Текст книги "Севастопольская крепость"

Автор книги: Юрий Скориков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

Графская пристань. Поездка Екатерины II в Таврию и Тавриду. Война с Турцией 1787—1791 гг. Усиление Севастопольских укреплений

Именно М. И. Войновичу обязана своим названием Графская пристань, ставшая достопримечательностью города. Эта каменная постройка заменила деревянную, возведенную в первые месяцы освоения берегов Ахтиарской бухты. Поскольку окончание строительства было приурочено к приезду в Севастополь Екатерины II, то пристани дали официальное название – Екатерининская. Так получилось, что работы закончили в первые месяцы командования эскадрой графа Войновича, который почти ежедневно посещал корабли, отплывая на шлюпке от причала. Четкая, красивая церемония прибытия и убытия командующего привлекала внимание севастопольцев и очень скоро среди моряков и горожан укоренилось другое название пристани – Графская. Все попытки властей предержащих внедрить официальное наименование оказались безуспешными до наших дней.

Интересная судьба у этого сооружения. Вначале от каменного причала к площади перед домом командующего эскадрой вели ступени деревянной лестницы. В XIX столетии, в те годы, когда Черноморским флотом и портами командовал адмирал А. С. Грейг, деревянные ступени, ведущие к пристани, заменили каменными. Но завершение парадного причала в Севастополе осуществил адмирал М. П. Лазарев, сменивший адмирала Грейга. По его заданию инженер-подполковник Д. Уптон разработал проект ансамбля главной военно-морской пристани города. По замыслу автора проекта, перед лестницей возводилась колоннадная галерея с двумя павильонами по обеим сторонам. Однако при утверждении чертежей Николай I галерею исключил, и пришлось ограничиться строительством павильонов, законченных к 1840 г. Но адмирал М. П. Лазарев со свойственной ему настойчивостью продолжал добиваться разрешения на осуществление всего проекта. Его усилия увенчались успехом, и в 1844 г. начали строительство галереи. Через два года Графская пристань приобрела свой окончательный вид. Четыре широких марша лестницы от моря поднимаются к белокаменной галерее. Два ряда дорических каннелированных колонн поддерживают фриз, выполненный в строгих классических формах. Над ним расположен аттик с выбитой датой: 1846 год. В боковых нишах галереи установлены четыре мраморные статуи, изготовленные итальянским скульптором Фернандо Пелличио. Им же были сделаны и два мраморных льва, лежащих у подножия лестницы. Высота галереи – 6,5 м, длина – 18,2 м, ширина – 2,8 м.

Как многие сооружения, построенные в Севастополе при М. П. Лазареве, Графская пристань имеет простой и в то же время благородный облик. Во время осады Севастополя в 1854—1855 гг. пристань была полностью разрушена взрывом пороха, находившегося в шаланде, подходившей для разгрузки к причалу.

После Крымской войны Графскую пристань восстановили в первоначальном виде, за исключением двух утраченных статуй.

Но вернемся к событиям конца XVIII столетия. На строительство новых городов, верфей, Черноморского флота и крепостей уходили колоссальные государственные средства. Освоение Причерноморья в столичных кругах называли ошибочной и вредной затеей всесильного фаворита императрицы князя Г. Потемкина. Его обвинили в мотовстве и напрасной трате денег, так необходимых для других нужд. Для продолжения начатого дела необходимо было заручиться поддержкой императрицы. С этой целью Г. Потемкин организовал в 1787 г. путешествие Екатерины II в Таврию и Тавриду. Участие в поездке австрийского императора Иосифа II под личиной графа Филькенштейна, а также послов Англии и Франции, аккредитованных в Санкт-Петербурге, позволяло продемонстрировать европейским государствам готовность России к войне с Турцией, тем более, что Англия, обеспокоенная все возрастающей мощью Российского государства и опасаясь за свои позиции на Ближнем Востоке и Средиземноморском побережье, исподволь готовила Турцию к войне с Россией.

