Текст книги "Реинкарнация, или «Янки-2000»"

Автор книги: Юрий Добронравов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Глава 3

Колымага с гордым именем «Золотой орел» летит по загородному шоссе. За рулем сидит Рубио и, не отрываясь, следит за дорогой. Сосредоточенный, внимательный. Скорость, как-никак… Пятьдесят километров в час, не меньше.

Рядом с водителем сидит немолодая дама. Зовут ее госпожа Ингри. Рубио она приходится не то родственницей, не то сослуживицей. Когда я сказал, что, не мешало бы взять с собой и медика, он предложил ее кандидатуру. Квалифицированная медсестра, всю жизнь проработала в больнице операционной сестрой, а в войну еще и в прифронтовом госпитале. Теперь она не работает – получает мизерную пенсию и очень нуждается в деньгах. Несколько лет назад во время землетрясения погибли ее дочь и зять. К счастью, чудом остались в живых внуки– близнецы. Теперь их надо вырастить. Бедная женщина хватается за любую работу, только бы заработать лишнюю копейку. А я обещал заплатить вдвое, против ее обычного месячного дохода.

На заднем, не сидении, а скорее роскошном диване, диване валяюсь я. Подобная езда меня раздражает, но что делать. Двигатель этого паровоза на большее не способен. Я же привык к другим скоростям, но об этом лучше помалкивать. И так мой телохранитель что-то держит на уме относительно меня. Не навлечь бы неприятностей на свою голову… С трудом переношу тряску, вызванную брусчаткой и никудышными амортизаторами. До нашей виллы на берегу моря ехать не менее десяти часов. А то и больше, учитывая «резвость» нашего «скакуна». Скорее бы доехать и начать свое лечение.

То, что я задумал, приведет, скорее к смерти, чем к удовлетворительному результату. Много лет назад один знакомый рассказал мне, как ему удалось избавиться от наркозависимости. У него тогда не было иного выхода, и он пошел на крайние меры. Вообще, этот мой знакомый был интересным человеком. Начать с того, что он больше времени провел за решеткой, чем вне ее. Но зона не лишила его человеческого достоинства и определенного понятия о чести. Впрочем, рассказывать о нем сейчас нет смысла. К моей истории этот человек не имеет отношения. Разве, что, его давний рассказ…

– Только не советую повторять этот эксперимент, – завершил тогда рассказ мой знакомый, – Ноги протянете.

– Да ради бога! И не подумаю! – я рассмеялся в ответ. А действительно, кто тогда мог подумать, что я окажусь в его шкуре.

Рубио очень удивился, когда я попросил его купить крепкого спиртного. Покрепче и побольше.

– Гарви, вы собираетесь лечиться или устроить оргию на вилле?

– Конечно, оргию. Или ты сомневался? С тобой и твоей родственницей, – вспылил я, – Рубио, поверь, я знаю, что делаю. Другого выхода все равно не вижу. Пойди и купи водки. Литров двадцать, а лучше тридцать.

– Как скажете. Но боюсь, как бы после этого лечения вы не превратились еще и в хронического алкоголика. Да и где достать водки. Продавать ее запрещено. К тому же вы все время пили вино, да и то, не всякое. Только очень дорогое. А тут – водка…

– От «господина», кажется, избавились. Теперь что, воевать против «Вы»? Я же просил, Рубио! Ладно, не будем отвлекаться. Тут что, сивуху, что ли не гонят? Попробуй, найди где-нибудь чего покрепче.

