Текст книги "Пушкарь его величества (СИ)"

Автор книги: Юрий Цой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Глава 11

С раннего утра тронулись и часа через три въехали в пригород, почти не отличавшийся от деревни. Но вот пошли каменные дома и чем дальше, тем выше. На конечной станции пересели на извозчика и быстро доехали до кованных ворот с будкой постового. Дежурство нес юноша с ружьем, все как положено в воинской части. Прошка быстро выспросил, куда нам направляться и мы пошли через мощеный двор в самое большое здание из нескольких имеющихся на территории. Внутри парадной дежурил дневальный, который направил нас на третий этаж в кабинет генерал директора. На массивной двери висела золотая табличка с надписью:

Директор Первого Кадетского корпуса Генерал-майор Федор Иванович Клингер

Прошка взял у меня рекомендательное письмо, постучался и, услышав разрешение, просочился внутрь. Минут через десять, он открыл дверь и махнул заходить. Я, печатая шаг, подошел на несколько шагов и, щелкнув каблуками, вытянулся во фрунт. Директор, породистый немец с шикарными бакенбардами и усами воззрился с удовольствием, а Прошка с немалым удивлением.

– Лихой отрок! Сразу видна солдатская кость. Жаль, что по возрасту ты великоват. Но, если покажешь достойные знания, сможешь учиться на своем курсе. Что скажешь? Какими науками обучен?

– Господин генерал-майор! Обучен стрельбе из ружья, строевому шагу, знаю письмо, математику, географию, историю мира и Российской империи. Желаю послужить Рассеи матушке и Государю Императору!

– Ха-ха! Вот, бравый молодец! Хоть сейчас, выпускай! Посмотрим, как покажешь себя. Не наврал, ли. Через месяц и зачислим, если окажешься так же хорош, как представляешься.

Генерал написал записку и отправил с ней на заселение к интенданту. Я попрощался с Прохором, попросил передать всем от меня привет, и со вздохом пошел искать нужное помещение в другом здании. Это оказалась казарма, где жили воспитанники. Так как сейчас были каникулы, то одинаково одетые подростки в небольшом количестве встречались на улице и в казарме. Они то и подсказали, в какую дверь стучаться. За ней оказалась комната с прилавком, как в магазине. Я покашлял, а затем позвал.

– Господин каптенармус! – Из двери за прилавком вышел невысокий, лысоватый мужичек и воззрился на меня.

– Вот! – отдаю ему записку директора. Тот молча достал гроссбух и занес мою фамилию в список. Напротив нее стал в столбик писать выданное имущество, которого пока не было. Затем скрылся за дверь и минут через пять вывалил на прилавок целую кучу вещей. Потом сходил еще раз и положил стопку постельного белья, тонкое одеяло и подушку.

Обмакнул перо в чернильницу и протянул мне.

– Крестик поставь.

Я не глядя рисую размашистую подпись. Каптерщик удовлетворенно хмыкает и кладет сверху кусок мыла.

– В третьей казарме занимай свободную кровать. Расписание распорядка на двери. Все вопросы к дежурному. Понятно?

– Так точно, господин каптенармус! Разрешите представится, по случаю знакомства. – Кладу рубль на деревянную стойку. Тот опять хмыкает, меняет мои ботинки на другие и добавляет запасную пару чулок и несколько носовых платков.

– Если чего надо, заходи, не стесняйся. Вот тебе мешок. Переоденешься, сложишь сюда и приноси мне.

Я поблагодарил и в две ходки занес выданное в свою казарму под номером три. В ней стояло десятка четыре одноярусных деревянных кроватей, больше похожих на нары, но со спинкой. Возле каждой тумбочка и больше ничего. Большинство были заправлены, на нескольких валялись кадеты. Кто спал, один читал другие сидели кружком и о чем то общались. На мое появление все, кроме спящих, отреагировали с интересом, но пока только смотрели. Я не спеша переоделся, лишнее сложил в тумбочку, остальное в мешок и отнес в каптерку. Прошелся перед зеркалом, полюбовался, как сидит форма. Хоть и не служил в прежней жизни, но с тонкостями по рассказам старших был знаком. Поэтому, подошел к сидящей троице и представился:

– Василий Пахомов. Знакомиться будем?

