Текст книги "Хльюи. Северный ветер (СИ)"
Автор книги: Юлия Вариун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)
Глава 33 – 34 -35 – 36
Ильиз Де Ронго
Очнулся я на больничной койке, чувствуя себя ужасно раздавленным и ничтожно слабым. Рядом стоял кто-то и персонала госпиталя, тыча мне под нос нюхательную соль.
– Вы свободны, – раздался рядом знакомый голос с нотками стали.
– Он совсем слаб, – попытался возразить лекарь, говоря обо мне, как о потенциальном трупе, – ему нельзя…
– Я сказала, вы свободны, уважаемый, – холодно перебила его Хедара, подходя ближе ко мне. – Оставьте нас, – распорядилась мой секретарь, смотря на меня сверху вниз. Сил сказать ей что-нибудь у меня не было. Женщина недовольно покачала головой, оценивая мое состояние. Поджала губы, видимо сдерживаясь, чтобы не рассказать мне о моей глупости. Но, стоило лекарю оставить нас вдвоем, закрыв за собой дверь, Хедара тут же утратила свою напускную строгость и хладнокровие.
– Как же вы так уработались? – тихо спрашивает она, доставая дрожащими пальцами из своего корсажа заветную бутылочку. – Давненько мы не прибегали к радикальным мерам, да, начальник? – неуверенно попыталась улыбнуться женщина, откручивая вычурную серебряную крышечку и вкладывая в мою ослабевшую ладонь мое «лекарство»
Не имея сил даже самостоятельно донести флакон до рта, я в отчаянии посмотрел на секретаря, но Хедара всегда меня понимала с полуслова, поэтому, не дожидаясь, что я буду унижаться и стонать, прося помощи, она сама обхватила мне ладонь и поднесла ко рту. Помогла сделать первый обжигающий глоток. Концентрированная энергия, собранная и сгущенная древней магией, уплотненная до размеров пары глотков живительного света. Для выведения такой «живой воды» был проведен очень сложный, рисковый и экспериментальный ритуал. И сейчас я узнаю, насколько риск был оправдан.
Энергия солнцанастолько плотным потоком света вливалась в меня, что я буквально ощущал ее, словно пил обжигающий мне внутренности кипяток. На рефлексе чуть не дернулся, но Хедара жестко удержала меня, не дав пролить ни капли волшебного настоя. И только опустел сосуд, как секретарь отпустил мою голову обратно на подушку, и отошла подальше, опасливо косясь на меня. Я видел ее лишь краем глаза и не долго, отвлекшись на яркие ощущения.Кажется, что во мне разливается лава, заполняя все мое физическое тело, всасываясь в кровь, просачиваясь в мышцы… заполняя собою каждую клеточку моего тела. Наполняя его силой и выносливостью. Спустя некоторое время, живительный элексир равномерно растворился в моем организме и я смог осмысленно открыть глаза и пошевелиться, а после недолгих сражений с собственным телом, то и вовсе встать на ноги. К сожалению, силы восстановились лишь у физической оболочке. А вот наполнить силой мое астральное тело придется иначе.
– По-хорошему, вам бы еще отдохнуть… – с сомнением осмотрела меня с ног до головы Хедара.
– Нет времени, Хедди, – неуверенно отмахнулся я, понимая, что не владею своим телом полностью. Ощущение, словно я пьян и координация нарушена. Значит, действие элексира хоть и такое волшебное, но скорее всего недолговечное. И я поспешил вон из палаты, переставляя ватные ноги.
– И куда вы в таком состоянии собрались? – не сдается секретарь, спеша за мной следом.
– На крышу, – не скрываю я правду. – Мне нужна настоящая энергия, а не этот суррогат. Долго я не протяну без своей силы… мне нужно солнце!
– Умм, – только и ответила Хедара, – я тогда пока навещу леди Де Агриже.
– Де Ронго, – поправляю машинально.
– Что?
