Текст книги "Мужчина и Женщина"

Автор книги: Юрий Андреев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 25 страниц)

Царевна-Несмеяна и солдат. Из беломорских сказок

– Я понимаю только одно, – глухо сказал Рощин и отвернулся, чтобы она не видела его исказившегося лица, – ослепительно живая точка в этом хаосе это ваше сердце. Катя... Нам с вами разлучаться нельзя...

Катя тихо ответила:

– Я не смела сказать вам... Ну, где же нам расставаться, друг мой милый... – Екатерина Дмитриевна, – проговорил Рощин, беря в руки ее худенькую руку и продолжая медленно идти по затихшему в сумерках широкому проспекту, в конце которого все еще не могла догореть вечерняя заря, пройдут годы, утихнут войны, отшумят революции, и нетленным останется только одно – кроткое, нежное, любимое сердце ваше.

Алексей Толстой. Хождение по мукам. Из романа "Сестры" (август 1921 г.)

...Уж вечер, и закат погас. Пора домой и поскорее. Я никогда не постарею От счастья, что увижу вас.

Татьяна Жирмунская

И где-то в начале мая я вдруг вспомнила про вашу "таблетку" (как утопающий за соломинку!..), достала ее, попыталась наполнить, зарядить ее энергией, как вы учили (до рези в висках и колик в пальцах), завернула в платочек и стала носить. И вот в начале июля я заподозрила, пошла в поликлинику, и когда мне сказали, что это правда, у меня случилась истерика. Через месяц я легла в больницу и почти всю беременность пролежала на сохранении, последние три месяца в роддоме. Ни токсикоза, никаких побочных явлений не было. Сидел головкой вверх, сама напросилась на кесарево (он так и не развернулся правильно). Было много тревоги – все-таки возраст, не дай Бог даун или какие– то дефекты. Но врачи рядом были очень умные и чуткие, успокаивали как могли, отвечали подробно на все вопросы, многое объясняли, и ко дню родов я была спокойна и счастлива – была уверена, что все обойдется, все будет хорошо...

...После своего первого письма как-то постеснялась написать снова, и вот теперь представился случай поделиться с вами невероятной радостью – я до сих пор не верю, что это произошло, и по ночам тихо подхожу к кроватке, заглядываю в нее, касаюсь губами маленьких ручек, шелкового лобика, и мое кудрявое солнышко сопит мне в щеку, чмокает во сне... В Год Змеи, под созвездием Рыб, в 10 часов 10 минут московского времени в городе, где когдато родилась и я и где сейчас живу, из моего чрева опытным хирургом был извлечен на свет Божий, "живой плод мужского пола ростом 51 см и весом 3 кг 700 граммов". Придя в себя после кесарева, я через каждые десять минут спрашивала, родила ли я Севочку, какой рост, вес, целы ли руки-ноги, тут же засыпала, забывая, просыпалась и выпытывала снова, врач смеялся и говорил: "Сейчас опять забудешь, спи", – но я все спрашивала и спрашивала до тех пор, пока на следующие сутки мне не принесли крохотный комочек, который я узнала бы из охапки таких же драгоценных личинок, которых разносят добрые феи по палатам. Это было МОЕ! Это была точная копия моего мужа Саши – овал лица, глаза, подбородок, губки. Дрожа задыхаясь от волнения, взяла невесомый сверточек а руки и сказав: "Здравствуй, сын мой", омыла лицо его слезами, которые градом покатились из моих глаз, и осыпала поцелуями. А он спал и просыпаться не хотел, а я все мечтала увидеть его глаза, пришла сестра, потрепала его за нос и подбородок, он завозился, зачмокал и открыл их голубые, а я все хотела, чтоб на меня был похож!.. Приложила его к груди, да как-то неловко, неумело, медсестра подивилась этому – ведь тридцать семь, я уже в годах – подсунула мне его под мышку, и я почувствовала, как опадает напряжение в мышцах и живительная влага орошает крохотный ротик, захвативший грудь, и такое умиротворение и нега разлилась по всему телу, такое блаженство переполнило все мое существо, что силы покинули меня, кроме силы в руках, прижавших к сердцу сокровище, и слезы текли непрерывно, и не было сил отвести взгляда от личика – Господи, Боже мой, кровь моя, плоть моя, счастье мое, любовь моя, цветочек мой, ангел светозарный...

