Текст книги "Говорит космодром"
Автор книги: Юрий Летунов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)
СЫН ПОЛКА
Новый, 1969 год многие специалисты встретили на космодроме.
В начале января прошумели снежные бури, вволю нагулялся степной ветер, показали силу казахстанские морозы.
Когда прилетели космонавты, то город в степи был залит холодным солнцем.
Дым из высоких труб ТЭЦ столбом тянулся к небу – верная примета морозных дней.
Звенел от холода металл, как стеклянные елочные игрушки, лопались под ногами степные колючки, а в передвижной телевизионной станции после перенесенных холодов разогретая аппаратура сначала запотела или, как говорят связисты, «начала плакать».
Зимние мотивы нашли отражение в творчестве местных художников. Космонавтов рисовали в тулупах! Веселым получился новогодний номер «Нептуна». У стенгазеты толпились острословы. С загадочными лицами мрачно рассматривали рисунки врачи. На одном рисунке был изображен страдающий от насморка человек с чемоданом в руках.
– Врачи-то какую силу взяли: специалиста «по подозрению в гриппе» в Москву отправили!
Космонавтов оберегали. Каждому входящему в дом врачи надевали марлевую повязку. Через каждые 3 – 4 дня всему основному и дублирующему составу космонавтов, медицинским и другим работникам, которые общались с экипажем кораблей, вводился специальный препарат с целью предупреждения гриппа.
Командиром нового космического корабля был назначен Владимир Александрович Шаталов.
Традиционными стали встречи радиожурналиста с космонавтами накануне старта. Тогда Владимир Александрович так рассказал о своем детстве, о работе, о том, что предшествовало полету:
– Родился в Казахстане, в Петропавловске, в 1927 году. Второй своей родиной я считаю Ленинград, потому что вся жизнь моя с двух лет и до начала Великой Отечественной войны проходила там. Сейчас и папа, и мама гостят у меня в Москве. Я надеюсь, что им удастся услышать этот репортаж, и хочется сейчас, перед стартом, пожелать им самого-самого хорошего, поблагодарить за все, что они сделали для меня, за воспитание. Они воспитывали во мне волю, настойчивость и – может быть, это нескромно будет сказано – трудолюбие, чувство ответственности и чувство долга. То, что поручено мне, в большом или малом, приучен доводить до конца, не останавливаться на достигнутом, стремиться все время к чему-то новому. Этому я учился у отца. Он никогда не был удовлетворен собой. Ему было больше сорока лет, а он учился заочно в институте. Работал машинистом на паровозе, сутками находился в командировке, а потом вечерами и ночами занимался. Вышел на пенсию, и то нашел себе занятие: переделал весь двор. Сам на машине ездил за город и сотни четыре кустов, деревьев привез. Сейчас целый лес во дворе вырос. Это там, где раньше пустырь был...
Ну, а о маме и говорить не приходится. Я не видел, чтобы она отдыхала больше чем пять минут подряд. Все время она о чем-то хлопочет, что-то делает, или шьет, или готовит, или прибирает.
Всю финскую кампанию отец находился на фронте. На фронте был и с первого дня Отечественной войны. Он строил «дорогу жизни». В 1943 году за это строительство ему присвоено звание Героя Социалистического Труда.
Наш полет готовится давно. Владимир Михайлович Комаров начинал отрабатывать эту машину. Затем последовал полет Георгия Тимофеевича Берегового. Я готовился вместе с ним как дублер. Очень много полезного я извлек из полета Георгия Тимофеевича Берегового.
Разговор перескакивал с одной темы на другую. Снова заговорили о войне.
Владимир вспомнил, как все парни их двора рвались на фронт, как он приставал к отцу и добился своего:
– Зачислили меня в часть, как сына полка. Жил вместе со всеми солдатами, ходил на пост, доверяли мне, правда, охрану не очень важных объектов.
Когда последние эшелоны уходили из Ленинграда, то тут отец, сыграв на том, что я теперь уже взрослый и забота о матери должна лежать на мне, отправил меня с матерью к бабушке в Петропавловск.
Стать летчиком мечтал с шестого класса. Был друг у меня, Олег Корытов, с которым мы учились с первого класса, так он мечтал идти в военно-морскую спецшколу, я – в авиационную. У него отец плавал, был моряком, а у меня отец после гражданской войны служил в одном из воздухоплавательных отрядов, летал на этих «фарманах»... И когда я узнал, что в Караганду эвакуирована шестая Воронежская спецшкола ВВС, то поступил в нее. Закончил там восьмой, девятый, десятый классы и попал в училище.
