Текст книги "Павильон Зеленого Солнца"

Автор книги: Юлия Чернова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Элен присвистнула и снова посмотрела на фотографию. Ошибки быть не могло. Этого человека она уже видела. Элен посвистела еще минуту, в досаде обернулась к двери: «Куда они провалились?» Ей не терпелось поделиться своим открытием. Она только что отпечатала фотографии и едва успела убрать чемодан с драгоценной походной мини-фотолабораторией.

Ветер завывал. Домик скрипел, стонал и сотрясался. Волны захлестывали ступени. Элен втащила в комнату плетеные кресла и стол с веранды. Сама веранда возвышалась над водой, но Элен уже не казались преувеличенными опасения Синь-эй. Шторм не унимался, небо затянуло серой пеленой. Элен то и дело выглядывала в окно, беспокоясь, успеет ли Патриция вернуться до дождя. «Разумеется, она не потрудилась зайти домой за плащом и зонтиком. И сама заболеет, и Синь-эй простудит». Впрочем, о Синь-эй Элен не слишком беспокоилась – маленькая рыбачка привыкла сносить все капризы погоды; дети в деревне казались на редкость крепкими и здоровыми.

Элен снова подскочила к окну. Увидела то, чего и опасалась. Дымно-серое небо, косые струи дождя.

Элен в досаде хлопнула рукой по раме. Только Патрицию могло понести в горы в такую погоду.

Подсев к столу, она в сотый раз взяла верхнюю фотографию из стопки, поднесла к глазам. Затем в раздражении швырнула на стол. Патриция отсутствует как раз тогда, когда нужна!

В эту же минуту распахнулась дверь, и запыхавшаяся Патриция ввалилась в комнату. Волосы ее слиплись сосульками, рубашка и брюки потемнели от воды.

Элен схватила фотографию.

– Нет, ты только послушай! – воскликнули подруги в один голос.

Элен первая взяла себя в руки.

– Где Синь-эй?

– Я проводила ее домой. – Патриция выдернула из шкафа полотенце, вытерла волосы. – Чуть-чуть до дождя не успела. Бежала всю дорогу, спешила тебе рассказать.

Бросила полотенце, присела на край кровати. Элен скептически приподняла брови.

– Может, переоденешься?

– Успею. Ты только послушай.

Элен придвинула плетеное кресло, села в него, положила на стол фотографию – «рубашкой» вверх, скрестила руки на груди.

– Слушаю. Вы познакомились с лисами?

– В том-то и дело, что там никого не было. То есть лисы как раз были, а людей не было. Я просто с ума схожу.

– Знакомые твои исчезли бесследно? – спросила Элен без особого энтузиазма.

– В том-то и дело, что бесследно. Мы с Синь-эй обошли всю усадьбу. И не нашли пепелища!

– Там что, был пожар? – Элен никак не удавалось сосредоточиться.

Патриция зашипела от негодования:

– Я же тебе говорила! Мы полночи сидели у костра. На земле должен был остаться выжженный след.

– Кострище, а не пепелище, – машинально поправила Элен.

– Да, кострище. Так вот, его не было. Понимаешь – нигде. Сплошь – трава и палые листья.

– Значит, плохо искали.

Патриция взвилась с места.

– Плохо искали? Мы всю усадьбу из конца в конец шагами вымерили!

Она принялась стягивать мокрую рубашку, гневно бормоча: «Это называется, плохо искали. Полдня провозились. Чуть не на четвереньках ползали…» Элен слушала, постукивая носком туфли по полу. Сказала сердито:

– Когда встретила незнакомцев – надо было расспросить: кто они и откуда, а не придумывать самой.

– Я же не знала, что они внезапно исчезнут, – оправдывалась Патриция. – И потом, хорошо, пусть они уехали. Ничего в этом нет загадочного. Дело в другом. Куда подевался след от костра?

– Завтра я сама поднимусь с тобой на гору, и мы еще раз все хорошенько осмотрим, – нетерпеливо отделалась обещанием Элен. – А пока позволь предложить тебе другую загадку.

Тут только Патриция обратила внимание на кипу фотографий. От предчувствия чего-то необычайного у нее запылали щеки.

– Когда я приехала в Тайан, – начала Элен неторопливое вступление, – мне все жители казались на одно лицо.