Разворотливый и предприимчивый наместник превратил путешествие императрицы в комфортабельное, приятное, полное впечатляющих картин и театральных представлений действо. Не обошлось и без приукрашивания действительности: все убогие и ветхие строения, видимые с дороги, были заблаговременно снесены, а для ночлега построены специальные дворцы или переоборудованы лучшие помещения. Так, в Севастополе под апартаменты Екатерины II был отведен дом командующего эскадрой, построенный для контр-адмирала Мекензи. В доме сделали панели из орехового дерева, стены задрапировали шелком и бархатом, украсили заморскими зеркалами и люстрами. С тех пор этот дом стал именоваться Екатерининским дворцом.

Более ста экипажей с сановными вельможами сопровождали карету императрицы на пути ее следования на юг. На каждой почтовой станции стояли наготове для смены шестьсот лошадей. Кортеж встречали на дороге хлебом и солью улыбающиеся, опрятно одетые крестьяне. В вечернее время звучали мелодичные народные песни, услаждая слух путешественников. В Балаклаве перед Екатериной II предстали двести амазонок в соответствующих одеждах и с оружием, представляемых местными гречанками... Но не только роскошь и развлечения ожидали императрицу и ее свиту. В Херсоне, столице Таврии, все увидели не обозначенный на географических картах укрепленный город с судостроительными верфями. За двое суток, пока гости пребывали в городе, они могли наблюдать спуск на воду трех боевых кораблей, а на верфях в разной степени готовности находились суда и на них споро шла работа. Но особенно поразил путешественников вид Ахтиарской бухты с судами Черноморского флота. Это произошло в Инкермане, где для гостей был построен специальный дворец. Во время обеда раздвинулась драпировка на окнах и на рейде предстала эскадра в составе 3-х линейных кораблей, 12-ти фрегатов, 3-х бомбардирских и 20-ти мелких судов, салютующих из своих орудий императрице. Восхищенная Екатерина провозгласила тост за здравие Черноморского флота. В Севастополе высокие гости находились с 22 по 24 мая, а 2 июня кортеж покинул пределы Крыма.

Вояж Екатерины II на юг России укрепил позиции князя Г. Потемкина. Его деятельность получила полное одобрение и поддержку императрицы. Преобразования в крае можно было продолжать с прежним размахом. По пути были оговорены и некоторые изменения к первоначальным планам. Дело в том, что транспортировка леса в Севастополь обходилась казне очень дорого. Лес можно было доставлять обозами или на судах, с перевалкой после сплава по рекам. Поэтому императрица и светлейший решили построить новые верфи при впадении реки Ингул в Буг, где в 1789 г. был основан город Николаев, а в Севастополе – только производить докование и строить небольшие суда. Со временем эти планы были полностью реализованы, и Николаев стал главным судостроительным центром на юге России.

Надежда образумить Турцию и ее покровителей демонстрацией мощи Черноморского флота оказалась напрасной. Дело зашло слишком далеко. Порта после разгрома в Чесме успела восстановить и приумножить свои военно-морские силы – они насчитывали 20 линейных кораблей, более 20 фрегатов и большое количество мелких судов. Используя свое значительное превосходство на море и в сухопутных силах в западном Причерноморье, Турция решила вернуть все утраченные земли и 13 сентября 1787 г. объявила войну России.

Молодой Черноморский флот оказался неподготовленным к военным действиям. Сказалась спешка и приемка на верфях кораблей с недоделками и дефектами. К тому же командир Черноморского флота контр-адмирал Н. С. Мордвинов и командующий Севастопольской эскадрой контр-адмирал М. И. Войнович не уделяли должного внимания морской и боевой выучке личного состава, целиком передоверив это командирам кораблей. Те же, занятые обустройством и обеспечением всем необходимым экипажей, зачастую недостаточно занимались проведением учений. К началу войны на кораблях был некомплект матросов, орудий и боеприпасов. И только когда из войск на флот передали 300 канониров, это позволило несколько повысить боеготовность судов.

