Текст книги "Афганский дневник"

Автор книги: Юрий Лапшин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

За время пребывания в том районе неоднократно приезжали офицеры царандой. Пару раз с пловом и огненной водой. Кое-как разговорились с ними так, чтобы без трескотни и фразеологии можно было понять друг друга. Особенно понравились замполит батальона и начальник штаба. Оба деятельные и внешне привлекательные. Как ни странно, но почувствовал к ним расположение. Жаль, что этот молодой капитан НШ батальона где-то в последние дни подорвался на мине и остался без ног. Воспользовался моментом, чтобы узнать подробности афганской жизни: от стоимости верблюда до их перспектив в связи с нашим уходом. Наверное, опишу это позже, тоже интересно.

После ухода полка началась нудная однообразная жизнь. День похож на день. «Духи» нас прекратили трогать. Изредка, обычно с 16.00, следуют залпы РСов куда-то в район «зеленых».

Видели только столбы пыли и слышали глухие удары сжатого воздуха. Авиация работает куда-то в глубь горного массива. Никого не видим. Только в один из дней засекаем семерых человек и двух лошадей в районе Чакарай. Разгоняем их артиллерией. Нудный вынужденный отдых. Задач, в принципе, никаких. Впереди все заминировано. Работают периодически только стволы. Прочитаны все книги. Почты, газет нет. Как назло, единственной найденной книгой становится С. Сергеев-Ценский. Только его сумрачного мироощущения не хватало для полной тоски. Жара и мухи. Неделя на одном рисе. Как китаец. Под конец, даже сахар кончился. Тихо мечтаем о возвращении домой. День за днем, как капли в таз.

И вдруг новость: готовьтесь занимать хребет Вайси Карнибаба (а там пики свыше 3000), и сидеть до белых мух. Ну и «радость»! Ко всему, мы все можем, кроме как только обеспечить и защитить своих людей. Батальон второй, мой родной, из Панджшера. Сидел там все время и, соответственно, не имеет ни палаток, ни спальников. Наверное, это и спасло. На следующий день после наших настойчивых просьб дать что-нибудь теплое, вдруг получили приказ идти домой. Нам дают замену. Сборы по-военному. И в путь. Я вот остался здесь, в Баграме, а батальон пробыл на месте сутки и снова ушел на «боевые» (14 августа).

Только что сообщение по вражескому радио: Пакистан передал нашему посольству полковника А. В. Руцкого. Несколько дней говорили о нем. Колоритная личность и человек стоящий. Заместитель командующего ВВС Армии. Давно советовали ему не летать, не та вроде должность, но летал. Уже раз был сбит над Хостом. И вот 4 августа в полете на Хост вновь катапультировался. Первоначальные сведения были противоречивые: то ли погиб, то ли взят в плен. Вроде, требуют за него сотню автоматов, пару миллионов и еще что-то. И вот сообщение. А я с ним разговаривал буквально перед «боевыми». Ведомый видел ракету, входящую в правый двигатель, видел, как самолет буквально разлетался на куски. В течение 21 минуты слышали работу аварийной радиостанции «Комар», но купол никто не видел. И вот сообщение о том, что он был сбит истребителем F-16 над территорией Пакистана. Может и так. Границы там никто не признает. В данном случае доказательства, к сожалению, неоспоримы. Хорошо, что так кончилось, жив, и у своих. Как раз в том же духе разговаривали буквально час назад с летчиками. Не всем везет. В районе Кундуза сбили Ан-12, все погибли. В Кабуле завалился Ми-24.

Потери, потери, потери… Обидно терять людей. В прошлую пятницу в программе «Взгляд» отрывки из фильма. Запись переговоров земли с «воздухом». С земли неоднократное: «Покидайте машину, прыгайте, прыгайте…», а с воздуха в конце крик: «Прощайте, мужики!» Мурашки по телу. Самое странное, что все, в общем-то, понимают, что ничего мы тут не высидим. И так все рвется, как гнилая ткань. Полк уже стал пожарным, мечется туда-сюда. Договор-то выполняем. К 15 августа 50 процентов войск вывели, а ключевые районы кем-то надо держать, хотя бы пока. Вот уже и с севера отрезают. Разговаривал с афганскими офицерами, и в порыве откровения они признают, что с нашим уходом они не удержатся. Дальше вроде некуда. Допинг для мертвого тела. Как мы все же успешно сажаем себе на шею нахлебников и как трудно от них избавляемся!

