Текст книги "Пушкарь его величества (СИ)"

Автор книги: Юрий Цой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Глава 16

В долгожданное время стучу в заветную дверь, держа в руке безумно дорогой букет. Та сразу открывается, и я прохожу в темную прихожую. Передо мной стоит статная девица по имени Елизавета Курсжинская. Машинально протягиваю цветы и стою столбом от неожиданности. Мне протягивают руку для поцелуя и лукаво улыбаются на мой вид.

– Удивлен? Снимай верхнее, проходи, – нюхает цветы и идет в гостиную. Там уже сервирован стол и горят свечи. Лиза еще похорошела с того памятного бала, обрела плавную женственность в движениях и немного объема в бедрах и груди. Все вместе создавало впечатляющий эффект! Впору было заржать, как жеребцу перед течной кобылицей. Цветы заняли место в вазе с краю стола, а мы сели друг против друга.

– Я поухаживаю за тобой, а ты налей нам вина, – произнесла завораживающим голосом Елизавета, накладывая закуски в мою тарелку.

– Ну, за свидание! – подняла она бокал красного вина, загадочно улыбаясь и блестя глазами. Мы выпили, поели, опять выпили и Лиза начала исповедаться.

– Я уже пол года замужем. Вначале, вроде как, влюбилась, он симпатичный, добрый. Но, понимаешь, в постели для меня все происходит настолько быстро, что я почти ничего не успеваю почувствовать. После этого у меня начинает болеть живот и ноет грудь. А еще я не могу забеременеть. На меня уже начинают косо поглядывать. Поэтому я вспомнила, как помогла своей подруге и написала тебе. Поможешь?

– Кхм… Так у подруги родился ребенок?

– А ты не понял, когда твои свидания прекратились?

– Понял, но услышать подтверждения хотелось бы.

– Забудь, никаких детей и свиданий не было, целее будешь! Ну, так как?

– Конечно да! Спасти даму, что может быть прекрасней! – смеюсь вместе с ней и, наклонившись, целую ее тонкое запястье.

– Пойдем, я тебе кое-что покажу,– Лиза лукаво улыбнулась и, взяв за руку, повела к знакомой двери в спальню.

Кое-что оказалось сначала смешным нижним бельем на завязочках, затем исключительно женственной грудью и, наконец, тонкой талией и идеальными бедрами при стройных ногах. К сожалению, все портила растительность в низу живота, но тут уже ничего не поделаешь.

– Ну как?! Годится?!

– Нет слов! – любуюсь в восхищении за медленно поворачивающейся на месте ослепительной фигурой.

Дальше было волшебно, сладко и страстно. Мы отдали друг другу все свои силы и соки и без сил распластались на кровати.

– После такого, и умереть не страшно! Что же ты наделал, мой сладкий! Я же теперь не смогу без этого жить.

– Я летом женюсь, – ответил невпопад, но честно.

– Какое лето?! Я чувствую, что уже через пару месяцев у меня живот полезет, так что, женись сколько хочешь. Ха-ха!

Тут она немного ошиблась, так как живот у нее полез только через три месяца, да и тот не мешал нам любиться до самого выпуска.

На выпускной комиссии собралась солидная команда из представителей военного министерства, преподавательского состава и от военных подразделений.

– Представляю, господа! Наш лучший выпускник со времен основания нашей школы. Отличник в точных науках, первый в практических занятиях по всем видам вооружений и физподготовки. Чемпион среди училищ по греко-римской борьбе. Никаких взысканий за время учебы! Василий Пахомов! – директор с гордостью оглядел одобрительно зашумевшую комиссию.

– По традиции, мы даем право лучшему ученику выпуска самому выбрать место дальнейшей службы, – разговоры смолкли и все выжидательно посмотрели на меня.

– Желаю служить в артиллерийском полку!

Члены комиссии опять загудели, удивленно переговариваясь.

– Но почему?! Вы можете выбрать даже лейб гвардию! – директор искренне недоумевал.

– Разрешите объяснить? – дождался кивка и продолжаю. – Желаю послужить России и императору с наибольшей пользой, которую могу принести в самых современных родах войск, обеспечивающие основной успех в сражении.

