Текст книги "Подрывник"

Автор книги: Юрий Корчевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Водители стояли к нему спиной и курили, прислушиваясь к идущему поодаль бою.

Саша прицелился и дал по водителям длинную очередь, а когда они попадали, перенёс огонь на машины. Стрелял по радиаторам, моторам, бензобакам.

Одна из машин вспыхнула.

Саша не стал дожидаться, когда водители опомнятся и начнут отстреливаться. Он помнил: за лесом много немцев, и вполне вероятно, услышав пулемётную стрельбу, они побегут к грузовикам. Следовательно, надо сматываться. День и так прошёл не зря.

Саша подхватил пулемёт, забросил его на плечо и быстрым шагом направился к хутору. По дороге петлял, метров сто прошёл по встреченному им ручью. Теперь даже с собаками они вряд ли смогут взять след. К тому же немцы будут думать, что огонь у них в тылу открыл кто-то из партизан, совершив обходной манёвр. Но своим он сегодня помог. Немцам сложно будет наступать, ожидая удара в спину.

Вернувшись на хутор, Саша не пошёл в избу, а сразу направился в сарай. Он разобрал, тщательно вычистил и смазал пулемёт. Машинка хорошая, удобная – надо беречь. После интенсивной стрельбы ухода требует. Немецкое оружие сложнее нашего, грязи не любит и безотказно работает только при регулярном уходе.

– Ты чего такой довольный? – спросила Олеся, когда он зашёл в избу.

– День удачный.

– Он был бы удачным, если бы ты принёс мешок муки или узелок соли, спичек на худой конец. Дома скоро есть нечего будет, – огорошила его Олеся.

Саша и в самом деле не задумывался над кормёжкой, а стоило бы. Девушка ставила на стол картошку, сало, соленые огурцы, квашеную капусту и суп. Он ел и не задавался вопросом – откуда? Понятно, что картошка урожая прошлого года, соленья тоже заготовлены прошедшим летом. У него же все мысли были только о войне. Однако он не в армии, не на готовом вещевом и продовольственном снабжении.

Саша мысленно укорил себя. Ведь сейчас он мужчина в доме и добычу пропитания должен взять на себя. Иначе получается – примак, пришёл на всё готовое. Ест чужое, спит с хозяйкой и в ус не дует. Нехорошо получается.

От расстройства он даже крякнул.

– Ты чего не ешь, бульба стынет, – вернула его к действительности Олеся.

– Прости, задумался. А чего нам в дом надо?

– Да считай, всё. Соль на исходе, тяну понемногу. Пока соленья выручают. А кончатся? Огород копать пора, бульбу сажать. Раньше отец лошадь с плугом брал, а теперь вручную придётся. Муки две пригоршни осталось.

Саша сидел огорошенный, щёки его пылали. Действительно, примак. Жрал и не спрашивал – а есть ли запасы? И сейчас Олеся его не укоряла, а просто ставила перед фактом. Но он-то хорош! Когда командиром партизанского отряда был, позаботился о бане, чтобы бойцы не обовшивели, о соли. А о жене своей гражданской и о себе не подумал.

– Когда огород копать будем?

– Хоть завтра.

– А картошка на посадку есть?

– У меня отец предусмотрительный, оставил запас.

Три дня с утра до вечера Саша копал огород. Благо земля мягкая как пух – супесчаник. На такой земле бульба хорошо рожает.

Потом день ушёл на посадку – это они уже вдвоём делали. Разметили бечёвкой рядки, Саша лопатой поднимал землю, а Олеся бросала в лунку картошку.

Умаялся за эти дни Саша сильно. Вечером падал в постель как подкошенный. Утром ныли почти все мышцы, особенно рук и ног. Однако же картошку посадили. Будет урожай, следующую зиму с голоду не помрём.

Вечером в постели Олеся поцеловала Сашу.

– Молодец, хозяин. Я уж думала – одной картошку сажать придётся. Тяжело!

