Текст книги "Тайные шефы"

Автор книги: Юрий Ермолаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

«Только этого нам недоставало!»

На третий день работы плотник собрал крыши для всех трёх грибов‑зонтиков. Сделал он это быстро, пока мы были в школе, и мы изменили о нём мнение.

– Он не ленивый, а только долго раскачивается перед работой, – сказал Гоша. – Я тоже иногда сяду за уроки и сижу‑сижу ничего не делаю, пока мама не закричит.

– Выходит, ты тоже лентяй! – сделал вывод снайпер Вадик.

– Уж больно ты трудолюбивый! – рассердился на него Гоша.

Мы засмеялись, и Павлик сказал:

– Есть такие люди. Сначала вроде бы жуткие бездельники, а как втянутся в работу, за уши не оттащишь. Плотник как раз такой.

Павлик очень точно определил его характер. Этот парень, когда всё сделал, сразу согласился сбить нам вольеру.

– Вы мне помогали, и я вам помогу, – сказал он и даже предложил изменить конструкцию вольеры: сделать её треугольной и на две доски выше. Это чтобы обитатели вольеры не разбежались.

После этого мы взялись за окраску грибов‑зонтиков. В ЖЭКе оказалась только одна жёлтая краска. Не делать же нам одних маслят! Мы попросили у родителей денег и купили банку красной краски, банку коричневой и маленькую баночку белил. Но белые крапинки на красной краске у нас не получились. Они расползлись, потому что мы поторопились нанести их, – красная краска ещё не просохла. Вместо мухомора у нас получился недозрелый подосиновик. Зато два других гриба выглядели настоящими подберезовиками: мы их покрасили одной коричневой краской. А жёлтую приберегли на вольеру‑террариум. Покрасили мы его, накидали туда битых кирпичей и позвали Степана Григорьевича посмотреть.

Степан Григорьевич похвалил нас и рассказал, что в Средней Азии видел террариумы, которые устанавливают на высоких подставках, чтобы прогревать пол специальными лампами. Животные там очень любят тепло. А если террариум большой, его прогревают особые печи.

– Вот это да! – ахнул Гоша. – Я и не знал, что такие террариумы бывают.

А я подумал, что если бы мы были знакомы со Степаном Григорьевичем раньше, ещё до нашей экскурсии в зоопарк, она прошла бы совсем по‑другому.

Арс, с которым вышел Степан Григорьевич, тоже осмотрел наш террариум. Он прыгнул в загончик, обошёл его и, остановившись у одного из углов, залаял.

Мы подошли к Арсу, наклонились и увидели внизу вольеры дыру. Она была небольшая, но морские свинки или хомячки могли легко пролезть в неё и сбежать.

Мы похвалили Арса за сообразительность и принялись закладывать щель камнями. После этого мы распрощались с октябрятами до завтра. Тут‑то я и спросил Степана Григорьевича:

– У вас вчера была вожатая нашей школы? Просила, наверное, вас выступить на каком‑нибудь сборе?

– Нет, – возразил Степан Григорьевич, – она ко мне заходит просто так, по‑родственному. Аня – моя племянница.

Это известие снова повергло нас в уныние. Ведь Степан Григорьевич, ничего не подозревая, мог в любой её приход рассказать о нас. Он же не знал, что мы шефствуем над октябрятами тайно и даже под чужими именами.

Новое беспокойство

– Нечего зря ломать голову, – сказал мне на следующее утро по дороге в школу Павлик. – Расскажем всё Степану Григорьевичу. Он наш друг и поймёт нас.

– Расскажем! – согласился я.

Но уже на большой перемене нам стало известно, что старшая вожатая заболела ангиной, и мы хоть и временно, но успокоились. Ведь во время болезни она не могла прийти к Степану Григорьевичу, чего же зря волноваться.

После уроков мы решили обновить нашу вольеру: пустить в неё порезвиться хомячков и морских свинок.

Павлик, Оля и Бориска пошли к хозяевам зверьков, а Светка, Антон и я остались охранять вольеру, чтобы в неё не забежали собаки, которых прогуливали две женщины из нашего дома. Светка посмотрела на одну собаку и спросила её хозяйку:

– Ваша собака из Индии?

– Почему ты так думаешь? – удивилась хозяйка пойнтера.