Я слушал Владимира Шаталова и вспоминал свою первую беседу с Владимиром Комаровым. Он тоже во время войны учился в авиационной спецшколе. Много книг написано о Великой Отечественной войне, кажется, подняты разные пласты жизни, рассказано о подвиге на фронте, о партизанской войне, о труде в тылу, об эвакуации, но не встречал я страниц о спецшколах. А это тоже интересная страница. Страница, которая могла бы поведать о гуманности нашего общества, о великой заботе партии и народа о подростках.
Спецшколы, артиллерийские, военно-воздушные, военно-морские, были созданы незадолго до войны в разных городах. В эти школы принимали юношей, успешно закончивших семь классов. Учеба шла по программе средней школы; кстати, спецшколы входили в систему Наркомпроса, но командирами рот, батарей были военные. «Спецы» к окончанию десятого класса овладевали основами военной службы, проходили строевую подготовку, во время летних каникул закаляли здоровье в лагерях. Будущие летчики имели возможность познакомиться с аэродромами и совершить несколько полетов, артиллеристы – побывать на полигонах, будущие моряки – набить мозоли веслами шлюпок... У «спецов» была соответствующая форма. Стоит ли говорить, с какой гордостью носили ее юноши в пятнадцать лет, как лихо отдавали честь на улице при встрече с командирами!
В спецшколе были лучшие преподаватели. Учащиеся этих школ занимали первые места на различных математических, физических и химических олимпиадах. После окончания спецшколы учащиеся получали аттестаты зрелости и направлялись в военные училища.
С началом войны спецшколы из Москвы, Ленинграда, Одессы, Воронежа были эвакуированы в Сибирь и Казахстан. Отеческую заботу проявил народ о юношах в военной форме. Местные власти, воинские организации делали все, чтобы ребята могли нормально учиться. Правда, иногда учебу приходилось прерывать и заниматься разгрузкой вагонов, работать на лесозаготовках, помогать убирать урожай. Но учеба шла! Военные училища получали хорошее пополнение.
Поступить в спецшколу было нелегко. Нужно было иметь хорошие отметки за семь классов и успешно сдать вступительные экзамены. Естественно, что при зачислении, работала строгая медицинская комиссия. Такой отбор юношей в пятнадцать лет дал свои плоды. Сейчас среди бывших «спецов» есть и генералы, и адмиралы, доводилось мне встречаться с инженерами, дипломатами, конструкторами и журналистами, а двое из них стали космонавтами.
Но вернемся на космодром и послушаем рассказ бывшего «спеца» Владимира Шаталова, перелистаем стенограмму беседы перед стартом.
Шаталов вспомнил запуск первого спутника:
– Это взволновало, потрясло меня. К тому времени я закончил академию и был летчиком, командовал эскадрильей, вроде уже взрослый человек, серьезный, но, как мальчишка, каждый вечер я смотрел расписание, когда проходит спутник над той точкой, где мы служили, и наблюдал. А потом полетел Юрий Алексеевич Гагарин. Это потрясло меня! Так хотелось посмотреть с космической высоты на родную землю, но я чувствовал, что вроде бы я опоздал... А когда узнал, что есть возможность поступить в отряд космонавтов и что я по своему возрасту, росту, весу и образованию вписываюсь в габариты, которые предъявляют к космонавту, то потерял покой.
На стартовую площадку Шаталов приехал за 2 часа 10 минут до старта. Направился к лифту. Короткое приветствие с верхней площадки – и сразу за работу. Очень все просто и деловито.
«Союз-4» стартовал 14 января в 10 часов 39 минут московского времени.
Через сутки состоялся старт «Союза-5» с экипажем из трех космонавтов: командир корабля Борис Валентинович Волынов, бортинженер Алексей Станиславович Елисеев, инженер-исследователь Евгений Васильевич Хрунов.
ПЕРВАЯ ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНАЯ...
С Борисом Волыновым журналисты познакомились еще в июне 1963 года. Тогда Борис был дублером Валерия Быковского. Я не берусь говорить о чувстве, которое испытывает дублер. Но попробуйте ждать подряд несколько лет! Не просто ждать, а быть готовым ежедневно к старту. Вот где нужен характер.