– Неожиданное суждение, но истина в нем присутствует. Не правда ли Петр Михайлович? Не возьмете ли к себе столь практичного и перспективного юношу.

Суровый полковник хмыкнул.

– Не против. Если он наполовину так хорош, как представляется, уже будет неплохо. Поздравляю вас подпоручик с вступлением в славную семью артиллеристов.

После распределения состоялся выпускной бал, на котором осмелевшие выпускницы, и не только, не давали мне передыху во время танцев. Некоторые, презрев приличия, при возможности чересчур тесно прижимались и томно вздыхали. Я же посмеивался и светил своим помолвочным кольцом, но с нулевым эффектом.

Прошел бал, прошло прощание с взводными товарищами, с которыми до утра гудели в зафрахтованном под это дело трактире. По такому случаю на верхнем этаже дежурили пятеро куртизанок и принимали подвыпивших выпускников, по мере их желания. Я тоже неплохо поднабрался вина, но на второй этаж не ходил, сохраняя остатки благоразумия в отравленном алкоголем сознании. В общем то, с заразой я бы, скорей всего, справился. Но Лизавета на нашем прощальном свидании выжала из моих бубенчиков не только все, что было, но, возможно, и то, что только нарождалось. Поэтому мой младший братец пребывал в полнейшем удовлетворении и не откликался ни на что. Ха-ха!

На побывку с родными мне выделили сорок суток, что с учетом дороги выходило меньше месяца. По дороге я отсыпался и копил живчиков для моей невесты. Мой боец уже очнулся и стал реагировать при моих мечтаниях о скором свидании с Оленькой. Так как воображение у меня хорошее, а в карете делать абсолютно нечего, то мы вдвоем занимались виртуальным сексом с завидной регулярностью.

Ехал я в гражданском платье, так как кадетскую форму сдал, может, пригодится кому-нибудь. Придется шить свадебный костюм, а потом вешать его на полку. Сплошные расходы!

Дорога казалось тянулась необычайно долго, хотя заняла обычные шесть дней. Но вот и усадьба. На крики, увидевшего меня Алешки, выскочили две девушки, в одной из которых я с трудом узнал повзрослевшую Машуню. Обе одновременно бросились на мою шею, и я подхватил их талии руками, кружа над землей. Радости и визга было выше крыши. Тут подоспела маменька и от души расцеловала меня. Очень приятно! Как в родной дом вернулся! Затем потискал подросшего брата и меня повели в дом под конвоем, вцепившись в мои руки с двух сторон, чтобы не сбежал. Хе-хе.

Хоть и устал, но с удовольствие пообщался в гостиной с семейством, удовлетворив первое любопытство. Машка вытянулась, сарафан на груди натянулся, а пшеничная коса опустилась до симпатичной попки. Растет «смерть мужикам»! Оленька пьяная от счастья, не выпускала моей руки, прижимаясь к ней своей упругой грудью и будя во мне понятные чувства. Александр Никитич пропадал на заводе, и Елизавета Матвеевна сказала, что вернется только к вечеру. Наконец первый голод общения был удовлетворен и меня милостиво отпустили помыться в бане и отдохнуть.

Вечером состоялся семейный ужин, после которого началось всеобщее обсуждение будущей свадьбы. По рукам пошло мое представление в офицерский чин, что автоматически причисляло меня к дворянскому сословию. Затем я просто слушал: в какой церкви мы венчаемся, где и за сколько мне пошьют костюм, какие будут лошади, сколько гостей приглашены и прочее, прочее. Я со всем соглашался и даже не запоминал, отдаваясь в руки деятельной дочки и ее мамы. Спустя час мы остались вдвоем с будущим тестем.

– Значить артиллеристом будешь! И сразу подпоручик! Остальные, небось, прапорщиками выпустились. Молодец! Не подвел меня. Будешь теперь мне сыном. Оленька то заждалась совсем. Кажется, ткни в бок, так из груди молоко брызнет. Ха-ха-ха! Знаю, что не обидишь, поэтому отдаю тебе самое дорогое.

