Текст книги "Стая без головы и хвоста (СИ)"

Автор книги: Юрий Арис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Баба Стася сразу же устремилась на кухню, стала что-то выискивать в холодильнике, инспектировать полки. На нас с Оскаром она старалась не смотреть – все-таки побаивалась.

Оскар, чтобы не напрягать обстановку, ушел в одну из комнат, а я устроился на кухне. Некоторое время я просто сидел и молчал, наблюдая, как она готовит. Это действовало на нее успокаивающе: понемногу страх исчезал. Когда я почувствовал, что она меня уже не боится, я спросил:

– Почему вы так заботитесь о Лите?

Она замерла, потому что ожидала совсем других вопросов. Но ответ на этот мне хотелось получить уже давно. Мне почему-то казалось, что в нем и кроется суть...

Баба Стася отложила в сторону посуду, тяжело опустилась на стул напротив меня. В глаза она мне не смотрела – то ли боялась, то ли просто не решалась.

– Сложные ты вопросы задаешь, ящерка.

– Я не ящерка, я хвост не отбрасываю, да и вообще привычки убегать не имею. А вопрос мне казался простым.

Ну, не совсем так, я прекрасно понимал, что такую заботу о постороннем человеке без причин не проявляют. Но я здорово обиделся на "ящерку"!

– Потому что... – пожилая женщина тяжело вздохнула. – Потому что когда-то у меня была дочь... почти. Она умерла сразу после рождения. Но я видела ее... я думаю, если бы она выжила, сейчас она была бы такой, как Лита.

Я нарвался на тот ответ, который совсем не желал услышать. Я даже хотел извиниться, но не успел – баба Стася продолжила:

– Это было не здесь, конечно, не здесь. Мы жили в Петербурге, я была учительницей... Но разве это важно? Я ждала этого ребенка. Я чувствовала свою дочь, да вот не получилось! Мне сказали, что этой не было и других не будет.

Это кто ж такой добрый сказал, интересно?

– Я была в отчаянии, не знала, что делать. Все вроде бы оставалось прежним, но уже не имело того смысла, как раньше. Тогда я и узнала через знакомых, что очень далеко есть святое место – озеро, возле которого люди живут в гармонии с природой. Мне говорили, что это место лечит, что может случиться что угодно... Ведь бывают же такие места, которые решают все проблемы!

Не бывает. Проблемы решают люди, а не места, но я промолчал – какой смысл теперь говорить об этом?

– Мы с мужем бросили все и приехали сюда, твердо решили жить по первым, самым основным законам. Мы оба были городские, так что какое-то время было трудно, но мы старались, а потом привыкли. Место и правда было необычное: испокон веков люди не селились у этого озера, и только в 1907 году основали здесь деревню.

Значит, испокон веков люди были умными, а в 1907 году мозг потеряли как практически ненужный орган. Ни одно существо не будет селиться на месте, которое его род избегал столетиями... ну, кроме людей.

– Сначала люди, живущие здесь, просто старались оградиться от внешнего мира. Мы хотели жить в простоте, порядке. Озеро мы не трогали, просто так повелось, что из него только воду брали. А потом, примерно через пять лет после нашего в мужем приезда, общину возглавил Отец Петр. Он сказал, что крещение должно быть в священных водах, но тогда еще ничего не говорил про Посланника. Эту песню он завел после того, как в озере стали пропадать вошедшие в воду люди.

Но кому-то же удавалось выжить! Почему тогда в этом озере у меня было ощущение, что человек этих вод не касался? Чудное место...

По голосу женщины было понятно, что она и сейчас не верит в Посланника Божиего, и тогда не верила:

– Это было очень странно... Одни умирали, другие оставались. Умирали маленькие дети! Какой у них может быть грех? Но родители продолжали нести их к озеру, и никто не знал, что с ним. Самых маленьких, совсем еще младенцев, опускали на воду в специальных корзиночках. Иногда ничего не происходило, а иногда вода начинала кипеть, и люди исчезали. Я через это тоже прошла... не знаю, почему, но меня пощадили. Я не думаю, что это от безгреховности. Просто до меня озеро забрало двух младенцев и молоденькую девушку. Возможно, оно просто пресытилось.

