Текст книги "В городке над Неманом"

Автор книги: Юрий Богушевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

Паводок

К наднеманским полям и лесам неудержимо катилась весна.

Погода стояла неустойчивая. То налетал шквалистый ветер, метель закручивала снеговороты, и после школы Димке приходилось немало трудиться во дворе, расчищая дорожки к сараю, где зимовал поредевший петушиный отряд к колодцу и собачьей конуре, в которой прочно обосновались Ивашка и Гром. То вдруг ярко светило солнце, на козырьках крыш вырастали длинные сосульки, и начиналась звонкая капель.

Почти все Димкино время занимала школа и приготовление уроков. Лишь изредка удавалось им с Сашкой Воробьем выбраться на Неман. Уловы были скудными. Рыба ушла в затененные омуты, и на мормышку попадались лишь невзрачные окуньки да мелкая плотва.

В марте зажурчали ручьи, начал разрушаться санный путь через Неман. За одну ночь ветки клена во дворе Бодренковых покраснели, а ивовые заросли на лугу покрылись множеством серебристых сережек.

И вдруг снова налетели ветры, пригнали темные облака, пошел дождь вперемежку со снегом. Блеснули молнии, и прогремел редкий в эту пору первый гром. Он как бы дал сигнал к общему натиску тепла с юга.

Ветер переменился, он нес талые запахи, был полон смолистой горечи.

Теперь не только днем, но и ночью слышалось журчанье ручьев. Лед еще стоял на Немане, и вода шла поверху, смывая на своем пути остатки побуревшего снега, клочья сена, сухие ветки и разный мусор, накопившийся за зиму.

– Быть большому паводку, – сообщил местный радиоузел.

Городок готовился к поединку со стихией. Укреплялись мосты, подвозились к ним тугие мешки с песком. Специальные наряды дежурили круглосуточно, готовясь подрывать ледяные заторы.

Димка был в школе, когда разнеслась весть:

– На Немане лед пошел. Вода выходит из берегов. Это был последний день перед весенними каникулами.

Димка и Сашка Воробей прибежали домой запыхавшись, бросили портфели и, даже не пообедав, помчались на берег реки. Но дальше луга им пройти не удалось. На глазах прибывала вода: рыжая, перемешанная с размолотым льдом, она подходила уже к окраине улицы.

Дядя Максим и еще несколько человек в высоких резиновых сапогах вытаскивали из воды лодки и привязывали их длинными веревками к перекладинам дворовых заборов.

Ребята попытались пробраться к старому мосту. Но и здесь не повезло: патруль вернул их назад.

Даже ночью через открытую форточку слышался скрежет льдин, плывущих по Неману и наползающих друг на друга. Под утро прогремело несколько взрывов – это подрывали ледяные заторы у мостов.

Димка вышел на крыльцо и не узнал своего двора. Вода уже плескалась на огороде, раскачивала собачью конуру.

Отец с матерью торопливо складывали книги, постели и другие вещи.

– Давай, Дима, не мешкай, вот эти книги неси, – сказал Антон Валентинович, заворачивая в большое рядно телевизор. – По радио передали, вода весь день прибывать будет. Нам из комнат все, что успеем, надо на чердак перенести… Ба, вот тебе и успели!

Димка выглянул в окно.

Широко расставив ноги и отталкиваясь шестом, дядя Максим через огород гнал к крыльцу свою длинную лодку.

– Эй, хозяева! – крикнул он, постучав шестом в оконный наличник. – Пора эвакуироваться. Приказано всех женщин и детей наверх в город вывезти.

– Дима, собирайся, – сказала мама. – Вот я тебе сапоги приготовила, пальто, свитер, ушанку. – Она была уже в резиновых сапогах, в платке и надевала старое пальто.

– Папа, папа! – взмолился Димка. – Я с тобой останусь. Честное пионерское, с чердака ни ногой. А еды нам хватит. Мама вон все кастрюльки туда перетянула. И три буханки хлеба…

– А может, оставишь Диму со мной? – нерешительно спросил Антон Валентинович.

– Пусть остается, – неожиданно согласилась Елена Петровна, – только смотрите, будьте осторожны… Я там на чердаке, возле трубы матрац расстелила и полушубки оставила, – говорила она, торопливо собирая в сумку необходимые вещи.

– Елена Петровна, соседка, – крикнул снова дядя Максим, – давай выходи побыстрее. Мне еще Апанасиху перевозить надо. Ее вода около сарая настигла, она уже на крыше сидит.