Ребята не стали чванится и представились со своей стороны. Николай, Александр и Петр.

– Тут у вас чайку организовать можно? – достаю второй рубль, взятый именно на этот случай. Третий был про запас.

– Это мы мигом! – Петька схватил деньги и, подхватив картуз, выскочил из помещения.

– Что-то ты к нам не по времени попал. Новеньких у нас уже год как не было, – Александр плотненький с темной шевелюрой паренек, сказал начинающимся ломаться голосом.

– Так получилось. Батя не ко времени помер, родни нет, вот и определили сюда по протекции.

– Из солдатских, будешь? – это уже Николай.

– Да, отец, царство ему небесное, в Преображенском служил.

– Наш, человек! То-то знаешь, как службу начинать. К нам подошли еще парни, представились, но я не стал запоминать, успею еще. Тут вернулся Петруха с кульками пряников, баранок и немного конфет. Ребята принесли заваренный чай и кипяток в большом чайнике. У каждого была своя кружка и все принялись за угощение. Пошли расспросы про деревню, семью, затем меня просветили про местные порядки, из которых самым неприятным, кроме строгости преподавателей, оказалось отношение дворянского класса, в смысле учеников дворянского происхождения, учащихся в отдельном классе, к простым ученикам. Поставил себе пометку, чтобы не подставиться. Оказалось, что в казарме сейчас живут те, у кого нет родственников и им некуда ехать на каникулы. Еще можно ходить по воскресеньям в увольнение, конечно тем, у кого нет залетов. В общем, жить можно, если осторожно. За каждым классом закреплен надзиратель, который днюет и ночует в училище, став для кадетов и папой и мамой в одном лице. Сейчас наш куратор подпрапорщик Семен Трофимович Кузнецов в отпуске по причине каникул. В это время в училище почти не бывает старших офицеров, поэтому то, что мы встретились сегодня с директором, не иначе как чудом не назовешь. О чем мне и сообщили первым делом. Наставника нашего характеризовали строгим, но справедливым служакой, который был прямой как шпала и не любил лизоблюдов.

Попили чайку и шустрый Петька вызвался показать мне училище. В нашей казарме располагалось четыре взвода примерно человек по тридцать. Мы были в третьем по старшинству взводов, в котором учились отроки тринадцати, четырнадцати лет. В соседнем здании жили благородные количеством поменьше и всего три взвода. Отдельно стояло здание с младшими учениками и еще одно с девицами. Чему обучали слабый пол, я представлял очень слабо, только и были мысли о вышивании и танцах. Столовая находилась в главном корпусе, как и небольшой спортивный зал. Основные занятия по физподготовке проходили на открытой площадке, невзирая на сезон и погоду. Тут имелись широкая беговая дорожка по кругу, яма с песком, брусья и турники. Для этого времени, весьма неплохо! Везде порядок и чистота. Тут же на территории располагалась лавка, в которой закупился Петька. Товары в основном были ширпотребного характера, но можно было заказать отсутствующее, сделав предоплату. Так как денег у меня в перспективе не будет, то об этом можно и не думать. Идея сделать с кем-либо совместный бизнес по производству металлических перьев откладывается на неопределенное время. Самое главное на текущий момент я выяснил. Здесь есть библиотека, но читать можно только там, без выноса книг. До начала экзамена моих знаний мне необходимо подтянуть себя по истории, вдруг мои неполные сведения расходятся с существующими, а также надо загрузиться необходимыми знания по вероисповеданию. Что, пожалуй, еще трудней, чем история.

