Текст книги "Исторический маразм Кремля и «Болота». Россией правят двоечники!"

Автор книги: Юрий Нерсесов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

Сталин тратил гигантские деньги на войну в Испании

18 июля 1936 года в Испании вспыхнул франкистский мятеж… Генерала Франко поддержало 80% армии. И без поддержки СССР республиканцы были обречены. Но СССР перебросил в Испанию больше 500 самолетов, 347 танков, 60 бронеавтомобилей, 497 тысяч винтовок – все выкованное огромной военной машиной, топливом для которой служили жизнь и смерть. Зачем Сталин тратил гигантские деньги на войну в Испании? Ответ – он надеялся разжечь в Испании тот самый пожар, во время которого можно грабить. Он надеялся, что Англия и Франция в Испании вступят в войну против Гитлера, который заступится за Франко. Однако пожар, т.е. Вторая мировая, в Испании не начался.

(Там же)

Уже первая фраза Латыниной напоминает анекдот про двух евреев, сплетничающих на Одесском привозе.

– Слыхали? Рабинович выиграл на бирже 20 тысяч!

– Не Рабинович, а Циперович. Не на бирже, а в преферанс. И не выиграл 20, а проиграл 40!

Так и тут: не 18 июля, а 17-го. Не франкистский, а группы генералов, главой которых первоначально считался бывший Верховный комиссар в Испанском Марокко Хосе Санхурхо. После его гибели в авиакатастрофе 20 июля председателем военной хунты стал бывший командир 5-й пехотной дивизии Мигель Кабанельяс, и лишь 29 сентября его сменил Франсиско Франко. За хунтой пошло не 80%, а немногим более половины вооруженных формирований, конкретно примерно 107,5 из 172 тысяч личного состава сухопутных войск, 9 из 25 тысяч – авиации и флота и 27 из 67,5 тысячи – военизированных полицейских формирований ^{35} .

Лучшие войска мятежников – оказавшиеся под командованием Франко Иностранный легион и марокканские колониальные части общей численностью 45 тысяч человек – республиканский флот блокировал в Марокко. Без них путчисты, хотя и сумели захватить треть территории континентальной Испании, были обречены. Войска, сохранившие верность республике, получив поддержку десятков тысяч вооруженных из армейских арсеналов активистов левых партий, а также каталонских и баскских националистов, отбивали один город за другим. Уже к 20 июля путч был подавлен в Барселоне и Толедо, 21 июля – в Мадриде, к концу месяца республиканцы вышли к предместьям Сарагосы, и лишь вмешательство Гитлера и Муссолини изменило ситуацию.

Встретившись 26 июля с эмиссарами военной хунты, Гитлер принял решение поставлять ей оружие и направить в Испанию военных специалистов. Днем раньше, после визита германских представителей в Рим, такое же решение принял Муссолини. Первые итальянские самолеты приземлились в Испании 30 июля, а первые германские – 5 августа. Оба диктатора, предвидя грядущее противостояние с Францией, считали выгодным установление на ее южных границах дружественного себе режима. Кроме того, они хотели обкатать на полях сражений в Испании кадры своих быстро растущих армий и новую боевую технику. Сверх того, Германия была чрезвычайно заинтересована в испанской железной руде, которую в итоге и получила.

Германо-итальянская авиация отогнала флот республики от Гибралтарского пролива, обеспечив переброску на континент легионеров и марокканцев. Переброска шла одновременно по морю и по воздуху, и в боевых действиях наметился перелом. 15 октября 1936 года Франко вышел на подступы к Мадриду, а ранее, как командующий самой боеспособной частью мятежной армии, возглавил хунту. Гитлер был совершенно прав, отметив, что «Франко должен был бы воздвигнуть памятник в честь «Юнкерса-52» ^{36} .

Да и другие образцы германской боевой техники, например, истребитель «Мессершмитт-109», бомбардировщик «Хейнкель-111» и 37-мм противотанковая пушка, заслужили свои монументы. Всего же за годы войны путчисты получили от фюрера с дуче около 1400 боевых самолетов, свыше 4300 орудий и минометов, более 300 танков, танкеток и бронемашин и много другого вооружения, а через испанские фронты прошло не менее 90 тысяч итальянских и германских военнослужащих. Думаю, понятно, что без всего этого великолепия Франко была бы уготована в лучшем случае судьба нищего политического эмигранта.

Уравнивавшая шансы помощь СССР предназначалась не для мифической мировой революции, которая якобы должна была вспыхнуть после вступления в войну Франции и Великобритании. Первые партии советского оружия прибыли в Испанию только 13 октября, после того как Париж и Лондон не то что не стали воевать с Германией (на что вообще никто не рассчитывал), но и отказались поставлять обеим воющим сторонам военные материалы, включая оплаченные до начала мятежа.

