Текст книги "Славяне: от Эльбы до Волги"

Автор книги: Юрий Денисов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Европа V в. до н. э. (карта)

Сведения античных историков нашей эры

Впоследствии, когда на смену греческому государству пришла Римская республика, затем Римская империя, римские легионы завоевали многие народы в Азии, Африке и Европе. Эти завоевания охватывали огромные территории в Европе – Пиренейский полуостров, Галлию (будущую Францию), Верхнюю и Нижнюю Германию вдоль реки Рейн, Рэцию (будущую Швейцарию), Норик (будущую Австрию), Верхнюю и Нижнюю Паннонии (Среднедунайскую низменность по обе стороны Дуная), Мезию (южный берег Дуная в современной Болгарии), Добруджию в нижнем течении Дуная, а также территорию Балканского полуострова, которая издавна принадлежала грекам или управлялась ими. Значительные территории Оловянных (Британских) островов тоже принадлежали Риму.

Кроме римского государства, в Европе была еще одна сила – сарматы. Этот народ в III в. до н. э. уничтожил скифскую цивилизацию, хотя вроде бы являлся родственным этносом скифам, и по языку они тоже были ираноязычным народом. К I веку н. э. сарматы занимали территории от Балтийского моря, называвшегося тогда Сарматским, до Черного моря и от Вислы до Волги.

Греческий историк и географ Страбон (ок 64/63 гг. до н. э. – ок. 20 г. н. э.), описывая в своей «Географии» народы Европейской Сарматии, упоминает о бесчисленных племенах акациров, располагавшихся в лесостепной зоне Восточной Европы. Племена с аналогичным названием в V в. подчинили гунны, об этих акацирах упоминает в своем сказании Приск Панийский. Некоторые современные авторы (А.Ф. Студенцов и др.) отождествляют акациров с земледельцами скифами-сколотами, выжившими в процессе завоеваний этих территорий сарматами.

В степях у Меотиды и Танаиса Страбон размещает множество племен алан, представителей разных народов, объединившихся в союз и использовавших ассирийский язык. Страбон сообщает, что западнее алан, на территории современной Украины, располагались роксаланы, родственные аланам племена. Самые западные аланские племена язигов Страбон размещает в междуречье Борисфена и Тираса (Днепра и Днестра). Надо сказать, что другие античные авторы указывают на иранское происхождение аланского языка.

Страбон был выходцем из знатного понтийского рода, а его дед был другом Митридата, царя боспорского государства. В своей «Географии» он излагает сведения о войнах Митридата с тавро-скифами, проживавшими в I в. до н. э. в Таврии (Крыму): «Этот город (Херсонес) прежде пользовался автономией, но потом, будучи опустошаем варварами, принужден был взять себе в покровители Митридата Евпатора, желавшего идти на варваров, живущих выше перешейка до Борисфена (Днепра) и Адрия (Адриатики). Эти походы были подготовкой к войне с римлянами. Поэтому он, побуждаемый такими надеждами, охотно послал войско в Херсонес и стал воевать со скифами, бывшими тогда под властью Скилура и его сыновей с Палаком во главе, которых по свидетельству Посидония, было пятьдесят, а по свидетельству Аполонида – восемьдесят. Он силою подчинил их себе и в то же время сделался властителем Боспора, который добровольно уступил ему тогдашний его владелец Парисад. С тех-то пор и доныне город Херсонес подчинен владыкам Боспора» (34, 43).

О сарматах можно почерпнуть сведения и из произведения «Землеописание», которое в древности приписали античному географу, жившему на рубеже III-II вв. до н. э., Скимну Хиосскому, но согласно более поздним исследованиям это произведение было создано гораздо позже. Поэтому автор «Землеописания» упоминается как Псевдо-Скимн. Он приводит сведения о том, что «на Танаисе (Дону. – Ю.Д.),который служит границею Азии, разделяя материк на две части, – первыми живут сарматы, занимая пространство в 2000 стадиев. За ними, по словам Деметрия, следует меотийское племя, называемое язаматами, а по Эфору оно называется племенем савроматов. С этими савроматами соединились, говорят, амазонки, пришедшие некогда после битвы при Термодонте (в Малой Азии); по ним-то они и получили название женоуправляемых» (34, 41).

