Текст книги "Лев Троцкий. Враг №1. 1929-1940"

Автор книги: Юрий Фельштинский

Соавторы: Георгий Чернявский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 38 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

4. Арест Сергея Седова

Арест Сергея произошел в условиях умышленно нагнетаемой Сталиным истерии, последовавшей после убийства 1 декабря 1934 г. секретаря Ленинградского обкома партии Кирова. Обстоятельства этого убийства до конца не выяснены и по настоящее время. Скорее всего, убийца Кирова Л.В. Николаев не был агентом НКВД. Вероятно, убийство явилось результатом ревности Николаева, чья жена Мильда Драуле, работая в обкоме, стала одной из любовниц Кирова, весьма падкого на прекрасный пол[395]395
  Уже в то время в Ленинграде ходили слухи, в наши дни получившие подтверждение, об увлечениях Кирова юными балеринами Мариинского театра, о кутежах, которые он устраивал с женщинами, в частности в особняке, принадлежавшем до 1917 г. балерине М. Кшесинской (Ефимов Н.А. Каким был подлинный С.М. Киров // Вопросы истории. 2002. № 5. С. 143). Имеются довольно убедительные, подтверждаемые экспертизой крови, сведения о том, что Киров был убит Николаевым в кабинете первого секретаря обкома в Смольном на диване во время полового акта с Мильдой Драуле (Гибель Кирова: Факты и версии // Родина. 2005. № 3. С. 57–65).


[Закрыть]. По политическим последствиям этот случай был похож на февральский 1933 г. поджог здания рейхстага в Берлине. Поджог был совершен одиночкой – Маринусом ван дер Лёббе (в литературе его фамилия часто передается как ван дер Люббе)[396]396
  Evans R.J. The Coming of the Third Reich. New York: The Penguin Press, 2004. P. 328–349.


[Закрыть], но был весьма эффектно использован Гитлером для усиления власти и установления однопартийной системы в Германии. Точно так же убийство Кирова стало той отправной точкой, от которой оттолкнулся Сталин в развязывании Большого террора и создании в СССР атмосферы всеобщего страха.

Сергей Львович Седов почти не интересовался политикой. Отец писал, что он «повернулся спиной к политике лет с 12-ти: занимался гимнастикой, увлекался цирком, хотел даже стать цирковым артистом»[397]397
  Троцкий Л. Дневники и письма. С. 109.


[Закрыть]. В 16 лет он ушел от родителей, чтобы не чувствовать себя связанным проживанием в Кремле, подальше от политических баталий в верхах. Повзрослев, Сергей проявил серьезный интерес к технике. Он окончил Московский механический институт имени Ломоносова, стал заниматься теплотехникой, двигателями внутреннего сгорания. Совместно с коллегами, двумя видными специалистами того времени, он опубликовал монографию, которая получила высокую оценку профессора В.И. Сороко-Новицкого, написавшего к ней предисловие[398]398
  Меэин И.С., Седов С.Л., Черномордик Б.М. Легкие газогенераторы автотракторного типа. М.: Госмашметиздат, 1934. Книга вышла в качестве т. 33 «Трудов Научного авто-тракторного института».


[Закрыть].

Сергей работал преподавателем в Московском авиационном институте и по совместительству в Дирижабельном учебном комбинате[399]399
  «Милая моя Ресничка!..» С. 44 (анкета арестованного С. Седова, заполненная 3 марта 1935 г.).


[Закрыть]. В то же время он проявлял серьезный интерес к литературе, особенно западной. Брат его супруги через много лет вспоминал о нем как о «технаре с гуманитарными склонностями»: «Весь его облик был настолько далек от всяких ассоциаций с неистовым организатором Красной армии, каковым я привык считать Троцкого с детства, и тем более со злейшим врагом советского народа, каковым его считали вокруг, что в такое почему-то не хотелось верить»[400]400
  Рунин Б.М. Мое окружение. Записки случайно уцелевшего. М.: Возвращение, 1995. С. 135.


