Текст книги "Славяне: от Эльбы до Волги"

Автор книги: Юрий Денисов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Вестготы (визиготы) или, как их называет Аммиан Марцеллин, тервинги во главе с царем (скорее всего, вождем, так как в германских языках слово «rex» больше соответствует этому значению) Атанарихом сделали попытку оказать сопротивление гуннам на рубеже реки Днестр, но гунны обошли оборонительные сооружения вестготов по другим бродам через Днестр, разгромили войска Атанариха и загнали их высоко в горы, где вестготы, получив передышку, соорудили высокие стены между реками Геразом (Прутом) и Дунаем, поблизости от области тайфалов, еще одним готским племенем, которое обитало вблизи Дуная к западу от вестготов по соседству с сарматами. В это время гунны делили добычу, полученную в результате завоевания Восточной Европы.

Среди вестготских племен начались разброд и шатания. Часть племен решили просить римского императора разрешить им жить во Фракии, надеясь защититься от гуннов шириной и глубиной реки Дунай.

«И вот под предводительством Алавива готы заняли берега и отправили посольство к Валенту со смиренной просьбой принять их; они обещали, что будут вести себя спокойно и поставлять вспомогательные отряды, если того потребуют обстоятельства» (7, 544). Пока шли эти переговоры, слухи о том, что количество гуннских войск многократно увеличилось за счет новых союзников, сеяли панику среди уставших ждать решения своей судьбы готов на берегах Дуная. С другой стороны императорский двор был рад, «что на всем пространстве от маркоманов и квадов до самого Понта множество неведомых варварских народов», будучи изгнано со своих мест, может предоставить императору «совсем неожиданно столько рекрутов из отдаленнейших земель, так что он может получить непобедимое войско, соединив свои и чужие силы, и государственная казна получит огромные доходы из военной подати, которая из года в год платилась провинциями» (7, 544).

Римские власти старались обеспечить плавательными средствами переправу «диких полчищ», но и при этой помощи множество народа утонуло. Римские чиновники предполагали провести подсчет переправившихся варваров, но оставили это дело после нескольких безуспешных попыток. Аммиан Марцеллин приводит слова знаменитого для того времени поэта: «Кто хотел бы это узнать, тот справляется о ливийском песке, сколько песчинок поднимает зефир».

Первыми переправились племена вестготов под предводительством Алавива и Фритигерна, которым император приказал выдать провиант и предоставить земли для обработки. Но, по словам Аммиана, среди римских военачальников оказались люди, больше думающие о собственной наживе, чем о последствиях, к которым их политика могла привести. «На первом месте были Лупицин и Максим… Пока варвары, переведенные на нашу сторону, терпели голод, эти опозорившие себя командиры завели постыдный торг: за каждую собаку, которых набирало их ненасытное корыстолюбие, они брали по одному рабу и среди взятых уведены были даже сыновья старейшин» (7, 545). Благодаря Аммиану Марцеллину в истории остались имена не только героев, но и людей, которые во все времена думали, как больше нажиться на чужом горе.

Когда к берегам Дуная подошли главные силы остготов вместе с царем Витериком, было также отправлено посольство к римскому императору с просьбой, чтобы он дал царю с его подданными разрешение на переправу, но получили отказ. Предыдущая волна переправившихся вестготов внесла в жизнь римской провинции Фракии столько беспорядков и вооруженных столкновений, что это заставило императора Валента более осторожно отнестись к этой просьбе. Однако некоторым племенам остготов удалось, воспользовавшись беспорядками, и без разрешения императора переправиться на южный берег Дуная.

Атанарих, царь вестготов, «боясь получить такой же отказ, отступил в отдаленные местности: он помнил, что некогда презрительно отнесся к Валенту во время переговоров и заставил императора заключить мир на середине реки, ссылаясь на то, что заклятие не позволяет ему вступить на римскую почву. Опасаясь, что неудовольствие против него осталось до сих пор, он двинулся со всем своим народом в область Кавкаланда (Трансильванию. – Ю.Д.),местность, недоступную из-за высоких поросшим лесом гор, вытеснив оттуда сарматов» (7, 546).

