Текст книги "Спасение из ада"

Автор книги: Юрий Иванович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– Ты ведь должна понимать, что и в тюрьмах арестантов мыться заставляют. Да и вообще, может, кто-то еще тобой воспользоваться после Королюха возжелает, а от тебя несет, как от престарелой бомжихи! Ха-ха-ха!

Судорожный кашель не позволил выкрикнуть в ответ: «Такой мерзости, как ты, ни одна бездомная не даст!» Но с другой стороны, может, и хорошо, что не выкрикнула, потому что омерзительные путы стали слабеть, а потом и вообщ е освободили вначале руки, а потом и ноги. Кое-как прокашлявшись и протерев глаза, Александра перекатилась на живот и стала с болезненным стоном приподниматься на четвереньки. Тогда как в голове проклюнулись и другие мысли: «Неужели у меня появился шанс? Только вот на что именно? Бежать я не в состоянии, да и будь я в своей наилучшей форме, справиться с этим дуболомом мне все равно не светит… А если попробовать стулом? Да со всего размаху? Ага, если я его от пола оторву… Ужас: ведь еще надо вначале с этого стола слезть!»

Бессилие и слабость опять ввели все тело в дрожь, и даже удар чем-то гибким по ягодицам не смог ускорить ее продвижение к указанному месту.

– Шевелись, мочалка драная! А не то за волосы потяну, такой как есть!

Со стола она сползла как лунатик и неуверенными шажками двинулась по направлению указательного пальца:

– На спинке стула полотенце, оботрись. На сиденье – одежда. Если за одну минуту не успеешь одеться, ждать не буду. И так задержались… Ну! Резче, резче!

Вначале пальцы даже полотенце держали с трудом, но, постепенно разогреваясь, Александра растерлась и стала одеваться. При этом частенько пошатываясь и еле удерживаясь за спинку стула. Хотя преследовала этим основную цель проверить вес стула и свои хватательные рефлексы. Оказалось: надеяться не на что! Если и поднимет стул, то сама под ним и погибнет от надрыва.

Зато когда уже почти завершила одевание, поняла, что губы стали тоже слушаться, и пробормотала:

– Пылыч! А почему не здесь? Или все-таки институт?

– Еще и сюда вернемся, не переживай. Сейчас просто тебя на очную ставку с твоим хахалем отведу. Что-то он никак торговаться не хочет, пока тебя не увидит. Спекулянт деланый…

Когда до нее дошла суть сказанного, девушка чуть не потеряла сознание в очередной раз и тут же покачнулась от головокружения.

«Значит, они все-таки его поймали!!! – завопила ее израненная душа. – Как же так? Это ведь невозможно!»

Увидев ее состояние и прекрасно поняв, что она думает, Павлович ехидно прогундосил:

– Ну и что так напряглась? Неужели не рада свиданию? – Затем как клещами схватил пальцами за плечо и стал толкать перед собой: – Пошла, двигай копытами, а то плюну сейчас на все приказы и ножки твои переломаю! Все равно ведь условия договора – только живой тебя показать.

Александра после этих слов неожиданно взбодрилась: «Раз Дима требует меня для свидания, значит, что-то обязательно придумает! Пусть только его покажут! Он ведь в любой момент сбежать может, просто ему надо меня с собой забрать… Наверное…»

Глава одиннадцатая
Обратный путь

В течение четырех часов гости и долину посмотрели, и на достопримечательности полюбовались, и обедом сытным объелись. Особенно за столом не сумел сдержаться от излишнего чревоугодия Деймонд Брайбо. Хотя и старался есть при этом культурно, с помощью ножа и вилки, но глотал не переставая. Не отвлекаясь на болтовню и лишь внимательно при этом слушая каждое произнесенное слово. А послушать было что. Тем более что Дана умела задавать нужные вопросы, незаметно пресекать отходящие от заданной темы ответвления и выискивать в ответах самое основополагающее.