– Знаю, – отозвалась Патриция. – У меня тоже сперва так было.

– Сейчас это прошло. Поэтому, думаю, я не ошибаюсь. Но взгляни и ты, вдруг у меня временное затмение.

Она взяла фотографию, лежавшую отдельно на столе, и показала подруге. Патриция попятилась и медленно опустилась на кровать.

– Узнаешь?

– Конечно. Торговец, у которого мы купили чайник!

– Значит, мне не померещилось.

– Неужели он…

Элен отрицательно покачала головой:

– Нет. К тому времени, как я приехала, убийцы и след простыл. Но откуда торговец узнал о случившемся? Вряд ли до столицы успели дойти слухи. Неужели ему кто-то сообщил еще ночью? Сообщил специально? Но кто? Дедушка, его брат и Чжан-Чень никому не говорили. Остальные услышали утром. Не убийца же доложился?!

– Может, появление торговца в Цуане – случайность?

– Не верю я в такие случайности.

– Завтра же поедем в столицу! – вскричала Патриция. – Где найти торговца – знаем. Порасспросим.

– А как же следы на Лисьей горе? – поддразнила Элен.

Патриция долго не думала. (Элен заподозрила, что Патриция не думала вовсе.)

– Успеем поискать еще сегодня. Незнакомцы появляются на горе ночью, вот мы их и подловим…

У Элен вытянулось лицо. Она поняла, что переусердствовала.

– Хочешь сказать, что готова два раза в сутки лазать на проклятущую гору?! Да еще после бессонной ночи?

Патриция хотела сказать именно это. Элен отступила на шаг и критически ее оглядела. Патриция выглядела по-боевому – босая, с всклокоченными волосами, завернутая в два одеяла. Она явно намеревалась не спать еще одну ночь, совершить восхождение в горы и, что хуже всего, заставить подругу проделать то же самое. Элен не собиралась сдаваться без борьбы.

– Представляешь, вернемся – мокрые, невыспавшиеся. А придется ехать в город…

– Почему – мокрые? Наденем плащи. Почему – невыспавшиеся? Вздремнем часок сейчас и парочку – по возвращении.

Элен едва дара речи не лишилась.

– Ладно, ты хочешь произвести впечатление на Эндо. Но я-то почему должна страдать?

– При чем здесь Эндо? – запротестовала Патриция.

– И добьешься своего, – продолжала мрачно пророчествовать Элен. – Произведешь сильное впечатление: насморком, кашлем, воспаленными от бессонницы глазами…

– Нет, гадалки из тебя не получится, – категорически заявила Патриция. – Распугаешь народ – все приходят за счастливыми предсказаниями.

Элен произнесла что-то неразборчивое и удалилась за ширму. Патриция, поразмыслив, натянула на себя очередное одеяло и тоже прилегла. В окно ударяли то капли дождя, то брызги пены. Ветер свистел и сотрясал рамы, однако начинало казаться, что буря понемногу стихает.

Поворочавшись несколько минут с боку на бок, Патриция окликнула подругу:

– Элен! Ты что делаешь?

– Пытаюсь заснуть, – донесся сердитый голос.

– Элен, дедушка сказал: «Убийца залез в дом коллекционера, но ничего там не украл». Полиция решила – его спугнули. А если он просто не нашел нужной вещи?

– И отправился за ней к племяннице коллекционера? – подхватила Элен.

– Да.

– Неизвестно, обнаружил ли он в чайном павильоне то, что искал. Учитывая знакомство тя-ю с торговцем…

– Думаешь, она успела продать эту вещь?

– Угу.

Патриция молчала, но чувствовалось, что разговор не окончен. Наконец неуверенно спросила:

– Что, если убийца охотится за нашим чайником?

Элен села на кровати.

– В таком случае, – сказала она тихо, – он скоро появится здесь.

Раздался грохот: Патриция метнулась к окну, своротив по дороге стол – фотографии веером разлетелись по комнате. Прижалась лицом к стеклу. Долго вглядывалась сквозь пелену дождя. Успокоенно вздохнула и вернулась на место – ни на берегу, ни на море не было видно ни души.

– Завлекательная теория, – сказала Элен, снова ложась и старательно подтыкая одеяло. – Но совершенно фантастическая.