Москве (как и Берлину с Римом) испанские бои позволяли получить удобный военный полигон, в случае успеха открывалась приятная перспектива обретения в Южном Средиземноморье полезного союзника, и самое главное – вопреки стенаниям Латыниной – война эта нам не стоила ничего. Сталин тратил на нее исключительно деньги самой Испании. Уже 6 ноября большая часть ее золотого запаса – 510 тонн стоимостью 518 миллионов долларов – прибыла в Одессу в счет обеспечения поставляемого вооружения и боевой техники.

Согласно официальным советским данным, все эти деньги пошли на полученные республиканцами 648 самолетов, 1186 орудий, 407 танков и бронемашин и немало иного военного имущества, а также нефти, нефтепродуктов и необходимого для изготовления пороха хлопка. Впоследствии объем поставок был оценен в 202,4 миллиона долларов. Что стало с оставшимся золотом, в точности неизвестно. Начальник управления внешней разведки НКВД Павел Судоплатов в своих мемуарах «Спецоперации. Лубянка и Кремль. 1930—1950 годы» сообщает, что советское правительство в 60-х годах компенсировало его поставками нефти, но в любом случае в бюджет страны Сталин не залезал. Очевидно, Латынина перепутала его с Путиным, а Испанию с Южной Осетией, до которой уже не первый год не может дойти изрядная часть выделенных на восстановление и разворованных по дороге казенных миллиардов.

Сталин пытался развивать войну в Испании и в Чехословакии

Проблема заключается в том, что еще до 1939 года Сталин пытался развивать войну как минимум в двух местах – в Испании в 1936-м и в Чехословакии в 1938-м – и оба раза делал совершенно одно и то же. Он вел свою политику так, оба раза через Пятую колонну в лице Коминтерна и полезных идиотов, чтобы Франция и Англия объявили войну Гитлеру, а Сталин оказался в стороне.

(«Эхо Москвы», 11 мая 2012 года)

Латынина не случайно не называет фамилий «полезных идиотов» Сталина, призывающих Англию и Францию объявить войну Гитлеру в 1936 году. Ни один вменяемый человек, независимо от политических взглядов, не мог ляпнуть ничего подобного, не рискуя действительно навеки получить репутацию законченного дебила. С какой стати, если фюрер не нападал на правительство республиканской Испании, а лишь поставлял восставшим против него генералам оружие и военных специалистов? Даже насквозь просоветская компартия Франции требовала от правительства лишь действовать аналогичным образом, то есть поставлять Испании оружие, не препятствовать добраться до Испании желающим сражаться добровольцам и пропускать через свою территорию военные поставки из СССР.

Никаких причин не делать этого у Франции не было – в Мадриде, как и в Париже, сидело правительство. Народного Фронта из социалистов и левых либералов, поддержанных коммунистами. Первоначально французы поставили несколько десятков самолетов, за штурвалами которых сидели летчики-добровольцы во главе с будущим министром культуры Андрэ Мальро, но затем, под нажимом Великобритании и собственных правых, поставки были сорваны. Начиная с 15 августа 1936 года Великобритания и Франция заявили об отказе от военной помощи обеим сторонам. К 9 сентября в созданный ими «Комитет по невмешательству в испанские дела» вошли 27 стран, включая Советский Союз и уже активно помогающие мятежникам Италию и Германию. Берлин и Рим на эту достопочтенную богадельню изначально плевали, да и в Москве к тому времени приняли решение поставлять оружие республике. Уже 6 сентября Сталин в письме наркому путей сообщения Лазарю Кагановичу указал: решить вопрос о продаже Испании через Мексику 50 бомбардировщиков СБ, а также одной тысячи пулеметов и 20 тысяч винтовок с боеприпасами.

С 7 октября СССР заявил, что будет учитывать мнение Комитета не в большей степени, чем другие его члены, но еще раньше – 4 октября – испанский танкер «Кампече» привез в Картахену первую партию оружия, погруженного на борт в Феодосии. В дальнейшем СССР стал основным поставщиком вооружений для республики, осваивать поставленное оружие и боевую технику помогали свыше 3 тысяч военных советников, а более 30 тысяч бойцов сформированных Коминтерном Интернациональных бригад воевали на всех фронтах республики.