Сподвижник императора Августа в 63/64-12 гг. до н. э. Марк Випсаний Агриппа создал труд «Хорография», в котором приводит сведения о Нижнедунайской низменности и очерчивает территорию сарматов.

«Дакия и Гетика ограничиваются с востока пустынями Сарматии, с запада – рекой Вистлой, с севера – океаном, с юга – рекой Истром. Простирается в длину на 1200 миль, ширина же там, где есть сведения, – 386.

Сарматия, Скифия, Таврика. Они ограничиваются с востока хребтами гор Кавказа, с запада – рекой Борисфен, с севера – океаном, с юга – Понтийской провинцией. Длина – 980 миль, ширина – 715» (34, 43).

Количество племен, заменивших в Причерноморье скифов, по словам Помпония Мелы в его «Хронографии», созданной около 40 г. н. э., было очень велико, но все они называли себя сарматами. А под Сарматией Помпоний Мела подразумевал среднюю и южную части Восточно-Европейской равнины от Карпат до реки Волги.

Но уже Гай Плиний Старший (23/24-79 гг. н. э.) в «Естественной истории» расширяет границы Сарматии до Вислы и Балтийского моря, а также упоминает о порабощении скифов сарматами.

«К северу от Истра (Дуная), вообще говоря, все племена считаются скифскими, но прибрежные местности занимали разные племена, то геты, у римлян называемые даками, то сарматы, или, по-гречески, савроматы, и из их числа гамаксобии, или аорсы, то неблагородные, рабского происхождения скифы, то трогодиты, затем аланы и роксоланы… По словам Агриппы, все это расстояние от Истра до (Северного) Океана в длину имеет дважды по десять сотен тысяч шагов, а в ширину – четыре тысячи четыреста шагов от пустынь Сарматии до реки Вистлы (Вислы). Имя скифов всюду переходит в имена сарматов и германцев, так что древнее имя осталось только за теми племенами, которые занимают самые отдаленные страны и почти неизвестны прочим смертным» (34,45). Вполне вероятно, что под взаимопроникновением культур сарматов и германцев Плиний Старший предполагает взаимовлияние сарматов и готов, а рабского происхождения скифы, скорее всего, и есть сарматы-рабы, упоминаемые Аммианом Марцеллином в IV в.

Греческий ученый из Александрии Клавдий Птолемей, создавший ок. 150 г. «Географическое руководство», разделяет Сарматию на европейскую и азиатскую части.

Описывая Европейскую Сарматию, Птолемей сообщает, что она располагается на восток от Германии за рекой Вистулой (Вислой) и горами, называемыми Сарматскими, простираясь по берегу Северного океана до неизвестных ему стран, а на восток, до оконечностей каких-то гор Рида, откуда вытекает река Танаис (Дон). Именно эта река, которая направляется на юг до впадения своего в Меотиду (Азовское море), разделяет Сарматию на две части: Европейскую – на Запад от реки и Азиатскую – на восток от реки. Это разделение Европейской и Азиатской Сарматий продолжается далее морем Меотидой, проливом Боспор (Керченским проливом) и далее на восток берегом Понта (Черного моря) до Кавказского хребта и по нему до Каспийского моря, берегом которого на север до впадения в него реки Ра (Волга). Волга, в свою очередь, отделяла Азиатскую Сарматию от Азиатской Скифии.

