Текст книги "«Моссад» - первые полвека"

Автор книги: Юрий Чернер

Соавторы: И. Кунц
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 31 страниц)

Уходя – уходи

Вообще проблема «ухода» и адаптации агентов в мирной жизни в семидесятых и последующих годах стала практически государственной. Стремительный рост военной промышленности привел к изменениям принципиального порядка: отставники-посредники попытались диктовать Израилю его внешнюю политику, исходя из их финансовых интересов. Тогда в Израиле появился целый класс представителей «Моссада», «Шин Бет», старших офицеров «Аман» и ветеранов вооруженных сил, которые убеждали свою страну продавать, а иностранцев покупать. Эти бывшие военнослужащие и сотрудники разведки образуют определенную сеть в обществе – их так и называют «бывшие». Они так же эгоистичны и так же связаны круговой порукой, как члены любой аристократии. У них может быть разное происхождение и образование, они могут отличаться стилем жизни, но у них есть общее стремление: делать бизнес любой ценой. Обстановка способствовала тому, что эти люди ставили собственную прибыль превыше всего. «Бывшие» обнаруживают, что их карьеры заканчиваются рано, а пенсия не превышает 12 тыс. долларов в год, полагающихся любому мелкому гражданскому служащему. Они понимают, что у них почти нет никаких способностей, которые они могли бы продать на свободном рынке, хотя много лет они работали с гораздо большей интенсивностью, чем их зарубежные коллеги. Как не позавидовать агентам ЦРУ с их приличной зарплатой и щедрой пенсией! Как только эти люди оставляют службу в армии или разведке, а иногда ещё раньше, они начинают искать полезные связи, которые помогут им обеспечить приличное – часто очень приличное существование в частной жизни. Некоторые из них – настоящие герои. Другие вызывает у вас желание навести о них справки у их бывших работодателей. Они эксплуатируют репутацию, которую Израиль создал себе в сфере антитерроризма, военного дела, обеспечения безопасности авиалиний и корпораций и личной охраны. Такие страны, как Иран, когда был в состоянии войны с Ираком, а также некоторые латиноамериканские хунты были убеждены, что Израиль может поставить им все что угодно.

Частные израильские торговцы оружием нередко использовались правительством для преодоления политических барьеров, даже когда эти барьеры воздвигались основным нынешним покровителем Израиля – Соединенными Штатами. Американские власти давно с подозрением стали относиться к «частным» израильским торговцам оружием. С другой стороны, некоторые частные брокеры, приезжавшие из Израиля, явно блефовали, когда пытались создать впечатление, что они выступают от имени своего правительства. Именно такое впечатление всемогущества пытался произвести отставной бригадный генерал Аврахам Бар-Ам, который уволился из армии в 1978 году после 30 лет службы. Впрочем, и во время службы подвергался взысканиям за передачу оружия лицам, которые, как утверждалось, были связаны с криминальным миром.

Безработный ветеран увидел, как хорошо устроились в частном бизнесе некоторые его старые друзья. Бывшие старшие офицеры ВВС, включая его командира в войне 1967 года генерал-майора Мордехая Хода, создали торговые фирмы, которые представляли крупных израильских и американских производителей. Офицеры, имевшие дело с этими корпорациями в процессе своей военной службы, после ухода в отставку продолжали поддерживать с ними отношения, но уже в интересах частного бизнеса. И вот в числе почти тысячи других офицеров Бар-Ам получил то, что выглядело как вполне рутинный документ министерства обороны, которым его предъявитель уполномочивался искать возможности для экспорта израильского оружия. В «мандате», однако, было специально оговорено, что он не уполномочен вести конкретные переговоры. Это не сдержало активности генерала. В конце апреля 1986 года Бар-Ам, два других израильских бизнесмена и ещё 14 человек были арестованы американской таможенной службой. Этот арест явился итогом продолжавшейся четыре месяца оперативной разработки, в ходе которой иранский торговец оружием Сайрус Хашеми выступал в качестве осведомителя американских властей. Всем 17-ти было предъявлено обвинение в заговоре с целью продажи в Иран истребителей «Фантом», танков, ракет и другого современного оружия. Список оружия, которое планировалось закупить, давал основание предполагать у покупателей наличие мегаломании. И было просто трудно рассчитывать, что Бар-Ам и его коллеги смогут получить и поставить в Иран такое количество оружия. Белый дом был в недоумении. В разговоре с Рейганом в ноябре 1986 года его советники открыто высказывали предположения, что Израиль мог быть причастен к сделке, которую продвигала группировка Бар-Ама. В ходе этой встречи один из помощников заметил, что это, «вероятно, частная инициатива, предпринятая с ведома (израильского) правительства». Израиль энергично отрицал свою причастность к этому инциденту, но Бар-Ам после своего ареста позвонил израильскому военному атташе в Вашингтоне и попросил, чтобы его друзья в «Моссаде» проверили всех участников этой сделки.