18.08.1988, Баграм. Четверг

Утром сообщение: вчера вечером на взлете в Исламабаде взорвался самолет президента Пакистана генерала Зия-уль-Хака. Долетался, собака. Появилась надежда, что что-то изменится к лучшему. Более ярого защитника панисламизма вряд ли найдешь. Кто приложил руку, афганцы, индийцы, мы? А может американцы? При внешней противоестественности, им тоже этот человек мешал своей несговорчивостью и излишней самостоятельностью. А они этого не любят. Наверняка, не узнаем. В подобных ситуациях концы даже не то что прячутся, а наоборот раздаются в сотни рук. И даже косвенные свидетели тихо умирают или «случайно» попадают в аварии. Вариантов много. Так или иначе, событие положительное своей надеждой на перемены. Вечером сообщение: погиб почти весь генералитет, плюс американский посол. Так что, вроде, последние отпадают со своей причастностью.

19.08.1988, Баграм. Пятница

Опровержение нашего радио о том, что А. Руцкого передали из Пакистана. Его местонахождение неизвестно.

День как две капли воды похож на предыдущий. С «боевых» на день приехал А. Судьин. Завтра обратно. С ним уедут офицеры, вернувшиеся из отпусков: Н. Ивонник, Джгаркава, С. Ткачев. Николаю Ивоннику утром вручил на построении орден «Красного Знамени» за Хост. Где-то и мой ходит.

Проверили противопожарную готовность, убежища. Пока у нас все спокойно, но урок Кабула учит держать ушки на макушке. Помню, Сергей рассказывал, как «духи» их долбили два часа и как они метались по городку, как зайцы. Попадание в автопарк, попадание в библиотеку возле плаца «полтинника», попадание в клуб артполка. Убитые, раненые. И ведь били «духи» террористически, прямо из города, с дальности в два километра. У нас до «духов» тоже недалеко, «зеленка», вон она. Накрыть – нечего делать. До сих пор удивляемся, что Бог милует. Зам. по тылу с тоской иногда вспоминает, что при случае, да при ветре, наши модули будут гореть, как порох. И все вместе периодически чертыхаемся, глядя на бомбы, лежащие у штурмовиков буквально в сотне метров от нашего модуля. Ухнут эти чушки, и нас вообще сдует.

Новости с «боевых». Все спокойно. Кундуз непонятно чей. Наши, вроде, ездят, но уверенности, что правительство его контролирует, нет. Как философски ответил один начальник на вопрос – чей Кундуз? – «Кундуз афганский!»… Точнее не скажешь.

Опять несколько дней над полком свистят пули. Кто-то обстреливает вышки боевого охранения. Вчера подготовил пару огнеметчиков со «Шмелями», дежурили, чтобы проучить наглецов и, как назло, ни одного выстрела в нашу сторону. Как почувствовали, собаки.

20.08.1988, Баграм. Суббота

Все спокойно, спокойно, – и вот опять трагедия. На «боевых» сразу 7 погибших и 9 раненых. В числе убитых лейтенанты Г. Москалюк и В. Савчук, саперы. Ранен начальник медслужбы майор Н. Каверин. Под утро подорвалась машина со взрывчаткой. Звонил командиру, узнавал подробности, и он высказывается в том смысле, что «зеленые», которые стояли рядом и толкались там постоянно, что-нибудь засунули с часовым механизмом на ящики. Офицеры спали на кроватях за саманной стенкой, и на кроватях так и остались, обуглившиеся. Полностью уничтожен стоявший рядом БТР-70 (№ 507).

Только что вернулся с инструктажа семи офицеров и прапорщиков, которые повезут в Котовск, Кемерово, Удмуртию семь тел. Ночью вылетят в Кабул, а дальше «Черный тюльпан» знает, что делать. Конвейер отработан.

21.08.1988, Баграм. Воскресенье

Скончался один из раненых, сержант А. Л. Вожегов.

22.08.1988, Баграм. Понедельник

Сообщение с «боевых». В 19.00 расстреляны в упор трое человек, спустившихся с блока для установки сигнальных мин. В числе погибших старший лейтенант М. Акчурин.