«Положение Европейской Сарматий. Европейская Сарматия ограничивается на севере Сарматским океаном по Венедскому заливу и частью неизвестной земли. Описание такое: за устьем реки Вистулы, которое находится под 45 град, долготы – 56 град, широты, следует устье реки Хронапод 50 град. – 56 град., устье реки Рубона под 53 град. – 57 град., устье реки Турунта под 56 град. (30 мин.) 58 град 30 мин, устье реки Хесина под 58 град. 30 мин. – 59 град. 30 мин…С запада Сарматия ограничивается рекой Вистулой, частью Германии, лежащей между ее истоками, и Сарматскими горами, и самими горами, о положении которых уже сказано. Южную границу составляют: языги-метанасты от южного предела Сарматских гор до начала горы Карпата, которая находится под 46 град. – 48 град. 30 мин., и соседняя Дакия около той же параллели до устья реки Борисфена, и далее береговая линия Понта до реки Каркинита… Восточную границу Сарматий представляют: перешеек от реки Каркинита, озеро Бика, береговая линия Меотийского озера до реки Танаиса, самая река Танаис, наконец, меридиан, идущий от истоков Танаиса к неизвестной земле» (34, 47).

Клавдий Птолемей перечисляет следующие народы Европейской Сарматий: аланы, язиги, роксоланы, зинхи, хуни, амаксовии, барсилы, амалоки, хениды, матеры, молоки, дины, капианы, тевины, гевины, тирагеты, кистобоки, стурны, ардуны, боруски, савары, буртасы, аорсы, акибы, закаты, гелоны, салы, кареоты, саргаты, асэи.

Для сравнения приведем сведения Аммиана Марцеллина, который в IV в., рассказывая о сарматских племенах «начала нашей эры», упоминает следующие народы: аланы, язиги, роксоланы, яксаматы, меоты, меланхлены (упоминаемые еще Геродотом), гелоны, агафирсы, тавры – тафары (времен Геродота). Самыми значительными из них были аланы, о которых сообщает около 75 г. н. э. Иосиф Флавий в «Иудейской войне», что они живут у Танаиса (Дона) и Меотиды. Он пишет, что римляне столкнулись с аланами еще во время похода Помпея на Митридата в I в. до н. э.

Автор II в. Лукиан в диалоге «Тоскарид» отмечает, что между аланами и остальными сарматами существует полное сходство как в языке, так и в одежде, разница есть только в длине волос, которые, по словам Аммиана Марцеллина, были у них рыжевато-светлые, а рост – высокий.

Поскольку сарматы были ближайшими соседями Римской империи на восточных границах вдоль Дуная в течение нескольких веков, то войны с ними римляне вели часто и с переменным успехом. Воевали с сарматами при императоре Октавиане Августе (27 г. до н. э. – 14 г. н. э.) и при императоре Траяне (97-117) в период Дакийских войн (101—107), при императорах Марке Аврелии (161—180) и Каре (282—283), при котором война в Подунавье получила название – Сарматской. Этими сарматами, так долго не дававшими спокойной жизни Римской империи, была их западная ветвь под названием язиги. Вполне возможно, что такое поведение язигов было вызвано агрессией северных (скандинавских) готов, пришедших в Среднее и Нижнее Поднепровье во II-III вв.

Аланские племена до агрессии готов безраздельно владели южными равнинами Восточной Европы, а территорию Поднепровья занимали хуни и роксоланы, о которых упоминал Птолемей. Даже если в начале своего пути на Балтийском побережье готы были в союзе с сарматами, то это вряд ли могло распространяться на все ветви многочисленных сарматских племен. Так или иначе, но эти сарматские племена были вынуждены перебраться на юго-запад к границам Римской империи, куда стремились и аланы.

Уже с Марка Аврелия римские императоры стали разрешать сарматам селиться на Придунайских территориях империи с условием охраны границ от новых агрессоров, оплачивая им эти услуги, хотя это более походило на выплату дани за ненападение. Эти племена стали называть федератами империи. Но иногда федераты сами нападали на римские территории и грабили своих нанимателей.

И Прокопий Кесарийский, и Аммиан Марцеллин описывают постоянные стычки между сарматами и римскими легионами, при этом то какое-то сарматское племя является другом империи, то его приводят к повиновению римляне в союзе со своими непримиримыми врагами – другими сарматами. Рассуждая с позиций современных знаний истории Римской империи, можно сказать, что такая политика императоров давала только кратковременный выигрыш, в перспективе же эти лицемерные союзники становились, как правило, непримиримыми врагами империи, входя в союз с новыми агрессорами.