В конце сентября 1787 г. Севастопольская эскадра под флагом контр-адмирала Войновича вышла в море. Ей предстояло внезапно напасть на турецкий флот у Варны. У мыса Калиакрия на эскадру обрушился огромной силы шторм. Корабли теряли мачты, паруса и разносились бурей в разные стороны. Корабль "Мария Магдалина" оказался у Босфора и был захвачен турками, фрегат "Крым" пошел на дно, а остальные суда в полузатопленном состоянии, без мачт и парусов, с трудом собрались в Севастополе. Князь Г. Потемкин впал в депрессию, предлагая оставить Крым, но, одернутый императрицей, вскоре деятельно принялся за восстановление флота. Севастопольская эскадра постепенно обрела боевые качества и могла сражаться с врагом. Однако нерешительный контр-адмирал Войнович под разными предлогами уклонялся от выхода в море, понимая, что второго разгрома ему не простят. И все же в начале июля 1788 г. он вывел эскадру в составе 2-х линейных кораблей, 10-ти фрегатов и 24-х вспомогательных судов по направлению к Очакову. У острова Фидониси произошла встреча с турецким флотом, который вдвое превосходил по количеству кораблей и орудий русскую эскадру. Растерявшийся адмирал Войнович передал управление всеми судами начальнику авангарда капитану I ранга Ф. Ф. Ушакову. Тот искусным маневром и меткой стрельбой из орудий рассеял турецкие корабли в разные стороны, одержав победу без малейших потерь.

Но турецкий флот по-прежнему превосходил русский. Опасаясь прорыва неприятельских кораблей на Ахтиарский рейд и уничтожения там эскадры, командующий войсками юга России генерал-аншеф А. В. Суворов выехал в Севастополь, чтобы на месте обследовать и обсудить проект усиления приморских укреплений. На утвержденной А. В. Суворовым карте количество орудий, обороняющих рейд, увеличивалось почти вдвое и доводилось до 110. Они размещались на двух северных и двух южных батареях. На первой южной батарее (получившей в последующие годы название Александровской) устанавливалось 44 пушки, а "другие южные батареи о 28 орудиях" располагались между Артиллерийской и Южной бухтами. Здесь на месте старого редута, возведенного солдатами первых русских батальонов, прибывших к Ахтиарской бухте, наметили строительство люнета, а по обе стороны от него – двух небольших редутов. На противоположном берегу, где ныне находится Михайловская батарея, небольшой старый редут заменили батареей на 10 орудий, с тыла ее защищали вал и ров. При этом брустверы всех батарей должны были возвышаться над уровнем моря не более 4 м, что давало возможность вести губительный настильный огонь по кораблям противника. В этих целях решили срыть берег до необходимых отметок. Основной объем работ приходился на первые северную и южную батареи. Широкие, до 4 м в верхней части, брустверы отсыпали из грунта, а крутости укрепляли плетнями из хвороста. Устройство амбразур не предусматривалось, и орудия стреляли через банк[7]7
  РГВИА, ф. 349, оп. 37, д. 3485.


[Закрыть].

В 1789 г. командующий Севастопольской эскадрой контр-адмирал Войнович был назначен командиром Черноморского флота и портов. Его место занял Ф. Ф. Ушаков, вскоре произведенный в контр-адмиралы (через год, так и не оправдавший надежд князя Г. Потемкина граф Войнович был отправлен командовать Каспийской флотилией). Общее руководство Черноморским флотом и портами фельдмаршал принял на себя, но командующим всем наличным составом Черноморского флота назначил контр-адмирала Ушакова. Получив свободу действий, выдающийся флотоводец одержал ряд блистательных побед над турецким флотом. 8 июня 1790 г. в Керченском проливе, разгромив турецкую эскадру, он помешал высадке десанта на Крымский полуостров, а в конце августа того же года одержал победу у Тендеровской косы. И, наконец, последовали блестящий маневр русских кораблей и полное поражение турецкой эскадры, зажатой в "клещи" 31 июля 1791 г. у мыса Калиакрия. "Морской Суворов", как стали называть Ф. Ф. Ушакова, не потерпел ни одного поражения, создав новую тактику ведения морского боя. Главным в этой тактике было сочетание маневра и эффективной стрельбы на расстоянии картечного выстрела. Ушаков внезапно атаковал противника в походном порядке, не прибегая к перестроениям, и выигрывал "ветер". Сосредоточив огонь на флагманском корабле неприятеля и выводя его из строя, он расстраивал действия всей турецкой эскадры. Вопреки уставам, флотоводец выделял резерв из нескольких фрегатов своей эскадры, который использовал в решающие моменты боя. Место флагмана определялось ходом сражения, а не в центре эскадры, как происходило ранее. Личная отвага, мужество и твердость характера Ф. Ф. Ушакова поддерживали высокий моральный дух среди матросов и офицеров. Он всегда тщательно готовился к предстоящему походу: велась активная разведка сил и намерений противника, всесторонне обучались экипажи кораблей, все суда осматривали, неисправности устраняли, пополняли запасы продовольствия и боеприпасов.