– У неё на лбу тёмное пятнышко, как у индийских женщин, – ответила Светка.

– Индийские женщины тут ни при чём! – засмеялась хозяйка пойнтера. – Предки нашего Лоцмана родились в Англии. Если бы ты видела его на охоте! Лоцман такие великолепные стойки делает – залюбуешься! Только истинный знаток способен их оценить.

– Моя собака тоже очень породистая, – сказала другая женщина, в лакированных сапожках, – её деда и бабку вывезли из Шотландии. Нам предлагали за Пальму триста рублей, но мы и слушать не хотели.

Тут прибежали Вадик и Гоша с Кубариком. Гоша так и прозвал своего щенка. Эта кличка очень ему подходила.

Проглотив кусок хлеба с сыром, Гоша объявил:

– У Людки из четвёртого подъезда вчера день рождения был. Ей тётка знаете чего подарила? Сиамского кота! Жуткий кот, я его только что видел: страшный, облезлый, как из драки вылез, и тощий, будто год не ел. Людка говорит, что сиамские коты всегда такие, сколько их ни корми. Она его на верёвочке гулять выводит, как собачонку.

– Кошку на верёвочке! – ахнула Светка. – Ну и ну!

– Сам в первый раз видел, – согласился Гоша. – Я её к нам сюда позвал.

– С котом? – уточнил Вадик.

– Ага!

– Это ты зря, – сказал я, – сейчас ребята хомячков принесут. Он может броситься на них. И с собаками подраться.

– Нет, он с собаками дружит, – возразил Гоша, – он с моим Кубариком уже играл.

– Твой Кубарик щенок и глупый! – отрезала Светка.

– Кубарик глупый?! – Гоша прямо захлебнулся от возмущения. – А кто помогал камни находить для столбов? Ты что, забыла? – И он взглядом призвал нас на помощь.

– Кубарик, конечно, сообразительный пёс, – защитил я Гошу, – но он может испортиться. Его надо дрессировать.

– Он у меня всё понимает, – заявил Гоша и крикнул: – Кубарик, к ноге!

Щенок посмотрел на Гошу, мотнул головой, точно сказал: «Вот ещё!» – и припустился по двору.

– Вот так понимает! – засмеялись Антон и Светка.

– Он всё понял, – не сдавался Гоша, – только не захотел выполнять. Вы разве всегда слушаетесь взрослых?

В его словах был здравый смысл, и Светка перестала смеяться.

Тут хлопнула дверь самого дальнего от нас подъезда, и во двор вышла шестиклассница Людка, ведя на верёвочке свой подарок. Сиамский кот был длинный, как такса, и коричневый. Такого цвета котов я ещё не видел. Только кончик морды и концы лап были у него чёрными. Будто Людка надела ему на морду тёмный шерстяной колпачок и носочки на лапы. Высоко задрав хвост, кот важно выступал впереди хозяйки. И Людка вышагивала точно на параде.

Сразу было видно, что она выхваляется своим котом.

– Где же твой хвалёный террариум? – ещё издали крикнула она Гоше. – Мы с Маисом пришли посмотреть на него.

– Ты что, слепая? – спросил я, кивнув на отгороженный загончик.

Людка не удостоила меня ответом.

– Почему твоего кота зовут Маисом? – спросил её Вадик.

– Какое чудное имя, – сказала Светка.

– Ничего чудного, – передёрнула плечами Людка, – кот из Сиама. Прочти Сиам наоборот, и выйдет Маис.

– По‑твоему, выходит, что все коты из Сиама – Маисы? – усмехнулся я.

Но Людка опять ничего мне не сказала. Наверное, не нашлась с ответом.

Собаки почуяли кота и побежали к нему. Хорошо, что хозяйки успели схватить их за ошейники и не пустить дальше.

– Вы напрасно их держите, – сказала владелицам собак Людка, – Маис совсем не боится собак.

Я и Бориска громко фыркнули.

– Он их просто презирает, – сказала нам Людка. – Хотите убедиться?

Она отвязала от ошейника верёвку и повернула кота к собакам. Кот смело пошёл прямо на них.

Чистокровный шотландский сеттер лязгнул зубами, пойнтер Лоцман сделал стойку, которая восхитила бы даже истинных знатоков, а Гошин Кубарик смешно засеменил к коту. Но, поравнявшись с ним, получил удар по мордочке лапой в «шерстяном носочке», взвыл и отскочил в сторону.