Отдельные племена готов еще задолго до этих событий получили разрешение зимовать в Адрианополе во Фракии, являясь подданными императора. Но когда начались беспорядки, учиненные переправившимися через Дунай готами, император Валент решил переселить эту «пятую колонну» из Адрианополя на Геллеспонт (пролив Дарданеллы). Как всегда бывает в таких случаях, чиновники выполнили императорские указания слишком прямолинейно, не дав адрианопольским готам двухдневной отсрочки, провианта и путевых денег, как они об этом просили. Вследствие такого обращения местных властей с готами возник бунт, приведший к объединению всех готских сил во Фракии, которые организованно стали отстаивать свою свободу и независимость. К восставшим готам присоединились рабы, а также чернь, всегда ищущая возможность безнаказанно пограбить сограждан.

Император Валент был вынужден отозвать войска из Персии, где шла война за территории Армении, а также из других провинций Римской империи. Все это привело к большому сражению римлян с варварами, которое закончилось ничем, но с большими потерями для обеих сторон. Римляне отошли, но заперли готов в горах Гема (Балкан). Готы после того, как разграбили окрестности и съели все, что было съедобным, призвали на помощь себе отдельные отряды гуннов и алан. Римляне, почувствовав большую угрозу, открыли выходы из ущелий, выпустив готов в долины Фракии. После длительных маневров римлянам удалось разбить небольшие отряды готов, грабивших окрестности, и переселить сдавшихся (в том числе тайфалов) в другие римские провинции – в Мутину, Регий и Парму.

В это время в Рэции (совр. Швейцарии) аламанское племя лентиензов нарушило договор и стало нападать на пограничные с ними римские области. Расположенные поблизости кельты и римские легионы отразили нападения и прогнали лентиензов. Но эта победа привела только к тому, что германские племена объединились и совместными силами напали на римлян, которым срочно пришлось отзывать войска из Паннонии и Иллирика. С германцами удалось справиться и привести их к повиновению, однако обстановка на Родопах и Балканах оставалась сложной. Император Валент вынужден был покинуть Антиохию и вернуться с Ближнего Востока в Европу для решения готского вопроса. После ряда побед над разрозненными готскими отрядами римским полководцам удалось добиться относительного спокойствия во Фракии. Затем император Валент захотел развить успех, но в последующей битве с готами, гуннами и аланами погиб.

Аммиан Марцеллин в своей «Римской истории» дал описание прохода «Железные ворота», разделяющего римские провинции Иллирик и Фракию. Наименование это будет еще часто встречаться в дальнейшем, так как именно здесь некоторые историки располагают прародину славян. Эти «Железные ворота» не имеют отношения к одноименному современному топониму в Румынии, принадлежащего проходу между склонами Южных Карпат и Дунаем. «Сближаются между собой высоты хребтов Гема (Балкан. – Ю.Д.)и Родопы, из которых первый начинается от берегов Истра (Дуная. – Ю.Д.),а другой – от левого берега реки Аксия (Вардара. – Ю.Д.),сходятся крутыми склонами в теснину и отделяют Иллирик от Фракии. С этой стороны за ними лежит Средиземная Дакия (провинция в Верхней Мезии. – Ю.Д.)и город Сардика (совр. София. – Ю.Д.),а к югу Фракии и Филиппополь (совр. Эски-Эрекли. – ЮД.)»(7, 236).

