Текст книги "Восемь дней в неделю"
Автор книги: Юрий Томин
Жанр:
Детская проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)
Игорь подошел к столу.
– Что, Анна Ивановна?
– Мне хочется задать тебе один вопрос. Как ты относишься к тому, что происходит в классе вокруг Володи и Ани?
– Анна Ивановна, а почему вы меня спрашиваете?
– Это неважно, – сказала Анна Ивановна. – Я спрашиваю, а ты, если можешь, ответь.
– Это все Кузнецов паясничает.
– Я спрашиваю не о Кузнецове, а о тебе: как ты относишься?
– Как я отношусь… – повторил Игорь. – Конечно, это некрасиво.
– Но смешно? – спросила Анна Ивановна.
Перед Игорем возникло улыбающееся лицо Кузнецова.
– Ничуть не смешно!
– А мне помнится, что ты тоже не грустил, когда всем было весело.
– Все смеялись, и я смеялся. Не больше других. Почему вы меня одного спрашиваете?
– Не волнуйся, не тебя одного, – сказала Анна Ивановна.
– А чего мне волноваться? – Игорь пожал плечами. – Это пускай Кузнецов волнуется. И подручный его – Кукин.
– Что-то тебя так Кузнецов беспокоит? – спросила Анна Ивановна.
– Честно сказать?
– Ну, а как же еще?
– Кузнецов портит в классе всю дисциплину. А Кукин тянет весь класс назад по успеваемости. Правильно я говорю, Анна Ивановна? Наш класс по успеваемости – лучший в школе. А из-за них мы можем потерять первое место. Их давно выгнать пора!
– А я думаю – не такой уж он лучший, ваш класс, – сказала Анна Ивановна. – Я думаю, что с походом придется повременить. Я собираюсь поговорить об атом с директором.
– Ну и правильно, – согласился Игорь.
– Да? – с некоторым удивлением спросила Анна Ивановна. – Ты считаешь, правильно?
– Конечно, правильно, – уверенно сказал Игорь, – хотя, вообще, у нас лучшая успеваемость…
– Это так, – сказала Анна Ивановна. – И это означает лишь то, что у вас больше пятерок, чем у других. Но я не вижу, чем вы лучше этих других. Зато хорошо заметно, чем вы хуже. Если бы можно было ставить отметки за дружбу, вы получали бы одни двойки. Уже две недели вы издеваетесь над своими товарищами. Вы смеетесь над ними только за то, что они дружат. У тебя есть друг?
Игорь подумал.
– Есть, – сказал он, – только он из другой школы.
– Это неважно, из какой школы. Почему ты с ним дружишь?
Игорь снова подумал.
– Ну… он… веселый. С ним интересно играть. Разговаривать интересно тоже. Просто он мне нравится.
– А Володе просто нравится Аня. И ему тоже интересно с ней разговаривать. Что же тут смешного?
– А это все Кузнецов… – сказал Игорь. – Он думает, что ужасно остроумный. Это он все начал. Помните, Анна Ивановна? Он первый сказал в классе про «а» плюс «в». А потом еще и рисунок нарисовал…
– Откуда тебе это известно?
– А в классе все знают. Он сам разболтал.
Анна Ивановна поморщилась.
– Я предпочла бы это услышать от него, а не от тебя.
– Так вы же знаете!
– Почему ты так думаешь?
– Он сам хвастался, что нам рассказал, а ему за это ничего не было.
Игорь был как всегда точен. Но что-то в этой точности не нравилось Анне Ивановне Игорь, видимо, и сам сообразил, что все это выглядит как донос. Анна Ивановна доносчиков не любила. Об этом в классе все хорошо знали, хотя сама Анна Ивановна никогда на эту тему не говорила.
– Я сказал вам потому, что вы и сами все знаете, – торопливо сказал Игорь. – Если бы вы не знали, я бы ничего не сказал.
Снова Анна Ивановна поморщилась. Сказано было опять точно и честно. Но… Как-то уж слишком честно. Будто находились сейчас перед Анной Ивановной двое: отдельно Игорь и отдельно его честность.
Игорь и сам чувствовал, что вышло как-то не так. И как человек, который хочет оправдаться, он продолжал говорить о том, о чем его вовсе не спрашивали.
– Вы не думайте, Анна Ивановна, что я говорю за спиной Кузнецова. Что его давно выгнать пора, я при всем классе говорил.