– Девочка, возьми своего кота! – тотчас сказала хозяйка пойнтера.

Но было уже поздно: её пёс получил точно такой же удар в нос, как и Кубарик. У пойнтера сразу пропала охота сражаться. Он принял позу, не достойную никакого восхищения, и попятился назад, увлекая за собой хозяйку.

– Видите! – торжествовала Людка. – Я же говорила. Все собаки его боятся. В Сиаме коты очень смелые. Они спокойно разгуливают по улицам, а собаки прячутся от них в подворотнях.

Маис стал важно расхаживать между скамеек под грибами‑зонтиками, точно по центральной сиамской улице, а собаки жались к своим хозяйкам.

– А за что твой скелет моего Кубарика цапнул? – гладя щенка, спросил Гоша.

Людка самодовольно улы6нулась. Я не выдержал и сказал:

– Здесь не Сиам, и пока твой кот не приучился к вежливости, тебе придётся гулять с ним отдельно.

– Да, девочка, забирай своего кота и уходи отсюда, – сказала женщина в лакированных сапожках.

– Ну и разбойник! – ужаснулась хозяйка пойнтера.

– Подумаешь! – фыркнула Людка, подманив к себе кота. – Очень мы нуждаемся в вашей компании.

Она зацепила коту за ошейник верёвочку и зашагала к воротам.

Кот, победоносно подняв хвост, семенил рядом с ней.

– Сюда бы Арса, – сказал я октябрятам, – он бы показал этому оккупанту.

– Ты думаешь? – спросил меня Гоша упавшим голосом.

Хитрая гостья

– Ребята, я вешу двадцать семь килограммов! – выбегая во двор, закричал Бориска.

– Откуда ты знаешь? – спросил Павлик.

– Папа купил весы, встаёшь на них и узнаёшь свой вес. А один килограмм сбрасывают на одежду, – объяснил Бориска и предложил: – Пошли ко мне, взвесимся.

Мы побежали к Бориске и взвесились все, кроме Гоши. Он отказался, потому что только что пообедал. А по‑моему, просто боялся, что все узнают, сколько он весит.

Вместо себя Гоша взвесил Кубарика. Стрелка весов остановилась на шести килограммах. Это почти вдвое больше того, сколько он должен был весить в своём возрасте.

– Закармливаешь ты его, – покачал головой Павлик, – по себе равняешь.

– Кубарик тоже только что наелся щей, – стал оправдываться Гоша, – в нём целое кило воды с капустой.

– Он скоро у тебя не Кубарик будет, а настоящий Куб! – засмеялся Вадик.

– Ожирением заболеет, – добавил Бориска.

Октябрята уселись под грибами‑зонтиками и стали вспоминать, кто чем болел.

– Я свинкой болел, – сообщил Антон, – у меня лицо было как у трёх толстяков в мультике, а может, как у Гошки.

Гоша рассердился и щёлкнул Антона по лбу. Тот заревел, и Светка бросилась защищать брата. Мы еле оттащили её от Гоши. Чтобы окончательно примирить ребят, мы пообещали поехать с ними в выходной день за город.

– Посмотрим, как готовятся и зиме лесные обитатели, – сказал Павлик.

– Поможем белкам грибы на зиму заготовлять, – предложил Вадик, – найдём гриб и наколем его на веточку. Белка сразу заметит.

Октябрята обрадовались, и мы с Павликом тоже. Но мы‑то с ним – по другой причине: ведь старшая вожатая, у которой была ангина, начала поправляться. В выходной день она может навестить своего дядю и увидеть нас с октябрятами во дворе. А если мы уедем, то ни за что с ней не встретимся.

– Обязательно поедем за город! – решительно повторил Павлик.