О Фракии Аммиан Марцеллин приводит следующие сведения: «А в теперешнем своем виде эти земли представляют собой полумесяц наподобие изящно закругленного театра. На западной оконечности среди крутых гор открываются теснины Сукков (Балканских гор. – Ю.Д.),которые образуют границу между фракийскими провинциями и Дакией. Левую сторону, обращенную к северным созвездиям, закрывают возвышенности Гемимонта (Балканские горы. – ЮД.)и Истр, который на римском берегу течет мимо множества городов, крепостей и укреплений. На правой, т. е. южной стороне тянутся скалистые горы Родопского хребта, а со стороны, откуда появляется заря, границу образует пролив; последний протекает с большей массой воды из Евксинского Понта (Черного моря. – ЮД.)и на дальнейшем своем протяжении встречается с волнами Эгейского моря, где и образуется узкая полоса земли. В восточном углу Фракия соприкасается с границей Македонии через узкие и крутые проходы, которые носят имя Аконтисма (проходы по берегу Эгейского моря. – ЮД.)…И эти земли в древние времена населяли варвары, различавшиеся между собой по языку и по обычаям. Из них более всех по сравнению с другими памятны одрисы, как чрезвычайно дикое племя… остатки их были истреблены проконсулом Аппием Клавдием. После этого явился туда полководец Лукулл. Он первый сразился с диким племенем бесов и в том же самом походе раздавил гемигмонтанов, несмотря на их жестокое сопротивление. Под его угрозой вся Фракия перешла во власть наших предков, и таким образом после опасных походов приобретены были шесть провинций. Первая из них, передняя, которая граничит с Иллириком, называется Фракией в собственном смысле слова… Далее – Гемимон… Затем – Мезия… Рядом с ней лежит Скифия (область возле Варны. – Ю.Д.)…Крайняя провинция – Европа (область между Балканами, Родопами и Мраморным морем. – Ю.Д.)(7, 418).

Германские, или аламанские племена, о которых Аммиан Марцеллин повествует в своем произведении, занимали значительную часть Европы, из них лентиензы, леты, франки, хамавы обитали вдоль бассейна реки Рейн, а бургунды, буцинобанты, саксы, маркоманы, ютунги – в центральной Германии, квады, трансюгитаны – на среднем Дунае.

Кельтские племена, упомянутые Аммианом Марцеллином, обитали на пространстве от Пиренейского полуострова до Карпат и Фракии, из них галлы – на территории современной Франции рядом с аквитанами и белгами; реты, гельветы – в Рэции, или в современной Швейцарии.

Сарматские племена, как свободные, так и рабы, в том числе лимиганты, амицензы, пицензы, обитали в Паннонии. Племена вестготов, или тервингов, занимали левобережную часть Нижнедунайской низменности и территорию современной Молдавии. В Карпатских горах Аммиан Марцеллин упоминает племена серов, между вестготами и сарматами – племена тайфалов и виктогалов готского происхождения, а также карпов, живущих на нижнем Дунае.

До завоевания гуннами значительной части Европы на просторах от Балтийского моря до Черного моря, от реки Вислы, Карпат и реки Днестра на западе до реки Дон и Азовского моря на востоке обитали остготы, или гревтунги, а в Крыму – тавро готы. Венедов (венетов), антов и склавинов Аммиан Марцеллин не упоминает, но сообщает, что Юлиевые Альпы в древности назывались Венетскими.

На протяжении первых веков нашей эры в описаниях античных авторов сведения о славянах отсутствуют. Если считать, что венеты или венеды, а также анты, о которых хоть и скупо, но все же сообщается историками древности в начале нашей эры, являются предтечами славян, то вполне возможно, что имена этих народов только созвучны наименованиям народов, о которых сообщает Иордан в середине VI в.

Европа IV в. (карта)

Империя гуннов

Взошедший на императорский трон Византии в 379 г. Феодосий I (379—395) уже в первый год своего правления разгромил несколько крупных отрядов гуннов, аланов и готов на Балканах. После чего гунны предпочли устремиться в противоположную от Византийской империи сторону и заняли все левобережье Дуная как в Нижнем, так и в Среднем Подунавье. Только когда зимой 395 г. Дунай покрылся льдом, гунны, перейдя замерзшую реку, возобновили набеги на империю и ограбили большую часть Фракии. Армии Феодосия удалось лишь смягчить этот внезапный набег гуннов и их союзников. В том же году Феодосий умер, разделив перед смертью империю между своими сыновьями, отдав Аркадию восточную часть империи, а Гонорию – западную. С этого момента единое государство разделилось на Восточную Римскую империю и Западную Римскую империю.