Победы, одержанные над турецким флотом эскадрой флотоводца Ф. Ф. Ушакова, а также ряд успешных сражений и взятие считавшейся неприступной крепости Измаил русской армией под началом полководца А. В. Суворова заставили Турцию в конце 1791 г. подписать Ясский мирный договор. К России отошло Черноморское побережье от Южного Буга до Днестра. Состоялось становление Севастопольской крепости как порта и базы основной эскадры Черноморского флота.

ГЛАВА 2. Усовершенствование крепости (1792—1833 гг.)

Ф. Ф. Ушаков и развитие Севастополя. План А. В. Суворова по реконструкции крепости

Начало 1792 г. на юге России отмечалось большими переменами. Незадолго перед этим скончался всесильный князь Г. Потемкин. Его противники и недоброжелатели сразу приступили к изменению установленных фельдмаршалом порядков. Председателем Черноморского Адмиралтейского правления вновь был назначен адмирал Н. С. Мордвинов, а выдающийся флотоводец контр-адмирал Ф. Ф. Ушаков оставлен в должности члена этого правления. Он стал командующим Севастопольской эскадрой и, по его выражению, «попал в подчинение к кабинетному адмиралу».

Наступил мирный период на флоте и в крепости. Боевой адмирал Ф. Ф. Ушаков оказался в роли администратора, хозяйственника и строителя и будучи незаурядным, истинно талантливым человеком, блестяще справлялся с этими обязанностями. Да и работал адмирал с большой охотой, так как забота о подчиненных ему людях и доверенных ему кораблях была сутью его понятий о воинском долге и службе. Справедливый, требовательный, заботливый командующий эскадрой вызывал доверие, понимание и любовь со стороны подчиненных.

В казне, как всегда, денег не хватало, а последняя война привела финансовую систему государства в полное расстройство. На строительство порта и города отпускалось крайне мало средств, и без участия моряков работы продвигались бы столь медленно, что не обеспечили бы минимальных потребностей эскадры. На полученные ассигнования нанимали вольных мастеров, закупали инструмент и самые необходимые материалы. Матросы в свободное от учений и корабельных работ время трудились на стройках за небольшую плату. Среди них находились специалисты, освоившие строительные профессии до службы на флоте. Вот они и вольные мастера вели каменную кладку, производили столярные и другие работы, требующие высокой квалификации. Матросы выполняли при них роль подсобных рабочих, но одновременно учились у них мастерству и в скором времени становились полноправными членами артелей и бригад.

Всеми работами умело руководил контр-адмирал Ушаков, который еще будучи в должности командира корабля освоил основы строительства различных сооружений. Была создана система четкой организации и контроля за ходом работ: флотские офицеры, возглавлявшие строительные команды, ежедневно получали задания и отчитывались за предыдущий день; адмирал следил за своевременным обеспечением строек материалами и всем необходимым, выделял баржи для перевозки камня из Инкерманского карьера и не давал спуску подрядчикам.

