Текст книги "Там, где нас не ждут"

Автор книги: Юрий Москаленко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Проверка из-за угла – у монстрика никого.

– Привет, малыш – еще не протух? Странно. Жара такая стоит, а тебе хоть бы хны.

Вот и лес: внимание – осторожно, не на прогулке! Петли на дорожке нетронутые, а вот под кустиком очередной самоубийца, копия мутировавшего фазана. Неплохой трофей! Надо шашлык сделать: вдруг никто собачке не подаст, вот я ее и покормлю.

Зелень стеной, в глазах рябит… соберу немного фруктов и ягод. Надо было сначала разобрать доставшийся мешок: наверняка там есть котелок или еще что-то в этом роде. Куда теперь ягоду собирать? А я совсем расслабился, даже очередную порцию ухи готовиться не поставил, вот это уже непростительно.

Листья «железного дерева» в этот раз не брал, у меня сегодня выходной. Так, прогулялся по лесу, постепенно увеличивая радиус освоенной территории, а ведь я был только с одной стороны оврага и что творится на другой стороне – не знаю, там сплошная стена из деревьев и кустарников; надо бы проверить, но не сегодня. Выходной!

На обратном пути даже у монстра не задержался, решив, что разделка такой туши – сложная и продолжительная работа, ну никак в выходной день этим заниматься нельзя, отложил на завтра.

Туман стоял плотно и не думал рассеиваться. В пещере-кухне – моей кухне, а не монстра – подкинул поленьев в костер, на сегодня дров хватит, а вот завтра надо будет наносить по максимуму. Сбегал в грот, помыл котелок, набрал в него воды, принес и подвесил над огнем, закинул сразу куски рыбы, соль, специи. Разобрал свой заплечный мешок, рассортировав фрукты и ягоды по листьям хранения припасов, уложил в освободившееся место ушастого и птичку, захватив также тряпку из рукава рубахи. Не забыв взять с собой флягу, направился на наблюдательный пост, здраво рассудив, что разделку охотничьих трофеев можно совместить с созерцанием окружающего пейзажа.

Не забыть на обратном пути забрать вчерашние боевые трофеи, мечи и кинжалы. Ножны от них вместе с кошельком бросил на ковер в кухне-столовой, не рассматривая, когда собирался в лес.

Туман с этой стороны скал рассеялся давно, светило показалось из-за снежных верхушек, обзор хороший, клубы тумана растянулись над рекой, но стоянки, брод и дорога просматривались отлично. Вчерашних дебоширов и их спасителя на месте уже не было, вторая стоянка со стороны гор также пустовала. Повернулся к «бобику» и обомлел. Если вчера собачка сидела, то теперь представляла собой разлегшегося сфинкса. Отдыхает псина: наелась и спит, хоть и каменная. Интересно, какая будет поза у нее завтра, после сегодняшнего вечера?

Осмотр закончил, приступил к делам. Сначала подтащил оружие молодых балбесов. Гм, неплохой экземплярчик, впечатляет… Я держал в руках один из клинков. Для меня длинноват, метр – метр десять примерно, килограмма три весом, точнее не скажу, лезвие прямое, тонкое, миллиметров шесть-восемь, шириной сантиметра три с половиной, сталь блестящая, полированная, режущая кромка нецарапанная, следов точила не видно, посередине, по всей длине клинка – канавка с обеих его сторон, рукоять толстая, материал непонятный, по бокам нанесены насечки, набалдашник металлический, диаметром сантиметров семь-восемь, украшенный разноцветными камешками. Крестовина мощная, выполненная из белого металла, концы загнуты в сторону лезвия. Чувствуется рука мастера, великолепный экземпляр.

Остальные ничем не уступали своему собрату, вся разница в весе, длине и украшении, а вот кинжалы позабавили меня больше. Держать в руках их было удобно: изящные, дорогие игрушки. Особенно понравился один, поменьше остальных, лезвие темное, с разводами и рисунками, с полметра длиной, рукоять небольшая, оплетена тонким кожаным ремешком, навершие в виде головы неизвестного зверя, вырезанное из черного камня, и, как на мечах, есть небольшая крестовина, а вот гарды ни на мечах, ни на кинжалах не было.