Это тоже было правдой. Когда дело касалось Кузнецова, Игорь на слова не скупился. Впрочем, не скупился и Кузнецов, когда речь шла об Игоре. Но сейчас Анну Ивановну интересовало совсем другое.
– В классе сейчас идут разговоры о каком-то письме, – медленно и четко выговорила Анна Ивановна. – Вот об этом я и хотела тебя спросить.
Игорь снопа насторожился.
– А почему меня? Я ничего не знаю!
– Ну, кое-что знаешь. Не можешь не знать.
– Знаю, что говорят про какое-то письмо…
– А вам известно, что Аня никакого письма не писала?
– А вы знаете, кто написал, Анна Ивановна?
– А почему ты думаешь, что его вообще кто-то писал?
– Да все говорят… А вы знаете, кто написал?
Медленно, словно раздумывая, Анна Ивановна проговорила:
– Может быть, Кузнецов, может быть, Лиля. Может быть Вика. Может быть, Кукин, может быть, ты…
Игорь побледнел. Глаза его широко открылись.
– Я?! Анна Ивановна, вы думаете на меня?
Анна Ивановна промолчала.
– Даю честное слово!.. Самое честное!.. Клянусь под салютом!.. Никаких писем я не писал!
Игорь так взволновался, что Анне Ивановне стало просто ты дно за свои подозрения. Эти подозрения родились у нее, когда она заметила, как настойчиво Игорь подводит к тому, что во всем виноват Кузнецов.
– Ты извини, – мягко сказала Анна Ивановна. – Я верю. Но ты мальчик неглупый и должен понимать, что раз письмо писала не Аня, приходится подозревать всех. Я, собственно, хотела спросить – от кого ты узнал о письме?
Игорь, в отличие от Вики и Лили, долго не думал.
– От Кукина.
– Как же он тебе об этом сказал?
– Да как всегда. – Игорь пожал плечами. – Подошел и говорит: «Дай списать». Я говорю «Не дам». А он говорит: «Дай, тогда я тебе что-то интересное скажу». Я говорю: «Скажи». А он опять просит списать. Я пообещал. Вот тогда он мне и сказал про письмо.
– Ну, а списать дал?
– Нет, конечно!
– Выходит – обманул?
– Так это для его же пользы, Анна Ивановна!
– Да, – согласилась Анна Ивановна, – для его же пользы… Можешь идти.
Игорь пошел к двери, но внезапно остановился.
– Про наш разговор никому не рассказывать, Анна Ивановна?
– Почему же… Можешь рассказывать. Теперь уже все равно.
*
– Кукин, когда ты узнал про письмо?
– Я, Анна Ивановна?..
– Ты, Саша, ты…
– Я… А вот когда вы к нам домой приходили. В тот день.
– Кто тебе об этом сказал?
– Мне?
– Тебе, Саша, тебе.
– Мне… Олежка сказал, кто же еще.
– Это точно?
– Точно, Анна Ивановна. Честное слово!
*
В тот день в тридцати четырех кухнях тридцати четырех квартир города происходило примерно одно и то же. Остывали на газовых плитах супы и борщи, укутанные полотенцами. Пережаривались котлеты. Картофель разваривался до кисельного состояния. Подгорали в духовках каши.
Матери с негодованием поглядывали на часы, нервно прислушивались к хлопанью дверей лифтов: на каком этаже остановился. Они ждали детей, которые вот уже два часа как должны были вернуться из школы.
Детей не было.
Матери не знали, что в этот момент их дети боролись за дружбу.
Борьба началась сразу после уроков.
Необходимость этой борьбы выяснилась еще на большой перемене, когда класс узнал от Игоря, что Анна Ивановна собирается говорить с директором о походе. Анна Ивановна всегда выполняла свои обещания, и меры нужно было принимать срочно.
Прежде всего было изучено расписание, из которого стало ясно, что до конца дня Анна Ивановна не сможет поговорить с директором во время уроков. Одновременно за Анной Ивановной и за дверью директорского кабинета было установлено наблюдение на переменах. Разведка донесла, что и на переменах Анна Ивановна и директор не встречались. Теперь у Анны Ивановны оставалась последняя, и самая удобная, возможность для встречи с директором – после уроков. Неизвестно почему, но Анна Ивановна этой возможностью не воспользовалась. Сразу после уроков она ушла домой.