Часто федератов использовали претенденты на престол для борьбы со своими соперниками. Так, Константин Великий с помощью алан победил своего конкурента на императорскую корону – Лициния, став единоличным Августом империи.

У Корнелия Тацита, историка конца I – начала II в., самым многочисленным этносом в Европе были названы кельты, или галлы, которые со времен Геродота расширили территории своего проживания далеко на восток, в том числе до южных берегов Балтийского моря, Карпатских гор и бассейнов рек Днестра и Западного Буга. Эти племена у Тацита назывались гельветами, занявшими территорию современной Швейцарии, и бойе, обитавшими в области с названием Бойгем. Но уже во времена Тацита бойе были вытеснены германским племенем маркоманов на территорию современной Чехии. Треверов и нервиев, проживавших в низовьях Рейна, Тацит относит к галльским племенам, но уточняет, что сами эти племена притязают на германское происхождение. Хотя, может быть, к кельтским племенам относятся не только нервии Тацита, но и неврии Геродота, которые жили до нашей эры в Полесье.

О сармато-кельтских столкновениях античные авторы в своих произведениях не упоминают. Вполне возможно, между ними войн и не было, так как плотность населения в Центральной Европе в те времена была очень низкой. Тем более что сарматы предпочитали селиться в равнинной местности, а кельты – в гористой.

Гай Светоний Транквилл сообщает, что Галлия во времена Юлия Цезаря занимала территории не только современной Франции и Испании, но и практически все горные районы и предгорья от Приморских Альп на западе до Юлийских Альп на востоке. Это территории от Приморской и Косматой (Трансальпийской) Галлии до Цизальпинской Галлии (между рекой По и Альпами) и Иллирика.

«Котины и осы не германцы, это доказывают их языки, галльский у первых, паннонский у вторых, и еще то, что они мирятся с уплатою податей. Часть податей на них, как на иноплеменников, налагают сарматы, часть – квады, а котины, что еще унизительнее, добывают к тому же железо. Все эти народности обосновались кое-где на равнине, но главным образом на горных кручах и на вершинах гор и горных цепей. Ведь Свебию делит и разрезает надвое сплошная горная цепь, за которою обитает много народов; среди них самые известные – расчленяющиеся на различные племена лугии. Будет достаточно назвать лишь наиболее значительные из них, этогари, гельвеконы, манимы, гелизии, наганарвалы» (44, т. 1, 370). Современные историки относят лугиев к германским племенам, обитавшим между Одером и Вислой, а это означает, что в этом междуречье во времена Тацита никаких славян еще не было.

Народы, населявшие север Европы между Рейном и Эльбой, римляне относили к германскому этносу. Тацит пишет, что германцы славят бога Туистона, сын которого Манн являлся прародителем их народа. По германским сказаниям их племена делятся по именам трех сыновей Манна на ингевонов, живущих близ Океана, гермионов, живущих внутри континента, и всех прочих – истевонов. На самом деле германских племен Тацит называет намного больше трех и относит к ним фризов, вангионов, трибоков, неметов, убиев, батавов, кимвров, хавков, хатов, херусков, свебов, семионов, тенктеров, лугиев, силуров, сугамбров, марсов, гамбривиев, вандалиев, лангобардов, ревдигнов, авионов, англиев, варинов, эвдосов, свардонов, нуитонов, гермундуров, наристов, маркоманов, квадов, марсигнов, буров, гариев, готонов, ругиев, лемовиев, свионов, ситонов с характерными для них жесткими голубыми глазами, русыми волосами и рослым телом.

«Что касается правого побережья Свебского (Балтийского) моря, то здесь им омываются земли, на которых живут племена эстиев, обычаи и облик которых такие же, как у свебов, а язык – ближе к британскому (т. е. кельтскому. – Ю.Д.).Эстии поклоняются праматери богов и как отличительный знак своего культа носят на себе изображения вепрей; они им заменяют оружие и оберегают чтящих богиню даже в гуще врагов. Меч у них – редкость; употребляют же они чаще всего дреколье. Хлеба и другие плоды земные выращивают они усерднее, чем принято у германцев с присущей им нерадивостью. Больше того, они обшаривают и море и на берегу, и на отмелях единственные из всех собирают янтарь, который сами они называют глезом (44, т. 1, 372).