Императору Аркадию после трех лет неудачных для империи стычек во Фракии с гуннами удалось прийти с ними к мирному соглашению, которое длилось около тринадцати лет. Но это не означало, что такой же спокойный период наступил для императора Гонория. Уже в 405 г. гунны под предводительством Радагайса или Радагаста вторглись в Италию, а в 406 г. под натиском гуннов вандалы, свевы и аланы прорвали рейнскую границу и захватили значительную часть Галлии. Никем не защищаемая территория Центральной Европы вплоть до Рейна досталась гуннам почти без сопротивления. Часть германских племен была порабощена гуннами, а другая часть перешла на сторону оккупантов.

В 408 г. гунны во главе с полководцем Ульдином (Ульдисом) по какой-то причине возобновили свои набеги на Мезию и Фракию. Византийцы вступили с ним, а исподтишка и с командирами отдельных отрядов, в переговоры, которые не привели к согласию. Однако сработал подкуп подчиненных Ульдина, в результате отдельные командиры со своими отрядами, удовлетворившись полученными от византийцев подарками, бросили своего полководца и тому самому пришлось спасаться бегством.

В дальнейшем от Фракии Ульдина с его войском отвлек западноримский полководец Стилихон, который нанял одних гуннов сражаться против других, вторгшихся в Италию с Радагайсом. Более того, гунны помогли Западной Римской империи в 409 г. противостоять нападению вестготов во главе с Аларихом.

В начале V в. гуннов посетил епископ Феофим, но больших успехов по обращению их в христианскую веру не достиг. Такая же неудача постигла и других византийских миссионеров, поскольку они пытались вести проповеди на греческом языке, которого гунны не понимали, а проповедь через переводчика была не результативна.

Дальнейший период во взаимоотношениях гуннов с обеими империями почти не освещен авторами, скорее всего, до объединения разрозненных гуннских племен в 420 г. в единое государство под управлением вождя Руа просто и не было достойных описания событий. Руа делил власть над гуннами со своими братьями Октаром и Мундзуком, отцом Аттилы и Бледы. К 432 г. Руа остался единоличным правителем огромного по размерам гуннского государства. В 436 г. гуннам Руа досталось и левобережье Среднего Рейна после победы их над Бургундским королевством.

После этих побед Руа выдвинул требования к императору Византии о возвращении беглецов, но когда вождь гуннов решил наказать империю за затяжку переговоров, он внезапно умер.

Больше всего сведений о гуннах приведено в сказаниях Приска Панийского, причем это свидетельства очевидца. О самом Приске известно немного: в основном то, что он сам о себе рассказывает в своем сочинении, а также редкие упоминания о нем в других источниках. Приск родился во фракийском городе Панин, на берегу Пропонтиды (Мраморного моря). В описываемые времена он, по сведениям Суиды, был софистом, а по мнению Евагрия – ритором. Однако в путешествии вместе с посольством византийского императора ко двору вождя гуннов Аттилы Приск был просто шпионом. Как он сам рассказывает, сопровождать посольство его попросил Максимин, один из советников императора Феодосия II Младшего (408—450). Посольство это к Аттиле состоялось, по всей видимости, в 448 г. с целью убедить вождя гуннов не нарушать ранее заключенного мирного договора из-за мелких неурядиц, например невыдачи византийцами беглых рабов. Но была и тайная даже для главы посольства цель по оплате услуг и осуществлению физического устранения Аттилы, реализацией которой занимался переводчик посольства Вигила, а со стороны гуннов – Эдикон, отличившийся военными подвигами, раскрывший своему вождю Аттиле замысел византийцев. Повествование Приска, по выводам исследователей его сказания, охватывает период с 433 по 474 г.