– Почему?

– Потому что чайник свободно продавался. Понимаешь? Не надо было убивать человека, чтобы его заполучить. И самое главное – не стоит он этого.

– Да, – согласилась Патриция. – Серьезный довод. Чайник, конечно, дорогой сувенир. Но – всего лишь сувенир.

Они дружно вздохнули.

– Ты как будто жалеешь, что следующей жертвой окажемся не мы, – возмутилась Элен.

– А сама?

– Я жалею, что не могу поймать убийцу.

В эту секунду раздался стук в дверь.

Элен опомнилась первой. Патриция еще продолжала с вожделением поглядывать на стенные шкафы, выбирая, в каком спрятаться, а Элен уже схватила фарфоровый чайник, красовавшийся в углу на стопке книг, и засунула его под подушку. Патриция устремилась на кухню. Услышав, как она там мечется, Элен крикнула:

– Что ты ищешь?

– Орудие убийства!

– Успокойся, он найдет и без тебя.

Патриция с безумным взглядом влетела обратно в комнату. Элен была уже одета. Крадучись, подошла к окну, приотворила створку, осторожно выглянула. Тотчас с губ ее сорвался вздох, который Патриция расценила как вздох облегчения. (Элен уверяла впоследствии, что это был вздох разочарования.)

– Успокойся, – сказала она, оборачиваясь. – Это не убийца.

– Ты уверена, что можешь отличить честного человека от бандита? – усомнилась Патриция.

– Уверена, – с некоторым раздражением откликнулась Элен, захлопывая окно и стряхивая с волос капли воды. – Я его знаю. Это столичный полицейский.

– Нагрубивший тебе в деревушке Цуань? – Патриция воскресала на глазах.

– Да.

Патриция прислушалась. Гость требовательно и нетерпеливо барабанил кулаком в дверь.

– Судя по всему, манеры у него не улучшились.

Она села и принялась неторопливо одеваться.

– Интересно, как он тебя разыскал?

– Я же сказала рыбакам, как меня зовут и где живу… Любопытно, выломает ли он дверь?

– Элен, позволь я его встречу! – загорелась Патриция.

Элен мстительно усмехнулась:

– Только не убивай сразу, он может еще пригодиться.

– Зачем же сразу. Пусть помучается. – Патриция побежала отворять.

Дождь равномерно и неумолимо продолжал сечь землю. Патриция злорадно отметила, что мужчина был без зонта. Мокрые волосы прилипли ко лбу. Да и светлый щегольской плащ вряд ли хорошо защищал от воды. Патриция, однако, не собиралась быть милосердной. Прежде чем гость успел открыть рот, безапелляционно заявила:

– Вы ошиблись домом.

Он демонстративно оглянулся по сторонам, отыскивая взглядом другое жилище – разумеется, безуспешно. Воспользовавшись паузой, Патриция попыталась захлопнуть дверь перед его носом. Полицейский проворно вставил ногу в щель.

– Вы взломщик? – закричала Патриция в неописуемом восторге. – Как я сразу не догадалась! Какое изумительное приключение. Элен умрет от зависти.

Он открыл рот, но вставить хоть слово не сумел – Патриция трещала без умолку.

– Не знаете, что положено делать в таких случаях? Кричать или падать в обморок? Решено, падать не буду – испачкаю свитер.

И она вдруг пронзительно завизжала, так что полицейский от неожиданности шарахнулся в сторону. Вероятно, вообразил машины, мчащиеся под вой сирен, и себя – в наручниках.

Патриция, резко оборвав визг, победно взглянула на него.

– Впечатляет?

Он вынужден был согласиться. Воспользовавшись паузой, спросил:

– Где…

Этим ему пришлось и ограничиться. Патриция тотчас заголосила:

– Деньги? Должна вас разочаровать. У меня их нет вовсе. У Элен с Эдмоном общий счет, от чего выигрывает один Эдмон. Она за двоих работает, он за двоих тратит.

– Послушайте…

Ну, об этом он просил зря.

– Или вы не взломщик? Тогда кто же? Маньяк-убийца?

Он, кажется, пожалел, что не согласился на взломщика.

– Сознайтесь – задумали кровавое преступление. Как это… – Она защелкала пальцами.