– Леди Де Ронго, – повторяю я, огорошив Хедару. – Мы поженились тайно…
– Ясно, – вздыхает она, – опять ваша милость куролесит, а мне разгребай. Пойду придумаю, как это все подать прессе…
Хльюи Де Агриже
Мне снился ветер. И солнце. Оно, как обычно было палящим и совершенно безжалостным. А ветер все звал и звал. Периодами, я отчетливо слышала его шелестящую песню. А иногда меня особенно ярко ослепляло солнце, отвлекая мое внимание. И тогда я долго не могла наладить контакт с ветром. Я знала, что он где-то рядом, зовет меня, но не могла к нему пробиться.
Иногда я просыпалась, чувствуя себя очень слабой. Рядом кто-то что-то говорил, что-то шептал. Но это всё сливалось в один сплошной сон. Мелькали лица, которые я знала, и которые никогда не видела. Я совершенно не понимала, какое сейчас время суток, и где я нахожусь.
Когда я пришла в сознание, за окном царила ночь. Я не узнала комнату, в которой находилась, и испугалась, что меня похитили. Об этом говорило и окошко, зарешеченное, и аскетичная обстановка комнаты. Узкая неудобная кровать, на которой я очнулась, прикроватный столик с кувшином воды и стаканом, неудобное даже на вид кресло неподалеку, на котором стопочкой лежали мои вещи.
Я попыталась подняться с кровати, но это оказалось не так-то просто. Правое плечо было туго перебинтовано под длинной накрахмаленной сорочкой. Но обездвиживали меня ремни, перекинутые через мой живот, грудь и ноги. Руки были свободны, но дотянуться до застежки, спрятанной где-то за пределами моей досягаемости, я не могла.
Надеюсь, что я все-таки в госпитале, а не неизвестно где, я, что есть сил, позвала на помощь.
На мой крик сначала заглянул в комнату молодой человек, в форменном мундире, оглядел мое рвущееся из-под ремней тело в свете заглянувшей в окошко луны. Видимо, я его напугала, поскольку парень ойкнул, хлопнул дверью и был таков.
?????????????????????????????????????????????????????????????????????Мне пришлось ждать еще около четверти часа, когда дверь снова открылась, и в комнату вплыл солнечный свет, освещая помещение. Следом за светом, вошли люди в костюмах, королевских лекарей, в компании Ильиза.
– Хльюи, – муж вполне сдержанно выразил свою радость по поводу моего возвращения в мир живых. – Как ты себя чувствуешь?
– Унизительно! – дернулась я, силясь порвать ремни для буйных душевно больных.
– Развяжите ее! – распорядился маг и в несколько секунд меня освободили.
Лекари попытались меня осматривать, спрашивать что-то, тревожно смотрел на меня дознаватель, пока я выкарабкивалась из-под одеяла. Я всех игнорировала, молча стремясь за ту неприметную дверь в стене, которая по логике вещей должна вести в туалетную комнату.
Хльюи Де Агриже, ой, извините, уже Хльюи Де Ронго.
Оказывается, в таком плачевном состояние я была уже больше недели. Связали меня не по ошибке. Просто, мой дар пробился небольшим потоком, как объяснил маг, и сильно мешал меня лечить. Я становилась словно одержимая, раскидывая лекарей и гоняя по палате ветер. При этом, я находилась без сознания, ни разу толком не проснувшись. Но стремилась взлететь.
Пришлось меня обездвижить и насильно запечатать место прорыва силы.
– Мне пришлось действовать грубо, – признался Лис, везя меня в карете домой. – Времени не было, тебя уносило за пределы сознания. Поэтому сейчас на твоей магической ауре не просто рубец, от моего вмешательства, а чуть ли не королевская печать.
– И я больше никогда не стану магом? – печально спросила я.
– Станешь, Хльюи, станешь. – Успокоил меня муж. – Просто будет тяжелее вскрыть дар.
– Что произошло в храме? – решила узнать я.
– Мне прислали предупреждение, – нехотя ответил маг. – Я слишком много накопал информации про секту Отреченного. Вот меня и предупредили…
– Но, почему тогда меня просто не убили? – удивилась я.
– Ну, убить жену дознавателя, это считай самоубийство, – невесело рассмеялся муж. – Мне бы тогда ничто не связывало руки…
– Почему не убили тебя?
