Текст книги "Убить Юлю II"
Автор книги: Юрий Рогоза
Жанр:
Политические детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)
Лживы ваши Перуны и Одины,
Вы и куплены ими, и проданы,
Но – солдаты небесного ордена –
Не оставим мы вас
Никогда…
ПРЕМЬЕР-ЛИГА
Я просто катался. Медленно и бездумно, по одному и тому же замкнутому маршруту. От площади Славы – к Лавре, затем переулками – на Московскую, снова к площади Славы, и мимо Арсенальной – снова на Московскую… Так, наверное, летчики, у которых не выпускается шасси, сжигают бензин перед аварийной посадкой…
Ю послушно притих сзади, словно чувствовал, что не найдет нужных слов, да они и не нужны – мне, как ни странно, медленно, по капле, но все же становилось легче. Комканые обрывки чувств и ощущений как бы неохотно, но вползали в душу, потому что быть совершенно пустой она не умела…
На улице посветлело, хоть солнце еще не взошло. Или взошло, но где-то там, на живой земле, среди деревьев и росистых трав, а сюда, в лабиринты мегаполиса, просто заглянуло мутным серым лучом.
Тишину разорвал громкий рык уборочной машины – оранжевая и неестественно бодрая, она одновременно мела железной щеткой обочину и поливала улицу. Спасаясь от холодной струи, я вильнул, въехал на бордюр около «Зоряного», подрулил к дышащему прохладой фонтану.
Раздались чьи-то громкие голоса. Я уже знал, что именно так все и происходит на рассвете – стоит только одному звуку нарушить тишину, и за него цепляются другие, напористые, дневные, быстро сливающиеся с раскаленным громыханием ожившего города.
Но раздавшиеся голоса заставили нас с ангелом поднять головы. Знакомый баритон звучал резко и чуть раздраженно. В ответ слышалось глухое настойчивое бормотание. По рассветной улице – огромный, быстрый, в разлетающемся пиджаке – шагал Премьер Федорович, а за ним семенили двое крепких молодых охранников, не переставая что-то говорить – глухо и настойчиво. Премьер Федорович резко развернулся и прорычал:
– Да отхлебитесь вы от меня на три буя, поняли, нет?!..
Охранники поняли. Они чуть попятились, но не ушли, замерев около дорожного ограждения и что-то беззвучно говоря в красивые маленькие рации. Премьер подошел к фонтану и тяжело опустился на скамейку, не глядя на нас с Ю.
– Здравствуйте, – сказал я. Мы были знакомы, но не очень, так, виделись два раза, может, он уже и не помнил меня…
– А, вы… – Премьер Федорович не удивился, протянул руку. – Приветствую. – И неожиданно громко выдохнул: – Достали меня все, понимаете?!.. Нет, ну реально, нельзя же так! Несерьезно!.. Переговорщики!.. Все трут, трут за спиной, решают чего-то… Дорешались уже, вашу мать! Извините… – зачем-то добавил он, покосившись на ангела Ю. – Сегодня – одно, завтра – другое, послезавтра вообще вся байда по новой!!.. Мало того, что народ путаем, я уже сам путаться начинаю!.. Все, хватит! Будем двигаться прямо и решительно, в духе принятых решений! Государственный подход нужен, и бодал я их компромиссы, понимаете?.. – он, нахмурившись, замолчал.
– Премьер Федорыч, – вдруг вспомнил я, – скажите, вот у вас в Донецке драмтеатр есть…
Ю гаденько улыбнулся.
– А как же! – громогласно отозвался Премьер. – Этот… имени… Шевченко, кажется! Крутейший театр, я вам скажу. Мы ему из бюджета только за прошлый год почти полмиллиона гривен перечислили! Ну, на развитие там, на реконструкцию… Теперь мимо проезжаешь – посмотреть приятно! Таких театров даже в Европе нет, между прочим. Сам я, конечно, в Европе по театрам не хожу, но все говорят…
Он снова замолчал, а я не мог придумать, как перейти к разговору о несчастных актрисах. Да и Ю за широкой премьерской спиной отвратительно скалил зубы.