Подошло время обеда, и мы дружной группой пошли на кормежку. Уселись за большим столом с деревянными лавками с двух сторон. Спустя минуту, с раздачи дежурный принес две кастрюли с первым и вторым, поднос с нарезанным хлебом и чайник с компотом. Сидящий с краю, вихрастый пацан, шустро наполнил супом, стоящие стопкой жестяные тарелки. Ничего, есть можно! Попробовал местную стряпню. Главное сытно! На второе была густая каша с волокнами мяса. Отсутствием аппетита никто не страдал, и нехитрая пища залетела в растущие тела без всякой задержки. Теперь можно не спеша попить компот и немного изучить сидящих парней. Как я уже говорил, наш взвод состоял из подростков тринадцати и четырнадцати лет. Разница между двумя учениками могла составлять почти два года. В этом возрасте это очень много, поэтому некоторые выглядели уже не как подростки, а как рослые юноши, только с детскими лицами и неокрепшими телами. Я успел поинтересоваться у Петрухи о негласных лидерах, и узнал, что тех пока в училище нет, а на данный момент остались самые бедные и неимущие. Оценил их физические кондиции и понял, что я не сильно отстал от них. Даже больше того! Среди одногодок, я был самый рослый и крепкий на вид. За прошедшие месяцы я неплохо отъелся и подрос. А, вот с силой, надо что то делать. Боюсь, даже среди старших классов не найдется соперников, если я подключу свой источник. Я, сдуру, так раскачал качество своих мышц, что легко могу причинить травму, просто сжав чужую руку сильнее, чем нужно.

Все первое время я старался приспособиться к новой ситуации и вжиться в роль деревенского паренька. Когда надо поддерживал разговор, в нужных местах смеялся. Если нужно было, выдумывал смешные истории из якобы жизни в деревне, на самом деле почти все брал из анекдотов, подстраивая их к современности. Так как я их знал прилично, опять-таки благодаря интернету, то вскоре прослыл компанейским парнем, умеющим поддержать беседу.

В первый же день посетил библиотеку и оказался обескуражен малым количеством книг. Зато порадовала библиотекарша, симпатичная дама за тридцать, со светлыми завитушками волос из-под шляпки и достойным бюстом в открытом вырезе платья. Местная мода у знати радовала глаза, открывая взору поднятые корсетом достоинства противоположного пола. Простые служащие не гнушались прибегать к тому же оружию, чтобы показать себя в выгодном свете. Именно по этой причине, почти все кадеты, посещавшие в каникулы сосредоточие знаний, приходили сюда полюбоваться чудным видением нежных выпуклостей нашей библиотекарши. Я тоже в достаточной мере уделял им внимание, но при этом не забывал усердно штудировать Новейшую Историю и Закон Божий. Попутно корректировал названия стран и городов в географии. Просмотрел также учебники математики, геометрии, русского языка. Пришлось попыхтеть, чтобы новые понятия не конфликтовали со старыми знаниями. Память Васятки, незамутненная посторонними знаниями, впитывала в себя информацию как пылесос, легко запоминая даты и имена. К концу третьей недели я был готов по основным предметам к экзамену на звание кадета и заслужил внимание библиотекарши, дарившей в виде поощрения прелестную улыбку. Кажется, я даже почувствовал небольшое томление в груди. Может мои яички проснулись?! Ха-ха! К слову, они таки проснулись, только позже примерно на месяц.

Вот и конец августа. Казармы стали наполнятся кадетами, вернулись преподаватели и наш куратор. У него в казарме был выделен закуток, где он спал или вел беседы с воспитанниками тет а тет. В первый же день своего появления, я был удостоен такой беседы, где меня выслушали, взвесили и вставили в ряд солдатиков по своему весу и ранжиру. Я, естественно, не умничал и отвечал только по делу. Затем Сергей Трофимович перечислил наказания, которых я буду удостоен за нарушение дисциплины и за отсутствие усердия в учебе. Получил обещание от меня не доставлять проблем и счел свой долг первого причастия выполненным.