Теперь о делах. До этого не сообщал тебе. Хотел сделать подарок к свадьбе. Твои перья вызвали целую революцию. Заказы выстроились на год вперед, а тут еще имперское казначейство сделало заказ на сто тысяч рублей. Вот и суечусь, расширяю производство. В Туле заводик организовал, в Твери. Поэтому денег пока на твоем счету скопил немного, всего десять тысяч. На первое время вам с Оленькой хватит. За ней отпишу четверть своих капиталов и столько же промышленных производств. Так что, если со службой не выгорит, купишь себе чин получше и будешь в ус не дуть.

– Премного благодарен, Александр Никитич. Но я все же попытаю свои силы на службе у государя. Времена сейчас тяжелые, всюду войны. Есть, где прославить свое имя.

– Ты сначала мне внука заделай, а потом уже лезь в пекло. Ха-ха! Но я, почему то не сомневаюсь, что с этим ты справишься быстро. Ха-ха-ха! – отсмеялся и вновь стал серьезным. – Вот твоя банковская книжка. Завтра зайдем в банк, и подпишешь кое-какие бумаги. После этого сможешь пользоваться деньгами. А насчет Маши, не переживай. За ней тоже дам приданное, так что за женихами дело не станет. Поговорили еще о делах по изготовлению керосиновых ламп и самоваров. Главным достижением было то, что семья императора таки теперь наливает кипяток из медного изделия с отчеканенным имперским орлом. Керосиновые лампы тоже постепенно отвоевывают рынок у свечей, но пока их выпуск обходится дороговато. Так что, можно расслабиться и готовиться к свадьбе.

Русская свадьба! Это просто жесть! Столько подготовки! Затем бесконечные ритуалы, обряды, обычаи. Заунывная служба с тяжелой венчальной короной на голове, опять свадебные ритуалы и пиршество. К моменту, когда нам нужно было окропить простыню девственной кровью, ни у меня, ни у Оленьки не осталось никаких сил. Понимаю, что быстрый секс ни к чему хорошему не приведет и решаю отложить сие действие до завтра.

– Милая, ты не будешь против, если мы сначала наберемся сил, а уже потом насладимся друг другом. А то я боюсь, что ты будешь огорчена сегодняшним результатом.

Оленька благодарно на меня посмотрела, затем перевела взгляд на белые простыни.

– А! Это мы сейчас! – беру свою бритву и надрезаю ладонь. Окропил запасную простыню и моментально зарастил ранку.

– Я уже и забыла, что ты у меня волшебник! – Оленька погладила меня по зажившей ранке и притянула к себе .

– Совсем устала, бедненькая! Давай я тебя сначала раздену. Вот так, подними ручки. Теперь чулочки и штанишки. Не смотрю, не смотрю! Давай накрою. Сейчас, только простыню отдам, а то эти пьяницы нам дверь вынесут.

Отдаю возбужденной толпе окровавленную простыню и присоединяюсь к своей женушке. Мы нежно обнялись, и, несмотря на то, что мой боец тут же встал в стойку, потихоньку уснули.

Сознание постепенно пробуждалось ото сна и органы чувств включались по одному. Сначала прорезался слух, обозначив легкое посапывание под ухом. Потом ноздри уловили легкий аромат женщины, прилегшей на цветочном лугу. Затем мой мужественный орган подал сигнал под гладкой ножкой, которую по-хозяйски забросила на меня Оленька. А затем сразу я ощутил и прижатые ко мне грудки и шелковистые волосы, рассыпавшиеся по моим плечам. Надо срочно в туалет! Мочевой пузырь, придавленный сверху, держался из последних сил. Осторожно освободился из сладкого плена, не удержавшись от поглаживания интересных мест, и бегу в ванную комнату, как специально, совмещенную с нашей спальней. С трудом уговорил бойца дать мне пописать, для чего пришлось вспомнить, как я стоял зимой в наряде у ворот нашего училища. Слава богу, все получилось, и я в предвкушении устремился к свадебному ложу. По пути отодвинул тяжелую штору, впуская летнее солнце на край кровати. Моя любимая так и лежала, немного на боку, как я ее и оставил. Сейчас, сейчас. По-хозяйски, двумя руками, захватываю молочные грудки, доросшие до замечательного третьего размера, о чем неоднократно намекала ее маменька, когда я заглядывался на ее бюст. Ласкаю сосочки и наслаждаюсь шелковистостью кожи. Одну руку отправил гулять вниз по животу и дальше между сдвинутых ножек.