– Мне нужна Элен, – перебил он.

– Элен? Берегитесь, с ней будет не так легко справиться. Жаль вашу вдову и несчастных сирот. Надеюсь, вы написали завещание?

Он изловчился и ткнул ей в лицо удостоверение:

– Инспектор Ямура, уголовная полиция.

Патриция прямо-таки выцвела от разочарования.

– Так обмануть мои ожидания, – укоряла она. – Стыдно! При столь многообещающей внешности…

– Я полагаю, что выгляжу добропорядочным гражданином, – оскорбился инспектор.

– Не умаляйте своих достоинств. – Патриция оглядела его с ног до головы. – Костюм не может скрыть натуры. У вас скулы завоевателя, лоб заговорщика, и глаза… Вы гипнозом не занимались?

Он, похоже, подавил желание броситься к зеркалу. Патриция не унималась:

– Думаю, в вас можно влюбиться.

– Вы нездоровы? – участливо осведомился он.

Патриция насмешливо сощурилась:

– Вот это скромность! Полагаете, влюбиться в вас может только больная?

Наконец она провела его в комнату. Сразу увидела, что Элен не теряла времени даром. Нет, она не навела порядка. Не потрудилась застелить постели, поднять стол и собрать разбросанные по полу фотографии. Зато успела облачиться в бледно-лиловое, шуршащее при каждом движении платье и набросить легкий газовый шарф. Этот шарф блестел и мерцал на волосах, невольно приковывая взгляд. (Во всяком случае, взгляд инспектора.) Патриция сразу поняла, что беспокоиться не о чем, разгрома в комнате он не заметит.

Ямура слегка поклонился:

– Сожалею, что помешал.

Воцарилась тишина. Элен с Патрицией потрясенно смотрели друг на друга. Это ли грубиян, встреченный Элен в деревушке Цуань? Что на него подействовало? Стояние под дождем? Или… газовый шарф?

Инспектор жестом спросил разрешения снять мокрый плащ. Элен с Патрицией благосклонно позволили. Освободившись от плаща, он остался в немногим более сухом костюме. Платком вытер лицо.

Патриция с интересом разглядывала гостя. Черные волосы, черные миндалевидные глаза. Лицо холодное, замкнутое, почти надменное. А глаза – яркие.

Патриция знала, что в минуту встречи по глазам можно прочесть суть. Потом к человеку привыкаешь и многого не видишь. У одних глаза – как замочные скважины. Сразу поймешь – в этой душе остальным места нет. У других – как мыльные пузыри. На подобного человека опираться, словно на гору мыльной пены.

«А бывают глаза, – она посмотрела на Ямуру, – точно зарницы. Внутреннего огня не утаишь, как губы ни сжимай, как брови ни нахмуривай. Все равно, рядом будет тепло…»

Инспектор поднял стол и помог Патриции задвинуть перегородки, отделив спальню от гостиной.

– Разрешите присесть?

Элен могла только молча кивнуть. Впервые у нее не нашлось слов. Патриция, заняв третье кресло, наблюдала, как будут разворачиваться события.

Инспектор сел, побарабанил пальцами по столу. Окинул взглядом комнату.

– Уютный домик. Только вам не страшно – совсем одним? Когда поблизости бродит убийца?

– Не так уж поблизости. И потом, к нам случившееся не имеет отношения.

– Да, это верно. – Он устремил рассеянный взгляд в окно. – Здесь, должно быть, ужасно тоскливо в такую погоду?

Элен жалобно вздохнула, позволяя ей посочувствовать. Но тут восстала Патриция, смертельно оскорбленная одним предположением, что можно скучать в «местах уединения госпожи Ота».

– На вершине горы – Павильон Зеленого Солнца, – отчеканила она. – И мы собираемся сегодня туда подняться.

Инспектор вторично взглянул в окно – уже с некоторым недоумением.

Убедившись, что глаза его не обманывают и что дождь хлещет по-прежнему, посмотрел на Элен. Та вздохнула еще жалобнее и попыталась укутаться в свой шарф – жест душераздирающий. Ямура уже собрался посоветовать отложить прогулку, но вспомнил о первой встрече с Элен и смолчал. Эта особа была способна сама за себя постоять.