Итак впереди был еще почти целый день.
Шестой «в» в полном составе покинул класс и спустился к физкультурному залу. По дороге он потерял двух человек: Володю и Аню, которые бороться за дружбу категорически отказались. Причем отказались они не вместе, а каждый в отдельности, потому что уже несколько дней сидели на разных партах и друг с другом не разговаривали. Выйдя из школы, они разошлись в разные стороны.
К учителю физкультуры для переговоров был послан Кукин. Дело в том, что физкультурник, как бывший баскетболист, мечтал сделать школу целиком баскетбольной. Саня Кукин, исключенный из сборной района по баскетболу за двойки, все же был с физкультурником в самых дружеских отношениях.
Раз восемь поклявшись исправить двойки и снова занять свое место в сборной, Саня получил ключ от зала и наказ «сматываться» не позже чем через час.
Но, как видим, собрание затянулось на целых два.
Собрание началось с короткой стычки Олега и Игоря. Как обычно, стычку начал Олег. И, как всегда, он ее выиграл.
– Дамы и господа… – начал Олег.
Дамы захихикали. Господа тихонько заржали.
– …для начала я предлагаю выбрать председателя. У меня есть железная кандидатура – это я. Кто «за» – поднимите руки.
Первой поднялась рука самого Олега. Затем вскинулась рука верного друга Сани. Посмеиваясь, подняли руки и остальные. Игорь тоже поднял руку, но из кулака этой руки выглядывал кукиш.
– Умственно отсталые участия в голосовании не принимают, – заметил Олег, с интересом разглядывая кукиш.
– Клоунов в председатели не выбирают, – немедленно последовал ответ из-под кукиша.
– Саня, ласково сказал Олег, обращаясь к верному другу.
Саня передвинулся по скамейке поближе к Игорю.
– Ты чего лезешь? – сказал Саня. – Получить захотел?
– Это я лезу! – возмутился Игорь. – Да я вообще могу уйти! Наплевать мне на твоего председателя!
Вскочив на ноги, Игорь бросился к двери. Но Саня опередил его. Грохнув спиной о дверь, Саня прикрыл ее своим телом.
– Ты первый фигу показал… – мрачно заявил Саня. – Вот и сиди теперь.
– Мальчишки, перестаньте ссориться! – потребовала Вика. У нас собрание про дружбу, а вы опять ругаетесь.
– Ясно, Игорек? – спросил председатель. – Собрание про дружбу, а ты ругаешься. Нехорошо затевать ссоры в родном классе.
– И ты, Олежка, перестань. А то мы с Викой тоже уйдем. Верно, Вика?
Вика кивнула.
– Я уже перестал, – сказал Олег. – Я уже весь такой дружный, что самому противно.
Саня вынул ключ из двери и сунул его в карман.
– Тебе я тоже припомню, – сказал Игорь Сане, возвращаясь на свое место.
– Слово предоставляется мне, – сказал Олег. – У нас, значит, самый дружный класс.
Я уже не говорю, что самый умный. Мы очень активные, очень внимательные и очень сознательные. Самые смелые и самые упорные. Правильно я говорю, дамы и господа?
Дамы и господа охотно согласились со своим председателем.
– Но это не только я говорю, – продолжал Олег. – Это все говорят. Мы можем не верить себе, но всем не верить не можем. У нас самая лучшая успеваемость… – Тут председатель покосился на верного друга и грустно заметил; – Саня, к тебе это не относится.
– Чего?.. – спросил Саня.
Все засмеялись. Саня сообразил, что смеются над ним, и насупился.
– Не твое дело, – мрачно сказал Саня.
– У нас есть даже круглые отличники, – с гордостью заявил Олег, не обращая внимания на Саню. – До того круглые, что даже продолговатые.
Тут взгляд председателя снова остановился на Игоре, а руки его нарисовали в воздухе что-то вроде восьмерки.
– Олежка, чего ты к нему пристал, – одернули председателя из зала.
– Я не пристаю, – возразил председатель. – Просто я привык говорить правду в лицо.
– А ты-то не круглый, что ли? – подозрительно спокойно спросил Игорь.
– Нет, – с достоинством ответил Олег. – У меня в первой четверти четверка по поведению.
– Да я же не об отметках говорю, я – про дурость.