Приск начинает повествование с царствования над гуннами Руа, братаотца Аттилы Мундиуха (Мундзука). Он перечисляет народы, с которыми воевал этот вождь гуннов, а также упоминает о претензии гуннов к византийцам о выдаче беглых, которая постоянно предъявлялась византийскому императору вместе с другими условиями на протяжении всего времени взаимоотношений между государствами гуннов и греков. «Над гуннами царствовал Руа (Ροϋας). Он решился вести войну против амилзуров, итимаров, тоносуров, войсков и других народов, поселившихся на Истре и прибегавших к союзу с римлянами. Он отправил к римлянам Ислу, и прежде употребленного в дело для прекращения возникшего между ними и римлянами несогласия, и грозил нарушением прежде установленных условий, если римляне не выдадут всех беглых» (86, 453).

Что это за народы, откуда они взялись на Дунае, Приск не уточняет. У Иордана эти народы названы несколько иначе, может быть потому, что Приск писал на греческом языке, а Иордан – на латинском: «Nam mox ingentem illam paludem transiere (Hunni), illico Alipzuros, Alcidzuros, Itamaros, Tuncassos et Boiscos, qui ripae istius Scythiae insededebant, quasi quidam turbo gentuv rapuere. To есть вскоре (гунны) перешли через то великое болото (т. е. перешли с восточного берега Азовского моря на западный, как это видно изо всей главы) и там, словно вихрь, увлекли за собой сидевших при этом поморье Скифии алипзуров, альцицуров, итамаров, тункасов и боисков» (86, 453). Одно становится ясным – эти народы на Дунае появились одновременно с гуннами и, несмотря на значительную силу гуннов, пытались вести самостоятельную политику в отношениях с Византийской империей.

Приск называет народ, которому в основном посвящено его сказание, то гуннами, то скифами. Исследователи этого вопроса считают, что народ гуннов был многоплеменный, в него кроме гуннов, входили другие покоренные ими племена. Вот эти племена, скорее всего, Приск и называет скифами.

«Когда Руа умер, а царство Гуннское перешло к Аттиле, то римский сенат положил назначить посланником Плинфу. По утверждении этого мнения царем, Плинфа хотел, чтобы вместе с ними назначен был и Эпиген, как человек, славящийся благоразумием и имевший достоинство квестора. Когда и Эпиген был назначен посланником, то оба отправились к гуннам. Они доехали до Марга, города мисийского, в Иллирике. Он лежит на берегу Истра против крепости Константин, стоящей на другом берегу. Туда же приехали и царские скифы. Съезд происходил вне города; скифы сидели верхом на лошадях и хотели вести переговоры не слезая с них. Римские посланники, заботясь о своем достоинстве, имели с ними свидание также верхом. Они не считали приличным вести переговоры пешие с людьми, сидевшими на конях. Постановлено было… (здесь в тексте недостает нескольких слов. – Ю.Д.),чтобы гуннам были выдаваемы бегущие из Скифии люди, равно и прежде бежавшие к римлянам, также и бывшие у них в плену римляне, без выкупа перешедшие к своим, в противном случае за каждого пленного римлянина, бежавшего к своим, римляне были обязаны платить захватившим его по праву войны по восьми золотых монет; чтобы римляне не помогали никакому варварскому народу, с которым гунны вели войну; чтобы торжища между римлянами и гуннами происходили на равных правах и без всякого опасения; чтобы за сохранение договора римляне платили царским скифам ежегодно по семисот литр золота (эта дань простиралась прежде до трехсот пятидесяти литр). На сих условиях заключен был мир; в сохранении его римляне и гунны поклялись по обычаю своих предков, и те и другие потом возвратились в свою землю» (86, 454).

Город Марг (Μάργος), упоминаемый Приском, по выводам исследователей, находился на правом берегу Дуная ниже Белграда, у впадения реки Моравы. Город был, видимо, значительным, так как Приск упоминает о епископе Маргском. Что касается меры веса, литра, или либра, в которой гунны получали золото от императора, то она равнялась 327,45 г.