Трапезничали они в одной из небольших комнат, расположенной рядышком с дворцовой кухней, и за совместным столом собрались главные руководители служб, которые подчинялись в общем управляющему, но каждый вел свое направление хозяйства почти самостоятельно. Уже немолодая, но с изящной фигуркой женщина заведовала служанками, ну и всем, что к тем полагалось. И обращались к ней: «госпожа кастелянша». Огромный и тучный, довольно веселый и общительный мужчина оказался главным конюшим, и оставалось только удивляться, какой конь-тяжеловес может перевозить на себе такую тушу. Но видимо, он не катался, а отлично разбирался в лошадях, потому что все к нему обращались с искренним уважением: «мастер Хитс». Как раз на том самом поезде, который гости наблюдали с террасы, прибыл и главный снабженец замка, так и порывающийся похвастаться, что он доставил, заняв под закупленные разности, целый товарный вагон. К себе он сразу по-простецки требовал обращения на «ты» и по имени: Зейлонг. По виду он очень походил на филиппинца с Земли. Он же словоохотливо пояснил, что за столом отсутствуют в данный момент еще несколько человек: шеф-повар, который, видимо, спешно готовил любимые блюда графа Дина Шахматного Свирепого, да где-то на каменоломнях задержался придворный скульптор, лично пытающийся опекать своих учеников при выборе материала. Помимо этого, еще три прибора, приготовленные на столе, остались нетронутыми, но про них почему-то никто не упомянул. Может, не прибыли слишком занятые ректор Брайс, молодая целительница Андорра или старший наставник фехтования, о котором упомянули только вскользь.

В первые минуты обеда несколько выпадал из интенсивного круга общения угрюмый и задумчивый мужчина лет пятидесяти, с хвостом длинных ярко-рыжих волос. Про него, нисколько не заботясь, что тот может услышать и обидеться, мастер Хитс сразу сказал:

– Вы на Джейка внимания не обращайте. Он оголтелый мизантроп и вообще редко с кем общается, кроме графа и своих учеников. Порой возьмет в руки ложку, да так и просидит до конца обеда, уставившись взглядом в пустоту. Потом встанет, скажет: «Спасибо, было очень вкусно!», – и опять к своим картинам убежит. Ха-ха!

Видимо, сегодня придворный художник оказался вполне вменяемым и не витал в своих творческих вселенных. Потому что улыбнулся в ответ и вполне беззлобно подшутил над главным графским конюшим:

– Вот когда-нибудь обязательно нарисую картину «Мастер Хитс среди лошадок». Трудней всего будет отобразить лицо: глупое, радостное и одновременно готовое загрызть насмерть любого, кто криво посмотрит на его скакунов.

– Нечего на мое лицо краски изводить! – нахмурился здоровяк. – Ты вон лучше лошадок рисуй да жеребят.

– А дашь покататься на лошадке? – резко подался вперед художник.

– Не положено! – строго ответил конюший. – Только дети!

– Да ты сам мизантроп! Кроме обитателей своей конюшни, никого не любишь!

Джейк помахал перед собой столовым ножом, намереваясь и дальше продолжить пикировку, но Дана вовремя вставила свой вопрос в короткую паузу:

– А сколько у вас учеников?

– О! Почти все, кого вы тут найдете из детей, – с артистическими обертонами в голосе оживился художник. – Конечно, официально у меня всего только шесть парней и три девушки, но про них и сказать-то стыдно, что они ученики. Они – уникумы, невиданные талантища, и я до сих пор поражаюсь, как и где Дину удалось отыскать такие сокровища. Я сам возле них замираю порой, не в силах уловить их несравненные, выверенные движения кисти… – Он на секунду погрузился в приятные воспоминания, но тут же мотнул головой. – Да, вот! Ну а для всех остальных воспитанников академии мы проводим обязательные уроки изобразительного искусства в рамках общей программы и даем дополнительные навыки всем желающим в чердачных помещениях замка. Крыши ведь наполовину прозрачные, так что студии у нас просто великолепные. И я счастлив, что будущие врачи научатся расслабляться и получать огромное удовольствие при таком хобби, как рисование.

– Гениально! – воскликнула Дана и тут же несколько озабоченно обратила внимание на его фарфоровую тарелку: – Но почему же вы не едите? Ваш суп совсем остыл!

Пока сбитый с мысли Джейк взял ложку и меланхолично стал помешивать суп, словно по заказу вмешался главный снабженец:

– А он всегда если и ест суп, то холодный. Только еду переводит.

– Наверное, трудно закупать и завозить в далекую долину столько продуктов? – тут же последовал заготовленный для него вопрос.