К 1988 году на фоне «Ирангейта» и предания гласности сведений о том, что американцы продавали оружие режиму аятолл, уголовное дело против Бар-Ама было прекращено. Он был одним из тех ветеранов вооруженных сил и разведки, которые в период своей официальной службы являлись безусловными патриотами, но были готовы игнорировать официальные интересы Израиля, когда их собственное благополучие зависело от реалий рыночного спроса и предложения. Когда открывалась возможность продать какие-то джипы, винтовки, минометы, боеприпасы, запасные части и всякую дребедень, которая и так не была нужна Израилю, эти частные предприниматели не испытывали никаких колебаний. Они даже не спрашивали Иерусалим, нет ли у него каких-либо возражений. В 1989 году «Сибат», особый правительственный комитет по контролю за экспортом, заявил, что ужесточает контроль за экспортом оружия, требуя от всех, кто этим занимался, получать разрешение на каждую гайку и каждую пулю. Однако многих частных предпринимателей это нисколько не обеспокоило. В мире тайных операций эти люди твердо усвоили истину о том, что многие операции не стоит проводить в силу того, что в случае провала последствия будут крайне негативными. Однако став частными бизнесменами, они перестали обращать внимание на такие тонкости. Когда они делали ошибки, вина возлагалась на государство. В нем, впрочем, тоже не все выглядело однозначно. Так, вопреки запрету Вашингтона Израиль разрешил бывшему официальному дилеру Норману Школьнику продать дюжину американских истребителей «Скайхок» аргентинскому флоту. Это была весна 1982 года, и Великобритания только что отправила свою эскадру с задачей вернуть Фолклендские острова. Администрация Рейгана наложила эмбарго на поставку оружия Аргентине и потребовала от Израиля аннулировать сделку Школьника. В том случае поставка не состоялась, но активность в «аргентинском» направлении сохраняется. Израильское разведсообщество чувствует себя в Латинской Америке более свободно, чем в какой-либо другой части мира, в частности и в том что касается предоставления возможностей «бывшим» работать на иностранные правительства и частные группы. Большинство режимов в регионе чувствуют угрозу со стороны своих соседей и внутренней оппозиции. Короче говоря, они хотят вооружаться до зубов. Для израильских торговцев оружием возможности наживы к этом регионе выглядят необычайно привлекательно.

Некоторые правительства использовали израильских консультантов в вопросах безопасности, и эти консультанты, по утверждениям активистов защиты прав человека, давали «грязные» советы о том, как лучше подавлять политических оппонентов. Официальная политика Израиля в отношении гражданских конфликтов в Центральной и Южной Америке чаще всего остается нечеткой, но считается установленным фактом, что «бывшие» в ряде случаев осуществляли подготовку «контр-повстанческих» подразделений в этих странах. «Контрас» заявляли, что получали оружие от Израиля, в том числе захваченное у ООП. Помимо ущерба, причиняемого имиджу Израиля, возможно, ещё больший вред наносился утечкой за границу его важных секретов, в том числе и к его врагам. Правда, точно так же ведут себя «бывшие» и в других странах; иногда интересы перекрещиваются. Например, в свое время Ульрих Вегенер, офицер западногерманской полиции, создал контртеррористическое подразделение 050-9. Основой этого было то, что Вегенер прошел специальную контртеррористическую подготовку в Израиле и многому научился у своих израильских учителей. Вегенер и его люди стали знаменитыми 17 октября 1979 г., когда они в столице Сомали Могадишо штурмом взяли захваченный террористами самолет компании «Люфтганза» и освободили 90 пассажиров и экипаж. В ходе операции с применением шумовых гранат и автоматического оружия трое террористов из смешанной германско-арабской группы были убиты и один ранен. Немецкий спецназ использовал тактику, впервые примененную израильскими «сайерет» в 1972 году при штурме самолета компании «Сабена». И вот после отставки в июне 1988 года Вегенер вместе со своими профессиональными секретами уехал в Саудовскую Аравию и стал обучать там местный спецназ. Израиль не смог предотвратить выезд Вегенера в Саудовскую Аравию, все ещё официально находившуюся в состоянии войны с еврейским государством…

Джек Леон Томас

История Джека Леона Томаса, который работал в Египте примерно в то же время, завершилась далеко не так благополучно.