Корнелий Тацит описывает не только наименования племен и их обычаи, но и старается уточнить их языковую принадлежность, хотя сам признается, что это бывает очень затруднительно. А иногда автор «О происхождении германцев и местоположении Германии» признается, что известные ему сведения он считает нереальными, и приводит их только для полноты изложения.

«Здесь конец Свебии. Отнести ли певкинов, венедов и феннов к германцам или сарматам, право не знаю, хотя певкины, которых некоторые называют бастарнами, речью, образом жизни, оседлостью и жилищами повторяют германцев. Неопрятность у всех, праздность и косность среди знати. Из-за смешанных браков их облик становится все безобразнее, и они приобретают черты сарматов. Венеды переняли многое из их нравов, ибо ради грабежа рыщут по лесам и горам, какие только ни существуют между певкинами и феннами. Однако их скорее можно причислить к германцам, потому что они сооружают себе дома, носят щиты и передвигаются пешими, и притом с большой быстротой; все это отмежевывает их от сарматов, проводящих всю жизнь в повозке и на коне. У феннов – поразительная дикость, жалкое убожество; у них нет ни оборонительного оружия, ни лошадей, ни постоянного крова над головой; их пища – трава, одежда – шкуры, ложе – земля; все свои упования они возлагают на стрелы, на которые, из-за недостатка в железе, насаживают костяной наконечник…

Все прочее уже баснословно: у гелузиев и оксионов головы и лица будто бы человеческие, туловища и конечности – как у зверей; и так как ничего более достоверного я не знаю, пусть это останется нерешенным и мною» (44, т. 1, 372—373).

Поскольку народ венедов, или венетов, встречается у многих авторов древнего мира, а современными историками относится к одним из предков славян, попробуем проанализировать наименование этого этнонима. По своему местоположению венеды находились между германскими и сарматскими племенами и, скорее всего, являлись рабами сарматов, состоящих из германцев, кельтов и других народов, попавших в плен к сарматам, когда они завоевывали территории вдоль Вислы до Балтийского моря еще до нашей эры. Во времена Тацита, судя по его описанию этого племени, венеды уже стали свободными.

В то же время у Тацита упомянут, кроме венедов, народ венетов.

«Или нам мало, что венеты и инсубры (кельтское племя. – Ю.Д.)прорвались в курию, и мы жаждем оказаться как бы в плену у толпы чужеземцев?» (44, т. 1, 189). Такой вопрос задавали римские сенаторы при обсуждении вопроса о приеме в сенат новоявленных римских граждан из Косматой Галии (Трансальпийской Галлии).

Корнелий Тацит и Прокопий Кесарийский признают венетов древним народом, проживавшим на побережье Адриатического моря у Венетских гор (Юлийских альп) в районе современной Венеции. О происхождении этого народа данные историки ничего не сообщают.

О венетах более подробно пишет Тит Ливии (59 г. до н. э. – 17 г. н. э.), приводя информацию о событиях Троянской войны (ок. 1200 г. до н. э.). Эти события в большей степени известны нам по поэтическим произведениям Гомера «Илиада» и Виргилия «Энеида».

«Прежде всего достаточно хорошо известно, что по взятии Трои ахейцы жестоко расправились с троянцами: лишь с двоими, Энеем и Антенором, не поступили они по законам войны – и в силу старинного гостеприимства, и потому что те всегда советовали предпочесть мир и выдать Елену. Обстоятельства сложились так, что Антенор с немалым числом энетов, изгнанных из Пафлагонии (в Малой Азии. – Ю.Д.)и искавших нового места, да и вождя взамен погибшего под Троей царя Пилимена, прибыл в отдаленнейший залив Адриатического моря и по изгнанию евганеев, которые жили меж морем и Альпами, энеты с троянцами владели этой землей. Место, где они высадились впервые, зовется Троей, потому и округа получила имя Троянской, а весь народ называется венеты.