– Нисколько! Особенно с появлением железной дороги, – стал откровенничать Зейлонг. – Это раньше приходилось жить практически в повозке, а сейчас моя работа – истинное наслаждение. Раз в неделю отправляюсь в предгорья и там произвожу надлежащие заказы. Потом они уже сами по контрактам доставляют все необходимое к железной дороге. Раз в месяц наведываюсь в столицу и произвожу равноценный обмен нашей продукции на самые дефицитные, дорогостоящие и редкие товары во всей империи. И вот как сегодня, стараюсь этот груз доставить сюда сам. И чего я только не привез!..

– Представляю! Но послушай, Зейлонг, как может вестись равноценный обмен товаров из Свирепой долины? Чем вы торгуете?

– Нет, мы лично ничем не торгуем, – рассмеялся под смех остальных сотрапезников графский снабженец. – Просто граф открыл в столице несколько художественных галерей, в которых выставляются те картины и скульптуры, которые наши уважаемые таланты творят на досуге. Причем там только те экземпляры, которые они сами считают браком. Его светлость под страхом отлучения от ужина запретил эти поделки выбрасывать, и, несмотря на несусветные цены, по которым их выставляют в галереях, постоянно находятся желающие их купить. На вырученные средства идет первоочередная закупка красок, полотен, резцов, кистей и прочего. Затем отчисляется на содержание самих галерей. Ну а остатки я трачу, выполняя заказы по составленному списку.

– Но в дальней дороге ведь все может случиться. Те же разбойники, например.

– Что ты, Дана! – воскликнул Зейлонг. – Какие разбойники в империи Рилли? Нет, они, конечно, еще попадаются, не без того, но чтобы они приблизились к железной дороге? Ха! Пусть только попробуют!

– Ну а в других районах континента как?

– Так то совсем другие расклады. Тем более и не в империи. На западе как всегда: ашбуны зверствуют. – Он с некоторой неприязнью посмотрел на странно одетого отшельника. Хотя тут же улыбнулся, сообразив, что друг графа не может быть разбойником, и продолжил: – Все пытаются по южному перешейку прорваться. Вот опять буферные королевства помощи требовали…

– Для чего помощь?

– Так ведь как обычно ашбуны собирались осеннее наступление начать, войска к границе стали подтягивать. А потом что-то у них там сорвалось…

– В каком именно смысле сорвалось? – Дана старалась за вежливой улыбкой и ровным тоном скрывать свое напряжение.

– Не в курсе. Но поговаривают, что какой-то наш егерский полк прогулялся по тылам армии Успенской империи и так им наподдал, что практически обездвижил и обезглавил всю армию. Вот наступление и сорвалось. Зато уж как рады западные королевства, как рады!

– А как у вас тут чествуют героев? Наверняка за такие подвиги в тылу врага положены высокие награды?

– Да что там награды! – экспансивно восклицал Зейлонг. – Хе! Наш император каждому офицеру наверняка баронский титул присвоит. А то и землями одарит. Да и рядовые егеря до конца дней своих обеспеченными останутся.

– Правильный подход к воинам, – порадовалась в душе уроженка Земли. – Но неужели нельзя как-то существовать в мире с Успенской империей?

Неожиданно вмешалась рассердившаяся госпожа кастелянша:

– С кем?! С теми, кто забирает у каждого рожденного человека самое для него ценное – здоровье? С теми, кто сам собственными руками уничтожает свой народ? И с теми, кто первым пытается ворваться на мирные земли и учинить там погром, убийства и пожары?

Видимо, женщину не просто так волновали подобные столкновения, потому что, когда она замолчала и затихла, все ее знакомые сохранили короткую паузу, словно дань по рано ушедшему человеку. А после печального вздоха беседу продолжил управляющий:

– Война эта длится веками, и конца-краю ей не видно. То ашбуны вторгнутся в западные королевства и начнут там строить свои крепости, то единая армия нашей империи вкупе с союзниками отбросит агрессоров за перешеек.

Дана задала вполне очевидный со своей стороны вопрос:

– Но почему нельзя один раз всем собраться и единым ударом покончить с вражеской армией? А там и зачинщиков этой вечной войны казнить?

Теперь все вдруг повернулись в сторону придворного художника, который как раз старательно и, казалось бы, отстраненно обхаживал второе блюдо. Как ни странно, он понял, что ждут ответа именно от него, отложил нож с вилкой, и, когда начал говорить, стало понятно такое его выделение: он там воевал!