Джек Томас (Товмасян) был армянином, уроженцем Египта. Симпатичный и образованный молодой человек, в совершенстве владевший арабским, французским, английским и немецким языками, вырос в Каире, в 1956 году переехал в Бейрут, а затем в Западную Германию, где пытался заняться коммерцией. Он начал работать на израильскую разведку, сам того не подозревая, – вербовка была проведена «под чужим флагом». Происходило это так: в 1958 году в Западной Германии он подружился с молодым ливанцем по имени Эмиль. Этот Эмиль, в понимании Томаса, был хорошо обеспечен и всегда оплачивал их счета в ресторанах и барах. Они говорили о женщинах, бизнесе и, наконец, о политике. Томас не скрывал своей ненависти к президенту Египта Насеру. Взаимное доверие возрастало и наконец однажды настал момент, когда друг и единомышленник Эмиль предложил Томасу крупную сумму денег и попросил его вернуться в Египет для того, чтобы помочь в свержении египетского диктатора. При вербовке Томасу было сказано, что он будет работать на одну из стран НАТО. Израиль вообще не упоминался.

Томас, который был настроен прозападно, без долгих колебаний согласился. На конспиративной квартире в Кёльне специалисты обучили его основам шпионского ремесла: микрофильмированию и обработке фотопленки, маскировке негативов в тюбиках зубной пасты, корешках книг или коробках от ботинок, тайнописи, зашифровке сообщений, устройству и использованию тайников. В том же году Томас возвратился в Каир и начал создавать агентурную сеть, опираясь на единомышленников из числа национальных меньшинств. Томас завербовал двух армян и одну еврейскую танцовщицу в ночном клубе. В числе его информаторов был один из его друзей детства, который стал артиллерийским офицером.

Периодически Томас выезжал в Европу для встреч со своими руководителями, которые выступали перед ним как высокопоставленные чиновники НАТО. Он передавал им военную информацию, а взамен получал деньги и новые задания. Во время одной из таких поездок он познакомился с молодой немкой по имени Кати Бендхоф. Вскоре они поженились. Кати переехала в Каир, и Томас включил её в агентурную сеть – она стала его курьером. Вскоре наступил момент, когда во время очередной встречи с руководством Томасу раскрыли, что на самом деле он работает на израильскую разведку; это не слишком его удивило – по характеру заданий он уже понял, что все, что он должен разведывать, может интересовать в первую очередь и главным образом Израиль. Кроме того, опыта жизни и общения с представителями самых разных наций и стран хватило, чтобы почувствовать, что те, кто доселе представлялся как «хозяева», скорее всего в Европе тоже «гости». То, что он узнал правду, нисколько его не обеспокоило. Он по-прежнему ненавидел Насера и возвратился в Каир едва ли не с ещё большим энтузиазмом. Это, в свою очередь, не удивило моссадовцев. Они знали, что имеют дело с умным человеком и Томас уже сам догадывался, что в действительности работает на Израиль.

Кати Бендхоф в Амстердаме обучили работе на радиостанции. В качестве кодовой книги использовался роман американской писательницы Перл Бак «Добрая земля». Деньги (разведгруппа получала неплохое, по меркам региона, содержание) направлялись им через бельгийский банк под видом помощи от родственников из Германии. Оперативная техника разведгруппы насчитывала пять фотоаппаратов, от миниатюрных до фоторужья, чемодан с двойным дном, электробритву с тайником для хранения документов, зажигалку с тайником для хранения микропленок и рацию, которая была замаскирована в ванной комнате. Все это хранилось в их квартире в Гарден-сити, откуда Кати каждые несколько дней связывалась с Тель-Авивом, передавая информацию и получая задания.