Достал свой тесак, сильно ударил лезвием ножа по лезвию кинжала. Так, смотрим. На кромке заточки лезвия кинжала даже отметки нет, куда пришелся удар, а на ноже – видна большая зазубрина. Неплох клинок: вернусь домой – посмотрю ножны; если подойдет крепление и ножны неброские, повешу с левой стороны на пояс, а тесачок на правую сторону перевешу. Зачем? А чтобы привыкать к весу оружия. Надо учиться защищать себя самому: в этом мире вряд ли кто будет меня защищать – ни родных, ни друзей, никому я не нужен. Вопрос выживания нужно ставить так и только так.

Что там творится вокруг?.. Все без изменений, спокойно. Разделка добычи из леса продлилась час. Прямо на площадке воткнул в землю очищенную ветку, найденную тут же, вокруг на равном расстоянии по кругу расставил двенадцать колышков: хоть какие-то, а часы. Утро солнечное, туман рассеялся, светило начало припекать. Нарезав обмытое водой из фляги мясо на равные кусочки, завернул в шкуру кролика. Осмотрелся. На горизонте чисто, посетителей нет. Возвращаюсь домой, а то и есть опять хочется, и уха как бы не пригорела. Сложил кинжалы острием вверх и мясо в мешок, два меча в руки – и в путь.

Жареной ухи не получилось, хотя воды осталось в котелке всего ничего, успел долить новой, правда, пришлось галопом мчаться с флягой в грот за водой. Надо проверить фляги, что достались мне от благородных трапезников, да и в мешке нетронутом наверняка что-нибудь подобное найду.

Сделал еще ходку за мечами, положил их, как кинжалы, острием вверх, в руки по щиту – до кухни добрел загруженный, как мул. Щиты круглые, небольшие, полметра диаметром, сделаны из дерева, по канве оббиты железом, окрашены в разные цвета; рисунки непонятные нарисованы, звери разные, на одном – орел или грифон. Удобные ручные ремни. Вес для меня большой, но для рослого мужичка – приемлемый.

Третий щит решил оставить на наблюдательном пункте, во время дежурств буду учиться бросать ножички. А эти, что все-таки донес и не бросил по дороге, установлю один в пещере, где кости, а второй в столовой, тоже для тренировок. А что – в большой пещере тренировочный зал, ножи бросать или топоры, а на кухне можно бросать ножи в любое свободное время и из любого положения. Тренироваться надо постоянно, время пока есть.

Обед удался на славу, уха не надоедала, с хлебом и специями это шедевр в сравнении с сырыми мидиями. Котелок уходил влет, кулон так же хулиганил во время еды. От такой обильной пищи я не поправлялся, к моему немалому удивлению: все те же кожа да кости. Куда уходили калории, непонятно.

После обеда настал черед мешка слуги. Что там я надеялся найти? Даже не знаю, ну уж точно не золото и брильянты; одеяло, наверное, и простыни – очень хотелось спать по-человечески, а еще носки, хотя бы пару, и мыло. Все оказалось более прозаично.

Котелок литров на пять с крышкой – одна штука; что-то вроде сковородки; скатерть плотная, с красивым рисунком, цветная и на вид новая; плащ с капюшоном коричневого цвета, большой, просто огромный; шампуры или подобия их, длинные спицы, по полметра каждая, с треугольным лезвием и деревянными ручками – шесть штук, в кожаном чехле; большой пакет соли; пара пакетиков со специями; салфетки или носовые платки – штук десять; хлеба пара буханок; мешочек крупы, похожей на чечевицу, килограмма на два; еще один мешочек, только эта крупа похожа на земной рис; фляжка маленькая с креплением на ремень, пустая; половник большой и еще один поменьше; кувшин с широким горлом и пробкой, а в нем что-то плещется; и две большие глубокие миски типа тазика, из серебра с красивым отлитым орнаментом по краям.

«Я тут что, кафе открываю, а?..»

Но приобретениям был рад, даже очень. Посмотрел, что в кувшине, – вроде масло; отлично, живем! Теперь жарить можно и рыбу и мясо, и шашлычками побаловаться не грех.

Складываю всю доставшуюся посуду в большой мешок, включая оба котелка и фляги, сверху шорты, футболку и портянки. Пару поленьев в костер, разделся – и на пляж: постираться, выкупаться, отмыть посуду; но сначала оба котелка сполоснуть, набрать воды и отнести на костер – с моим аппетитом нужно второй обед узаконивать. На обед будет каша с мясом, компот из яблок и ягоды, лишь бы каша не пригорела; но сначала мясо отварим и бульона побольше сделаем…

Отстирал вещи, потом отдраивал посуду, затем купался и собирал мидии. В перерывах бегал посмотреть за кашей и компотом, очень расстраивало отсутствие сахара: может, стоит в лесу поискать мед, пчел мне не следует бояться с моим-то «дихлофосом» магического производства.