– Это бы объявило на убийц целую охоту со стороны короны. А так, мне лишь показали, чем я рискую, занимаясь этим делом…
– И что? Ты закроешь дело? —переспросила я, надеясь на его положительный ответ.
Ответ не заставил себя ждать. И как раз положительный. В том смысле, что маг «положил» на предупреждение, и пока я была без сознания, развил настолько бурную деятельность, что почти вышел на организаторов заговора против короны. Не говоря уже о том, что на месте покушения, Ильиз настолько разозлился на подстреливших меня… к моменту, как прибыла стража на шум битвы, арестовывать было некого. Только на телегу можно было грузить тела.
– А если они вновь нападут? – обеспокоилась я, выходя следом за мужем из кареты. – Ты всё равно не закроешь дело? В следующий раз они могут не тратить время на предупреждения.
– Не переживай. В основном, я именно на это и рассчитываю.
– В смысле?
– Потом поймёшь, – отмахнулся Лис, останавливая меня у самого порога дома и быстро, чтобы я не успела среагировать, подхватил меня на руки.
– Что ты делаешь? – Возмутилась я.
– Переношу свою жену через порог, как и положено после свадьбы, – невозмутимо ответил маг и с ноги распахнул дверь. Я не очень поняла, почему дверь не была заперта на засов изнутри, но не успела об этом подумать. Ильиз сделал шаг, и я уже была в его доме, законной супругой. Запоздало пришла мысль, что и первой ночи у нас не было. Я вознесла Создателю молитвы, чтобы муж не трогал меня хотя бы сегодня. В конце концов, я только с больничной койки и просто не в состояние прилично сопротивляться.
Но мои переживания оказались излишни, хотя именно в свою спальню отнёс меня Лис. Я заметила, что обстановка тут поменялась, видимо стараниями Тильбы и Тании.
Ильиз скупо меня поцеловал в лоб и указал на дверку, ведущую в комнату с ванной. Я сдержанно отказалась от предложенной помощи и отправилась освежать своё уставшее от болезни тело.
Очень надеялась, что выйдя, застану мага спящим, но не тут-то было. Нахал приказал, скидывать мою ночную сорочку. Я испугалась и попыталась уйти в спасительный обморок. Тогда дознавателю пришлось, тяжело вздохнув, усадить меня на свою кровать и насильно оголить место,куда попала стрела. Внимательно изучив плохо заживающую рану, он начал сосредоточенно колдовать, пуская маленькие солнечные искорки из пальцев.
– Не получается? – спросила я, видя, как недоволен моей раной маг.
– Получается, Хльюи, просто трудно. – Нехотя ответил Лис. – Стрела была заговорена, и пока я разбирался с теми, кто «принёс» мне предупреждение, она успела достаточно подпортить тебе здоровье. Помнишь жреца?
– Он меня заживо отпевал, – невесело вспомнила я.
– Да, потому что видел, что ты нежилец. Он чувствовал твою смерть. Ты уже была практически мертва.
– Но, я кажется даже пыталась сопротивляться и убегать от него! Разве это типичное поведение для трупа?! – моему возмущению не было предела.
– Ты просто не знаешь, чем должна была стать, сработай отрава так, как задумано заговором. Жрец знал, во что ты уже обращалась, он чувствовал переход твоей энергии от человеческой к…
– К чему? – я боязливо затаила дыхание.
– К инфернальной, Хльюи, – нехотя признался муж.
– Я должна была стать демоном?! – ужаснулась я.
– Ну, не прямо таки демоном, но что-то такое… из отродий Отреченного…
– Так! – я решительно пресекла откровения Лиса, и задумалась. —Ты сказал, что жрец это учуял. А ты не чувствовал? – удивилась я.
– Я был зол, – скривился дознаватель, перевязывая мне плечо чистыми бинтами. – А злость, Хльюи, застилает разум, инстинкты, здравый смысл. Маги не имеют право на такие эмоции. Мы должны контролировать себя, свои поступки, и особенно – свою магию. На нас ответственность куда большая, чем на любом смертном, потому что мы – носители силы. А в гневе от любого мага будет гораздо больше разрушений, чем от самых страшных стихийных бедствий. Так что учись на моих ошибках и старайся поменьше злиться! – маг, как малому ребенку, щелкнул мне по курносому носу пальцем, видимо желая повеселить меня.
