Текст книги "Его (не)приличная ведьма (СИ)"
Автор книги: Юлия Созонова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)
Улыбка стала злее, острее. Она сжала пальцы в кулак, гася волну всколыхнувшейся магии. Юный, зарвавшийся мальчик так откровенно и нагло думал, что сможет их всех обыграть, что сумеет остаться безнаказанным, что это было даже забавно. Недальновидно, глупо, дурно и наивно.
Но забавно.
– А еще я точно знаю, кого мы позволим ему убить в ближайшее полнолуние, – потерев кончики пальцев, Деф хмыкнула, в красках представив какой будет реакция на ее заявление. – Думаю, наша милая Ханни не откажется сыграть роль невинной жертвы. Правда, я пока не определилась, кто из волков будет второй жертвой… Но это вопрос времени, не так ли?
Повисшее в кухне молчание можно было назвать неуютным. Колючим. Острым. И очень многозначительным. Настолько, что ведьма позволила себе маленькую, довольную улыбку.
Дафна «Деф» Блэк смерти не боялась. К этому явлению она относилась с изрядной долей похуизма и скепсиса, благо и работа, и магия благоволили такому мировоззрению и фатализму. Но жажду убийства во взгляде собственной сестры по ковену и оскале ее ручного песика она все-таки оценила.
Как и попытку ее придушить. Неудачную, конечно же. Умирать раньше времени Дафна точно не собиралась. Не в ближайшие две недели, ей ведь еще и на свидание с инквизитором идти.
34
Пригород Лос-Анджелеса
«Ты сможешь… сможешь… сможешь…»
«Достоин… достоин… достоин…»
«Заверши… заверши… заверши…»
«Ты вправе… вправе… вправе…»
«Убей!»
Шепот. Сколько он помнил, этот шепот всегда был рядом. Десятки, сотни голосов, крикливых и мягких, умоляющих и приказывающих, зовущих и пугающих. Они были здесь, в его голове, всегда.
Они сказали ему, что он – достоин.
Юноша рассмеялся. Легко, ласково, мелодично. Его длинные, тонкие пальцы скользили вдоль хрупкого, молодого побега. Дубового ростка, проклюнувшегося у старого, разваливающегося пня в глубине густого леса. Очертив один из листков, он сжал его в ладони, размазывая густую, черную каплю крови по зеленой поверхности. И улыбнулся.
«Ребенок… ребенок… ребенок…»
«Сильный… сильный… сильный…»
«Сделай… сделай… сделай…»
«Убей… Убей их всех!»
Хриплый, рваный вдох откуда-то с края поляны привлек его внимание. Красиво очерченные губы растянул безумный, кривой оскал. Он уродовал нежные, мягкие черты юного лица, превращая его в самую настоящую гротескную маску. Медленно поднеся руки к лицу, парень прижал их к щекам, оставляя на светлой, лишенной растительности коже алые отпечатки. Прикрыв глаза, он шумно втянул носом воздух и застонал от удовольствия, ловя языком испачканные в чужой крови пальцы. Слизывая темную, солоноватую жидкость, пробуя ее как изысканный деликатес. Вдыхая полной грудью густой, липкий аромат смерти и разложения, застывший вокруг него.
«Ребенок… ребенок… ребенок…»
«Достоин… достоин… достоин…»
«Возвысься… возвысься… возвысься…»
«Убей!»
Шепот. Навязчивый, провоцирующий, сводящий с ума. Он зудел под кожей, он стучал в ушах. Его хотелось выскрести из черепушки, заткнуть раз и навсегда. Сделать хоть что-то, чтобы получить хоть пару минут чистой, ничем не оскверненной тишины. Блаженной пустоты, наполнявшей его тело небывалой легкостью и эйфорией. И он делал. Пил, кололся, забывался в наркотическом и алкогольном флере, пока не понял, что это не спасет. Голоса все равно возвращались.