[Закрыть]. Сергей чувствовал в последние недели, что над его головой сгущаются тучи. Он писал своей матери в конце 1934 или в самом начале 1935 г.: «Дома у меня обстановка такая, что и рука не поднимается ее описывать. Да и не стоит этого делать. На службе у меня тоже начались какие-то неприятности, пока еще в виде слухов, чем кончится – не знаю. Хотя тон моего письма и получается довольно мрачным, но настроение у меня не упадническое. Уповаю на будущее»[401]401
  Архив Троцкого. Фонд 13.1. Т-13039; «Милая моя Ресничка!..». С. 106–107.


[Закрыть].

Обыск, произведенный в комнате, где проживали совместно Сергей, его первая жена Ольга Эдуардовна Гребнер и его вторая жена Генриетта Михайловна Рубинштейн (таковы были жилищные условия Сергея: он не имел возможности разменять свою жилплощадь, чтобы отселить первую жену), показал пришедшим к нему сотрудникам НКВД, что Сергей, при всем своем пренебрежении политикой, сохранял не только глубокую любовь к своему отцу, но и уважение к его политическим взглядам и деятельности. Согласно протоколу обыска в Главное управление государственной безопасности (ГУГБ) НКВД, занимавшееся в СССР и за границей политическими делами, было доставлено: «1) Большое количество рукописей, рукописных материалов и печатных материалов Льва Давыдовича Троцкого, являющихся по заявлению арестованного Седова архивом Троцкого, охватывающим период 1918–1927 год (даты приблизительные). 2) Личная переписка [Сергея] Седова с Троцким в том числе и телеграммы, во время пребывания Троцкого в Алма-Ате и за границей. 3) Большое количество разных фотоснимков Троцкого. 4) Записные книжки и адреса, записанные Седовым. 5) Гнусный контрреволюционный пасквиль, обнаруженный в красной папке, в которой хранились разные вышивальные рисунки. Папка лежала в чемодане. 6) Клинок, грамота ЦИК СССР о награждении Троцкого орденом Кр[асного] Знамени, штык и именной нож Троцкого»[402]402
  «Милая моя Ресничка!..» С. 12. Полностью сохранены стиль и пунктуация этого документа.


[Закрыть].

По невнимательности, нерадивости или просто малограмотности энкавэдэшники не забрали книгу «Освобожденный Дон Кихот» с дарственной надписью «Дорогой Лев Давидович! Очень прошу об отзыве, хотя бы по телефону. А. Луначарский» (это была прекрасно изданная в 1922 г. пьеса Луначарского, который пытался поставить героя Возрождения в современные условия и придать его образу сугубую политическую актуальность) и треугольный штамп «Личная библиотека председателя Реввоенсовета», которые так и остались в семье сына Троцкого в качестве драгоценных реликвий[403]403
  Рунин Б.М. Мое окружение. Записки случайно уцелевшего. С. 138.


[Закрыть].

Постановлением Особого совещания при НКВД СССР от 14 июля 1935 г. Сергей получил, казалось бы, сравнительно мягкий приговор – пять лет исправительно-трудовых работ в концентрационном лагере на Соловках. Вслед за этим, 20 июля, наказание ему было еще более смягчено: он был сослан в Красноярск на тот же срок[404]404
  Там же. С. 19.


[Закрыть]. Несколько позже вторая жена Сергея Генриетта вместе с крохотной дочерью Юлей была отправлена в ссылку на Крайний Север, в поселок Ягодное в 542 километрах к северу от Магадана[405]405
  Бирюков А. Неудаленные корни, или Джоконда из Ягодного // Мир Севера. 2004. № I. С. 26–35.


[Закрыть], причем Троцкие не имели никаких достоверных сведений о том, что происходит с их младшим сыном после последнего адресованного матери письма, полученного в начале 1935 г. Но они понимали, что происходит что-то неладное. Записи в дневнике Троцкого, который в феврале – сентябре 1935 г., он вел исправно, свидетельствовали о том, насколько были обеспокоены родители. 2 апреля 1935 г. Троцкий записал: «Если его действительно выслали, то исключительно по мотивам личной мести: политических оснований не могло быть!» На следующий день Наталья сказала ему обреченно: «Они его (Сергея) ни в коем случае не вышлют, они будут пытать его, чтоб добиться чего-нибудь, а затем уничтожат». 4 апреля записал: «Все текущие «мизерии» личной жизни отступили на второй план перед тревогой за Сережу, Александру] Л [ьвовну], детей». Запись от 5 апреля: «Н[аташу] томит мысль о том, как тяжело чувствует себя Сережа в тюрьме (если он в тюрьме), – не кажется ли ему, что мы как бы забыли его, предоставили собственной участи». Запись от 10 апреля: «О Сереже никаких вестей и, может быть, не скоро придут. Долгое ожидание притупило тревогу первых дней»[406]406
  Троцкий Л. Дневники и письма. С. 109, 111, 115, 119 и др.