Умная старушка.

– Я не могла больше этого терпеть. Я сказала, что ухожу из поселения, что буду жить здесь же, но за ограждением. Уехать далеко, обратно в город, я не могла – мне казалось, что я проклята. Мне не стали препятствовать, наоборот, помогли дом купить, дали двух коров, птицу, кроликов... Но строго запретили покидать деревню. Мой муж... он сказал, что я отступница, что я предала всех. Он остался там, в поселении, и больше мы не виделись. Кароль, – она впервые посмотрела мне в глаза. – Я уже много долгих лет мучаюсь этими сомнениями. Пожалуйста, скажи мне правду, какой бы она ни была... Я правда предала Посланника?

Я не стал спрашивать, почему она так доверяет мне – ведь я даже не говорил, что был в этом поселении! Наверное, эти мысли и правда настолько вымотали ее, что она готова была довериться первому встречному, даже если это будет чудовище.

– Никого вы не предавали. Я был в этом озере... Посланника Божиего там нет, равно как и Бога.

– Но кто же тогда?

– Рыбы. Обыкновенные хищные рыбы, которые жили здесь веками. Человек к ним совался редко, поэтому они не вымерли, как многие другие пресноводные хищники. Они едят, когда голодны, а не когда чувствуют грех или что-то еще. Я не знаю, почему ваш Отец Петр решил, что эти консервы – Посланник Божий. Может, он и правда верит в это, может, власть таким образом сохраняет. Но озеро от этого более святым не становится.

– Значит, оно ничего не лечит? И не могло вылечить? – опустошенно прошептала женщина.

Мне было ее жаль, но я не видел смысла врать:

– Нет. Там очень чистая вода, но это просто вода. Простите...

Нет, все-таки это совсем не похоже на мое прошлое задание, связанное с сектой. Тогда люди ехали на остров и придумывали себе божество, потому что им нечего было делать. Здесь... здесь они на что-то надеялись и не видели иного выхода. По крайней мере, эта женщина.

– Вы с Литой ведь не отдыхать сюда приехали? – спустя несколько минут спросила она.

– Нет. С моей внешностью простой выезд на отдых крайне проблематичен! Мы работаем.

– Я знаю, что вы ищете. Несмотря на то, что я уже не живу в поселении, я не слепая, кое с кем там общаюсь, поэтому всю эту историю с демоном из омута тоже слышала. Но я не хотела никому рассказывать, потому что не знала, где правда, а где вымысел. Мне казалось, что своим молчанием я защищаю Литу, но это не так. Я просто сделала ее работу сложнее...

– Не беспокойтесь об этом, Литу защищаю я. Поэтому можете рассказать все мне.

Баба Стася смерила меня оценивающим взглядом, а я вдруг понял, что совсем она не деревенская. Несмотря на одежду и забавную, на мой взгляд, манеру разговаривать. Не место ей здесь, изначально не место... хотя что теперь толку рассуждать?

– Вы очень странная пара, – вдруг заявила она. – Ты и Лита.

– Да ну? – я изобразил глубочайшее удивление. – А мне-то казалось, что мы – среднестатистическая неженатая пара.

– Ты меня не понял... Я не имела в виду, что все дело в тебе, в ней тоже. Я не знаю, кто ты такой, и вряд ли когда-нибудь пойму. Ты странный, да, но это не все. Лита тоже необычная, потому что умеет любить тебя... такого. Это как красавица и чудовище, сказка такая. С той лишь разницей, что у чудовища нет ни единого шанса стать принцем, и красавица это знает.

Ой, да ладно! Не надо так все романтизировать. И вообще, она что, задалась целью оскорбить меня? То ящерка, то чудовище... А ведь я не так уж и плох!

Я наклонился вперед, чтобы быть к ней ближе, и убрал броню с лица.

– Так сойдет?

Баба Стася тихо охнула:

– Батюшки! И правда человек! Ты просто полон сюрпризов! Совсем в человека можешь превратиться?