Родился Борис в Иркутске в 1934 году. Детство провел в Кузбассе. Есть там небольшой шахтерский городок Прокопьевск. Там учился, там прошло детство, там прошла юность, оттуда пошел по комсомольскому набору в авиацию. Закончил училище, стал летчиком строевой части. Летал недалеко от Москвы, охраняя покой и небо столицы. Стремился попасть в летчики-испытатели.
– Потом, – рассказывал Борис, – мне предложили работу, подобную работе летчика-испытателя. В то время ее так называли. С первой группой я прибыл на новое место службы, в Центр подготовки. И вот скоро будет девять лет, как работаю здесь...
Здесь мне хочется оторваться от стенограммы и позволить себе написать несколько слов о ребятах из первого отряда космонавтов. Обратите внимание на скупые слова Бориса Волынова: «Предложили работу, подобную работе летчика-испытателя. В то время ее так называли». Иными словами, в то время военных летчиков после тщательного отбора откомандировывали заниматься новой техникой. Гагарин, Титов, Николаев, Попович, Быковский, Комаров, Леонов, Беляев, Хрунов, Волынов, Шонин шли овладевать новой техникой. Они были хорошие боевые летчики. Каждый из них хорошо знал, что их дело не для газет, радио и телевидения, если не будет очередного праздника новой авиационной техники на столичном аэродроме. Они знали, что в случае несчастья родные получат письмо, которое начинается словами: «Ваш сын погиб при исполнении служебных обязанностей...» Они знали, что в случае успеха придет слава в «местных кругах». Впрочем, о славе они не думали.
– На моих глазах шла подготовка к первому полету Гагарина, – рассказывал Б. В. Волынов. – Вместе готовились, вместе участвовали в экспериментах. Яркой страницей остались парашютные прыжки и первая наша командировка, где мы сблизились, узнали друг друга. Каждый человек, который присутствовал на стартах, потом, на досуге, обдумывал детали, делал какие-то выводы. Так было и со мной. Старт Гагарина. На старте я не был. Все ребята из отряда, которые готовились вместе с Юрой, разъехались на точки по всему Союзу. Поэтому на старте, когда был пуск Юрия Алексеевича Гагарина, было всего несколько человек. Я был тоже на одном из пунктов и с трепетом следил за запуском Юры, ждал, когда в эфире появится его голос.
– А о чем думает дублер, его мысли во время подготовки?
– Он проигрывает весь полет. Продумывание начинается тогда, когда человек полностью готов к полету, полностью прошел всю подготовку, изучил полетную документацию. Весь рисунок задания в общем плане у него в голове, и он думает непроизвольно. И основной, и дублер переживают одинаково. Абсолютно. Одинаково и готовы, одинаково настроены на этот полет. Ну что делать? Один остается на Земле. Хоть они прошли все один к одному, как говорят в авиации.
Сдержанно рассказывали о себе и другие члены экипажа.
АЛЕКСЕЙ ЕЛИСЕЕВ:
– Я не летчик, я инженер-механик. В отряд космонавтов попал позже, чем мои товарищи. Пришел с производства. Занимался я системами автоматического и полуавтоматического управления. После определенных усилий, после многих рекомендаций специалистов, под руководством которых я работал, меня зачислили в отряд. Все космонавты очень хорошие, гостеприимные ребята. Хорошо меня встретили. Очень помогли в подготовке к полету. Ну, вот сейчас я с ними вроде бы одинаково готов к предстоящему полету.
До прихода в отряд космонавтов много занимался спортом. Я мастер спорта, поэтому мне особых трудностей не представляло физически подготовить себя к полету. Были и специальные вещи, которые для меня были новыми, такие, как, скажем, полеты на истребителях, парашютные прыжки, наземные катапультирования. С этим я встретился впервые в отряде, и, наверное, на первых порах мне это было сложнее, чем летчикам...
ЕВГЕНИЙ ХРУНОВ:
– Мне тридцать пять лет. Родился я в Тульской области, в селе. После школы учился в сельскохозяйственном техникуме. Потом поступил в летное училище, затем меня направили на летную работу в строевые части. В пятьдесят девятом году мне предложили пройти медицинскую комиссию. И вот с тех пор я нахожусь в этой группе. В предстоящем полете я выполняю обязанности штурмана и радиста.
ТАСС так рассказало всему миру об итогах полета:
«Космические корабли «Союз-4» и «Союз-5» совершили трехсуточные полеты по околоземной орбите. В ходе группового полета был осуществлен ряд важнейших научно-технических экспериментов.