С самого первого дня он не был похож на остальных младенцев – ни красным, ни сморщенным его личико не было, все удивлялись и бегали на него смотреть, когда их собирали на каталку, – сытеньких и спящих, красненьких и сморщенных, курносеньких – мой сын лежал среди них с лицом серьезного человека, глядел сытыми глазами в окошко, не морщил лобика и носика, а думал о том, как все-таки прекрасна эта неведомая штука под названием Жизнь...

В четыре месяца мы с ним дуэтом запели "После дождичка небеса просторны", служившей ему колыбельной, к шести месяцам он дул на "паука" на потолке, играл на дудочке и просто свистел, в семь-восемь месяцев узнавал лампочку, торшер, шкаф, кроватку, все игрушки, к десяти месяцам различал на открытках кенгуру, собачек, белочек и прочую живность, а когда ровно в десять месяцев мы пришли на прием к невропатологу и он с порога показал пальцем на портрет за спиной врача и сказал: "О! о!" – она прошептала: "Он что, его узнает?!" – и чуть не потеряла дар речи... И многое, многое знает и все понимает.

А в первый свой день рождения 2 марта 1990 года он проснулся в кроватке, я услышала, но делала вид, что сплю, а он все заглядывал мне в лицо, а когда я открыла глаза, поднялся, заулыбался, я подошла, он протянул ручки, взяла его на руки, сердце мое забилось, он начал гладить меня по лицу, тихонечко повторять – мама, мама, обнимет за шею, прильнет к щеке, целует, отстранится, заглянет в глаза – мама, мама, – опять прильнет, опять поцелует. Боже, я чуть с ума не сошла, такого сроду не бывало, невольно подумалось: неужели благодарит за подаренную ему жизнь? (Ведь ровно год назад в это время у меня отошли воды и меня готовили к операции...) И мы с ним лежали в обнимку на диване, и он все ластился, шептал, а я, конечно, заливалась слезами и смеялась и целовала, целовала эти крохотные пальчики, лобик, глазки, щечки, подбородочек, носик, животик, попочку, ножки, и все молилась и молилась Богу: Господи, спаси и сохрани!.. И за двадцать минут до 10.10 он сладко уснул, раскинувшись на моей руке, и все улыбался во сне, а я думала – а как бы он повел себя в 10.10, в то время, когда год назад родился? Господи, мистика или не мистика, но я верю, что он неспроста так вел себя, он что-то чувствовал!!!

Господи, мой Боже, спаси и сохрани – ведь я нередко молилась глядя на Рафаэлевскую Мадонну...

Из письма, присланного Автору через год после того, как сыграл свою жизненную роль восковой биоэнергетический аккумулятор, прописанный женщине тридцати семи лет, безмерно страдавшей от выкидышей

Расчет случаен и неверен, – что обо мне мой предок знал, когда почти подобен зверю, в неолитической пещере мою праматерь покрывал? И я сама, что знаю дальше о том, кто снова в свой черед из недр моих, как семя в пашне, в тысячелетье прорастет?

***

Бесплотная невидимая стая, – свиваясь облаком вокруг любовных пар, колдуют легкие, умело вызывая и в теле трепеты и на ланитах жар. А после сторожат в ночи зачатный час, чтобы войти и воплотиться в нас.

Из женских стихов Марии Шкапской. (20-е гг. XX в.)

Если рождение детей есть свет, идущий от любви, то этот свет идет от большого огня. И в этом непрестанном огне, в котором горит все человечество и весь мир, вырабатываются, утончаются все силы человеческого духа и гения.

Из книги "Искусство и любовь", принадлежащей перу теософа Петра Успенского, ученика Георгия Гурджиева

У одной женщины было двенадцать сыновей и всех она назвала Викторами. Когда ее спросили, как она их различает, она ответила: "По отчеству".

Ты моих помыслах такая: Небесная голубизна – светла, ясна. В прозрачности глубоких красок неизъяснимой чистоты, с глазами голубых мечтаний остановилась ты, подняв дитя, чтобы оно могло взглянуть на уходящий к роще путь в лучащемся тумане. А на лице твоем Покой и Благодать – две спутницы твои и каждой женщины, которая готова страдать и ждать, когда дитя – ей, первой ей, произнесет свое вот-вот родившееся слово. Как не гордиться ей, одной из матерей, начальным зернышком огромной жизни, которому она дала родиться – как каждая на свете мать, что миру дарит детство, пренебрегая мукою своей.