Тут вышла во двор его мама и позвала Павлика с собой в магазин «Детский мир». Она хотела купить ему новое осеннее пальто. Я остался с октябрятами один. Мы начали прибирать вольеру. Может, выйдет кто из жильцов и пустит в неё свою собаку. Но жильцы не выходили, а во дворе появилась никому не знакомая старушка с лисицей на поводке. Лису украшал пышный розовый бант у ошейника, и от этого её длинная мордочка казалась ещё хитрее. А старушка напоминала бабушку из сказки про Красную Шапочку. На ней был старомодный чепчик, а в свободной от поводка руке вытертая с боков сумка, очень похожая на смятый чемоданчик. Старушка присела на соседнюю скамейку, и лиса тотчас прыгнула на неё и села рядом. Лиса и старушка чем‑то сильно походили друг на друга. Об этом, наверное, подумала и Светка. Она посмотрела на меня и тихонько захихикала. Я взглядом одёрнул её и спросил старушку:

– Вы кого‑нибудь ждёте?

Старушка кивнула головой, и её шляпка‑чепчик смешно запрыгала.

– Я привезла Адель показать кинорежиссёру. А её нет ещё дома. Но мы подождём, не так ли? – спросила старушка лису. – Не тащиться же нам снова через весь город! Мы уже не молоденькие.

Мы вспомнили про петуха Филю и засыпали старушку вопросами:

– Ваша лиса из цирка?

– Она будет сниматься в фильме?

– Она умеет кувыркаться?

Старушка не успела раскрыть рта, как из подъезда выскочил Гошин Кубарик и бросился к лисе. Та спрыгнула со скамейки, и они стали обнюхивать друг друга, а потом обниматься передними лапами и вилять от удовольствия хвостами. Лиса – большим пушистым, а Кубарик – коротеньким и смешным. Лисе здорово мешал поводок, и Оля попросила:

– Выпустите лису в загончик. Пусть она там попрыгает.

– Какие игры в таком возрасте, – покачала головой старушка, – Адель скоро капли будет принимать.

– Ей много лет? – спросил Вадик.

– Много, – улыбнулась старушка. – Она уже пенсионерка.

Мы засмеялись, а Оля снова попросила старушку:

– Пустите её в наш загончик, пусть погуляет.

– Ну, если на минутку, – заколебалась старушка, – косточки размять. – Она подошла к нашей вольере, пустила туда лису и отстегнула поводок.

Гоша перебросил туда же рвущегося Кубарика. Он побежал вдоль загончика, но лиса вдруг остановилась и смешно перекувырнулась.

– Ой, – всплеснула руками Светка, – настоящая циркачка!

Адель точно услышала её слова, поднялась на задние лапы, закивала мордочкой и смешно раскланялась.

– Это вы ее научили? – спросил Вадик.

– Не я, а мой муж. Он работал в цирке вместе с Аделью.

– А теперь он не работает? – спросил я.

– Он уже на пенсии, – пояснили старушка и, вернувшись и скамейке предалась воспоминаниям.

Она рассказала нам, как её муж выступал с Аделькой на манеже цирка в первый раз. Лиса забыла всю дрессировку. Только и делала, что мешала ему. Муж старушки растерялся, а публике озорница лиса понравилась. Когда она убежала с игрушечной курицей в зубах, ей долго хлопали. После этого дрессировщик перестал добиваться, чтобы лиса правильно исполняла его приказания, а наоборот, стал поощрять её озорство. Лиса всё время мешала ему на манеже. И они имели успех.

– Видите, она и сейчас не забыла, как раскланиваться, – сказала старушка и обернулась, чтобы посмотреть на лису. Но в загончике её не было. Старушка поглядела вокруг и побледнела.

– Вы не беспокойтесь, ваша Адель куда‑нибудь спряталась, – поспешил я успокоить старушку, – мы её найдём.

Как раз тут во дворе появился Павлик в новом пальто. Узнав, что случилось, он сказал:

– Только без паники. Давайте составим план поиска.

– Какой план? – накинулся я на него. – Пока мы его составляем, лиса убежит за тридевять земель!

Но Павлик уже составил план в уме.

– У нас две задачи, – сказал он, – успокоить хозяйку и найти беглянку.

– Найдём лису, так хозяйка сама успокоится, – заторопил нас Вадик.

Да, успокоить старушку сейчас было невозможно. Она ходила по площадке между грибов‑зонтиков точно помешанная. Подняла в загончике бант лисы, поднесла его к лицу и заплакала. Мы бросились к ней.

– Если Адель не найдётся, я умру, – сказала старушка трагическим голосом.

Мы даже испугались. Кто её знает, вдруг так и сделает.

– Вот кто нас спасёт, – сказал Гони и достал из загончика Кубарика. – Дайте ему понюхать лисий бант.