В газетах сообщение об отвоевании Кундуза. В «Правде» и «Красной Звезде» заметки об А. Руцком. Опять ничего достоверно не известно. На следующий день новое сообщение: передан 16 августа в наше посольство в Пакистане.

25.08.1988, Баграм. Понедельник

Сегодня Руцкой герой дня. В «Правде» и «Красной Звезде» несколько статей о нем. Молодец, конечно. Теперь в Москве. Хватит, отвоевал свое. Дважды быть сбитым и вернуться, не каждому выпадает и не у каждого получится.

Тихо мечтаю о возвращении наших с «боевых». Что ни день, то новость. До сих пор не сообщили кодограммой фамилии двух из последних трех погибших. А сопровождающих уже отправили. Командующий гневается за потери, поэтому и растягиваем по дням. Двойственное положение, и чувствуешь себя, как уж на сковородке.

Позавчера собрали старший призыв в клубе и с А. Греблюком полтора часа внушали чувство товарищества, а на следующий день находим солдата со свежеподбитым глазом. Размотали клубок, все по-прежнему. Виновника спрашиваем: «Был, слушал? – Да». Результат – ноль. Пока персонально за горло не возьмешь, толку нет. Вчера всю ночь и утро из кишлака постреливали по вышкам боевого охранения и по территории полка. У начальника вещевой службы пуля прошла перед носом. Один солдат получил-таки пулю в плечо. Сейчас, после операции, находится в реанимации. А сегодня еще одна новость, в команде, которая работала в Хайратоне по сдаче техники, украден автомат. Еще одно разбирательство.

С «боевых» передают: периодические обстрелы и даже атаки на наши блоки. «Духи» как сбесились. Перехват сообщает (по их переговорам) о больших потерях у «бородатых», но они продолжают лезть на рожон, невзирая на то, что мы их нормально накрываем артиллерией и авиацией.

Завтра выезд в Кабул на Военный совет. Итоги вывода I этапа. Приготовлюсь, будут драть за потери. Мальчик для битья. Противник несколько дней назад захватил Баглан.

В газетах подробности о Кундузе. Впервые говорится о трусости руководителей провинции, сбежавших из города, и то, что реального сопротивления не было. Мол, привыкли сидеть за спиной нашей 201-й дивизии. Потихоньку, но реализма в информации все больше. Примечательно и сообщение о том, что правительство приняло решение предать трусов суду. Как это будет, не знаю. Что-то новое. До этого у правительства ни на словах, ни на деле до судов и трибуналов не доходило. За все грозили пальцем, а то и Кораном попрекали, подобрав соответственную суру. Басня Крылова про повара и кота Ваську. Впервые за лето брызнул дождик.

Наше влияние

Престижно стало делать оградки на могилах. И это в Афганистане, где по мусульманским обычаям привычным был камень в земле для обозначения последнего пристанища. Если кто побогаче, то небольшой обработанный кусок мрамора с письменами.

Афганский хлеб

Широкие, пресные, сухие лепешки. Но через армию приучили афганцев к нашему пористому белому пушистому хлебу. На «боевых», у офицеров царандой вызывал восхищение наш полевой хлебозавод. Сначала просили скромно, по несколько буханок. Потом, вроде из скромности, они отводили глаза, но мы вручали как подарок с десяток пышущих жаром хлебов, которые они брали с удовольствием. Нахваливали.

Кабульские зарисовки

Наглядная агитация. Огромные плакаты на стенах. Примитивизм. Какая-то лубочная живопись, скорее картинки. Сродни народной живописи и национальному колориту типа Пиросмани. Наверное, это тоже показатель уровня восприятия этого нищего и полуграмотного народа.

Старик, завернувшись в кошму, часами лежит в тени у забора своего дома, то подремывая, то рассматривая прохожих.

Сегодня видел двух бродячих дервишей. Стучат в ворота. Из ворот рука сыпет монеты в миску. Интересно. Наверное, от незнания деталей жизни, но ни разу не видел монеты в ходу.