Когда уже почти стемнело, мы подъехали к воротам загородного дома Ройдов. Да, эта семейка любит пожить, а главное, имеет на это средства. Именно поэтому я никак не могу поверить в реальность происходящего. Это сон? Гипноз? Розыгрыш? Сказка? Я очутился в фантастической ситуации. Возродился в ипостаси какого-то принца. Все у меня есть – шикарные дома, слуги, деньги в немерянном количестве. Пузатый Буржуин столько отстегнул на лечение, сколько у меня, опытного инженера отродясь не водилось. Если, конечно, сравнивать с тем, что можно на эти деньги приобрести в этой стране. В довесок досталась боль от ломки. И она превращает рай в ад. Но не только она. Должен признаться, что депрессия и страх надежно прописались в моем сознании. Как-никак, не каждый день оказываешься в чужой шкуре. Наверное, человек в такой ситуации должен сойти с ума. Ведь теряют разум даже от меньших стрессов. А тут такое. Но я пока держусь. Или мне кажется, что держусь?.. Вопросы не исчезают. Даже ломка не может их прогнать. На первый вопрос: «Как со мной могло такое произойти?» – ответа нет. Нет даже предположений, если не считать индийскую теорию. Не лучше и с вопросом № 2: «Куда я попал?». На другую планету? Вряд ли. Уж больно все вокруг земное. Люди, хотя и говорят на незнакомом языке, на инопланетян не похожи. И интересы и повадки чисто человеческие. Да что там люди! Комары, черт их побери, и те знакомые, родные. Нет, это земной мир. Но явно не мой. Куда же перенеслась моя душа? Судя по автомобилю – в прошлое, судя по языку – вообще неизвестно куда. И это только первые два вопроса, а их еще – чертова уйма.

Пройдясь по бесконечным анфиладам комнат, залов, спален и коридоров, я, наконец, выбрал себе апартаменты. Комната, по площади раза в полтора превышающая мою «хрущевку», являлась санузлом. В центре ее располагался бассейн, выложенный мозаичной плиткой. Где-то вдали, возле стены стоял диван и туалетный столик. Унитаз стеснительно скрывался за бархатной портьерой. И зеркала. Почти все стены были ими украшены. Даже потолок был зеркальным.

Но не эта роскошь помогла мне сделать выбор. Пол комнаты был выложен мраморными плитами, а не коврами и паркетом, как в других помещениях дворца. А это было весьма удобно – легче смыть блевотину.

– Садитесь, пожалуйста, – обратился я к своим компаньонам, – Я сейчас расскажу, как собираюсь провести ближайшие дни. Еще вы узнаете, в чем будут состоять ваши обязанности. Итак, слушайте.

– Я, как вы уже поняли, наркоман. Рубио подтвердит, что вылечиться в больницах мне не удалось. Поэтому я иду ва-банк. Метод называется «Вышибить клин клином». Не слышали? Неважно. Смысл в том, что я сейчас уйду в запой и в пьяном угаре перетерплю ломку. Не надо качать головой. Да, я не уверен, что смогу легче перенести – ломку или похмелье. Да, не исключено, что я не выдержу подобной терапии. Для этого я взял вас, мадам. Если я буду умирать, сделаете мне укол камфары. Еще не исключено, что я превращусь в полного свинтуса. Начну ругаться оскорблять окружающих, махать кулаками. Меня придется успокаивать. Для этого здесь ты, Рубио. Можешь со мной не церемониться, единственная просьба – не убей. Хотя, как знаешь… Не говорю уже о том, что будет грязь, вонь и прочие нелицеприятные вещи. Об этом пусть позаботится уборщица. Я отдаю себе отчет в том, что предложил вам не самую приятную работу. Поэтому я заплачу не вдвое, как договаривались, а втрое, против ваших обычных доходов. Но только в том случае, если вы обещаете держать язык за зубами о том, что увидите, и услышите из уст пьяного человека. И еще одно требование – не мешать мне спиваться. На этом столе всегда должна стоять бутылка с водкой. Если вас устраивают эти условия, что же господа, ваше здоровье!

С этими словами я опрокинул в себя порцию отвратительного пойла. И как только хрустальный бокал, из которого я пил, не лопнул от стыда за порученную ему работу! Крепкий вонючий самогон тут же закружил мне голову, и я ткнулся лицом в мягкую шелковую подушку.

Не стоит утомлять читателя дальнейшим описанием моих мучений. Я и так уже вылил на его голову потоки боли. Зачем еще больше портить и без того мрачное настроение, вызванное моим рассказом. Скажу только что примерно недели через две или две с половиной я, проснувшись, понял, что боль от ломки смогу вытерпеть, а вливать в себя сивуху – уже нет сил. И тогда я решил сделать перерыв.