– Я кажусь такой неуравновешенной? – натянула я обратно на плечи сорочку, не уверенно улыбаясь.
– Бываешь, – улыбнулся Ильиз. – Спокойной ночи, Хльюи, – скупо поцеловал мне макушку муж, заставив меня непроизвольно вздрогнуть.
Дознаватель скрылся за дверцей, ведущей в ванную, а я быстро нырнула под покрывало, стараясь заставить себя уснуть до того, как он вернется.
Ильиз Де Ронго
После того, как я чуть было не потерял свою маленькую колючку, я, как с цепи сорвался, зверствуя на работе, фанатично докапываясь до виновников всего этого заговора. А потом возвращался в госпиталь и просиживал у ее койки часами, пытаясь помочь хрупкому отравленному проклятьем организму восстановиться. Я говорил с ней, зная, что она все равно разумом не тут, но я говорил. Мне надо было выговориться. Повиниться перед ней. Рассказать, как много она значит для меня. И дело не только и не столько в ее даре. Я ведь… я ведь ее еще тогда заметил, когда она мой «труп» на берегу нашла.
Помню, очнулся, а меня изучают внимательные серые глаза. Девочка совсем. Только мысли у нее были какие-то… взрослые. И даже несколько циничные для столь милого и хрупкого создания. Я узнал, кто она, еще по первым ее мыслеобразам и удивился, что вот эту вот отроковицу со смущенным румянцем обвиняют в серийных отравлениях дворян. Нет, конечно, она не могла быть убийцей. Она же… как юный ангел. Да, я так и подумал тогда, что это невинное дитя. А никак не преступница.
Уже тогда, она привлекла меня. Но я же сознательный. Я отогнал от себя недостойные нормального мужчины и тем более мага мысли. А потом оказалось, что и она маг. Я не знал, плакать или смеяться. Ведь… это все усложняло. Но… это было так… правильно. Я хотел этого. Но самому себе признаться не мог в своих смешанных чувствах. Видимо, есть моменты, когда даже страшные дознаватели проявляют слабость и умеют бояться. Да, я сам испугался своей привязанности к девчонке. Я понимал, что все глубже и глубже вязну в ее колючем характере, в ее чувстве юмора, дерзости. Мне нравилось спорить с ней. Меня заводили даже эти постоянные словесные перепалки между нами. Пока.. пока она не дала мне пощечину. И тогда я понял, что это не игра. Что Хльюи не ломает комедию. Она реально против!
Это больно садануло по моим чувствам. Но ни на миг не остановило меня.
И я рассказывал все это ей. Потому что только в состоянии комы она не перебьет меня. Не посмеется. Не съязвит. И я надеялся когда-то рассказать ей все глядя в осмысленные серые глаза. И я боялся, что больше не будет возможности поговорить с ней. Что в один день, она просто улетит за грань,а я больше не смогу почувствовать ее сознание и ее душу.
– Я же… не смогу без тебя, Хльюи… – шептал я, пытаясь нащупать ее сознание, приглаживая спутанные волосы своей девочки.
Но оно было в настолько пограничном и неустойчивом состоянии, что я своими потугами мог лишь навредить. Она должна побороть себя сама. Она должна захотеть вернуться. А я могу лишь подлечивать ее тело. И то… ужасно трудно идет процесс. Первую неделю лекари меняли на ране компрессы из выжимки микардана каждые два часа, обеззараживая и вытягивая заразу. Потом стало полегче. Больше времени, чем у постели болезной и на всякий случай обездвиженной жены, я проводил разве что на допросах. И в морге.
В итоге нам с Де Котом удалось накрыть временную передвижную точку сбора какого-то десятка сектантов из низшего звена. Даже допрос с пристрастием был бесполезен. Ибо нельзя рассказать то, чего не знаешь. А эти мелкие сошки не владели особо важной информацией. Ничего нового они мне не сказали, лишь подтвердив то, что я уже успел и сам понять. Конечно, меня хотят убрать, если не убить, то хотя бы нейтрализовать. И слабое звено в моей мощной вообще-то силе это Хльюи.