– Ох и устал я за последние дни… – вздохнул Федорыч и взгляд его неожиданно остановился на «Сузе». – А это что, ваш? Слушай, дай прокатиться, а? Если тебе не в падлу, конечно…
И прозвучало это так просто, так по-мальчишески доверительно, с такой неуместной в центре хитрожопого снобистского Киева молодой хулиганской прямотой, что вместо резкого матерного отказа, который носит в душе каждый байкер, я с улыбкой кивнул...
АНГЕЛ Ю
Рождался новый день…
И солнце золотило старые крыши, и от политой дороги, как от реки, веяло мокрой прохладой, и запели птицы в густых пыльных кронах, и Премьер Федорович катался на «Сузе» по пустынному асфальтовому пятачку, опасно виляя и неумело щелкая передачами, и полдюжины охранников с глупыми встревоженными лицами бегали следом, словно они могли что-то сделать…
И мне стало легче…
Словно я оживал вместе с этим городом, вместе с моей запутавшейся, усталой, издерганной и до крика любимой страной.
Ю тоже преобразился. Рядом со мной на скамейке сидел уже не хамоватый бульдозерист, не хулиган из придорожного пивбара и не мелкий вокзальный урка. Лицо его просветлело, стало молодым-молодым, пшеничные волосы выпрямились и легли на плечи, глаза заблестели – не истерично, как тогда, ночью, а радостно и взволнованно. И даже нелепый костюм словно разгладился, и жуткие не то туфли, не то сандалии не резали глаза. Он был похож на приезжего абитуриента, только что узнавшего, что он принят в престижнейший институт. И еще он был очень похож на ангела…
Мы оба молчали, этой минуте были нужны не слова, а само ощущение этих коротких предрассветных минут, заполняющих душу молодой надеждой и чем-то еще, чему и название пока не придумано…
Премьер покачнулся, опасно вильнул (охрана на миг окаменела), но «Суза», умница, взревел и выпрямился, вынеся седока.
… Катайся, Федорыч, катайся, клацай передачами и расслабься, слышишь, расслабься, что ж ты такой зажатый-то?!… Катайся, мне, как ты говоришь, не в падлу. Тебе почему-то не страшно доверить байк, а это значит – и многое другое, это реально много значит, поверь… Да и учишься ты быстро, на ходу – что украинскому языку, что мотоциклу… Ой, что это я, в самом деле! Сейчас же все решат, что эту книгу мне ты заказал, и не было никакой магии полнолуния, и не летел за моей спиной по ночному городу ангел-хранитель с красивым английским именем Ю, и не смотрела в пустоту ночи Юля, до хруста сжав худые переплетенные пальцы…
Поэтому самое время сказать – я и за твою партию голосовать не буду, Федорыч. Ни в жисть! Прокатиться на байке – это пожалуйста, не жалко, а вот голосовать – извини!.. Слишком уж много притаилось за твоей широкой спиной энергичных таких пацанов в «Ролексах». Не уголовников, нет, и даже не «влетевших по-молодости», как ты сам (это как раз ерунда, наплевать и забыть, я и сам, если хочешь знать, в 15 лет в «малолетке» побывал!..). Они, эти твои однопартийцы, другие – бугристые плечи, костюм с искрой, запас в двести слов, и хватка – купеческая, разбойничья, прут, как бульдозеры, скалятся по-волчьи из бронированных «Мерсов», ждут своего часа…
Правда, последнее время то и дело говорят по телевизору, что вольются в твои ряды «левые» ребята с хорошими лицами, чтобы регулировать справедливое распределение благ, осуществлять общественный контроль за бизнесом, строить социально справедливое общество… А что, хорошо звучит! Вот только ни за что не поверю, что твои молодые да деловые волчины их к себе на пушечный выстрел подпустят! Больно им нужны борцы за народное благо! Ага, щас!!.. Им бы поскорее всю страну нагнуть по полной да поиметь свой козырный интерес!.. И даже ты им не указ! Может, ошибаюсь, Федорыч? Тогда так и скажи. Вот только прав я, к сожалению…
Ю легко тронул меня за плечо – молодой, красивый, ангел ангелом…
– Мне пора…
– Но ты же еще вернешься?
– А я и не ухожу. Просто увидимся мы нескоро…
– Тогда что же – прощай?
– Погоди. Осталось главное.
– Главное?..