– Когда мы в пылу атаки перешли границу Успенской империи, то и не обратили поначалу внимания на звуки горна в наших тылах. Трубы играли отступление, но мы мчались только вперед, ослепленные кровью и жаждой справедливого мщения. Углубились ненамного, всего километра на полтора, когда со всех ближних возвышенностей к нам потянулись змеящиеся, искристые молнии. Они со стальным звоном впивались в тела моих товарищей, и те падали, чтобы никогда уже не подняться. Ничто не спасало: ни латы, ни поднятый щит, ни проверенное в бою оружие. И хоть мы были сильней, нам тогда пришлось отступить. Вернее, позорно бежать, теряя на ходу доспехи, оружие и воинскую гордость. Но хуже всего, что мы не смогли вынести с поля боя павших товарищей и похоронить их…

С минуту за столом царило глухое молчание, которое художник прервал лишь одним словом:

– Извините.

И вышел из обеденной комнаты.

– Всю жизнь себя укоряет, – закивал головой мастер Хитс. Затем тяжело вздохнул и скривился: – Так что теперь вы понимаете, почему с Успенской империей никак не получается прекратить войну. На своей территории они непобедимы.

– И эти молнии связаны с черным монолитом? – продолжила серию вопросов Дана.

Ей опять ответил управляющий:

– Никто точно не знает. Даже сами ашбуны, когда их берут в плен, не в силах связно рассказать про эти молнии и силы, их питающие. А когда в плен попадают жрецы, которые используют это колдовское оружие, то те умирают перед началом первого допроса. – Хулио Кассачи немного оживился, переводя взгляд на отшельника. – Вот потому нам всем очень интересно услышать от вас: что же представляет собой черный монолит?

Деймонд Брайбо прекратил есть и бросил беспомощный взгляд на женщину с Земли:

– Не знаю… Я и сам удивляюсь, как оттуда живым выбрался. Но эта вершина Прозрения – самое страшное место в этом мире. Я теперь это знаю точно!

Дана поспешила его поддержать, оградив от дальнейших расспросов. Сразу сообразив, на кого именно лучше всего при этом сослаться:

– Господин граф, как только встанет на ноги, собирается более тщательно рассмотреть как проблему нашего дальнейшего взаимодействия, так и возможность более глубокого сотрудничества с простым народом Успенской империи. В частности, им проводится в жизнь план более скрупулезного исследования как с научной, так и с военной точки зрения самого черного монолита. Так что… все вопросы к нему.

Публика оказалась весьма понятливая и сообразительная, хотя косноязычная речь гостьи из иного мира и могла показаться в ином обществе слишком витиеватой. Первым покладисто закивал Зейлонг:

– Действительно, лучше потом у него и поинтересуемся. Но вы не подумайте, что мы слишком уж любопытные, просто еще ни разу не слышали, чтобы кто-то в нашей империи беседовал с отшельником массива Бавванди. А уж самим встретиться с таким человеком мы и представить себе не могли.

Дана и тут сумела повернуть разговор в нужное русло:

– А мне вот никогда не доводилось бывать в вашей столице. Хотя много говорят о ее красоте и величии. Может, подскажете, что там у вас самое посещаемое приезжими?

– О! На эту тему я могу говорить сутками. – В порыве экспрессии главный снабженец даже руки воздел кверху. – Да и все здесь присутствующие – тоже.

Далее последовало перечисление наиболее известных достопримечательностей, самых величественных зданий и наиболее живописных мест славного города. Собравшиеся персоны наперебой спешили похвастаться своими знаниями и наблюдательностью. Даже госпожа кастелянша поведала несколько любопытных подробностей о двух величественных замках, в которых ей довелось бывать неоднократно.

В итоге для воина, умеющего систематизировать, обобщать и ясно представлять рассказанное чужими устами, не составило большого труда словно воочию увидеть город во всей его красе. И заочно почти в него влюбиться. В какой-то момент Дана даже обозлилась на спящего где-то там Торговца за то, что он сразу не раскрыл все карты, сразу не показал всех прелестей будущей жизни, сразу не пояснил все причины, толкающие на уничтожение вершины Прозрения.

Но уже через пару минут она опомнилась, погасила свой гнев и вполне благоразумно смирилась с данными обстоятельствами.