Исподволь, незаметно, они пробирались в его голову и шептали-шептали-шептали. Снова-снова-снова. Яростно, отчаянно, зло. С надеждой и презрением. С безумным смехом и томным предложением. Они шептали-шептали-шептали до тех пор, пока он…
Не сдался. Дрогнувший в руке атам распорол чужую грудную клетку точно посередине. Вошел под кожу, как нож в масло, мягко и плавно. Ударивший в нос запах, сладкий и такой заманчивый, вскружил голову и отключил инстинкт самосохранения. Он не помнил, как наклонился, собирая языком крупные, алые капли. Не помнил, как отчаянный, полный боли крик сменился задушенным, тихим хрипом. А затем и вовсе умолк, оставляя после себя застывший, стеклянный взгляд мертвой волчицы и…
Замолчавшие голоса в голове.
«Глупый… глупый… глупый….»
«Ты не сможешь… не сможешь… не сможешь…»
«Убежать… убежать… убежать…»
«От нас!»
Мальчишка тихо фыркнул, подняв руки и уставившись на длинные, бледные пальцы. Черный лак на ногтях мрачно сверкал в неверных отблесках костра. Грязные линии рун скользили по коже, заполняя собой все видимое пространство. Они оплели запястья кривыми, уродливыми браслетами, поднимаясь выше, к плечам. Переползая оттуда на спину и грудь. Обвивая шею колючим, терновым венцом с острыми, ядовитыми иглами.
Легко рванув ворот рубашки, юноша провел указательным пальцем по груди, ногтем царапая магический рисунок. Улыбаясь, когда в ответ руническая, проклятая вязь стянула кожу, сдавила ребра, мешая дышать.
«Наш… наш… наш…»
«Достоин… достоин… достоин…»
«Убей же… убей же… убей же…
«Убей их всех!»
Сдавленный, хриплый стон резанул уши, заставляя поморщиться. Напоминая о том, зачем он здесь, так далеко от собственной стаи, так близко к месту темной, жаркой силы. Притворно-удрученно вздохнув, юный друид одним плавным, слитным движением поднялся с примятой, почерневшей от магии травы. И неторопливо направился к краю поляны, вертя в пальцах любимый ритуальный атам.
Иногда хихикая в такт звучавшим в голове голосам.
Голоса одобряли, голоса вопили, голоса просили. Они жаждали вновь ощутить, как умирает еще одна душа. Увидеть, как корчится в агонии сильное, молодое тело. Рассмеяться над нелепой попыткой уговорить, вымолить свое спасение. И одним ударом оборвать жалкие трепыхания законной добычи.
Их добычи.
Хрупкое, юное тело сломанной куклой раскинулось на земле. Разодранная одежда пропиталась кровью, волосы спутались, а в широко распахнутых глазах застыл липкий, ледяной ужас. Заметив его приближение, она дернулась, попытавшись отползти, и рухнула лицом вниз, жалобно скуля и завывая.
– Тш-ш-ш, – он наступил ногой, обутой в простые, черно-белые кеды ей на спину, надежно пригвоздив тело к земле. И наклонился вперед, осторожно ухватив узкое, прекрасное, плачущее лицо за подбородок. Заставляя бедняжку повернуть голову, встретившись с ним взглядом. – Ну что ты, милая? Куда же ты…
– Отпусти…
То ли хрип, то ли скулеж, то ли порыв ветра, качнувший ветки деревьев. Друид мимолетно улыбнулся, склонив голову набок. Проведя большим пальцем по припухшим, разбитым губам, покрытым коркой запекшейся крови, он заставил девчонку задрать голову выше, выворачивая шею под неудобным, болезненным углом.
«Нежная… нежная… нежная…»
«Слабая… слабая… слабая…»
«Светлая… светлая… светлая…»
«Убей!»
– Ты красивая, малышка. Знаешь? – его шепот звучал низко, заманчиво, интригующе. Заплаканные, синие глаза, густо подведенные черным карандашом, смотрели на него с отчаянной надеждой. Разбитые губы дрогнули в намеке на робкую улыбку, но…
– Ты красивая, малышка, – он ласково погладил ее по щеке, сжимая в пальцах свой верный атам. – Но слишком… Живая.
Один замах. Один короткий удар. Остро-заточенное лезвие играючи лизнуло обнаженное, беззащитное горло, а по воздуху поплыл запах свежей, сладкой крови. И голоса в голове задохнулись в счастливом, восторженном вопле.
Задохнулись, чтобы замолчать.