– Ох. Вася! Я сейчас описаюсь! – Оленька выплыла из своего сна, и быстренько побежала в ванную, сверкая круглыми ягодицами. Там пожурчала, потом немного погремела ковшиком и, наконец, вернула себя в мое распоряжение, прижавшись холодным животом к моему бедру.

– А теплой воды не было? – трогаю влажную кожу и обвожу пальцем смешной пупок под хихикание жены.

– Зато есть что разогревать! Ишь, ты! Захотел на все готовенькое! – и, засмеявшись, полезла с поцелуями. Тут мы дали себе воли, разум уплыл в подкорку и выплыл только в момент, когда я уже был внутри, а Оленька, охнув, закусила нижнюю губу и распахнула от боли глаза. Беру себя в руки и осушаю скатившуюся слезинку.

– Теперь ты моя жена, по настоящему, – шепчу в напряженные губки, думая, что делать. Если двинусь, будет еще больнее. Затем мысленно даю себе пощечину. Совсем голова отключилась. А подлечить?! Легко убираю ранку и, увидев робкую улыбку на лице любимой, делаю первое движение. Оленька прислушалась к своим ощущениям и поощрительно улыбнулась, закидывая руки на мои плечи. Не стал ее разочаровывать и повел наш свадебный танец, играя на изумительном инструменте, прислушиваясь к его звукам и подхватывая каждое движение тела подо мной. Удивительно быстро Оленька достигла своего пика и забилась в оргазме. Повезло мне! Хорошая досталась жена, но это я и так уже знал. Насладился визуально первым семейным восторгом женушки и плавно повел ее на второй. Во второй мы ворвались одновременно, яростно сплетясь в одно целое.

Через какое то долгое, долгое время мы пришли в себя, возвращаясь из любовной неги.

– Спасибо тебе, любимый! – Сияющее лицо можно было делать эталоном для иконы. Любовь женщины отражалась на нем сиянием глаз, легким румянцем и чувственными губами, просящими поцелуя. Так бы и любовался, но любимая прервала мое любование, попросив освободить ее от моей тяжелой тушки, потому что под попой стало мокро и неприятно. Да-а! Эту простыню мы точно показывать не будем! Кровавое пятно было красочно размазано по простыне и залито белесой жидкостью.

Оленька опять побежала в ванную, а я, по-быстрому, перестелил постель.

– Опять холодной водой?! Смотри, простудишь свой пирожок, опять тебя лечить придется. Ну, ка полей и мне. Ой! Холодная!

– Бедненький! Как съежился! Сейчас я его согрею!

– Эй! А ну, прекрати! Теперь у тебя есть нужная грелка! Пошли, я тебе еще кое-что покажу.

И я показал! Сначала мы закрепили пройденное, потом я плющил ее попку положив любимую на живот, затем мы освоили позу собачки, а затем… А затем у нашей женушки кончился завод и пришлось на время отложить показы. Со смехом доставил ей в кроватку еду, так как Оленькины ножки не хотели двигаться и совсем ослабли от многочисленных оргазмов. Пришлось кормить любимую и вливать в нее энергию моего источника, чтобы быстрее вернув ее тело в рабочее состояние. Вскоре она ожила, но я не стал этим пользоваться. Ведь впереди еще две недели, и возможно целая жизнь!

К ужину спустились под гром аплодисментов, сияя лицами и розовея румянцем. Папа расцеловал дочку, затем меня. Затем нас лобызала маменька и дальше по эстафете. Машка засранка вошла во вкус и решила потренироваться, чмокнув в губы. Я погрозил ей пальцем, на что она высунула свой язык.