[Закрыть].

Весной 1935 г. в Москве побывала А.К. Клячко, которая пыталась узнать о судьбе Сергея. Никаких сведений она не получила, зато ей предложили немедленно покинуть советскую столицу[407]407
  Троцкий Л. Дневники и письма. С. 139.


[Закрыть]. В июльском номере «Бюллетеня оппозиции» появилось проникнутое болью письмо Седовой о Сергее[408]408
  Бюллетень оппозиции (большевиков-ленинцев). 1935. № 44. С. 11–12.


[Закрыть]. Она рассказывала о его жизненном пути, была уверена, что Сергей арестован по указанию Сталина из мести Троцкому. Призывая создать международную следственную комиссию, Наталья писала, что «при молчании и безнаказанности мстительные действия Сталина могут скоро принять непоправимый характер», иными словами, она считала, что без протестов мировой общественности Сергея непременно убьют. Вскоре появилось еще одно письмо Седовой, в котором сообщалось, что на протяжении последних месяцев она посылала небольшие денежные суммы жене Сергея. Однако 6 ноября Норвежский кредитный банк, через который направлялись переводы, известил, что «получатель не мог быть найден по указанному адресу»[409]409
  Там же. № 46. С. 6.


[Закрыть].

Троцкий считал, что письмо Натальи нужно послать Ромену Роллану, Андре Мапьро и другим «именитым друзьям» СССР[410]410
  Архив Троцкого. Фонд 13.1. Т-10133.


[Закрыть], оправдывавшим советскую политику и Сталина. Лакейству Ролдана, потерявшего «остатки стыда» и посетившего в 1935 г. Сталина, Троцкий посвятил отдельную статью: «Ромэн Роллан выполняет поручение», опубликованную в «Бюллетене оппозиции»[411]411
  Бюллетень оппозиции (большевиков-ленинцев). 1935. № 46. С. 11–14.


[Закрыть]. Троцкий просил Льва Седова организовать перевод этой статьи на немецкий и французский языки и разослать, «куда можно»[412]412
  Архив Троцкого. Фонд 13.1. Т-10129.


[Закрыть]. В ней разоблачались и высмеивались фантастические измышления писателя, стремившегося угодить Сталину и по той причине, что в СССР проживали родственники его русской жены М.П. Кудашевой, и во имя больших тиражей, которыми издавались в Советском Союзе произведения Роллана, и гонораров, выплачиваемых за эти издания.

Глава 4. НОРВЕГИЯ

1. Норвежское затворничество

В мае 1935 г. у Троцкого появились туманные перспективы переезда в другую страну. Пришедшее к власти правительство Рабочей партии Норвегии, входившей в Лондонское бюро независимых социал-демократических партий, объявило о своей приверженности принципу принятия на своей территории политических беженцев, считая его неотъемлемой частью демократического строя. Нельзя сказать, что Троцкий хотел покинуть Францию. Но его страшила перспектива высылки в одну из французских колоний, причем даже не в Северную Африку, а куда-нибудь дальше[413]413
  Троцкий Л. Дневники и письма. С. 130–131.


[Закрыть]. Поэтому он дал согласие своим представителям на переговоры с норвежским правительством.

25 мая Лев Седов письмом известил отца, что Крукс может готовиться к отъезду. Имя Крукс Троцкий иногда использовал в качестве псевдонима. Наступал очередной «праздник вечного новоселья»[414]414
  Там же. С. 138.