Пока на меня не обращали особого внимания. Вновь прибывшие были полны благодушия, шумно общались между собой, делясь событиями и новостями. Иерархия в коллективе во все времен складывается по одинаковому принципу. Сильные нагибают слабых, умные управляют сильными. Если не хочешь гнуться под таких, то нужно или заработать авторитет сильного или стать своим в какой-нибудь из группировок. Самая сильная группировка была из солдатских сирот, самая хитрая из купцов и мещан, самая беспринципная ходила под Харей происхождение, которого было неизвестно. Но его поведение и вид однозначно относили его к бандитскому сословию. Его подручные, два крепких парнишки с дебильными рожами, сразу же испытали меня на слабо, зажав в туалете. Ничего не стал придумывать, а просто взял да и стукнул их бошками друг об друга. Повезло шестеркам, что полы в большом нужнике поддерживались в чистоте, иначе изгваздались бы. Переступил через бесчувственные тушки и спокойно помыл руки, под испуганные взгляды двух младших кадетов. После этого наступила пауза, и меня никто не трогал, дав мне возможность самому выбрать компанию. Но Харя явно затаил злобу, и я ловил на себе его взгляды, обещавшие проблемы в ближайшем будущем. Ничего! Убивать меня не будут, а отпор я сумею дать.

Экзамены на подтверждение знаний сдал легко, в меру путаясь в датах и пропуская слова, пересказывая ветхий завет своими словами. Математик поставил мне отлично, остальные удовлетворительно. Так что задачу влиться в коллектив, я выполнил на пять с плюсом. С трудом, но все же смог скрыть свои физические возможности, когда вовремя опомнившись, соскочил с турника на двадцать пятом подтягивании, заслужив внимательный взгляд куратора, видевшего, что я мог бы продолжать упражнение.

В один из дней получил письмо от Оленьки и с умилением читал ровные строчки:

« Не знаю, когда ты получишь письмо днем или вечером, поэтому просто, Здравствуй! Пишу втайне от батюшки и маменьки. Просто мои чувства не находят слов и я боюсь расплакаться. Извини, конечно же, ты в первую очередь, беспокоишься о сестре и братике. У них все хорошо. Маша ходит со мной, мы крепко подружились и я учу ее читать. Лешка очень полюбился маменьке, и она с ним нянчится как со своим. Так что можешь не волноваться.

Меня определили в гимназию, и я ошеломлена толпами сверстников и их вниманием, ведь раньше у меня кроме тебя никого не было. Но ты не бойся! Таких, как ты тут нет. Я не в смысле твоих способностей, а в моем отношении к тебе. Прошло немного времени, но мне кажется, что уже целая вечность. Ты можешь подумать, что я испорченная, но хочу сказать, что ты живешь в моем сердце, а я живу только для тебя. Знай, что если ты найдешь себе зазнобу, я не переживу этого. Расти быстрей и приезжай, хочу тебя обнять и поцеловать. Еще раз прости, что я тебя обязываю, но ничего не могу поделать с собой.

Твоя Оленька»

Оленька! Хорошая девочка! В груди потеплело и перед глазами ненадолго появилось милое лицо.

Учеба пошла своим чередом, и я постепенно втянулся. В библиотеку продолжал ходить, читая все подряд и любуясь Софьей Андреевной, пока не словил первый стояк в своей новой жизни. После этого сделал паузу, но поняв, что регулировать этот процесс не способен, перестал обращать на него внимание. К солдатской группировке меня причислили автоматически, хотя держался я немного особняком, и на попытки мной покомандовать не поддавался, просто не реагируя на детские подкаты. С появлением в организме гормонов, мое тело устремилось ввысь и вширь, используя без остатка все, что мы закидывали в себя в столовой. Вскоре я стоял на построении в первой шеренге и поглядывал свысока, даже на куратора. Получив такое подспорье, я вовсе перестал обращать внимание на одноклассников, пока в один из декабрьских дней, когда у нас образовались рождественские каникулы и кураторы отсутствовали, в нашу казарму пожаловали благородные численностью около десяти человек и стали глумиться над кадетами.