Лавки, дуканы, магазинчики, навесы. Сколько их? В одних на прилавках груши, арбузы, лук, помидоры. В других ремонтируют велосипеды, чинят примусы, делают жестяную посуду. Прилавки со снедью, сигаретами, консервами и еще бог знает чем. Обилие прилавков. Невольно возникает мысль, что торгуют с прибылью. Ведь себе в ущерб кто будет закупать и продавать. В то же время столько одинаковых товаров буквально через десяток метров. К кому идут покупатели?

Прямо в городе клочки земли, где растят и собирают урожай злаков. Август. Во многих местах видны кучи зерна, на которых две-три фигуры веют это зерно. Хоть изучай историю цивилизации наглядно.

Центр города. Пастух с гуртом умных баранов. Идет вдоль улицы с троллейбусным движением. Палкой сбивает листья с деревьев, по виду акаций. Сбитое на землю тут же съедается животиной. Очень часто и в городе, и по дороге видны люди, собирающие колючку, несущие огромнейшие связки куда-то. Благо ее много кругом.

Пятница – афганский выходной. Многолюдие бросается в глаза.

Показатели вывода

Соединения, части	Всего	Первый этап 15.05–15.08.88	Второй этап 15.08–15.02.89
Дивизии	4	—	4
Бригады (боевые)	5	5	—
Полки (отдельные, боевые)	3+1 ап	2+1 ап	1
Батальоны, дивизионы	94+34=128	39+12=51	55+22=77
Авиационные полки	7	3	4
Отдельные авиаэскадрильи	8	3	5
Личный состав, тыс. человек	100,3	50,2	50,1
Вооружение
Танки	511	110	300
БМП, БТР	3496	1019	2224
Орудия	1155	322	747
Самолеты (боевые)	161 (102)	14 (—)	147 (102)
Вертолеты (боевые)	313 (104)	205 (57)	108 (47)
Автомобили	15126	3833	10894

26.08.1988, Баграм. Пятница

Военный совет Армии. Генерал Пищев. Обстановка в Афганистане, итоги вывода I этапа.

Противником были взяты Кундуз, Харабад, Талукан. Полная неспособность войск и правительства к борьбе даже в тех условиях, когда они на голову по численности и вооружению превосходят противника. Предательство и переход на сторону врага целых частей. Фактически города сданы без борьбы. Особо низкая боеспособность подразделений МГБ, МВД, территориальных войск. Слабость центрального правительства. Фракционная борьба в НДПА. Междоусобица сводит на нет слабые усилия по стабилизации положения. В целом по Афганистану: Север – активные вооруженные действия противника. Другие районы – создание коалиционных органов оппозиции и усиление пропагандистского воздействия на население. Приступили к восстановлению дорог, ирригации, домов.

Выступления командиров  5-й гв. мсди  201-й мсд. Задачу выполняем, но сил, конечно, мало. В связи с выводом войск в Союз, да с учетом того, что часть сил ушла на боевые действия в Кундуз, приходится латать дырки. Мало артиллерии.

Для справки

	На I этапе	Планируется на II этапе
Танки	41	201
БМП, БТР	253	375
Орудия	86	9
Автомобили	379	9

Передано 53 военных городка в 19 гарнизонах. Военной техники и имущества на общую сумму  193.054.274 руб.

Дополнительная информация от советников: почти все посты «зеленых» на Саланге сбиты или разбежались. Опять же, учитывая всю информацию, вывод: ждать больше нечего. По-моему, будет самым мудрым, если мы уйдем до ноября. К чему ждать февраля, и дождаться, когда, ко всему, взбунтуется Саланг с его льдами, снегом и селями.

Контузия

Хитрая вещь, как мина замедленного действия. На построении старший лейтенант И. Бабенко стоял, стоял, да и упал как подкошенный. Три взрывных контузии. Многовато. В апреле в Логаре при подрыве 592-й БМП вот так же было с комсомольцем батальона. Хорошо, опыт есть, отправили сразу в медбат. Храбрился, отнекивался, а по прибытии в Кабул стали конечности отказывать. Сейчас на Военном совете С. Ярков поведал, что в роте, которая нас сменила и обосновалась на нашем месте под Хуркабулем, произошел подрыв БТР. Да так, что машина легла на борт. Все, вроде, целы, но через некоторое время у наводчика отнялись ноги. Ну а мины, это лотерея. Почти месяц пробыли на одном месте, все изъездили вдоль и поперек, а когда полк ушел, и 2-й батальон стал перемещаться на место бывшего КП, вдруг в районе, где стояла палатка медпункта, нашли обложенную камнями и прикрытую колючкой итальянку (TS-6,1) на боевом взводе. Повезло, раньше никто не успел нарваться. Обезвредил сапер.