Но Гоша не успел даже поднести ленточку к морде Кубарика, не то чтобы сказать «Пиль!», как щенок выхватил её из рук Гоши и со страшной скоростью бросился со двора.

Гоша помчался за Кубариком, и они оба скрылись за домом.

– Я не переживу этого, – сказала старушка и закрыла глаза.

– Неужели умирает? – ахнула Светка и сказала старушке: – Не волнуйтесь раньше времени. Не найдётся лиса, тогда и расстраивайтесь…

– Как это не найдётся! – строго перебил её Павлик. – Найдётся ваша Аделька, вот увидите.

Старушка безнадёжно покачала головой.

Мы пошли на поиски в разные концы двора. Но тут раздался лай Кубарика. Вслед за лаем с другого конца дома выскочил сам Кубарик. За Кубариком неслась лиса Адель, стараясь отнять свой бант. А за ними, переваливаясь с боку на бок, выкатился взмыленный Гоша.

– Что я вам говорил, – кричал он на бегу, захлёбываясь от восторга, – сразу взял верный след!

Старушка всё ещё сидела с закрытыми глазами.

– Нашлась ваша лиса! Вот она! Смотрите! – завопили мы ей в уши.

Старушка открыла глаза, увидела Адель, и по её щекам снова потекли слёзы.

– Разбойница моя дорогая, что я только из‑за тебя пережила! – обнимая лису, всхлипывала она.

– Способный у тебя пёс растёт, – сказал Павлик Гоше. Он любил кого‑нибудь похвалить при случае.

– Вы его ещё мало знаете, – надулся от гордости Гоша. – Кубарик сам догадался, как лучше лису заманить. Разыскал её и давай лентой дразнить. Она и бросилась отнимать.

– Попалась на удочку! – засмеялся Вадик.

– Пойдём, Кубарик, я угощу тебя «Докторской» колбасой, – позвал Гоша.

– А я дам ему немного рыбного паштета, – принялась рыться в своей сумке старушка. – Это – любимое лакомство Адели. Рыбный паштет освежает мозг и снимает усталость.

– Моей собаке паштет не нужен. Она и так здорово мыслит, – заявил гордый Гоша и увёл Кубарика лакомиться «Докторской» колбасой.

Павлик тоже ушёл домой. Он был не в духе: ведь лису поймали не по его плану.

А мы ещё долго не расходились. Всё обсуждали исчезновение Адели. В самом деле, что было бы, если бы она не нашлась? Но через день случилось такое событие, которое взволновало нас куда больше, чем появление в нашем доме дрессированной лисы.

Ультиматум «Синего креста»

В выходной день, перед тем как мы должны были уехать с октябрятами за город, ко мне прибежала заплаканная Светка.

– Антона укусила собака, – сообщила она.

– Какая собака? – спросил я. – Чья?

– Бабки‑огородницы. Теперь Антону сорок уколов делать. – Светка не выдержала и заревела снова. – Из поликлиники его на прививочный пункт направили. Надо вести.

– Надо! – подтвердил пришедший ко мне Павлик. – Может, Буян бешеный.

– Какой там бешеный! – возмутилась Светка. – Совсем здоровый на вид.

– Это неважно, – сказал Павлик, – первое время бешенство может проходить в скрытой форме.

– В поликлинике тоже так сказали… – всхлипнула Светка. – Теперь мама не разрешит мне в «Синем кресте» участвовать.

– Почему? Ведь это не наша собака укусила Антона, – сказал я, – а посторонняя.

– Будет она разбираться, – возразила Светка, – собака – и всё!

– Идёмте к этой бабке и потребуем, чтобы она немедленно показала собаку ветеринару, – сказал Павлик и спросил Светку: – Направление на освидетельствование собаки вам дали?

– Дали. Мама уже показывала его старушке, но она не хочет вести Буяна.

– Не переживай, – сказал я Светке, – мы предъявим ей ультиматум от имени «Синего креста».

– Вот хорошо бы, а то Антону сорок уколов в живот делать, – обрадовалась Светка и предупредила: – Вы к ней с улицы идите, тогда собака будет за забором. А через огород не ходите. Буян без привязи ходит, может и вас покусать.

– Успокойся, всё будет в порядке, – заверил её Павлик и попросил Светку сбегать к ребятам и предупредить, что поездка за город может не состояться.