– Одной тяжело, – согласился Саша. – Ты знаешь, завертелся я как-то, о пропитании и запасах не подумал. Могла бы сама напомнить.

– Отец всё сам делал, без напоминаний.

– Я городской житель, и о картошке забыл.

Саше стало стыдно. Не она, женщина, должна подсказывать ему, а он сам, без подсказок и напоминаний о простых, в общем-то, вещах, должен был думать.

Отец Олеси был человеком рачительным, домовитым – это было видно по порядку в хозяйстве, по запасам. Такого же поведения Олеся ждала и от него. А он? Только дровами сам обеспечил, а бульбу после напоминания посадил. Ай-яй-яй, нехорошо. Но он постарается исправиться, и впредь не только о боевых действиях думать, но и о пропитании тоже. Собственно, одно не исключает другого.

Но где он может раздобыть муку, соль? Только у немцев на складах или автоколоннах. Потому, хочешь не хочешь, придётся напасть на склад. Втихую украсть не получится, немцы продовольственные склады берегли не меньше, чем артиллерийские или другие. Конечно, продукты ещё в столовых бывают. Забрался же он в такую ещё по осени, когда к Олесе шёл после разгрома партизанского отряда.

После некоторых раздумий он решил, что это лучший вариант, наиболее лёгкий и наименее опасный. Только столовые эти при гарнизонах немецких, в сёлах и городах. А где гарнизон, там патрули и часовые. У него же транспорта нет – даже велосипеда вшивенького. Обворует он склад при столовой, а много ли на плечах унесёшь? Мешок муки или чего другого. Вот и получается, что из-за мешка муки или соли надо жизнью рисковать. «Нет, так не пойдёт! Надо обзаводиться транспортом», – решил Саша.

Только легко сказать. Мотоцикл в магазине не купишь – только у немцев силой можно забрать. Они ведь пешими не ходят – если только в городах. Все передвижения солдат – на грузовиках, офицеров – на легковых машинах. Мелкие же подразделения, вроде разведчиков или связистов, использовали мотоциклы. Один раз, правда, видел Саша своими глазами пехотную роту немцев на велосипедах. Довольно необычно, учитывая, что наши солдаты передвигались больше пешком. На дальние расстояния – поездом, в теплушках. А уж дальше – на своих двоих. Большая часть артиллерии – на конной тяге, только орудия большой мощности тянули гусеничные трактора, вроде «Сталинца». Вот и получалось, что немецкая армия мобильнее. Положение исправилось только в 1943–1944 годах, когда американцы поставили в Советский Союз достаточное количество «студебеккеров», «доджей» и «виллисов».

После некоторых раздумий Саша решился ограбить или обворовать – уж как получится – столовую. Охрана там пустяковая: один часовой, да и то не всегда, иногда он один на два близлежащих объекта. К тому же столовые у немцев часто располагались на территории подразделения и охраны не имели вовсе. Однако и подобраться к ним было сложно.

Относительно недалеко, километрах в пятнадцати, располагалась одна небольшая воинская часть, скорее – подразделение. Судя по машинам – связисты. Видел их Саша, когда на лыжах зимой район обследовал. Грузовики имели крытые кузова, на которых были видны антенны. Хоть взвод там, хоть рота, а всё равно кормить их должны – хотя бы полевая кухня на колёсах. Вот туда Саша и направился. Из оружия взял с собой только пистолет за поясом и нож, поскольку воевать всерьёз он не собирался. С пулемётом больно-то не походишь, тяжёлая машинка, хоть и называется ручным.

Шёл он быстро – дорога известная была.

Расположился на опушке леса, взобравшись на дерево. С высоты всё село было как на ладони. И машины крытые на месте стоят, телескопические антенны подняты. Стало быть, работает узел связи.

У Саши сразу мысль мелькнула – разгромить! Узел связи – всегда лакомый кусок для любого диверсанта. Оставить врага без связи – значит, оставить его на время слепым и глухим, нарушить взаимодействие между воинскими частями. Только у него сейчас задача другая, да и гранат или взрывчатки вовсе нет. Тут даже пулемётом задачу не решить.