Такова правда, вызывающая у очаровательной Юлии серьезное обострение внутричерепного плюрализма, то есть шизофрении. Один из ее внутренних голосов вопит, что гадкий Сталин виновен в помощи Испанской республике, а другой верещит, что усатый тиран, наоборот, хотел отсидеться в стороне, втягивая в войну с Гитлером наивных англо-французов. Похоже, медицина тут бессильна, как, впрочем, и в латынинской версии событий в Чехословакии.

На самом деле с этой страной Советский Союз еще 16 мая 1935 года подписал договор о взаимопомощи, статья 2 которого гласила, что, если «Союз Советских Социалистических Республик или Республика Чехословацкая явились бы, несмотря на искренне мирные намерения обеих стран, предметом не вызванного нападения со стороны какого-либо европейского государства, Республика Чехословацкая и взаимно Союз Советских Социалистических Республик окажут друг другу немедленно помощь и поддержку».

При этом в тексте имелась важная оговорка, согласно которой «оба Правительства признают, что обязательства взаимной помощи будут действовать между ними лишь поскольку, при наличии условий, предусмотренных настоящим договором, помощь стороне жертве нападения будет оказана со стороны Франции».Кто вписал в договор эти слова? Неужели коварный Сталин? Нет, поправка была внесена по настоянию Праги, и впоследствии министр иностранных дел Чехословакии Камил Крофта разъяснил причины ее появления. По его словам, внося ее, чехословацкий премьер-министр Эдуард Бенеш подчеркивал, что его сограждане не хотят «односторонне связываться с Россией, понимая свою принадлежность к Западной Европе» ^{37} .

Поправка казалась формальной: в случае агрессии какой-либо европейской страны против СССР или Чехословакии Франция была обязана вмешаться, поскольку заключила соответствующие договоры с Советским Союзом 2 мая 1935 года и с Чехословакией 16 августа 1925 года. Когда 22 мая 1938 года прогерманская Судето-Немецкая партия выиграла муниципальные выборы на территориях, присоединения которых требовал Гитлер, Франция и СССР подтвердили свою готовность соблюдать соглашения, и Берлин не смог воспользоваться успехом своих сторонников. Правда, в советском заявлении от 12 мая упоминалось, что для оказания помощи Чехословакии Красная Армия должна быть пропущена через Польшу или Румынию, однако иного и не могло быть – общей границы с Чехословакией СССР не имел.

Поляки и румыны пропускать советские войска не хотели, но первых могли и не спросить, поскольку сама Польша, вместе с Германией и Венгрией, готовилась к вторжению в Чехословакию, чтобы отторгнуть от нее Тешинскую область. В отличие от немцев и венгров поляки даже формально не имели права претендовать на эти территории с преобладающим чешским населением, но желание задарма прихватить мощные металлургические заводы оказалось сильнее. Когда в сентябре 1938 года в приграничных районах начались вооруженные выступления су-детских немцев и со дня на день ожидалось германское вторжение в их поддержку, Варшава перебросила к границам Тешинской области группу «Шленск» из трех пехотных дивизий, кавалерийской и механизированной бригад.

В ответ Москва 23 сентября 1938 года заявила, что в случае вторжения поляков в Чехословакию советско-польский пакт о ненападении от 25 июля 1932 года будет денонсирован со всеми вытекающими последствиями. Одновременно удалось достигнуть предварительной договоренности с Румынией о пропуске через ее воздушное пространство, в случае согласия Франции, советских самолетов. В приграничных округах были приведены в боевую готовность 47 стрелковых и 10 кавалерийских дивизий, поддержанных 19 танковыми и 4 мотострелковыми бригадами, а для их укомплектования в соответствии со штатами военного времени призвано из запаса свыше 330 тысяч человек.

Выступая 21 сентября в Лиге Наций, нарком иностранных дел СССР Максим Литвинов сказал: «Когда за несколько дней до моего отъезда в Женеву французское правительство в первый раз обратилось к нам с запросом о нашей позиции в случае нападения на Чехословакию, я дал от имени своего правительства совершенно четкий и недвусмысленный ответ, а именно: мы намерены выполнить свои обязательства по пакту и вместе с Францией оказывать помощь Чехословакии доступными нам путями. Наше военное ведомство готово немедленно принять участие в совещании с представителями французского и чехословацкого военных ведомств для обсуждения мероприятий, диктуемых моментом. Независимо от этого мы считали бы, однако, желательным постановку вопроса в Лиге наций… с целью, во-первых, мобилизации общественного мнения и, во-вторых, выяснения позиции некоторых других государств, посильная помощь которых была бы весьма ценной. Необходимо, однако, сперва исчерпать все меры предотвращения вооруженного конфликта, и одной из таких мер мы считаем немедленное совещание европейских великих держав и других заинтересованных государств для эвентуальной выработки коллективного демарша.