Так солнце дарит миру на рассвете свой первый луч, младенца нового земного дня. И тот, кто может взвесить на руке песчинку, незаметную в песке, способен ощутить весь вес планеты. Так и мать, свое дитя подьемля, – всю Землю держит. И только потому ее святой позволено назвать. Так, в красках Рафаэля возникая, равно держа и Землю и зерно, ты в помыслах моих такая.

Эдуардас Межелайтис. Женщина (отрывок)

ЕГОР. Высвобождение. Наслаждение

У нас с Анастасией начался новый медовый месяц длиною в... не знаю, во сколько месяцев, а точнее, лет или десятилетий. Будто горный поток долго копил силы и прорвал наконец возникшую плотину и неудержимо хлынул вниз, снося на своем пути все преграды, смывая прочь накопившееся в русле наносы и заносы. А солнышка наверху, а запасов застывшей воды на вершине неисчислимо, так что не иссыхать потоку долго, очень долго!.. Этот образ неистощимого грохочущего водопада, когда-то давно поразившего мое воображение в горах, где мы были с Дарьей, вставал из Небытия при каждой нашей нынешней встрече с Анастасией.

У нас началась не только новая любовная жизнь, как будто под излучением света и тепла жаркого расколдованного солнца, но новая жизнь вообще. Новая особенно для меня, потому что я исподволь действительно переставал быть только придатком, функциональным рычагом своей работы. Дело постепенно превращалось в одну из важнейших сторон жизни вместо того, чтоб быть ее единственным смыслом, а смыслом и целью жизни мы поставили строительство самой жизни – полнокровной, по возможности всесторонней, разнообразной, совместной, счастливой.

Это был непростой, может быть, самый крутой поворот из всех, что я испытал на своем уже столь долгом пути.

Увидеть радость в общении и веселой возне с женой и детьми, а не помеху для прочтения тех срочных деловых бумаг, что я взял домой из конторы – это было непросто при инерции наката в десятки лет! Найти возможности для прочтения сложной художественной книги, которая с таким трудом пробивалась через мои заржавевшие мозги, но все же завертела маховики, не связанные вплотную с картографией, – это было как пройти через хирургическую операцию. Но после этой операции, что-то странное случилось с моим мышлением, как будто короста во многих местах обвалилась с него, будто темные шоры сняли с глаз, и я стал видеть мир и ярче, и шире, и острее...

Ощутить, что поход на рынок – это не только помеха работе и досадная трата времени, но и помощь любимой женщине, но и освоение каких-то любопытных, неведомых или забытых сторон реального мира, но и достойное строительство доброй реальной жизни: само собой, это было коренное изменение мышления, переориентация в пространстве.

Конечно, самое главное здесь было так перестроить отношения на работе, чтобы дело не пострадало: это нужно было не только для ублажения собственного самолюбия (из грязи да в князи), но и по фундаментальной причине – для проживания семейства в добром достатке, это было моим элементарным долгом кормильца и заботника. Надо сказать, что здесь мне весьма помогли наводки Автора по переустройству судьбы, которые он не только изложил мне, но и по которым провел со мной ряд, так сказать, семинарских занятий. Суть этого переустройства заключалась для начала в беспощадном анализе системы сложившихся в моей деловой жизни отношений, и оказалось, что добрую половину дел я выполнял вместо своих сотрудников, точнее за тех из них, кто работал медленно или с большой долей необязательности: у меня не хватало терпения дождаться необходимого результата и я брался за дело сам. Как следствие, одни откровенно начинали на мне паразитировать, у других я своим вмешательством отбивал стремление к инициативной работе: к чему стараться, если шеф все равно все сделает сам?.. Сначала по привычке тотчас реагировать на ситуацию, я хотел было рубануть саблей по сложившемуся узлу, да вовремя вспомнил, что дуги гнут с терпеньем и не вдруг. Какие претензии можно предъявлять к людям, если у них нет точных должностных инструкций? Я не стал сам составлять эти инструкции, я попросил каждого составить их для себя. Любопытная получилась картина: большинство из моих служащих составили их с превышением того круга обязательств, который они выполняли! И лишь одна фифа, из недавно принятых намаракала несколько невнятных строк, которые будучи зачитаны вслух на планерке у одних вызвали громовой смех ("Ну, нет на тебя Жванецкого!"), у других брезгливые реплики.