Все поначалу складывалось успешно, настолько успешно, что вызвало излишнюю самоуверенность у четы Томасов. Они в какой-то момент почувствовали себя эдакими суперменами, которым подвластны дела и судьбы других. На вот этом «головокружении от успехов», как, к сожалению, часто происходит в агентурной разведке, все и рухнуло. В мае 1960 года пара получила задание завербовать офицера египетской армии, желательно летчика. Это задание было предварительным, следовало ожидать детальных инструкций но они не стали ждать ни ориентировки на конкретных лиц, ни даже четких методических разработок по вербовке. Исходя из своих представлений, они осуществили плохо подготовленный вербовочный подход к молодому египетскому офицеру, христианину коптского происхождения Адиву Хана Карлесу.

Карлес понял «намек», не стал высказывать каких-либо определенных решений, – но немедленно информировал о сделанном ему предложении свое командование. Египетская контрразведка, естественно, немедленно взяла шпиона в разработку; кроме наблюдения, было проведено классическое контрразведывательное мероприятие – служба безопасности втянула Карлеса в двойную игру и сначала только через него, а затем и через другие «подставки» стала снабжать Томаса дезинформацией. Вскоре, однако, Томас, заметил наблюдение и вообще повышенный интерес ко всем своим действиям; кроме того, он ясно определил, что изменился и характер донесений, которые он стал получать от информаторов. Умный и наблюдательный человек, Леон почувствовал, что земля стала гореть под ногами и начал готовить сеть к консервации. Был проработан и путь отхода: им были заготовлены для себя и жены паспорта на чужие имена и проработаны маршруты эвакуации. К сожалению, отход несколько затянулся. Кати Бенгоф вместе с еврейской танцовщицей удалось бежать, но 6 января 1961 г. сам Томас и несколько его агентов и информаторов были арестованы.

Больше года длилось следствие и затем состоялся суд. Томас заявил, что он шпионил для Израиля из авантюристических побуждений, ради денег и из чувства ненависти к Насеру – похоже, что все это было действительно так. На обвинение в предательстве он ответил так: «Я не предатель. Я никогда не считал себя египтянином. Армяне в Египте составляют меньшинство, подвергающееся дискриминации».

Военный трибунал приговорил Томаса и троих его сообщников к смерти, и они были повешены 20 декабря 1962 г.

Элиаху (Эли) Коген

Этого человека все исследователи ставят в ряд самых выдающихся разведчиков; в Израиле он почитается в числе национальных героев-мучеников. Его именем названы улицы, парки и школы чуть ли не во всех городах страны.

Элиаху родился в 1924 году в Александрии в семье галантерейщика. Родители, Шауль и Софи, эмигрировали в Египет из Алеппо (Сирия). В детстве и юности Эли весьма строго придерживался религиозных традиций, изучал Талмуд и знал наизусть большие фрагменты. Вообще память у него была феноменальная, и вообще интеллектуальный уровень был очень высок. «Эли всегда был в числе первых учеников по любому предмету», – вспоминал один из его школьных друзей. Легко давались ему и языки, и практические занятия (скажем, по фотографии, которой он овладел в совершенстве). Но тихим еврейским мальчиком-умником его нельзя было назвать: Эли делал большие успехи в плавании, легкой атлетике, хорошо играл в футбол и, как это говорят, был совсем не дурак подраться. С блеском он окончил Французский лицей, затем учился в школе Маймонида в Каире, а затем в Мидраш Рамбам центре изучения Талмуда в Александрии.

Личные качества: исключительный ум и очень хорошая память. Развитое логическое мышление и способности к анализу. Свободное владение арабским и французским языками. Храбрость и находчивость.

Вот характерный отзыв о его умственных способностях. Когда Эли твердо решил стать не раввином, а специалистом в современных точных науках, его учитель из мидраша огорченно сказал: «Какая потеря. У Эли мозги гения. Он мог бы стать одним из великих ученых-талмудистов». Но выбор между религиозным и светским путем был сделан: Эли поступил на факультет электротехники Каирского Университета короля Фарука.

Мотивация: убежденный сионизм.

Личностные мотивации: склонность к авантюризму.