«Да и как может быть иначе, – думала она, разглядывая воодушевленные лица новых знакомых. – Эти люди живут здесь с рождения и в своем государстве души не чают. А мы кто такие? Чужаки, которые готовы были по первому приказу убить не только Торговца, но и любого другого человека, неудобного или невыгодного совершенно неизвестной, в конечном итоге, преступной клике. Ведь уже давно в душе горело осознание никчемности, грязной неправильности собственной жизни, но куда в таком случае мы бы делись? Руки по шею в крови, мозги по кишечник в плену идеологии, внутренности напичканы чипами, которых без знания схемы удаления не извлекут и лучшие хирурги. Так что получается, Дмитрий Светозаров сделал все правильно: вначале следовало посмотреть на нас в деле, дать шанс заслужить право на лучшую жизнь, а уж потом облагодетельствовать по существующим здесь расценкам. Даром ничего не дается, не говоря уже о том, что любой другой на его месте нас бы просто уничтожил. Походя, словно навозных мух… А он не стал действовать сгоряча, постарался нас использовать на всю катушку. Зато теперь я просто уверена: сделаю все возможное и невозможное, чтобы развалить этот черный монолит. И других заставлю постараться. – Продолжая внимательно слушать, Дана обдумывала, как отнесутся к поставленной перед ними задаче ее товарищи по оружию: – С Сильвой проблем не будет, она лишь за одно излечение своего лица поработает на благо великой империи. С Василием немного сложней, хотя и он, скорее всего, постарается. Ведь несмотря на его суровость и превращение во время боя в безумного берсерка, в быту он добрейший человек и всегда старается поступать по справедливости. А вот Петруха, хоть знаю его уже шесть лет, так и остается для меня темной лошадкой. И смотрит он порой как-то слишком странно. Словно… хм, словно предать хочет. Еще хуже с Куртом дела обстоят. Хоть и умный, с юморком, покладистый и исполнительный, но вот это как раз и настораживает. Да и мыслит он порой очень странно, заговаривается… Немец, одним словом».

Разговор за столом стихийно переметнулся на хозяйственные дела, и уроженка Земли несколькими фразами направила разговор в нужное русло. Теперь ее интересовало общее состояние дел на других материках. Если уж оперировать потом определенными данными в кругу своих товарищей, то более конкретными и важными.

А сама с некоторым сомнением переключилась на тему невероятных умений Торговца: «Почему же он сам не попытается уничтожить черный монолит? Умение телепортировать позволит ему запрыгнуть во внутренности вершины, оставить там атомную бомбу – и все дела! Не поверю, что выкрасть такую убийственную штучку ему так уж сложно. Или времени на это не хватает. Так почему он этого не сделает? Вроде как вырисовывается одна-единственная причина: это странное, скорее всего, инородное тело его к себе не подпускает. А то и вообще может уничтожить в собственных внутренностях теми самыми молниями, которыми убивают жрецы солдат противника. Вполне вероятно, ведь Дмитрий Светозаров не бессмертен. Что и доказали его ужасные ранения. Да и не только это. В планировании и претворении в жизнь специальных операций он явно не мастак. Вот потому и воспользовался “третьей” для решения скопившихся проблем. Правильно, между прочим, использовал. Больший отряд не имел бы такой мобильности, а меньший не справился бы с поставленными задачами. Вот тут ему как организатору или руководителю цены нет. Но что он предпримет дальше? Да и вообще, пора этот обед заканчивать, пока под нашим отшельником стул от лишнего веса не рассыпался…»

Крепкие, из темного дуба стулья не ломались даже под такими тучными мужчинами, как мастер Хитс, но зато не перестающий жевать Деймонд уже с трудом дышал от переедания. Поэтому воин из «третьей» вежливо поблагодарила за обед и приятные знакомства и, уже вставая, обратилась к управляющему:

– Наверное, пора проведать нашего Дина. Вы нас проводите или мы сами отыщем нужный зал?

– Конечно провожу, – отозвался Хулио Кассачи, поднимаясь из-за стола с кряхтением. – И мне двигаться полезно, и гости у нас, как правило, путаются и часто блуждают, как в незнакомом лесу.

– Мне вроде как не положено по должности заблудиться в трех соснах. Но давайте для интереса проверим: я пойду впереди, а вы помалкивайте, даже если я ошибусь. Договорились?

И вскоре они втроем уже двигались по многочисленным коридорам, анфиладам залов и лестничным пролетам. К уважительному удивлению управляющего, женщина ни разу не ошиблась в выборе направления. Разве что парочку раз коротко задумалась, припоминая.