– Конечно. Пообещай, что скажешь людям правду. Слышишь, пообещай!.. Ведь я здесь именно для этого…
– Погоди, погоди, Ю… – я решил, что ослышался. – Я должен что-то людям говорить?!.. Я?!!.. Это при тебе-то, живом ангеле?!!.. А ты сам не хочешь объяснить им, что к чему?.. И мне заодно…
По лицу Ю пронеслась тень. Но едва заметная, мимолетная, не стершая улыбки…
– Эх ты… А еще писака! Ты же должен знать – люди не верят пророкам и ангелам! В этом все дело. И никогда не верили… Люди не виноваты, они созданы такими. Они наоборот, верят выдумщикам и сказочникам. Таким, как ты, одним словом…
– Но я же могу ошибиться, Ю! Как мне не ошибиться?!..
Солнечные блики уже сползали по стенам домов, дрожали на верхушках деревьев… Я чувствовал, что времени почти не осталось, а спросить нужно было еще о многом. Об очень многом…
– Как мне не ошибиться?!!... – еще раз крикнул я очень громко, хотя Ю был совсем рядом.
– Говори сердцем. Не ври…
– Мне не поверят!..
– Не хитри, тогда поверят. И не делай никому больно. Помни – когда Кучма обнимает внука, он тоже весь – из добра и нежности…
– Я понимаю…
– Не жалей только самую черную силу. Никогда не жалей и не бойся ее! Слышишь?
– Да. Они будут мне мстить?
– Ничего, я буду рядом… И люди тоже будут рядом. Так что не переживай…
Я вдруг почти физически ощутил, что Ю стал призрачным, невесомым и неземным. Он ускользал, как всегда ускользает из реального мира самое главное, как тает утром подаренное во сне умение летать – такое доступное и понятное еще секунду назад, там, во сне…
Рыжая поливальная машина, сделав неторопливый круг, возвращалась. Проползая мимо нас, она так резко выстрелила в новый день струей воды, что я зажмурился. А когда через миг открыл глаза, Ангела Ю рядом не было…
Зато была радуга. Огромная и яркая, она висела над маленькой Печерской площадью. Она росла и поднималась.
И была флагом.
И была музыкой.
И была свободой.
– Только не молчи! – голос ангела, затихая, пронесся по ожившему от лучей небу, слышный только мне. – Не молчи, слышишь?!.. Говори!..
ГОВОРЮ
Я скажу! Я скажу. Скажу…
Вот только что, собственно, говорить?.. Ю, о котором я теперь вспоминал без обиды, а лишь с чувством нежной благодарности, так и не открыл мне никакой тайны – великой и общей для всех. И даже квест его не был квестом! Он только протащил меня по ночной столице, сталкивая со случайными (случайными ли?..) политическими и неполитическими персонажами, заставил думать и вспоминать и чувствовать. И еще – убил остатки веры в пани Юлю, ту самую веру, которую я – все, в общем, понимающий – превратил в свою любимую сказку, стараясь не замечать ни циничных фраз, ни хладнокровного торга с «непримиримыми» врагами, ни жестко, без сентиментов, просчитанного финансового интереса, ни полного презрения к «электорату», который на трибуне талантливо сменялся проникновенным голосом, полным доброты, понимания и отваги…
Извини, пани Юля, больше это не работает. Верилось, да перестало…
Да, самые красивые и порывистые знамена в мире развеваются над твоей вскинутой головой, но этот театр не просто лжив, он кровью пахнет, и именно от этого запаха, а не от чего другого, ты больше всего пьянеешь. Батальоны обманутых готова бросить ты на улицы пушечным мясом, и не спорь, других убеждай, я-то точно знаю, что так оно и есть! А я теперь точно знаю, чего не хочу. Я НЕ ХОЧУ, ЧТОБЫ ХОТЬ ОДНОМУ ЧЕЛОВЕКУ МОЕЙ СТРАНЫ ВЫПУСТИЛИ КИШКИ РАДИ ТВОИХ БАБОК! Ясно?! Ни киевскому прохожему, ни самому чумазому Луганскому шахтеру, ни горловскому пацану, ни львовскому учителю!.. Вообще никому. Потому что люблю я их – восточных, западных, умных и не очень… Любых!!.. Таксисты, это и вас касается, я на вас набросился в этой книге – и справедливо, сами знаете! – но все равно ваши принесенные под вечер домой гривни пахнут усталостью, потом и резью в глазах, а значит, вы – братья мои, я лучше подерусь с вами, чем буду обманывать, служа чужим миллиардам…
Как бы сказать… Сейчас соберусь с духом… Ты врешь, пани Юля. Красиво и вдохновенно, умея влюблять в себя толпы обманутых и потерявших веру людей, но ты – не Жанна д’Арк, не Де Голль и даже не Эвита Перрон, ты жадный и хищный капиталист с холодными глазами и калькулятором в кармане, готовый взорвать половину моей страны ради безраздельной власти и миллиардов!..