Главной заботой Ф. Ф. Ушакова стало развитие Севастопольского порта, который был официально учрежден в 1789 г. Следовало создать надлежащую береговую базу и службы. По предложению Ушакова морские казармы стали возводить на холме у Южной бухты – там было значительно суше, чем у береговой черты, а в случае тревоги моряки быстро спускались по откосу к стоящим внизу кораблям. В связи с тем, что доставка леса в Севастополь обходилась очень дорого и его постоянно не хватало, стены казарм делали из камня, кровлю в основном из грунта, а полы глинобитными; по этой же причине в казармах отсутствовали чердачные перекрытия. Но, несмотря на такие упрощения, конструкции выполнялись очень добросовестно, а содержание помещений было безукоризненным. Все проводившиеся на эскадре инспекции отмечали, что в морских казармах сухо и опрятно.

Однако этим мирным заботам чуть было не положили конец агрессивные устремления Турции. Там восприняли отсутствие в Таврии А. В. Суворова и вручение командования Черноморским флотом поклоннику английских порядков адмиралу Мордвинову как сигнал для реванша. Порта стала усиленно вооружаться и строить укрепления. Отношения между Оттоманской империей и Россией резко обострились. В ноябре 1792 г. последовал рескрипт Екатерины II об укреплении южных границ и назначении командующим войсками на юге генерал-аншефа А. В. Суворова, который в это время завершал возведение и реконструкцию крепостей в Финляндии на границе со Швецией. А уже в декабре того же года императрица повелела содержать армию на юге в состоянии боевой готовности.

А. В. Суворов, получивший большие полномочия, сразу приступил к созданию новых и реконструкции старых крепостей от Керченского пролива на востоке до реки Днестр на западе. Он рассмотрел подготовленные проекты и внес в них коррективы. Уже в начале 1793 г. нарочный повез чертежи и сметы на утверждение в Санкт-Петербург, а командующий, не ожидая официального одобрения, приступил к их осуществлению. Были заключены подряды и начато строительство укреплений. Придавая большое значение Севастопольской крепости, генерал-аншеф решил на месте рассмотреть проект ее реконструкции, выполненный инженер-подполковником де Воланом, и с этой целью в феврале 1793 г. прибыл в Севастополь. Здесь А. В. Суворов внимательно осмотрел все сооружения и обсудил с почитаемым им флотоводцем Ф. Ф. Ушаковым "План Севастопольским укреплениям". Два гениальных военных деятеля быстро нашли согласованные решения, и генерал-аншеф отправил в Санкт-Петербург на утверждение откорректированный проект. Одновременно А. В. Суворов подписал "Распоряжение для производства работ предполагаемым к защищению Севастопольской гавани"[8]8
  РГВИА, ф. 349, оп. 9, д. 394, л. 57.


[Закрыть], согласно которому с 21 апреля 1793 г. предусматривалось начать их осуществление.

Эти документы, имевшие огромное значение для Севастопольской крепости, отражают глубокое понимание великим полководцем фортификационной науки и строительного дела.

Согласно "Плану Севастопольским укреплениям" защита входа в бухту возлагалась на четыре форта, расположенные попарно на противоположных берегах рейда. Пятый приморский форт должен был не допустить высадки десанта непосредственно в город. Со стороны суши городские строения оборонял бастион на городском холме. Приморские укрепления на северной стороне бухты от нападения с тыла защищал большой редут, расположенный на возвышенности. Кроме того, во всех приморских фортах предусматривалось создать оборону горжевой части путем возведения рвов, гласисов и палисадов. Предполагалось два наиболее важных форта построить с многоярусными казематированными батареями.

Заслуживает внимание обоснование выбора места и конструкции фортов, изложенное А. В. Суворовым в его "Распоряжении":

"Естественное местоположение преподает само собою способы к укреплению гавани; со стороны моря два мыса при входе в гавань под названием Южной и Северной косы (в 1793 г. все перечисляемые пункты были безымянными, а форты имели буквенное обозначение, однако начиная с 1784 г. на картах три основных мыса и расположенные на них укрепления названы именами святых Александра, Константина и Николая. – Авт.)... суть без прикосновения изящнейшия пункты к защите входа, но как сии места узкостию своею ... не дозволяют в одну линию иметь нужной горизонтально по фарватеру густой и сильный огонь ... округ лежащее местоположение есть такою, что с онаго ... внутреннего пола видно, то все сие понудило прибегнуть к соделанию с ярусами и казематами фортов, казематы сии иметь довольние отверстия для чистого воздуха, послужат жительством войскам, нужным для содержания сих батарей. Другие два пункта назначатся внутри главной бухты, которые иногда вспомогательными, иногда покровительствующими назначенных для очищения фарватера фортам служить могут.