[Закрыть]. Нужно было собираться переезжать в Норвегию. В разгар подготовки к переезду произошло событие, которое, наверное, не могло не вызвать улыбки даже у такого серьезного и в последние месяцы в основном скорбящего Троцкого: он получил предложение из Шотландии от студентов Эдинбургского университета, представлявших молодежь «всех оттенков политической мысли», как было написано в письме, выдвинуть свою кандидатуру на должность ректора этого высшего учебного заведения. Слегка ошарашенный, Троцкий какое-то время обдумывал, как ему поступить. Избрание на столь высокий и независимый пост теоретически открывало ему двери по крайней мере в Великобританию. Но, трезво оценив, что это экстравагантное предложение не может быть реализовано и избран он конечно же не будет, Троцкий ответил отказом, боясь еще и того, что поражение на выборах будет использовано в пропагандистских целях его противниками. В хитровато дипломатичном ответе, направленном 7 июня 1935 г., говорилось: «Я лично занимаю слишком определенную политическую позицию: вся моя деятельность с юных лет посвящена революционному освобождению пролетариата от ига капитала. Никаких других заслуг у меня нет для занятия ответственного поста. Я считал бы поэтому вероломным по отношению к рабочему классу и нелояльным по отношению к вам выступить на какое бы то ни было публичное поприще не под большевистским знаменем. Я не сомневаюсь, что вы найдете кандидатуру, гораздо более отвечающую традиции вашего университета»[415]415
  Архив Троцкого. Фонд 13.1. Т-3674.


[Закрыть].

8 июня к Троцкому приехал Хейженоорт, сообщивший, что документы на въезд в Норвегию готовы и ожидают его в Париже. Отъезд был назначен на следующий день. Правда, не было транзитной бельгийской визы, а Троцкие должны были следовать пароходом из Антверпена. Но и тут обошлось без осложнений: правительство Бельгии, хорошо понимая, как настоятельно французские власти стремятся избавиться от Троцкого, не планировало ставить палки в колеса. «Наташа готовит обед и укладывает вещи, помогает мне собирать книги и рукописи, ухаживает за мной, – записал Троцкий 9 июня. – По крайней мере это отвлекает ее несколько от мыслей о Сереже и о будущем. Надо еще прибавить ко всему прочему, что мы остались без денег: я слишком много времени отдавал партийным делам, а последние два месяца болел и вообще плохо работал. В Норвегию мы приедем совершенно без средств… Но это все же наименьшая из забот»[416]416
  Троцкий Л. Дневники и письма. С. 141.


[Закрыть].

Троцкому разрешили остановиться в Париже для получения документов только на один день. Оказалось, однако, что в консульстве Норвегии о документах ничего не знают. А. Молинье связался с Осло. Оттуда сообщили, что документы все еще не заверены и в правительственных кругах в последний момент возникли колебания: не будет ли Троцкий заниматься в Норвегии революционной деятельностью и не возникнут ли трудности в связи с обеспечением его личной безопасности. Следует отметить, что в стране не было троцкистских организаций (первая такая группа появилась в Норвегии только в 1937 г.)[417]417
  Alexander R.J. International Trotskyism. Р. 633.


[Закрыть] и пускать «козу в огород» не все норвежские государственные деятели были готовы.

Французы тоже занервничали. Им стало казаться, что Троцкий их все это время обманывал ради того, чтобы под предлогом получения норвежской визы снова оказаться в Париже. После продолжительного торга Троцкому дали отсрочку на 48 часов. Теперь у него было «целых» три дня для урегулирования проблем с норвежцами. Отсрочка была использована и в политических, и в личных целях. «Квартира почтенного доктора» Розенталя, отца одного из французских троцкистов, юриста Жерара Розенталя, ведшего дела Троцкого во Франции[418]418
  Через много лет Ж. Розенталь выпустил мемуары о своих взаимоотношениях с Троцким (Rosenthal G. Avocat de Trotsky. Paris: R. Lafiont, 1975).


[Закрыть], «неожиданно превратилась в штаб фракции большевиков-ленинцев: во всех комнатах шли совещания, приходили новые и новые друзья»[419]419
  Троцкий Л. Дневники и письма. С. 143.


[Закрыть]. Троцкие, наконец, снова встретились со своим внуком Севой, которого не видели два с половиной года. К этому времени ребенок, которого судьба бросала из одной европейской страны в другую, окончательно забыл русский язык и общался с дедом и бабкой по-французски[420]420
  Беседа с Эстебаном Волковым, записанная Г.И. Чернявским 16 февраля 2008 г. в столице Мексики г. Мехико, где проживает Всеволод (Сева) Волков.