После очередного обеда мотнулся посмотреть за дорогой, предварительно поставив закипать воду для ухи.

В округе никого не было: во всяком случае, подношений на каменном постаменте никто не оставил, а стоянки были пусты. Понаблюдав еще за окрестностями, отправился заниматься хозяйством. Выходной выходным, а дела двигать надо. До вечера таскал дрова на кухню, веревкой вытягивал из воды в заводи у грота стволы деревьев на берег, оставляя их там на просушку. Перед ужином на углях сварганил шашлык из сочного мяса кролика. Делал с запасом, на себя и на песика. Перед посещением дружка попил компотика, есть не стал: шашлычок беру с собой, а когда вернусь, перед сном и ушицы навернуть можно.

Наступили сумерки, пора в гости. За спиной мешок с шашлыком в большой миске и фляжкой с компотом, из оружия черный кинжал и тесак на ремне, топоры и метательные ножички брать не стал, а ножи в сапогах всегда со мной.

По прибытии на «большую землю» первое дело – осмотреться. А к нам-то гости пожаловали! Со стороны леса, на берегу «младшей» реки расположился караван. Такие же кибитки и телеги, что были в том караване, где я очнулся; народу много, костров десять горят, на камне основания памятника лежат предметы. Что именно, различить не могу. Рядом – ни души, дарители, видно, уже ретировались. Постамент со стоянок не видно точно, так чего бояться – пора посетить друга.

У меня при прохождении через помещение, заваленное костями, родилась мысль, как убраться в будущем тренировочном зале, по совместительству туалете и временном хранилище дров (уж очень много я собирался их заготовить, благо условия позволяли сделать это, особо не напрягаясь), а именно: куда девать кости? Уж очень не хотелось захламлять территорию лагуны; была, правда, мысль раскидать часть их вдоль дороги для усиления впечатления у прохожих о здешнем злобном монстре, но не столько же?! Поэтому прихватил с собой две увесистые костяные дубинки. Интересно, будет пес их хрумкать? По идее, все собаки любят грызть косточки, как семечки, или я ошибаюсь?

Ночь постепенно входила в свои права, окутывая окружающее пространство непроглядной мглой. Аккуратно спустился по тропинке, натоптанной монстриком; видно, он часто посещал обелиск в надежде полакомиться дарами милосердных прохожих. Продрался сквозь колючие кусты – зверюга, наверное, их просто перепрыгивал, но мне это не под силу.

– Ну, привет, барбос, как дела? Проголодался, наверное? А я тут тебе угощений принес. И не я один. Давай глянем, что там подкинули добрые люди?

Ага, ожидаемый набор. В кожаном мешочке типа кошелька перекатываются монетки; интересно, как сильно они тебя боятся? Думаю, от силы страха будет зависеть и ценность содержимого кошелька. Наверное, стоит полазить вокруг памятника, за столько времени тут такое количество подобных мешочков должно валяться вокруг… ну не ел же их зверек и не складывал в укромном месте, зачем это ему?

И вот на этом месте я и задумался: а не превратился ли какой-нибудь хомо сапиенс в зверюшку, не потерял ли он человеческий образ из-за легких денег и достающейся бесплатно пищи? Это надо обмозговать, что-то муторно на душе от таких мыслей.

Что у нас дальше? Ожидаемая куча мяса, хорошо прожаренное, пахнет восхитительно! А в этом свертке – отрез ткани… они там что, с ума посходили, что ли, или каждый несет то, чем богат, собираются толпой и несут подношение от всех? Логично! Что еще? А ничего, закончилось счастье, не успев начаться.

– Эй, песик, ты есть будешь или тебя обязательно сначала погладить? – Правой рукой старательно вожу по каменной шерсти, но эффекта ноль. – Не понял… у тебя тоже сегодня выходной? Но поесть-то надо.

Правая рука гладить устала; уселся на постамент рядом с псом, правой рукой развернул ткань, закрывающую жареное мясо, а левой бездумно гладил бобика по голове между ушами. Честно скажу, я был расстроен и разочарован, ведь так хотелось пообщаться с собачкой – хоть какая живая душа, пусть и полукаменная.