Полевая кухня у немцев была, обнаружил её Саша. Недалеко от окраины, буквально рядом с четвёртым от околицы домом. Под навесом стояли две полевые кухни. Он их и засёк-то по дымам. И всё своё внимание переключил на неё.

Часть двора, где располагались полевые кухни, загораживали дворовые постройки, но тем не менее Саша разглядел двух поваров. Сами кухни топил дровами явно местный житель, мобилизованный немцами в помощь.

К часу дня к кухне потянулись солдаты. Вероятно, во дворе стояли столы, потому что солдаты задержались возле кухонь на полчаса. Когда они ушли, пришла другая партия. «Ага, сменами обедать ходят, чтобы штабы без связи не остались», – догадался Саша.

К кухне подъехал грузовик. Из крытого брезентом кузова сгрузили несколько мешков – на кухню явно привезли припасы. Грузовик развернулся и выехал из села.

«Хм, занятно. Вполне возможно, что грузовичок развозит продовольствие со склада вот по таким полевым кухням. Зачем нападать на склад или кухню в селе, если можно проследить, откуда и куда едет грузовик, и прихватить его по дороге?» – подумал Саша. Если удастся осуществить задуманное, одновременно появится и транспорт и провизия. Только рядом с селом стрельбу учинять нельзя, немцы сразу всполошатся, могут на своих машинах прийти на помощь. Чёрт, он же не заметил, откуда появился у кухни грузовик, по какой дороге он приехал в село. Видно, придётся посетить село ещё не один раз.

Он спустился с дерева, размял затёкшие ноги, поприседав и помассировав мышцы.

Дома, на хуторе, уже поев, он начал обдумывать – как остановить грузовик на дороге. Можно переодеться немцем и поднять руку – но где взять форму? А может, перегородить дорогу деревом, спилив его? Водитель и сопровождающий насторожатся. Немцы вообще в одиночку в кабине не ездили, если только не следовали автоколонной. Правда, был ещё вариант – проколоть колесо. Спустившаяся покрышка водителя не насторожит, дело вполне обычное. Только чем и как его проколоть? Хотя бы пару толстых гвоздей надо.

Саша вышел во двор и начал осматривать постройки – нельзя ли где гвоздь вытащить без ущерба для строения.

Олеся вышла развешивать бельё.

– Потерял чего?

– Да нет, гвоздь ищу – большой.

– У отца в сарае инструмент плотницкий в ящике, там посмотри.

Вот дурень-то, мог бы и сам раньше спросить. Гвозди – те, что надо, сотка – в ящике нашлись, равно как и инструменты: молоток, гвоздодёр, пассатижи, рубанок, ручная пила и много чего ещё.

Саша нашёл и отпилил кусок доски, вбил в неё два гвоздя. Доска толстая, шестидесятка, и гвозди выступали из неё ровно настолько, насколько было надо.

На следующий день Саша пришёл к селу немного пораньше и наблюдал не за полевой кухней, а за дорогами, ведущими к селу.

Около полудня появился уже знакомый ему грузовик. Из него выгрузили несколько ящиков, и он уехал. Причём и заезжал и выезжал грузовик из села по одной и той же дороге.

Кружным путём по лесу Саша обошёл село и вышел на дорогу. На ней чётко отпечатывались рубчатые следы покрышек. Он пошёл за ними по обочине.

Следы были видны с небольшими перерывами на сухих участках земли километров пять до развилки, выходя на гравийную дорогу. Пожалуй, засаду надо делать где-то посередине, чтобы выстрелы были не слышны ни в селе, ни на дороге.

На следующий день он ожидал грузовик на дороге. Ножом в утрамбованной колёсами земле сделал ямку по форме доски и уложил деревяшку прямо по колее гвоздями вверх. Всё аккуратно замаскировал землёй и пылью. Отойдя на пару шагов, он полюбовался следами своих рук. Доску видно не было, а гвозди водитель просто не увидит на ходу, тем более что они слегка поржавели и не давали блеска.