Патриция, наблюдавшая сцену, сделала два правильных вывода. Во-первых, инспектор симпатизирует Элен. А во-вторых, он успел недурно разобраться в ее характере.

– Хочу попросить об одолжении, – сказал Ямура. – Мне нужна пленка, отснятая в Цуане.

Патриция невольно улыбнулась. При деловом визите представитель власти мог быть сух и строг. При ином – в силу вступали тайанские правила вежливости. Гость обязан был дотошно расспросить о самочувствии хозяев, их делах и настроении, и лишь тогда вскользь обмолвиться о цели своего прихода. Инспектор пытался быть любезен, но выдержать весь ритуал не смог. Терпения не хватило.

По-видимому, он был из людей, предпочитающих идти к цели кратчайшим путем. И если сейчас старался переломить свой характер, то, как думалось Патриции, не ради пленки.

Элен достала пленку и положила перед инспектором. Патриция с интересом ждала, подтвердится ли ее догадка. Цель была достигнута, Ямуре оставалось попрощаться и уйти. Если… если, конечно, его ничто здесь больше не удерживало.

Он поднялся. Посмотрел на Элен. Та сидела, поигрывая концами шарфа, так что по лицу и рукам ее бежали прозрачные токи. Инспектор помедлил и снова опустился в кресло. При всей стремительности ему понадобилось время, чтобы найти следующую фразу.

– Вижу, вы уже отпечатали фотографии? – заметил он, глядя себе под ноги.

Элен тоже посмотрела на россыпь снимков и небрежно кивнула.

– Позволите взглянуть?

Он быстро собрал карточки и начал внимательно просматривать. Патриция невольно склонилась ближе. Она еще не видела фотографий – за исключением одной. Инспектор торопливо перебрал и отложил в сторону панорамные снимки. Не больше внимания уделил отдельным домишкам и чайному павильону. Неожиданно рассмеялся, увидев самого себя с перекошенной от гнева физиономией. Патриция заглянула в карточку и перевела взгляд на инспектора. Пожалуй, и сейчас, пребывая в отличном расположении духа, он не мог похвастать кротким нравом. Что было присуще ему наверняка – так это упрямство и упорство. Гордость и самоуверенность. Нет, не самоуверенность… просто уверенность – в своем опыте и силах. Нечто подобное Патриция чувствовала в Эндо. Она смотрела на инспектора и думала, что он не побоится взять на себя самое трудное решение и будет сражаться до конца. Никогда не пойдет на компромисс.

«И, что приятно, – отметила она, – сумеет посмотреть на себя со стороны и посмеяться».

Инспектор изучал фотографии жителей деревни. Изо всех сил старался сосредоточиться. Но все чаще взор его скользил поверх. Инспектор спохватывался, морщился, утыкался взглядом в снимки. Вероятно, напоминал себе, что ради них сюда и приехал. И спустя минуту вновь любовался Элен.

Патриция готова была поклясться, что, собираясь к ним, Ямура внушал себе: «Съезжу за пленкой. Она может пригодиться при расследовании. Мною руководит чувство долга, не что иное. Белокурая иностранка совершенно ни при чем. Разумеется, придется встретиться с ней. Это будет даже полезно. Второй взгляд часто действует отрезвляюще. Впрочем, я и при первом не очаровывался. Съезжу за пленкой!»

Неожиданно Ямуру и впрямь что-то сильно заинтересовало. Патриция с Элен переглянулись, обнаружив, что инспектор отложил в сторону фотографию торговца.

– Вам знаком этот человек? – вкрадчиво осведомилась Элен.

Инспектор покачал головой, не отрывая взгляда от фотографии.

– Чем же он вас заинтересовал? – медовым голосом допытывалась Элен.

– Одеждой. Такие кафтаны носят обычно пожилые горожане. Лавочники или ремесленники.

– По-вашему, он не рыбак?

– Нет.

Элен с Патрицией вторично переглянулись – вот это чутье! Ямуру насторожило их глубокомысленное молчание.

– Вы знаете этого старика?

– Нет, – отрезала Элен.

Патриция опустила глаза и отрицательно помотала головой. Ямура покосился на нее с подозрением, но тут Элен поднялась, взмахнула шарфом. Разумеется, Ямура не мог к ней не обернуться.

Патриция перевела дыхание и уже самым естественным тоном спросила:

– Хотите чаю, инспектор?