И, судя по тому, как мне тошно от этого понимания, это и есть то, что люди называют горькой правдой…
…Федорович все-таки умудрился заглохнуть – вдали, около Печерского Торгового Центра, и теперь долго и безуспешно ловил носком лакированной туфли «нейтралку», матерно отгоняя пытающуюся помочь охрану.
А я лихорадочно соображал, что самое важное я должен сказать – громко и вслух. Я – не самый умный далеко не самый хитрый, вечно прозревающий с опозданием и не радующийся прозрению… Но радуга висела в небе – живая и яркая, она не исчезала, она требовала, чтобы я исполнил волю ангела, хранящего нашу землю…
И я вспомнил. «Говори сердцем…» Окей, буду говорить сердцем, по-другому у меня все равно что-то не получается… Буду говорить!..
– … Люди моей страны! У меня нет рецептов счастья – ни для вас, ни для себя самого! Есть у меня только мятежная, так и не помудревшая с годами, но живая душа и еще – отвратительно горькая правда, которую я вам прямо сейчас и выплесну, потому что носить ее в себе нет никаких сил!
Так вот, нас обманывают и стравливают. И те, и другие, и третьи… Одним словом, все те, кого сейчас продажное ТВ каждый день показывает вам, вернувшимся с работы, усталым и опустошенным, уже не ждущим чуда.
Врет премьер – потому что знает, команда его готова нас в африканских рабов превратить, лишь бы и дальше уверенно входить в миллиардные рейтинги «Форбсов», потому что сам капиталист, потому что от бросивших предателя Сам Самыча левых ребят, защищающих наш с вами труд, отмахивается своим пудовым кулаком, как от грабителей, потому что пригрел около себя Хазарова (вечного «госслужащего на зарплате», у которого миллионов столько, что их даже спрятать трудно!) и служит Рахметову, миллиарды которого по крупице подняты «на-гора» мускулистыми и рабски согнутыми шахтерскими спинами…
Врет звонкоголосая, как пионер из старой хроники, Юля, за спиной которой призраками застыли опасно играющийся в Троцкого баптист Татаринов и портфельная толпа самых продажных в Украине кровососов.
Врет банкир и сельский интеллигент с Банковой, красиво переплетя тонкие нервные пальцы. Ну такой он цивилизованный, такой по-европейски державный, аж глазам больно! Вот только его «кумовья-друзи» в момент обглодают тело Украины почище самых лютых «регионалов»… Причем под разговоры о «цивилизованном пути», «евроинтеграции» и «сучасных социальных стандартах»…
… Федорович, наверное, накатался, его комбатовский голос звучал теперь неподалеку, рядом со входом в «Зоряный». Охранник подкатил верного «Сузу», умело откинул подножку, благодарно кивнул… Окей, ладно. Вот только я еще посижу, здесь, охранник, я еще не закончил, не переживай, я сейчас найду слова, не могу не найти, не имею права!..
Я постарался собраться. Невеселая какая-то картина получается, хоть вообще на выборы не ходи! Но – нельзя, придумают еще что пострашнее, диктатура с танками – не выдумка, до нее – один шаг, и то не наш…
Так кого выбирать будем, а, ребята? Я лично не знаю, честно говорю… Понятно, что нужно этих бобров в сторону отодвинуть, чтобы пришли на их место другие – молодые, честные, по-хорошему злые и справедливые. И они есть, не может не быть! Нас же без малого 50 миллионов, так что мы, среди них полтысячи честных людей не найдем? Легко!!.. Вот только кто их в этот гадюшник под куполом пустит, а?!..