Иордан приводит описание Аттилы, его происхождения и характера: «Этот Аттила был рожден Мундзуком, двоюродные братья которого, Октар и Роас, как рассказывают, царствовали до него в земле гуннов, хотя не в том объеме, как сам Аттила. Он наследовал им после их смерти, вместе с двоюродным братом Бледою; готовясь к походу, который он замышлял, Аттила решил увеличить свои силы братоубийством и стремился вместе с тем погубить всех своих родственников. Бледа, царствовавший в большей части земли гуннов, был коварно умерщвлен. Соединив под своей властью всех гуннов и собрав вместе все народы, подчиненные им, Аттила задумал покорить себе две первые нации в мире – римлян и вестготов. Его войско доходило до 500 тысяч. Этот человек родился в мир для потрясения народов и внушения страха всему миру; не знаю, каким образом одно его имя наводило ужас на всех. Он выступал гордо, озираясь вокруг, чтобы казаться страшным в самых движениях выпрямленного тела. Любя войну, Аттила был умерен в деле, тверд в совете, снисходителен к тем, кого однажды принял под свое покровительство. Рост его был невелик, грудь широкая и большая голова, глаза узкие, редкая борода с проседью, плоский нос и тело смуглого цвета, обличающего его происхождение» (75, 205). Брат Аттилы Бледа, по всей вероятности, правил покоренными народами на востоке гуннского государства, так как историки описывают только войны, которые вел Аттила в Центральной Европе, в которых Бледа, видимо, не участвовал. О событиях, происходивших на завоеванных гуннами территориях от Волги до Днестра, византийские историки либо ничего не знали, либо не считали необходимым о них рассказывать.

Далее Приск в своем сказании сообщает, что, заключив с византийцами мирный договор, гунны «обратились к покорению других народов Скифии и завели войну с соросгами» (86,457). Э.А. Томпсон предполагает, что соросги – это аланы. Сарматские племена аланов в эту пору входили в армии всех государств Европы, Азии и Африки. Вместе с вестготами аланы создали государство в Испании, вместе с вандалами завоевали Северную Африку и создали государство со столицей в Карфагене, а в Азии входили в состав персидской армии. Аланы состояли на службе и у Византийской империи, а также были союзниками гуннов. Но те аланы, или соросги, с которыми, по описанию Приска, воевали гунны, проживали, скорее всего, в районе Азовского моря и вслед за акацирами – жителями Северо-Западного Причерноморья решили получить независимость.

Но, несмотря на заключение мирного договора военные действия гуннов и византийцев продолжались не только вдоль Дуная, но и в Крыму; они заканчивались новыми договорами, по которым требования гуннов только увеличивались. При этом если количество денег, выплачиваемых византийской стороной, было предметом переговоров, то выдача беглых рабов являлась безоговорочным требованием Аттилы. Он говорил, что «не позволит, чтобы его рабы действовали на войне против него, хотя они и не могут принести никакой пользы тем, которые вверяют им охранение страны своей» (86, 477).

Приск при описании путешествия посольства, в котором он сам участвовал, рассказывает о некоем Рустикии, знавшем скифский язык. Этот человек родом итальянец, хоть и прибыл вместе с их посольством, но в него не входил, а был прислан полководцем западных римлян Аэцием к Аттиле в письмоводители. Аэций был лично знаком с Аттилой, так как в юности побывал в заложниках у гуннов. Этот западноримский полководец стремился получить достоверную информацию о замыслах гуннов, а также вовремя довести до Аттилы и правильно истолковать ему собственные предложения.

Здесь нет речи о каком-то особенном гуннском языке, переводчику достаточно было знать скифский язык. Самих скифов уже не существовало более пяти-шести веков, так что, скорее всего, это был сарматский язык аланов, язигов и роксаланов. Если гунны, как утверждают многие исследователи этого народа, были тюрками, то тюркский язык и иранский язык сарматов были в то время, вероятно, достаточно сходными для взаимопонимания. Приск упоминает в своем описании о народе акациров, покоренном гуннами в причерноморских степях, но в это время поднявших мятеж. Аттила вынужден был предпринять по отношению к ним карательные меры.