К этой бабке мы уже ходили, когда организовали «Синий крест», чтобы взять на учёт её Буяна. Бабка жила в маленьком одноэтажном домике, который уже давно собирались сломать, но почему‑то но трогали. Под окнами у неё был огород. Чтобы озорники не повыдёргивали с грядок лук и морковь, бабка завела себе злую собаку. Когда мы сказали ей в тот раз, зачем пришли, бабка даже слушать не хотела.

«Ни в каком шефствии мой Буян не нуждается! И на ваш учёт не встанет. Уходите отсюда и не топчите грядки, – заявила она и проворчала нам вслед: – Ишь какие смекалистые: приручат пса, а потом весь огород растащат!»

Так что разговаривать с бабкой было нелегко. Павлик даже вынул из своего портфеля (он и в поход с собой портфель взял, а не рюкзак) две сосиски, чтобы угостить пса и задобрить бабку. Одну сосиску Павлик дал мне, другую спрятал себе в карман.

– Может, пригодятся, – многозначительно произнёс он.

Бабка будто ждала, что к ней кто‑то явится. Не успели мы подняться на крыльцо, как она выросла перед нами: худая, высокая, с сердитым морщинистым лицом.

«Злая старуха», – подумал я.

– Мы к вам из школы, – официальным тоном сказал Павлик.

– И что‑о? – хрипло спросила старуха.

– Ваша собака укусила брата нашей ученицы, – сказал я.

– А вам‑то что? – прошамкала бабка. У неё совсем не было губ. Должно быть, они провалились в беззубый рот.

– Как что? – возмутился Павлик. – Нужно немедленно проверить собаку у ветеринара.

– Ишь чего захотел, – усмехнулась старуха, – собака моя безо всякого ветенара здоровая! А покусала она мальчонку за дело: не дразни её. Сам виноватый. Буян! – позвала вдруг бабка собаку совсем другим, сладким голосом. – Иди сюда, паршивец, покажись!

В конце тёмного коридора кто‑то заворочался. Я против своей воли сделал шаг назад. Мои пальцы быстро нащупали в кармане брюк сосиску. Буян подошёл к хозяйке и раза два лениво махнул хвостом.

– Вы бы его привязали, – сказал Павлик.

– Ишь ты какой ловкий! – затрясла головой старуха. – Сам‑то небось на привязи часа не просидишь.

– Тогда хоть на ремне каком водите, – добавил я.

– Это я‑то собаку водить буду?! – искренне удивилась старуха. – Чисто мне других делов нету. Она должна мой огород караулить, а не на верёвке гулять.

– Из‑за вас укушенному мальчику будут делать уколы, – сказал я, всё ещё сжимая в кармане сосиску.

– Сам виноватый, – повторила бабка, – наука ему будет, чтоб чужих собак не дразнил. – И она растаяла вместе с Буяном в длинном тёмном коридоре.

– Отсталый элемент! Нечего с ней разговаривать, – решил Павлик.

– Давай лучше подумаем, как нам доставить Буяна в ветлечебницу, – зашептал я Павлику на ухо.

– А чего думать? – возмутился он и нарочно громко сказал: – Пойдём сейчас в лечебницу и объясним, в чём дело. Они сами за собакой приедут. И хозяйку оштрафуют.

– Когда же мы в лечебницу пойдём, нам ведь в поход надо, – ещё громче Павлика нарочно сказал я, потому что побоялся, что после его слов бабка привяжет Буяна и тогда мы ничего не сможем сделать. Павлик хотел возразить мне, но я опередил его и зашептал: – Сам знаю, что теперь не до похода… Обмозгуем сейчас с ребятами, как нам заманить Буяна в лечебницу, и начнём действовать.

– Что ты выдумываешь?! – накинулся на меня Павлик.

– Так ведь заманить самим лучше, чем жаловаться, – не сдавался я и, спрыгнув с крыльца, пошёл к школе.

– Ты куда? – крикнул мне Павлик.

Я обернулся и тихо, но твёрдо сказал:

– Заметаю следы. Вдруг старуха наблюдает за нами из окна. Пусть убедится, что мы не пошли в лечебницу и не принимаем никаких мер. А то, чего доброго, спрячет ещё Буяна.

Павлик согласился и зашагал за мной.