Мне есть теперь, что терять. Я уже почти потерял ее. Свою занозу… я знаю, что такое отчаяние. И я не успокоюсь, пока все причастные к нападению не сгниют в тюрьме или не погибнут при попытке к сопротивлению. Мне дали понять, что против меня выступает сила, а не мелкие карманники. И я собираюсь сейчас этой силе отбить руки.
А потом прибежал, приставленный к ее палате постовой и заикаясь от волнения сообщил, что леди Де Ронго очнулась. Я как раз вернулся с очередного допроса, чтобы снова провести ночь у изголовья ее кровати. Очередную ночь разговоров с бессознательным телом и невозможно медленным лечением моим обычно таким эффективным светом. Возможно, не уйди я тогда убивать горе-стрелка, а займись сразу ее раной, возможно, вырви я ту злосчастную стрелу… она бы не успела настолько пострадать. Но… я же был горяч и зол. А вынуть стрелу, считай дать ей умереть от потери крови. Я ведь… я ведь не лекарь, я могу из лечебной магии не так уж и много. И она сильно сжирает силу. Вот спалить полгорода это для меня раз плюнуть. А вытащить жену с того света… это уже за гранью возможностей.И тем не менее, она справилась. Мы справились. Возвращение Хльюи в мир живых развязало мне руки. Теперь я мог полностью посвятить себя расследованию, не тратя часы на просиживание у кровати.
Но и… теперь, она снова под ударом. Ведь я не внял предупреждению. И продолжаю подбираться к самому сердцу нарыва, созревшего не где-нибудь, но в столице, под носом у моего департамента внутренних дел, под носом у Де Кота, главы тайной канцелярии, отвечающего аж за разведку и внешнние связи, и под боком самого короля.
Кстати, о короле… Диригий уже несколько раз присылал ко мне требования объясниться. За тайную помолвку, за горы трупов в самом центре столицы, за свадьбу мою тоже тайную. Объяснения я отписывал Его Величеству вежливо, но неумолимо отказываясь от аудиенции. Аргумент у меня был железный – я занят, я расследую кучу убийств и страшный сектантский заговор против короны. Конечно, злить Диригия – это детский сад с моей стороны, но, правда, мотаясь от пыточных к Хльюи и обратно, найти время еще и на поговорить с другом по душам вот вообще нет возможности и желания! И кому угодно это не сошло бы с рук. Но, я – ни кто угодно.
Глава 37 – 38
Ильиз Де Ронго
Девочки… такие девочки… я знаю, какие страхи мучают мою юную и пока еще невинную жену. Она боится этого постоянно. С того дня, как я перенес ее через порог нашего дома, с того момента, как я впервые ввел ее в нашу спальню… она постоянно ждет от меня подвоха, боится, что я не сдержусь и наброшусь на ее беззащитное тело. Правильно, надо заметить боится. Я обязательно наброшусь. Только не сейчас. Не так.
Хоть по мне и не скажешь, но каждая ее перевязка для меня, как серп взмахнувший около стратегически важной для размножения части тела. Шутка ли, «играть в целомудренного лекаря» со своей же законной женой, которую не можешь коснуться с иным смыслом. Я каждый вечер собственноручно оголяю ее потрясающую грудь. Юную, высокую, упругую. Я представляю, как она идеально ляжет в чашу моих ладоней. А сам усердно перевязываю бинты, даже блеском голодных глаз не показав своего естественного мужского интереса.
Сегодня Хльюи в панике. Я же говорил, что она сообразительная! Она знает, что меня сейчас сдерживает лишь ее ранение. Сдерживало…
– Ну, вот и все! – несколько слов, что звучат для нее похоронным маршем. Какая же она забавная. И милая в своей наивности. Трогательная в своих страхах и тревогах. Нет, я не буду ей ничего объяснять. Хльюи слишком… импульсивна. Я все ей просто покажу. Говорить – только воздух сотрясать. Пусть почувствует все, что я хочу ей сказать.