В общем, не получается у меня, как ни крути. Я бы, может, и за Яценко проголосовал, если честно. Чтобы не расслаблялись особо «успешные менеджеры» вроде Дорошенко и Рахметова, хоть и разные они, конечно… Правда, проголосовал бы! Но не за пиджачно-покорного, зайчиком сидящего среди сытых олигархов «президентской силы», а за майданного, бунтующего, страшного для кровососов всех мастей… Но ведь не устоит он, наверное – заманят портфельчиком, прижмут, сломают…
Толстому Микеле я тоже верю, кстати говоря! Он за тех, кто из говна, не жалея сил, выбирается, не то что в тюрьму – на виселицу пойдет, это вам не Инночка Богомазова, любящая полялякать о «среднем классе» в перерывах между отчетными звонками своему боссу-миллиардеру. Только вот не берут у нас в депутаты наивно-решительных людей, да еще с внешностью сказочного злодея-Буржуина… Он, конечно, не сдастся – его ни Кучма, ни Юля не сломали – но и депутатом, скорее всего, ему не быть…
О других и говорить-то нечего. Истерички с немытой головой и авантюристы в опереточных френчиках, проедающие кремлевские подачки, брехливые сытые коммунисты, в которых еще верят по инерции наши бедные бабушки и дедушки, но которые – плоть от плоти озверелой пьяной матросни… Вялая националистичная «правыця», которая, кажется, и сама уже не верит, что на что-то способна, кроме мутных, похожих на жеванную бумагу, «патриотычных» деклараций… Рожденная Майданом порывистая «Пора», как-то слишком быстро сменившая тревожные барабаны на «перемовыны» с более опытными «революционерами» в «Лексусах»… Парочка социалистов нормальных было – честных, решительных, наших (тот же Вася Иволга хотя бы!), так их же Сам Самыч похоронил. Предатель – он и есть предатель, пошел себе подходящую осину искать, а ребята остались – при вере своей и силе, но – без вины виноватые и вообще – непонятно кто такие… Им бы с Яценко в кулак сжаться и с тем же наивно бунтующим Броским, так не дадут же олигархи! И к себе в блоки не возьмут – что они, идиоты – такой геморрой по собственной воле заиметь?!
Да ну их всех!.. Даже говорить – и то неохота…
А скажу я вам другое, ребята, братья и сестры. Я ведь сейчас только понял, что с самого начала нужно было сказать!
Не смейте делить Украину на части, слышите!!.. И не любить ее не смейте! Может, и разные мы, как политики-аналитики уверяют, не знаю, да только все люди разные, а беды наши, обиды и надежды – они близнецы! И одни ангелы-хранители летают над нами! И одинаково грабят нас, жителей богатющей европейской страны, эти мордастые скоты, у которых часы стоят дороже, чем наши квартиры! А мы еще их разбойничью власть на Майданах отстаиваем – кто на жаре, кто на морозе! Рехнулись мы, что ли?! Да на майданы выходить не ради них нужно – гори они огнем! – а когда нам зарплату не платят, или ценами душат, или крохотный, но кровный бизнес отбирают по беспределу, или детей наших калечат дубинами на футболе. Вот тогда давайте подниматься – от Луганска до Тернополя, от Одессы до Сум!.. Мы вам не расколотые «гуцулы» и «москали», мы – народ Украины, слышите, ублюдки?!
Доведете – мало вам не покажется!..
Никогда я не был в Донецке. Но приеду, обещаю. Никогда не становился общественным или еще каким деятелем – больше своими делами занимался – но все силы отдам, чтобы вспомнили мы и почувствовали, что мы – родные братья, чтобы снова легко и радостно становилась страна в «живой ланцюг» – как тогда, в 90-м, когда еще так верилось в Добро и Счастье. Нет, в Раду не пойду, я хочу людям открыто в глаза смотреть, другое что-нибудь придумаю… Но – придумаю точно!.. Я обещаю это тебе, Ю, наш ангел-хранитель! Я – бритоголовый байкер, бродяга и киносказочник, обещаю это вам, люди моей страны, носящей нежное женское имя!!..
… Бензобак «Сузы» блестел под рассветным солнцем. И было ясно, что наш новый день будет ярким и полным счастливой надежды. Как и предсказывал ангел…