После ужина я повел детей гулять, а Оленьке понадобилось посекретничать с маменькой. Знаем мы эти секреты! Хе-хе!

Две недели пролетели как один миг. Наш репертуар в постели не шибко расширился ( Все-таки не тот век!), да и количество слегка убавилось. Зато появились волнующие приключения в беседке, мыльное родео в бане и обжиманцы при каждом удобном случае. Нас, бывало, застукивали, но кроме понимающих улыбок и смеха маменьки ничего не случалось.

– Как устроюсь, сразу вызову тебя письмом. Постараюсь как можно быстрее, – целую заплаканное лицо своей жены и прощаюсь со всей семьей. Опять надоевшая дорога в Питер. Надо забрать свое назначение и выехать в город Н-ск, где расквартировалась моя часть.

Глава 17

В Санкт-Петербурге не стал задерживаться. Лизон с животом, да и телефонов еще не придумали, в училище меня не ждут, поэтому переночевал в гостинице и с первой же оказией уехал в свою часть. Артиллерийский полк занимал целый городок в пригородах Н-ска поэтому долго искать не пришлось. Доложился в штабе, сдал предписание, дальше пошла тягомотина с писарями, интендантами, получение довольствия, карточки заселения на постой и кучу еще всякой всячины. Нагруженный как осел, с помощью сердобольного солдатика загрузили все в пролетку, дежурившую у въезда в военный городок.

– Любезный. Отвези меня в город и подскажи куда лучше на постой встать. Я собираюсь жену сюда привезти, так, что нужна квартира побольше, – сую мужику рубль.

– Не извольте беспокоиться, вашбродь. Доставим, куда надо. – Невысокий мужичек, довольный неожиданням клиентом шустро направил средство передвижения в нужную сторону.

Провинциальный городок утонул в зелени, но улицы чистые и дома аккуратные. Горожане никуда не торопятся, тишь и благодать. Думаю, нам с Оленькой здесь понравится. Остановились у большого, двухэтажного дома.

– Здесь вдова с двумя детьми живет. Стучитесь сильней.

Стучу по деревянной калитке, разглядывая крепкий забор. Собаки вроде нет. Это уже хорошо! Не будет будить своим лаем, когда надо и не надо. Через минуту женский голос спросил, что нужно.

– Я бы хотел определиться на постой, если вы будете не против.

Надо сказать, что в это время существовал своеобразный налог у горожан. Если у них имелся излишек жилплощади, то они обязывались принимать на проживание служивых людей. Тут государство выигрывало со всех сторон. Во первых его военнослужащие обеспечивались бесплатным жильем, во вторых горожане получали дополнительный источник дохода в виде кормежки, обстирывания и других услуг имеющим регулярное денежное довольствие постояльцам.

Статная женщина в темных одеждах распахнула калитку. Увидев меня, вздохнула и пригласила посмотреть жилье на предмет годности.

Дом строился явно при неплохом достатке, от которого осталась шикарная люстра в гостиной и богатая лестница на второй этаж.

– Можете занять половину второго этажа. Там три комнаты и ванная. Нужно только доплатить за дрова и, если нуждаетесь, за стирку. А если будете обедать, то сами понимаете. – Бедная женщина терялась, испытывая стыд за скудную обстановку.

– Да, да! Мне нравится, оглядываю большие комнаты и печки с изразцами. Мебели, конечно маловато, но кровати есть. Так что вот мой билет постояльца, зарегистрируйте в магистрате, как положено. Давайте уже познакомимся. Василий Иванович Пахомов, подпоручик вашего полка.

– Мышкина Надежда Георгиевна. Рада, что вам понравилось. – Она взяла бумажку, не зная куда ее пристроить.

– Кстати, ко мне вскоре приедет жена, так что мы будем вдвоем. А все затраты посчитайте пожалуйста и покажите мне, мы все согласуем.

Женщина кивнула, а я пошел за своими вещами. Извозчик помог мне все занести и, получив дополнительно двадцать копеек, остался весьма довольным. Кое как распределил свое хозяйство и отправился в магазин прикупить недостающие мелочи и чено-нибудь к чаю.