Политических воззрений Элияху в сороковые годы претерпели изменения. Если в молодости он считал себя «таким же египтянином, как и все», участвовал в антибританских демонстрациях вместе с арабами и не задумываясь о последствиях лез в драку с теми, кто прохаживался по его национальной принадлежности, то затем его взгляды кардинально переменились. По его словам, большим потрясением стала для него казнь бойцов ЛЕХИ, Э. Бейт Зари и Э. Хакима, которые застрелили в Каире Государственного Министра Великобритании по Ближнему Востоку лорда Мойна, ярого противника деколонизации Палестины. На суде террористы заявили, что в лице лорда Мойна они мстили британскому правительству, которое обрекло на смерть в нацистских концлагерях тысячи и тысячи евреев, не позволив им вовремя уехать в Палестину. Приговор – смертная казнь через повешение, – который представлялся излишне суровым даже многим британцам, был приведен в исполнение 22 марта 1945 г. Элияху Коген присутствовал на казни и пел гимн «Хатиква», с которыми молодые люди взошли на эшафот. Определенную роль в его «прозрении» сыграл и серьезный рост антисемитизма в Египте.

Практический опыт: Коген принимал участие в операции «Гошен» по вывозу египетских евреев в Израиль (он, к тому времени свободно владея полудюжиной языков, осуществлял контакты с посольствами, консульствами и чиновниками, обеспечивая получение виз). С 1951 года стал членом подпольной шпионско-диверсионной сети, созданной Абрахамом Даром.

Эли был в числе тех, кого вывозили в Израиль на спецподготовку; у него единственного из всех «египетских» новобранцев были отмечены хорошие показатели по всем дисциплинам. Когда сеть была разгромлена египетской контрразведкой, Коген тоже не избежал ареста, поскольку данные «наружки» и документальная проверка указывали на его близкое знакомство с арестованными, – однако сумел убедить следователей, что арестован случайно и не причастен ни к каким шпионским играм. Улик, в сущности, против Элиаху (радиста одной из групп) не было, а слова и все поведение оказались настолько убедительными, что Когена отпустили. Еще два года он, фактически оставленный в одиночестве, но не лишенный многочисленных личных дружеских связей, в первую очередь с молодыми египтянами, в большинстве своем считавшим Элиаху за «своего», – передавал сообщения из Александрии, и только после Суэцкой кампании 1956 года выехал из Египта; отработанные за время работы на операцию «Гошен» связи помогли это сделать сравнительно легко. Родители и родственники к тому времени уже давно были в Израиле.

Оказавшись в Израиле, он немедленно предложил свои услуги израильской разведке, но ему твердо заявили: «Нам не нужны искатели приключений».

Причины отказа: 1. Стандартная предосторожность: иммигранты во всех, практически без исключений, случаях какое-то время находились под наблюдением и лишь затем принимались решения по их использованию в таком серьезном деле, как разведка. 2. Сомнения в целесообразности использования этого талантливого и неординарного человека для длительной агентурной работы.

Коген всегда производил хорошее впечатление на окружающих, но психологи «Амана», которые подвергли его стандартным тестам, выявили тревожные признаки. Они отметили, конечно, высокий интеллектуальный уровень, феноменальную память и способность хранить секреты, но тесты также показали, что, несмотря на «скромные внешние данные, у него завышенная самооценка» и какое-то «внутреннее напряжение». Тесты также показали, что Коген не всегда адекватно оценивает опасность и в силу этого может идти на неоправданный риск. Все это в конечном итоге подтвердилось и определило его героическую и трагическую судьбу, но это было позже.

Эли пошел на службу в торговую корпорацию, где прекрасно зарекомендовал себя, женился и успешно продвигался по службе. Но в мае 1960 года, когда напряженность на границе с Сирией достигла критической точки и в Дамаске понадобились дополнительные агенты, Когена привлекли к работе в разведке.

Его первым куратором (персоналии работников среднего звена спецслужб, которые обеспечивают проведение операций, весьма редко становятся известны: режим секретности в Израиле весьма строг. Чаще всего говорят о тех, кто уже вышел в отставку или оказался вовлеченным в ставший достоянием СМИ скандал) был старший офицер «Моссад» Исаак Залман (рабочий псевдоним «Дервиш»).

Особенности вербовки: открытая, с указанием на мотивацию (патриотический долг) и предположением высокого уровня самоопределяемости кандидата.

«Дервиш» сказал Элияху: «По окончанию курса вы можете отказаться работать в разведке. Это правило действует всегда: отставка будет принята в любое время и не надо страдать угрызениями совести. Наше сотрудничество не католический брак, это не навсегда. Развод разрешен и его можно получить без особых усилий. Единственное условие – ни одна живая душа не должна знать об истинном характере вашей работы».

Профессиональная подготовка: по основной схеме.