Пошатываясь, я вышел на веранду и плюхнулся в шезлонг.

– Гарви, вы же простудитесь, – забеспокоилась госпожа Ингри, – Я принесу вам одежду и плед.

Только сейчас я заметил, что вышел на свежий воздух в одних трусах. Но это меня не беспокоило. Скорее наоборот, Прохладный воздух приносил облегчение.

Я отрицательно помотал головой и, немного отдохнув, спустился с веранды в парк.

Это была моя первая и самая трудная прогулка за время пребывания на вилле. Но она положила начало выздоровлению. Ко времени отъезда я уже не только спокойно гулял, но и ежедневно бегал по пустому морскому берегу. Кажется, моя терапия принесла плоды. Чувствовал я себя вполне сносно. Настолько сносно, что заставил горничную вылить остатки пойла в фарфоровый унитаз. Это весьма удивило моих компаньонов. И обрадовало. Еще бы! Я не окочурился с перепою, а, стало быть, от Буржуина не нагорит. К тому же, есть шанс получить заработанное.

Мне же особенно радоваться не приходилось. Да, физическое состояние улучшилось, но моральное – увы. Депрессия и беспричинный страх никуда не делись. Призрак сумасшествия продолжал стоять за спиной, зло усмехаясь. Никуда, мол, не денешься, старик, от природы не убежишь! И я, чтобы избавиться от проклятых наваждений, целыми днями изводил себя кроссом по пляжу и прибрежным скалам, подъемом гранитных валунов и подтягиванием на ветке раскидистого дерева.

Рубио с плохо скрываемой презрительной улыбочкой посматривал на мои потуги. Так чемпион смотрит на дилетанта. Как хотелось сбить с него эту спесь! Ишь, стоит на высокой скале над бухтой в позе Бонапарта и ухмыляется, глядя, как я преодолеваю крутой подъем!

– Гарви, все-таки вам следовало бы одеться. Простудитесь.

– Неужели? – с трудом вымолвил я сквозь одышку, – Боюсь, Руби, тебя скорее хватит тепловой удар. Погодка – прелесть, а на тебе и свитер, и плащ, даже шляпу напялил. А ну, давай, наперегонки. Кто быстрее прибежит на веранду дома.

– Гарви, – усмехнулся Рубио, – Пока вы еще мне не конкурент. Я столько за свою жизнь набегал, что вам и не снилось.

– Да? Ну, так за чем остановка? Прибежишь первый – получишь от меня премию. А проиграешь – будешь обращаться ко мне на «ты». Идет?

– Как скажете, господин Гарви. – (Нет, он явно надо мной издевается!) – Бегите! До виллы два километра. Один из них – вам фора.

– Не нужна мне твоя фора, – тут уже я изобразил на лице презрительную гримасу. – Вилла – вот она, через залив до нее рукой подать.

Теперь мой надзиратель испугался не на шутку.

– Гарви, не надо глупой бравады. Насколько мне известно, вы не плавали ни в чем, глубже ванны.

– Правильно. Но мне кто-то рассказывал, что нужно махать руками и ногами. Вот как раз и повод попробовать. Ну же, Руби, слабо через бухту наперегонки?

Рубио кинулся ко мне, намереваясь схватить в охапку и оттащить от обрыва, но не успел. Я оттолкнулся и полетел вниз с десятиметровой высоты. Стремясь сильнее досадить своему компаньону, я орал, махал руками и ногами, и только возле поверхности сгруппировался и вошел в воду, вытянувшись в струнку.

Когда я научился плавать, я толком и не помню. Все мое детство прошло на Днепре. Я сгорел бы со стыда, если бы хоть в чем-то уступал своим товарищам. Тем более, в умении плавать и нырять. Я не ходил в спортивную секцию, не устанавливал рекордов, но плавал вполне прилично. Со временем подкорректировав свою манеру плавания сравнив его со стилем спортсменов, я и вовсе стал умелым пловцом. Даже за школу выступал, правда, без особого успеха. И вот теперь, очутившись под водой, я задумался. Что важнее – память сознания, или память тела? Если первое – то я благополучно переплыву эти несчастные полтораста метров. А если второе – скорее всего, мне не вынырнуть.