– Нет, я ведь уже сказал, что хвост не отбрасываю.

– Ну и ну... Мне казалось, что я уже на своем веку все повидала! А тут ты, и Лита, и то, что вы вместе... Чудеса!

Да уж, мы такие. Правда, с недавних пор я больше не размышлял на тему наших с Литой отличий и неправильности всей ситуации – надоело! Мы вместе, нас все устраивает, а что еще нужно?

Да и вообще, приятно поболтать на отвлеченные темы, но сейчас не та ситуация. Ночь коротка, а у нас еще есть дело.

– До меня и Литы в этом доме жили люди... А потом они погибли. Вы ведь знаете, как это случилось? – Она кивнула, отводя глаза. – Тогда, пожалуйста, расскажите. Мы приехали из-за этих людей. Мужчина, который здесь жил, был моим другом.

– Я так полагаю, не только он. Вот уж не думала, что придется рассказывать об этом кому-то, а тем более тебе! Хотя... наверное, именно такому, как ты, и нужно это знать. Этот дом долго пустовал после смерти своей хозяйки, пока тут не появился молодой человек со своей женой. Они отдыхать приехали, с местными общались мало, ничем не интересовались, целыми днями гуляли или купались в речке. Приезжие в этой деревне бывают нечасто, но на них не обратили большого внимания. А потом... У меня в поселении осталась подруга, с которой я общаюсь до сих пор. Она говорит, что однажды ночью часовой увидел, как в озеро заходит странное существо – похожее на человека, но с длинным хвостом. Оно находилось в озере несколько часов, а потом ушло через поле. Утром по его следам пошла группа мужчин, они думали, что чудовище еще на территории поселения, но увидели, что ограда пробита. На следующую ночь существо вернулось снова, его рассмотрели получше. Это был не человек, а демон!

Лино... Должно быть, он, как и я, почуял удивительною чистоту этого озера и захотел прикоснуться к ней. А поскольку способности ощущать ауру у него были слабые, людей-часовых он тоже не почуял. А Женька... Женька, скорее всего, и не знал об этом.

– Разве это чудовище кого-то трогало?

– Нет, но там, где поклоняются Посланнику Божиему, не нужны свидетельства агрессии, достаточно внешнего сходства с монстром. За существом наблюдали, но нападать пока не решались – боялись. Через пару дней слежки удалось узнать, что живет чудовище в омуте, в тот же день выяснилось, что оно подчиняется приезжему человеку.

Понятно. Женька, как и полагалось смотрителю, утром пришел кормить своего зверя. Но Женька – человек, он не мог почувствовать ауры наблюдателей, поэтому даже не прятался. Их засекли...

– Нападать напрямую они не решились, – продолжала баба Стася, – ведь серьезного оружия в поселении нет. Чудовище было сильным, это они поняли сразу. А еще они поняли, что оно очень предано человеку, и решили основывать свой план на этом. На следующий день человека и его жену похитили и отвезли в поселение. Дальше, я не знаю, что случилось, но... Но их забили камнями.

Я невольно выпустил когти, зарычал, хотя мое сознание отказывалось полностью понимать смысл ее слов – чтобы защитить меня. Пожилая женщина не испугалась, понимая, что мой гнев направлен не на нее.

– Женщина умерла сразу, а мужчина был еще жив. Оба тела бросили в подвал храма и стали ждать. Они были уверены, что чудовище придет за своим хозяином, и не ошиблись, оно явилось. Каким-то образом нашло его... Как только оно зашло внутрь, каменную дверь заперли, а комнату подожгли – она специально была так сделана, чтобы сносить огонь. Чудовище сначала ревело, а потом затихло...

Лино не обладал такими сильными способностями чувствовать ауру, как я, но даже он сообразил, что смотрителю плохо. Он спешил к нему, а оказался в ловушке, и сгорели оба. Вернее, Лино задохнулся, и теперь понятно, как – воздуха в небольшом помещении просто не осталось.