Тем же вечером познакомился с двумя очаровательными детишками, мальчик и девочка погодки семи и восьми лет. За чаем с купленными мной баранками и конфетами подушечками, я выслушал грустную историю овдовевшей женщины, бывшей замужем за преуспевающим купцом. Случилась трагедия, и где то в поездке муж погиб. Его родня подгребла все под себя, оставив вдове только дом и детей. Та, как могла, перебивалась случайными заработками и распродавала обстановку, чтобы прокормить детей. Я погладил светлые головки и велел не стесняться и брать конфеты без спроса, на что лицо вдовы покрылось краской и она отвернулась, чтобы скрыть слезы. Перед сном она постучалась и, не зная куда деть руки, протянула мне список нехитрых услуг и их стоимость.

– Пятнадцать рублей ассигнациями! Да вы хотите уморить меня голодом! Вот вам тридцать рублей! Все! Повторяю, все дополнительные расходы беру на себя. Поэтому не молчите. Так! А ну, отставить слезы! – вижу, что грядет истерика сломленной жизнью женщины и обнимаю ее, прижав к себе. – Ты чего, милая? Ну?! Успокойся, чего сырость разводить. Смотри, какая ты хорошенькая. Если бы не был женат, точно бы женился! Во-от! Так уже лучше! И улыбка у тебя хорошая.

– Извините меня, ради бога!

– Нечего стесняться. Я ведь тоже в нужде рос, поэтому, как никто другой понимаю вас.

Женщина осознав, что находится в объятиях чужого мужчины, отпрянула, вспыхнув алыми щечками. Затем еще раз поблагодарила и поспешила вон. Проблема, однако! Молодая, симпатичная, а я женат! Как бы чего не вышло. Но бросить уже не смогу. С моей помощью ей все полегче будет. А приедет Оленька, все устаканится. Поторопим, пожалуй, ее! Тут же сел писать письмо с известием о наличии жилья и адресом, по которому надо выехать.

Всю неделю занимался пошивом парадной формы или, как здесь говорят, строил костюм. Параллельно привел в порядок оружие. Мне выдали саблю и пистолет. Еще была командирская трость. Вот и все вооружение, не считая пушек. Про боевые качества пистолетов я уже говорил, поэтому, в случае чего отбиваться придется одной саблей. В полку, кстати, предусмотрены стрелковые роты прикрытия, поэтому не все так плохо. Почистил пистоль, хорошенько смазал и убрал от греха подальше. С таким воевать только мучиться! Саблю потом отдам точить специалисту. А то я наточу! С мундиром пришлось помучиться, пока меня не отвели к портному с лицом один в один как у дяди Изи из моего родного села на Земле. Получив заверение от всего Еврейского народа, что все будет готово через неделю, посчитал свою миссию по внешнему оформлению выполненной. Вернулся в свое новое жилище в хорошем настроении и долго развлекал за чаем хозяйку, рассказывая всякие небылицы. Детишки слушали открыв рты и создавалось впечатление, что здесь собралась семья за вечерним угощением и неспешными разговорами.

Сегодня иду знакомиться со своими подчиненными. Всего на десять восьмидюймовых орудий пятьдесят шесть солдат, включая пятнадцать возчиков и ординарца. Всего в полку сто двадцать орудий, восемьдесят пушек и сорок гаубиц. Два пушечных батальона, один гаубичный. В батальоне две роты по две батареи из десяти пушек в каждой.

С командным составом я уже познакомился. С кем то лично, с кем то заочно. Как говорится, начальство надо знать в лицо. Поэтому первым делом пригласил ротного в кабак, где мы хорошо посидели и он под водочку с черной икорочкой подробно рассказал мне о командирах, о службе и в конце, когда градус подвел нас к доверительному общению, о подводных камнях и течениях. В общем, кому можно дать взятку и уйти в загул, а кому даже намекать не дай боже. В конце разговор, понятно, свернул на баб и мы с удовольствием обсудили и эту тему. В итоге оба остались довольными состоявшимся знакомством.