– А-ну! Голыдьба! Быстро построились! – отрабатывая командирский голос, кричали они, предвкушая забаву. Время было вечернее, и я уже лежал в койке, рассчитывая возможность попасть на новый год в свой Город. Мои совзводные, видимо восприняв происходящее как неизбежное зло, вяло выстроились перед кроватями.

– А это там кто такой наглый?! Ну, ка Фимка помоги подняться этому холопу!

Веселый малый подбежал к моей койке и махнул ногой в ботинке, собираясь столкнуть меня с кровати. Ловлю левой рукой за щиколотку и останавливаю лихой замах. Парень замер на одной ноге и попытался вырвать конечность.

– Ты, что?! Пусти! Пусти, кому сказал! Ай! О-о-о! – заскрежетал он зубами, когда я сжал его косточки.

– Как звать?

– У-у! Ефим, а-а!

– Будь другом Ефим, позови старшего, – слегка еще помассировал конечность. – Позовешь?

– Отпусти, позову. Ох! – заковылял, прихрамывая к своему вожаку. Затем стал шептать ему, что то на ухо. Оставив веселящихся товарищей, ко мне подошел высокий молодой человек с породистым лицом и начинающимися пробиваться усиками.

– Ты кто такой?! А ну встать, когда с тобой разговаривают старшие!

Я неспешно встал и положил руку на его плечо. Пальцами сжал плечевой сустав и, глядя на его скривившееся лицо, представился:

– Василий Пахомов. С кем имею честь?

– Я Олег Доброчинский, мой папа генерал-интендант!

– Олег! Ты же не хочешь, чтобы твоя рука отсохла? Можешь просто кивнуть. Молодец! А лицо терять тоже не захочешь? Вот и я не хочу! Значить, договорились. Вы повоспитываете моих товарищей, только без излишеств, а я сделаю вид, что вас нет. Договорились? Вот и молодец! А рука будет в порядке, сейчас пройдет.

Ложусь обратно и жду развития ситуации. Олег оказался не дурак, и как ни в чем не бывало, отшутился перед товарищами какой-то скабрезностью, и вернулся к третированию простолюдинов. Впрочем, достаточно безобидно. Кого-то заставили читать стихи, кого-то маршировать, затем все пели рождественскую песенку. Потешив свое самолюбие, распустили кадетов и пошли к соседям.

Глава 12

После этого вечера мой авторитет взлетел на недосягаемую высоту, а ребята быстро нашли объяснение тому, что меня оставили в покое. Оказалось, что я просто представился своим настоящим именем! Нет, вы поняли?! Я теперь бастард, какого то известного дворянина. Ха-ха!

На зимние каникулы за мной никто не приехал, что я просчитал заранее, хоть и надеялся. Впрочем, к родственникам ушли только те, у кого они жили в столице. Таких, оказалось всего трое, так что мне было не обидно. Я переписываюсь с Оленькой, и сегодня получил очередное письмо. Она стала частой гостьей в моих снах и порядком расстраивала, когда приходилось тайком отстирывать нижнее белье. Ничего не поделаешь! Организм работает как часы, бубенчики исправно вырабатывают продукт, вот и образуются излишки. Хе-хе.

От скуки стал в свободное время играть в шахматы с головастым парнишкой по имени Илья. Телосложением он был довольно хлипким, но башка варила хорошо. Так как я в прежней жизни не играл в шахматы от слова совсем, то мне было интересно учиться и не зазорно проигрывать. Зато время проходило незаметно и мозги не закисали.

Учеба меня не напрягала абсолютно. Все, что я услышал или прочитал, накрепко застревало в моей голове. Основная проблема была не показывать своих знаний, а также сдерживать свою силу при разучивании приемов борьбы на занятиях по физподготовке. Наш куратор уже давно махнул на меня рукой, видя мое нежелание высовываться. Назначил меня командиром отделения и отстал. Зато всегда мог рассчитывать на мою поддержку по соблюдению порядка в казарме. Но вот как-то в феврале зазвал меня в свой закуток.