Пятница, четверг – два дня с дождем. Небывалый случай. Наутро увидели снежные шапки на вершинах. До сих пор лежат. Местные афганцы говорят, что это приметы суровой зимы. Нам бы ее не видеть, нам бы и российских холодов хватило, ну, на крайний случай, кировабадской слякоти.

1.09.1988, Баграм. Четверг

Михаил пошел в 4-й класс.

Позавчера вернулись с «боевых» Д. Савичев и А. Судьин. Первый заболел, второй собирается в отпуск. Полк возвращается завтра. Сейчас в полете борт из Ферганы. Летят Ш. Тюктеев, В. Запорожченко, Барков. А здесь на чемоданах сидит А. Судьин. Что-то новое, но немногословно сказал по телефону В. Востротин, мол, 15 октября начнем сдавать городок. А дальше? На Саланг или совсем домой? Про второе даже не хочется заикаться. Чтобы потом не расстраиваться. С рассветом в воздух поднимались звенья МиГ-23 и брали курс на север. Прощальный круг над Баграмом и домой. Совсем уходят истребители –  168 иап. Счастливые люди.

2.09.1988, Баграм. Пятница

Приход полка. Встреча в строгом соответствии с традициями.

Обстрел Кабула, аэропорта. Сильный. Взрыв склада. Уничтожена техника. Потери.

Предварительное боевое распоряжение на выход. Как и ожидалось, выход полка одним из последних. День «Д» неизвестен. За десять суток: сдача городка, отправка воздушного эшелона в Союз и выход полка на Саланг. Как всегда полку отдан самый сложный участок, два-три километра до тоннеля с юга и весь участок за тоннелем до выхода на простор долины (Калавуланг – Чаугани). Последовательность вывода: части и учреждения Кабула,  103-я вдд, затем Баграм,  108-я мсд, Чарикар. После снятия всех застав оставляем Саланг и мы.

Упорные разговоры о начале выхода с 15 октября. Так же упорно идет разговор о проведении заседания Политбюро 15 сентября, где будет решен окончательно вопрос об Афганистане.

Короткие рассказы

Рассказ заместителя командира 45-го инженерного полка подполковника Щербань

Мы (то есть саперы) сдружились с полком и особенно с 9-й ротой. Последняя, уже по традиции, постоянно прикрывает ООД. В этой последней операции (Кундуз) прикрывала рота  180-го мсп. На подходе к Кундузу, километра за два-три до города, попали в засаду. «Духи» били из гранатометов и безоткатных орудий. Огонь плотный. Саперы попрыгали кто куда. Открыли ответный огонь. А пехота растерялась. Командир полностью потерял управление. Зам. комбата вообще появился только тогда, когда все стихло. Наводчики БМП стали выбрасывать из башен подушки и матрацы, и только тогда смогли работать. Первое время «духи» почти безнаказанно расстреливали колонну. Только в БМР попало четыре гранаты. Механику первой же оторвало ногу. Парень не растерялся, сам себе наложил жгут, ввел шприц-тюбик и продержался до конца боя, пока ему не помогли. До двадцати человек ранены. Основные потери от осколков гранат, которыми «духи» били по кронам деревьев. Саперы говорят, что если бы прикрывали вы, то ничего похожего не было бы. Да и под Хуркабулем Щербань говорил, что мы, мол, только с 345-м ходим спокойно. Приятная оценка.

Рассказ майора Н. А. Самусева

На «боевых» ему пришлось доставать и составлять из кусков разорванные тела после взрыва у саперов, да еще вытаскивать Акчурина с двумя солдатами, которых «духи» изуродовали до неузнаваемости. После всего этого проехал, говорит, по всем блокам, призывал к бдительности. Тут еще перехват дал информацию о духовском замысле взять «языка».