Дружное собрание дружно захохотало. Олег открыл рот, но тут же закрыл его. Это случалось с ним чрезвычайно редко. Довольный своей победой, Игорь сиял. Уже давно он себя так хорошо не чувствовал.
Председатель, понимая, что власть ускользает из его рук, резко переменил тему.
– Так вот, ребята, я хочу сказать про поход, – сказал Олег серьезно, нормальным своим голосом. – Мы вот уже две недели договариваемся, как рыбу ловить или там грибы собирать. Только все это ерунда…
– Почему ерунда? – спросили из зала.
– Потому что Анна Ивановна сказала, что мы никуда не поедем, – сказал Игорь, торжествуя, что сообщает такую важную новость. – Она нами недовольна. А начал все Кузнецов, и на доске он рисовал, да еще потом хвастался.
Председатель даже опешил. Так повернуть благородный поступок!
– Я не хвастался! – заорал председатель. – Я честно признался! А ты – дурак!
Нет, сегодня Олегу явно не хватало той самой железной выдержки, о которой он говорил Анне Ивановне. Куда девалось все его остроумие? Где слова, точные, как удар шпаги? Председатель чувствовал себя так, будто он стоял совсем один в пустом зале. В голове его вертелись разные слова, но слова эти были почему-то только ругательные.
Олег не собирался отпираться. Он готов был согласиться с тем, что тоже виноват. Или, если хотите, даже с тем, что виноват больше других. Но Игорь поворачивал дело так, будто виновен был один Олег Кузнецов. И остальные молча как будто с ним соглашались.
В тишине прозвучал неуверенный голос Вики.
– А он правильно говорит, Олежка. Ты же первый начал…
С этой стороны Олег удара не ждал.
– Нашли виноватого? – сказал он. – Ладно. Я могу сейчас пойти к директору и сказать, что я один виноват. Пускай меня исключают из школы. Не испугаюсь. Саня, дай ключ.
Саня испуганно посмотрел на Олега. Впервые и жизни он видел человека, который шел к директору по своей воле.
Олег взял ключ из рук Сани и направился к двери. Но его остановил спокойный, уверенный голос Игоря.
– Из школы тебя за это не исключат. А вот в поход из-за тебя все не пойдут – это точно.
– Олежка, не ходи, – умоляющим голосом сказал Саня.
– И ты, Кукин, из-за него в поход не пойдешь, хоть вы и друзья, – сказал Игорь.
Саня нахмурился. Только сейчас он понял, что главное вовсе не в том, попадет или нет Олегу от директора, не в том даже, исключат Олега или нет, а в том, что его, Санины, тайные надежды уже не сбудутся. Была у Сани такая мечта, что исправятся к концу года его двойки на тройки и он пойдет в поход вместе со всеми. Как это произойдет, Саня еще не знал. Он просто надеялся. И теперь выходило, что надежды эти не сбудутся.
Саня вскочил, подбежал к Олегу и вырвал ключ из его руки.
– А что ты, правда, ко всем пристаешь? – возмутился Саня. – Ты и ко мне всегда пристаешь: «Саня… Саня… тебя не касается!» Может, меня больше тебя касается!
– Отдай ключ! – приказал Олег.
– Не отдам! – строптиво ответил Саня. – Если все сидят, то и ты сиди.
Понимая, что бороться за ключ на глазах у всех совсем уже глупо, Олег молча пожал плечами. Он отошел в сторону, вспрыгнул на коня и уселся там, скрестив ноги.
Собрание, лишенное руководства, глухо гудело. Теперь, когда виновник был найден, все почувствовали облегчение. Собрание спорило, пререкалось, предлагало и отвергало.
Олег участия в обсуждении не принимал. Он ждал своего часа. Он верил, что этот час наступит еще сегодня. Тем более что Олег сидел выше всех и смотрел на всех, разумеется, сверху вниз.
Внизу пока говорили сплошные глупости, про поход.
– В лесу, знаете, как ночью темно! Даже страшно! У нас в квартире один раз свет погас и то страшно было… (Это – Вика).
– Ой, я тоже люблю, когда страшно! Так интересно… (Это – Лиля).
– А я на покойников не люблю смотреть! Тоже страшно! (Это – Саня).
– Зато в лесу клещей много. Они энцефалит разносят. Укусит такой клещ, и сразу человек становится сумасшедшим. (Это – Игорь).
