению высокопоставленных лиц, колледж набит оболтусами, из которых ничего нельзя сделать хотя бы потому, что родители бесцеремонно вмешиваются, поучая преподавателей... Г-н Аусель считал жизнь свою пропащей. Рей также его разочаровал отсутствием интереса к исторической науке, но нельзя же было препятствовать его натуральным наклонностям! – так, слегка пошатываясь, разглагольствовал г-н Аусель па пути к своей железной келье. Биллендон едва слушал. Никогда не воображал он, что так обрадуется чужой беде. У Рея нет родителей – превосходно! Невозможно желать лучшей новости! – Вот о чем говорил этот Когль! – воскликнул он, вдруг вспомнив загадочные слова нотариуса о сюрпризе, который его ожидает, – не таком, как хотелось бы, но все-таки, – так, кажется, было сказано? – Это не совсем то, чего мы желали, а? – сказал в ответ на эти слова г-н Аусель и повел рукою вокруг себя. – Мир-приют, мир-убежище! Ха! Мы должны будем поститься – или пастись на этих лужайках, как он это себе представляет: Биллендон, питающийся лепестками роз? Господни Биллендон, я предсказываю... – Кто платит за его обучение? – перебил Биллендон. – Чье, господина Когля? – Рея, – сказал Биллендон. Г и Аусель понял больше, чем было сказано. – Вы намерены его усыновить? Я не имел бы возражений, но, господин Биллендон.., не могу обсуждать эту тему в таком виде! – проговорил он твердо и трезво.