– Василий! Я хочу тебе предложить выступить на соревнованиях по греко-римской борьбе этой весной.

?? –

– Получишь приз и мое благоволение.

? -

– И я буду дальше делать вид, что ты самый обычный кадет в моем взводе.

– Хорошо! Когда выступать, какие условия, – знал, что все равно соглашусь, просто хотел узнать весь расклад.

– Соревнования пройдут в апреле. Сначала отборочное в училище, а затем между представителями всех подобных заведений в нашей империи. Там будут три группы: Младшая до четырнадцати лет, средняя до шестнадцати и старшая. Будешь выступать в средней группе. Я бы тебя в старшую определил, но тебе только недавно четырнадцать исполнилось. Если бы ты не вырос на моих глазах, сам бы не поверил. Так что, у тебя неплохие шансы на призовые места. Будешь теперь тренироваться вместо физкультуры и еще дополнительно вместе со всеми участниками.

Греко-римская борьба. Что о ней сказать? Мне не нравится. За одежду не хватать ( за какую одежду , если голый торс!), подножки ставить нельзя, бить, само собой, тоже. Скукота, необыкновенная! Не знаю, что бы я делал, если бы не мои цепкие руки. Видел я, когда то соревнования по телеку. Весь бой идет борьба за захват. Кто ухватился – тот и выиграл. Ухватился, подсел, затащил на себя и бросай. Вот и вся тактика. Еще можно тупо навалиться, обхватить тулово соперника и завалить его под себя. Для этого нужна масса и, конечно, сила. Сила у меня была, а вот массы пока не хватает и рост мешает. Противники все, как на подбор, мелкие и плотные. В конце концов, с бросками у меня стало получаться, а вот дальше было сложней. Противника надо было удержать три секунды на лопатках, а верткие крепыши не давали мне этого сделать. На болевой брать нельзя, душить тоже. Ничего! Когда не буду справляться, применю секретное оружие. Можно же так бросить, что соперник, упав на плотный песок ( да, да, песок! О матах можно только помечтать), слегка потеряет сознание и тогда его можно легко прижать на лопатки. К началу соревнований, я выяснил, что соперников у меня, в общем-то, и нет. Естественно, на тренировках я всячески это скрывал, и даже проигрывал, хе-хе, но реально мог завалить любого. Что ж, осталось победить красиво, из последних сил, чтобы все думали, что мне повезло.

Не знаю насчет красиво, но последнего соперника я взял просто измором. Он подо мной крутился как вентилятор, но я его выпускал только по своему желанию, чтобы зрителей повеселить и очков себе добавить. Заслуженную победу мой взвод встретил громкими криками, ну и других болельщиков накопилось порядком за время соревнований. Благородные были сильно недовольны поражением своего борца, но утерлись и радовались победе в старшей группе. Получил из рук директора блестящий кубок и пять рублей серебром. На половину призовых денег праздновали всем взводом, остальное оставил на гостинцы для младших. Не за горами лето и каникулы, а там и Оленька… Стоп! Куда, паразит! Мой своенравный друг моментально среагировал на упоминание особи противоположного пола. И что прикажете делать?! Идти в дом терпимости? Что-то не хочется. Хоть сейчас спида и нет, но других болезней хватает. Так что потерплю! Но весна и гормоны иногда срывали крышу, и я кидал в библиотеке такое взгляды на Софью Андреевну, что даже она, привыкшая к этому, нет-нет, да и покрывалась румянцем. А что?! Мое тело обогнало возраст на пару лет, и я стал довольно высоким стройным юношей с тонкой талией и широкими плечами. А уж мой блондинистый чуб и голубые глаза делали меня просто неотразимым. Не кривлю душой, так как понятие в этом вопросе из двадцать первого века имею.

Наш куратор, после моей победы впал в благодушное настроение и выдал увольнительную для меня и пары друзей Петьке и Кольке.