Саша отошёл в сторону села на полсотни метров. По его расчетам, грузовик должен остановиться почти напротив него.

Послышался гул мотора. Шёл именно тот грузовик, которого он ждал.

Передним правым крылом машина наехала-таки на гвоздь. Раздался лёгкий хлопок, грузовик прокатился ещё немного и встал. Саше было слышно, как сипит, выходя из камеры, воздух.

Из кабины выбрался водитель и сопровождающий. Охранник ли это был или какой-нибудь фельдфебель с продуктового склада, Сашу не интересовало.

Водитель держал в руках карабин, а пассажир расстегнул кобуру пистолета. Оба озирались по сторонам, но, никого не обнаружив, уставились на колесо.

Водитель выругался. Прокол колеса – дело неприятное, но вполне житейское, любой из водителей сталкивался с этим не один раз.

Водитель отдал карабин сопровождающему. Тот перекинул его через плечо, достал сигарету и закурил.

Шофёр достал из кабины рабочие рукавицы, потом вытащил и установил домкрат и стал откручивать колёсные гайки. Курящий рядом пассажир только глазел и отпускал шутки, сам же над ними смеясь.

Водитель, чертыхаясь, заменил колесо и затянул гайки. Пожалуй, пора приступать к их ликвидации, и начинать надо с пассажира, у него оружие – пистолет и карабин водителя.

Саша осторожно подобрался поближе. Водитель в это время заталкивал пробитое колесо под кузов, на место запаски. И водитель, и пассажир в этот момент повернулись к Саше спиной.

Он встал во весь рост, поднял руку и прицелился. Бах, бах! Два выстрела подряд почти слились в один. Немцы повалились на дорогу.

Саша подбежал и осмотрел их. Оба наповал, мертвее не бывает.

Он обежал грузовик, встал ногой на фаркоп и, ухватившись рукой за задний борт, заглянул в кузов. Половина его была заставлена ящиками, мешками и канистрами. Не зря рисковал.

Саша спрыгнул на землю и подошёл к убитым. Сняв с них оружие, он сложил его в кабину и уже собрался сесть за руль, как внезапно его остановила мысль: а как он будет выбираться на большак? На нём нет немецкой формы, и первый же встречный водитель поднимет тревогу. Надо переодеваться в форму убитого.

Саша раздел до нижнего белья водителя, поскольку по комплекции тот ему подходил больше всего. Надел на себя его форму, не забыв пилотку и сапоги. С виду – настоящий немец, ни дать ни взять. Да и форма может в дальнейшем пригодиться.

Оба трупа Саша оттащил подальше в лес. Пусть немцы гадают, куда исчез грузовик вместе с солдатами.

Он сел за руль, развернул грузовик и сразу затормозил. Выскочив из кабины, Саша побежал по дороге. Надо было убрать доску, иначе сам напорется на этот же гвоздь.

Он нашёл доску, вытащил её из земли и закинул подальше от дороги. Всё, можно ехать.

Забравшись в кабину, Саша включил зажигание, и грузовик тронулся с места. Вначале он осторожничал, ехал не торопясь. Машина была ему незнакома, к рычагам и педалям привыкать надо. Но потом освоился, добавил газу. На перекрестке повернул направо, и через три километра свернул на грунтовку.

Он не доехал до хутора с километр – мешал ручей. Мост через него был, но значительно дальше, у соседней деревни. «Светиться» ему там не хотелось, и он уже придумал, как скрыть все следы. Он загнал грузовик в кусты у самого берега, разделся до трусов и перетащил всё содержимое кузова на другой берег ручья. Потом обтёрся найденной в кабине тряпкой и оделся. Взвалил на плечо мешок – тяжеловато, однако – и понёс его на хутор. Едва занёс мешок в избу и скинул на пол, как сразу направился за другой поклажей. Вроде километр – недалеко. Но если прошагать его с грузом, и ходок много, то устаёшь.

Олеся, видя, как растёт груда ящиков и мешков, только охнула.