Эней, гонимый от дома таким же несчастьем, но ведомый судьбою к иным, более великим начинаниям, прибыл сперва в Македонию, оттуда, ища где осесть, занесен был в Сицилию, из Сицилии на кораблях направил свой путь в Лаврентскую область (у устья реки Тибр. – Ю.Д.),Троей именуют и эту местность. Высадившиеся тут троянцы, у которых после бесконечных скитаний ничего не осталось, кроме оружия и кораблей, стали угонять с полей скот; царь Латин и аборигены, владевшие тогда этими местами, сошлись с оружием из города и с полей, чтобы дать отпор пришельцам. Дальше рассказывают двояко. Одни передают, что разбитый в сражении Латин заключил с Энеем мир, скрепленный потом свойством; другие – что оба войска выстроились к бою, но Латин, прежде чем трубы подали знак, выступил в окружении знати вперед и вызвал вождя пришельцев для переговоров. Расспросив, кто они такие, откуда пришли, что заставило их покинуть дом и чего они ищут здесь, в Лаврентской области, и услыхав в ответ, что перед ним троянцы, что вождь их Эней, сын Анхиза и Венеры, что из дому их изгнала гибель отечества и что ищут они, где им остановиться и основать город, Латин подивился знатности народа и его предводителя, подивился силе духа, равно готового и к войне и к миру, и протянул руку в залог будущей дружбы. После этого вожди заключили союз, а войска обменялись приветствиями. Эней стал гостем Латина, и тут Латин перед богами-пенатами скрепил союз меж народами союзом между домами – выдал дочь за Энея. И это утвердило троянцев в надежде, что скитания их окончены, что они осели прочно и навеки. Они основывают город; Эней называет его по имени жены Лавинием» (81, т. 1, 10).

Предположительно Лавиний находился на берегу Тирренского моря, где было найдено культовое сооружение с надписью «Лару Энею».

В дальнейшем троянцы и их союзники были подвергнуты нападению италийского племени рутулов, родственного латинам, царь которых Турн привлек себе в союзники племена этрусков.

Этруски, или туски, «заселили земли от одного моря до другого, сначала основав двенадцать городов по сю сторону Апенин, на нижнем море, а потом выведя на другую колонии по числу городов. Эти колонии заняли всю землю за Падом (рекой По. – Ю.Д.)вплоть до Альп, кроме уголка венетов, живущих вдоль излучины моря. Несомненно, они же положили начало альпийским племенам, в первую очередь ретам. Правда, самые места, где обитают реты, сделали их свирепыми и не сохранили в них ничего из прежнего, разве что язык, да и тот испорченный» (81, т. 1, 320).

Тит Ливии сообщает также о распространении галлов (кельтов), еще задолго до нашей эры терроризировавших не только Италию, но и всю Европу. «Вот что мы узнали о переходе галлов в Италию: когда в Риме царствовал Тарквиний Древний, высшая власть у кельтов, занимавших треть Галлии, принадлежала битурингам, они давали кельтскому миру царя. В доблестное правление Амбигата и сам он, и государство разбогатели, а Галлия стала так изобильна и плодами, и людьми, что невозможно оказалось ею управлять. Поскольку население стремительно увеличивалось, Амбигат решил избавить свое царство от избытка людей. Белловезу и Сеговезу, сыновьям своей сестры, он решил назначить для обживания те места, на какие боги укажут в гаданиях. Они могли взять с собой столько людей, сколько хотели, дабы ни одно племя не было в состоянии помешать переселенцам. Тогда Сеговезу достались лесистые Герцингские горы (горные хребты от Шварцвальда на юго-западе современной Германии до Карпат. – Ю.Д.),а Белловезу, к огромной его радости, боги указали путь в Италию. Он повел за собой всех, кому не хватало места среди своего народа, выбрав таких людей из битуригов, арвернов, сенонов, эдуев, амбаров, карнутов и аулерков» (81, т. 1, 320).