А Женьку закидали камнями. Меня самого шесть месяцев держали в клетке... нет, не держали, пытали в клетке. Я знаю, что такое боль, поэтому знаю, что пережил он, что с ним сделали, и от этого хотелось убить.

Но самым страшным было то, что убить, в общем-то, некого. Я думал, что найду здесь хитроумного палача, погубившего зверя первой серии и его смотрителя. А нашел я кучку фанатиков – не очень умных, но, в целом, не злобных. Им показалось, что они увидели силы зла во плоти, и они попытались защититься.

И что я теперь должен делать? Перебить всю деревню? Убить только какого-нибудь Отца Петра? Нет... В том, что случилось, виноваты все, и вместе с тем, не виноват никто. Мне некому мстить, но...

Но ведь этим я предаю Женьку!

Баба Стася будто прочитала мои мысли:

– Если ты отомстишь, боль не исчезнет.

– Почему? – едва слышно произнес я.

– Потому что этого будет недостаточно. Ты все равно будешь раз за разом вспоминать, что вся твоя сила и способность убивать была бесполезна в тот момент, когда это было нужно твоему другу. Злость и боль... они все равно будут... Долго...

– А когда уйдут?

– Боль – никогда. Злость и гнев уйдут довольно быстро, когда ты окончательно поймешь, что он уже не вернется. А потом останется боль, но уже глухая, не такая, как раньше. Ты будешь вспоминать его не так, как вспоминаешь теперь.

– То есть?

– Сейчас ты все время думаешь о том, каким он был. О чем вы говорили, что он делал, чем он помог тебе. Но потом все будет иначе... Ты начнешь представлять его не в прошлом, а в будущем. Какой бы была твоя жизнь, если бы он в ней остался? Не каждый день, конечно, но иногда будут такие ситуации, когда ты не сможешь не вспомнить его и не представить рядом с собой.

Она говорила не только обо мне, потому что меня она практически не знала, равно как и Женьку. Баба Стася смотрела куда-то далеко-далеко, она не гадала и не философствовала, а предупреждала о том, что будет, потому что сама прошла через это.

Когда она закончила, мы оба молчали – долго. Потом она пробормотала какое-то извинение и начала возиться с нашим ужином... ну, или завтраком. А я отчаянно соображал, что же мне делать теперь, ведь делать что-то надо!

Когда мы в прошлый раз работали с сектой, я просто вышел из моря и изрядно припугнул молокососов. Учитывая, что они поклонялись "богу из воды", это было несложно. Но здесь... Здесь люди поумнее. Они, конечно, в большинстве своем безвольные, но это не делает их глупыми. Да и потом, они уже видели Лино, а я на него похож, так что с умным видом вещать о добром, светлом, вечном не получится.

Но я не могу оставить все как есть! Они убили моего друга... Нет, не так. Она замучали моего друга до смерти! Разве я могу просто уйти? Разве это будет правильно?

Я должен что-то сделать.

– Так что там делает Лита? – полюбопытствовала баба Стася, поставив передо мной миску с густым супом. Посудина глиняная, придется быть осторожней...

– Замуж выходит, – буркнул я.

– То-то порадуются, – усмехнулась пожилая женщина. – У них свадьба – чуть ли не единственное событие, где позволено веселиться. Всей деревней соберутся у озера, будут произносить речи ни о чем и пытаться выглядеть лучше, чем они есть на самом деле.

– Всей деревней, говорите? – задумчиво переспросил я.

– Да, всей – правило такое. Принесут даже младенцев, потому что считается, что засвидетельствовать такое событие должна вся деревня.

– Оскар, иди сюда, еда есть! – крикнул я, а потом снова повернулся к бабе Стасе: – Расскажите, если не трудно, поподробней о церемонии свадьбы.

План начал формироваться...

***

– Ты точно? – Оскар посмотрел на меня с недоверием. С его точки зрения, – довольно упрощенной, – идея оставить меня одного была не самой умной.

– Я знаю, о чем говорю, не пререкайся. Возвращайся в озеро и делай так, как я тебе сказал. За меня не беспокойся.