Но я вынырнул. Нет, не вынырнул – вылетел на поверхность, как дельфин в дельфинарии. Еще бы! Вода была не просто холодная, а уж-ж-жас, какая холодная! Тут не до моего коронного брасса! Пришлось вовсю махать руками и ногами, как было обещано сопернику. Скоростным шестиударным кролем я мгновенно преодолел злополучные метры серой воды и выкарабкался на берег. А теперь, чтобы не околеть – бегом марш!

Когда запыхавшийся Рубио влетел на веранду, я уже старательно тер красное тело жестким полотенцем.

– Домой! Сегодня же! – рявкнул телохранитель, – Тем более, что ваш…

– Рубио! Карточный долг – долг чести!

– Ладно, твой. Твой папаша телеграмму прислал. Да и Ингри уже к внукам нужно. Так что, на сборы – час.

– Ну, и где это вы научились так плавать, Гарви? – Сказал Рубио, когда мы остались в машине одни. Госпожа Ингри вышла возле своего маленького домика и уже обнималась с внучатами, изрядно соскучившимися по бабушке. Ее поездка удалась. Женщина битый час благодарила меня за свой гонорар и немалую премию, на которую я расщедрился.

– Господин… Ах да, простите, Гарви. Если вам что-либо когда-нибудь понадобится…

И далее в том же духе. Пришлось, чтобы не обижать добрую женщину, кое-что у нее попросить. А именно, буквари ее сорванцов. И не только буквари. Мальчишки согласились быть моими репетиторами. Что тоже не было лишним. Вдруг кому-то придет в голову написать мне письмо? Я и говорю, то еще с запинками, а букв и вовсе не знаю.

– Рубио! Уволю. Проиграл – так выполняй! – впервые за последнее время мне удалось выдавить из себя смешок.

– Хорошо, хорошо, – пробурчал телохранитель, – Так, где ты научился так плавать? Признаться, даже я тебя, наверное, не обогнал бы.

– Ты мою ванну видел? В ней на яхте можно плавать.

– Ладно, не хочешь, не говори, – обиженно процедил сквозь зубы собеседник. – Странным ты стал. Здорово, видать, черепушкой приложился.

– Оставим эту тему, – осторожно предложил я, шмыгая сопливым носом. Все-таки плавание в ледяной воде не прошло для меня бесследно. Эх, не мое тело, не мое! Раньше бывало, напаришься в баньке – и в сугроб!

– Лучше скажи, Руби, нет ли в папашином дворце маленькой комнатенки, где я мог бы делать зарядку или разминаться после сна?

– Есть, конечно. И не маленькая. (Кто бы сомневался, что не маленькая!) Я для охранников оборудовал спортзал в подвале. Это чтобы они себя в форме держали, а не животы отъедали. Турник, стол для тенниса, гири, груша боксерская.

– Груша?! – обрадовался я. Как-никак, в прошлой жизни у меня был первый разряд. Почему бы не вспомнить молодость?

– И груша, и ковер борцовский. Но эти лодыри предпочитают карты и кости. Так что, пожалуйста, занимайся, сколько душе угодно.

«Тут ты, Рубио, попал прямо в точку, – подумал я. – это угодно именно моей душе. Впрочем, и телу не помешает».

Глава 4

Я проснулся от неожиданного стука в дверь. Черт! Так хорошо спалось! Даже кошмары не снились впервые за много дней. И кого принесла нелегкая? Винк, похоже, знает. Ишь, как рванула за тяжелую бархатную портьеру! И теперь стоит там незаметная, но замерзшая, боится пошевелиться, не говоря уже о том, чтобы одеться.