[Закрыть]. 20 июня Троцкий записал в дневнике с некоторым раздражением: «К рус[ской] книге о трех толстяках[421]421
  Речь идет о революционном романе-сказке Ю. Олеши «Три толстяка» (1924), очень популярном в 30-х гг., причем не только у детей.


[Закрыть], которую он прекрасно, запоем читал на Принкипо, он прикасался теперь с неприязнью (книга у него сохранилась), как к чему-то чужому и тревожному. Он посещает франц(узскую) школу, где мальчики называют его Ьоch’ем»[422]422
  Троцкий Л. Дневники и письма. С. 143.


[Закрыть], т. е. так, как французы с презрением называют немцев.

Тем временем братья Молинье связались по телефону с деятелем Норвежской рабочей партии, редактором влиятельной газеты «Кристианзунд» Олавом Шефло[423]423
  Шефло Олав (1883–1943) был одним из основателей компартии Норвегии. В 1921–1927 гг. являлся членом Исполкома Коминтерна. В 1928 г. вышел из компартии и вступил в Рабочую (социал-демократическую) партию.


[Закрыть], выступавшим за приглашение Троцкого в Норвегию, и с немецким коммунистом-оппозицио-нером Вальтером Гельдом, после прихода Гитлера к власти эмигрировавшим в Норвегию и пользовавшимся поддержкой видных норвежских социалистов. В конце концов виза была оформлена, но, во избежание нападок со стороны правой прессы, всего на шесть месяцев, хотя норвежцы и заверили, что виза будет продлеваться автоматически. Тем не менее, когда представители Троцкого явились в консульство за визой, им сообщили, что при шестимесячной визе Троцкий должен иметь обратную въездную визу Франции, а ее французы конечно же давать отказывались. Ситуация снова грозила стать безвыходной, но после очередного раунда телефонных переговоров с Осло правительство Норвегии перестало настаивать на обратной визе, и почти отчаявшиеся урегулировать вопрос о въезде в Норвегию Троцкие в сопровождении Хейженоорта, Франкеля, французского троцкиста Жана Руса и французского полицейского поездом отправились в Брюссель, а оттуда в Антверпен. На небольшом норвежском пароходе группа двое с половиной суток добиралась до Осло, где в порту была встречена Шефло. 16 июня 1935 г. Троцкий и Седова сошли на норвежский берег.

По требованию властей Троцкий поселился примерно в 60 километрах к северу от Осло, по дороге на Берген. Поездка в столицу на машине занимала около двух часов. На протяжении следующих восемнадцати месяцев он жил в доме левого публициста и члена парламента от Рабочей партии Конрада Кнудсена[424]424
  В крохотном поселке, где и сейчас стоит двухэтажный дом Кнудсена, вряд ли кто-либо знает имя Троцкого. Нет и указаний на то, что в доме жил Троцкий, например мемориальной доски.


[Закрыть]. Влияние Троцкого на международное коммунистическое движение, и без того слабое, из норвежской дали стало почти незаметным.

Политические неудачи сопровождались значительным ухудшением состояния здоровья. Последние четыре месяца 1935 г. Троцкий находился в основном в постели, причем часть этого времени (с 19 сентября по 10 октября) пребывал в дешевой муниципальной больнице Осло. 29 сентября он записал в дневник внешне нейтральные, но на самом деле трагические слова: «Вот уже десять дней, как я в госпитале в Осло… Почти двадцать лет тому назад, улегшись на кровать в мадридской тюрьме, я спрашивал себя с изумлением, почему я оказался здесь? И неудержимо смеялся… пока не заснул. И сейчас я спрашиваю себя с изумлением: каким образом я оказался в больнице в Осло? Так уж вышло»[425]425
  Троцкий Л. Дневники и письма. С. 150.