Зачитал свою должностную инструкцию и я: ясно стало, что выработка стратегии, представительство в наиболее ответственных случаях и контроль за выполнением принятых решений – вот мое дело, а не бесконечная суета вокруг разнокалиберных дел, не подмена замов, не текучка. О, сколько времени высвободилось для действительно серьезной работы!..

Интересно, что после этой тарификации спокойно и без катаклизмов и в общем-то быстро был перетрясен штатный состав: сами по себе, без нажима ушли те, кому не понутру пришлись перемены, выдвинулись вперед и стали работать за двоих те, кому я прежде невольно связывал руки. Особенно выросла как человек и профессионал-диспетчер Наталья Ильинична, секретарша. Ее компьютерный стиль мышления нашел гораздо более рациональное, чем у меня, распределение моих визитов и приемов, звонков и совещаний. Иерархия, четкая структура, и как следствие – более дружная, я сказал бы, стремительная работа всей фирмы и бездна выявившегося времени у меня самого. Это не было подобием иерархии на военной службе, ибо здесь каждому можно было высказать в мой адрес свои разумные пожелания – в отличие от привычной для меня в армии, где приказ командира – закон для подчиненного. Но та сила, что заложена в четкой структуре, отличающейся от размазанной аморфной массы раскованной инициативой и четкой ответственностью каждого на своем уровне, уверенно соединила в мощный единый вектор усилия всех работников. Вроде бы не сделано было ничего особенного, а поди ж ты!..

Эта структурная перестройка, которая, ясно, имела прямое и самое непосредственное отношение к моей семейной жизни, принесла и еще одно последствие, косвенное, но, может быть не менее важное, чем высвобождение бездны времени для личной, не производственной жизни. Я имею в виду освобождение от тяжкой болезни конца XX века, именуемой "информационный синдром". Суть ее – в надрыве психики из-за необходимости одновременного решения в короткое время большого числа разных ответственных задач. Когда проделали опыт вроде павловского с собаками разного типа нервной системы, то получили такие результаты: собаки сильного типа, которые стремились отреагировать на большое число одновременно разнонаправленных сигналов, старательно вращались до тех пор, пока у них не наступал крутой нервный срыв. Собаки слабого типа нервной системы поступали и вовсе по-простому: вскоре сворачивались клубком и засыпали, а что касается всех этих задач, то гори они ясным пламенем... Поскольку я принадлежу явно к сильному собачьему типу и в клубок не сворачивался, то очевидно, что быстро надвигался и стоял уже вплотную совершенно предвидимый срыв, а точнее – обширный инфаркт. Освобождение, извлечение от тяжкой стадии информационного синдрома заключалось не только в однозначном разрешении трагической ситуации "Настя-Аля", но и в том, что с плеч моих осыпался напрочь целый сноп задач и задачек, казалось бы, обязательных именно для меня, а на деле предназначенных для моих сподвижников и помощников. Таким образом, дело заключалось не столько даже в высвобождении времени, сколько в высвобождении психики из-под бремени, угнетающего ее множества задач, требующих одновременного решения.

В этом изменении и уточнении приоритетов, как я сказал, теоретические и практические наводки дал мне Автор, с которым мы с Настей по-доброму сблизились после моего знакомства с его "Тремя китами здоровья". Исповедуемая им теория и практика пересоздания судьбы (и личности) в сторону, которая необычно и столь счастливо повернула направление моей жизни, отнюдь не сводится к организационной перестройке. Не мое дело однако рассказывать во всем объеме о том, что поведал он мне, особенно в плане личного воздействия человека не столько на свое сознание, сколько на собственное подсознание и, больше того, в плане выхода за конструктивной помощью в космические "инстанции". Об этом пути пусть рассказывает он сам в новой книге. Я не мистик, не экстрасенс, а вполне земной, практичный человек, и постольку эта его методика оказалась и впрямь способной благодатно подействовать на ход наших с Анастасией биографий, поскольку я проверил ее и поверил в нее. Автор сказал мне, что возможна его публикация на эту тему, если она заинтересует читателей, а иначе – что проку тратить время на ее изложение? Аналогичная ситуация возникла когда-то с книгой о взаимоотношениях мужчины и женщины. Он изначально и не думал писать ее, но поток читательских писем в ответ на короткую главу "Что такое любовь?" в "Трех китах" побудил его сесть за эту работу, ту самую, что у вас сейчас перед глазами. Для "Мужчины и женщины" он оставил на время другую работу – о принципах исцеления человека (которая логически продолжает "Три кита здоровья", повествуя об оздоровлении человеком и самого себя, и других людей). Какие действительно я сказал бы трагически трудные человеческие переживания стояли за письмами о сложностях интимных взаимоотношений! Не просто было у меня, но у людей случалось намного хуже.