Ее опасения подтвердились. В комнату вошел Буржуин – мой папаша – господин Ройд-старший. Пришел поговорить с сыном. Одет, опять-таки, соответственно – костюмчик троечка, бантик на шее, начищенные штиблеты. Педант! Стал в позу Цицерона и стал читать доклад на тему ответственности молодого поколения перед родителями и обществом. Минут через десять, в заключительной части доклада перешел к главному.

– Сын, ты совсем перестал общаться с Талиной. Девушка скучает по тебе и просит сегодня с ней встретиться. Не обижай ее. Да и тебе не мешало бы развеяться. Совсем измучил себя своим спортом. Нужно хоть иногда выходить в свет. Нельзя всю жизнь просидеть в четырех стенах.

На счет четырех стен, это было хорошо сказано! А вот остальное… Кто такая эта Талина, где я должен с ней встретиться? Но расспрашивать оратора не стоит, иначе доклад затянется, и бедная Винк простудится. Лучше выясню у Рубио. Или та же Винк что-то знает?

Утвердительно кивнув, я постарался дать понять, что мне нужно одеваться. Папаша вежливо откланялся.

Не успела за ним закрыться дверь, как из-за портьеры выскочила служанка и по самый нос зарылась в пуховое одеяло. Этот носик намекал, что очень замерз и нуждается в дополнительном подогреве.

– Нет, дорогая, на сегодня хватит. Одевайся и иди, занимайся своими обязанностями. А то, как бы снова не зашел папик. Что-то мне подсказывает, что его интересовал не я, а скорее ты.

– Гарви, ты ревнуешь? Или боишься, что папа отругает за шалости с простой девушкой? Конечно, куда мне! Тебя Талина ждет.

– Талина, Талина… Кто она такая? – спросил я как можно равнодушнее.

– Гарви, неужели забыл свою невесту? Не притворяйся. Или действительно забыл? Да, здорово тебе досталось!

Опять чужая жизнь приготовила сюрприз. Невеста. Все никак не привыкну.

– У меня имеется невеста? Да, признаться, ни черта не помню. Доктор говорит, что со временем пройдет. Еще вспомню. А ты, красотка, помалкивай о моих болячках. А не то папе пожалуюсь. Усекла?

– Ой, больно нужно, – Винк обиженно поджала губки.

– Ладно, я пошутил, не обижайся, – сказал я примирительно. – Кстати, я уже давненько хвораю, а о невесте слышу впервые. Чего это она меня, несчастного, до сих пор ни разу не навестила?

– Ну, не знаю. Некогда ей, наверное.

– А чем она занимается? – вырвалось у меня. Глупее вопроса не придумалось. Старые привычки старой жизни.

– Она занимается?! – рассмеялась девушка. – Она – дочь Морленфинка. Занимается! Это же надо такое сморозить! Только тем и занимается, что ни чем не занимается.

– Все, хватит надо мной потешаться. Иди, гуляй! А кровать я сам уберу, – я пресек попытку Винк остаться в комнате еще на некоторое время.

С Рубио разговор получился более конструктивный. Я выяснил, что увидеть Талину я смогу, как всегда, в «Жемчужине» – самом лучшем и дорогом ресторане города. Она девушка яркая, привыкла быть в центре внимания, не любит кабинеты. Ее столик всегда в центре зала, возле танцплощадки. Я должен ее узнать с первого взгляда. Но, на всякий случай, Рубио согласился меня сопровождать.

«Жемчужина» поразила и даже подавила меня своей ретророскошью. Я не большой любитель подобных заведений. Всегда предпочитал маленькие кафе. В больших ресторанах всегда чувствовал себя не в своей тарелке. Громкая музыка, мешающая разговаривать, хамоватые официанты, с первого взгляда определяющие твою платежеспособность. В довершение всего, пьяные залетные танцоры, не дающие покоя твоим женщинам. И, часто, прогнозируемый финал – драка, милиция, товарищеский суд, если не оставалось денег на взятку.