Олег усмехнулся. Он представил себе, как клещ этот кусает Игоря. Приятное зрелище!
– Ну что, скоро кончите трепаться? – спросил Олег, не слезая с коня. – У меня есть одна идея. Хотя вообще-то могу и не говорить.
Олег сказал негромко, но его услышали.
– Какая идея?
– Умная, – скромно сказал Олег.
Олег спрыгнул с коня и как ни в чем не бывало вернулся на председательское место. Он постоял немного, ожидая полной тишины. Увидев, что все смотрят на него, Олег вдруг вытаращил глаза, лицо его перекосилось от ужаса.
– Клещ! – заорал Олег, указывая пальцем на Игоря. – Клещ ползет!
Все быстро повернули головы и увидели, как Игорь вздрогнул и машинально провел рукой по рубашке.
Собрание грохнуло смехом. С Игорем было покончено. Он даже не успел ничего ответить. Понимая, что сейчас времени терять нельзя, Олег даже не стал ждать, пока все досмеются.
– Слушал я вас, слушал, – сказал Олег, – и ничего не понял. Одни клещи и покойники… Я долго рассуждать не буду. Нас из-за чего в поход не хотят пускать? Из-за того, что мы не по-товарищески относимся друг к другу. Все это дело проще жареной репы…
– Пареной, – вставил Игорь, но на него тут же зашикали.
– Нам еще почти полгода учиться, – продолжал Олег, не обращая внимания на выпад. – Так у меня есть предложение. Давайте относиться друг к другу по-товарищески.
– А как это? – спросила Лиля.
– Да никак, – ответил Олег. – Как раньше. Только Мельникову и Климова не трогать. Вообще прекратить про них всякие шуточки. Давайте договоримся так: кто про них слово скажет – тому в лоб.
– Ты первый и скажешь! – крикнул Игорь.
– Пожалуйста, тогда бей меня в лоб. Но уж если ты скажешь!.. – Олег даже закрыл глаза и помотал головой от удовольствия.
– А девочек тоже бить? – спросила Вика.
– А что, смотреть на них, что ли?
– Тогда я не согласна.
Олег задумался.
– Ладно, – великодушно согласился он. – Девочек можно не в лоб, а по спине. Только если по спине, то два раза.
Девочки посовещались и заявили, что они согласны.
– Но это еще не все, – сказал Олег. – Класс должен быть дружным на сто процентов. У нас этих процентов не будет, пока Мельникова и Климов не помирятся. Если они будут сидеть на разных партах, Анна Ивановна все равно будет думать, что мы над ними смеемся.
– А если они не захотят мириться? – спросила Лиля.
– Захотят как миленькие, – уверенно сказал Олег. – Мы им все объясним. А если не захотят, Саня с ними поговорит. Верно, Саня?
– Сам говори, – отозвался Саня, в котором еще бродили микробы бунта.
– Мальчишки, хватит спорить, а то опять поссоритесь, – вмешалась Вика.
– Точно, – сказал Олег, – хватит ссориться. Хотя, вообще-то, кто хочет, может сейчас… Если кому так уж не терпится… Мы ведь с завтрашнего дня станем дружными. А сегодня последний день можно ссориться. Кто хочет? Давайте ссорьтесь быстрее.
Последние слова Олега были сказаны не случайно. Олег смотрел на Игоря, и все понимали, к кому он обращается.
Игорь усмехнулся, но ничего не ответил.
– Можно даже подраться, – уточнил Олег.
– Можно, – не утерпел Игорь.
– Вот и хорошо, – обрадовался Олег. – Пойдем в нашу парадную. А хочешь – пойдем в вашу парадную. Мне все равно. Спокойненько подеремся. Если ты победишь, я тебе больше ни одного слова не скажу. А если я, то ты Кукину всегда будешь задачки решать. Пойдем?
Собрание внимательно смотрело на Игоря. Игорь вскочил.
– Ну и пойдем!
– Пошли! – пригласил Олег, направляясь к двери.
– Ну и не пойду! – сказал Игорь, оставаясь на месте. – Ты мне не командир. Хочу – пойду, не хочу – нет.
– А я так и знал, – сказал Олег. – Я тебя еще в четвертом классе звал, а ты не пошел. И в пятом не пошел. И в шестом не идешь. Учти, у меня нервы не железные. Я еще подожду немного… Ну уж если ты и в седьмом не пойдешь…
– Тебя еще до седьмого класса из школы выгонят! – заметил Игорь.