Вот как гласил наш ответ. Только третьего дня чехословацкое правительство впервые запросило советское, готово ли оно, в соответствии с чехословацким пактом, оказать немедленную и действенную помощь Чехословакии в случае, если Франция, верная своим обязательствам, окажет такую же помощь, и на это Советское правительство дало совершенно ясный и положительный ответ» ^{38} .

Таким образом, решение вопроса об оказании военной помощи упиралось в позицию Франции, от которой вступление в войну Советского Союза зависело как юридически (согласно советско-чехословацкому договору), так и фактически (обеспечение пролета советской авиации через воздушное пространство Румынии). Однако премьер-министр Франции Эдуард Даладье, под влиянием британского коллеги Невилла Чемберлена, выполнять договор не хотел и предпочел потребовать от Чехословакии согласиться с германскими требованиями, что та и сделала, так и не обратившись к СССР с официальной просьбой о помощи.

Помогать стране, которая, убедившись в отсутствии поддержки Англии и Франции, предпочла встать на путь капитуляции, не имело смысла. Подобная авантюра была чревата серьезными осложнениями. СССР был бы поддержан в лучшем случае отдельными частями чехословацкой армии. Прага оказалась заложницей собственной жадности, заставившей ее после Первой мировой войны принять англо-французские предложения, присоединив обширные территории с недружественным населением.

В результате почти 30% граждан страны и личного состава вооруженных сил составляли немцы и венгры, в основном поддерживающие братьев по крови, еще 17% – словаки и карпатские русины, взявшие курс на создание собственных государств, да и многие чехи воевать не хотели. Столкнуться же пришлось бы с объединенными силами Германии, Венгрии и Польши при высокой вероятности вступления в войну германских союзников по так называемому Антикоминтерновскому пакту – Италии и Японии, а возможно, не только их. Скорее всего, Англия и Франция в войну бы не вступили, но не было исключено и вступление их в нее на стороне Германии. По информации заместителя наркома иностранных дел СССР Владимира Потемкина, послы Великобритании и Франции сообщили премьер-министру Чехословакии Эдуарду Бенешу, что, если он отвергнет германские требования и воспользуется поддержкой Советского Союза, «война может принять характер крестового похода против большевиков. Тогда правительствам Англии и Франции будет очень трудно остаться в стороне» ^{39} .

Неудивительно, что премьер-министр (а в 1938 году – лидер оппозиционного меньшинства правящей Консервативной партии) Уинстон Черчилль, комментируя речь Литвинова в Лиге Наций, возлагал вину за сдачу Чехословакии исключительно на Англию и Францию: «Поистине поразительно, что это публичное и недвусмысленное заявление одной из величайших заинтересованных держав не оказало влияния на переговоры Чемберлена или на поведение Франции в данном кризисе… Советские предложения фактически игнорировали. Эти предложения не были использованы для влияния на Гитлера, к ним отнеслись с равнодушием, чтобы не сказать с презрением, которое запомнилось Сталину. События шли своим чередом так, как будто Советской России не существовало. Впоследствии мы дорого поплатились за это» ^{40} .

Интересно, кем Латынина считает мистера Черчилля: агентом Коминтерна или полезным идиотом при Сталине?

Сталин выслал 20 миллионов кулаков

Вот что случилось с Россией, этой Россией, почему она погибла? Кто ее уничтожил? Ответ: ее уничтожил Сталин, он сжег ее в топке войны за мировое господство, и эта война началась не в 1941 году и не в 1939-м. Для российского народа она началась в 1929-м. Жертвы Голодомора. 20 миллионов высланных кулаков. Говорят, что мы сослали 10 миллионов человек, сказал Молотов Феликсу Чуеву. Это неправда: мы выслали 20 миллионов.

(Там же.)

Бывший народный комиссар иностранных дел и глава правительства СССР называл совсем другое число, сосланных:

«“Коллективизацию мы неплохо провели. Я считаю успех коллективизации значительней победы в Великой Отечественной войне. Но, если б мы ее не провели, войну бы не выиграли. К началу войны у нас уже было могучее социалистическое государство со своей экономикой, промышленностью… Я сам лично размечал районы выселения кулаков… Выселили 400 тысяч кулаков» ^{41} .