На орбите искусственного спутника Земли была создана и функционировала первая экспериментальная космическая станция. Станция включала четыре жилых отсека, обеспечивающих выполнение большого комплекса научных исследований, наблюдений и экспериментальных работ...
Выдающимся экспериментом является переход двух космонавтов – инженера-исследователя Хрунова и бортинженера Елисеева – из одного корабля в другой с выходом в космическое пространство.
Космонавты Хрунов и Елисеев в специальных скафандрах одновременно находились в условиях космического пространства около одного часа...
Результаты полета космических кораблей «Союз-4» и «Союз-5» имеют важное значение для дальнейшего совершенствования космической техники и будут использованы для развития будущих пилотируемых кораблей и создания орбитальных пилотируемых станций научного и народнохозяйственного назначения».
Экипаж «Союза-4» совершил посадку первым, а через сутки приземлился и Борис Волынов.
Владимир Шаталов, Алексей Елисеев и Евгений Хрунов в этот момент находились на послеполетном клинико-физиологическом обследовании. Как ни просил я врачей пустить меня к космонавтам, ничего не получилось.
– У нас работа тоже идет по графику, – ответили они. Для каждого космонавта составлен специальный план обследования.
Первым освободился АЛЕКСЕЙ ЕЛИСЕЕВ.
– Ну, здравствуйте, во-первых! Сегодня для нас не менее тяжелый день – мы попали в руки врачей. Но сегодня и радостный день: сегодня Борис закончил свой полет. Мы очень рады. Скоро он будет здесь.
– Как самочувствие? Что говорят врачи?
– Врачи сейчас только спрашивают. Они мало что говорят! Но похоже на то, что никаких изменений не произошло.
– Прошли сутки после вашего возвращения из космоса. Что вспоминается?
– Сейчас не было еще свободного времени для того, чтобы оценить, что же произошло, что сделано. Впереди еще очень много дел. Надо отчитаться перед создателями кораблей о том, как прошли испытания. Надо к этому подготовиться как следует. Думаю, что впечатления будут позже.
– Трудно было работать в невесомости?
– Нет! Технически настолько хорошо были подготовлены работы в открытом космосе, что затруднений особых они не вызвали. Там работать было несколько проще, чем на самолете в условиях невесомости. Полет воспринимался как обычная будничная работа. Вот так он и до сегодняшнего дня воспринимается. Что будет дальше, я не знаю. Может быть, дальше появятся какие-то приятные воспоминания, может быть, какие-то особые. Сейчас пока их нет. Идет обычная работа, хочется готовиться к новым полетам.
ЕВГЕНИЙ ХРУНОВ:
– Когда я вышел из корабля, когда открылся выходной люк, то я увидел горизонт. Земля, небо, горизонт перед глазами. И такое было ощущение, как перед парашютным прыжком. Но потом это быстро прошло, и я вышел по пояс, и появилось ощущение больших расстояний. Какая-то бесконечность. Полный круг Земли виден и черное небо. Звезд я не видел.
ВЛАДИМИР ШАТАЛОВ:
– Трудно выразить в коротких словах все чувства, которые охватывают меня. Это истинное счастье, потому что сбылась мечта, к которой мы стремились, к которой готовился огромный коллектив людей в течение очень длительного времени.
Проведен эксперимент по созданию орбитальной станции. Будущее, я верю, принадлежит мощным орбитальным станциям, которые будут длительное время находиться над Землей. На них будет поставлено оборудование, которое нецелесообразно будет часто возвращать на землю. Просто дорогостоящая слишком эта вещь. Длительное время находиться экипажу на такой станции, вероятно, будет тяжко, потому что полеты в космос, говоря откровенно, – это не прогулка и не очень легкое дело. Периодически надо будет менять составы экипажей. Доставлять на станцию специалистов различных профессий.
Новых героев-космонавтов ждала торжественная встреча в Москве, а дублеров – работа.
В самолете мы сидели рядом с Шониным. Георгий Степанович перечитывал письмо от сынишки, полученное на космодроме.
– Если б ты знал, как я хочу домой! Хотел тут на три дня слетать в Горький к родственникам, но дела не позволяют!
Вспомнил Одессу. Потом заговорили о Гагарине. Семья Шониных живет по соседству с Гагариными. Дочери Юрия Алексеевича дружат с Андрюшкой, особенно младшая.