Елена Петровна уехала с дядей Максимом уже не огородом, а прямо по двору через раскрытые ворота.

Паводок был бурный. К концу дня Гром и Ивашка забрались на плоскую крышу сарайчика. Там же очутился и Котяш. Кот занял позицию поближе к стволу клена, чтобы в минуту опасности перемахнуть на него.

Димка из чердачного оконца кинул на крышу несколько хлебных корок. Большая часть из них перепала Грому, который поделился с Ивашкой. А Котяшу досталась лишь одна корочка.

Вода окружила дом Бодренковых, залила крыльцо, но в комнатах ее еще не было. Антон Валентинович бродил по опустевшему дому, ставил стулья и тумбочки то на печь, то на широкий комод.

К вечеру на затопленных улицах отключили электричество. Наши робинзоны зажгли припасенную свечу. Заехал к ним на огонек и дядя Максим. Они услыхали, как он шлепает по воде, уже залившей комнаты, затем увидели свет электрического фонарика.

– Ну, как вы тут устроились, соседи? – спросил дядя Максим, забравшись на чердак. – Ух и намаялся я сегодня. Хочу сапоги снять, ноги натрудил.

Ему нашлось уютное место у трубы. Вместе поужинали. Димка быстро уснул. Он и не слышал, о чем говорили далеко за полночь дядя Максим и отец.

Утром его разбудил рев моторов. Над городком проплывали военные вертолеты. Они спешили в Занеманье, на помощь сельским жителям, застигнутым паводком в прибрежных деревнях.

Вода поднялась еще выше, по льда уже не было. Он ушел в низовья Немана.

Дядя Максим еще на рассвете уплыл на своей лодке по улице, разыскивая тех, кто не успел или не захотел перебраться на более надежные, высокие места в первый день паводка.

Димка не отходил от чердачного окна. Здесь валялось несколько пустых ящиков, и он, поставив их один на другой, устроил себе наблюдательный пункт. Ему хорошо были видны и разлив реки, и мосты, и даже саперы, что-то делавшие на мостовых быках. Димка жадно смотрел на эту необычную картину, подсвеченную ярким солнцем, вдыхал влажный воздух, напоенный терпкими запахами леса… Смотрел и вспоминал все то, что увидел и узнал за прошедшие месяцы. Пролетели они быстро и оставили в его памяти много интересного. Теперь леса, которые виднелись за разливом реки, были не просто лесами. В них Димка открыл для себя большой мир, наполненный пением птиц, следами лосей, беличьими гнездами, разными зверями и зверюшками. И река была полна живых существ, таящихся в ее омутах и глубинах. А главное – жили на берегах Немана и знакомили Димку с его красотами и богатства-ми хорошие, добрые люди…

К полудню дядя Максим вновь приплыл во двор Бодренковых. Да не один, а вместе с Еленой Петровной. Она взобралась на чердак и сказала:

– Как хотите, а я за ночь глаз не сомкнула. Принимайте в свою компанию. – И сразу же начала убирать разбросанные постели, перемыла миски, выбросила на крышу сарая остатки ужина, к большой радости Грома и Ивашки.

Дядя Максим хотел передать ей Котяша. Но тот одним прыжком очутился на клене. Ивашка взлетел на крышу дома, он уже не раз за день побывал на чердаке. И Гром не захотел прыгать в лодку. Дядя Максим махнул рукой:

– Не хотите, не надо, упрашивать не буду.

А вот петушки со своего насеста в сарае охотно перекочевали в лодку. Только испуганно кудахтали, когда дядя Максим передавал их Диме, а тот – Елене Петровне.

Петушки заняли один из чердачных углов. Держались они гуртом, птиц пугала тревожная обстановка паводка.

Дядя Максим собрался отъезжать на своей лодке от дома Бодренковых, но его задержал Антон Валентинович:

– Довези-ка меня до площади. – И, заметив вопрошающий взгляд Елены Петровны, пояснил: – Надо мне, Лена, к школе подъехать, посмотреть, что там делается. Может, помочь придется. Здесь у нас все в порядке, семья в сборе, а там… Словом, я съезжу на часок-другой.

– Давай, Валентиныч, я тебя быстро свожу. Ты там займешься своими делами, а я часа через два за тобой к школе подплыву.

Отец уехал с дядей Максимом. Димка вновь устроился у чердачного окна. Но долго сидеть ему не пришлось. Елене Петровне мешали веревки, натянутые на чердаке. Готовя обед, она то и дело задевала за них головой.