Это число тоже не соответствует действительности, но Молотова извиняет то, что он беседовал с Чуевым, уже давно отметив 80-летие и не имея возможности заглянуть в архивные документы, доступа к которым у него не было. Латыниной до 80 лет еще далеко, и ей ничто не мешает посмотреть давно выложенную в Интернете справку «Сведения о выселенном кулачестве в 1930—1931 гг.», подготовленную отделом по спецпереселенцам Главного управления лагерей. Согласно этому документу, за указанные два года было сослано в связи с раскулачиванием 1 803 392 человека, включая жен, и детей раскулаченных.

Это сильно не 20 миллионов, но, может быть, остальных сослали позже? Количество сосланных в 1932—1940 гг., со ссылкой на соответствующий архивный документ ^{42} , приводится в работе Игоря Пыхалова «Время Сталина. Факты против мифов». Спецпереселенцев за эти годы прибавилось немало – 2176591, но ни до 20 миллионов Латыниной, ни до 15, на которых настаивал лагерный осведомитель Ветров, более известный под фамилией Солженицын, ни даже до 10 миллионов, взятых из мемуаров переводчика Сталина Валентина Бережкова, опять не дотягивает.

Не является окончательным и число 3979983, полученное при сложении данных из обоих документов. Из него следует вычесть 230999 новорожденных, 235 110 сбежавших и возвращенных, а также многие сотни тысяч переданных из одних хозорганов в другие, переведенных на спецпоселение из тюрем и лагерей и выселенных из городов. По мнению Пыхалова, в разряд сосланных кулаков попадают только 489822 спецпоселенца, числящихся в графе «прибыло из республик, краев и областей». Я считаю, что часть освобожденных из лагерей угодила туда за сопротивление коллективизации и, следовательно, тоже должна быть учтена, но любое итоговое число к вранью Латыниной ни малейшего отношения не имеет.

Во время Первой мировой войны ни одно правительство не могло позволить себе потерять 10 или 100 тысяч человек в атаке

Первая мировая война была позиционной войной с фронтами, которые нельзя прорвать. И Сталин готовился прорывать фронты. Фронты можно облететь, фронты можно обойти на танке, еще их можно завалить телами. Есть такая уникальная битва в мировой истории при Изандлване 22 января 1879 года. Это битва, в которой воины-зулусы, вооруженные копьями и дубинками, побили английскую армию. Почему? Потому что у англичан кончились патроны. Почему не прорывались фронты в Первую мировую? Потому что ни одно правительство не могло позволить себе потерять 10 или 100 тысяч человек в атаке. Сталин создал такой строй, который это позволял.

(Там же)

Превратившись из лучшей экономической журналистки России в законченную блондинку, Латынина так и не смогла заглянуть в исследование южноафриканских историков Рона Лока и Питера Квантрилла «Зулусская победа», где на 47-й странице сообщается о захвате торжествующими нефами 2 пушек, 1000 винтовок и 400 тысяч патронов. Не смогла она одолеть и ни одной книги про Первую мировую войну. Иначе она бы знала, что в длившейся с 21 февраля по 16 декабря 1916 года битве под Верденом германская армия, сперва пытаясь прорвать фронт французов, а потом отражая их атаки, потеряла не 10 и не 100, а без малого 200 тысяч одними убитыми и пленными, но прорвать фронт так и не сумела. Англо-французское наступление на реке Сомма длилось не столь долго – всего с 24 июня по 18 ноября того же года, но и этих месяцев хватило, чтобы отправить на тот свет почти 150 тысяч солдат союзников, продвинувшихся вперед лишь на 10– 12 километров.

Военные историки подробно описали причины кризиса тогдашнего военного искусства и выход из так называемого «позиционного тупика» с помощью ряда тактических и технических новшеств, включая массированное применение танков, но Юля знает: на самом деле все устроил усатый грузин. Именно он под видом начальника германского Генштаба Эриха Фалькенгайна атаковал Верден, и он же, прикинувшись командующим французской группой армий «Север» Фердинандом Фошем и командующим британскими войсками во Франции Дугласом Хейгом, начал наступление на Сомме. Куда удачливей германской и французской реинкарнаций кремлевского горца оказалась его русская ипостась в лице командующего Юго-Западным фронтом Алексея Брусилова, таки сумевшего прорвать оборонительные линии противника и существенно продвинуться вперед, хотя и потеряв только убитыми и пленными свыше 350 тысяч человек…

Поскольку ни одно правительство, кроме сталинского, не могло позволить себе такие потери, вся Первая мировая война – это битва возглавлявших все тогдашние армии клонов Сталина. Недаром и Фалькенгайн, и Фош с Хейгом, и Брусилов носили сталинские усы. Как и многие другие военачальники Первой мировой войны, терявшие в бесплодных атаках многие сотни тысяч солдат.