– Ты, что ли, меня выгонишь?
– Увидишь.
– Олежка, а по-моему, вам с Игорем тоже надо помириться, – сказала Вика.
– Это зачем еще?
– Ты же сам говорил про сто процентов.
Олег подумал.
– А насовсем или до каникул?
– Насовсем! Насовсем! – закричало собрание. Всем было интересно посмотреть, как будут мириться враги с шестилетним стажем.
– Насовсем – жирно будет, – покачал головой Олег.
Но собрание уже поняло, что хватили через край. Помирить Олега и Игоря насовсем было так же невозможно, как разжечь костер на дне моря. После короткого совещания девочки решили, что до каникул тоже неплохо.
– Давайте до каникул, – вздохнул Олег, протягивая Игорю руку.
Игорь отвернулся.
– Ох, до чего же я сегодня терпеливый, – сказал Олег.
Собрание зашумело. Кто-то даже запустил в Игоря огрызком пирожка с повидлом. Собрание считало, что Игорь не лучше других.
И пришлось Игорю отступить. Он нехотя протянул руку.
– До каникул.
Олег перевел дух и обтер ладонью лицо, как после тяжелой работы.
– Ну, ладно, – сказал он, – теперь мы такие дружные, что нас можно на выставке показывать. Пошли по домам. Все.
– Нет, не все, – сказал Игорь. – Давайте тогда и с Кукина возьмем обещание. Пускай он списывать перестанет. А то он весь класс назад тянет.
– А что Кукин… – сказал Саня. – Дружба – это одно, а списывать – совсем другое. Вам жалко, что ли?
Собранию предложение Игоря понравилось. Всем надоело стирать масляные пятна со своих тетрадей, когда они возвращаются от Кукина. По этим пятнам Анна Ивановна безошибочно определяла, у кого он списывал.
На Саню насели так дружно, что и Сане пришлось сдаться. Правда, сдался он не сразу, так как жизнь свою без чужих тетрадей представлял себе очень смутно. Саня торговался.
– Насовсем или до каникул?
– Насовсем! Насовсем!
– Насовсем – жирно будет. Давайте на полмесяца…
– Тогда – до каникул!
– До каникул – тоже долго.
– Саня, – укоризненно сказал Олег, – не позорь мою седую голову.
– Ну, ладно, – согласился Саня, – а на контрольных можно списывать?
– Нет! – дружно ответили Сане.
– Ну, смотрите сами, – пригрозил Саня, – вам же хуже будет. На контрольных-то уж я двоек нахватаю.
Но Сане никого не удалось запугать.
Когда же все поднялись, чтобы идти домой, Саня вдруг заявил:
– А еще не все.
– Как не все?!
– А кто мне на завтра даст списать?
Ребята укоризненно загудели.
– Нечего гудеть, – сказал Саня, – Мы тут два часа просидели. Я уже сам сделать не успею.
Неожиданно Саню поддержала Вика.
– А он правильно говорит. Пускай сегодня спишет, а то завтра опять двойку получит. А уж с завтрашнего дня – никогда списывать не будет. Верно, Саня?
– Железно, – прогудел Саня, которому завтрашний день казался страшно далеким. Мало ли что могло измениться до завтра.
Подумав, ребята решили, что сегодня, в день, когда родилась такая великая дружба, обижать никого не следует.
Сане была выдана тетрадка для списывания.
*
– Не буду я ни с кем мириться! Что вы ко мне пристали! – сказала Аня.
Но девочки, обступившие Аню, не сдавались. Они оттеснили ее в угол класса и льстивыми голосами шептали ей уговорные слова, которые произносят в таких случаях.
– Да брось ты…
– Подумаешь – чего особенного…
– Да что ты, Анька, правда, как маленькая…
В другом кругу обрабатывали Володю ребята.
– А я ни с кем не ссорился, – сказал Володя.
– Как это ты не ссорился! – изумился Олег. – Что же вы тогда на разных партах сидите?
Володя пожал плечами. Он и сам не понимал, как это вышло. Сначала Аня от него чуть отодвинулась, потом – он от нее. Двигались, двигались и оказались на разных партах. А теперь даже разговаривать перестали.