Сижу на КП, – рассказывает он дальше, – приходит солдат и говорит, что вызывают главного замполита. Кто? Да, афганец. Двор дувала разделен чисто символически колючей проволокой на две части. По одну сторону КП, по другую пост «зеленых». Стоит холеный, хорошо одетый, рослый афганец. Улыбается, тянет руку. Как взял за руку, так и не выпустил до конца. Надо, мол, поговорить. Ладно, думаю, часовой рядом, а вот и скамейка со столом буквально в пяти метрах. Нет, афганец тянет за забор. Там тоже скамейка. Ну ладно, думаю. Ведет дальше, руку не отпускает, заводит в дом. Длинный темный коридор, поворот, еще поворот. Тут уже я напрягся. И все равно какая-то заторможенность, наивная вежливость. Открывает дверь, подталкивает вперед. Вмиг окидываю взором все и вижу: слева у стены бородач с автоматом, перед ним хорошо одетый молодой с ножом на поясе. По центру стол с закусками и еще несколько приторно улыбающихся морд. Тут уже я изобразил, что из вежливости войду только после провожатого. Спрашиваю, что надо, а сам держу дверь и прикидываю, кого ударить ногой и как бежать. Те жестами приглашают к столу, дыню, мол, поешь. Потом один из них достает свернутую карту, машет ею и говорит, что надо посоветоваться. Говорю, что некогда, резко закрываю дверь и буквально вылетаю на улицу. Слышу топот за собой, выскакивают следом и стоят, смотрят. На вышках какие-то бородачи, но во дворе наш часовой и БТР стоит с развернутым в их сторону пулеметом. Отстали. Я, – говорит, – как колючку перешагнул, так у меня ноги отнялись, и дрожь бить стала. Потом, через некоторое время осмотрели то место. Все бородачи и в доме, и на вышках исчезли. Афганец командир поста пожимает плечами, мол, ничего не видел, никого не знаю, ничего не понимаю. Н. Самусев до сих пор все это рассказывает с содроганием. Понять можно. Сам, мол, всех призывал к бдительности, а шел, куда вели, как жертвенный баран.

8.09.1988, Баграм. Четверг

Вернулся из Кабула. Маленький выходной взял себе с учетом того, что В. Востротин сегодня улетел в отпуск, а я на эти пятнадцать данных ему дней остался за командира. Теперь уже не отлучишься из полка.

Путь на Кабул прошли спокойно. Много колонн и одиночных машин нам навстречу, на Саланг. На дороге, судя по множеству разграбленных машин и сожженных остовов, творится форменный разбой. Чаще других попадаются машины «Афсотра», смешанной советско-афганской транспортной организации. Но попадает и частникам. В одном месте наблюдали взымание «платы за проезд»: на дороге стоит перегруженный автобус, а от него отходит «дух» с автоматом, пересчитывая толстую пачку денег. На обочине сидит группа дорожных флибустьеров. Стригут купоны со своего участка дороги, «борцы за веру»…

В Мирбачакоте на базаре непривычная тишина. Открыто всего несколько лавок. Зато целый ряд дуканов сожжен. Тянет свежим запахом пожарища. Уже сегодня, на обратном пути там же, проезжая, увидели множество «духов». Сидят, стоят, ходят в одиночку и группами по дороге вдоль домов все увешанные оружием. Много гранатометов. Бандюги, пробу ставить некуда. Угрюмо рассматривают нас, но не трогают. Неприятное, вынужденное сожительство. При желании, им прямо здесь сжечь нас и перебить, как курей, не составит никакого труда. По одному танку на окраинах для них бутафория. Никто не поможет. Ко всему, и на свою пехоту надежды нет. Когда сидели вечером у Серветника (ЗКВ  103-й гв. вдд), он поведал, как несколько дней назад на Саланге били колонну дивизии. Двое убитых, десяток раненых, но ни один советский пост не открыл огня. Потом, когда их крыли матом, услышали в ответ: «Вы уйдете, а нам тут жить». Вот гады, в голове не укладывается, но так и есть. Пришел приказ по этому случаю. Наказывают, а надо судить, как за предательство.

Видел в дивизии расклеенные по казармам плакаты с информацией о Казбеке Худалове. Бывший старший лейтенант, начальник заставы, 1959 года рождения. Осетин. В 1984 году ушел к «духам», а сейчас вернулся с террористической группой. С фотографии смотрит довольно красивое лицо. Смотришь и не веришь, все кажется, что враг должен выглядеть как-то иначе.