Мне, как не служившему, будет тяжело командовать людьми, так что придется привыкать и тренироваться. Наш полк сформирован совсем недавно по приказу самого Аракчеева. Пушки новые, а пушкари на девяноста процентов необстрелянные солдаты. Мы с капитаном прошлись перед ровным строем моих подчиненных. Половина были переведены из других полков, уже послужившие, вторая половина молодые новобранцы, только из деревни. Парни крепкие и видно, что трудились у себя дома на совесть. Руки мозолистые, а плечи широкие. Обычно помещики старались отдавать в солдаты самых плохеньких, но видимо такие осели где то в других частях.

Остановились перед строем, ротный поприветствовал, ему хором ответили. Затем представил меня и, похлопав по плечу, отпустил в свободное плавание.

Что ж! Не боги горшки обжигают. Взял карандаш, бумагу и пошел с ординарцем вдоль строя. Переписал себе всех командиров орудий, затем вместе с ними прошлись по всему имуществу. Начали с пушек, боеприпасов, лошадей и телег, а закончили продуктами и личными принадлежностями. Почти все было укомплектовано, а недостающее я записал в свой листочек. Затем долго выпытывал об опыте каждого расчета, отдельного солдата, количестве стрельб, проведенных в составе батареи, их слаженность и остался очень опечален услышанным. Пахать нам и пахать до седьмого пота, чтобы в первом же бою не сложить свои буйные головушки. Как принято, составил план по обучению и слаживанию расчетов. Первый месяц отводим на отработку заряжания, имитацию стрельбы и обслуживание после выстрела. Одновременно выписывал логистику подвоза и хранения боеприпасов. Следующий месяц будем проводить отработку движения в колонне, выдвижение на передовые позиции, разворачивание в боевое положение и имитацию стрельбы. Затем быстрая эвакуация с позиции. И наконец, позиционная защита укрепленного редута и стрельба боевыми зарядами по мишеням.

Два дня расписывал свой план и на третий представил его на суд ротному. Тот читал его и вздыхал. Потом опять читал и чесал макушку.

– Ты понимаешь, что это? – махнул моим планом, красиво выписанным железным пером с нашей фабрики.

– Понимаю, Федор Евграфович. Это наш шанс выжить в баталии. А еще, это возможность одержать победу во славу Отечества и Императора.

– Да-а. Так то, оно так. Только после этого тебя невзлюбят все средние командиры полка, которым придется отрабатывать твой план.

– Пусть не любят, зато живы останутся!

– Хорошо! Я подам этот план на подпись командиру полка. Посмотрим, что получится.

Еще два дня прошли в рутине, когда ротный вручил мне согласованный командиром полка план подготовки боевого слаживания.

– Ох и ругался же батя! Откуда, говорит, тебя принесло на наши головы. Потом остыл и сказал: «Сукин сын, конечно, но молодец!» Так что, вот тебе твой план и тряси интендантов.

Как и предполагалось, начали мы с самого простого, отработка заряжания орудия до автоматизма. Первый день я полностью провел с батареей, следя за процессом тренировки. Сначала отработка подачи в ствол мешочков с порохом, точнее их имитацией, потом забивка пыжа и укладка ядра. Несколько раз ядро, потом меняем на картечь, затем шрапнель. Каждый заряд имел свою тонкость укладки и пыжевания. Порядок и точность в подаче боеприпаса каждый из расчета должен знать на зубок. Вымотавшись вместе с солдатами, похвалил их за усердие и пообещал по итогам тренировки оплатить в конце недели кабак самому лучшему расчету. Организовав, таким образом, соревновательный дух, позволил себе расслабиться и приглядывал за тренировками в пол глаза.

Неожиданно приехала Оленька, и я, договорившись с ротным, на два дня выпал из жизни. Мы с женой практически не вылезали из постели, спускаясь вниз только для еды. Оленька была ненасытна и легко возбуждалась от каждого прикосновения, даря себе и мне долгие минуты острого наслаждения.