Предстояло пройти серьезную переподготовку. Когена обучили приемам рукопашного боя, владению стрелковым оружием, диверсионно-подрывному делу, взлому сейфов, шифровальному делу, использованию современной оперативной техники, четкой ориентировке в типах западного и советского вооружения. В выпускной характеристике особо отмечалась его блистательная память, находчивость и делался вывод: «Обладает всеми необходимыми качествами для оперативной работы».

Спецподготовка дополнительная: отработка навыков ухода от слежки.

Спецподготовка к легендированию: по программе «араб».

Несмотря на форсированный режим, подготовка Когена в Израиле заняла более полугода. Помимо занятий по спецпредметам, она включала и «практику» – выявление и неочевидный «отрыв» от наружного наблюдения, внедрение под чужим именем (однажды Эли несколько дней успешно «работал» в Тель-Авиве под видом французского туриста, чей паспорт он «одолжил», похитил на время) и, что было особенно важно в свете его предстоящего задания, отработку навыков правоверного мусульманина в арабском Назарете, где его высокоученый наставник шейх Мухаммед Салмаан и понятия не имел, кем на самом деле является этот «студент Иерусалимского университета».

Вариант внедрения: первичное документирование в Европе с последующей продолжительной акклиматизацией в отдаленной сирийской диаспоре.

Разведка проявила максимальную аккуратность, выделив ещё целый год на закрепление легенды в Аргентине, которая к этому времени стала излюбленным местом «документации» израильских агентов. Сейчас можно с уверенностью сказать, что во многом успешная работа Когена была предопределена именно хорошей аргентинской натурализацией.

Элияху покинул Израиль 3 февраля 1961 г. и вылетел в Цюрих. Там под руководством старшего офицера-моссадовца Эзры Сэлинджера прошел необходимый курс подготовки в европейском бизнесе, включая изучение коммерческой лексики. 1 марта он прибыл в Буэнос-Айрес из Цюриха как молодой сирийский бизнесмен Камель Амин Таабет. Такой человек действительно существовал. В 1947–1950 годах семья сирийцев Таабетов проживала в Аргентине, затем переехала в Европу. Каким образом паспорт Камиля оказался у несколько похожего на него Когена и как удалось заставить Камиля молчать все время «сирийской операции» – одна из глубоких тайн «Моссада». Контактером в Буэнос-Айресе у Когена был агент по кличке «Абрам», но встречались они крайне редко – Эли старался работать один и в тот период, когда следовало предельно ограничить «посторонние» контакты, и в последующие года, когда он старался больше доверять технике, чем людям.

Элияху должен был войти в среду южноамериканских предпринимателей арабского происхождения, и ему удалось блестяще выполнить эту задачу. Кроме бизнесменов, Коген сблизился с журналистами, дипломатами и военными; военный атташе сирийского посольства Амин аль-Хафез порекомендовал обаятельному, светскому и патриотически настроенному молодому человеку «поставить на партию БААС» и пригласил его перебраться в Сирию, куда он собирался вскоре вернуться. Одновременно он поручил коллегам из Второго Бюро (контрразведка Сирии) произвести проверку Таабеса; проведенная рутинная проверка не нашла ничего подозрительного – легенда была подготовлена и отработана безукоризненно.

Итоги натурализации: положительные. Сведений о контроле со стороны СБ нет. Въездная виза получена по ускоренной процедуре. База оседания в Сирии подготовлена достаточно.

К моменту приезда в Дамаск Коген уже имел целую пачку рекомендательных писем. Казалось, что все влиятельные сирийцы Аргентины были его друзьями, а влияние мощной аргентинской колонии на «родину» было значительным. Большое влияние приобрел и «друг» – вскоре партия БААС стала правящей, а майор Амин аль-Хафез стал президентом Сирии.

Окончательная заброска: легально, через ФРГ и Италию.

Между выездом из Буэнос-Айреса и приездом в Сирию прошло четыре месяца, легендированные как улаживание дел в Европе. Коген побывал на отдыхе и переподготовке в Израиле, а перед Новым годом вылетел в Мюнхен. Тот же Сэлинжер снабдил его оперативным набором, в частности мощной и предельно миниатюрной, как для своего времени, рацией, а также прекрасной фотоаппаратурой; получил Элияху и компоненты взрывчатки, упакованной в тюбики зубной пасты и крема для бритья, и специальные сильнодействующие снадобья (снотворное и психотропные средства) в упаковках невинного аспирина.