– Дима, а Дима, помоги мне, – сними-ка, сынок, веревки, смотай их аккуратно и повесь в углу.

Димка охотно принялся за работу. Веревки были почти новые, не утратившие своего белого цвета, их поздней осенью купил Антон Валентинович. Сматывать их было легко, и вскоре в руках мальчика оказался аккуратный большой жгут. Он повесил его на гвоздь рядом с чердачным окном.

С улицы послышались удары шестом по забору. Дядя Максим проплывал мимо и, затормозив у дома Бодренковых, крикнул:

– Эй, соседка, у тебя все в порядке? Антон Валентинович просил передать, что задержится. Там в школе с первого этажа на второй все кабинеты переносят. Старшеклассники помогают. Из штаба по борьбе с паводком сообщили: сверху идет большая волна. Ледяной затор где-то взорвали. Так смотри, чтоб у тебя здесь ничего не смыло. А я по улице поеду, предупрежу всех, кто в домах остался.

– У нас, Максим Савельевич, все в порядке. Дом крепкий, высокий, пересидим. А Антону, если сможешь, покушать отвезешь.

– Подъеду через часок.

– Мама! Я за Грома боюсь, его водой может смыть.

– Вот дядя Максим и заберет твоего Грома сюда, на чердак, – успокоила сына Елена Петровна.

Димка, пользуясь тем, что мать занялась своими делами и не обращает на него внимания, пошире распахнул створки окна. Высунулся по пояс, внимательно осмотрел весь двор. Ивашка и Гром сидели на плоской крыше сарайчика, а Котяш спрятался где-то в верхних ветвях клена. Димке захотелось глянуть, что делается в саду. Он даже примерился, как вылезти из окошка. Под ним был карниз в полкирпича. «Эх, если бы мамы не было, я прошел бы по этому карнизу до угла, а оттуда к Грому спуститься запросто», – думал он.

Водяной вал налетел внезапно. Он повалил забор, с грохотом ударил в стену сарая во дворе Апанасихи. Заскрежетали сломанные доски. Сарай сдвинулся со своего места. Второй удар воды – и сарай медленно начал крениться набок, затем рухнул, с грохотом и всплеском посыпались в разные стороны бревна. Даже дом Бодренковых задрожал под напором воды.

– Ой, Димушка, страх какой, – испуганно проговорила Елена Петровна, прижимая к себе сына и глядя через его плечо на разбушевавшиеся волны. – Смотри, смотри, лодку дяди Максима несет.

В верхнем конце улицы показалась полузатопленная лодка.

Дядя Максим обломком шеста пытался выгрести к их дому, по волны несли его на прибрежный луг. А там творилось что-то невероятное. Большие льдины с грохотом налезали друг на друга, раскалывались, вставали торчком…

Димка, долго не раздумывая, схватил висевшую на гвозде веревку, перекинул ее через плечо и одним махом выскользнул из окна.

– Дима, Дима, куда ты?! Свалишься, сынок!.. Осторожнее, держись крепче.

Он быстро прошел вдоль стены по карнизу и прыгнул на крышу сарайчика. Подгнившая доска сломалась под ним. С трудом выдирая ногу, вскочил и побежал по краю крыши. И как раз вовремя!

Дядю Максима проносило по улице мимо двора Бодренковых. Димка метнул веревку, а дядя Максим ухватился за нее. Второй конец Димка сразу намотал на руку и начал пятиться назад по крыше.

– Дима, Дима, – крикнула из окна Елена Петровна, – позади тебя в стене крюк вбит. Привяжи веревку за него.

Димка сразу нашел этот крюк и быстро намотал на него конец веревки.

Через несколько минут лодка была во дворе Бодренковых. Дядя Максим, мокрый по пояс, привязал свой конец веревки к кольцу на носу лодки, устало вытер пот со лба и сказал:

– Ну, Дима, долг за мной. Большой долг… Давай своего Грома ко мне в лодку.

Собака не сопротивлялась. Гром также был напуган разбушевавшейся стихией, грохотом ломавшихся льдин. Он сам прыгнул в лодку и по ней перебрался на крыльцо, затем по лестнице на чердак. Следом за Громом залезли туда дядя Максим и Димка.

Бледная Елена Петровна сразу же принялась раздевать сына. Она молчала, но ее вид без слов говорил о том, что она пережила за эти минуты.

На ноге у Димки обнаружилась длинная кровоточащая ссадина. Елена Петровна промыла ее теплой водой, перевязала и, завернув Димку в полушубок, велела лежать.