– Ти-ши-на… – мальчишка закрыл глаза, наслаждаясь этой рекой минутой покоя. Раскинув руки в сторону, он поднял голову, ловя языком мелкие капли начинающегося дождя. Где-то вдалеке гремели раскаты грома, сверкали молнии, бушевала разгулявшаяся стихия. Где-то отсчитывало последние удары чужое, хрупкое сердечко, судорожным толком разгоняя кровь по медленно остывающему телу. Вот только здесь, в пригороде Лос-Анджелеса, в центре густого, дикого леса было спокойно. И тихо.
Очень. Тихо.
Первая искра магии змеей скользнувшая по траве, мелькнула и погасла. За ней еще одна, и еще. По тонкий светящийся ручеек не набрал силу, цепляясь за его обувь, одежду, тело. Он кружил вокруг, покалывая кожу, присматриваясь, прощупывая. Он ластился как уличный кот и кусался как бешеный зверь. Чтобы в один миг вспыхнуть ослепительно белым светом и…
Впитаться в горящие черно-алые руны на теле юного друида.
«Умный…. Умный… умный…»
«Достойный… достойный… достойный…»
«Кто же… кто же… кто же…»
«Кого еще мы убьем?!»
Голоса смеялись, голоса хохотали, остро и зло. А затем оборвались на полуслове, затихнув где-то там, в голове. Оставив после себя нестерпимое ощущение одиночества и…
Небывалое упоение тишиной. Звонкой, хрупкой, опьяняющей. От которой хотелось громко хохотать и беззвучно, бессвязно шептать слова благодарности. И красивые, чувственно очерченные губы мальчишки растянулись в счастливой, безумной улыбке, тихо выдохнув:
– За-мол-ча-ли…
Противная трель телефона нарушила воцарившееся вокруг молчание, вспугнув стаю птиц из ближайших кустов. Недовольно скривившись, друид вытащил из заднего кармана джинсов смартфон и с минуту зло скалился, глядя на покрытый сеткой мелких трещин экран, сжимая несчастный мобильник так, что его корпус трещал и белели костяшки пальцев.
После чего дернул плечом, нажимая кнопку «принять вызов» и стискивая второй рукой ритуальный атам. Привычно ища в прохладе потемневшего от крови дерева успокоение и опору.
– Я просил не беспокоить меня по пустякам, – мягко упрекнул своего собеседника друид, наклонившись вперед и вытирая лезвие атама об остатки одежды своей жертвы.
Стеклянный взгляд девчонки уставился в никуда, завораживая своей бездушной пустотой. Проведя кончиком указательного пальца по ее узкому, хрупкому подбородку, он на мгновение прижался губами к приоткрытым посиневшим губам и выпрямился, отступая назад.
Позволяя пришедшим на запах смерти и разложения, давно и прочно накрывший поляну плотным, неистребимым флером, хищникам вцепиться в их законную, желанную добычу. Равнодушно глядя, как, вгрызаясь в белую, мягкую плоть, они рвут нежное тело клыками и когтями, глотая сочащиеся кровью куски не жуя.
– Тейлор, я все понимаю, но… – томные, заискивающие нотки в голосе собеседника не вызывали ничего, кроме отвращения и подступающей к горлу тошноты. И нежного, почти нестерпимого желания сжать пальцы на тонкой, изящной шее и…
Свернуть ее. Легко, плавно, без труда и ненужной рефлексии. Потакая собственным желаниям и голосам в голове.
– Но?
– У нас… Проблема, – голос стал тише, словно боясь реакции мальчишки на то, что ему собираются сообщить. А после выпалил, глотая слова и окончания. – Онпривелведьму!
Благословенная, обожаемая тишина стала почти оглушительной. Она сдавила виски, обезоружив и лишив дара речи. Она выбила воздух из легких и сжала грудь в стальные тиски, заставляя сердце пойманной птицей биться о ребра.
– Что?..
Не слово, выдох. Тонкий и ломкий. Звук, едва слышный сквозь нарастающий, яростный шум в голове. Сквозь голоса, оравшие во всю глотку, вопившие и шипевшие, как клубок разъяренных змей. Тот самый звук, полный горькой, ядовитой ненависти, жадным, жарким цветком распустившейся где-то в груди.
Чувства, не оставлявшего после себя ничего, кроме одного желания – убить.
«Дитя… дитя… дитя…»
«Найди… найди… найди…»
«Докажи… докажи… докажи….»
«Убей ведьму!»