Около 600 г. до н. э., перейдя Альпы и разгромив этрусков, галлы пришли на Инсубрское поле. Так как одно из племен эдуев называлось инсубрами, они сочли это хорошим предзнаменованием и основали в этом месте город Медиолан, современный Милан. «Затем новая орда, ценоманы, под водительством Этиновия, идя по следам первых галлов, перешла Альпы по тому же ущелью. Но им уже помогал Белловез. Они заняли те земли, где теперь находятся города Бриксия и Верона. После них осели либуи и саллювии, поселившись вдоль реки Тицина (Тичино. – Ю.Д.),рядом с древним племенем левых лигурийцев. Вслед за тем по Пеннинскому перевалу пришли бои и лингоны, но поскольку все пространство между Падом и Альпами было уже занято, они переправились на плотах через Пад, выгнали не только этрусков, но и умбров с их земли, однако Апеннины переходить не стали. И наконец, сеноны, переселившиеся последними, заняли все от реки Утента (Узо. – Ю.Д.)вплоть до Эзиса (Эзины. – Ю.Д.).Я уверен, что именно это племя напало потом на Клузий и Рим, неясно только, в одиночку или же при поддержке всех народов Цизальпинской Галлии (между Апеннинами и Альпами. – Ю.Д.)»(81, т. 1, 321). В результате этих завоеваний почти вся Италия стала принадлежать галлам.

Но не только вследствие завоеваний, но и мирным путем переселений галлы осваивали все новые и новые территории. Так, в 186 г. до н. э. «заальпийские галлы мирно, без грабежей, перешли через горы в область венетов и обосновались в окрестностях нынешней Аквилеи с намерением там построить свой город. Встревоженные этим, римляне отправили за Альпы послов и выяснили, что переселенцы ушли из родных мест самовольно и соплеменникам неизвестна цель их прихода в Италию» (81, т. 3, 299). Область венетов находилась между нижним течением реки По, реками Адидже, Изонцо и Альпами. Через пять лет после этих событий была основана в Венетии латинская колония Аквилея, дававшая жителям этой местности римское право. Несмотря на значительное преобладание кельтов в этой области, языком жителей колонии Аквилеи (ранее Венетии) был италийский.

Если бы прибалтийские венеды и адриатические венеты были одноплеменного происхождения, то Тацит или Прокопий поведали бы об этом. В то же время, если античные авторы считали, что их современникам происхождение этих этнонимов понятно, ответ должен быть совсем простым: в рабовладельческие времена процесс народообразования мог быть и совсем не родоплеменного характера, а наименования народам римляне и греки давали иногда по аналогии с уже известными прототипами.

Язык венетов не имеет непосредственных наследников. В XX в. его обычно отождествляли с кельтским, учитывая кельтоязычие арморейских венетов и бесспорное влияние в IV III вв. до н. э. кельтской материальной культуры на венетов. Об отличии языка венетов от кельтского прямо говорит Полибий, хотя это отличие в его время и не было значительным. «Странами, доходящими уже до Адриатики, завладело другое очень древнее племя, носящее имя венетов; в отношении нравов и одежды они мало отличаются от кельтов, но языком говорят особым» (69, т. 1, 116).

Затем популярной стала иллирийская теория, которая учитывала местопребывание венетов на северном побережье Адриатического моря по соседству с Иллириком. Еще Геродот, описывая обычаи энетов (генетов) по распределению самых красивых невест за выкуп и самых безобразных за приплату, прямо называет этот народ иллирийскими энетами, живущими на побережье Адриатического моря. Страбон, выдвигая разные версии переселения венетов из Малой Азии на северное побережье Адриатического моря, предлагает для них только разных попутчиков: фракийцев или киммерийцев. Тождественность пафлагонских энетов (генетов), живших на малоазийском побережье Черного моря в Пафлагонии и адриатических венетов Страбон старался доказать еще в I в. н. э., обращая внимание на то, что те и другие занимались разведением лошадей.