– Вот если говорить об образце настоящего человека, то это Валентина Ивановна Гагарина. Всегда в работе. Придешь в восемь утра на медицинское обследование, а она уже на посту. Работает в лаборатории.
Подошел один из конструкторов корабля. Валерий Кубасов поделился своими планами на будущий полет. Он внимательно выслушал и сказал:
– Нас интересует сейчас сварка. Сварка в космосе... Интересная у нас работа... Трудная... Каждый полет – поиск. Сердце всегда беспокойно... Сложная работа!
Потом долго молчали. Каждый думал о своем. Георгий смотрел в иллюминатор. Смотрел на проплывающие облака, на землю и напевал «С чего начинается Родина».
Космонавты относятся к тем людям, которые вступают в бой с природой ради всего человечества. У летчиков-космонавтов есть что-то общее с первыми летчиками, героями Экзюпери. Те прокладывали путь там, где потом стали по расписанию летать комфортабельные самолеты. Но даже они, романтики пятого океана, вряд ли могли тогда, на заре развития авиации, представить себе, каким станет дело их жизни, представить, какими станут самолеты!
Пока мы о космосе знаем еще так мало... Но и то, что уже узнали, намного расширило наши познания. От каждого полета в космос ждут новостей астрономы, географы, геологи, геофизики, метеорологи. Ведь исследование межпланетной среды, исследование планетных тел Солнечной системы и самого Солнца должно внести существенную ясность в вопрос о происхождении нашей планеты, в понимание многих явлений земной природы.
А исследования в области высоковакуумной техники и радиоэлектроники, физики, химии, техники сверхнизких температур!.. Каждый раз ждут новостей из космоса медики и биологи...
Георгий Степанович Шонин рассказал о себе. Родился в городе Ровеньки, Луганской области, но своей родиной он считает город Балту, Одесской области, где прошли его детство и юность.
Ну, а уж если человек прожил несколько лет в Одессе, то он, конечно, одессит на всю жизнь!
– Вам нравится Одесса? – спрашиваю и заранее знаю, какой будет ответ.
Георгий понимающе смотрит на меня, в глазах хитринка, и с мягкими, певучими интонациями, улыбаясь, отвечает:
– Так то ж Одесса...
Стать летчиком Георгий решил еще в школе. После седьмого класса поступил в Военно-воздушную спецшколу. Не только любовь к полетам сыграла роль в выборе профессии – семье жилось тяжело. Отец, Степан Васильевич, не вернулся с войны, а матери, Софье Владимировне, не так-то легко было воспитать двух сыновей и дочь. Не так-то легко накормить, одеть детей на свой заработок бухгалтера больницы... Мальчишкой Георгий Степанович испытал много бедствий, которые принесла война. И голодать приходилось, и от обстрелов укрываться, и от оккупантов прятаться. В годы войны семья Шониных приютила и спасла от фашистов ребенка из еврейской семьи.
С малых лет Георгию, старшему из мужчин в доме, – а было тогда «мужчине» семь лет! – пришлось помогать по хозяйству бабушке и матери: смотреть за младшими, полоть траву в огороде, носить воду.
С большой теплотой говорил он о бабушке Марье Петровне – семерых внуков воспитала! Рассказывал, как приезжала к нему в гости, как четыре часа на такси возил он ее по Москве, показывал столицу. Больше часа простояла Марья Петровна у Мавзолея Владимира Ильича Ленина.
– Да, детство у меня было трудным, – говорил Георгий, – не то что у моего Андрюшки.
Образцом летчика Георгий считает Валерия Павловича Чкалова. Его точный расчет, смелость и дерзость. Нравятся ему и французский летчик Экзюпери, и американский Бридж-мен. Любит читать их книги. Любит военную лирику Константина Симонова.
Если говорить об увлечениях, то это Малый театр. Почти все спектакли просмотрел. Нравится, что театр бережно хранит чистоту русского языка, языка Островского. Любит Георгий и украинскую песню. Случается, что поют дуэтом с Павлом Поповичем.
Заходит разговор о друзьях.
– Что сказать о дружбе? Хорошие слова не терпят повторения. Есть у меня закадычные друзья – Качалов и Разумов. Отпуск всегда проводили вместе. Делили его на три равные части. Встречались в Ленинграде, потом ехали в Курск, Воронеж и Одессу. Втроем. Иногда маршрут менялся, но все равно у каждого гостили дома поровну...