Зверь первой серии недоверчиво пожал плечами, но больше спорить не стал, для него возражения вообще были делом непривычным. Он направился вдоль ручья к озеру; я на всякий случай проверил, нет ли на его пути часовых – еще не хватало, чтобы он попался, как Лино! Но часовых не было и не предвиделось, так что я спокойно направился своей дорогой.

По моим подсчетам, было около четырех часов утра, и в деревне спали все, даже те, кого поставили охранять ворота. Если недавнее появление "монстра" и напугало их, легкая расправа над ним оказалась лучшим успокаивающим средством. В их понимании, они справились с самим дьяволом, и теперь им ничего не страшно. Пусть только подождут, я дам им повод задуматься!

Храм я нашел без труда – это было самое большое здание в поселении, хотя оно нисколько не походило на те храмы, что показывала мне Лита. Обычное здание, только не деревянное, как все остальные, а каменное; даже крестов никаких нет. Хотя я в этом не сильно разбираюсь, откуда мне знать, что правильно, а что – нет?

В здании никого не было, это я чувствовал, так что я особо не осторожничал. Конечно, оставлять тут следы своего присутствия было нежелательно, но мне и не пришлось – одно из окон оказалось незапертым. Я пробрался внутрь и попал в просторный зал, нанимавший все пространство дома.

Зал был красивый, с золотой росписью на стенах, многочисленными иконами и коваными подставками для свечей. Я, правда, не стал рассматривать здесь ничего, я не за тем пришел. Следуя указаниям бабы Стаси, я отыскал дверь, ведущую вниз.

Через эту дверь прошел когда-то Лино, а теперь шел я. Неровные каменные ступеньки вели вниз, под землю, в помещение, назначение которого пожилая женщина так и не смогла мне объяснить. Наверное, сама не знала. Нет, серьезно: зачем строить комнату, которую можно наполнять огнем? Если только заранее не собираешься никого сжигать...

Все, запутался.

"Огненную" комнату я почуял раньше, чем увидел – в воздухе висел запах сажи. Возле каменной двери я остановился, не зная, хочу ли я войти внутрь. Что я там увижу? Обожженные стены и, скорее всего, следы когтей Лино. Готов ли я?

Все-таки нет. Когда-то я и сам в отчаянии ломал когти о дверь, которую не мог открыть. Я знаю, что чувствовал при этом Лино, вернее, догадываюсь. Мне незачем видеть это.

Я развернулся и направился к маленькому помещению, дверь в которое была заперта на несколько замков. Да оно и понятно: в поселении, которое решило отказаться от цивилизации, лишь избранные могут иметь доступ к горючим веществам.

Замки я сорвал одним небрежным движением хвоста – тоже мне, отпугнули быка папиросной бумажкой! Они звякнули предательски громко, но я знал, что никто меня не услышит, поэтому не волновался. За дверью обнаружились пластиковые бутыли литров по шесть каждая; некоторые были пусты. Но на то, что я хочу сделать, здесь хватит.

Я начал вытаскивать их на первый этаж и составлять у окна. В принципе, этот вес я мог поднять за один раз, а вот распределение по бутылям мешало, за один подъем я мог вынести не больше семи, да и то используя хвост.

Я уже давно, еще прошлой ночью, заметил в поле небольшую яму: похоже, тут раньше росло дерево. Не знаю, почему эту ямину не засыпали землей, но вряд ли для того, чтобы я складывал туда бутыли с горючей жидкостью... а я буду.

Работа, пусть и раздражающая, отвлекала меня от тяжелых мыслей. Все-таки в одном баба Стася не права: если бы я смог отомстить, было бы легче. А так... Те, кто отнял у Женьки жизнь, сами будут жить дальше. Меня это не радует.

Я перенес в поле все бутыли из хранилища. Понятно, конечно, что не заметить такую пропажу невозможно, но это если проверять. А баба Стася сказала, что проверять они не будут, в "горящую" комнату спускаются только по исключительным случаям. Так, теперь займемся Литой.