Боковым зрением заметил голубоватое свечение из-под ладони левой руки, на среднем пальце просматривалось тонкое плетение пропадающего кольца. Я так удивился, что вздрогнул, когда шершавый язык прошелся по моему носу.

– Ура, привет, ожил! Как ты тут без меня – проголодался, соскучился? И осторожнее с хвостом, ты себе все бока обобьешь.

Для затравки начали с мяса, принесенного посетителями, потом под разговор сунул ему под нос косточку длиной с мою руку – захрумкал с удовольствием; наверное, ему кальция не хватает, ну это мы поправим, у меня этого кальция – ну просто завались, как говаривал один популярный представитель семейства кошачьих. Косточки закусили шашлычком моего производства и, скажу я вам, он был на порядок лучше, чем то мясо, которое нам спонсировали посетители. Душевно посидели, кулончик успокоился, не нагревался, не холодил, вел себя спокойно. Я болтал ни о чем, поглаживая приятную на ощупь шерстку, погружаясь в успокаивающее, расслабляющее и убаюкивающее зеленоватое свечение. Тишина, покой, чувство защищенности обволакивали меня, усыпляя. Пес улегся внаглую мне на ноги, перевернувшись на спину и подставив пузико под почесушки. Самое интересное, мне не было тяжело под этим мощным лохматиком. Шерсть приятно грела ноги, и от каменной плиты вместе с зеленоватым свечением распространялось приятное тепло.

– Так, а вот засыпать тут не стоит. Пока, бобик, до завтра, я пошел.

Подхватил мешок и осторожно, почти крадучись, направился домой. Явно не хватает ночного зрения или радара да просто фонарика. Очень жаль, что мои ожидания по поводу второй функции кубика не оправдались. С горем пополам, но до своей пещеры добрался. Костер почти прогорел, уха готова, правда, есть особо не хотелось, и я решил оставить ее на утро. Опять в столовой на ковре улегся, раздевшись, одни панталоны оставил; накрылся новым покрывалом, под голову сложенный коричневый плащ – и баюшки!

ГЛАВА 10

– Помоги! Помоги! Скорее! Погибаю!

Снов, как попал сюда, не было, а тут мой блохастый перед глазами и кричит громко, во все горло! Я наконец-то очнулся. Темно, только в почти потухшем костре отсвечивают красным угольки.

Голос в голове пропал, но навеянный образ так меня и не покинул, звал и тянул к себе, столько было в нем отчаяния и надежды! На душе тяжко и тоскливо, ощущение надвигающейся беды, неотвратимой, неизбежной, сопротивляться которой сил нет, да и желания.

«К чертям все, моему другу худо, он зовет меня, надеется на помощь, он верит, что я приду, он надеется, он ждет!»

В темпе подскочил, почти в полной темноте оделся и экипировался, из оружия нацепил метательные ножи и тесак, но вся надежда только на кубик. В свете разгорающегося костра (успел подкинуть пару поленьев) рассмотрел сторону кубика с красной небольшой полоской, зажал пальцами сильно, чтобы не выронить, и пустился с какой только мог скоростью на выход к дороге. Шишки набитые не считал, пару раз падал довольно жестко, по-моему, даже порвал штаны и разбил в кровь коленки, но кубик из руки не выпустил. Вылетел из хода на свежий воздух. Темно, небо закрыто тучами, звезд не видно, с левой стороны черная стена скал, с правой, на фоне чуть посветлевшего неба, виднеется увал. Нужно к памятнику, но, если нестись по тропинке монстрика, шуму будет много, да и через кусты пробираться незамеченным не выйдет. Направился на увал, с горем пополам сполз по косогору в канаву возле дороги и осторожно, стараясь не шуметь, двинул к постаменту. Когда забрался на увал, посмотрел на памятник: он весь светился, но не спокойным зеленоватым цветом, а ядовито-желтым, распространяющим угрозу и тревогу, и возле него отчетливо выделялись какие-то фигуры, две из которых – весьма впечатляющего размера и роста. Значит, посетители, и такие, которым отказать собачка не смогла. И угроза явная, без драки не обойдется.

Жить очень хотелось, ведь только все начало налаживаться. Бросить и уйти к себе я не мог, да и бессмысленно это: если гады грохнут бобика, тогда хана придет и мне. Найдут сразу, так что без вариантов: хочешь жить сам – лиши жизни пришлых, они явились явно не с хорошими намерениями.