Короче, не моя задача в полном объеме рассуждать о принципах пересоздания судьбы, успешно примененных ко мне, но вот где я и впрямь оказался, как говорится, на коне, так это в том самом "секрете китайских мандаринов", который породил широченный поток писем. С полным доверием Автор поручил мне изложить эту деликатную тему. Он сказал: "Услуга за услугу. Я помог тебе найти целый вагон времени, помоги и ты найти мне хотя бы малую его тележку. Кроме того, будет удобнее чисто сексуальные проблемы излагать не мне. Спасибо за подмогу Нине Терентьевне, пособи в этом вопросе и ты. Если будет необходимость, текст я откорректирую". "Хоп!" – сказал я, и мы ударили с ним ладошка встречь ладошке. И я держу свое слово.

Однако сколь скоро дело поручено мне, то и выполнять его я буду по-своему, так, как, это мне привычно и способней, примерно, как при поэтапной проработке плана-приказа в армии или технического задания на производстве. Комментарии, конечно, будут, но в целом изложение по принципу "взгляд и нечто" не для меня. Итак, благословясь, приступаем!

Цель

Добиться умения далеко не каждую встречу с женщиной в постели, не каждую близость завершать выбросом семени. При этом мужчина должен не только сохранять (и постоянно наращивать) потенциал своих физических сил, которого будет хватать для многоразового повторения сексуального контакта, но и получить принципиально новое чувство тотального оргазма и подняться на новый уровень психологического (нравственного) развития.

Примечание: это умение по осознанному желанию задерживать свой неистовый секс-взрыв, т. е. выброс живого вещества, после которого наступает внутреннее опустошение и маленькое подобие смерти, приводит мужчину к другому, новому, более высокому качеству оргазма, в котором оказываются задействованы и тело, и дух его, а женщина обретает не только блаженство неоднократного и полного оргазма, но и открывает в себе неведомые ей до того удивительные возможности.

В физиологии ты выигрываешь за счет того, что акт увеличивается во много раз, и ты испытываешь несоизмеримую радость от этих длительных чудесных тактильных ощущений, от этого протяженного контакта с пластичным, нежным, божественным телом своей подруги и ее шелковистыми волосами, от созерцания ее волшебно преображаемого страстью лица, от кликов ее восторга, от обоняния ее разгоряченной благоухающей кожи. В психологии твоей нарастает праздник дарованного тобой блага. Радость дарения по природе много выше и духовней радости получения подарка, а здесь ты и получаешь длительное чудесное тесное яркое общение, и даешь счастье, по-царски одариваешь! Потому что способен одаривать не единожды, но без конца, и это возвеличивает тебя реально, ты и впрямь становишься другим, а не только другим кажешься в своих глазах! Это дорогого стоит, тем более, что ты время от времени (скажем, на десятый раз) можешь, в конце концов, обрести и привычный тебе ослепляющий жгучий выброс-оргазм. Но главное, получаешь незнакомый тебе ранее вид тотального, всеобщего оргазма, яркого озарения, которое воспламеняет и все тело, и весь разум, и всю подкорку, а не одну только защекотавшуюся в трении головку члена.

Средства достижения этого мастерства, этой сексуальной технологии

Примечание: Мне довелось прочесть несколько полезных книг на эту тему (до полудюжины), в том числе знаменитое "Дао Любви", принадлежащее перу Чан Чунь-Лана (которого в других источниках именуют Йолан Члан, Чжан Жолань или вовсе Джолан Чань), написанную уже в 70-го годы нашего столетия. Я почерпнул оттуда много дельного, давал читать это и другие наставления близким товарищам и должен сказать, что в результате ничего у них не получилось. Не получилось бы и у меня, если бы я не сумел сконцентрировать то, что как бы развеяно вообще в литературе об отношениях полов и не найти в других источниках, связанных с йогой и цигуном важного недостающего в "Дао любви" звена, после чего все встало на свои места. Так что я буду излагать исторический опыт в собственной интерпретации, черпая уверенность равно и в великих источниках, и в своей успешной практике.