Прикрыв глаза, шумно втянув носом сладкий запах смерти, окутавший его, впитавшийся в кожу и одежду, друид медленно выдохнул и нежно протянул, обрывая вопли собеседника на полуслове:
– Я скоро буду. Надеюсь, наш Альфа не забудет представить свое… «Приобретение» всем членам стаи.
И, прежде чем кто-то успел хоть что-то возразить, мальчишка оборвал связь, растягивая губы в блаженной, по-детски невинной улыбке. Снова задрав голову, он глубоко вздохнул, чутко вслушиваясь в звучащие в голове голоса. Повторявшие на все лады одни и те же, волшебные слова.
«Ты сможешь… сможешь… сможешь…»
«Закончи… закончи… закончи…»
«Найди… найди… найди…»
– Найди ее и убей!
Звонкий крик разнесся над лесом, потонув в отчаянном, заунывном вое койотов, где-то там, далеко. Легко рассмеявшись, друид убрал телефон обратно в карман, неторопливо зашагав в сторону дороги, к оставленной на самой обочине тачке. Загребая ногами листву и обломки веток, он широко улыбался и напевал себе под нос незатейливую мелодию из глупого телешоу.
На его груди, в вырезе легкой футболки, мрачно сверкал простой медный кругляш на тонком, кожаном шнурке, а пальцы то и дело вертели деревянный обрубок детского меча, покрытый рунами и кровью.
35
– Хм, а ничего так… Миленько тут у вас, господин Майлс!
– М-м-м!
Тонкие пальцы гостьи ресторана «Хаджурао» ловко тасовали колоду старых, потертых кар. Аккуратный маникюр в нюдовых тонах резко контрастировал с яркими, цветными картинками, искрившими магией и звериным оскалом белых клыков на черной «рубашке».
Устроившись за одним из центральных столов заведения, девица закинула ногу на ногу и мягко улыбнулась. Проведя круглым леденцом на палочке по пухлым губам, она насмешливо вскинула бровь, уточнив:
– Я же не сильно вас отвлекаю, да? Господин Майлс?
Сидящий напротив нее мужчина отчаянно замычал, мотая головой и дико вращая глазами. Его дорогой, серо-стального цвета брючный костюм отлично сочетался с грубой пеньковой веревкой, крепко-накрепко привязавшей его к стулу. Тихо хихикнув, девица лукаво сощурилась, склонив голову набок и вновь тасуя колоду:
– А вы интересный человек, мон-шер… И очень оригинальный. До вас никто не додумался замаскировать приглашение на встречу наглой попыткой убийства… Ах, это так романтично, мон-шер!
Ловкое движение руки и карты веером легли на скатерть, «рубашкой» вверх. Поставив локоть на стол, гостья подперла щеку кулаком, лениво водя указательным пальцем второй руки по краю колоды.
– Ну, что же вы молчите, господин Майлс? Вы так уверено начали свою кампанию по завоеванию моего голодного сердца… Вы же прошли почти все испытания на получение премии Дарвина за самую нелепую попытку закрутить роман с ведьмой! И что? Намерены сдаться после первой же серьезной ссоры?!
От едких, насмешливых ноток в голосе девушки мужчину затрясло еще сильнее. Он отчаянно мотал головой, мычал и раскачивался из стороны в сторону. Даже не замечая, как на его идеально выглаженном костюме расплываются уродливые алые пятна крови, падающей с подбородка.
Господину Майлсу было что сказать в ответ. На самом деле, чего у него только не было: банальные отговорки, лживые комплименты и даже (о, Тьма!) жалкая попытка продать собственную душу этому демону в человеческом обличье. Вот только одна беда…
Трудно, знаете ли, торговаться с вырванным языком.