– Ты, Вовик, просто эгоист, – сказал Олег. – Ты только о себе думаешь. Неужели нам из-за тебя все лето в городе сидеть? Эх, ты… Мы бы в лесу, знаешь, как жили? Там полная свобода. Даже можно не умываться…
– Выходит – я виноват? – спросил Володя.
– Не совсем ты… Но, вообще… – туманно сказал Олег и стрельнул глазами в женский угол: как там?
Там главной уговорщицей была Вика.
– Ты на нас внимания не обращай, – сказала Вика. – Особенно – на мальчишек. Мальчишки, они все ненормальные. Если сами что-нибудь натворят, так им ничего… А если девочки что-нибудь сделают, так сразу начинают дразнить. Подумаешь – письмо написала! Ну и что такого? Ничего особенного.
– Никакого письма я не писала!
– Аня, я – про письмо в газету, – пояснила Вика, думая, что ее не понимают.
– Ни в какую газету я не писала.
– Тогда что же ты раньше не сказала? – изумилась Вика.
– А меня никто не спрашивал. Я слышала, как вы про какое-то письмо шептались. Только я думала, что это опять шутки, – подбородок Ани дрогнул, а глаза наполнились слезами.
Девочки снова горячо зашептали:
– Да брось ты…
– Подумаешь – что особенного…
– Что ты, Аня, как маленькая…
Вика сорвалась с места и бросилась в мужской угол.
– Никаких писем она не писала! Ясно?
– Ясно? – подхватил Олег, обращаясь к Володе.
– Иди ты к черту! – сказал Володя. – Что ты везде свой дурацкий нос суешь?
Слова эти и то, как они были сказаны, все было настолько не похоже на безропотного Климова, что Олег даже отступил на шаг. Он открыл было рот, чтобы сообщить Климову, что он, Олег, думает о его, Климове, носе. Но слова эти так и не были сказаны. Страшным, неимоверным, сверхгигантским усилием воли Олег заставил себя сдержаться. Возможно, в эту минуту родился новый Олег – Олег какой-нибудь сто двадцатый, человек далекого будущего.
– Интересно, – громко сказал Олег, обращая свои слова в женский угол. – Один не писал, другой не читал. Наверное, никакого письма вообще не было. Может, это просто кто-нибудь пошутил? Мне один раз в лагере горячую картофелину за шиворот опустили и раздавили. Вот это больно было!..
– А про какое тогда письмо мне Игорь говорил? – отозвалась из женского угла Лиля.
– Ну и что? А мне Кукин сказал. Верно, Кукин? – сказал Игорь.
– А что Кукин? А мне он сказал, – Саня мотнул головой в сторону Олега.
– А мне Вика сказала.
– А мне – Лиля.
Минуты три, переговариваясь из своих углов, ребята выясняли, кто сказал про письмо первым. Но выяснить этого не удалось. Пройдя по кругу, следствие вернулось к Олегу, что очень ему не понравилось.
– Да ну вас… – сказал Олег. – Так это никогда не кончится. Просто про письмо кто-то выдумал. Никакого письма не было – неужели не понятно? А раз ничего не было – значит, и ссориться не из-за чего. Пускай помирятся – и кончим это дело.
– Пускай сначала Климов скажет, за что он Аню ударил, – донеслось из женского угла. – Пускай он при всех прошения попросит.
– Это неправда! – звонко сказала Аня. – Ничего он меня не ударил!
Олег наморщил лоб, подумал.
– За что ты ее не ударил? – спросил он Володю, но тут же спохватился. – Тьфу! Совсем я с вами запутался. Никто ничего не писал, никто никого не ударял, а я должен разбираться. Может, это она тебя ударила?
– Не болтай глупостей, – сказал Володя.
– Интересно! – возмутился Олег. – Все согласны дружить, один вы только против. Будете вы мириться или нет?
– Нет, – сказала Аня.
Володя ничего не сказал.
Тогда Олег и остальные ребята стали подталкивать Володю к середине класса. Девочки быстро сообразили, что к чему, взялись за Аню, которая неизвестно почему не сопротивлялась.
Володя изо всех сил старался вырваться. Он делал это молча и яростно, словно боялся за свою жизнь. Шесть человек с трудом удерживали его. Никто раньше и не догадывался, что у смирного Климова столько силы. Он расшвырял шестерых, отскочил в сторону и встал сжав кулаки.
– Пусть только кто-нибудь подойдет!
Но подойти никто не решался.