– Максим Савельевич, вот возьмите, – она передала ему, вытащив из узла, теплый лыжный костюм мужа. – Переоденьтесь. А на ноги вот вам валенки. Сейчас горячим чаем отпаивать буду. У меня где-то мед есть. И никуда я вас обоих не пущу сегодня.

– Да не хлопочите, соседка. Со мной все в порядке. Вот отдохну немного и поеду к Антону Валентиновичу.

– Ну, нет! Прошу вас, посидите с нами. Он там не один. Думаю, что накормят и его и всех остальных. Кухня в школе на втором этаже, до нее вода не достанет. А мне одной оставаться здесь страшно… Вот вам кружка чаю, а потом обедать будем…

К вечеру третьего дня вода заметно пошла на убыль. Даже лодка дяди Максима села на мель у калитки, и он с бидоном свежего молока, хлюпая по воде, прошел к крыльцу.

– Вот вам свежие припасы, – сказал он Елене Петровне.

– Спасибо, сосед, сейчас расплачусь с вами.

– Ну-ну, никаких денег. Этак и мне придется платить за ночевку на чердаке да за ужин и завтрак. Чем-нибудь помочь?

– Если не трудно… надо окна пораскрывать, пусть ветром комнаты продует, сырость вынесет.

Вода еще шла по огороду, журчала в щелях дощатого забора. И здесь Димка увидел еще одно захватывающее событие.

Неповоротливый лещ, занесенный водой на их огород, попытался проскользнуть сквозь щель в заборе, рядом с сарайчиком, но застрял там и забил широким хвостом по воде. Не выдержало охотничье сердце Котяша. Он прыгнул на леща, вонзил в него свои когти и… начал тонуть.

Прыгнул в воду Гром, схватил кота за загривок и сразу же могучим прыжком взметнулся на крышу сарайчика.

А с котом вытянул и леща: Котяш не успел высвободить когти из спины рыбины. С криком опустился на крышу и Ивашка.

И наступил наконец мир между Громом, Ивашкой и Котяшом. Дружно, без ссоры и перебранки они втроем сытно подкрепились общей добычей.

За ночь вода ушла и со двора, и с ближайших улиц. Лишь прибрежный луг был залит еще несколько дней.

Жители хлопотали в своих домах, очищали огороды от нанесенного хлама, чинили поваленные во многих местах заборы.

Ремонтом занялись и Бодренковы. Немало воды оказалось в погребе, и вычерпать ее было нелегко. Покорежились обои в комнатах. Их сорвали, чтобы скорее высохли отсыревшие стены. Затем целый день переносили вещи с чердака, расставляя по комнатам кровати, столы, стулья. Словом, хлопот было немало. За этими хлопотами Димка и не заметил, как исчез Ивашка.

Сашка Воробей навестил друга и сказал, что видел Ивашку, да не одного, а с большим старым вороном. Они о чем-то долго говорили между собой на своем, одном им понятном языке, сидя на высоком черном тополе у моста, а потом вместе улетели за Неман к лесу.

Начал тревожиться и Гром. Он обошел комнаты, обнюхал все углы, даже забрался по лестнице на чердак. Нет Ивашки. И собака исчезла со двора.

Отец спокойно принял это известие.

– Не горюй, Дима, Гром наш вернется, собака хозяев не покинет. А вот Ивашка… Ивашке пора пришла свое гнездо вить.

– Ну и пусть вьет у нас на клене.

– Тут уж не прикажешь. Скорее всего, подастся он на жительство в лес. С этим свыкнуться надо, сынок.

Незаметно пролетели каникулы. Завтра в школу.

Димка прошел к своему столику, начал перебирать учебники. И Антон Валентинович придвинул стол к открытому окну, положил раскрытый портсигар на подоконник, закурил и принялся писать что-то в толстой тетрадке.

Его позвала на кухню Елена Петровна: нужно было выкатить на крыльцо для просушки бочку из-под капусты. Вот он вернулся, написал несколько строк, потянулся за портсигаром. На подоконнике портсигара не было.

– Куда же я его сунул? – похлопал себя Антон Валентинович по карманам, рассеянно поглядывая в открытое окно. Откуда-то сверху начали падать сломанные папиросы.

– Димка, беги во двор. Да побыстрее, там ждут тебя!

Димка выскочил на крыльцо и услыхал радостный лай Грома.

На коньке крыши сидел Ивашка. Он деловито доламывал последнюю папиросу из портсигара Антона Валентиновича.

1970–1971 гг