Наконец, форт Е представляется со стороны рейды 5-ю батареею, довольно страшною, которой дирекция обращена перпендикулярно по фарватеру, так что если отчаянной наступатель пройдет мимо всех перекрестных огней 4-х первых батарей, повстречает еще ужасный ряд огнедышащих жерл – при том сей форт заключать в себе будет запасные и пороховые магазейны, арсеналы морские и для сказанных фортов, как и главный, будет давать для обороны..."[9]9
  Там же, л. 57.


[Закрыть]

Далее предусмотрительный полководец приказывает на случай внезапного нападения турецкой эскадры максимально сохранять боевую готовность существующих батарей и по мере готовности новых брустверов сразу устанавливать за ними орудия. Старые укрепления не имели обороны с сухого пути, поэтому А. В. Суворов требует немедленно приступить к сооружению рвов, гласисов и палисадов на всех приморских батареях. Более того, если в документе излагается план работ на три месяца начиная с 21 апреля и не определены сроки окончания фортов, то возведение горжевых сооружений генерал-аншеф приказывает завершить в июле 1794 г.

В "Распоряжении" подробно описываются конструктивные элементы фортов и способы производства работ: "Берега 4-х передних фортов столь возвышены от воды, что никак нельзя на настоящей их поверхности строить горизонтальные батареи, почему положено скинуть сии каменные берега, так чтобы их высота не превосходила 8 фут сверх поверхности воды ... и так как сей берег существует из известкового камня, то мягкость оного способствует обрабатыванию с употреблением пороха как клиньев, ломов и камнеломных кирок, наблюдая однако ж, чтоб бруствер нижней батареи был по профилю из самого того берегового камня вырезан, что может послужить в первых двух пунктах надежными цоколями для возведения стен на оных..."[10]10
  Там же, л. 58.


[Закрыть].

Какое рачительное отношение к делу, какое стремление как можно рациональнее и экономнее осуществить строительные работы! При этом Суворов подчеркивает, что нельзя допустить снижение прочности конструкций: "... Сказано выше, что бруствера нижних батарей... будут высечены из грунтового камня, разумеется с тем только, когда тот камень будет не сыпуч и не слишком слоист, а надежен в крепости, в противном случае лучше парапет строить от самого основания на извести из бутового камня..."[11]11
  Там же, л. 58-59.


[Закрыть]. Здесь идет речь о пунктах, где размещались Александровская, Константиновская и первая батареи.

Далее даются рекомендации по бутовой кладке. В частности, при толщине бруствера от 3,6 до 4,2 м для экономии дорогостоящей извести кладку следовало выполнять комбинированным способом, т. е. снаружи на глубину 0,9 м работы производить на извести, а внутреннюю часть делать на глине. Однако это не относилось к конструкциям тех фортов, где было намечено строительство казематов. Там кладку предписывалось выполнять полностью на тщательно подготовленном растворе, рецепт которого приводился в этом же документе.

Очень детально в "Распоряжении" продуманы и изложены вопросы организации строительства. Так, артиллерийскому капитану Эрдману, который руководил в Херсонском адмиралтействе изготовлением 82 орудийных лафетов и платформ для новых фортов, поручалось находиться в Севастополе и наблюдать за крепостными работами. Согласно документу, к 1 мая из Херсона направлялся офицер-архитектор с двумя мастерами каменных работ, 30—40 "искусными вольными каменщиками" и 15 плотниками. К ним надлежало прикрепить на рабочих местах по 40—50 пехотных солдат, которые после обучения будут работать самостоятельно, а вольные специалисты станут мастерами. Одновременно с архитектором, говорилось в документе, "дадутся 2 инженер-офицера для наблюдения точнейшего исполнения по данным планам, к каждому пункту работ будет определен исправный офицер от пехотных полков..."[12]12
  Там же, л. 60.