Дом, где спала моя смотрительница, я нашел без труда, ее приютило семейство будущего мужа – по крайней мере, я чувствовал в доме присутствие Михаила, остальные три ауры были незнакомыми. Конечно, Лите, как юной и предположительно непорочной невесте, выделили отдельную комнату, что было мне на руку.

Убедившись, что поблизости нет бодрствующих людей, я постучал по стеклу. Иногда – почти всегда – мне хотелось, чтобы Лита могла ощущать меня так же, как я ощущаю ее. Но с человеческими способностями это было невозможно, вот я и рисковал.

На мою удачу, Лита проснулась раньше, чем хозяева дома. На моей смотрительнице была длинная бесформенная рубаха модели "прощай, женственность"... у них что тут, нормальные вещи запрещены? Сочувствую местным мужчинам.

Лита заметила, куда направлен мой взгляд, и проворчала:

– Ни единого слова. Мои вещи остались в съемном доме, потому что они модные, а мода – грех.

– А маскироваться под опарыша – не грех?

– Ты пришел изображать из себя модного критика или по делу?

– По делу, как и всегда. Зашел поздравить тебя с грядущей свадьбой.

– Ревнуешь? – усмехнулась она.

– Нисколько, я помню твоего принца. Меня больше интересует другое: что ты собираешься делать? Не похоже, чтобы ты обдумывала побег.

Это и правда несколько задевало меня: Лита спала тут, как ни в чем не бывало, а ведь церемония начнется уже с утра, у них тут дела быстро делаются.

– А чего мне обдумывать? – беззаботно пожала плечами моя смотрительница. – Я знала, что ты меня спасешь!

Я чуть хвост от неожиданности не отбросил. Это же надо было мне ее так избаловать! Хотя... наверное, это все-таки эволюция, ведь раньше она постоянно во мне сомневалась.

Так что план будет мой, исполнение тоже мое, а Лита изобразит невесту. С другой стороны, если бы в ней проснулась жажда бурной деятельности, у меня бы появились проблемы.

– Кароль, ты что, завис? – сонно поинтересовалась моя смотрительница. – Или ты меня разбудил исключительно из вредности?

– Нет, невелика радость наблюдать тебя в картофельном мешке. В общем, завтра я...

Она слушала молча, не перебивая, даже зевать перестала. А я надеялся, что за это время Оскар сумеет выполнить мою просьбу.

***

С самого утра деревня была укутана сероватым дымом многочисленных костров – просто подарок судьбы! Я и предположить не мог, что по праздникам они готовят еду на открытом огне, но проблемой это не стало. Дым надежно скроет мои перемещения, а в будущем оправдает все случившееся... Отлично!

Еще до рассвета мужчины на радостях перерезали массу живности, – от куриц до телят, – и теперь в воздухе висел запах плохо прожаренного мяса и крови. Методы приготовления пищи здесь были нехитрые: зверье свежевали и вешали над огнем – все! Потом обуглившуюся тушу закидывали сваренными в одном большом котле овощами и подавали на стол... у этих людей железные желудки.

Для свадьбы и правда расчистили площадку возле озера – вдалеке от деревни, чему я тихо радовался. Это поможет избежать невинных жертв, если здесь вообще можно кого-то жалеть... ну, разве что детей.

Я наблюдал за происходящим с поля, надежно укрытый высокой травой. Сюда никто не совался, а зрение у меня хорошее, так что не было причин дергаться до назначенного срока. Литу я пока не видел, но чувствовал, где она – в одном из домов, в окружении местных женщин.

Михаила я тоже имел счастье наблюдать. Мальчишка был смертельно бледен, за исключением прыщей, которые по праздничному случаю разгорелись еще больше. Глаза у парня были совсем дурные.

Наряд жениха меня впечатлил: короткие, до щиколоток, холщовые штаны и длинная рубаха из тонкого льна, подпоясанная простой веревкой. На ногах у Михаила были лапти чудовищного размера, судя по состоянию, свежесплетенные. Я не модный критик, как выразилась Лита, но мне не терпится увидеть, как сама смотрительница отреагирует на это чудо... главное не засмеяться, а то ведь выдам себя!