Все живут надеждой на скорый выход. Так или иначе, но разговоры все сходятся в этой точке. Скорее бы. Кундуз опять показал, что это необходимо. Сходили туда, отбили, а только ушли, как город опять оказался у противника. По другим данным, вроде нет. Какая-то бессмысленная борьба за жизнь мертворожденного ребенка.

Будучи в Кабуле, побывал у Игоря Романова в «Кремле»  (317-й гв. пдп). Первый раз встретились на афганской земле. Обменялись последними новостями. С Сергеем  (350-й гв. пдп) поговорил накоротке. Сегодня утром они ушли на обеспечение застав. Тут еще получил сообщение об обстреле одного из постов. Прямое попадание РС в казарму. Один убит, трое ранены. После всех встреч поехали на аэродром, чтобы узнать насчет борта на Баграм, и неожиданно встретили командира. На его же БТРах и вернулся. Сразу на совещание. Взял бразды правления в свои руки.

Д. Савичев третий день лежит в госпитале. Подозрение на тиф.

Осень вступила в свои права. Афганцы семьями убирают виноград. Везде попадаются на глаза обширные коричнево-фиолетовые поляны сохнущего под солнцем винограда, кишмиш.

13–20.09.1988 на «боевых» в районе ущелий Лаландар и Майданруд (30 км юго-западнее Кабула)

Видимо, наша работа за Хуркабулем оказалась успешной, и теперь Командование решило застолбить сюрпризами все места пусков по Кабулу. Так или иначе, 13-го с рассветом тронулись в путь. Как обычно, ночевка под инфекционным госпиталем, а на другой день в темноте пошли в район. Зная себя, предполагал, что в тот момент начнет колотить волнение, которое никому обычно не заметно, но на удивление чувствовал себя абсолютно спокойно. Тревожит обычно не сам бой, а его ожидание. Обошлось, работа помогла, уверенность в людях помогла, а донимал только холод на скорости.

Быстро прошли просыпающийся Кабул, Пагманский перекресток, свернули на Майданшахр. В конце концов, свернув с асфальта, полезли в горы. Хорошо, что предусмотрительно оставил всю колонну на дороге. Вскоре ООД (начальник инженерной службы к-н Н. Матлахов) уперся перед перевалом в каньон. Опасения оправдались, пришлось искать обход за горным кряжем. Нашли, долго петляли зигзагами по плато, пробиваясь к цели. Шли по целине, обходя овраги и промоины. Обошли по руслу большой каменный средневековый мост. Жаль, не до слайдов было. Под конец хвост колонны попал под разрывы РСов. Благо, обошлось. Вот, наконец, и цель: два сходящихся ущелья. Но спуск только для ишака и пешего. Машины стоп. Опять на ходу меняем планы и задачи. И как оказалось, успешно. Здесь же на плато под прикрытием холмов развернули КП, артиллерию, тылы, оставили броню батальонов. На склоне ущелья оборудовали НП и тоже удачно. Вид как с самолета, все как на ладони, и связь устойчивая. Хорошо, что не полезли вниз.

2-й пдбпосле короткого уточнения сразу пошел на задачу – обкладывать высоты, блокировать вход в ущелье. «Потерялась» 4-я рота. Дважды тыкал комбата носом в карту, затем перстом в нужную горку да еще показывал ее в ТЗК (стереотрубу). И все равно залезли черт знает куда. Все докладывают, что лезут по отвесной стене, а я понять не могу. Вроде и крутая, да не так, чтобы очень. Под конец, с темнотой залезли на назначенную гору, оставив на ночь, на полпути на уступе пять человек. А с утра, когда дал команду обозначить себя ракетой, выяснилось, что все равно не туда вскарабкались, да ко всему в два раза выше, чем надо. После этого прозвал Лохина отцом Федором. Но тот ладно, сам полз, а этот еще и людей измучил. На другой день в дело ушел  3-й пдб (Н. Д. Ивонник), а с ним разведчики и саперы. Последовательно блокировали все высоты по обе стороны ущелья. Навстречу выдвигалась пехота 108-й дивизии. Ну а дальше отработали саперы.