Первое: коренное переустройство, поворот в мышлении мужчины. Надо исходить из ведущего принципа о том, что твое максимально полное сексуальное удовлетворение, более того, счастье заключается в удовлетворении прежде всего женщины. Поэтому ты должен пересотворить свой стереотип, перевернуть на 180 градусов извечно мужское представление о том, будто твоей основной задачей является ублажение своего члена, выброс семени, а там хоть трава не расти. Что при этом чувствует женщина, испытала ли она очищающую вспышку всех сил организма или получила лишь болезненный приток крови к органам малого таза без всеразрешающей радости оргазма – рыцарю-фаллоцентристу до этого никакого дела не было. Хоть бы перед тем он исполнил для. своей избранницы с десяток арий под балконом. На Востоке при всей забитости женщины и бесправности ее положения существовал другой принцип: признаком подлинной мужественности ее властелина было умение удовлетворить ее страсть. И единственным основанием для развода у женщины (скажем, одной из четырех жен феллаха в Египте) была ее жалоба кадию на то, что муж не может или не хочет разогреть ее так же, как троих других жен.

Повторяю и буду повторять вновь и вновь: настрой на полное ублажение, удовлетворение сексуальной потребности прежде всего женщины, отказ от своего примитивного стремления онанировать посредством ее влагалища – вот решающая установка, а все остальное, в том числе и грандиозный взлет своего физиологического потенциала приходит как следствие этой коренной мировоззренческой переориентации.

Примечание: честно говоря, мне трудно судить, почему корреспонденты, чьи письма дал мне автор, практически все были озабочены выяснением лишь технического арсенала китайских сановников: то ли сам Автор неточно оконтурил тему в своей книге, то ли читатели односторонне приняли ее. У меня, правда, возникла прямая аналогия с другим местом его книги, в котором он сообщает, что подавляющее большинство его корреспондентов увидело панацею от всех недугов в очистке печени и других "потрошков" и почти никто не был обеспокоен духовным обеспечением своего здоровья. Корреспонденты новой волны отличаются от авторов писем первого призыва изменением объекта: фокус интереса переместился от печени к гениталиям, но новые авторы схожи со старыми полным равнодушием к тому самому "первому киту", то есть к сфере разума и положительных эмоций. А без них система либо не работает, либо уподобляется какому-либо эрзацу, протезу или чисто внешней имитации. Возможно, древние китайские мандарины были только "технарями" высокой руки, не более, по отношению к своим наложницам, но нам-то, современным мужчинам в отношениях с современными женщинами без чувств не обойтись никак!.. Впрочем, уверен, что и с наложницами их сановные господа обращались так, чтобы и у тех возникало взаимное желание, ибо без него в "нефритовый грот" практически никак не попасть.

Да, встречались мне в строевых частях этакие дубари, которые "с голодухи" обходились без всякой морали: бабу напоил, поставил, как говорится, раком, отодрал и никаких тебе психологических проблем. Но какое отношение, повторяю грубое сравнение, подобный онанизм посредством женского органа имеет к любви и к духовной гармонии в сексе? Не говорю уж о том, что означенные бедолаги, что эти ухари-купцы и понятия не имели, и слыхом не слышали ни о секрете сбережения семени, ни о возрастании с годами мужского могущества. Не столь уж много лет прошло, встречаю иных из них – дряхлое старичье.

Позволю себе высказаться "от сохи", по-простому: никакой высокой технологии не может быть даже и в проекте, если у вашей дамы влагалище, выражаясь по-научному, сухое, как пустая бутылка. Разумеется, можно и нужно разного рода ласками в процессе предигры добиться выделения влажной смазки, но, видит небо, эта трудами добытая влага – нищенский паек в сравнении с тем обильным и благодатным поливом, который ниспадает на вас, если вас хотят. Поэтому первое и главное условие великих и даже запредельных успехов на ложе любви состоит, на мой неколебимый взгляд, в том, чтобы женщина вас восхотела, возжелала, возжаждала! В каждом случае, у каждой пары психологическая основа разная, но без нее во всех случаях невозможно ступить ни шагу вверх по трудной тропе требуемого совершенствования. И этого принципа, на котором держится все остальное, ни на какой кривой не объедешь.