Оскар сидел в озере и не высовывался. Собственно, ему теперь вообще ничего не надо делать, только подстраховывать Литу, со своей задачей он справился. Мне повезло, что моим партнером сделали именно его – Оскар неразговорчив, потому и спорить не любит.

Наконец местные жители закончили закидывать столы помоями и собрались возле озера. На помосте стояли только Отец Петр и трясущийся Михаил. Интересно, бухнется мальчишка в обморок или нет? Женили-то его явно без спроса, да еще и на приезжей.

Последней появилась Лита в сопровождении "подружек". Когда я ее увидел, смеяться мне не хотелось: на моей смотрительнице был простой сарафан небесно-голубого цвета. На ее длинных распущенных волосах лежал пышный венок из синих цветов, взгляд был смиренно опущен, и все, кроме меня, видели перед собой оробевшую, неопытную девочку, которая готова была бросить свою прошлую жизнь ради любимого мужа. Я же прекрасно понимал значение едва заметной ухмылки на губах Литы. Она наслаждается этим цирком!

И все-таки моя Лита красивая. Михаил, похоже, тоже заметил это, потому что перестал колотиться. Интересно, слюни пустит или нет? Ай, жалко, что нет времени понаблюдать – пора заняться делом.

Я зацепил хвостом несколько бутылей и потащил их к ближайшему дому. Разливать жидкость я не стал, тут и так все вспыхнет после взрыва, потому что дома деревянные, а дождя не было давно. План заключался в том, чтобы расставить бутыли с горючим возле каждого дома, потом соединить их пролитой жидкостью и... бабах!

Я полностью осознавал, что лишаю крова целую деревню, да еще и подвергаю риску немало жизней – они ж тушить полезут, как пить дать. Но... чтобы отвлечься, я думал о Женьке.

Думал о том, как ему нравилось здесь, ведь в таком месте не может не понравиться. Скорее всего, он радовался, потому что смог взять с собой Лино, хорошие смотрители всегда заботятся о своих зверях. Ему не о чем было беспокоиться...

Думал о том, как за ним и его женой пришли. Скорее всего, это было глубокой ночью, раз никто из деревенских ничего не заметил. Их скрутили, потащили в поселение, не давая одеться – не давая опомниться! Может, у Женьки и было оружие, но вряд ли он успел воспользоваться им.

Думал о том, как они остались один на один с разъяренной, тупой толпой. Человек мог бы понять, что перед ним не колдуны, а обычные напуганные люди, но толпа пониманием не отличается, особенно если очень хочет крови.

Думал о том, как одного из первых и лучших моих друзей закидывали камнями. Он не мог защитить себя и, что еще хуже, не мог защитить свою жену, которая вообще не была ни в чем виновата. Наверное, это самое худшее. Если бы я смотрел, как кучка обезумевших фанатиков закидывает камнями Литу, мне было бы все равно, что происходит со мной.

Думал о том, как их сжигали. Женькина жена была уже мертва – предположительно. Откуда баба Стася может знать наверняка, живы они или нет? Ее подруга вряд ли присутствовала там лично, судя по местным обычаям, такими делами занимаются мужчины. Даже если они оба были еще живы, вряд ли они чувствовали что-либо – Лита говорит, что у обоих были пробоины в черепе.

А вот Лино чувствовал. Сначала – боль от потери хозяина, которого он не смог спасти, а потом – вполне физическую боль, когда горячий воздух выжигал его жабры и легкие.

Вот поэтому я и не способен просто смириться и забыть. Я слишком хорошо понимаю, что здесь произошло.

Когда все было подготовлено, я вернулся на свой пост. Теперь я могу устроить им праздник фейерверков в любую минуту, надо только дождаться подходящего момента.

Пока я возился с бутылями, поздравить молодых успела вся деревня, и финальную речь начал толкать Отец Петр:

– Братья и сестры! Сегодня – великий день, потому что нас станет больше, не просто больше на человека, но больше на целую семью! Нечасто среди нас появляются посторонние, еще реже они присоединяются к нам...