Я сам весь день, как на иголках, словно мальчишка нецелованный. Не знаю, кому из нас двоих нужнее арестрон. И все же, вино оказалось, как нельзя кстати. Я чувствовал ее напряжение. Между нами буквально повисла недосказанность. А сама девочка была укутана плотным коконом страха и тревоги. Я не лез в ее голову. Побоялся, если откровенно. Побоялся увидеть в ее мыслях то, что отобьет у меня все желание. Но и без чтения мыслей, я видел, насколько напряжена и взволнованна Хльюи. Пришлось нам обоим успокаиваться, делая вид, что ничего такого не намечается, коротая время просто за разговорами и бокалом арестрона.
Хльюи уже потеплела от выпитого. Несколько расслабилась, увлекшись обсуждением расследования. Удивительно, но не смотря на отсутствие необходимых навыков и знаний, девочка вполне сносно поддерживала диалог и отлично воспринимала новую информацию. Это хорошо, что она обучаема. Нам ведь еще с ее даром разбираться.
– Пойдем в дом, – улыбнулся я, глядя, как она отбивается от комаров. Потянул ее за руку, увлекая за собой. И надеясь, что коварный арестрон не срубит мою жену до состояния не стояния. А то как-то со спящим телом брачная ночь выйдет не ахти.
– Спокойной ночи, – с надеждой желает мне трусишка и прячется под покрывало. Забавная такая. Девочки… такие девочки…
Хльюи Де Ронго
Меня неприятно удивило, что за всё время, что я живу в доме дознавателя, никто из моей семьи не наведался ко мне. Я высказала свои мысли Лису, но он поспешил меня успокоить. Из всех, кто мог с чистым сердцем меня навестить, только отец, а он вынужден был отбыть на границу с Япиранной, где было замечено тревожное скопление войск соседнего государства. А братья и сестры, с которыми у меня более теплые отношения, чем с Кадди, разбросаны по всей стране, и даже за пределами оной. Например, мой самый старший брат Иллайз, еще год назад отбыл с посольством в ту самую Япираннию. А следующая сестрица на выданье, после которой очередь должна была дойти и до нас с Кадди, это святая простота Леоль, мечтающая о монашеской стезе и живущая в закрытой школе для юных леди. Так что навестить меня было некому. А маменьке, слав богам, не пришла в голову такая светлая мысль. Ее я видеть точно не горю желанием.
Так тихо и мирно продолжалась моя жизнь в новом доме, но уже на правах жены. Положа руку на сердце, скажу – ничего не изменилось. Кроме того, правда, что каждую ночь, Лис провожал меня до своей кровати и после очередной процедуры лечения и перевязки оставлял там усыпать в одиночестве.
У меня мелькнула мысль, что он просто приучает меня к новому месту сна, словно я его домашний питомец. Я, конечно, понимала, что, как только у меня заживет ранение, меня ничто не спасет от брачной ночи. Но, глупые мысли все равно посещали мою подветренную голову.
На самом деле, мне нравилось делить кровать с этим мужчиной. Я делала вид, что крепко сплю, когда слышала открывающуюся дверь ванной. Кровать была достаточно широкой, чтобы вдвоем на ней заблудиться. Но каждый раз, Лис безошибочно находил меня на самом краешке постели и по-хозяйски подтягивал ближе к себе, обнимая, как я в детстве обнимала тряпичную куклу. Каждую ночь он целовал меня в макушку, думая, что я сплю и не чувствую этого.
Просыпаться в его руках было еще приятнее. Иногда я просыпалась раньше, от случайного шума за окном, и тогда лежала, боясь пошевелиться, чтобы не разбудить Ильиза, раньше времени. Просто лежала, неудобно зажатая его руками, прижатая к обнаженной мужской груди. Мне нравилось чувствовать тепло его тела совсем рядом, но больше мне нравился его запах – уютный и родной.
Я гнала все эти мысли, стыдясь и краснея, каждый раз, когда он смотрел на меня. Мне казалось, дознаватель читает меня насквозь, знает каждую мою мысль. И от этого становилось еще более стыдно.
В таком напряженном состоянии, я жила, до тех пор, пока однажды утром, проверяя мою рану, Лис не заулыбался, радостно воскликнув:
– Ну, вот и всё! Пошевели рукой, Хльюи, – попросил он, и я была вынуждена подчиниться.