Он услышал не сразу – глядел на Элен. А услышав, совершил возмутительную бестактность – открыто посмотрел на часы.

– Нет, благодарю. Мне нужно торопиться.

И это были все извинения?! Патриция глубоко вздохнула. Хорошими манерами инспектор явно не обладал. По тайанским меркам, человек, выражающий сожаление менее пяти минут, достоин всеобщего осуждения и с полным правом может именоваться невежей.

– Разрешите забрать пленку и фотографии.

Подумав, Элен кивнула. Им с Патрицией пленка была уже не нужна – все необходимое видели. Кроме того, Элен понимала, что, явившись просителем, инспектор как бы приносил извинения за грубость первой встречи.

Он поднялся и принялся натягивать мокрый плащ. Элен взглянула в окно.

– Дождь все еще идет, инспектор. Возьмите зонтик.

Ямура засмеялся и отрицательно покачал головой.

– Нет, благо… – Он запнулся и неожиданно закончил: – Буду счастлив воспользоваться вашей любезностью.

«Кажется, я начинаю привыкать к тому, что этот тип меня все время удивляет», – подумала Элен. Достала зонтик – не свой, а Патриции: она давно ненавидела эту вещь. В расцветке присутствовали все краски, за исключением черной. Почему создатели подобного шедевра поскупились именно на черную, Элен затруднялась ответить. Патриция уверяла, что зонтик напоминает ей цветущий луг, но Элен сходства не находила. Во всяком случае, картина луга никогда не вызывала у нее головокружения.

Она раскрыла зонтик, демонстрируя инспектору. У того перехватило дыхание. Но Ямура был человеком отважным.

– Спасибо, вы очень добры.

Элен повернулась к Патриции. Удивительно, но та перенесла разлуку с зонтиком гораздо спокойнее, чем следовало ожидать. Даже затаенно улыбнулась.

Инспектор вторично посмотрел на часы. Как решила Патриция – чтобы придать себе мужества попрощаться. Спрятал во внутренний карман пленку и фотографии. Элен была несколько разочарована, не услышав просьб о новой встрече. Уж на это, казалось, учитывая его неотрывные взгляды, она могла твердо рассчитывать. Выходит, напрасно приготовила такой вежливый и благовоспитанный отказ?!

Ямура простился коротко и быстро удалился. Элен оскорбилась еще больше. Ожидала долгого проникновенного взгляда – как-никак инспектор расставался с ней навеки. Должен был постараться запечатлеть ее образ в сердце.

Элен с Патрицией приникли к окну, глядя на удаляющуюся фигуру. Дождь лил по-прежнему. Инспектор шагал, бодро помахивая зонтиком, который так и не раскрыл.

– Мужчины – загадочные существа, – изрекла Элен. – Тебе не кажется, что помахивать он мог бы и веточкой.

– Бесспорно, – согласилась Патриция. – Но веточку не требовалось бы возвращать.

– Как?! – вскричала Элен. Мысль, что этот чудовищный зонтик могут вернуть, дотоле не приходила ей в голову. – Каким же черствым сердцем нужно обладать!

– Сердцем легко ранимым и впечатлительным, – возразила Патриция. – Неужели ты не догадалась, зачем ему понадобился зонтик? Это предлог вернуться.

– Зачем? У него нет никакой надежды.

– Ты избрала самый надежный способ это доказать, – ответила Патриция, выразительно оглядев ее наряд.

– Как ты думаешь, он приезжал только за пленкой? – поинтересовалась Элен, придирчиво изучая собственное отражение. – Или хотел извиниться?

– Мечтал на тебя поглядеть.

Элен улыбнулась. Мировой порядок не нарушился, поклонник оставался поклонником, свои мысли и энергию можно было посвятить делу. Да и не мужчине же их посвящать, хоть самому незаурядному. Так и влюбиться недолго, а состояние глупее трудно себе представить, стоит только посмотреть на Патрицию. Допустить, чтобы твои печали и радости зависели от другого человека, пусть даже исключительного?.. Нет, нет и нет!

– До торговца мы должны добраться первыми, – сказала Элен.

– Прежде надо подняться на гору, – напомнила Патриция. – Жаль мой зонтик, пригодился бы.