К технологии китайских мандаринов мы подберемся (использовалась она не только в Китае, но независимо от них в Индии йогами высоких степеней посвящения), но сначала еще и еще раз хочу твердо-натвердо внедрить в сознание современных мужчин, что вне психологической переориентации практически невозможно и думать о доброй сексофизиологии. Женская психическая структура подвижна, эмоциональна и весьма зависит не только от общей ситуации, но и от мелочей, с нашей прямолинейно-мужской точки зрения. Но когда твердо поймешь, что для Анастасии приветливый звонок на работу отнюдь не пустяк, а духоподъемное событие, к тому же возвышающее ее в глазах сотрудников своей кафедры, когда убедишься, что букетик цветов, врученный тобою по приходе – это не только красивые растения, но и очень важный знак свежести и нетленности чувств, то, ей-богу, уже не умом, а всем естеством осознаешь, как это здорово – не только дарить радость, но и купать в океане ответной радости.

Понимаю, что трудно в наших обстоятельствах добиться того, чтобы женщина вела себя как королева, как принцесса, но для этого есть только один надежный путь: относиться к ней, как к королеве или принцессе, а точнее, не забывать, что она – женщина, а ты ее верноподданый. Моя королева не потому была внутренне счастлива и горделива, что я ей преподносил диадемы или колье, нет, более, чем на колечко со скромным камешком меня не доставало. Дело в той заботе о ней, которая и была у меня до мрачного провала и вновь появилась после стратегического обновления наших отношений. Вынести на помойку мусор, притащить по своей инициативе тяжелый пакет картофеля, с первой просьбы починить шланг в стиральной машине – много ли? Но уверяю, минуя целый ряд логических объяснений, что наши дела в постели после всех этих частностей, не имеющих вроде бы никакого отношения к эротике, развивались на редкость радостно и согласно, что даже тени проблем не возникало при любой задумке моей или ее.

Да, я не оговорился: моей или ее. Красота задушевной атмосферы, богатство оттенков общения возрастает намного, когда оказывается взломанной закостеневшая догма, согласно которой любая сексуальная инициатива исходит лишь от мужчины. Нет! Если Анастасии захотелось чего-то непривычного или давно забытого – отлично, я с охотой следую за ней. Если у нее возникло бесшабашное шальное, шаловливое желание – перепробовать за одну встречу, например, максимум возможных и невозможных позиций – прекрасно, ее* право. А если в следующий раз она хочет быть элегичной и покорной – очень хорошо, чего желает женщина, того хочет само Небо!.. Иначе говоря, речь идет не только о моем создании доброй любовной атмосферы, но также и о полной свободе женщины как творца отношений, об отсутствии ее внутренней скованности. О нашей с ней солидарности, о гармонии стремлений. И уж тут, господа чистые "технари", создается такая обширная "техническая номенклатуры деталей и конструкций", о которой, смело смею сказать, вам и мечтать не приходится!.. А фундаментом этого сказочного человеческого богатства является абсолютная уверенность женщины в том, что в постели ее благо для меня – высшая цель, и ее радостное стремление соответствовать такой вот моей готовности.

Тут можно, конечно, забегая вперед, немало говорить и о разных "технических" способах эмоциональной "подкрутки" специфического назначения: и о соленых (или очень соленых) словечках, сказанных не только на ложе любви, но и наедине прозвучавших на ушко, и сопровождаемых очень даже выразительной лаской или поцелуем, можно говорить даже и об особом обсуждении того, что вчера было и так ярко впечатлило, и чего хотелось бы сегодня, но я пока останавливаюсь. Мне кажется, я выразился яснее ясного: предигра в постели есть только продолжение вашей подготовки к радостной встрече, а подготовка эта начинается задолго-задолго, хотя бы и с ласкового поцелуя с самого утра, после пробуждения. В свое время я читал прекрасную книгу Д. Карнеги о супружеских отношениях. Не помню всех наставлений этого доброго человека, но суть его учения, кажется, воспринял точно: постоянно следует создавать доброжелательную, а значит, радостную атмосферу общения между супругами, атмосферу, чуждую "скрипа", ворчливости и придирок. Бог с ними, с мелочами, "окончательными" выводами, вспышками гнева и амбициями: они как листья осенью облетят и истлеют, а восхищение – сохранится. Тут предполагается, конечно, что и ваша подруга следует тем же принципам.