Рука не болела, в плече не тянуло, в спине не стреляло, только в голове звучало похоронным маршем: «Ну, вот и всё!»
В это утро, я была особенно задумчива, что не укрылось от Тании, но она так и не смогла добиться от меня признания, что меня беспокоит.
После обеда, гуляя в своем пока еще только зарождающемся саду, я вдруг не выдержала и попросила Танию рассказать подробно о том, что с ней делал прошлый хозяин. Девушка пристыжено уточнила, «зачем мне это?». Пришлось скупо ответить:
– Хочу знать, что меня ждет и быть готовой.
Тания не поняла, почему меня ждет то же самое, что и ее. Но вняла моей просьбе и нехотя начала рассказ. Я потеряла дар речи, уже на первых фразах. Мне было настолько жутко, что я не сдержалась и открыто плакала, прикрывая дрожащие в зарождающейся истерике губы ладошкой. Собственно, как плакала и Тания, вспоминая события тех месяцев. Она не могла все рассказать открыто, стыдясь. Поэтому иногда переходила на шепот, что придавало ее рассказу еще более трагичный вид.
К тому моменту, как няня нашла нас в саду, шепчущихся и ревущих в беседке, мы обе были уже на грани истерики. Признаться няне, что нас так расстроило, мы не смогли. Поэтому, Тильба осталась в недоуменном неведение.
Я думала даже убежать. Но решив, что пора взрослеть и уметь принимать все тяготы семейной жизни, какими бы страшными они не были, отринула мысли о побеге. Тем более проку от побега не будет. Ильиз все равно меня найдет. И будет очень зол. В конце концов, как-то же занимаются этим многочисленные супружеские пары?! И ничего, вроде никто еще не умер. Правда сразу на ум пришла мысль, что никто из них не был под властью Ильиза. А ведь он, как бы я не оправдывала его профессию государственной необходимостью, все равно палач. Пусть и звучит его должность, как дознаватель. Но то, что у рыжего Лиса из допросной выносят трупы… шепчется вся столица. Правда ли? Кто знает, правду?! Но ведь дыма без огня не бывает, верно? И вот с этим человеком… мне предстоит разделить интимный аспект супружества.
И хотя за последние недели, что он лечил меня, я не знала от мужа ничего кроме заботы, в голову уперто лезли угрозы, прозвучавшие еще там… в загородном доме моего папеньки, когда Ильиз впервые посмел меня поцеловать. Как он говорил? И кричать я буду? И стонать, и плакать? Пытки могут быть разными?
Остаток дня я слонялась по дому, заставляла себя читать книжку, заставляла себя вышивать, гулять в саду, кормить рыбок в маленьком прудике, не видя их. И чем ближе было дело к ужину, тем страшнее мне становилось. Я дала себе обещание, что не позволю себе опозориться и просить пощады, до чего бы ни сподобился дознаватель. Тогда, в усадьбе папеньки, он уже показал мне свой темперамент и сыпал угрозами. Некстати вспомнилось, как я ненароком прочитала его мысли обо мне и его планах на мое тело. Сопоставив с рассказом Тании, я даже нашла нечто схожее, а потому переживания мои были весьма обоснованными.
Я помню, как няня любила повторять, что мужчины все одинаковые, и им надо только одного. При этом совершенно не важно, кто этот мужчина, простой рыбак, лакей или королевский сын. Они все думают одним и об одном.
К тому времени, как на ужин пришел домой Лис, я была уже морально готова ко всем пыткам, при этом я смыла с лица все следы утренней истерики, чтобы не давать мужу лишнего повода потешаться надо мной.
За ужином все молчали, только Тания косилась на меня с опаской, силясь понять, почему я решила, что кто-то будет поступать со мной так же мерзко. Я старалась не показывать волнения и сдержанно ковырялась в тарелке, не особо чувствуя вкус еды. Ильиз бросал на меня заинтересованные взгляды, задумчиво жуя.
– Ты сегодня непривычно тихая, – нарушил тишину за столом Лис, когда Тильба и Тания оставили нас, отправившись на кухню, мыть посуду.