– Ох, простите, мон-шер… Я забыла, – девица притворно-расстроено вздохнула, вытащив изо рта леденец. Постучав им по губам, она легкомысленно пожала плечами, заметив. – Но тут вы сами виноваты, господин Майлс. Портить девушке ее счастливый утренний кофе ядом Церберы это, знаете ли, такой моветон…
Неодобрительно цокнув языком, она ловким движением руки вытащила из середины колоды карту. С любопытством посмотрев на нее, девушка тихо хихикнула, вновь легкомысленно пожав плечами в ответ на яростное мычание отчаянно дергающегося мужчины:
– Впрочем, откуда вам знать, что к утреннему счастливому кофе я предпочитаю хороший, качественный цианид? От этого головокружительного аромата миндаля, сдобренного горьковатыми нотками искусственной химии в самом сердце сладкого, пышного бисквита мне хочется обнять весь мир и одарить его своей любовью. Жаль, что он вряд ли выживет после…
И столько неподдельного сожаления было в ее мягком, грудном голосе, что мужчина вздрогнул и застыл, с ужасом уставившись на гостью безумным взглядом. Мышцы напряглись, в бессильной попытке разорвать сковавшие тело путы, пот заливал глаза, а сердце стучало о ребра как безумное, так и норовя выпрыгнуть из груди. Господин Майлс отчаянно рванулся раз, другой, третий…
Ведьма склонила голову набок, вертя в пальцах выбранную карту и насмешливо наблюдая за его жалкими попытками освободиться. Она искренне расхохоталась в ответ на его тонкое мычание, переходящее в задушенный хрип и невнятный скулеж:
– Вижу, мон-шер, вы оценили мой выбор яда. Я, правда, так и не смогла определиться, чем вас лучше угостить, Плавиковой кислотой или же плодом Пляжной яблони. Так что пока кислота плавит ваши кости, сок яблони выжигает внутренности. И это куда более эстетично, чем банальная остановка сердца, согласитесь?
На середину стола легла выбранная карта, «рубашкой» вниз. И последнее, что увидел несчастный господин Майлс, так неосмотрительно решивший «отжать» себе маленькую кондитерскую на углу, это смеющийся скелет, с черной косой, алой розой и в сером балахоне, изображенный на ней.
«Смерть» на языке колдовского Таро была очень самоиронична и точна, как часы.
– Это было… – я задумалась, взболтав остатки кофе в картонном стаканчике из «Старбакса» напротив. И криво усмехнулась, отлипнув-таки от барной стойки. – Ужасно. Отвратительно. Совершенно, просто невероятно…. Очаровательно в своей жестокости, солнце, – сделав глоток порядком остывшего, крепкого американо, я недовольно протянула. – Хотя я рассчитывала на что-то посущественнее, чем зрительское место на этой экзекуции.
– У тебя мой кофе, beldad, – мечтательно сощурившись, Ханни проигнорировала мое ворчание и повела носом, принюхиваясь. – Я чувствую его, детка. Неси его к мамочке, она заслужила порцию этого ароматного, животворящего зелья…
– Иногда ты меня пугаешь, – тихо фыркнув, я поставила перед ней второй, точно такой же стаканчик из «Старбакса». Только с двойной порцией липкого, сладкого карамельного рафа. Назвать это кофе у меня язык не поворачивался уже лет пять.
– Только иногда? – Ханна «Фэмин» Альвар, моя сестра по ковену, прекрасная блондинка с лицом невинного ангела, довольно зажмурилась сделав первый глоток. И блаженно, совершенно порнографично застонала, откинувшись на спинку стула. – О, черт. Это оргазм. Вкусовой, эстетический и совершенно крышесносный, beldad. Я всерьез подумываю о том, чтобы захватить их баристу в рабство. Вечное, бесконечное, крайне привлекательное рабство…
Опершись бедром на край стола, я скептично выгнула бровь, вытащив из колоды еще одну карту. Глянув на слепую Фемиду, держащую на чашах весов черное сердце и ветки терновника, я сделала еще один глоток кофе:
– Так в чем проблема? Один намек Деф и этого рыжего Аполлона в ближайшее полнолуние доставят на порог твоей уютной берлоги. Голого, обмотанного шелковой лентой и согласного на все и даже больше.
– Зная Костлявую, для того, чтобы исполнить действительно ВСЕ мои фантазии, придется подвязывать карандаш к самому дорогому, – Ханни весело засмеялась, слизывая с губ «усы» от молочной пенки. – Зомби ее авторства, конечно, впечатляют… Но не настолько, чтобы предаться некрофилии. И потом. Живой, горячий член вряд ли что-то сможет заменить, так что придется действовать по-старинке.
– Приворот или зелье?
– Хлороформ и похищение, – мечтательно вздохнув, блондинка тряхнула головой и одним ловким движением собрала карты, засунув их во внутренний карман кожаной куртки. – А еще шелковые ленты, черные и повязка на глаза. Эх, мечты-мечты… Как насчет шопинга, beldad?