Походить всем пришлось изрядно. То тут, то там доклады: «Люди выдохлись, нужен отдых. Плохо одному «карандашу», разгрузили, отхаживаем». Но в который раз убедился, какие все же у нас золотые люди, – зубы сожмут, а идут, ползут, карабкаются. Ведь даже отработали с опережением плана, выставив 21 узел «Охота». Вывести людей из ущелья до темноты не удалось и пришлось оставить на ночевку внизу у ленточки реки Лаландар – Кабул. Использую единственное число «речка», хотя на карте два названия. Самому странно. Втекает с одной стороны река одна, а вытекает из ущелья другая? И никаких намеков на боковой приток. Чудеса.

С рассветом начинаем вытаскивать людей из ущелья. Бедная 7-я рота провела, наверное, не самую приятную ночь. Ведь послал их туда налегке, поднести узлы для минирования и уйти, а им пришлось заночевать. Полязгали, наверное, зубами от холода. Зато холода не могильного. Начали бы выводить под ночь, глядишь, нарвались бы на мины или засаду. Береженого бог бережет.

А пока выходил батальон, начали готовить ущелье Майданруд. Еще вчера заметили копошение «духов» в кишлаке Касаланги: люди, машины. Что-то усиленно вывозят, укрывают под носом нашу добычу. Накрыли несколько раз хорошо артиллерией, но все равно «бородатые» трудятся, как муравьи. Потом уже узнали, что у них там даже «Стингеры» были. Эх, если бы сразу туда пошли. Мирные потом так и рассказывали. Вы, мол, пришли, и они, все бросив, разбежались. А как увидели, что вы пошли в Лаландар, так за две ночи все и вывезли. Но ничего, вложили мы им нормально. С утра по вызову пришла восьмерка «грачей» и отлично отбомбилась, затем еще пара с ракетами, потом еще звено. И только последняя пара уронила авторитет «Сталинских соколов». Минут тридцать авианаводчик майор Иванов наводил ведущего. В конце концов, тот сказал: «Есть, понял» и бросил бомбы почти на 9-ю роту километрах в 10 от цели. Я тут же схватился за трубку, дозвонился мгновенно до КП ВВС и потребовал убрать «воздух» от нас. А авианаводчик, обматерив летуна, тут же спокойно сказал в эфир: «Ты, «сокол», чтобы больше сюда не прилетал».

Для вышедших подразделений получился почти день отдыха. Как ни трудно было с водой, а умудрились организовать баню для  3-го пдби разведроты. С рассветом 18-го снова пошли вперед, точно так же, как и до этого, последовательно обкладывая высоты по сторонам ущелья. Разведчики блокируют кишлак Мишихейль и пропускают рядом с ним 3-й батальон. Прикрыли надежно. Последовательно и настойчиво берем высоту за высотой, кишлак за кишлаком. Последние пустые. И вдруг докладывают, что в Хинджане женщины, дети, старики. Кто ж знал… а мы его долбили артиллерией! После этого в шутку прозвали Ш. Н. Ахметова подполковником Колли. На что он возразил, мол, один под международный трибунал не пойдет, а всех с собой потянет. Опять на ходу меняем задачи и отказываемся от минирования входа в ущелье, дороги и самого ущелья. Эти мины сами мирные жители, а не «духи» сняли бы своими ногами. Начинаем минировать места пусков и выходы к ним.

Н. Ивонник со своими людьми опять работает четко и делает даже невозможное.

В этот же день успеваем нашпиговать ущелье Авдара и тут же до темноты отвезти из опасного места людей под прикрытие блоков. Правда, уже в темноте. В это же время получаю донесение, что есть один раненый, слава Богу, последний за всю операцию. В чем-то и сам он виноват, плохо стреляет. Первым заметил «духа», первым взял на мушку, выстрелил и промахнулся. А «бородатый» успел в ответ, пока его не добили, огрызнуться огнем и осколками камня от пули побил парню лицо. Самое страшное – проникающее ранение глаза. Будет ли видеть? С утра раненого эвакуировали на КП, а оттуда уже на машинах сразу после перевязки отправили в Кабул. Летели как на «Формуле-1» и через полтора часа он был уже на операционном столе в Центральном госпитале. Потом два часа операции. Эвакуировали его с места боя на трофейном ишаке. На пленке есть кадр этого момента. Жаль, пока не проявил, не знаю, как получилось.