Но в таком шикарном месте мне еще бывать не приходилось. Огромный зал напоминал скорее место проведения балов, чем питейное заведение. На высокой сцене располагался оркестр. И какой! Человек двадцать музыкантов – оперный театр позавидует. Пары скользили не по паркету – по настоящему произведению искусства! Подобное чудо я видел только в Эрмитаже. Столики располагались чуть в стороне, чтобы не мешать танцующим. Один из них стоял несколько обособленно, возле бассейна с фонтаном, в котором плавали золотые рыбки. За ним кутила компания из четырех человек. Во главе стола восседала разодетая в кружева и обвешенная, как елка, драгоценностями женщина. Трое мужчин оказывали ей всяческие знаки внимания. Соседние столики тоже не оставались в стороне. Время от времени их обитатели подходили к женщине, подносили букеты цветов, целовали руки, говорили комплименты.

– Это она? – обратился я к Рубио.

– Да, это госпожа Талина Морленфинк, твоя невеста.

– Сколько ей лет? – удивленно произнес я. Женщина, если не считать бриллиантов, особой красотой не блистала. Во всяком случае, в моем понимании. Чересчур худая, плоскогрудая. Даже жабо не могло скрыть этот недостаток. Черты лица тоже особенного восхищения не вызывали – нос несколько мясист, а рот велик. Плюс тонна косметики, которая, однако, чуда не сотворила. Да и возраст ее приближался к бальзаковскому. Как она могла быть невестой такого сопляка, как… Как прошлый Гарви Ройд?

– А эти типы рядом с ней? Кто такие?

– Не помнишь? Ваша компания. Этот усатый с бакенбардами – Рори, сын обедневшего аристократа Файгра, а те двое – Кени и Сени – золотая молодежь, тоже чьи-то сыночки. Чьи – не знаю.

– Как для невесты, что-то уж больно любезничает госпожа Талина с Рори Файгром. Или я ошибаюсь?

– Ну, Гарви, ты ведь, всегда был человеком широких взглядов, – сказал Рубио с иронией в голосе. – Кажется, нас заметили. Машут. Мне подождать в машине или ты доберешься на извозчике?

– Садись за свободный столик, но особенно не разъедайся. Вряд ли я надолго задержусь.

– Гарви, – капризно прохныкала моя невеста, подставляя мне для поцелуя руки и напудренные щеки, – где ты пропадал, несносный мальчишка? Я так соскучилась!

– Болел… – я не знал, как обратиться к Талине. Когда пауза затянулась, все же выдавил из себя, – дорогая. Болел. А насчет того, что соскучилась, ты меня почему-то не навещала.

– Ой, Гарви, проведывать больных так грустно. Я такая впечатлительная, потом целую неделю не могу прийти в себя. К тому же, сам знаешь, у меня каждая минута расписана. Приемы, встречи…Я рада снова видеть тебя здоровым. Но что ты с собой сделал? У тебя были такие красивые длинные волосы. А где твои усики? Зря сбрил. Выглядишь как… как… простолюдин.

– Тали, дорогая, ты несправедлива к нашему другу, – бесцеремонно вмешался в разговор Рори, – Наверняка волосы состригли доктора, когда лечили нашему мальчику головку. Ну, малыш, здравствуй. Давай свою пятерню!

Я не обратил внимания на то, как настороженно, с каким-то садистским интересом застыли лица людей за столиком. Протянул руку для приветствия и чуть не пожалел об этом. Рори вцепился в мою ладонь и стал сжимать ее, как тисками. Он был крепким парнем, и силу в руках имел немалую. Это была, наверное, очередная шутка над самым младшим в компании. Сейчас мне бы следовало начать бестолково вырываться из захвата, на потеху всем присутствующим. Да, не очень-то тебя здесь уважают, Гарви Ройд!

Вырываться я не стал. Просто напряг руку. Каждодневные занятия с гантелями и гирями, отжимания на кулаках и пальцах несколько укрепили мои руки. Рори давил все сильнее, улыбаясь мне самой приятной улыбкой. Но результата он не увидел. Объект его шутки стоял и спокойно глядел прямо в глаза, не выказывая и грамма беспокойства. Улыбка Рори трансформировалась в оскал, и он, наконец, отступил. Отпустил мою руку и попытался потрепать по стриженой голове. Это тоже не удалось – я отстранился, и его рука повисла в воздухе. Парню оставалось только опуститься на свое место, недовольно поджав губы.