На третий день, утром я ушел на службу, оставив удовлетворенную во всех смыслах жену спать сном младенца. Моя батарея порадовала значительным прогрессом в тренировках, и я, подумав, поощрил сразу два отделения, выдав каждому по восемь рублей. Следующий день был выходным и мы с молодой женой, взяв извозчика, поехали кататься по магазинам. Посуда, большое зеркало, постельное белье, перина с подушками, еда. Мы возвращались, разгружали купленное, и снова выезжали. Не забыли и хозяйку, купив сладости и игрушки детям, а ей подарили одну из двух привезенных Оленькой керосиновых ламп.

– Я никогда не получала такое удовольствие от покупок, – мы только легли и я нацеливался на любимый сосок левой груди. Нам понравилось спать полностью раздетыми, ощущая телами друг друга и вызывая желание от прикосновений. Так вот, груди у любимой отличались друг от друга по размеру и чувствительности. Левая была чуть больше, а сосок чувствительнее, возвышаясь на припухлой ореоле. Правая же грудь более задорная и смотрела соском вверх и немного в сторону, умиляя меня до безумия.

– Да, покупки возбуждают! – перевожу взгляд, не зная какой из грудок отдать предпочтение.

Оленька с интересом смотрела за моей борьбой, слегка поводя плечами и как бы предлагая то левую, то правую. Завороженно слежу глазами на задорно вздернутые соски и, в отчаянии зарычав, хватаю обе, впиваясь губами в каждую по очереди. Женушка засмеялась от такого решения и быстро вспыхнула желанием.

Потом мы лежали утомленные. Оленька гладила меня по обнаженной груди и рассказывала, как полюбила маленького белоголового мальчика, который открыл для нее мир и стал самым близким человеком на земле. Я в ответ шептал ей в розовое ушко всякие нежности, отчего она довольно щурилась и растекалась по мне довольной кошечкой. Вскоре все это привело к закономерному финалу. Моя девочка так расчувствовалась, что решила перейти от слов к делу. В общем, выходные закончились феерически!

Полетели дни, недели. Наша батарея постепенно превращалась в единый, хорошо отлаженный механизм. Солдаты получали усиленное питание, благодаря закупкам свежего мяса и овощей из моего кармана. А что? Деньги есть, с собой их в могилу не заберешь. Так что, все были довольны и не роптали на повышенную нагрузку. Сейчас у нас вторая фаза. Отработка передвижения и развертывание батареи. Тут же нарисовались проблемы с худосочностью наших коняг, не всегда получавшие зерно для прокорма. Пришлось немного повоевать с интендантом, тряся перед ним планом с подписью полковника. В итоге договорились заменить несколько битюгов и регулярной выдаче зерна, взамен на три пятирублевых ассигнации.

Дело пошло веселей. И теперь мы с гиканьем носились по полю, разворачивая в ряд пушки и изготавливаясь к стрельбе. Я скакал верхом, как и мой ординарец, которому я выбил коняшку у ушлого интенданта. В бою он, если что, заменит меня и с посланием его можно будет отправить.

Наступили холода, а для нас самые горячие деньки. Боевые стрельбы! Очередной заход на склад и потеря нескольких бумажек обеспечили нас дополнительным порохом и снарядами. Мы долго расстреливали по одному заряду сначала ядрами, определяя дальность полета и экспериментируя количеством пороха на свой страх и риск. На каждую навеску составил таблицу дальности полета снаряда и тренировал командиров орудий по команде заряжать тот или иной номер. То же самое проделали с бризантными снарядами, которые должны были взрываться над головами противника. С картечью было проще всего. Навел ствол и выстрелил.

Я набрал учебных ядер, и мы приступили к отработке скоростной стрельбы. Ох и знатно мы побабахали, всполошив всю округу. Сожгли не одну бочку пороха и кучу нервов.

Три месяца прошли и ударили первые заморозки. Я с волнением ожидал начальство для демонстрации результата наших занятий. Батарея выстроилась вдоль пушек. Каждый расчет отдельно возле своего орудия. Форма у всех сидела, как надо, и ремни блестели бляхами. Орлы!

Вот и кавалькада штабных во главе с командиром полка.

– Господин полковник! Вверенная мне батарея к демонстрации стрельб по условному противнику готова!