Снег в городе уже сошел, было необычно солнечно, но еще прохладно. Мы гуляли по Сенатской площади, Набережной и заглядывались на девиц. Мне было все интересно! Прохожие, кареты, здания. Я до сих пор не отождествлял себя с окружающим миром. Все вокруг казалось постановкой очередного исторического фильма, и разум ждал смены декораций за очередным перекрестком.

Подустав, зашли в трактир перекусить. Повесили шинели и картузы на вешалку и сели за стол. Посетителей было немого, несколько приказчиков, пара работяг и мы.

– Вот смотрю я на тебя Васька и диву даюсь. Как такое возможно. Пришел пацан, пацаном, а сейчас тебе меньше шестнадцати и не дашь, – Петька за зиму почти не вырос и завидовал мне не по-детски.

– Не боись, Петруха! Девки только поначалу на рост внимание обращают, а потом им совсем другое нужно, – смотрю на румяную деваху подавальщицу, идущую к нашему столу. Дружок опять напрягся, вызывая легкое неудобство.

– И что же им надо?

– А давай у нее спросим! Милая, тебя как зовут?

Девка, от такого обращения опешила и засмущалась.

– Марфа!

– Вот скажи, Марфа, что главное у мужика в семье.

– Главное в семье, чтобы достаток был. Тогда и детки будут сыты и здоровы и жинка будет довольна.

– Вот видишь, Петька. Не рост и не размер. Достаток!

– Размер чего, – Марфа распахнула свои глазки.

– Сисек, конечно! – мы втроем грохнули от смеха, а подавальщица убежала в подсобку пылая щеками.

– Пойду, извинюсь и приведу, – а то останемся без обеда.

Прошел коридорчиком в полутемную комнату на звук девичьих всхлипываний.

– Эй, хватит сырость разводить. Извини, если обидел. Давай глазки вытру. А ты симпатичная. Вот! И улыбаешься красиво! Покормишь нас?

– Ладно! Не оставлять же вас голодными! Ты иди, я сейчас, быстро!

Вернулся к друзьям, под смешки и приколы, что слишком долго утешал обидчивую девушку. Я отшучивался, что не сразу нашел, а девушка не так уж и обиделась. И правда, Марфа несла поднос с легкой улыбкой на лице. Мы с удовольствием поели щей, закусили пирогами и пошли дальше любоваться городом.

В хорошем настроении догуляли до вечера и поспешили на ужин. Платить еще раз за еду совсем не хотелось.

Моя учеба, проходила в постоянной борьбе со скукой и в контроле за своим языком. Мало того, что во мне сидели знания прежней жизни, так я еще умудрился запихать в свою голову половину кадетской библиотеки. Мог бы и больше, если бы не отвлекался на Софью Андреевну. Молодой организм все настойчивей напоминал о себе, и я уже смотрел на библиотекаршу не как на недоступный мифический предмет, а как на привлекательную женщину с земными хотелками. Если бы не постоянное присутствие посторонних, наверняка проявил бы инициативу, как говорится: попытка – не пытка. Но подумав на трезвую голову, понял, что даже если мне ответят взаимностью, то это будет большой ошибкой. На девяносто девять процентов это приведет к моему исключению. Так что, никаких Софий Андреевных! Только Марфы, если подвернутся. А тут еще Оленька на горизонте! С опасением думал о предстоящих каникулах и свидании с влюбленной барышней. Не хочется ее огорчать своим мнимым равнодушием, но боюсь эта горячая девица пойдет на штурм моего окрепшего тела. А ведь мне еще учиться и учиться! Не думаю, что папенька посмотрит сквозь пальцы на такое внимание своей дочери к моей персоне, да и я обещал. Придется зажать волю и своевольного малыша в кулак и страдать целых два месяца, любуясь на все готовую девушку. Ничего! Отучусь, поженимся и тогда уже... Ух! Постучал по голове выгоняя из нее соблазнительные картинки.

Как там сестренка с братишкой! Мысли переключились на родных. Мяв, наверное, вырос. Скорей всего уже пользует домашних кошечек! Опять не туда мысль заскользила! Тфу!