Подбежал официант и, склонившись в подобострастном поклоне, стал желать мне всяческих благ. Когда запас комплиментов иссяк, протянул мне меню и винную карту. Аппетита у меня не было, на алкоголь я не мог смотреть со времени своей антинаркотической терапии. Поэтому я заказал только минеральную воду

– Гарви, я тебя не узнаю! – заволновалась Талина. – Ты всегда был гурманом. А каким ты был тонким ценителем вин! И вдруг – вода. Ты все еще нездоров?

– Спокойно. Я знаю, что нужно нашему малышу, – снова вмешался в разговор Рори. Заговорщицки подмигнув мне, он полез в карман фрака и выложил на стол какой-то предмет, завернутый в носовой платок. Не нужно быть сверхдогадливым, чтобы сообразить, что хочет предложить мне этот приятель.

– Убери, – зло пробурчал я, – Убери! Я что, не понятно выражаюсь?

– Гарви, – снова закудахтала моя невеста, – Так это правда? Ты отказался от наркотиков?

– Такое, впечатление, – хмуро сказал я, – Что это вас… тебя огорчает.

– Хм, не знаю. Ты был такой веселый, такой смешной. А теперь сам на себя не похож. Ну, хватит дуться, миленький. Пригласи лучше меня на танец.

– Извини, Гарви, – опять встрял Рори. – Но этот танец Тали обещала мне. А уступать я не собираюсь.

– Ах да, – вздохнула девушка. – Совсем забыла. Не обижайся, милый, следующий танец – твой.

– Нет, мой! – это уже толи Кени, толи Сени.

– Гарви, у нас весь вечер впереди, – проворковала Талина, поднимаясь из-за стола. – Мы успеем с тобой натанцеваться.

На сцене под аккомпанемент скрипок и флейт пышнотелая солистка запела приторно-сладкую балладу о несчастной любви. Голос ее был сильный и красивый. Особого раздражения ее выступление у меня не вызвало. Во всяком случае, слушать ее было приятнее, чем наблюдать за танцующими. Но что было делать? Ко мне подсел Кени (а может, Сени?) и начал уговаривать вложить деньги в какую-то операцию, обещающую прибыль в полторы тысячи процентов. Уж лучше смотреть, как прижимаются друг к другу моя невеста и ее приятель. Интересный танец. Поначалу более или менее быстрый, с пируэтами и поворотами, он постепенно замедлялся, партнеры все реже покидали друг друга, а в конце и вовсе не размыкали объятий. Когда сладкоголосая дива выдала заключительную руладу, и атмосфера на танцплощадке достигла высшего значения сентиментальности, губы Рори и Талины сплелись в страстном поцелуе. Ай да невеста у меня! Что я вообще здесь делаю?

Разгоряченные не столько танцем, сколько близостью друг друга, Талина и Рори опустились в свои кресла.

– Гарви, ну что ты сидишь, – снова завела свою арию девушка, обмахиваясь веером. Посмотри, сколько дам в зале. И каждая почтет за честь потанцевать с тобой. Ну, не будь таким букой. Улыбнись.

– Мне, пожалуй, пора, – сказал я, поднимаясь. – Вы правы, госпожа Талина. Я еще не совсем выздоровел. Счастливо оставаться.

– В чем дело, Гарви, – удивилась и даже рассердилась моя невеста, – Я по тебе соскучилась, надеялась провести приятный вечер в дружной и веселой компании, а ты приходишь в расстроенных чувствах, портишь всем настроение и уходишь, не посидев и пяти минут!

– Виноват, госпожа. Я действительно не в настроении. Не хочу окончательно испортить его всей честной компании. А что касается веселья, мне показалось, что вам совсем не было скучно во время танца с вашим другом. И в дальнейшем, думаю, скучать не придется.