[Закрыть]. Психическое состояние, в котором он находился, видимо, можно было назвать депрессией. 27 декабря он писал сыну Льву слова, обычно для него не свойственные: «Абсолютно необходимо, чтобы меня не тревожили по крайней мере четыре недели… Иначе я не смогу восстановить свою способность работать. Эта отвратительная ерунда не только лишает меня возможности справиться с более серьезными делами, но приводит меня к бессоннице, повышенной температуре и т. д… Я прошу тебя быть совершенно безжалостным по этому поводу»[426]426
  Архив Троцкого. Фонд 13.1. Т-10135; Trotsky L. Writings 1935—36. New York: Pathfinder Press Inc., 1977. P. 220.


[Закрыть].

На этом унылом фоне большой и неожиданной удачей для Троцкого обернулось освобождение из советских тюрем двух его сторонников, иностранных граждан, которым весной 1936 г. удалось эмигрировать из СССР. Этими спасшимися иностранцами были итальянский подданный, хорват по национальности, член компартии Югославии Анте Цилига[427]427
  Цилига Анте (Антон) (1898–1992) – хорватский общественный деятель. Член Социалистической партии с 1918 г. С 1920 г. – коммунист. Член ЦК компартии Югославии. В 1926 г. эмигрировал в СССР. Преподавал в Ленинградском коммунистическом университете. В 1930 г. был арестован за участие в подпольном оппозиционном кружке. Отправлен в ссылку. В 1935 г. депортирован из СССР. Жил во Франции и Италии. Недолгое время сотрудничал с Троцким, но затем разошелся с ним, так как выступал за совместные действия с социалистическими партиями в деле борьбы со Сталиным. Затем отошел от политической деятельности, опубликовал ряд публицистических работ. В конце жизни возвратился в Югославию.


[Закрыть], в защиту которого выступили представители фашистского правительства Муссолини, и родившийся в Бельгии и ббльшую часть своей жизни проживший во Франции Виктор Серж[428]428
  С е р ж (настоящая фамилия Кибальчич) Виктор Львович (1890–1947) – участник российского и международного революционного движения. Родился в семье русских революционных эмигрантов в Брюсселе. В юности участвовал в зарубежных российских организациях эсеров и анархистов, подвергался арестам во Франции за анархизм. В 1918 г. приехал в Россию. Вступил в РКП(б) и работал в Коминтерне. Участвовал в объединенной оппозиции 1926–1927 гг. В 1928 г. был исключен из ВКП(б), в 1933 г. – арестован и сослан в Оренбург. Благодаря заступничеству иностранных деятелей, прежде всего Р. Роллана, был освобожден и получил разрешение в 1936 г. покинуть СССР. Жил в Бельгии. Краткое время поддерживал связь с Троцким (сохранилась обширная переписка между ними), но в руководимые Троцким организации не входил. Затем их политические пути разошлись. В 1940 г. Серж эмигрировал в Мексику. Совместно с вдовой Троцкого Н.И. Седовой написал книгу о Троцком. Автор ряда публицистических и художественных произведений, в том числе романов.


[Закрыть], освобожденный из советских застенок благодаря заступничеству нелюбимого Троцким Ромена Роллана, который ходатайствовал перед Сталиным. Троцкий надеялся, что владевшие несколькими иностранными языками Цилига и Серж станут его верными представителями в европейских государствах, от которых Троцкий снова был отрезан.

Но Троцкого ждали разочарования. Цилига стал убеждать его в необходимости сотрудничать с социал-демократами самых различных направлений, причем не для подрыва этих организаций и поглощения их, а на равных с ними. И хотя Троцкий приложил определенные усилия для публикации воспоминаний и впечатлений Цилиги о пребывании в советских тюрьмах и лагерях[429]429
  Ciliga A. Au pays du grand mensonge… Paris: Gallimard, 1938; Idem. Russian Enigma. London: G. Routledge and Sons, 1940.


[Закрыть], на его предложения о блоке с социал-демократами он неизменно отвечал отказами и в конце концов выступил с заявлением о разрыве с ним отношений.