Да уж... большинство просто идет на корм рыбам.

– Сестра наша Лолита пришла в эти святые места недавно в поисках мира и спокойствия. Ее, как и нас когда-то, угнетала грязь городов. Что осталось там? Блуд, разврат, грабеж и убийство! Но здесь – покой!

А избиение камнями двух молодых людей убийством не считается? Что-то я совсем уже ничего не понимаю.

– И вот здесь, перед святыми водами озера, под покровительством Посланника Божиего...

Приехали! Посланник им покровительствует! Ничего, я им сейчас устрою посланника...

– Итак, пришла пора задать главный вопрос! – Отец Петр под одобрительное гудение толпы повернулся к Лите. – Сестра наша Лолита, готова ли ты выйти замуж за раба Божиего Михаила и жить с ним здесь по законам наших предков, пока смерть не разлучит вас?

Люди о чем-то перешептывались, одобрительно кивали, разглядывая мою Литу. Она тоже смотрела на них, но как-то презрительно и вместе с тем очень грустно. А потом сказала:

– Нет.

И сразу стало тихо. Замолчали все: и местные жители, и Отец Петр, а Михаил и раньше молчал, зато его снова затрясло.

Я, в общем-то, тоже не ожидал такого поворота. Мы вчера договорились, что она отыграет свою роль до конца, а потом, когда я подам сигнал, прыгнет в озеро, где ее подстрахует Оскар. Но Литу, похоже, потянуло на самодеятельность.

Первым опомнился Отец Петр:

– Но... почему?

– Есть две причины. Во-первых, я не могу и не хочу быть с вами. Вы тут устроили поклонение какой-то каракатице, и это противно.

При чем тут каракатица?

– Посланник Божий... – поморщилась Лита. – Нет никакого Посланника. Я не буду вас ничему учить, потому что не умею, да и права не имею. Все, что я могу и имею право сделать, как это снять с себя клоунский нос и покинуть цирк. Оставайтесь, если хотите. Что касается второй причины... не собираюсь я замуж за вашего щавлика! Он меня не выдержит, дайте ребенку вырасти! А у меня есть любимый мужчина, от которого я не откажусь никогда.

Приятно-то как... Но рано умиляться, мне еще работать.

Я уже чувствовал агрессию среди людей. Они еще не до конца осознали, что происходит, но уже чувствовали, что одна наглая девка посмела выступить против их законов и порядков. Им не было дела до того, права она или нет, главное, что она осмелилась сделать шаг в сторону. Думаю, если бы они поняли, что она еще и права, то злились бы больше.

Они стали приближаться к помосту, лишая Литу возможности убежать. Давление нарастало, и Михаил не мог не почувствовать это. Он, как и многие тут, вообще ничего не понимал, но ему не нравилось быть в центре внимания, а тем более такого внимания. Так что я не был удивлен, когда пацан разрыдался и бросился на шею той самой тетке, которая предложила привести Литу в поселение.

Я заметил, что некоторые начинают поднимать с земли камни. Ну, повадились! Пора вмешаться...

Я вытянул хвост в сторону, так, чтобы острие шипа касалось лужицы горючей жидкости, и выпустил ток. Пламя вспыхнуло мгновенно, и меня обдало таким жаром, что я невольно почувствовал себя карпом, запекающимся в духовке. А огонь уже рванулся на дома, как хищник бросается на добычу после долгой охоты.

Сначала люди не делали вообще ничего. Они просто застыли, все, наблюдая за тем, как огонь уничтожает их маленький противоестественный мирок. Потом какая-то баба закричала, и этот истошный визг разбил общее оцепенение. Одни бросились тушить пожар, другие – те, у кого уже были камни в руках – повернулись к Лите, но Литы не было. Вместо нее на помосте лежала гигантская окровавленная рыбина.

Оскар не сплоховал: вчера я велел ему поймать самую крупную рыбу, какую он только найдет, и он притащил мне шестиметровую тушу. Именно на ее гладком скользком боку я вывел когтями "Прочь отсюда!" Получилось коряво, но читаемо.