[Закрыть]

Вот так обстоятельно и исчерпывающе подготавливалась стройная система строительства казематированных многоярусных батарей. Так же подробно ставились задачи офицерам, выделяемым из армейских частей для оказания помощи строителям: каждый из них должен иметь при себе по два унтер-офицера, в их ведении будут находиться инструмент и материалы, за которые они несут полную ответственность. Офицеры должны следить за своевременным ремонтом инструмента в кузницах, специально построенных на фортах.

Кроме указанных офицеров из пехотных полков, на каждые 100 рабочих выделялись один офицер и четыре унтер-офицера. Им приказывалось обеспечить выполнение солдатами заданного инженерами урока, который не должен быть чрезмерным и увеличиваться в течение рабочего дня.

Нашло отражение в "Распоряжении" и полное взаимодействие сухопутных сил и моряков: моряки выделяли для доставки строительных материалов 5—6 барж, а для сухопутных перевозок в начале мая должны были прислать 80 пар волов с повозками и погонщиками. В заключение в документе сообщалось, что весь необходимый для работы инструмент согласно ведомости будет доставлен из Херсона судами к 1 мая. Вне всякого сомнения, этот четкий, конкретный план действий, утвержденный генерал-аншефом Суворовым, был бы претворен в жизнь, если бы не ряд обстоятельств.

Дело в том, что одно только появление близ Турции "топал-паши" (хромого генерала), как именовали А. В. Суворова в Османской империи, отрезвляюще подействовало на самые горячие головы. Еще были свежи воспоминания о блистательных победах полководца над численно превосходящими турецкими войсками и над считавшимися неприступными крепостями. Теперь дело могло дойти и до взятия Константинополя! Правители Порты резко изменили политический курс в отношениях с Россией. Собственно, на это и рассчитывала Екатерина II, назначая А. В. Суворова командующим войсками на юге. К моменту рассмотрения проектов и смет, посланных Суворовым на утверждение в столицу, перемены в турецкой политике были очевидны. А так как в России наблюдались инфляция и финансовый кризис в результате непомерных затрат на освоение новых земель и ведение войн, то с выделением средств на строительство крепостных укреплений решили повременить. По сметам эти затраты составляли около двух миллионов рублей, и государственный казначей А. Н. Самойлов предложил Екатерине II отказать генерал-аншефу Суворову в испрашиваемой сумме, более того, рекомендовал приостановить действие всех заключенных с подрядчиками контрактов. Императрица послушалась советов и издала соответствующий рескрипт, ссылаясь на установившиеся хорошие отношения с Турцией. Создавшаяся ситуация ставила А. В. Суворова в безвыходное положение. Исключительно честный и порядочный в финансовых делах, Суворов решает продать свои новгородские деревни, чтобы на полученные деньги рассчитаться с подрядчиками (естественно, все дальнейшие работы по крепостному строительству были приостановлены). А в Санкт-Петербург срочно направляется помощник командующего по инженерной части инженер-полковник де Волан, которому все-таки удается убедить Екатерину II в необходимости частичного осуществления намеченных планов, и, таким образом, необходимость в продаже новгородских деревень отпадает. Строительство укреплений на юге продолжалось, но уже не по первоначальным планам. Да и сам А. В. Суворов в мае 1794 г. убыл с войсками в Польшу.

Что же касается представленного на утверждение "Плана Севастопольским укреплениям", то на нем в столице учинили надписи: "План Севастопольским укреплениям из коих по представлению графа Суворова Рымникского опробованных высочайшим Рескриптом в 1793 году июля в 23 день

           /   Александра

форты  –  Константина     построены

               Николая

Северный начат."

А против названий остальных укреплений значилось: "Прожектированный, но еще не опробирован."[13]13
  РГВИА, ф. 349, оп. 37, д. 3481.


[Закрыть]

Таким образом, были утверждены только четыре форта, причем три из них считались построенными и подлежали реконструкции. Но о казематированных многоярусных батареях речь уже не шла.