– Ты что, склад немецкий обокрал?

– Почти. Угнал машину с продуктами. Если что тебе по силам, в подвал спусти.

Когда Саша принёс последний мешок, пот катился с него градом, а рубашка на спине и подмышками была мокрой.

– Олеся, у тебя канистры есть?

– В сарае есть пустые, для керосина.

– Сгодится.

Саша забрал два круглых, оцинкованных, ещё довоенного производства бидона и вернулся к грузовику. Кузов уже был пуст. В бидоны он слил бензин из бензобака, резонно рассудив, что в хозяйстве пригодится – жизнь под немцами ещё длинная.

Спрятав бензин в кусты, Саша сел за руль. Теперь он поехал в другую от хутора сторону.

Километрах в трёх-четырёх пути были озёра. Одно из них было довольно глубоким – больше четырёх метров точно. Нырял он, прячась от преследовавших его немцев.

Начинало смеркаться. Слева показалось озеро – самое небольшое и мелкое. За ним, через перешеек – уже глубокое.

Саша включил вторую передачу. Двигатель тяговитый, будет тянуть машину даже на холостых оборотах.

Направив руль точнёхонько в озеро, Саша открыл дверцу и спрыгнул, грузовик же продолжал двигаться прямо. Подняв тучу брызг, он въехал в озеро. Нос грузовика опускался всё ниже, но мотор продолжал работать, задние колёса крутились и толкали грузовик в пучину.

Но вот мотор заглох. Тишина прерывалась только журчанием воды.

Сначала под водой скрылся капот, потом кабина. Брезентовый верх ещё виднелся какое-то время.

Саша помнил, что дно у озера илистое, мелкое.

Колёса постепенно погружались, грузовик проседал, и вскоре даже брезента уже не было видно. Всё! Теперь грузовик можно найти только случайно. Тот же ил на берегу уже расплылся и затянул следы шин.

Саша вернулся назад. Он снова разделся, чтобы не мочить одежду, перетащил на другой берег бидоны с бензином, оделся, обулся и отправился на хутор. Здесь он поставил канистры в сарай.

Бензином можно подпалить чего-нибудь или заправить керосиновую лампу. Только не чистым бензином – взорвётся. А вот если соли в него добавить, будет гореть не хуже керосина.

Саша открыл дверь в избу и удивился. Олеся что-то засунула себе за обе щёки, и вид у неё был донельзя довольный, от удовольствия даже глаза закрыла.

Услышав стук двери, Олеся испуганно вздрогнула.

– Чего пугаешь?

– Да я как всегда. А ты что такая довольная?

– Я сахара или конфет восемь… нет, девять месяцев уже не пробовала – и не мечтала. А тут целый мешок, представляешь?

– А кроме сахара путное что-нибудь есть?

– Всё!

– Как всё?

– Два мешка муки, мешок сахара, мешок макарон, мешок крупы, три ящика каких-то консервов. Только каких – не знаю, по-немецки написано. А главное – мешок с хлебом, буханки в бумагу завёрнуты.

– Здорово получилось.

– А ещё масло подсолнечное в бутылках – четыре штуки. Я уж и запах его забыла.

– Да, прямо как в гастрономе!

– Даже лучше!

Олеся поднялась, обняла и поцеловала Сашу.

– Добытчик ты мой!

И только теперь заметила у него подмышкой свёрнутую немецкую форму.

– Ой, а это зачем?

– В другой гастроном сходить, – пошутил Саша, – туда только в форме пускают.

– У нас уже всё есть. Если аккуратно расходовать, надолго хватит.

– Патронов только в грузовике не хватало. Ох и дурень! – он хлопнул себя по лбу. – Оружие немцев я в кабине забыл!

– Не беда, ещё сыщешь.

– Да ведь грузовик… – Саша замолк. Но Олеся не обратила на его слова никакого внимания. Она открыла фанерный ящик и стала разглядывать консервную банку с яркой этикеткой.

– Как думаешь, что здесь?

– Откроем, попробуем.