Нечто подобное произошло и с Сержем. Вначале отношения были близкими, тем более что в 1933 г. во время пребывания в ссылке он установил контакт с первой женой Троцкого Соколовской, о встрече с которой рассказал Льву Давидовичу. Однако и Серж полагал, что сектантская тактика Троцкого вредна, что она не принесет успеха в борьбе против сталинизма, что фронт борьбы нужно расширять. Серж призывал Троцкого пойти на союз со всеми социалистами, от анархистов до правых социалистов. В одном из писем Троцкому он высказывал мнение заключенных ГУЛАГа о том, что позиция Троцкого в 1904 г. против Ленина была правильнее его нынешнего курса. Но из-за собственного меньшевистского комплекса Троцкий был решительно не согласен объединяться в борьбе против Сталина с западноевропейскими «меньшевиками», и взаимоотношения Троцкого и Сержа стали быстро ухудшаться, хотя и не достигли степени полного разрыва[430]430
  The Serge – Trotsky Papers. P. 59–60.


[Закрыть], как в случае с Цилигой.

Антисоциал-демократические настроения Троцкого всячески поддерживал Лев Седов. С Сержем его отношения не сложились. После первых деловых встреч с Сержем он написал отцу в Норвегию 10 мая 1936 г., что информация Сержа «используется враждебными нам течениями, в частности меньшевиками. Необходимо воздействовать на Сержа»[431]431
  Архив Троцкого. Фонд 13.1. Т-4831.


[Закрыть]. Казавшиеся перспективными поначалу контакты превратились в обузу, стали рассматриваться

Троцким и его окружением как причинявшие вред «большевикам-ленинцам».

На Троцкого пытались оказать давление и радикальные антисталинисты. Молодой французский социалист, секретарь Сенекой группы Молодежной организации Французской секции рабочего интернационала (СФИО), как официально именовалась Социалистическая партия Франции, Фред Зеллер посетил Троцкого в конце октября 1935 г. и задал Троцкому вопрос, который не задать было трудно, потому что он был на языке у всех: «Почему Вы не использовали огромный аппарат, который был под Вашим контролем [в СССР], чтобы оказать сопротивление?»[432]432
  Heijenoort J. With Trotsky in Exile: From Prinkipo to Соуоасйп. P. 83.


[Закрыть]Иными словами, Зеллер хотел понять, почему Троцкий не отстранил Сталина от власти, опираясь на силу, которая тогда еще была в распоряжении Троцкого. Троцкий отмахивался, затем пытался объяснить Фреду наивность самой постановки вопроса. Наконец он написал статью «Почему Сталин разгромил оппозицию?», предварительно попросив Зеллера дать ему список интересовавших его вопросов. Статья вместе с письмом Зеллера была опубликована в виде передовой «Бюллетеня оппозиции»[433]433
  Serge У., Sedova-Trotsky N. The Life and Death of Leon Trotsky. P. 201.


[Закрыть].

В этой статье Троцкий пытался объяснить захват Сталиным власти над партией и страной не качествами соперничавших сторон и личными свойствами руководителей, а социальными причинами. Он указывал, что бюрократия стремилась покончить с потрясениями и революционными войнами (забыв написать, что такие «стремления» были присущи не только «бюрократии», но и широким массам населения). Он приходил к тривиальному, понятному одним лишь троцкистам выводу, что «правильное руководство… является важным рычагом успехов. Но это вовсе не значит, что руководство может обеспечить победу при всяких условиях. Решает в конце концов борьба классов и те внутренние сдвиги, которые происходят внутри борющихся масс». Какое отношение борьба за власть внутри советского Политбюро имела к «борьбе классов» и «борющимся массам», Троцкий не объяснил.

При всех политических трудностях и неудачах Лев Давидович пытался наладить в Норвегии привычную с точки зрения быта жизнь. Иногда он вместе с хозяином дома Кнудсеном выходил в море на рыбную ловлю. Во время одного из таких плаваний в августе 1936 г. из маленького радиоприемника донеслась весть о суде в Москве над Зиновьевым и Каменевым¹. Троцкий понял, что Сталин готовит расстрел своих бывших сподвижников по «тройке», обвиняя их в организации убийства Кирова, и что связь с Троцким конечно же тоже будет поставлена «двум мушкетерам» в вину. Молчаливо следить за процессом, оказавшимся первым в длинной цепочке громких судебных дел против высшего руководства большевистской партии, Красной армии и Советского государства, Троцкий не мог. Он развернул кампанию в прессе, опровергая абсурдные и клеветнические обвинения, выдвинутые тираном Сталиным против презираемых им «капитулянтов» – Зиновьева и Каменева.