– Шансов избежать его у меня нет, я правильно понимаю? – я вздохнула, допивая кофе и отправляя сообщение одной мохнатой заднице, дабы не ждал меня раньше полудня. И только нажав кнопку отправить, я смерила сестру насмешливым взглядом. – Детка, я понимаю, что для тебя даже ебанный конец света не повод отказывать себе в покупке вон той красивой сумочки… Но ничего, что у нас темный друид по городу шляется? И что эта встреча попытка обсудить план по его поимке? Не думай, я тебя не отговариваю, мне просто до чертиков любопытно.
Ханна терпеливо вздохнула, вытаскивая из маленькой сумочки на длинном ремешке очередной леденец. И только засунув его в рот, погоняв белую палочку из одного уголка рта в другой, она соизволила поднять на меня взгляд. Оглушающе невинный, чуть-чуть обиженный, просто космический взгляд по-блядски блестящих огромных, темно-карих глаз.
За такой взгляд воины в древности были готовы вырвать себе сердце руками и сложить его к ногам своей леди. За такой взгляд ровняли с землей города и завоевывали самые неприступные крепости. А уж за хрустальные капли слез, скопившиеся в уголках глаз…
Я тряхнула головой, сгоняя наваждение и ткнула пальцем в лоб этой засранки, зло выдохнув:
– Ты опять?! Хана Альвар, я официально заявляю, что дважды на удочку твоей магии очарования не куплюсь! Хватит, ты в прошлый раз ограбила мою кредитку на круглую сумму! И это был только один парфюмерный бутик в торговом центре!
– Тьма, ты мне это теперь всю жизнь припоминать будешь? – Ханни закатила глаза и подхватила меня под руку, потащив в сторону выхода. – К тому же, у меня был повод! Меня бросил парень, и мне нужно было чем-то утешить мое разбитое сердце, beldad!
– Не бросил, а умер. От страха и банального сердечного приступа, – я нацепила на нос зеркальные очки-авиаторы и, не удержавшись, злорадно улыбнулась. – Хотя, стоит признать, это была самая оригинальная попытка отвлечь Деф от справочника по патанатомии и склонить ее к разврату…
Ханни весело засмеялась, утягивая меня в сторону торгового центра. И, не останавливаясь, протащила сразу к эскалатору, ведущему на второй этаж. Я и оглянуться не успела, как у меня в руках оказалось куча вешалок с платьями, юбками и топами. А стоило попытаться поинтересоваться, что это и куда, как меня развернули и без лишних разговоров запихнули в ближайшую примерочную кабинку.
– Beldad, ты либо выходишь оттуда в чем-то посимпатичнее этого наряда скучной монашки… Либо абонент «Волчонок» получит самое интересное сообщение о расставании. Твой телефон у меня в заложниках, детка. И я не постесняюсь его использовать по назначению! А про этого шалунишку-друида мы поговорим чуть позже… После пятой чашки кофе, пожалуй.
– Ханни, напомни. Почему я тебя все еще не убила? – я бросила одежду на пуфик, раздраженно сдув с носа прядь волос. И отстраненно подумала, что попадись мне сейчас этот самый друид, то я…
Свалившиеся сверху вешалки с шортами оборвали мои кровожадные размышления. И я вынуждена была сдаться на милость этому дьяволу в юбке. Очаровательному, невинному и пользующемся тем, что отказать ей у меня не получается даже в самые худшие времена. Впрочем…
Вытащив из кипы шмоток блестящее платье насыщенного рубинового оттенка, я довольно хмыкнула, приложив его к груди и глядя на себя в зеркало. Судя по информации, собранной Дафной, у нашего плохого мальчика есть четкий график убийств, с которого он ни разу не сбился. Даже не сделал ни одного временного скачка, в попытке нарастить силу ритуала. И на охоту он отправиться не раньше, чем через два-три дня, предоставив нам шикарную возможность подготовиться и встретить его во всеоружии. Так что, почему бы и не примерить пару-тройку вещичек?
Тем более, что одна хвостатая задница обещала мне поход в клуб. И я не собиралась упускать такую шикарную возможность напомнить ему, с чего все началось.