– Ой, ты же проголодался, сейчас на стол накрою, – Олеся засуетилась.

Саша вымыл руки, открыл ножом банку. Там оказалась рыба в масле. Под жареную картошку – в самый раз.

Рыбу съели быстро, Саша хлебом вымакал и съел масло.

– Неплохо. Консервы прибережём – могут быть и худшие времена.

– В первую очередь хлеб съесть надо.

– Так там двадцать буханок.

– Уже девятнадцать – одну съели.

Возиться с продуктами сегодня не стали – Саша здорово устал. И поскольку уже было темно, легли спать.

Утром, после завтрака, Саша убрал все припасы в погреб, с глаз долой. Не приведи господи, забредет чужой – быть беде. Немцы наверняка ищут пропавший грузовик. Будут грешить на партизан и окажутся недалеко от истины. Но самого грузовика они не найдут. Партизаны автомашины обстреливали, забирали груз, а машины сжигали. Здесь же даже обгоревшего остова не найдут. Где произошло нападение – непонятно, следов тоже нет. Так лучше, спокойнее для него. Вот только…

– Олеся, ты банки консервные или обёртки какие не выбрасывай. Я, как с хутора уходить куда-нибудь буду, заберу с собой, выброшу подальше.

– Перестраховываешься?

– Тогда ответь: что будет, если чужие – немцы или полицаи – найдут рядом с хутором или даже у тебя в мусорном ведре пустые банки?

Олеся прикусила губу.

– Вот то-то! Всё собирай.

Рейд по добыче провизии оказался удачным, но не было одного – соли. Вместо неё Олеся клала в суп кусочки соленого резаного огурца, но соли всё равно не хватало.

Несколько дней Саша решил отсидеться дома. Немцы вполне могут искать грузовик и солдат, и ему не хватало только нарваться на такую группу. А тут дожди пошли – мелкие, моросящие, как осенью. Поневоле нос из избы не высунешь, без хорошего плаща промокнешь. А у Саши плаща вообще никакого не было, да и желания выходить во двор – тоже.

Олеся сварила макароны. Они поели, вспомнили забытый вкус. Простая еда, но после ежедневной картошки хоть какое-то разнообразие. И даже чая с сахаром выпили, только вместо чая – сушёная морковь. Вкус был необычный, но Саша уже привык. Чай, похоже, сейчас только у немцев есть.

Маясь от вынужденного безделья, Саша обдумывал, что можно предпринять, дабы нанести немцам значительный урон. Взорвать бы мост, поезд, склад – но нет взрывчатки. Вернее, взрывчатку можно достать в виде снаряда или мины, однако в стальной оболочке вес будет изрядный. Но даже не это главное – взрывателей нет, подрывной машинки нет. А как без них устроить взрыв? Разве что бензином, слитым из грузовика, поджечь какой-нибудь склад? И так зиму на хуторе просидел, не нанеся немцам хоть какого-нибудь вреда. А он человек активный, деятельный.

Впрочем, зачем ему склад, ведь он сам видел автомашины с радиостанциями – узел связи. Вот что надо уничтожить, и бензинчик пригодится. Не беда, что охрана будет – часового можно снять. И поджог совершить ночью, когда все будут спать.

На радиостанции будет смена, но немногочисленная. Решено! Только надо добыть зажигалку. Он не курил и вопрос о добыче огня не стоял. Загвоздка небольшая, у немцев возьмёт. Те спичками пользовались редко, чаще как раз зажигалками. И наши красноармейцы позже перешли на трофейные зажигалки. Пользоваться ими удобно: не намокают, как спички, да и ещё один плюс есть. Фронтовики чётко знали по печальному опыту: от одной спички можно было прикурить только двоим. Если прикуривал третий, немцы успевали прицелиться на огонёк и выстрелить.

Когда Саша ближе к вечеру стал собираться, Олеся встревожилась.

– Ты куда на ночь глядя?

– По делам.

Олеся перечить не стала, но укоризненно покачала головой. Неужели подумала, что к зазнобе какой-нибудь направился?