Подкрадывался осторожно, постоянно прислушиваясь и оглядываясь по сторонам. Сойдя с дороги на тропинку, ведущую к постаменту, увидел картину своего ожидаемого кошмара.

Вплотную к памятнику, не доходя всего маленький шаг, расставив руки в стороны, лицом к бобику стоял пигмей; стоял молча, слегка покачиваясь из стороны в сторону. По бокам от него, немного сзади – два гиганта, очень похожие на активных участников того кошмара, в который попал я, когда первый раз очнулся в этом мире. Ну вот и встретились! Ярость, дикая ярость проснулась во мне при воспоминании о криках девчонок и парнишки, истязаемых ублюдками. Убить, во что бы то ни стало – убить! Непонятная сила наполняла все тело, жажда крови просто зашкаливала.

Бобик носился по периметру постамента, пытаясь лапой достать незваных гостей, но жизненное пространство у него, видимо, ограниченное, и в бессильной злобе он продолжал носиться перед пигмеем, не в состоянии достать ни его самого, ни сопровождающих. Я приблизился к ним шагов на десять. Вдруг пигмей что-то закричал, высоко задрав руки над головой, и в тот же миг от постамента в его сторону потекла ручьем серебристая субстанция, осязаемая и видимая. От наслаждения ушастый запрокинул голову назад и выгнулся всем телом.

Бобик закричал:

– А-а-а!

Громкий, дикий крик боли, заглушивший даже рев водопада. Быстро вскинув руку, я направил кубик отверстием в пигмея и нажал спуск. Огненный шар вылетел из отверстия и, набирая скорость, врезался в свечение, что образовалось вокруг маленького колдуна.

Взрывом меня отбросило назад шагов на пять, обдав горячим воздухом. Кулон на животе раскалился и жег кожу: видимо, это он обеспечил мне более-менее мягкое приземление и защиту от жара. Пигмей и стоящий слева от него великан подались от взрыва вперед, как раз настолько, чтобы попасть в ласковые лапы собачки. Гигант еще пытался трепыхаться, оказывая сопротивление, а пигмей уже валялся на каменной плите поломанной куклой.

Сил у меня после применения своего оружия практически не осталось, я так и сидел на заднице, безучастно наблюдая за перипетиями сюжета ночного боевика. Через пару мгновений все было кончено: голова великана, сделав замысловатый кувырок, рухнула где-то в кустах.

Пора вставать да глянуть, что там с собачкой… Разлитая субстанция медленно втягивалась обратно, в основание постамента. Медленно поднявшись, я сделал тройку шагов к памятнику, как вдруг отчетливо услышал в голове предостерегающий возглас. Оглянувшись по сторонам, с ужасом увидел поднимающуюся гигантскую фигуру.

Вся левая сторона лица ублюдка была сожжена и покрыта сплошной коркой горелого мяса. От кожаного плаща шел дым, в руке эта сволочь сжимала клинок. Бобик сделал отчаянный бросок в сторону великана, но невидимая граница безжалостно отбросила его назад. Сделав пару кувырков через голову, моя собачка растянулась на плите. Гад медленно приближался ко мне, а у меня начиналась паника, даже про метательные ножи забыл, и информацию о трости будто стерли из памяти.

Надвигающаяся фигура застилала все пространство передо мной. Выкинув руку вперед, ничего не соображая, повторно нажал на кнопку спуска.

Что там дальше произошло, мне было все равно. Меня качало, я еле стоял на ногах, в глазах темно. Пахнуло жаром – и я снова в полете… неясный красный свет… скулеж в ушах…

Влетел в кусты, проломив собой небольшую просеку, отлежался минут десять, сознания не терял – просто воспринималось все, что происходило со мной, отстраненно, немного заторможенно. Попробовал пошевелиться – получилось, перевернулся на живот, встал на четвереньки, потом, еле поднявшись на ноги и шатаясь, поплелся на свет, как тот мотылек. Шел долго, спотыкаясь и временами останавливаясь. Впереди отчетливо виднелся постамент, излучающий красивое ярко-красное свечение.

Предостерегающий крик в голове раздался слишком поздно! Ища опору, чтобы устоять на ногах, я двумя руками схватился за каменную плиту постамента, оставляя на нем кровавые следы, и тут меня прошило током. Непонятная субстанция метнулась ко мне по кровавому следу, прорывая защитный купол, и я закричал…