Наступил конец мая и в наше училище съехались участники имперских соревнований по борьбе. Вечером Сергей Трофимовим позвал к себе. Налил чайку и поставил розетку с колотым сахаром.

– Василий! Завтра ты скорей всего выиграешь. Но! Представь себе… Будет присутствовать сам император! Многие знатные фамилии заинтересованы показать себя. Так что будь готов к неожиданностям.

– Могут оспорить мой возраст? – делюсь очевидной догадкой и осторожно отхлебываю из кружки.

– В корень зришь! И не только. Причины могут быть самыми надуманными. Поэтому, если что, не расстраивайся. У тебя еще все впереди.

– Понял, Сергей Тимофеевич. Дергаться не буду, мне надо на офицера выучиться.

– Молодец! – хлопнул меня по плечу куратор. – Если не остановят, далеко пойдешь!

Перед сном прокручивал в голове возможные развития ситуации. Надо прежде всего постараться победить. Что там дальше случиться, можно только гадать. Поэтому, успокаиваемся и отдаемся на волю случая. А еще завтра я увижу самого Императора Российской Империи! И это невероятно!

С утра, как положено, завтрак и все училище стало готовится к приезду высоких гостей.

Вокруг наших беговых дорожек были спешно сделаны деревянные площадки со ступенчатыми помостами, как на стадионе. Народу была уйма, для учеников осталось совсем мало места, и они все теснились с левого края тренировочного поля. От каждого училища выступало девять участников, по три в каждой категории. Система была самая простая. Возрастные группы делили пополам, затем обе команды боролись между собой по жребию. Проигравший выбывал, оставшиеся, опять делились на двое и снова по одной схватке. В конце останется примерно десять человек, которые будут бороться между собой. Так определялся победитель. Вторых и третьих мест не предусмотрено.

Участники выстроились со своими преподавателями перед трибунами и нам задвинул приветственную речь какой-то генерал со множеством орденов. Торжественная часть быстро закончилась и мы разошлись по площадкам отведенных для каждой категории борцов. Я, конечно волновался, но к началу своего поединка сумел успокоится.

Первые два круга прошел легко, больше глазея на центральную трибуну и гадая, кто есть кто в окружении императора. От множества мундиров и пышных юбок рябило в глазах. В финале нужно выиграть три схватки. Из нашего училища были два дворянчика, которых я уже побеждал и еще семь участников. Первым мне достался самый неудобный. Невысокий плотный и сильный. Если бы не моя читерская энергия – быть мне проигравшим. Взял его только за счет выносливости и крепкого захвата, который ему так и не удалось разорвать. Второй и финальный бои вышли попроще. В финале я победил представителя из Москвы, не дав тому ни единого шанса. После определения троих победителей, вокруг судей началось непонятное оживление и споры с окружившими их преподавателями училищ. В конце концов, императору это надоело, и он вызвал всех спорщиков в свою ложу. Там они пообщались и вызвали меня. Так и знал!

С огромным любопытством разглядываю статного самодержца. Я и Император всея Руси! Полный его титул не все могли перечислить с ходу. Примерно десятка два титула, но точно, что князь Литовский, Курляндский, Эстляндский, Лифляндский, царь Сибирский, Астраханский, Херсонеса Таврического и прочее, прочее.

– По указу Его Императорского Величества, кадет Василий Пахомов, явился! – отдаю честь наклоном головы и гляжу поверх головы монаршей особы, хорошо, что рубаху с ремнем успел надеть.

– Хорош! А вот Волконский говорит, что малому больше шестнадцати лет. Что скажете, Федор Иванович?

Директор побагровел и, справившись волнением, произнес:

– Помилуйте Ваше Величество. Я Генерал! И лгать не приучен! Я лично почти год назад принимал этого отрока на учебу, и поверьте мне, это был еще совсем незрелый мальчик.

– Успокойтесь, господин Генерал-майор. Никто не сомневается в вашей честности, но вырасти из мальчика в юношу всего за год?! Это очень необычно!