«Онигисий в это время был послан со старшим сыном Аттилы к акацирам, народу скифскому, покорившемуся Аттиле по следующей причине.

В акацирском народе было много князей и родоначальников, которым царь Феодосий посылал дары, для того чтобы они, быв между собой в согласии, отказывались от союза с Аттилой и держались союза с римлянами. Тот, кому были поручены эти подарки, раздал их каждому князю не по достоинству. Куридах, главный между ними по власти, получив подарки, следовавшие второму по нем, почитал себя обиженным и лишенным должной ему награды. Он звал к себе на помощь Аттилу против других соначальников. Аттила послал к нему немедленно многочисленное войско. Одни из князей акацирских были этим войском истреблены, другие принуждены покориться. Аттила после того пригласил Куридаха к себе для принятия участия в торжестве победы. Но Куридах, подозревая козни, отвечал Аттиле, что трудно человеку взирать на бога; а если человек не в силах пристально смотреть и на круг солнечный, то можно ли без вреда для себя взглянуть на величайшего из богов? Таким образом, Куридах остался в своей земле и сохранил свои владения, между тем как весь остальной народ акацирский покорился Аттиле. Желая сделать царем этого народа старшего из сыновей своих, Аттила отправил Онигисия для приведения в действие этого намерения» (86, 478).

Кто же такие акациры? Вероятно, это был многочисленный народ, имеющий множество князей и родоначальников. Но византийцам он был мало известен, иначе они более умело распределили бы подарки князьям. А для Аттилы эти акациры были очень важны, поскольку он немедленно послал на их усмирение большое войско.

О местонахождении столицы гуннов, где проживал Аттила, можно только догадываться, так как ни Приск, ни Иордан не указывают точно это место. «Мы шли далее дорогой гладкой, пролегавшей по равнине, и дошли до рек судоходных, из коих самые большие после Истра суть: Дрикон, Тига и Тифиса. Мы переправились через эти реки на однодеревках, употребляемых береговыми жителями тех рек. Другие реки мы переезжали на плотах, которые варвары возят на телегах по той причине, что те места покрываются водой. В селениях отпускали нам в пищу вместо пшеницы просо, вместо вина – так называемый у туземцев медос (μέδος). Следующие за нами служители получали просо и добываемое из ячменя питье, которое варвары называют камос» (86, 480). В пересказе Иордана это место выглядит несколько иначе: река Дрикон представлена как Дрисса, Тигас – Тиса, а Тифис – Тибисия. Иордан делает также некоторое дополнение к этому тексту: «Переправившись через эти реки, мы прибыли к тому месту, где некогда Видикула, храбрейший из готов, пал по козням сарматов. Оттуда приехали мы к лежащему, неподалеку селению, где пребывал царь Аттила» (86, 480).

Далее византийские послы «ждали, покуда Аттила проехал вперед; потом продолжили свой путь за ними вместе со множеством народа. Переехав через некоторые реки, мы прибыли в одно огромное селение, в котором был дворец Аттилы. Он был, как уверяли нас, великолепнее всех дворцов, какие имел Аттила в других местах. Он был построен из бревен и досок, искусно вытесанных, и обнесен деревянной оградой, более служащей к украшению, нежели к защите. После дома царского самый отличный был дом Онигисиев, также с деревянной оградой; но ограда эта не была украшена башнями, как Аттилина. Недалеко от ограды была большая баня, построенная Онигисием, имевшим после Аттилы величайшую силу между скифами. Он перевез для этой постройки каменья из земли Пеонской (вероятно, из Нижней Паннонии в междуречье Саввы и Дравы. – Ю.Д.);ибо у варваров, населяющих здешнюю страну, нет ни камня, ни леса. Материал же этот употребляется у них привозной. Архитектор, строивший баню, был житель Сирмия (совр. Сремской Митровицы. – Ю.Д.),взятый в плен скифами. Он надеялся получить свободу в награду за свое искусство, но вместо того был подвергнут трудам более тяжким, чем скифская неволя. Онигисий сделал его своим банщиком (быть банщиком в бане подобной финской для жителя византийской империи было, видно, очень необычным делом, никак не сходным с аналогичной работой в римской бане. – ЮД> (86, 484).