– Гарви, это что, ревность? – подведенные глаза Талины удивленно округлились, – Ты ведь всегда был человеком широких взглядов на отношения полов.

– Был. Но с тех пор мои взгляды несколько сузились. Особенно на отношения жениха, невесты и их друзей. А так же на семейную жизнь, которой пока обременять себя не собираюсь. Так что, прощайте, господа. Постарайтесь в ближайшее время не беспокоить меня и особенно моего отца.

– И как это понимать? Ты разрываешь помолвку?

– Понимайте, как хотите.

Я уже повернулся, чтобы направиться к выходу, когда меня кто-то бесцеремонно схватил за плечо. Я оглянулся. На меня зло смотрели маленькие бесцветные глазки Рори.

– Что, Гарви, так и уйдешь? Ничего не забыл?

– Говори яснее.

– А кто за все это будет платить?

Я, молча, достал из кармана мелкую купюру и положил ее на стол. За стакан минералки – достаточно.

– И все? Да ты, щенок, издеваешься над нами? Мы собрались в честь него, заказали стол в лучшем ресторане, а он приходит, устраивает истерики и еще норовит уйти, не расплатившись! Что, платить должна девушка?

Так со мной разговаривать рискованно. Будь я дома, этот наглец уже получил бы по шее. Непривычная атмосфера немного сдерживала мой гнев. Но только немного.

– А сам за себя платить не пробовал? Или ты – вечный блюдолиз и прихлебатель, рассчитывающий на объедки с чужого стола? – Эх, какими словами я заговорил! Раньше просто покрыл бы этого хама трехэтажным и в рожу зарядил. Я, кажется, вживаюсь в роль Гарвера Ройда-четвертого.

– Что?! Да я тебя… – лицо моего соперника оскалилось и стало похоже на бульдожью морду. Он двинулся было на меня с кулаками, но вдруг отступил и вернулся в свое кресло. Оно и понятно. Оглянувшись, я увидел за своей спиной внушительную фигуру Рубио.

– Поздравляю, парень, – сказал Рубио, прибавляя обороты паровой машины «Орла», – Впервые вел себя, как мужчина. Ты уж извини, я невольно все подслушал. Не стесняйся. Широкие взгляды – это хорошо, но ревность – чувство инстинктивное, на уровне человеческой природы. У женщины должен быть только один мужчина, а у мужчины – одна женщина. Так бог велит. Иначе – это разврат и грех. Я думаю, после этой ссоры госпожа Талина несколько пересмотрит свое к тебе отношение.

– Что это вы все сегодня о ревности? Мне наплевать на отношение ко мне Талины. Мне вообще на нее наплевать. Я и слышать больше не хочу об этой вобле. А насчет женитьбы… Уж скорее я женюсь на Винк. Эта шлюха, по крайней мере, красивая.

– Даже так?.. – протянул Рубио, – твой папаша очень расстроится.

– Это почему же?

– Известно почему. Ее отец – Морленфинк – крупнейший банкир. А дела на вашем заводе идут не блестяще. Одна надежда – породниться с крупным финансовым домом. А сын, вместо того, чтобы войти в положение семьи выкидывает очередной фортель – разрывает помолвку. Есть от чего огорчаться.

– Завод, говоришь? Что за завод?

– Наверное, мне снова нужно удивиться, что ты не знаешь об источнике благосостояния своей семьи, – вздохнул Рубио. – Но в данном случае я не удивлен. Первый раз слышу, чтобы ты интересовался заводом. Большой механический завод. Несколько тысяч рабочих. Делает всякие железные штуковины. В войну – в основном пушки и снаряды к ним. Сейчас – больше машины для строительства, сельского хозяйства. Завод построили твои предки по материнской линии. Они же им и успешно управляли. Потом ваша матушка взялась за дело. И тоже неплохо. А вот у отца получается неважно. Потому-то и возник вопрос о твоей женитьбе.

– Хм, завод, говоришь, – повторил я, обдумывая полученные сведения, – Механический завод? Интересно.