– Я просто думала, как долго продлится мое заточение здесь? Ты ведь не можешь прятать меня вечно от своих врагов?
– Осталось немного потерпеть, Хльюи, – ответил муж, потягивая белый искристый арестрон, привезенный купцами с Эфику, заокеанского государства, где всегда тепло, и не бывает зимы. – Вскоре, я вскрою затаившийся в столице гнойник, и тогда ты спокойно сможешь гулять по городу, дорогая.
Арестрон оказался приятным на вкус, сладковатым, игристым. Но, сделав несколько глотков непривычного мне напитка, я отдала предпочтения ягодному ширсу.
– Тебе не понравился напиток? – удивился маг. – Хедаре стоило больших усилий достать его для меня.
– Слишком крепкий, – покачала я головой. – Не хочу потерять голову.
Лис негромко рассмеялся, заставив меня недоуменно нахмуриться.
– Выпей, Хльюи, иногда совсем не вредно потерять немного голову, – дознаватель встал из-за стола и, подхватив бутылку с нашими бокалами, сказал, – пойдём на воздух. Ты что-то раскраснелась.
В беседке мы просидели за разговорами, наверное, еще пару часов, незаметно уговорив этот безумно дорогой напиток. Оказалось, не смотря на свою крепость, он совершенно не туманил голову. Я продолжала все соображать. Единственное, по телу растеклось приятное тепло и расслабленность.
Время пролетело совершенно незаметно. Ильиз рассказывал, про новости с границы, про отца и войска Япираннии. Рассказывал про свое расследование, и в какие тупики он заходил. Я была далека от понимания многих терминов, но, не смотря на это мне совершенно не было скучно, а дознаватель пытался максимум адаптировать рассказ под мой скудный девчачий мозг.
Когда душный летний вечер сменился такой же душной ночью и начали слетаться комары на меня такую вкусную, пришлось заходить в дом.
Я не помню уже, о чем мы говорили, когда по привычке Ильиз взял меня под руку, ведя в нашу спальню. За разговорами, я как обычно отправилась в ванную, и опять повторилась процедура с изучением моего ранения, только в этот раз обошлись без повязки.
– Спокойной ночи, – поспешно пожелала я и спряталась под покрывало, пытаясь как можно быстрее уснуть. Но маг ничего не ответил мне, только тихо хлопнула дверь в ванную.
Все мои старания уснуть не давали никаких результатов. В голове настойчиво слышался голос Тании, рассказывающий страшные вещи. Внезапно забылось, как храбро я решилась вынести все тяготы, мне стало себя безумно жаль, от чего глаза налились слезами. Я успела вытереть непрошенные слезы, и съежиться калачиком на краю кровати, притворяясь спящей, до того, как второй раз хлопнула дверь в ванную, оповещая о приходе мужа.
Потухло солнце, висящее под потолком. Скрипнула предательская половица под тяжелой поступью. Зашуршало покрывало.
Я почувствовала, как привычным жестом, Ильиз загребает меня в охапку своими руками, подтягивая ближе, и замерла, усиленно делая вид, что крепко сплю. А сама с ужасом осознавая, что Ильиз абсолютно гол, тихо впадаю в панику. То есть, он и раньше спал без верха. Я успела несколько привыкнуть к тому непотребству уже. Традицию спать в пижаме, он презирал видимо, поскольку всегда укладывался в одних только штанах от этого предмета ночного туалета. Но сейчас, он полностью раздет, я это очень даже ощущаю. Толщина ткани моей ночной сорочки это позволяет. Жаль, она не позволяет не чувствовать вовсе. Заливаясь краской, я усиленно делала вид, что сплю и молилась не только всем богам, но даже демонам Отреченного бога, чтобы сейчас у нас во дворе упало небо, и муж не тронул меня.
Дежурный поцелуй в макушку.
– Неужели ты думаешь, меня остановит твоя неправдоподобная игра? – тихо фыркнул мне в макушку муж, касаясь горячей ладонью моей щеки.
Я сплю. Я его игнорирую. Ничего не слышу. Меня нет. Я не здесь. Я его не знаю. Папенька… чуть было не захныкала я.