– Однако, уважаемая донна Дана! У вас просто поразительная память. Я тут поначалу пару месяцев путался, хотя сам присматривал за строительством в момент возведения этой красоты.

На входе в зал, перегородив его своим телом и стулом, сидел парень лет шестнадцати и перелистывал лежащий на коленях толстенный фолиант. Разве что иногда отрывался от чтения и сердито шикал на орущих и носящихся неподалеку младших учеников академии. Как ни странно, но его сразу слушались, затихали и спешно перемещались со своими играми в другие места. Благо, отданных во всеобщее пользование помещений хватало.

Заметив приближающихся взрослых, парень встал, положил аккуратно книгу на стул и сделал пару шагов навстречу.

– Здравствуйте! Вы сюда? – Он ткнул большим пальцем себе за спину. – Увы, Андорра категорически запретила кого-либо впускать. Его светлости просто необходим длительный, спокойный сон.

Пока Хулио Кассачи хмурился, не зная, что сказать, Дана покладисто согласилась:

– Хорошо, тогда мы прямо здесь будем дожидаться пробуждения нашего друга. – Она особо выделила последнее слово и добавила: – Тем более что он предупреждал о нашем неукоснительном присутствии в момент его пробуждения.

Подобную ложь мог разоблачить лишь стоящий рядом отшельник, но он благодушно поглаживал свой вздувшийся живот через одеяло, предоставив женщине решать все возникающие проблемы так, как ей заблагорассудится.

Зато парня все-таки смутить удалось. Он неуверенно оглянулся на зашторенные теперь изнутри двери и промямлил:

– Но ведь он еще не проснулся…

– Вот потому мы и ждем.

– Тогда, может, присядете вон там, в нише?

– Нет. Возможно, нам нельзя будет терять и секунды.

Юноше-постовому, видимо, и самому хотелось заглянуть внутрь, но он решился только на предложение:

– Может, вам сюда стулья принести?

Дана улыбнулась:

– Мы молоды, сыты, полны сил… так что с удовольствием постоим.

Длинная и неловкая пауза уже перешла все разумные пределы, когда дверь открылась и из-за нее выглянула одна из помощниц Андорры:

– Его светлость приглашает вас пройти к нему.

Дмитрий Светозаров сидел на кровати, опустив ноги на пол и держа руки на коленях. Уже полуодетый, но с полностью закрытыми глазами, словно окунувшись в процесс медитации. Старшая целительница и еще одна помощница стояли у него за спиной и в страшном волнении покусывали свои губы. Видимо, понимали, что здесь происходит.

Когда все приблизились и вежливо остановились метрах в пяти от кровати, граф резко выдохнул, недовольно мотнул головой и открыл глаза с раздраженным ворчанием:

– Да что такое! Опять то же самое!

Затем встал, ухватился руками за высокую спинку кровати и повторно ушел в процесс медитации. Но когда вернулся из него, выглядел уже крайне обозленным:

– Вот же напасть! Рано я обрадовался.

С сердитым шипением он уселся на кровать, и тут же ему со спины полетело указание:

– Резко двигаться нельзя!

– Понял, осознал, каюсь, – не поворачиваясь к целительнице, буркнул полуодетый Торговец. И уже сверлил взглядом свою землячку. – Дана, присядь рядом со мной и еще раз в малейших деталях повтори весь момент моего появления в пещере. – Внимательно выслушав повтор, стал машинально разминать правой рукой свое плечо. – Видишь ли, я никогда раньше не мог перенестись в горный массив Бавванди, как ни пытался.

– Об этом я уже догадалась.

– И не могу это сделать опять.

– Заметно…

– Вот как. – Он посмотрел ей прямо в глаза с явным интересом: – И какая твоя роль в «третьей»?

– Разведка, сопоставление данных и медицинское обеспечение.

– Прекрасно, я так и думал. Но ты понимаешь, что вам следует как можно скорее вернуться к твоим товарищам?

– Несомненно.

– И тоже догадываешься о единственном способе?

– Легко. Нам придется пешком преодолеть половину тракта под видом магириков.

– Феноменально! Лишний раз убеждаюсь, что не ошибся в одной очень сложной ситуации. Да и вас судьба удачно свела на тракте с самым положительным ашбуном. Насколько можно спрогнозировать истинного разведчика, настолько я постараюсь угадать, что про империю Рилли ты тоже узнала достаточно? Как и про предстоящую награду?