Из этих описаний можно только предположить, что местопребывание Аттилы было где-то на равнинной части территории современной Венгрии.

В приведенном описании путешествия Приска упоминается напиток медос, в котором, естественно, можно узнать напиток из меда. Вот на использовании этого слова «медос» многие исследователи делают вывод, что посольство византийцев встретило славян. Действительно, у всех славянских народов продукт, производимый пчелами, называется медом, но ведь на современном греческом языке мед – это μέλι, на венгерском – mez, на немецком – met, на латинском – mel. В этимологическом словаре русского языка М. Фасмера, кроме написания слова «мед» на славянских языках, приводится: medus на литовском и латышском языках, meddo на древнепрусском языке, madhu на древнеиндийском языке. При этом хмельной напиток на греческом языке – μέθυ. Мед был одним из первых продуктов питания, который научился добывать первобытный человек, так что у индоевропейских народов это слово имеет общее происхождение. Делать же выводы о том, что посольству византийцев встретились славяне на основании одного этого слова – явное преувеличение. Тем более что у римлян было принято вместо сырой воды употреблять теплую воду, смешанную с вином и медом. Не стоит предполагать под напитком медос русскую медовуху или ставленый мед. Ведь на пиру у Аттилы и хозяева, и гости употребляли вино, а о напитке медос ничего не говорится.

Приск дает некоторое представление о языках, на которых общались подданные Аттилы. При ожидании Приском приема у гуннского вельможи Онигисия он встретил одного византийца, ставшего рабом у гуннов. Вот как Приск описал эту встречу:

«…подходит ко мне человек, которого, судя по скифскому платью, принял я за варвара. Он приветствовал меня на эллинском языке, сказав мне: „Χέρε“ (радуйся, здравствуй!). Я удивился тому, что скиф говорит по-эллински. Скифы, будучи сборищем разных народов, сверх собственного своего языка варварского, охотно употребляют язык гуннов, или готов, или же авсониев в сношениях с римлянами; но нелегко найти между ними человека, знающего эллинский язык, исключая людей, уведенных в плен из Фракии или из приморской Иллирии. Но таких людей, впавших в несчастие, легко узнать по изодранному платью и по нечесаной голове; а человек, с которым я говорил, казался скифом, живущим в роскоши, одет был очень хорошо, а голова острижена была в кружок. Ответствуя на его приветствие, я спрашивал его, кто он таков, откуда пришел в варварскую страну и почему он предпочел скифский образ жизни прежнему. Он спросил меня, зачем я любопытствую это знать. „Эллинский язык, которым ты говоришь, – сказал я ему, – возбуждает мое любопытство“. Тогда он, засмеявшись, сказал мне, что он родом грек; что по торговым делам приехал в город Виминаций, лежащий в Миссии при Истре, что он жил очень долго в этом городе и женился там на богатейшей женщине, но лишился своего счастья, когда город был завоеван варварами; что бывшее у него прежде богатство было причиной, что при разделе добычи он был предпочтительно отдан Онигисию, ибо взятые в плен богатые люди доставались на долю, после Аттилы, скифским вельможам, имеющим большую власть. Впоследствии, – продолжал он, – я отличился в сражениях против римлян и против народа акациров, отдал своему варварскому господину, по закону скифскому, все добытое мной на войне, получил свободу, женился на варварке и прижил детей. Онигисий делает меня участником своего стола, и я предпочитаю настоящую жизнь свою прежней, ибо иноземцы, находящиеся у скифов, после войны ведут жизнь спокойную и беззаботную: каждый пользуется тем, что у него есть, ничем не тревожимый; тогда как живущие под властью римлян во время войны бывают легко уводимы в плен, потому что надежду своего спасения полагают на других, так как они не все могут употребить оружие по причине тиранов» (86, 486).