Из оружия Саша взял только нож и пистолет – и так придётся нести канистру с бензином. В сарае он нашёл верёвку – из старых, с узлами, разлохматившуюся – взял с собой. И в путь. Со стороны он выглядел нелепо: с мотком верёвки через плечо, с канистрой. И ладно бы ещё в городе, а то в глухом лесу.

Через час стемнело. Саша, хоть и знал дорогу, немного заплутал и вышел к селу за полночь. С полчаса понаблюдал за узлом связи. Только в одной машине тускло освещалось окно в кунге, да неподалёку прохаживался часовой. Саша видел, как его тень мелькала у машины, и свет от окна отражался от стальной каски.

Оставив верёвку и канистру, он подобрался поближе, потом опустился на землю и дальше передвигался уже ползком. На часах – два часа ночи. Смена должна быть в четыре, немцы педанты. Только вот часовой попался какой-то неуёмный, на месте не стоит, всё время прохаживается.

Саша заполз под одну из машин и стал наблюдать.

Послышались шаги, и часовой прошёл мимо него буквально в трёх метрах.

Саша выбрался из-под машины, встал и метнул нож в спину часовому. Из положения лёжа в броске нет точности и силы.

Часовой упал лицом вниз, карабин ударился о каску и звякнул.

Саша замер, но на звук никто не среагировал.

Диверсант вытащил из тела часового нож, обтёр о китель и сунул клинок в ножны. Обшарив карманы убитого, в одном нашёл зажигалку. Вернувшись на место, откуда наблюдал, забрал канистру и верёвку и понёс их к грузовикам. Медленно, чтобы не издать ни звука, он открутил крышку бензобака, придерживая за один конец. Подождав пару минут, чтобы верёвка пропиталась, он вытянул её из бака. С верёвки ручьём тёк бензин, распространяя вокруг себя острый запах.

Ножом Саша отсёк верёвку. Теперь один конец её был в бензобаке, а другой лежал на земле.

Так он проделал со всеми четырьмя грузовиками. Под конец оставшимся куском верёвки он связал все куски, свисавшие из бензобаков. Конечно, было бы проще прострелить бензобаки и поджечь вытекающий бензин. Но выстрелы сразу поднимут на ноги немцев, а поджигать бензин, текущий струёй из бака, чревато ожогами для него самого. А сейчас верёвки, пропитанные бензином, действуют как дистанционный запал. Длинного куска хватало, чтобы протянуть его метров на пять-шесть от грузовиков. Пора!

Саша щёлкнул трофейной зажигалкой. Вымоченная в бензине верёвка вспыхнула, и огонёк по ней, как по дорожке, побежал к машинам. Саша же, не скрываясь, бросился к лесу. Если даже кто-то и обратит на него внимание, то через минуту им уже будет не до него.

Сзади ярко вспыхнуло, затем рвануло.

Саша обернулся. Первая машина представляла собой огромный факел. А дальше остальные машины загорались и взрывались с небольшими промежутками. Дома, улица, поле за машинами ярко осветились. А из изб уже выбегали полуодетые немцы с оружием в руках.

Саша пожалел, что не взял пулемёт – сейчас бы дать по этой толпе длинную очередь. Всё равно фейерверк знатный получился, так почему бы и не пострелять. Но не из пистолета же!

Саша уходил в лес, и ещё долго над деревьями было видно огромное зарево. Что в машине? Железо, резина, стекло, а горит жарко и быстро, как промасленное дерево. Десять минут – и сгорает дотла.

На хутор он добрался уже к утру, изрядно попетляв и промокнув до пояса. Хотел пройти по ручью немного, да неожиданно попал в омут. Заявился в избу, и Олеся зажала нос.

– Фу, как от тебя бензином пахнет. Дай я одежду простирну.

Саша разделся, вымыл руки, лицо и улёгся спать – даже завтракать не стал. Сколько он километров за ночь прошёл – не сочтёшь, да ещё поджог.

Уснул он мгновенно, без сновидений.