И тут неожиданно для всех заговорила Аня.
– Володя, – сказала она, – охота тебе с ними связываться…
– А точно, Вовик! – радостно подхватил Олег. – Ты на нас наплюй! Тогда будем в расчете. И – порядок!
Володя ничего не ответил. Он подошел к парте и сел на свое прежнее место.
Раздался первый звонок. Дружный класс начал рассаживаться по местам. Через полминуты вошла Светлана Семеновна. Улыбаясь, она сказала свое обычное «Здравствуйте, ребята» и вздрогнула, когда класс ответил ей гулким ракетным ревом: – Здрасс. Светланнн Семеннн!
Откуда было Светлане Семеновне знать, что она видит сейчас совсем не вчерашний, а совершенно другой класс.
Это был класс дружный на сто процентов, потому что Аня сидела на скамейке рядом с Володей.
В этот день все учителя, у которых были уроки в шестом «в», отметили про себя, что в классе что-то произошло. На вид ребята были как будто прежние, разве что было замечено странное перемигивание, при котором лица мигальщиков выражали непонятное удовлетворение. Но вот то, что класс делал или, вернее, чего не делал, было совершенно необычно.
За весь день – ни одной подсказки.
Ни одного подзатыльника.
Ни одного пинка ногами под партами.
Ни одного толчка в бок соседу.
И уж что совершенно удивительно – ни одной остроты Кузнецова Олега.
Когда об этом стало известно в учительской, то первой мыслью учителей было – класс провинился. Кто-то что-то натворил, разбил, сломал, и теперь все затихли, ожидая расплаты. Поэтому очередной учитель, входя в класс, внимательно оглядывал стены и потолок, ожидая увидеть разбитую люстру, выставленное стекло, заляпанную чернилами стену или, чем черт не шутит, собаку, вылезающую из стенного шкафа.
Но все оказывалось на месте, все в полном порядке. Все выглядело так хорошо, что можно было ожидать самого худшего в этот день ни один учитель не удивился бы, услышав посреди урока взрыв какой-нибудь самодельной ракеты.
Но учебный день близился к концу, а взрывов тоже не было.
Дружный класс держался на совесть.
Но и этого оказалось мало.
К последнему уроку шестой «в» стал самым вежливым классом.
Вот как это произошло.
На четвертой перемене было замечено, что Саня о чем-то перешептывается с Володей Климовым. При этом Саня вел себя крайне подозрительно: он озирался по сторонам, как будто боялся, что его подслушают, и было похоже, что он Климова о чем-то просит. Поскольку Санины просьбы сводились всегда к одному, за ним было установлено наблюдение. И оказалось – не зри. Через минуту Саня был захвачен врасплох в тот момент, когда принимал из рук Климова тетрадку для списывания.
– Климов не виноват, – заявил Олег Кузнецов. – Он на собрании не был и не знал про Санино обещание. Зато Саня виноват целых два раза: он нарушил свое слово и хотел обмануть нас.
– Да я, может, в последний раз… – уныло сказал Саня.
– Последний уже был.
Саня рассердился.
– Больно вы все умные стали! К вам не пристают – и вы не лезьте.
– А теперь Саня виноват уже три раза, – хладнокровно заметил Олег. Он нарушил слово, хотел обмануть весь класс и еще грубит.
– Иди ты от меня…
Но Олега запугать было не так просто. Он произнес небольшую речь о том, как нужно поступать с изменниками, и ребята с ним согласились. Они окружили Саню и стали придумывать ему наказание. Новая игра всем понравилась. Саня, бедняга, только кряхтел, когда слышал такие предложения: Проскакать на одной ноге по коридору туда и обратно.
Поцеловать школьного кота Ваську.
Зайти в кабинет директора и попросить закурить.
Прийти на урок в одном ботинке.
Саня растерянно озирался, хлопал глазами. Он никак не мог выбраться из окружавшей его толпы. Конечно, он мог отшвырнуть парочку-другую весельчаков, но для этого пришлось бы пустить в ход кулаки, отчего немедленно развалилась бы вся дружба.
Неожиданно на помощь Сане пришел Олег.
– Ребята, это все не годится, – сказал Олег. – Саня ведь из нашего класса, верно? Значит, если он чего-нибудь сделает, то опять весь класс будет виноват. Списывать мы ему все равно не дадим. А за грубость его нужно наказать вежливостью.