Кроме адриатических венетов и пафлагонских энетов (генетов), в I в. до н. э. существовали арморейские венеты. Об этих венетах упоминает Гай Юлий Цезарь в «Записках о галльской войне». Арморика – это побережье (дословно «у моря») на северо-западе Франции и Бельгии, где проживали в то время общины венетов, венеллов, осисмов, куриосолитов, эсубиев, аулерков и редонов, завоеванных в правление Цезаря римским полководцем Крассом. В этих же местах к северу от реки Луары в современной провинции Анжу проживало ранее завоеванное римлянами галльское племя андов (andes или andi).

Наименования различных народов древности дошли до наших дней благодаря античным авторам, записавшим эти этнонимы так, как они их воспринимали на слух со слов информаторов, или так, как эти народы назвали сами римляне. Поэтому вполне возможно, что повторяемость или сходность этнонимов различных племен дело рук самих греческих или римских авторов.

Гай Юлий Цезарь в середине I в. до н. э. сообщает об арморейских венетах, что «это племя пользуется наибольшим влиянием по всему морскому побережью, так как венеты располагают самым большим числом кораблей, на которых они ходят в Британию, а также превосходят остальных галлов знанием морского дела и опытностью в нем. При сильном и не встречающем себе преград морском прибое и при малом количестве гаваней, которые вдобавок находятся в руках именно венетов, они сделали своими данниками всех плавающих по этому морю» (20, 54). Конечно, такие умелые моряки могли достичь юго-восточных берегов Балтийского моря, но это только из области предположений, хотя какое-то племя антов упоминается еще римским географом Помпонием Мела, работа которого была написана около 44 г. н. э. Согласно его информации, анты жили где-то «выше» гипербореев и амазонок. Плиний Старший, который завершил «Естественную историю» в 77 г. н. э., тоже упоминает антов, а также венедов на территории современной Польши. Вряд ли существует связь между кельтским племенем андов из Арморики и антами, которых древние историки размещают в различных местах – от устья Вислы до Черного моря. Но если венеды и анты являются случайно или специально пришедшими на кораблях к юго-восточному побережью Балтийского моря венетами и андами из Арморики, то эти племена надо тоже считать кельтоязычными.

И вот Цезарь, несмотря на такое преимущество венетов на море, узнав об их восстании совместно с соседними общинами осисмов, лексовиев, намнетов, амбилиатов, моринов, диаблинтов, менапиев, стал готовить свой флот, собирая в нем все корабли из замиренных местностей. Война римлян с венетами началась одновременно и на суше, и на море. Трудности войны с венетами заключались в том, что вожди этих галльских общин умели использовать местность, строя свои города на конце косы или мыса. Поэтому их города два раза в сутки превращались в острова, а море вблизи этих городов при отливах превращалось в сплошные мели. Да и корабли венетов были лучше приспособлены для плавания в этих местах.

Цезарь сообщает, что венетские «корабли были следующим образом построены и снаряжены: их киль был несколько более плоским, чтобы легче было справляться с мелями и отливами; носы, а равно и кормы были целиком сделаны из дуба, чтобы выносить какие угодно удары волн и повреждения; ребра корабля были внизу связаны балками в фут толщиной и скреплены гвоздями в палец толщиной; якоря укреплялись не канатами, но железными цепями; вместо парусов на кораблях была грубая или же тонкая дубленая кожа, может быть по недостатку льна и неумению употреблять его в дело, а еще вероятнее потому, что полотняные паруса представлялись недостаточными для того чтобы выдерживать сильные бури и порывистые ветры Океана и управлять такими тяжелыми кораблями. И вот когда наш флот сталкивался с этими судами, то он брал верх единственно быстротой хода и работой гребцов, а во всем остальном галльские корабли удобнее приспособлены к местным условиям и к борьбе с бурями. И действительно, наши суда не могли им вредить своими носами (до такой степени они были прочными); вследствие их высоты нелегко было их обстреливать; по той же причине не очень удобно было захватывать их баграми. Сверх того, когда начинал свирепеть ветер и они все-таки пускались в море, им было легче переносить бурю и безопаснее держаться на мели, а когда их захватывал отлив, им нечего было бояться скал и рифов. Наоборот, все подобные неожиданности были очень опасны для наших судов» (20, 57).