– В общих чертах, – ответила Дана несколько расплывчато. Но тут же по ожидающему взгляду поняла, что просто обязана высказаться более конкретно. – Но этого вполне хватит, чтобы мы со всем усердием бросились выполнять наше задание до его завершения.

Подобным ответом Дмитрий Светозаров остался явно доволен. Разве что уточнил:

– Господин Брайбо тоже понял и осознал суть геноцида, творящегося в Успенской империи?

– Более того, он готов всеми силами исправлять творящееся на родине беззаконие.

Торговец дождался утвердительного кивка со стороны отшельника, который стоял, плотно и решительно сжав губы.

– Рад, что не придется тратить на это время. Кстати, – владелец замка вскинул глаза на управляющего, – на вертушке их прокрутили?

– Как же это можно без вашего личного указания? – Хулио развел руками.

– Ну а ректор их видел?

– Только мельком. До сих пор занят в каком-то важном эксперименте.

– Тогда вот что! – Граф опять осторожно встал с кровати и неспешно двинулся к выходу. – Соберите пока для этих двоих подходящие одежды по размеру, в полном погодном комплекте, и четыре переметные сумы с наилучшими, высококалорийными продуктами. Добавьте к грузу полный вещевой мешок с «мылом» из моей персональной кладовки и одну стальную коробку. Пусть мастер Хитс выделит пару самых смирных и выносливых мулов. Доставьте сюда. В том числе и мулов.

– А как же паркет?! – воскликнул управляющий.

– Плевать! Можете обвязать им копыта обрывками одеял. Главное – быстро! Причем все одеяние, сбруя и багаж должны быть без единой металлической детали. А я за это время сам сейчас проверю наших гостей на вертушке…

В тот же момент оставшаяся возле кровати целительница сердито топнула ножкой и воскликнула:

– Ваша светлость, вы должны еще до завтра отлежаться в постели! Вам даже вставать нельзя, а вы опять куда-то собираетесь исчезнуть. Или вы мое мнение игнорируете полностью?!

Пришлось Дмитрию развернуться и молитвенно сложить руки на груди:

– Андорра, милая, наидобрейшая! Я знаю, что ты самая умная и самая лучшая, но поверь, сейчас для меня решается очень многое и любой миг промедления для меня может оказаться фатальным. Так что ждать еще столько времени я не могу. Ты уж извини… но мое здоровье в данной ситуации не играет никакой роли.

Девушка вся как-то сникла, смирившись с неизбежным, и только жалобно пролепетала:

– Тогда… возьмите меня с собой! Ну пожалуйста! Вам нужна будет врачебная помощь обязательно.

– Вот они и помогут… вначале. – Он кивнул на гостей, заодно приглашая их следовать за собой. – Ну а в другое место мне все равно придется отправиться в одиночку.

Потом решительно тронулся в прежнем направлении, и на этот раз даже по его осанке стало понятно, что больше рассуждать, уговаривать или спорить он не намерен. Все поспешно двинулись за ним, в том числе и растерянная целительница.

Управляющий выскочил из зала еще раньше, выполнять данное ему поручение. Да и детей теперь в коридоре почти не было видно. Группа приблизилась к противоположной от зала стене, и хозяин замка уверенно прислонил руку к гладкой, ничем не выделяющейся поверхности. Тотчас декоративные панели чуть углубились и разъехались в стороны, а глазам открылся комфортный лифт персон на двенадцать.

Внутрь вошли все, в том числе и тот юноша, который недавно стоял на посту. Но судя по тому, как он с интересом рассматривал внутреннее убранство опускающейся кабины, ему здесь доводилось бывать довольно редко. Скорее всего, подобными средствами внутреннего передвижения имели право пользоваться особо приближенные, облаченные доверием графа. Потенциально даже управляющий не имел возможности неожиданно появляться на разных уровнях этого великолепного строения. А может, просто не имел права показывать его гостям без особого разрешения владельца.

Спуск продлился недолго, но в итоге группа вышла где-то в глубоких подвалах: ни одного окна в вырубленных прямо в скалах проходах не наблюдалось. Да и зал с таинственной «вертушкой» оказался всего в нескольких десятках шагов. А вот в нем уже не только у отшельника отвисла челюсть, но и у умеющей сдерживать свои эмоции разведчицы. Удивляться было чему.