Задержка с выездом была связана не только с техническими причинами: в «Моссад» справедливо опасались, что кто-то из египтян (в то время их было много в Дамаске) может «расшифровать» Когена. Но 28 сентября 1962 г. в Сирии произошел очередной (и ожидаемый) государственный переворот и практически поголовно все египтяне были высланы из страны – дескать, Египет чрезмерно вмешивается во внутренние дела. Можно было осуществлять непосредственное внедрение.

Из Мюнхена Коген выехал в Геную и 1 января 1962 г. отправился в Бейрут в первом классе итальянского лайнера «Амазония». На корабле Эли-Камиль познакомился и вошел в расположение богатого и знатного шейха Магида аль-Арда; знакомство принесло немедленную практическую пользу – важная персона провезла Когена из порта в Дамаск на своем автомобиле, который не подвергался таможенному досмотру.

В Дамаске Эли снял апартаменты на четвертом этаже в здании прямо напротив здания Генштаба сирийской армии. На крыше, среди множества телевизионных антенн, Коген пристроил и свою, от рации. Затем в считанные недели в Дамаске он организовал легальный бизнес – стал экспортировать в Европу сирийскую мебель ручной работы, ремесленные поделки и ювелирные изделия. Бизнес, которому помогал «Моссад», шел очень успешно; помимо решения задач подтверждения статуса богатого человека и «отбеливания» финансового обеспечения, он был важен и для секретной работы: в столиках для игры в нарды время от времени оборудовался тайничок, в котором Эли переправлял в европейскую резидентуру микропленки.

Занимаясь коммерцией, Коген одновременно поддерживал обширные контакты в военных и политических кругах Сирии. Близкими друзьями стали Маази Захер Эль-Дин, племянник начальника генштаба Сирии, Жорж Саиф, диктор правительственного радио, полковник Селим Хатум, командир ударного парашютно-десантного полка. Обаятельный, компанейский и щедрый, всегда готовый предоставить «другу» роскошную холостяцкую квартиру, Камиль-Коген все больше оказывался в самой гуще светской и политической жизни столицы. Его часто приглашали на военные базы и однажды устроили ознакомительную поездку вдоль сирийских укреплений на Голанских высотах, причем, вопреки строжайшему режиму секретности, Эли вволю фотографировал сам, а также с готовностью давал поснимать Маази, который был организатором этой поездки. Информация, которую он передавал по радио в Тель-Авив, освещала все стороны жизни в Сирии. В них содержались интересные подробности о противоречиях внутри правящей группировки, а также большое количество сведений военного характера, которые пополняли компьютерные массивы военной разведки. Израильская разведка получила довольно полную картину обстановки во враждебной стране, которая до этого считалась практически недосягаемой (сирийцы заметно более подозрительно, чем остальные арабы, относятся к чужакам. Даже советские советники, которые в свое время были в большом числе приглашены Асадом аль-Хафезом, жаловались на враждебность и подозрительность окружения. Сейчас ксенофобия распространяется и на Ирак). Его оценки политической ситуации и военной обстановки были настолько оперативны и точны, что часто через несколько часов после передачи оказывались основанием для принятия руководством Израиля важнейших решений. В дополнение к оперативной информации, которая передавалась по рации, Коген через Европу переслал документы, раскрывавшие дислокацию войск вдоль границ Сирии, и схемы противотанковых укреплений. Несколько раз он приезжал с «друзьями» из генштаба в Кунейтру, где располагался штаб Южного командования сирийских войск; там он видел карты и масштабные макеты укреплений. Побывал Эли и на РЛС, и на отдельных базах и укреплениях. Многое удалось сфотографировать, многое он очень точно запомнил. В числе прочих документов он передал список всего летного состава сирийской авиации и собственные довольно точные зарисовки вооружения, установленного на самолетах. В активности он был готов перешагнуть границы – так, однажды он был представлен важному гостю, Францу Райдмахеру, нацистскому преступнику, который участвовал в карательных операциях в Бельгии и Югославии, а после войны стал советником Второго Бюро в Дамаске. Элиаху-Камиль, весьма определенно заявлявший о своих пронацистских симпатиях, был вынужден пожать руку нацисту – и тут же потребовал от своего руководства санкции на ликвидацию Радмахера. В Тель-Авиве едва отговорили Когена – а информацию о местонахождении разыскиваемого военного преступника передали властям ФРГ; в руководстве операцией уже понимали, что работа «Камиля» куда важнее немедленного наказания одного и не самого преступного наци.